Александра Соколова
PLAY
Скоро закончится день.
Разбегутся по небу твои и мои самолеты.
И сомкнется в единый замок
Всё то, что было когда-то прожито.
Эпилог.
Тонкий вечер укутал город шалью из ярких огоньков и неслучайных встреч. Черный «Мерседес» остановился на светофоре. Загремел по мусоропроводу белый матовый пакет, полный бутылок из-под пива. Лёг на стол приказ об отчислении. Заиграла у соседей развеселая песня. Вырвался изо рта и размазался по асфальту плевок.
Все участники заняли свои места. Все статисты напружинили ноги. Они пока еще только серые фигуры, застывшие в ожидании. Для того чтобы они ожили, нужна только малость.
Нужно нажать на кнопку
PLAY
Повсюду были разбросаны сумки и чемоданы. Казалось, что никуда от них не деться – только сделай шаг, и обязательно наткнешься на еще один – красный, огромный, с колесами, или изящный черный, с длинной серой ручкой, или оранжевый, сверкающий пластиковым боком.
Собрана была даже маленькая сумка с провизией – в дорогу. Она стояла на стуле в прихожей, ненавистно-раздутая, синяя. А рядом с ней – простой черный плащ, небрежно кинутый на столик.
И стучало в висках, и холодило ладони, и в голове звучало речтативом: «Несмейрыдатьнесмейрыдатьнесмейрыдать». Впрочем, и слез-то не было. Они острыми льдинками застыли в глазах, делая их из зеленых почти изумрудными.
-Присядем на дорожку?
-Присядем.
Сели прямо на чемоданы. И мелькнула мысль – может быть, просто не вставать с этого огромного куска пластика? Может быть, вцепиться в него руками и ногами, лечь животом, и тогда, тогда, может быть, все станет по-другому?
-Я…
-Я…
Они заговорили одновременно, и одновременно же замолчали. Поднялись на ноги. Неловко обнялись.
-Позвони мне, когда… доберешься.
-Конечно.
Звонок в дверь прозвучал набатом, от которого некуда было спрятаться. Как же она не догадалась выкрутить этот звонок к чертовой матери? Водитель вошел, и деловито подхватил все чемоданы разом.
Они остановились на пороге.
-Позвони мне, когда…
-Конечно.
А потом дверь захлопнулась. И этот звук – о господи, она точно знала, что этот звук будет теперь преследовать ее всю оставшуюся жизнь, но не ожидала, что именно он растопит лед в глазах, и из них потоком хлынет все то, что она так и не смогла сказать, и так и не смогла сделать.
Она кинулась в ванную, кулем свалилась там прямо на кафельный пол, и зарыдала, уткнувшись в белый махровый халат.
В кармане халата что-то хрустело. Она сунула руку в карман и вынула конверт. Простой конверт, белый конверт, конверт без марки и без подписи.
И долго-долго она крутила его в руках, поливая слезами, и думала о том, нужно ли, стоит ли, имеет ли значение, откроет она его, или нет…
STOP
BACK
Длинные пальцы сомкнулись вокруг серебристой выпуклости бокала. Сжались так тесно, что еще немного – и на пол посыпались бы осколки. И было чувство, словно это не бокал напрягся в тесном объятии, а сердце, и что именно его сжали вдруг неожиданно вспотевшими пальцами.
От яркого солнца слезились глаза. Лучи проникали в номер гостиницы незваными бесцеремонными гостями, выхватывая из серости желтые обои, белесый ночник и разбросанные по полу летние вещи. Пора.
Ни единое слово на свете не несет собою столько противоречий, как короткое и емкое «пора». «Пора домой» – и вот из ног к голове поднимается радость и предвкушение. «Пора домой» - и сердце бухает в пятки, стыдливо ноя и пряча в уголках глаз боль. «Пора домой» - и возвращается надежда. «Пора домой» - и разбивается мечта. Мечта, длинною в целую жизнь.
Ксения поставила пустой бокал на столик, подошла к окну, прищурилась и отдернула занавеску, отдавая номер целиком во власть яркого южного солнца. Вдалеке виднелся огромный песочный ковер, сплошь уставленный белыми шезлонгами и украшенный разноцветными зонтиками. Она опустила голову и посмотрела на подоконник. Солнечные блики переместились с лица на темноволосую макушку.
-Ну что ты маешься?
Ася подошла сзади, незаметная и неслышимая. Протянув руку поверх плеча, задернула шторы. Ксения возражать не стала.
-Домой не хочется, - коротко ответила она, разворачиваясь и забираясь с ногами на подоконник. Теперь для солнца осталась всего лишь маленькая щель между двумя портьерами, но и этого было достаточно для того, чтобы жить, а не считать минуты утекающего в никуда счастья.
Ася улыбнулась и опустила руки на Ксюшины колени. Под её ладонями мышцы сжались, напряглись и тут же расслабились. Ксения судорожно сглотнула и заставила себя улыбнуться.
-Давай останемся здесь навсегда? Купим квартиру в Южном Гоа, будем каждое утро купаться в море и ездить на работу на мотороллере. Или построим маленький отель где-нибудь недалеко от Нану Бич Резорт. С бассейном, шейками и аювердическими процедурами.
Немного поколебавшись, Ася качнула головой:
-Мне кажется, тебе не этого хочется, Ксюш.
Печальным, грустным взглядом, в котором перемешались и растерянность, и бессилие, и чувство вины, посмотрела Ксения на Асю и смахнула её руки со своих колен.
-Сейчас мне хочется пообедать и выпить еще шампанского. Что скажешь? Как раз успеем до отъезда.
Скрестив руки на груди, Ася задумчиво пожала плечами.
-Хорошо, - сказала она, - иди вниз, я спущусь через несколько минут.
Ксения послушно слезла с подоконника, взяла небрежно свисающую со стула сумку, и вышла из номера. Вестибюль гостиницы встретил её всё тем же ярким солнечным светом. Большая часть отдыхающих в этот час была уже на пляже, и коридоры оказались пустынными и гулкими. Ксюша медленно ступала по коврам, шаг за шагом приближаясь к ступенькам. Шел две тысячи одиннадцатый год. До отъезда в Москву оставалось менее пяти часов.
BACK
Во дворе дома снова началась стройка. Бывшую детскую площадку огородили забором, повесили плакат с извинениями, и набросали огромные кучи мусора. От подъездов к забору потянулись толстые черные провода, мешающие проходу пешеходов. Единственный проезд ко двору оказался намертво перекрыт огромной бетономешалкой.
И всё это можно было бы пережить, смириться и не обращать внимания, если бы не огромные клубы пыли, заполонившие собой всё пространство, бывшее когда-то не особенно чистым и не слишком свежим, но всё же воздухом.
Ксения быстрым шагом проскочила мимо бетономешалки, оглушительно чихнула и, чертыхаясь, забежала в подъезд. Здесь было слегка прохладнее и можно было дышать без риска умереть от загазованности легких. Верная своим привычкам, она не стала подниматься на лифте, а легко преодолела четыре лестничных пролета. Дверь в квартиру была открыта.
-Привет, - радостно улыбнулась стоящая на пороге Ася. – А я тебя из окна увидела.
Ксения фыркнула и вошла в дом. Тоже мне, удивила. Как будто это не было ежедневным ритуалом – высматривание в окно, открывание дверей и ожидание на пороге. Еще одна привычка, которая то умиляла, то раздражала – в зависимости от настроения.
Ася забрала из Ксениных рук портфель, унесла его в комнату и скрылась на кухне. Ксения осталась раздеваться. После долгого рабочего дня она с особым удовольствием избавилась от туфель на высоком каблуке, повесила на вешалку легкий шарф и расстегнула пиджак.
-Ась, - крикнула, проходя по коридору в спальню, - где мои шорты синие?
-Слева на нижней полке, - откликнулась из кухни Ася. Вместе с её голосом до Ксении донеслись звуки, а следом и запахи готовящегося ужина.
В спальне, как и во всей квартире, царил идеальный порядок. Большая двуспальная кровать утопала в пушистом покрывале, зеркала встроенных шкафов были надраены до блеска, и даже книги на прикроватных тумбочках располагались аккуратной стопкой, точно по размеру – от большего к меньшему.
Ксения добыла из шкафа шорты и футболку, повесила на плечики до неприличия дорогой, но очень красивый костюм, и упала на кровать, раскинув в стороны сильные руки. Впереди были несколько упоительных минут, которые она особенно любила – минут, когда тело уже дома, а голова по-прежнему занята мыслями о работе.
Скоро, совсем скоро ей предстоит принять очень важное решение. И от результатов этого решения будет во многом зависеть их дальнейшая жизнь. Сможет ли она справиться с новым жизненным поворотом? Или нужно успокоить себя банальностью о синице в руках и остановиться на том, что уже достигнуто? Ведь достигнуто немало.
Немало, совсем немало, однако поговорка о синице успокоит лишь разум, а какие аргументы сможет она предложить неугомонности, то и дело зудящей под ложечкой? Эту неутомимую тварь не заставишь исчезнуть лишь угрозой потерять то, что имеешь. Ей потребуются аргументы куда более серьезные.
Из коридора в спальню заглянула Ася. Она окинула взглядом смотрящую в потолок Ксению, вздохнула и вернулась на кухню. На плите медленно булькала кастрюля с бурым рисом – на пороге тридцатилетия Ксения вдруг решила заняться своим здоровьем и единым махом прекратила употреблять в пищу все вредные продукты, заменив их на несъедобные.
Ася старалась, как могла – готовила невесомые овощные соусы без капли масла, запекала в фольге куриные грудки без крупинки соли, заквашивала домашний свежий йогурт с минимальным содержанием жира, готовила жуткие гречневые каши, запаренные на воде и обильно посыпанные специями. И продолжала считать, что здоровая пища – это та, что приготовлена из свежих продуктов. А всё остальное – всего лишь издевательство над желудком.
Сегодня на ужин был плов из бурого риса с овощами. Сочтя, что он отбулькал достаточное количество времени, Ася выключила плиту и, накрыв кастрюлю крышкой, принялась накрывать на стол. Две тарелки, две вилки, два ножа. Бокалы для воды. Блюдце с сухариками «Фрин крисп». Огромное блюдо овощной нарезки. Подумав, Ася добавила к ансамблю маленький соусник с оливковым маслом. Ксюша будет ругаться, конечно, но вдруг захочет хоть немного улучшить вкус огурцов и перцев.
Ася поставила в центр стола стакан с салфетками и критически осмотрела получившийся пейзаж. Всё было идеально – не хватало лишь блюда с пловом на специальной подставке и Ксении на стуле. И если первая проблема решилась за несколько секунд, то со второй пришлось повозиться.
Ксения спала, разметавшись по кровати и неудобно закинув голову. Ася присела рядом и осторожно погладила её по щеке.
-Ксюшка, вставай, - сказала тихонько, чтобы не спугнуть сновидение, - ужинать пора.
В ответ Ксения что-то пробормотала во сне, изогнулась, повернулась на бок и прижалась щекой к Асиному бедру.
-Плов остынет, - Ася сделала еще одну попытку, уже понимая, что об ужине придется забыть и радуясь этому. Её пальцы откинули несколько прядок волос с сонной щеки и пощекотали за ушком.
-Давай поспим, - Ксюшин голос был хриплым ото сна и приглушенным. Она перекатилась по кровати, ухватила Асю за талию и притянула к себе. Обняла сзади, прижалась всем телом и сладко засопела в шею.
Никто даже не подумал о том, чтобы выключить свет. Через несколько минут обе крепко спали.
FORVARD
-Спасибо, было очень вкусно, - Ксения вытерла губы салфеткой и откинулась на спинку стула.
-Будешь чай? – спросила Ася, не оборачиваясь. Она возилась у мойки, оттирая с неё пенные разводы.
-Если ты будешь, то и я попью. Кстати, ты написала список покупок? Я завтра собираюсь заехать в «АШАН» после бассейна.
-Мы же хотели поехать вместе, - Ася на мгновение замолчала, расстроившись, - но если ты хочешь одна, то я напишу…
-Ась, если я меняю намеченные ранее планы, то на это есть причины. Завтра в девять приезжает Кирилл.
Ксения посмотрела на напрягшуюся Асину спину и вздохнула. Опять начинается. Выходные придется провести вне дома, это очевидно. Хорошо бы еще обойтись без скандала.
-Откуда ты знаешь? И почему мне не сказала?
-Он оставил сообщение на автоответчике. Я думала, ты в курсе.
Ася поставила на стол чашки с чаем и присела напротив Ксении.
-Что еще он сказал? – спросила она. – На сколько дней приедет? Почему именно завтра?
-Понятия не имею.
Ксения молча принялась пить чай. Как же поступить? Взяться за новую задачу означает миллионы бессонных ночей, несколько новых седых волос и колоссальный опыт. Отказаться – значит, забыть о перспективах и на много лет сохранить за собой пост руководителя проекта. Хороший пост, интересный и хлебный, но успевший за последние годы несколько надоесть.
И что делать с коллегами? Уйди она сейчас на повышение, и конец старой команде – большинство разбегутся сами, а на место остальных новый руководитель наверняка приведет своих людей. Пожалуй, в этом нет ничего страшного, вполне естественный процесс развития, но всё же жалко оставлять то, что с таким трудом было построено.
Зазвонил телефон. Ксения торопливо отставила чашку и ответила на звонок.
-Мсье Егоров, - чопорно проговорила она в трубку, - моё почтение.
-Мадам Ковальская, - не менее официально прозвучало в ответ, - разрешите пожелать вам доброго вечера и поинтересоваться, какого черта происходит в вашей жизни, и почему я не в курсе грядущих перемен?
Ксения засмеялась, довольная.
-Иди в задницу, - посоветовала она радостно. – Интересно, как ты умудряешься узнавать о том, что происходит в моей жизни даже раньше, чем я сама?
-Большой брат наблюдает за тобой, детка. Разве ты забыла?
-Нет. Конечно, нет.
Настроение поднималось вверх с астрономической скоростью. Ксения коротко пересказала в трубку все последние события, обрисовала ситуацию и, заключая, добавила:
-Так что я снова на перепутье, Жень. И ты позвонил очень вовремя для того, чтобы дать совет.
Некоторое время из трубки не доносилось ни звука. Потом эфир снова взорвался ехидно-серьезным тенором:
-Какой совет тебе нужен, детка? Поступай так, как велит совесть и да прибудет с тобой сила.
-Пошел ты, - расхохоталась Ксения, - Я же серьезно спрашиваю.
-Ну а если серьезно, то не трать свое и мое время. Тебе не нужен совет, и решение ты уже приняла, так что не забивай эфир. Как твое семейство? Мамочка, сыночек, и всё такое?
Прижимая трубку плечом, Ксения встала со стула и принялась собирать в мойку чашки.
-Семейство в порядке. Когда ты появишься? Мой блокнотик пухнет от тем, которые хотелось бы с тобой обсудить.
-Не знаю, детка, - голос в трубке ощутимо погрустнел. – Я в Алабаме, охочусь на медведей, и черт его знает, когда удастся освободиться.
-Да пошел ты.
Ксения, улыбаясь, вытерла со стола и переждала, когда из трубки перестанут доноситься раскаты смеха.
-В общем, подумай. Нам и впрямь есть что обсудить, Жень.
-Идет, детка. Привет семейству.
Из трубки донеслись долгие гудки. Ксения положила телефон на стол и подошла к окну.
Если бы ты знал, как мне тебя не хватает, то вмиг бросил бы всех медведей вместе с Алабамой и понесся бы в Москву. Но ты не знаешь.
И не узнаешь никогда.
FORVARD
Ася вернулась в кухню, прослушав автоответчик. Итак, Кирилл приезжает. Из его сообщения никак не понять, будет ли это плановый приезд или же что-то снова случилось. Господи, только бы всё было хорошо. Только бы он не вляпался больше ни в какую беду.
Повздыхав, Ася взяла тряпку и начала натирать стол. Ксюшка никогда не может оставить кухню в порядке – пройдется для вида губкой, сполоснет чашки и бегом к своему любимому компьютеру. То, что на столешнице остались разводы, а на чашках – коричневые потеки, её ничуть не волнует. Жила бы одна – вообще, наверное, одноразовой посудой пользовалась бы. Быстро, удобно и мыть не надо.
После стола пришла очередь полов – Ася быстро протерла паркет влажной тряпкой и повесила её на специальную полочку. Вот теперь всё было в порядке.
Она последний раз осмотрела кухню, повернула выключатель и скрылась в ванной. Пришло время ежедневного вечернего ритуала.
Перед огромным зеркалом Ася сняла брюки, рубашку, носки и повесила каждый предмет туалета на специальную вешалку. После этого в корзину для грязного белья полетели трусы и бюстгальтер, а на полочку мягко опустилась заколка для волос.
Эх, годы-годы… Никого не щадят эти мрачные вестники старости, даже самых стойких. Как ни старайся, а морщины не спрячешь, и кожа давно не так упруга, как в юности. О волосах же вообще лучше не вспоминать – каждый день расческа напоминает о том, что уже совсем скоро в моду войдут шиньоны и кокетливые парики.
Повздыхав, Ася достала с полки пакетик с маской и старательно нанесла её на волосы. Вязкая масса жутко воняла, заставляла постоянно чесаться, но зато благодаря ей перспектива париков и шиньонов несколько отодвигалась во времени. Что ни говори, а даже день можно принять за вечность, если этот день лишний раз позволит пройтись по улице с рассыпавшимися по плечам роскошными прядями волос.
Замотав голову пластиковым пакетом, Ася встала под душ и с удовольствием закрыла глаза. Завтра Ксюшка съездит в магазин и привезет продуктов. Значит, на ужин можно будет приготовить желе из свежих фруктов и запеченные баклажаны. Для Кирилла она, пожалуй, сварит плов – настоящий, узбекский, с жирными кусочками баранины и острыми овощами. Если бы знать, в каком настроении он приедет, можно было бы рискнуть и позвать в гости Баташовых – Максим давно напрашивался на ужин, да и с Еленой было бы приятно повидаться. Но кто ж знает… Если Кирилл будет мрачен и зол, то никакого ужина не получится – он снова напьется, будет скандал, Ксюша не удержится от ответа, и вечер будет полностью испорчен.
-Ась, ты там жива? – послышался из-за занавески Ксенин голос. – Или наконец-то задохнулась от своей жуткой маски?
Ася чуть-чуть отодвинула шторку душа, выключила воду и высунула наружу голову. Ксения в пижаме чистила зубы, поминутно отплевываясь и критически осматривая в зеркале свои ноги.
-Я завтра уеду рано, так что если ты не успела написать список, то мы останемся без продуктов.
-Список у тебя в сумке. А маска вовсе не жуткая, она помогает мне сохранить остатки волос.
Ксения лишь хмыкнула, услышав снова шум воды и сдавленное ворчание. Ладно, черт с ней. Пусть мучается, если ей это так нравится. Лишь бы не расстраивалась и не огорчалась.
-Женька звонил, - сообщила она, прополоскав рот и достав с полки ночной крем. – Сказал, что охотится на медведей в Алабаме. Думаю, на самом деле он где-то в Томске, снимает девок, и договаривается о поставках снега в Москву. Знаешь, Ась, я сегодня поняла, что очень по нему соскучилась.
-Что? – Ася снова выключила воду и вытянула из-за шторки руку. – Я не расслышала.
-Ничего, забудь. Ворчу про себя.
Ксения подала полотенце, вернула на место крем и стремительно вышла из ванной. Не время раскисать. Завтра сложный день, и нужно быть к нему готовой на все сто.
BACK. BACK. NOISE.
-Я прошу тебя! Ты должен это сделать!
-Ни за что.
NOISE.
-Она же красивая! Гораздо красивее, чем все твои бабы. Она обязательно понравится тебе, и, может, вы даже потом поженитесь.
-Прекрати немедленно! Ты в конец помешалась. Какое право ты имеешь распоряжаться вот так чужой жизнью? Может, этот мужик – её шанс стать счастливой! Ты не можешь мешать им, ты не Господь Бог.
-Он увезет её от меня! А он, что, Бог? Он имеет право лезть и забирать её у меня?
-Да она никогда не была у тебя. И твоей никогда не была и не будет. Как ты не понимаешь?
FORVARD. FORVARD.
Кирилл не приехал ни в девять, ни в двенадцать, ни в два.
Ксения привезла сумки с продуктами, бросила в ванной спортивные принадлежности и уехала к Левицким, оставив Асю в одиночестве ходить по квартире и нервно оглядываться на малейший посторонний шум.
Насколько же это в его характере – заставлять других нервничать и переживать! Как же он любит дать слово, не сдержать его, а после лишь ехидно ухмыляться, ничего не объясняя и всем своим видом изображая оскорбленную невинность.
Зазвонил телефон.
-Мсье изволит задерживаться? – поинтересовался из мембраны Ксюшин голос.
-Ксень… - укоризненно прошептала Ася, потирая ушибленную в прыжке за телефоном ногу. – Зачем ты издеваешься?
-Даже не думала. Послушай, бросай всё и приезжай к нам. Ирка проигрывает мне в нарды и ей необходима моральная поддержка.
-Нет, я еще подожду. Он обязательно приедет, раз обещал.
-Ладно, как знаешь. Тебе привет от всех Левицких, приглашение будет актуально как минимум до девяти вечера, так что подумай.
-Ксюш…
В Асином голосе зазвенели слезы. Как бы ей хотелось сейчас быть там, с Ксюшкой, валяться на большом диване, наблюдать за игрой в нарды и нянчить маленького Славика!
-Ась, не валяй дурака, - Ксения слегка растерялась. – Хочешь, я вернусь домой и будем ждать его вместе?
-Нет, нет, не нужно. Развлекайся. Я позвоню тебе, когда он приедет.
-Ладно. Звони.
До восьми вечера Ася бродила по квартире, не зная чем себя занять и сходя с ума от беспокойства. За это время Ксюша позвонила еще трижды, и во время последнего звонка была далеко не так любезна, как после первого.
-Я выезжаю домой, - холодно заявила она, - и если этот… Кирилл явится позже меня, то ночевать будет на улице. Учитывай это, пожалуйста, когда будешь планировать сегодняшний вечер.
Дожидаться ответа Ксения не стала: раздраженно захлопнула крышку мобильного и вернулась в гостиную. Ира и Неля убирали со стола нарды, Славик на диване играл с плюшевым медведем, и в доме царил аромат тишины и покоя.
-Девчонки, я поехала. Спасибо за приют и отличный вечер.
-Ковальская – дезертир, - заявила в ответ Ирина. – Обыграла меня подчистую и теперь смывается.
-Левицкие не сдаются, - тихо заметила Неля. – Отыграешься в следующий раз. Ксюш, я для Аси тут кое-что собрала – пирожки и салат, ты передай ей обязательно, хорошо?
Ксения кивнула, принимая в руки объемный пакет, поцеловала Иру, кинула равнодушный взгляд на Славу и сказала:
-В следующее воскресенье у нас, договорились? Съездим на дачу, пожарим шашлык.
-Отлично, - обрадовалась Ирина, - Обожаю дачу, баню, и шашлыки. И тебя, Ковальская.
-Тише. Насколько я помню, у вас отличная слышимость, а Неля ушла на кухню, а не в соседний подъезд.
-Как будто она не знает.
Ирина весело рассмеялась, поцеловала удивленную Ксению в щеку и открыла входную дверь.
-Пока, зайка. Пиши-звони.
На улице после наполненного кондиционированной прохладой воздуха квартиры было особенно жарко. Машина прогрелась так, что от кожаных кресел почти шел пар, а приборная панель мигала вскипевшими огоньками.
Ксения бросила на заднее сиденье пакет, завела мотор, поставила климат-контроль на максимально возможный «минус» и отошла под раскидистый клен покурить. «Курением» у неё называлось долговременное посасывание обычной спички, неторопливые мысли и стряхивание несуществующего пепла.
STOP
FORVARD
PLAY
В офисе компании с самого утра царила паника и нездоровый ажиотаж: вести о грядущих изменениях в структуре и штатном расписании распространились вопреки суровому заявлению руководства о том, что никаких перемен в ближайшее время не ожидается.
Ксения не успела дойти до центрального коридора, как к ней подскочили двое из техотдела с вопросом, что же теперь будет.
-А что должно быть? Какие-то новости?
На её лице не дрогнула ни единая черточка, глаза смотрели по обыкновению мягко и равнодушно.
-Говорят, нас скоро расформируют, - сказал Паша, руководитель службы поддержки. – Как будто руководство больше не устраивает работа технического отдела.
-А разве у руководства есть основания так считать? – удивилась Ксения.
Паша замялся, переглянулся с Сергеем – ведущим программистом – и потупил глаза.
-Нет, оснований нет, но…
-Значит, всё это слухи и провокация. Странно, что вы способствуете их распространению.
Ответить или как-то отреагировать на это не успел никто: Ксения волшебным образом пропорхнула мимо стойки Инги и скрылась в своем кабинете. Едва захлопнулась тяжелая дверь, как телефон на столе замигал всем разноцветьем кнопок и сигналов.
Ксения кинула на кресло сумку, положила на полку очки, и открыла крышку ноутбука. В дверь постучали.
-Заходи.
-Ксения Егоровна, вас с самого утра пытается вызвонить Хемуров, что я должна ему сказать?
Инга стояла в дверном проеме, едва просунув в него голову, по обыкновению красивая и напуганная. Вцепилась в блокнот, дурочка, словно кто-то через мгновение отнимет его и всё полетит к черту: намеченные встречи не состоятся, совещания провалятся, а абонемент в фитнес-клуб останется бесполезным не продленным кусочком пластика.
-Скажи ему, что наших юристов не устроил тот вариант договора, что он прислал. Правки были ему высланы еще в пятницу, и я готова обсудить только содержание, а не сам факт их существования. Что еще?
-Совещание у Николая Александровича состоится сегодня в два, вы просили предоставить отчетность по пиар-мероприятиям, но пиар-отдел не успел выслать всё необходимое...
-В жопу пиар-отдел. – Ксения проверяла почту, не поднимая глаз на Ингу, но знала, что та старательно записывает каждое слово в блокнот. – Если отчета не будет у меня на столе через тридцать минут, то пиар-отдел перестанет существовать как экономическая и географическая единица в принципе. Что еще?
-Стенд на конференцию в Париже выкуплен, нужно решить вопрос, кто из сотрудников едет.
Кто едет – кто едет… Черт его знает, кто едет, в нынешней-то ситуации… Хоть никого не отправляй, честное слово.
-Захарова, Райский, Илющенко.
Инга только глазами зыркнула в ответ на это заявление, и продолжила строчить в блокноте. Ничего, девочка. Поверь мне, в сложившемся положении, это самый верный выход. Другого и быть не может.
В почте не было ничего интересного – обычная деловая переписка, пара открыток с пожеланиями благополучия и письмо от Аси с указаниями, что нужно привезти вечером домой.
-Что-то еще? – Поинтересовалась Ксения, удаляя последнее письмо со спамом.
-График встреч у вас на столе, новое кресло привезут в среду, вас хотел видеть Баташов, я передала, что вы перезвоните.
-Прекрасно. На сегодня никого не назначай, в пятницу в 17-00 я обедаю с Асей, после этого в офисе уже не появлюсь, так что если что-то намечено – отмени. Закажи букет белых тюльпанов моему психологу, в карточке напиши: «Спасибо», подписывать не нужно. Остальное в текущем порядке.
Ручка еще пару секунд поскрипела по бумаге, после этого раздался звук захлопнувшегося блокнота и скрип двери.
-Спасибо, Инга.
Ну что тут скажешь? Прав был Женька, в сто тысяч миллионный раз прав – решение уже давно было принято. И ничего здесь не попишешь.
FORVARD
Компьютер шумел уже просто невыносимо. Каждый оборот вентилятора впивался в затылок назойливым скрипом и пробуривал дырку во лбу. Как Ксюша умудряется проводить с этим чудовищем десять часов в сутки?
Ася с чувством облегчения нажала на кнопку «отправить» и перевела компьютер в режим ожидания. Вот так-то лучше. Честное слово, гораздо спокойнее было бы позвонить по мобильному и передать всю информацию в двух словах. Но Ксюша страх как не любит звонков посреди рабочего дня, а писать эсэмэс еще сложнее, чем слушать постоянное гудение.
В квартире царил порядок и свежий воздух: с самого утра Ася вымыла окна и оставила их открытыми для просушки. Какая замечательная пора – лето! Ветерок, проникающий в окна, ласково овевает всё, что встречается на его пути, солнышко светит мягко и весело. Даже тучи на небе кажутся не мрачными вестниками дождя, а незаметными кулинарами, изобретающими то воздушное мороженое, то белое-белое суфле.
Ася вооружилась тряпкой и принялась протирать полки в гостиной. Среди книг о приключениях, путешествиях, и любви, целый стенд занимала литература о маркетинге, философии, психологии и, конечно же, истории. Интересно, настанет ли снова то благословенное время, когда у Ксюшки будет минутка, чтобы погладить ладошкой корешки, выбрать книжку с самым неблагозвучным названием, и перелистать её ласково, с любовью – как старому другу улыбнуться, как кошку за ухом почесать?
Сумасшедший она ребенок. Всё бежит, торопится куда-то, боясь опоздать, и не понимает, что радость и счастье в другом – в тишине, покое, волшебном запахе старых книг.
Кирилла так и нет… Ксюше всё равно, конечно, но вдруг с ним что-то случилось? Господи, только бы не беда, пожалуйста, Господи… Только бы всё у него было хорошо – загулял с девушкой, например, или совсем заработался. Хоть бы приехал прямо сегодня же, довольный, радостный, трезвый. Хоть бы улыбался и рассказывал о своих делах – так же, как это было несколько лет назад. Хоть бы…
Звонок в дверь заставил Асю выронить тряпку и метнуться к прихожей. Только бы это был он, только бы был здоров и улыбался, только бы был трезв и счастлив…
Лязгнула щеколда, повернулся в замке ключ, и на пороге предстал – кто бы мог подумать! – Кирилл.
-Привет, мам, - сказал он, подмигивая заплывшим глазом и скидывая на пол потрепанный рюкзак. – Твоя сучка дома?
BACK
-Ты скучаешь по маме? - спросила Окси.
Кирилл немного помедлил с ответом. Ему не хотелось говорить. Хотелось гладить мягкие, сладко пахнущие волосы и накручивать на палец длинный локон.
-Немного, - недовольно сказал он, когда пауза уже чересчур затянулась. - Соскучился по пирогу с мясом и борщу со сметаной. Та хреновая еда, которую нам подсовывают в училище, очень помогает в тоске по дому.
-А я не скучаю. Если бы у меня была возможность остаться в Питере на каникулы, я бы так и сделала.
Она не лгала, и Кирилл это знал, но знал он и еще кое-что: она ждала приглашения. "Детка, хочешь познакомиться с моей мамой?" - кажется, так это делается. Или "Милая, поехали к чертовой матушке".
Кирилл немного резче, чем стоило бы, убрал руку Окси со своего живота и сел на кровати. Черты его лица, и без того жестковатые, заострились еще сильнее.
Он думал о теплых маминых руках, пахнущих детским кремом. Этими руками она гладила его по спине, укладывая спать. И этот долбанный запах преследовал его всю жизнь. Он думал о старом скрипящем диване в хрущевской "двушке" на улице Горького. Думал о диснеевских мультфильмах по выходным, о рыбалке на рассвете, о хлестком ремне, щелкающем по джинсам. И еще о том, что уже никогда всё не будет как раньше.
-Мне надо ехать, - сказал Кирилл, поднимаясь на ноги и застегивая пуговицы на форменных брюках. - Поезд в девять, надо успеть забрать вещи.
-Хочешь, я тебя провожу? - в интонациях Окси и следа не осталось от былой расслабленности. Теперь это был собранный, полуделовой тон лучшей подруги. Она одернула задравшуюся юбку, подошла к подоконнику и закурила коричневую сигариллку.
-Хочу. Аяновские предки обещали дать ему машину, а он обещал меня отвезти.
Натянув майку, Кирилл одной рукой сунул в рот сигарету, а другой обнял Окси за талию.
-Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной, но мне некуда тебя пригласить, - сказал он.
-Почему? - удивилась Окси. На её лице расплылась невольная улыбка. Всё-таки он хотел бы! Хотел бы!
-У меня нет дома. И у матери тоже.
-Как это? Она что, живет на вокзале?
-Хуже, - Кирилл с силой задавил в пепельнице едва прикуренную сигарету, - ты будешь собираться, или из-за тебя я должен опоздать на поезд?
Это было грубо. Но когда человек грубит тебе довольно часто, ты постепенно начинаешь к этому привыкать. Вернее, кто-то привыкает, кто-то - нет. Вот Окси привыкла. Почти привыкла.
Она ничего не ответила, быстро собралась и под руку с Кириллом вышла вначале в подъезд, а потом - на улицу Ленина. В ноздри тут же шибанул запах того, что приличные люди называют экскрементами, а неприличные - попросту дерьмом.
Источником запаха оказалась огромная зеленая бочка, стоящая посреди двора. На её шершавом боку был изображен знак "токсичные отходы", крышка была сорвана, она валялась здесь же, неподалеку, прижатая к асфальту подошвой ботинка затянутого в камуфляж парня.
-Что еще за хрень? - скорее сказал, чем спросил, Кирилл. Он остановился и обвел взглядом собравшуюся вокруг бочки компанию.
Это были парни, на вид не старше двадцати-двадцати двух лет, и было в них нечто отталкивающее. Сложно сказать, что именно - может быть, немытые волосы, паклями спадающие на лбы. Может быть, высокие армейские ботинки, натянутые на фирменные джинсы. А может, агрессивность поведения - всё, что они делали - курили, разговаривали, смеялись - выглядело до жути пугающе.
-Кир, пойдем, - тихо попросила сжавшаяся у Кирилловой руки Окси. - На поезд опоздаешь.
-Подожди. Я хочу знать, зачем они притащили сюда это дерьмо.
Наверное, это было сказано слишком громко: крепыш, стоящий на крышке, услышал Кирилла и обернулся в его сторону.
-Эй, солдатик, - засмеялся он, делая вихляющее движение бедрами, - ты еще не видел дерьма. Иди сюда, сейчас его доставят.
-Кир, пошли, - Окси схватила двинувшегося вперед Кирилла за руку, - мы правда опоздаем.
-Я хочу посмотреть.
Спорить с ним всегда было бесполезно. Более упертого человека нужно было еще поискать.
-А вот и дерьмо. С доставкой на дом, пацаны!
Компания загоготала, оборачивая головы в сторону второго подъезда. Следом за ними туда же посмотрел и Кирилл. То, что он увидел, заставило его плохое настроение превратиться в по-настоящему отстойное.
Двое гопников (а в том, что вся эта компания гопники, он не сомневался с самого начала) под руки волокли к бочке молодого парнишку - на вид лет семнадцати, не больше. На лице парнишки всеми цветами радуги расплывались синяки и ссадины, ноги его безвольно шаркали по асфальту, а глаза закатились глубоко вверх.
Окси почувствовала, как под её ладонями напряглись Кирилловы бицепсы. Всем уже стало понятно, что будет дальше, но при этом все старательно делали вид, что ничего такого не происходит. Гопники гоготали, парнишка закатывал глаза, Кирилл сжимал зубы и старался сделать так, чтобы кадык заходил вверх-вниз по горлу.
-Кир, идем, - вяло, играя свою роль, прошептала Окси.
Он даже не ответил. Мягко отвел её руки, сжал ладони в кулаки и шагнул вперед. Наконец-то представилась возможность отомстить. Отомстить за этот поганый день, за эту поганую мать, и за всё остальное тоже. Наконец-то.
FORVARD
-Я не знаю, что делать. - Ася была расстроена, но всё еще старалась это скрыть. - Он со мной не разговаривает. Улегся на кровать и смотрит в потолок. И молчит.
-Вот и оставь его в покое. - Перед Ксенией на кухонном столе лежала папка с листами формата А4. Рядом стояла тарелка, полная тыквенных нежареных семечек, и еще одна - для шкорлупок. Обычно на пять страниц уходило две горсти. А то и три - если страницы попадались сложные, или Ксения отвлекалась.
Ася достала из холодильника тарелку с размороженным мясом и начала готовить ужин.
-Ты бы оставила в покое собственного сына, если бы он приехал домой с опозданием на два дня и весь в ссадинах?
-Оставила бы, - Ксения по-прежнему не поднимала головы от папки, но семечки есть прекратила. - Он большой мальчик, и имеет право сам решать, что ему делать и как.
-А если его убьют? - возмутилась Ася, роняя на стол нож. - Мы же не знаем, с кем он дрался и почему!
Оторваться от чтения всё-таки пришлось. Этот разговор возникал между ними как минимум два раза в месяц на протяжении многих лет. Кирилл то связывался с нехорошей компанией, то начинал курить, то заявлял, что его девушка беременна, и они собираются пожениться. Поначалу Ксения еще пыталась принимать участие в решении его проблем, но со временем ей стало скучно. Она понимала, зачем он всё это делает, и не хотела мешать. Какой смысл? Каждый человек сам несет ответственность за собственные комплексы. Как бы жестоко это ни звучало.
-Оставь его в покое, - повторила Ксения, закрывая папку и залезая в холодильник в поисках апельсинов. - Чем больше ты будешь вокруг него бегать, тем чаще будут повторяться такие ситуации. И потом, он всё равно не расскажет, с кем дрался. Тебе не расскажет, а мне и подавно.
-Почему он так себя ведет, Ксень? Мне иногда очень хочется его просто отшлепать.
Это прозвучало очень грустно. Так грустно, что Ксения даже забыла об апельсинах, подошла к Асе и крепко обняла. Так хотелось ей помочь, так хотелось утешить! Ася прижалась головой к Ксюшиному плечу и тихонько вздохнула.
-Я боюсь, что он может окончательно от меня отдалиться.
-Всё будет хорошо.
Не то чтобы Ксения была в этом так уж уверена, но что еще скажешь в такой ситуации?
-Я бы съездила к нему в училище, но боюсь, что он и говорить со мной не захочет. Или захочет? Может быть, нам с ним нужно поговорить там, где ничего не будет напоминать о тебе?
Даже не успев закончить фразу, Ася уже поняла, что совершила ошибку. Ксения сразу замолчала. Она дежурным движением погладила Асину голову, отстранилась и вернулась за стол, к папке.
-Если кого-то что-то не устраивает, он смело может уезжать куда хочет.
И всё. Ася помедлила немного, но решила не продолжать разговор. Ксюша явно разозлилась, а раз так - зачем подбрасывать поленья в костер? Пусть лучше он сам собой погаснет.
Следующие два часа они молчали: Ксения читала документы, Ася жарила мясо, готовила овощной мусс и сглатывала непрошенные слезы. Кирилл так и не вышел из своей комнаты, более того, выходить, похоже, не собирался.
Ася поставила на стол блюдо с мясом, рядом пристроила овощной салат, и глубоко вздохнула.
-Ну что? – рявкнула Ксения, захлопывая папку и вскочив на ноги. – Чего ты от меня хочешь? Что еще я должна сделать, чтобы твой сын был счастлив?
-Ксюшка, перестань, - испугалась Ася.
-Что. Мне. Сделать? Скажи. Я сделаю, правда. Всё, что хочешь. Поцеловать его в задницу? Не поможет, ты знаешь – мы это уже пробовали. Дать по морде? Тоже не поможет. Скажи, что мне сделать, Ась?
Ася закусила губы, глядя на красное, раздраженное Ксюшино лицо. У неё не было ответа, и предложений не было тоже. Только одна непреходящая тоска и боль.
-Что еще я могу ему предложить, кроме того, что уже есть? Я не могу стать его другом – он меня ненавидит! Не могу стать его врагом – потому что люблю тебя! Хочешь, чтобы я с ним поговорила? Хорошо, я это сделаю. Прямо сейчас. Пойду и поговорю с ним.
Ксения вылетела из кухни, захлопнула за собой дверь и не успела заметить, как на Асином лице расплывается улыбка – счастливая и растерянная. И очень грустная.
FORVARD
Кирилл лежал на кровати, закинув руки за голову и задумчиво покачивая ногой. Всё его тело ныло от боли, как будто по нему совсем недавно проехали катком. В этом было даже извращенное удовольствие – ощущать каждую болезненную мышцу, каждый порванный кусочек кожи.
Валяющийся на полу телефон напомнил о себе тихим писком. За сегодня это была уже сорок вторая смска от Окси. Что ей надо, интересно? Наверняка обычные сопли и слюни. Мол, куда ты пропал, почему не пишешь, я по тебе скучаю и остальная каша из глупостей.
Черт с ней. Надо подумать, как убедить мамину сучку дать ему на вечер свой компьютер. Всего через два часа у него назначена встреча в чате, которую никак не хотелось бы пропустить. Московская телочка обещала сделать минет – пока виртуальный, а там кто знает…
В дверь постучали. «Сыночка, иди ужинать» - сейчас скажет мать, улыбаясь своей тупой извиняющейся гримасой. И придется идти, сидеть за столом с этой сучкой, слышать её мерзкий голос и не отвечать на колкости. Иначе о компьютере придется забыть.
-Сейчас приду, - громко сказал Кирилл, поднимаясь с кровати. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге появилась та, о которой он только что думал. Тупой взгляд, безразличие на лице, тщательно уложенные волосы – Господи, как же он ненавидел эту лощеную тварь!
-Что ж ты делаешь, ублюдок? - тихо и где-то даже ласково спросила Ксения.
Кирилл опешил, замер, но взгляда не отвел. Остался сидеть на кровати, не делая ни единого движения.
-Не твое дело, сучка, - сказал он в ответ.
-Мразеныш. Трусливая девка.
-Лесбиянка.
Ксения расхохоталась. Неужели он думает, что это слово - оскорбление? Если так, то он многого не понимает в жизни.
-Тварь, - продолжал сыпать оскорблениями Кирилл, - ублюдочная крыса. Ебаная сука.
-Ты начинаешь повторяться, - улыбнулась Ксения. Из одной из соседних комнат доносилась музыкальная композиция, бывшая когда-то популярной. Годах в восьмидесятых, что ли.
-Коза драная. Стерва. Шмара.
А вот это уже было не убедительно. Кирилл раскраснелся, на его щеках выступила испарина. Аргументов не хватало, и очень хотелось врезать как следует по этой мерзкой роже, разбить в кровь, так, чтобы повылетали все передние зубы.
-Слушай сюда, мразеныш, - Ксения снова заговорила тихо, но это уже были другие интонации. Нынешние были похожи на те, с которыми она отчитывала подчиненных и ругалась с руководством. - Ты ненавидишь меня, я тебя. В этом плане у нас полный консенсус. Но не смей, никогда не смей делать больно своей матери. Начиная с сего момента будем считать, что свое "я" ты всем показал, и все дружно тебя зауважали и полюбили. Дальше будем жить иначе. Свои комплексы и желания можешь засунуть глубоко в задницу, потому что прямо сейчас ты навесишь на морду улыбку, вспомнишь, что такое вежливость, и будешь каждую секунду выражать любовь к собственной матери.
Хочешь меня избить? Рискни, милый. Было бы интересно посмотреть, как у тебя это получится. Это наши с тобой дела, понял, мразеныш? К твоей матери они ни имеют никакого отношения. А сейчас иди, поцелуй её, съешь этот ебаный ужин, и будь любезен на все сто. Она тебя любит. Думаю, только тебя она и любила в этой жизни. Поэтому, раз уж ты не можешь быть человеком, оставайся мразью. Но мразью, которую она сможет любить, и которая сможет сделать её счастливой.
Лицо Кирилла было похоже на красную боксерскую перчатку - раздутое и покрытое жилами. Он сжимал кулаки, стискивал зубы, но ничего не мог сделать.
-Значит, мы договорились. - Заключила Ксения, блеснув напоследок ярким ненавистным взглядом. - И не смей со мной играть, сучонок. Всё равно ничего не получится.
Она улыбнулась так, что у Кирилла задрожали коленки. И захлопнула за собой дверь. 1-0, малыш. Вот так-то.
FORVARD
Ася закончила мыть посуду только к полуночи. Её не покидало ощущение случившегося переворота, тем более что все признаки подтверждали эту теорию.
Сегодня они действительно ужинали втроем – за одним столом, в тишине, но без скандалов, битья посуды и взаимных оскорблений. Кирилл казался притихшим, молча отрезал кусочки от мяса и отправлял их в рот. Ксения – по обыкновению невозмутимая – жевала помидор и то и дело посматривала на стопку документов, лежащих на холодильнике.
-Спасибо, было очень вкусно, - выпалил Кирилл, когда с ужином было покончено, и резко встал на ноги. Ася испугалась этого движения, но за ним, как ни странно, ничего не последовало – сын просто вышел из кухни и скрылся в ванной.
-Что ты ему сказала?
Наконец-то прозвучал вопрос, который мучил Асю весь вечер и не давал ей покоя. Ксения ничего не ответила – только заправила за ухо прядь волос и продолжила пить чай.
-Ксюшка, что?...
-Мам!
Ася дернулась как от удара током и почти побежала на зов. Кирилл стоял в ванной перед зеркалом и выглядел слегка смущенным.
-Мам, мне нужен компьютер, - хрипло сказал он, - можно я заберу его к себе в комнату?
-Я не знаю…
Зачем ему компьютер? Что опять придумал её любимый сумасшедший сын? Это какая-то новая шутка, или преддверие скандала, или что?
-Мам, я должен отправить несколько писем друзьям. Пожалуйста, можно я возьму компьютер?
Кирилл смотрел куда-то в сторону, а уши его постепенно принимали красноватый оттенок.
-Я спрошу у Ксюши, - спохватилась Ася. Господи, её ребенок сказал «пожалуйста»!
-Ладно.
Ася выскочила из ванны, ошарашенная. Кирилл с силой и ненавистью провел ладонью по лицу и сморщился в гримасе.
Никакого решения не может принять без своей сучки. Подумаешь, компьютер! Но надо терпеть. Надо стараться. Иначе придется провести тупой скучный вечер, пялясь в телек и слушая, как они за стенкой…
-Сына, компьютер в гостиной, Ксюша разрешила, забирай, - на материном лице была такая радость, что Кирилла едва не стошнило.
-Спасибо, - процедил он сквозь зубы и вышел из ванной.
Так-то, киска. Еще посмотрим, кто кого.
BACK
-Ты мне обещал.
-Послушай, детка, я помню о своем обещании, но я ненавижу этого придурка не меньше, чем ты. О чем мне с ним разговаривать?
-Ты мне обещал.
-Я знаю, но где я буду его искать?
-Ты мне обещал.
-Да, но что я ему скажу? Я могу поговорить с ним о телках, сексе и авто, но поможет ли тебе это?
-Ты мне обещал.
-Ладно, детка. Я обещал, всё так. Я сделаю. Только скажи, зачем тебе это нужно?
-Потому что она должна быть счастлива. И ради этого я готова на всё.
FORVARD
-Ну и я её трахнул. Под ней чуть подоконник не сломался, прикинь? - Кирилл так торопился набрать текст, что даже несколько ошибок допустил. Например, вместо "трахнул" написал "трпхнул".
-Так трахнул или пыхнул? - тут же появилось на экране.
Кирилл засмеялся, отхлебнул еще кофе и снова застучал по клавиатуре.
-Пох. Кайф можно словить и от бабы, и от косяка.
-От бабы лучше, от шмали чаще, - ответил Кличка, - ты опоздал. Всех телок уже разобрали.
-Круто. Я не в настроении. Натрахался.
Кирилл нажал "отправить" и замер в ожидании ответа. Тот не заставил себя ждать.
-Я тоже.
Отпустило. Дышать стало легче.
-Натрахался и набегался. Может, дунем?
-У меня нет, - с сожалением написал Кирилл. - Только кофе.
-Я кофе не курю. Френды привезли шмаль с Кералы. Подваливай, пиццу закажем.
Желудок Кирилла совершил прыжок с переворотом, потом двойное сальто, и подвалил к горлу. Глаза обманывают, да? На хрен взрослому мужику встречаться в реале с сопливым пацаном, даже если этот пацан прибавил себе пару лет для солидности? А, может...
-Я не педик, - слова появились на экране монитора раньше, чем Кирилл понял, что делает.
-Значит, трахаться не будем? - тут же появился ответ.
Желудок успокоился и застыл на своем законном месте. Значит, всё правда. Нет ни хрена хорошего в этой хреновой жизни. Чувак, который тебя понимает и с которым ты можешь поговорить обо всем обязательно оказывается пидором. "Не родись красивой", бля. А лучше не родись вообще.
Кирилл допил кофе, вытер губы и с усилием скосил глаза на монитор. Нет, он не пацан сопливый. Он мужчина. А мужчина не должен распускать сопли и убегать от мудака, даже если этот мудак ударил в спину.
Пальцы забегали по клавишам клавиатуры так быстро, что расплылись в глазах.
-Пошел на хуй, пидор.
Отправить.
-Если хочешь, чтобы я тебя выеб, приезжай сам.
Отправить.
-Я оттрахаю твою сраную жопу по самые гланды.
Отправить.
На этом словарный запас Кирилла кончился. Он откинулся на спинку стула и задышал тяжело.
Кличка долго не отвечал. Минуты две, или три. Кирилл уже почти решил закрыть чат, как на экране, наконец, появилась красная строчка.
-Сорри, дружище, я просто слег от смеха.
Отправить.
-Хер ты доберешься до моей задницы.
Отправить.
-И вряд ли ты сосешь лучше, чем мои телки. Не парься за свои гланды.
Все фразы Клички были без смайликов, но за каждой из них Кирилл услышал громовой хохот. Ему стало стыдно.
-Сорри, - написал он, - я гребаный параноик.
-Нет проблем, - ответил Кличка. - Я тоже старательно берегу свою задницу.
Кирилл откинулся на стуле и потер ладонями затылок. Только сейчас он понял, как волновался – даже вспотел от напряжения. Выходит, всё нормально. И от этого мужика не приходится ждать подставы.
Было уже без малого три часа ночи. Возня за стенкой давно прекратилась, в доме все спали. И хотелось говорить еще – именно так, не вслух, а старательно напечатывая всё новые и новые строки.
-Пойду налью еще кофе, - написал Кирилл и рванул на кухню. Пока Кличка набирает ответ, надо успеть включить кофеварку, сполоснуть кружку и плеснуть в неё бодрящего напитка.
Свет зажигать он не стал – по мерцающим лампочкам обнаружил кофеварку, нажал пару кнопок и заодно умылся перед раковиной.
Может, рассказать Кличке о матери? Он поймет, точно. И можно будет хоть с кем-то об этом поговорить и, может, даже получить совет.
Кирилл грохнул чашкой о стол, залез в холодильник, вынул оттуда бутылку текилы, и сделал пару могучих глотков. Вот так-то лучше. Да, надо ему сказать. Он обязательно поймет.
Подхватив чашку с кофе, он быстро прошел в комнату, запер её на ключ, и присел к компьютеру. На экране от Клички ничего не было – только тупые и бесполезные сообщения общего чата.
-Моя мать.
Кирилл не смог закончить предложение, но кнопку "отправить" уже нажал, и теперь лихорадочно обдумывал, как продолжить.
-Ты ругнулся? Напутал с падежами, дружище, - Кличка поставил пару смайликов, и это совсем не помогло.
-Моя мать живет с лесбиянкой.
Кирилл лихорадочно нажал "ентер", чтобы не успеть передумать, и изобразил ухмылку. Спроси его кто-нибудь, какого ответа он боялся - и вместо ответа получил бы в морду.
Кличка долго молчал. Кирилл уже триста раз успел пожалеть о свершенном поступке, когда на экране наконец появились строчки:
-Да тебе повезло, чувак. Две мамки – это лучше, чем одна.
Отпустило. Стало легче дышать.
-Слышал о таком? – спросил Кирилл. – Бразильский сериал прямо.
-Я не смотрю сериалы. Чем же эта лесбиянка зацепила твою мать?
- Баблом. Она богатая сучка, а матери негде жить.
Это была неправда, но рассказывать всё как есть было бы еще сложнее. Кирилл крутанулся на стуле и задумался. Очень хотелось еще выпить, но своего бухла у него не было, а если вернуться к холодильнику – завтра сучка или мать могут заметить.
- Она красивая? – тем временем спросил Кличка. – Обожаю красивых лесбияночек.
Много ты понимаешь, чувак… Красивая ли она? Смазливенькая, конечно, и фигурка ничего, но ведь дело-то совсем не в этом! Совсем!
- Я её ненавижу, - написал Кирилл, - она запудрила матери мозги и тащится от собственного эго. Кроме того, она пытается меня воспитывать – прикинь? И мать туда же.
На экране появился ряд смайликов.
- Мать бы воспитывала тебя в любом случае. Какая разница?
Ответ на это был давно готов, продуман и выстрадан.
- Разница только в том, - помедлив для приличия, написал Кирилл, - что в мать имеет право тебя воспитывать только пока ты от неё зависишь.
- Нет, - тут же появился ответ, - разница в том, что в детстве мать позволяет себе воспитывать тебя, а когда ты становишься взрослым - уже ты позволяешь ей себя воспитывать.
Кирилл не понял, что хотел сказать ему Кличка. Позволить матери воспитывать себя? Зачем? Чтобы она могла еще раз убедиться в том, что она самая умная, взрослая и мудрая? Но это же не так. Гораздо честнее сказать правду. А правда в том, что она уже старая и ничего не понимает. Да и эта мозги ей задурила.
- Фигня. – Написал он. – Взрослые мужики не нуждаются в воспитании.
- За это и выпьем, - ответил Кличка.
И впрямь. Ну да, завтра мать или сучка обнаружат отсутствие бухла, ну и что? Пусть скажут спасибо, что он вообще приехал.
- Сейчас приду. Налью себе текилы. – написал Кирилл и прямиком отправился на кухню.
STOP
FORVARD
Ксения вылезла из автомобиля, пискнула брелком сигнализации и в несколько скачков достигла подъезда. Всякий раз, приходя сюда, она ощущала нервозность – словно пятиклашка перед кабинетом стоматолога. Сердце оставалось спокойным, но начинали дрожать руки, хотелось закурить, причесаться, одернуть юбку и сделать еще что-нибудь такое же бессмысленное и способное потянуть время.
Покопавшись в сумке, она нашла жевательную резинку, закинула её в рот, и, не давая себе времени задуматься, нажала несколько кнопок на домофоне.
Каждая нота из зазвучавшей мелодии резала, будто бритвой по фарфору.
- Да, слушаю.
- Здравствуйте, это Ксения.
- Поднимайтесь.
Щелкнул, запищав, замок, дверь приоткрылась, и Ксения нырнула в спасительный холодок подъезда. У неё оставалось только несколько секунд, чтобы собраться с мыслями – именно столько времени понадобилось на то, чтобы преодолеть один лестничный проем и нажать на кнопку звонка.
Вадим открыл дверь сразу, как будто только и дожидался, когда же зазвучит бравурная мелодия.
- Здравствуйте, - улыбнулся он в ответ на Ксюшин испуганный взгляд, - прошу.
Скинув туфли и пройдя в комнату, Ксения вдруг вспомнила, как пришла сюда в первый раз – тогда она оказалась разочарована отсутствием кушетки, книжных шкафов и письменного стола. Простые два стула в абсолютно пустом помещении произвели такое впечатление, что захотелось тут же развернуться и уйти. Сегодня она была рада, что так не сделала.
Вадим плотно закрыл дверь в комнату, сел на стул и ожидающе посмотрел на Ксению. Она глубоко вздохнула и выдавила:
- Всё стало еще хуже.
Вадим молчал. Ксения снова сделала вдох и собралась, словно перед прыжком в воду.
-Асин сын, Кирилл, приехал к нам на каникулы, и я ему нагрубила. Теперь он уже несколько дней ведет себя паинькой, но каждую ночь напивается и сидит за компьютером. Днем преимущественно спит. Ася нервничает, переживает, и у меня снова проснулось чувство вины.
- Что вы чувствуете по отношению к Кириллу? – спросил Вадим и положил ногу на ногу.
- Ненависть. – Ксения сверкнула глазами, сложила руки на коленках и сделала еще один вдох. – Нет, вру. Не только ненависть – скорее даже презрение и жалость. Когда я его вижу, мне хочется его ударить. Когда не вижу – хочется погладить по голове.
- Получается, очно и заочно он вызывает у вас совершенно разные эмоции?
- Да. Понимаете, я боюсь, что не смогу сдержаться однажды. Я вам уже рассказывала, как-то раз он попытался меня ударить, и мне бы очень не хотелось сделать то же самое в ответ.
Вадим помолчал немного, пристально глядя на Ксению.
- Сдерживать свой гнев – это не всегда верное решение. - Сказал он, подумав. – Если что-то вызывает в вас агрессию, сразу реагировать, конечно, не стоит. Но если, поразмыслив, вы решили, что выход у агрессии в каком-либо действии – нужно это действие совершить.
- Ну, конечно, - радостно согласилась Ксения, - я, поразмыслив, дам ему по лицу, Ася, поразмыслив, меня бросит, и всё будет хорошо и прекрасно.
-Это единственный вариант развития событий после вашей реакции?
Теперь задумалась Ксения. И впрямь, а единственный ли? Самый логичный – да. Самый эмоциональный – безусловно. Но не единственный.
- Нет, могут быть еще и другие, конечно. Например, Ася может понять меня и поддержать. Или осудить, проговорить это вслух и забыть через какое-то время.
- Давайте остановимся на варианте, где она понимает вас и поддерживает. Что бы было в таком случае?
Ксения прикрыла глаза и попыталась представить себе, как в ответ на очередное заявление Кирилла… Какое? Да какое угодно! Например, он говорит Асе: «Иди к черту», Ася пугается, глаза её наполняются слезами, Кирилл торжествующе разворачивается, чтобы уйти в свою комнату, и тут Ксюша хватает его за шиворот, поворачивает к себе и бьет кулаком по щеке. От удара он отшатывается назад, а она хватает его за рубашку и бьет еще раз – в подбородок. Асины глаза вспыхивают от ужаса, она закрывает руками рот, Кирилл, взбешенный, кидается вперед, натыкается на ледяной взгляд, и с ругательствами убегает куда-то вглубь квартиры.
- Нет, так нельзя, - заключила вслух Ксения, снова открывая глаза, - бить сына при матери – это такая мерзость, что она даже не поддается прощению.
- Хорошо, - оживленно согласился Вадим. На его лице отразилось удовлетворение и радость, - но давайте просто представим, что было бы дальше?
Дальше. Ксюша смотрит на Асю, в ужасе от содеянного. И понимает, что на этот раз уж точно перегнула палку. Ася, продолжая зажимать ладонью рот, медленно качает головой в отрицающем движении, разворачивается и уходит в спальню.
- Что бы вы при этом почувствовали?
Она бы почувствовала огромное, грандиозное чувство вины и страх. Страх, заставивший её кинуться следом за Асей, бормотать ненужные слова в попытках объясниться, и с ужасом смотреть, как Ася ложится на кровать и плачет, спрятав лицо в одеяло.
- А дальше?
Дальше она бы стала извиняться. Упала бы на колени, расплакалась и принялась молить о прощении. И умирала бы, понимая, что прощения не будет, что на этот раз грань пройдена.
- Вы не раз упоминаете о некоей грани, - сказал Вадим, по-прежнему не отрывая взгляда от Ксении, - расскажите мне о ней.
- Эта грань – ярко серая, - тихо ответила Ксюша, - очень нечеткая, но я хорошо её вижу. Она делила мою жизнь раньше на две части, и делит до сих пор. Всё, что было до этой грани – было преимущественно плохо. Всё, что было после – хорошо. Если я снова её перешагну, опять будет плохо.
- То есть это очень похоже на грань между прошлым и настоящим?
- Да. Я боюсь, что если перешагну её, то снова окажусь в прошлом.
- А что нужно сделать, чтобы её перешагнуть?
Ошибку. Нужно совершить ошибку, которая заставит правую ногу подняться, преодолеет её сопротивление, и понудит переступить черту, за которой уже больше ничего не останется.
- Как же не останется? – удивился Вадим. – Ведь вы говорите, что грань делит вашу жизнь на две части. И в обеих частях что-то было, что-то происходило.
- Да, конечно. – Ответила Ксюша. – Только всё, что было до грани, мне не нужно. А, значит, ничего и не будет. Понимаете, самый большой страх в жизни – её потерять. Я теряла её уже столько раз, что еще одного просто не вынесу.
- А если представить, что потеряли, - Вадим пошатнулся на стуле, двинувшись навстречу Ксении, - что бы было?
- Я бы умерла, - коротко ответила она.
- В духовном смысле или физическом?
- Во всех. Я бы перестала существовать. Вены вскрывать или делать подобные глупости не стала бы – не моё это, но жить бы перестала.
- Что бы вы чувствовали при этом?
- Ничего.
Ксения говорила резкими, отрывистыми фразами. Взгляд её устремился мимо Вадима, в стену, но даже её она не видела. Сердце колотилось глухими ударами под горлом, руки непроизвольно впились в колени.
- Я бы выжгла в себе все чувства, потому что боль была бы такова, что её невозможно было бы терпеть.
- Расскажите мне об этой боли, - попросил Вадим.
- Зачем вам это? – Ксения вскочила на ноги, обеими руками растрепала прическу, и обвиняющее уставилась на Вадима. – Вы снова пытаетесь привести меня к тому, что я чувствую к ней не любовь, а зависимость? Это не получится, я же вам говорила! Я люблю её, она – самое главное, что есть в моей жизни.
- Мне гораздо интереснее знать, что вы чувствуете сейчас, - мягко ответил Вадим. Он оставался абсолютно спокойным среди урагана Ксюшиных эмоций.
- Агрессию. – Ксения снова упала на стул и отвернулась. – Сейчас я ощущаю, что ненавижу вас. Чувствую, что мне необходимо защитить от вас свою любовь.
- Так, словно я пытаюсь у вас её отнять?
- Нет, не так. Словно вы пытаетесь сделать её менее значимой, чем она есть.
- А кто определяет значимость любви?
Ксения удивилась и задумалась. А ведь и впрямь, кто?
- Я, наверное, - неуверенно ответила она, - ведь это я её чувствую. Да, пожалуй, вы правы. Убедить меня в том, что моя любовь малоценна вы не смогли бы в любом случае – потому что откуда вам знать? И вы не говорили ничего, что могло бы навести меня на эту мысль. Похоже, что у меня в подсознании просто сидит желание защищать свою любовь ото всех на свете.
Шарик сдулся. Ксения словно растеклась по стулу – размякшая и растерянная.
- А что вы чувствуете сейчас?
- Какую-то пустоту. Впрочем, это временное явление. Помните, я вам говорила, что как только озвучиваю то, что ощущаю прямо сейчас, чувство пропадает.
Вадим засмеялся. Ксения радостно подхватила его смех, её настроение вдруг повысилось, и она с удовольствием смотрела, как он выкатывает из кладовой маленький столик с разбросанными по нему игрушками, и ставит его между двумя стульями.
- Давайте попробуем вот из этих фигурок выбрать вас, Асю и Кирилла, - предложил он, усаживаясь, - и расставить эти фигурки так, чтобы это отражало ту ситуацию, что происходит с вами в данный промежуток времени. Я имею ввиду эмоциональную ситуацию, конечно.
- Хорошо, - ответила Ксения и придвинула к себе столик.
FORVARD
Ремонт в новостройке напоминал собой обстановку типовой квартиры времен Советского союза. От вида голубой краски, в которую был выкрашен каждый метр стен и потолка, Иру затошнило в первый же момент. От заглушек на месте ванны и раковины - на второй. А увидев новый, но измазаный всё той же краской унитаз, Ира достала из потайного отделения сумочки сбережения и отправилась звонить друзьям.
Миша ждал Иру возле Речного вокзала. Курил, стряхивая пепел в урну, и кутался в курточку из тонкой кожи.
- Опаздываешь, - улыбаясь, сказал он, делая шаг навстречу подруге.
- Замерз? - Ира отобрала сигарету, затянулась, выбросила окурок и поцеловала Мишу в щеку. - Поедем в "Лагуну"? Я с радостью угощу тебя пивом.
- Я не пью пиво. Может, виски?
- Пошел ты, Кабанчик! То, о чем я хочу тебя попросить, не стоит полутора тысяч за стакан.
- Не забудь, с тебя еще компенсация за мои насмерть замерзшие конечности.
- Договорились! - перебрасываясь словами, они успели подойти к дороге, и Ира подняла руку, приветствуя проезжающих водителей. - Значит, с меня пиво и набор протезов.
"Лагуной" назывался большой боулинг-бар, расположенный аккурат между Водным стадионом и Речным вокзалом. Даже в будние дни там было многолюдно, а уж чтобы попасть туда в выходные, столик приходилось заказывать еще в среду.
- Предусмотрительная киса, - хохотнул Миша, пробуя на прочность металлический стул и присаживаясь за столик, - попасть сюда в пятницу - дело не простое.
Он всегда так выражался - порой по-книжному, порой по-киношному, а порой вообще театрально, играя каждой мимической мышцей некрасивого круглого лица.
- У меня блат, - засмеялась в ответ Ира, - здесь работает моя подруга. Оленька!
К столику подошла официантка - и без того высокая, она казалась еще выше из-за огромных каблуков и пышной прически. Девушки обнялись. Ира, при своих метр-семьдесят-пять макушкой едва доставала подруге до подбородка.
- Давно не заходила, - посетовала Оля, любуясь Ириной, - небось, замуж вышла?
- А как же, - согласилась та, - видишь, какого мужика себе отхватила. Знакомься, мой муж Михаил.
Миша даже не удивился. Сердечно пожал руку, разулыбался, пригласил присесть.
- Я на работе, - коротко и даже с обидой сказала Оля, - что принести вам?
- Два пива и фисташек, - Ирина не дала Мише ответить, захлопнула меню и похлопала густо накрашенными рестницами.
- Хорошо.
Оля скрылась в толпе танцующих, Миша проводил её взглядом и заодно посмотрел на дорожки. Как и следовало ожидать, все они были заняты - на некоторых играло до десяти человек.
- Может, очередь займем, побросаем шары?
- Я пас, - откликнулась Ира. Она набирала смс на телефоне, и на Мишу не смотрела, - через час надо быть на Новокузнецкой.
- Свидание?
- Ага. С Нелькой и Славкой. Слушай, муж мой, у меня к тебе просьба.
- Серьезно? - удивился Миша. - А я-то думал, ты просто соскучилась и потому возжелала меня увидеть.
- В другой раз, - серьезно ответила Ира, - мне нужна твоя помощь. В новой квартире не ремонт, а какой-то Советский союз во втором его пришествии. Надо хотя бы поменять сантехнику и обои поклеить. Возьмешься?
- За бесплатно не могу, - Михаил опустил глаза и покраснел. Он не любил разговоров о деньгах, - чтобы тебе сделать, придется от других заказов отказаться, а мы с Машкой рожаем в конце лета, нужно к этому времени накопить.
- За бесплатно я и не прошу. У меня есть заначка, хочу её на ремонт потратить.
- Сколько? - быстро спросил Миша. Краснота с его лица сползла на шею.
- Пять.
Они молчали, пока Оля не принесла пиво и фисташки. И только после того, как стаканы были расставлены, салфетки разложены, а пиво открыто, Миша озвучил свое решение:
- Возьмусь. Но чудес не обещаю, сама понимаешь. Я же тебе говорил еще два года назад: не бери новостройку, потом много вкладываться придется.
- Как будто жить среди чужого барахла лучше, - проворчала Ира.
Миша молча глотнул «Туборга» и отправил в рот пару фисташек.
- Как жизнь-то, подруга дней моих суровых?
- Бьет ключом, и всё по голове. - Ира тоже сделала глоток. – Нелька работу меняет, Славка растет, Ковальская приезжала на этой неделе.
- О! – оживился Миша. – Как она? Сто лет не созванивались.
- Да она нынче важная мадам, бизнес-леди, и всё такое. Всё бегом-бегом, а нос задирать так и не научилась. Кстати, она звала на шашлыки завтра. Может, вы с нами?
- Я бы с радостью! Но захочет ли она меня видеть…
- Эй! – расхохоталась Ира, обнимая Мишу за плечи и теребя его за редкие волосы на голове. – Не пристало другу детства их величества задавать такие вопросы!
- Так то детство… Ты же знаешь – после того, как я в вашем конфликте стал на твою сторону, она не слишком охотно со мной общается.
Миша расстроился, Ира сразу это поняла. Вот дурачок! За столько лет так и не смог понять, что для Ксюши все события, не связанные с её драгоценной Асей – это только мимолетный ветер, пошевеливший полы пиджака, и ничего более.
- Да у неё просто времени нет! Кабанчик, ну хочешь, я сама ей позвоню! Вот прямо сейчас, хочешь?
Не обращая внимания на Мишины протестующие возгласы, Ира набрала номер на мобильном и, улыбаясь, принялась слушать гудки.
- Алло! – радостно сказала она, услышав в трубке Ксюшин голос. – Ковальская, у меня к тебе дело. Как ты сморишь на то, чтобы завтра к нам присоединился Кабанчик с женой? Положительно? О, это хорошо, а то он переживает, что ты на него дуешься и не звонишь. Да? Хорошо, сейчас дам.
Продолжая улыбаться, Ира передала телефон покрасневшему как помидор Мише и продолжила пить пиво, прислушиваясь к разговору.
- Привет, Ксюх. Да врет она всё, вовсе я не… Да, понял. Ага. Да я не… Сама дура… Ладно. Ксюх, ну прекрати. Хорошо. Пока.
Пунцовый как закат, Миша выключил телефон и вернул его Ире.
- Ну что? – Облизывая губы, спросила та. – Порядок?
- Да, завтра встречаемся у них на даче. Лемешева, я тебе когда-нибудь говорил, что люблю тебя?
- Говори это почаще, мой сладкий.
Ира снова рассмеялась, поцеловала Мишу в лоб и принялась собираться: покидала в сумочку сигареты, зажигалку, посмотрела на себя в зеркальце и поднялась со стула.
- Мне пора, муж мой. Целую ручки, завтра увидимся.
Миша сделал ответный прощальный жест, проводил взглядом удаляющуюся стройную фигурку, помотал головой и залпом допил пиво.
Эх, всё же большую ошибку совершила Ксюха в свое время. Как бы она не оказалась роковой.
FORVARD
Короткие выходные всегда навевали на Ксению тоску. Не то, чтобы она не любила свою работу – скорее наоборот, но неотвратимость понедельника неизменно заставляла задумываться о несправедливости бытия.
Будь её воля, Ксения давно бы выбрала себе работу с графиком «4 через 3» и с радостью распределяла бы получившиеся выходные, практически ни в чем себе не отказывая. Вот, к примеру, дача. Провести выходные на природе, поедая шашлык и копаясь на грядках с цветами – чем не праздник? Начинается он в пятницу вечером, когда отработавшая неделю Москва непрерывными партиями выплевывает на шоссе усталых клерков, стремящихся соединиться с природой. Продолжается поздно ночью, когда еще более уставшие клерки добираются-таки до своих пяти соток, ставят мариноваться шашлык, достают ящик с водкой, и ударяются в разгульный здоровый отдых. До обеда субботы праздник обычно прекращается – все спят, периодически просыпаясь от похмелья и поглощая воду громадными глотками. После двух часов дня снова приходит веселье – помятые дачники выползают на участки и начинают усиленно вскапывать землю, сажать картошку, выпалывать сорняки и жечь мусор, распространяя в округе тленный костровой запах. Наступает вечер и история повторяется. Шашлык, водка, споры, «Суки-соседи опять наш забор передвинули», «Левакова из отдела логистики – крыса», «В отпуск в этом году поедем в Египет, Турция надоела», «Спать не пойду, иди детей уложи!», и дальше, дальше, дальше… В воскресенье снова грядки, вечером – по пробкам домой, а в понедельник утром снова на работу – радостными, отдохнувшими, расслабившимися.
Ксения фыркнула, выбралась из кресла, и с наслаждением потянулась. Всё, о чем она только что думала, было, конечно, не её сценарием.
- Ксюшка, одевайся! – послышалось из глубины квартиры. – Выезжаем через полчаса.
Через распахнутое окно спальню пронизывал холодный ветерок – лето в этом году было не слишком жарким. Поэтому Ксения сначала надела джинсы и майку без рукавов, затем подумала, и натянула сверху легкий джемпер. Конечно, на даче есть пара старых свитеров, но вид у них благодаря возрасту не слишком товарный. А ведь сегодня приедут Левицкие, и Ксюше позарез нужно быть на высоте.
- Я никуда не поеду! – снова раздался голос, на этот раз мужской. – Я же сказал, не нужна мне ваша дача.
Ксения захлопнула дверцу шкафа и ощутила в себе сильное желание разбить кулаком зеркало. Опять этот придурок начал чудить. Еще вчера заявил, что останется в Москве – видите ли, ему нужно готовиться к какому-то мифическому зачету, а для этого обязательно нужен компьютер. Она пошла даже на то, чтобы предложить ему взять с собой её ноутбук, но и это его не устроило: либо компьютер с интернетом, либо никак. В ответ на это заявление она, конечно, разозлилась и заявила, что, значит «никак». На том и порешили.
Широким шагом она вышла из спальни, ногой пнула дверь в Кириллову комнату, и замерла на пороге. Боевые отметины на теле Кирилла впечатляли: грудь и живот были усыпаны синяками, нога в двух местах рассечена шрамами, а на бедре, около паха, располагался синеющий кровоподтек.
- Чего уставилась? – спросил Кирилл, продолжая надевать брюки. Ксения отметила, что привычную приставку «сучка» он проглотил. Что ж, несомненный успех в воспитании.
- Даже не буду спрашивать, кто тебя так отделал. – Улыбнулась она. – Твоя милая манера общения наверняка пришлась по душе немалому количеству людей.
Кирилл промолчал, застегнул брюки и прикрыл синяки майкой.
- Я никуда не поеду, - через минуту сказал он.
- Я поняла, - не двигаясь, кивнула Ксения.
Она по-прежнему стояла в дверном проеме, загораживая собой выход, и с любопытством смотрела на Кирилла. Он медленно рылся в сумке, потом перелистал пару книг, затем подошел к окну и сунул в рот сигарету.
- Только попробуй, и я засуну её тебе в одно интересное место, - равнодушно произнесла Ксения.
И тут Кирилла прорвало. Он смял сигарету в руке, обернулся и взмахнул руками.
- Послушай, - заговорил он быстро и пряча глаза, - мне правда нужно готовиться к зачету. Вся информация в интернете. Я не сделаю ничего с твоей хатой, обещаю – даже пить не буду. Пожалуйста.
Ксения помолчала немного, размышляя. Ничего себе поворот! Видимо, для него это и впрямь важно.
- Ладно, - сказала она, наконец, - предлагаю компромисс: ты едешь с нами на дачу и ведешь себя как хороший мальчик, а я разрешаю тебе взять мой ноутбук и подключаю к нему интернет. Идет?
В глазах Кирилла отразилась вся внутренняя борьба, которая только возможна в мире. Он явно оценивал плюсы и минусы предложения. И за секунду до того, как был дан ответ, Ксения поняла, что победила.
- Идет.
Воспитание. Черт бы побрал этих великовозрастных детей…
FORVARD
Ира и Неля приехали, когда субботний день был уже в самом разгаре. Еще через забор они различили громкий хохот, запах жарящегося шашлыка, и странные скрипящие звуки.
- Ковальская развлекается, - коротко прокомментировала Ира, подъезжая к высоким воротам и паркуя автомобиль прямо на не забетонированной площадке.
- Думаешь? Судя по звукам, там кого-то бьют.
- Одно другому не мешает.
Они вылезли из машины, достали из багажника сумки с провизией, и через калитку вошли на участок. Едва достигнув летней беседки, Неля ахнула. Ира довольно расхохоталась и, бросив сумку, двинулась вперед.
Рядом с беседкой, на выложенной плиткой площадке, располагались мангал и барбекюшница. Рядом ярко цвел зеленый кустарник, украшенный красными и розовыми лепестками. Чуть в глубине участка, обильно засаженного деревьями, собралась группа людей, каждый из которых заливисто хохотал, глядя на импровизированные акробатические этюды.
Ксения не обратила внимания на вновь прибывших: она сосредоточенно прыгала вокруг боксерской груши, по очертаниям весьма напоминавшей человека, и наносила один удар за другим. Майка на ней давно промокла, открывая зрителям все изгибы тренированного тела. Груша сотрясалась от точных выпадов и пинков.
- Давай, Ксюха! – орал обнимающий жену за плечи Миша. – С прыжками давай!
Ксения послушно сделала шаг назад, взвилась в воздух, и носком правой ноги ударила грушу в район «глаз». Однако, она не рассчитала сил и в следующее мгновение шлепнулась на землю.
Ася ахнула, остальные, включая Ксению, снова расхохотались.
- Привет, Баффи. - Ира кинулась к подруге, помогла ей подняться и крепко обняла. – Как идет процесс истребления?
- Как минимум парой вампиров сегодня точно стало меньше, - вмешался Миша, радостно улыбаясь.
- Друзья, а кто следит за шашлыком? – Поинтересовалась Неля. – По-моему, начинает пахнуть горелым…
Следующие полчаса все дружно суетились, бегали по участку, выясняли, кто виноват, очищали ножами горелые кусочки мяса, и прилаживали на шампуры новые. В этой суматохе Ира успела занести вещи в уютную комнату на втором этаже, переодеться в шорты и накинуть на плечи легкую ветровку.
Когда она спустилась, все уже сидели за столом в беседке и спорили, можно ли пить до двух часов дня, или же это неминуемо ведет к алкоголизму.
- Когда мы жили в общаге, то пили и до двух, и после, и никто не спился, - заметила Ира, присаживаясь между Нелей и Мишей.
- Не сравнивай, - возразила Ксения, - тогда мы были счастливыми обладателями молодости и железной печени. А теперь пора начать заботиться о своем здоровье.
- За-ну-да, - одними губами сказал Миша.
- Эй, я всё видела! В конце концов, те, кто хочет выпить, может это сделать. А кто не хочет – подождать, до двух осталось всего полчаса.
Это решение удовлетворило всех, кроме Кирилла: он вообще не принимал участия во всеобщем веселье, а мрачно сидел на стуле, уткнувшись в тарелку и ни на кого не глядя.
Миша разлил по бокалам красное вино, плеснул для Ксении и Маши сока в стакан, и сказал:
- За нас, друзья.
Все выпили. Ира положила Неле шашлыка на тарелку и кинула взгляд на Ксению. Та сидела на скамейке, тесно прижавшись к Асе, и что-то шептала ей на ухо. Почему-то на это было неприятно смотреть: их волосы перемешались, на лицах застыло выражение безграничной нежности и счастья, а руки – Ира была в этом уверена! – тесно сжались под столом. И было в этой позе что-то отталкивающее, вынесенное напоказ – словно всё наиграно, нечестно, неправда.
- Ты чего? – тихо спросила Неля.
- Ничего.
Ира стряхнула с себя неприязнь, глотнула еще вина и мысленно решила обязательно сегодня напиться. Хорошо бы в компании с Ковальской. А если не получится – так и без неё.
- Давайте выпьем за будущего человечка, который скоро появится в нашей компании, - громко предложила она, - за михайловича или михайловну.
- Михайловича, - улыбнулась Маша, - Степана.
Все оживились. Ксения отстранилась от Аси и с интересом посмотрела на другой конец стола.
- Так вы уже и имя выбрали? – спросила она. – Быстро вы.
- Какое там быстро. Через два месяца роды, самое время определяться, чтобы не ходил ребенок по свету неназванным.
Над столом снова зазвенел смех. Ася сказала сквозь хохот:
- Когда родился Кирилл, мы с мужем сразу с именем определились, но пришлось две недели отбиваться от атак бабушек, которые хотели принять участие в выборе имени для внука.
Бабах. Чашка с оглушительным звоном упала на землю, покатилась, дребезжа, и остановилась у ножки стола. Кирилл резко встал со стула и, процедив: «Извините», пошел к дому.
Настроение у компании испортилось. Никто не понял, что произошло, но каждый ощутил себя вдруг виноватым.
FORVARD
Вечером они действительно напились.
Ксения даже не поняла, как Ире удалось её уговорить: ведь всё шло так хорошо.… Сначала они все вместе поиграли в бадминтон, потом долго собирали новый стол для настольного тенниса, затем Ася с Нелей готовили ужин, а Ксюша сбежала вглубь участка и долго лежала с книгой в гамаке. Там её обнаружил Миша, заставил шлепнуться на землю и заявил, что картошка стынет, водка стала теплой, и если она немедленно не придет, то они начнут без неё.
Ужин накрыли на террасе, и там тоже всё было так хорошо, так чудесно! Все смеялись, рассказывали друг другу веселые истории, пили водку, закусывали её курицей, и дружески пинали друг друга в бока.
Потом Миша развел костер, и все переместились к нему. Ася принесла гитару, спела несколько песен про «солнышко лесное», поглядывала на Ксению и казалась совершенно счастливой.
А после этого, когда все стали расходиться спать, к Ксюше подошла Ира и предложила тихо:
- Ковальская, пошли напьемся.
И они пошли. Взяли с собой две бутылки водки, пару пледов, пакет с закуской, и устроились на балконе второго этажа, с которого открывался прекрасный вид на темнеющее в ночи озеро. Балкон не был застеклен, и Ира зябко поежилась, усаживаясь в шезлонг и кутаясь в плед.
- Наливай, - скомандовала она, разложив на столе колбасные и сырные нарезки, соленые огурцы и открыв банку с оливками.
Ксения в очередной раз удивилась собственной сговорчивости, но водку всё-таки разлила. И удивилась, когда Ира достала третий стакан.
- К нам еще кто-то присоединится? – спросила она, смутно ощущая недовольство.
- Нет. И не говори, что ты не помнишь, какой сегодня день. Наливай.
А какой сегодня день? Нет, Ксения решительно не помнила ничего особенного, с этим связанного. И только увидев, как Ира накрывает стакан с водкой кусочком черного хлеба, опешила от накатившего воспоминания.
- Сегодня? – хрипло спросила она. – Мне казалось, что через неделю…
Ира отвечать не стала. В молчании они сделали по глотку водки и закусили кусочками огурца. Ксения ощутила слезы в глазах и удивилась – неужто она настолько разучилась пить водку?
- Почему мы не позвали Мишку? – спросила она, отдышавшись. Ира смотрела куда-то в сторону и молчала.
- Он тоже забыл… - догадалась Ксения. – Ир, это было давно. И люди склонны забывать то, что причиняет им боль.
- Понимаю. Я не в претензии, Ковальская. Давай до дна, а то что ж мы как девочки-институтки…
Ксюша в несколько глотков осушила стакан и, поперхнувшись, закашлялась. Она не знала, что говорить, да говорить и не хотелось. Ира начала первой.
- Как ты, Ксюх? – она смотрела на Ксению с легким укором, теплая, домашняя, родная, и чуточку напряженная.
- Нормально. Даже странно, с чего вдруг такой вопрос?
- Не виляй, милая, - Ира улыбнулась понимающе. – Не стоит. Мы с тобой столько лет провели вместе, что обмануть тебе меня никак не удастся.
Ох уж это людское величие. «Тебе не удастся меня обмануть». Так говорят все, кто хочет чувствовать себя хоть сколько-нибудь значимым. Говорят, не понимая, что это всего лишь иллюзия.
- Ой, только не включай анализ, я тебя умоляю, - попросила Ира и сама разлила водку по стаканам. – Можешь сколько угодно продумывать свои схемы и построения, но хотя бы сегодня, один вечер, побудь собой. Я же вижу, что тебе плохо. Всё в тебе кричит от жалости к себе, но ты прячешь это так глубоко, что даже сама не замечаешь.
- Эй, мой психоаналитик говорит иначе, - улыбнулась Ксюша, с удивлением ощущая в себе желание выпить еще, - и ты – не он.
- И слава Богу, что я не он. Будь я твоим психоаналитиком, придушила бы тебя еще год назад. Представляю, как тяжело ему приходится.
- Давай выпьем, - предложила Ксюша, - за нас.
- Давай за них, давай за нас, и за десант, и за спецназ… Пошла ты в задницу, Ковальская. За дружбу пьем. За нас всегда успеем.
Они соединили стаканы, выпили, ухватили по куску сыра.
- Ладно, не хочешь рассказывать – не надо, - сказала Ира. – Тогда я тебе расскажу.
- Интересно послушать.
- Тогда не перебивай. Знаешь, что с тобой сейчас происходит? Исполнение мечты. Пятнадцать лет назад ты решила, что есть нечто, благодаря которому ты можешь стать счастливой. Решила, что дай тебе это – и всё будет настолько хорошо, что другого и желать нельзя. И поставив себе цель, принялась её добиваться. День за днем, месяц за месяцем, год за годом. И добилась. Только счастья это не принесло. Знаешь, почему? Потому что ты взрослела, а мечта оставалась всё той же. Ты получила всё, что хотела тогда – в пятнадцать лет. А то, чего ты хочешь сейчас – это же совсем другое. Но ты же у нас упертая девочка, и никогда не признаешь, что старые иллюзии давно превратились в пыль. Ты хватаешься за них, убеждаешь себя, что это и есть счастье, и тем самым закрываешь себе пути к развитию.
Ира залпом допила водку и положила свою руку на Ксюшину ладонь.
- Я знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было в этом мире. Ты пустила меня туда, куда не пускала больше никого. И, поверь, то, что сейчас с тобой происходит – это реальность. А то, что ты себе придумала – миф, иллюзия. И ничего больше.
Ксюша молча смотрела на подругу. Величие… Откуда ты знаешь, кого и куда я пускала в своей жизни?
- Лемешева, - хрипло сказала она, отнимая руку. Упоминание старой фамилии заставило Иру вздрогнуть. – Чего ты хочешь?
- Тебя. Я хочу вернуть себе тебя, Ксюшку Ковальскую, близкую и родную, а не распальцованную тетку, насмерть запутавшуюся в собственном психоанализе и отдалившую от себя всех на свете.
Ксения засмеялась, откинулась в шезлонге и укутала ноги пледом. Она прекрасно поняла, что имела ввиду Ира, но ответить ей было нечего. Разве докажешь старому другу, что с годами дружба становится иной, и зачастую просто ненужной.
- У меня есть Ася. У тебя Неля. Ничего другого не будет и быть не должно.
- Ой, Ковальская, перестань! – Ира разозлилась, это было видно по её загоревшимся глазам, по жестам, по интонациям голоса. – Ты прекрасно знаешь, о чем я, но снова пытаешься спрятаться! Хочешь перевести разговор на то, почему мы никогда не будем вместе? Валяй. Только слушать этого я не хочу.
Действительно, что это она? Рядом сидит старая подруга, близкий человек, по которой она очень соскучилась. И всё же пытается перевести всё на выяснение отношений, на ссору, может, даже скандал. Зачем?
- Лемешева, иди сюда, - тихо попросила Ксюша, хлопая себя по коленкам.
Ира опешила. Разлила водку по стаканам, скинула плед и послушно уселась между раздвинутых Ксюшиных ног, прижавшись спиной к её животу.
- Я тебя убью когда-нибудь, - сказала она, чувствуя на затылке горячее дыхание, а на талии – обвившие её руки.
- Обязательно, - хмыкнула Ксюша её в ухо, - а теперь давай выпьем и поговорим, ладно? Я очень рада, что ты здесь, со мной. Я скучала.
Она почувствовала, как обмякает в её руках напряженное Ирино тело, ощутила, как успокаивается её учащенное дыхание, как расслабляются мышцы живота.
И ты будешь говорить мне, что это – не счастье? Ох, милая, если так, что ты ничего не понимаешь в счастье.
FORVARD
- А помнишь, как Кот приходил к тебе клянчить картошку, нарвался на Юльку, и трахнул её, пока мы были на лекции?
FORVARD
- Если бы не ты, меня бы точно избили, честно тебе говорю!
- Конечно! Красивой жизни ей захотелось!
FORVARD
-Давай еще выпьем… С тобой так хорошо, что не хочется никуда уходить, даже спать не хочется.
FORVARD
-Что ты понимаешь! Приход к власти националистов был обусловлен вовсе не кризисом! И Сталин тут ни при чем!
FORVARD
-Ксюшка, что с тобой? Тебе плохо, Ксюшка?
STOP
PLAY
-Кровать качается… Дай мне воды…
STOP
PLAY
STOP
PLAY
STOP
PLAY
Ксения проснулась рано, вокруг стояла утренняя дачная тишина, в окно постукивали ветки деревьев, а рядом сонно сопела Ася. Придерживая обеими руками голову, чтоб не отвалилась, Ксения сползла с кровати, и обнаружила, что стоит в луже: рядом валялась полупустая бутылка минералки, основная часть её содержимого оказалась разлита по полу.
Черт возьми… Она подобрала бутылку, сделала несколько глотков, и вдруг начала пить жадно, задыхаясь, словно не видела воды несколько дней. Это помогло: жар в желудке потихоньку успокоился, но голова по-прежнему грозила отвалиться и покатиться по полу.
Идти куда-либо было бессмысленно: Ксения знала, что не сможет. Поэтому она осторожно поставила бутылку на пол и снова забралась в постель. Может, разбудить Асю? Пусть принесет аспирин или что-то другое. Выпить таблетку, чтобы боль прошла, а потом пойти и убить Лемешеву. Нет, убить – это слишком мягкое наказание. Нужно вначале оторвать ей руки, потом ноги, а уже потом убить.
Ася заворочалась рядом, будто услышав эти кровожадные мысли. Она повернулась на подушке, зевнула и открыла глаза. Ксения поразилась, глядя, как сонный покой в этих глазах сменяется тревогой.
-Ксюшка, как ты себя чувствуешь? – голова взметнулась над подушкой, а холодная рука опустилась на Ксюшин горячий лоб.
Ответа не требовалось: всё и так было понятно.
-Лежи, я принесу лекарство.
Ася сделала попытку перелезть через Ксению, но та не дала – обхватила руками за талию, повалила на кровать и прижала к себе.
-Не уходи, - прохрипела, - пожалуйста.
Сейчас ей казалось, что никакое лекарство не нужно – только бы ладонь оставалась на своем месте, холодя раскаленный лоб и освежая сознание нежностью.
Ася послушно перевернулась, улеглась с Ксюшей лицом к лицу и поцеловала её в горячую щеку.
-Глупыш ты мой, - прошептала она, гладя лоб, шею, затылок и легонько подула на глаза, - ну разве ж можно так напиваться…
-Это всё Лемешева… - пробормотала Ксения, жмурясь от удовольствия и мечтая, чтобы Ася не останавливалась.
-Конечно, Лемешева. Своей головы на плечах ни у одной нет, ни у второй…
Ася снова коснулась губами Ксюшиной щеки, бабочкой поцелуй порхнул на переносицу, на лоб, подбородок… Губы, распахнувшиеся в ожидании, ответили на первое мимолетное прикосновение, вжались, требуя большего, лаская, терзая и заставляя откликнуться. Обе они не заметили, как сжались в тесном объятии, как коснулось прохладное тело раскаленного, принимая от него жар и трепет. Ксенины ладони на Асиной спине сжали ткань ночной рубашки в тесные складки, а губы всё молили, требовали и получали желаемое. Она задыхалась. Больше не было боли в голове, сухости внутри, одна любовь – осязаемая и восхитительная – разливалась по телу. Ксения почувствовала, как Ася переворачивает её на спину, как её губы с новой силой впиваются в жаркий рот, как руки ласкают обнажившиеся бедра, и вдруг открыла глаза.
Секунду они смотрели друг на друга в упор, между ними и книжка не протиснулась бы, а потом отпрянули, падая, убегая с кровати, и разбежались по разным сторонам комнаты.
Ася сжимала на груди ночную рубашку, и в её взгляде Ксения видела страх, страх, черт бы побрал всё на свете! Она готова была откусить свои губы, оторвать к чертовой матери руки, снять живьем ту кожу, которая еще недавно ластилась и покрывалась мурашками!
-Ась, прости, я не…
-Нет, это я не… - Асин взгляд заметался по комнате в поисках халата, и это лишь усилило Ксюшино желание немедленно совершить над собой жестокую расправу.
-Послушай, я не…
Халат был найден очень быстро, Ася закуталась в него отчаянно, словно пытаясь спрятаться поглубже, и выскочила из комнаты.
Ксения упала на кровать.
Похмелья как не бывало.
FORVARD
Когда она спустилась вниз, солнца уже было так много, что оно не помещалось наверху, и проливалось золотом во все уголки участка. Даже в затененной беседке нашлось место теплому ласковому свету.
-Всем привет, - поздоровалась Ксения, в порыве озорства перепрыгивая через беседочный бортик, и приземляясь прямо на стул. – Как спалось?
-Убейте её кто-нибудь, - раздался из угла мрачный голос и, обернувшись, Ксюша увидела бледную Иру, дрожащими руками держащую чашку с кофе. Рядом с ней сидела встревоженная Неля. Дальше – улыбающиеся Миша с Машей. Около большой кастрюли хлопотала Ася.
-Эй, - возмутилась Ксения, подавив в себе новый всплеск страха и чувства вины, - Левицкая, это ты меня напоила. Так что если кого и стоит убивать…
-Перестаньте, - улыбнулась Ася, раскладывая по тарелкам кашу. – Кто пил, тот и отвечает за последствия. В данном случае – вы обе.
От этих слов по Ксюшиной спине пробежал холодок. Однако она послушно приняла тарелку, взяла ложку и принялась есть, стараясь не поднимать глаз.
Остальные не заметили странного Ксениного настроения – они шутили, общались и дружно решали, достаточно ли прогрелся воздух для того, чтобы идти купаться.
Когда каша была съедена, а кофе выпит, Миша первым вышел из-за стола и потянулся, обнажая под майкой пухлый живот.
-Вы как хотите, девочки, а я иду купаться.
-Плавки в маленькой сумке, - сказала Маша, по опыту знавшая, что в мелочах с мужем лучше не спорить.
-Может, возьмешь с собой Кирилла? – предложила Ася. – Он тоже любит плавать.
-А где он? – Миша комично помотал головой и скривил лицо в удивленной гримасе.
-Не тронь ты его, - посоветовала Ксения, - он к зачету готовится, и едва ли захочет оторваться.
Она почувствовала на себе Асин взгляд и осеклась. Куда ты лезешь, дура? Она его мать, пусть сами разбираются.
-Ладно, ребятишки, я пошла с цветами разберусь, - сказала она, дружески похлопывая Иру по плечу. – Левицкая, а ты не борец. Кто вчера рассказывал про железную печень?
Ира пробормотала в ответ что-то, в чем отчетливо послышалось слово «задница», и, поддерживаемая под руку Нелей, скрылась в доме. Миша и Маша последовали за ними. Только через секунду Ксения поняла, что они с Асей остались одни.
-Ась, я… - начала она, пряча глаза.
-Ксюшка, что ты хочешь на обед? – перебила Ася. – Давай я сделаю для тебя овощи гриль без масла?
Помолчав, Ксения подняла голову. Асино лицо было спокойным и абсолютно обычным. Вот, значит, как… ты снова не хочешь об этом разговаривать. Предпочитаешь делать вид, что ничего не произошло. Ладно. Ладно! Наверное, так и впрямь проще. А если уж это твой выбор – то, тем более, какие могут быть сомнения?
-Отлично. Овощи гриль – это именно то, о чем я мечтала сегодня.
Не оглядываясь, Ксюша ушла в дом, переоделась в спортивный костюм, выбежала на участок, и согнулась в поклоне, приветствуя боксерскую грушу.
Здравствуй, неведомый противник. Ну, держись…
BACK
BACK
Ксюша сверкнула глазами, но осталась на месте. Внутри неё всё кипело и клокотало.
-Фе-фе-фе, - тем временем продолжал резвиться Семен, поднимая с асфальта по листику и раскидывая их по двору. - И что ты мне сделаешь? Фе-фе-фе!
Листья кружились вокруг детских приплясывающих ног, холодный ветер враз налетел и растрепал Ксюшину куртку.
-Фе-фе-фе! Листопад!
Чуйский подошел к груде сложенных в брезент листьев, подхватил мешок за края и начал трясти. Когда на землю упал первый лепесток, Ксюша не выдержала.
Она налетела на Сему словно коршун, и ударила крепко, не жалея сил. От второго удара на кулаке остались капли крови. Они размазывались по руке от всё новых и новых ударов, рассыпались по асфальту, и увеличивались в диаметре. Одноклассники смотрели на драку молча, не пытаясь разнять, подбодрить или как-то повлиять на происходящее. Ксюша и Семен катались по асфальту, ожесточенно работая кулаками, размазывая повсюду кровь, и не произнося ни слова.
Было нечто страшное в этой драке - возможно, именно звенящая тишина, нарушаемая только шумом ветра и звуками падения листьев на землю.
Ксюше было неважно, победит она Сему или нет - эта драка оказалась чем-то большим, чем соревнование, и даже чем борьба за авторитет. Ей очень хотелось сделать ему больно. Разорвать надвое этот искажающийся в ухмылке рот, проколоть насквозь мерзкие нахальные глаза и сбить небрежность с тщательно уложенной прически. А еще сильнее хотелось отомстить. Ксюша била, не чувствуя собственной боли, но очень хорошо чувствуя чужую, и в глазах её проносились картины дуэлей, где благородные мушкетеры бились за честь своих дам. И ей казалось, что сейчас она не катается по грязному асфальту заднего двора школы, а с изяществом д-Артаньяна летит по богато украшенному тронному залу, на ходу отражая шпагой вероломные удары подлецов.
Она не видела, как стоят вокруг обалдевшие одноклассники, как бегут от школы, что-то громко крича, завуч и классная. Зато шторы на огромных окнах, паркет под каблуками сапог, перчатка на раненой в бою руке и, конечно, глаза - потрясающие карие глаза прекрасной дамы - были вполне реальны...
FORVARD
Она нашла Асю на кухне – та колдовала сразу над тремя сковородками и одной кастрюлькой. Запах стоял упоительный, но взмокшая Ксения не обратила на него никакого внимания.
-Ась, - сказала она, остановившись на пороге, - нам нужно поговорить.
Это решение созрело не быстро, и не просто, но созрело, а приняв решение, Ксения Ковальская обычно шла напролом. Она знала, что разговор будет трудным, и вполне может закончиться так, что она еще пожалеет, что затеяла его, но так же ей было хорошо понятно, что поговорить нужно. Необходимо.
Она посмотрела, как шевельнулись под летней майкой Асины лопатки – она вздохнула, наверное, но к Ксении не поворачивалась.
-О чем? – Еле расслышала Ксения ее тихий голос.
-Ты знаешь, о чем.
Ксения сделала глубокий вдох, и вдруг подошла к Асе и зарылась носом в волосы на ее затылке. Стояла так – руки по швам, словно солдат, и вдыхала глубоко в себя ее запах. Ася тоже не шевелилась – даже лопатка в ее руке замерла и перестала помешивать.
-Ксюшка, - сказала она еще тише, - давай не будем об этом разговаривать? Я не хочу.
Ксения тяжело вдохнула и выдохнула.
-Нет, Ась. Прости, но – нет.
И отошла. Оглянулась по сторонам, зачем-то переставила с места на место табуретку, сунула в рот очередную зубочистку, и рывком просунув обе руки Асе подмышки, выключила все комфорки.
-Я устала от напряжения, которое поселилось в нашем доме, - заявила она, - и замалчивать его можно бесконечно, но это не даст ровным счетом ничего. Можно всеми силами делать вид, что проблемы не существует, но от этого она не исчезнет!
Ася испуганно смотрела на Ксению, и этот взгляд, напуганный, затравленный взгляд, серпом прошелся по сердцу и оставил след вины и отчаяния.
-Я целовала тебя и раньше, - продолжила Ксения, отмечая, как вспыхнули при слове «целовала» Асины щеки, - но раньше мы не бегали друг от друга как стадо испуганных гиппопотамов. Я хочу знать, что изменилось сейчас?
-Ксюша…
Ася осела на стул и закрыла руками глаза. Голос ее зазвучал глухо и отстраненно.
-Ты заставляешь меня сейчас, понимаешь ли ты это? Заставляешь говорить о том, о чем я говорить не хочу. Ради чего?
-Ради того, чтобы стало легче, - Ксения упала на колени перед Асиными ногами, взяла ее ладони в свои и посмотрела снизу вверх, - ради того, чтобы мы снова стали «мы». Стали теми, кто может говорить обо всем на свете, даже если это и тяжелая тема, и неприятная. Понимаешь?
-Пытаюсь, - Ася вытянула ладони из Ксениных рук и погладила ее по щеке, - только все как раньше, Ксюш. Я пытаюсь тебя понять. А ты меня – нет.
Лучше бы она дала ей пощечину. Да что там пощечину, пусть бы ударила в лицо ногой, в живот кулаком, да что угодно – только не это!
Ксения почувствовала, как лед разливается по ее лицу, скатываясь в горло, пищевод, желудок, дальше, дальше, растекаясь по всему телу. Когда она встала на ноги, то ни единого чувства снова не осталось – одна собранность и ледяное спокойствие.
-Извини, - сказала она холодно, - ты права, я слишком давлю.
И вышла из кухни.
Надо же было такому случиться, что через мгновение ей на глаза попался Кирилл – полураздетый, в одних шортах, и с наполовину полной бутылкой коньяка.
-Ты, кажется, обещал не пить, - сказала Ксения, преграждая ему путь и с удовольствием наблюдая, как самодовольство капля по капле стекает с этого породистого молодого лица, так сильно похожего на ее лицо.
-Я и не пил, - огрызнулся он, делая попытку просочиться мимо.
-Ну конечно, - согласилась Ксения, подставляя ногу, - а в бутылке у тебя яблочный сок.
Кирилл посмотрел на бутылку, будто проверяя, что в ней на самом деле, и поднял злые глаза на Ксению.
-Слушай, - сказал он, - ну какого черта ты ко мне привязалась? Я тебе что, мешаю?
-Ты обещал. И не сдержал обещание. Впрочем, чего еще от тебя можно было ожидать… Маленький мальчик. Пацан. Недоносок. И больше ничего.
Она выплюнула ему в лицо все эти слова, выплюнула так, что от каждого он качнулся, словно ноги перестали держать его на земле. На какую-то секунду ей даже стало его жаль. А потом прошло, как не бывало.
-Ковальская! – Услышала она, едва выйдя во двор. – Иди к нам, мы на качелях!
Но ей не хотелось на качели. Ей вообще никуда не хотелось, разве что сдохнуть – желательно безболезненно и прямо сейчас. Лечь и сдохнуть. И чтоб никого никогда больше не видеть и не разговаривать.
Она отправилась в гамак. Там, слава богу, никого не было, и можно было лечь, скрючившись в комок, и, качаясь, потихоньку успокаивать сосущую боль в межреберье. Эта боль, такая знакомая и такая понятная, была словно старым другом – являлась, когда было совсем плохо, и оставалась рядом.
-Ничего, - шептала Ксения сквозь прикушенную губу, - ничего. Это пройдет. Все это пройдет. Надо только немножко потерпеть, и все. И все пройдет.
Она лежала так несколько часов, ни о чем не думая, успокаивая боль, и залечивая ее однообразными увещеваниями. Пока не пришел Мишка и не сказал, что Кирилл пропал.
-Что значит «пропал»? – Спросила Ксения, залетая в беседку и оглядывая хаотично двигающихся туда-сюда друзей. Выцепила из них взглядом Асю, и подошла. – Ася? Что произошло?
-Я не знаю, - вопреки ожиданиям, она не рыдала, и выглядела скорее удивленной, чем расстроенной. А это означало, что она по-настоящему волнуется, - я пошла позвать его ужинать, а в комнате его не оказалось. И вещей его нет. И компьютера твоего нет тоже.
-На участке посмотрели? – Ксения обратилась почему-то к Мише, и угадала – он ответил, что да, посмотрели, обегали даже соседние дачи, но его нигде нет.
Ксения посмотрела на часы. Десять. Последняя электричка ушла в Москву полчаса назад, а новая будет теперь только в шесть утра. Успел ли на нее этот придурок, или шляется теперь вокруг станции в поисках ночлега?
Она вдруг заметила, что все смотрят на нее. Ну правильно, на кого же еще им смотреть. Кто еще будет организовывать процесс, раздавать указания и вообще решать, что делать. На секунду ей пришла в голову мысль не делать ничего. Вернуться в гамак и проваляться в нем до утра под старым пледом и с наушниками, а потом завтракать и пить вкусный чай, и даже успеть искупаться в реке…
-Так. Мишка, мы с тобой на станцию, Ася с Машей остаются здесь на случай если он вернется, Левицкие обходят окрестности. Ась, позвони домой на городской – может быть, он уже там. Мобильный его, я так понимаю, не отвечает?
-Правильно понимаешь, - ответил Миша. Он весь подтянулся, собрался, словно прямо сейчас был готов к подвигам и приключениям.
-Ладно. Тогда по коням, и держим связь – мобильные не забывать.
Она задержалась еще на несколько минут – сбегала в дом, чтобы сменить спортивные штаны на удобные джинсы, натянуть чистую рубашку и схватить ключи от машины. На кровать, где еще утром произошел этот злосчастный поцелуй, она старалась не смотреть, но взгляд все равно зацепился, и в животе тут же стало горячо и влажно.
-Ковальская, - строго сказала Ксения, глядя в зеркало воспаленными глазами, - возьми себя в руки. Вначале найти ублюдка, потом все остальное. Соберись, тряпка.
К машине она подошла уже полная ледяного спокойствия. Мишка, приземлившийся рядом, являл собой полную противоположность – нервничал так откровенно, что хотелось немедленно погладить его по голове и немного успокоить.
Ксения вырулила с подъездной дороги на основную и медленно поехала к станции, поглядывая по сторонам и ругаясь сквозь зубы – в темноте не разглядеть было бы даже стадо слонов, а не то что одного малолетнего ублюдка.
На станции его не оказалось. Бросив машину, они с Мишей обошли перрон, заглянули за забор закрытого рынка, и даже зашли в жуткое заведение «Чашка», служившее сборищем местных алкашей. Убедившись в отсутствии Кирилла, Ксения позвонила Асе.
-Что у вас? – Спросила она, опустив приветствия.
-Ничего, - ответила Ася, - Ира с Нелей его не нашли, и назад он тоже не возвращался. Ксюш…
-Тихо, - перебила Ксения, - я все поняла. Мы возвращаемся назад, и я подключаю тяжелую артиллерию.
Послушала тяжелое дыхание в трубку, и добавила, смягчаясь:
-Асенька, я тебя очень прошу, успокойся. Найдем. Не в первый раз же.
-Обещаешь? – Спросила Ася дрогнувшим голосом.
-Обещаю, - твердо ответила Ксения, и нажала отбой.
Она была сейчас словно пантера, сжавшаяся перед прыжком – собранная, крепкая, без капли сомнений и сожалений. Сунув в рот зубочистку и заведя мотор, она по памяти набрала номер, которого не было в ее телефонной книге.
-Привет, - сказала секунду спустя, - мне нужна твоя помощь.
Выслушав ответ, продолжила.
-Ты очень догадлив. Да, он опять пропал. С нашей дачи, сегодня, около восьми-девяти часов вечера. На станции его нет, в окрестностях вроде тоже, но уже темно, и мы могли его не заметить.
И снова послушала.
-Знаю. Но у меня нет выбора.
Черты ее лица заострились, глаза сузились, а руки крепко сжали руль. Краем глаза она увидела, как испуганно смотрит на нее Мишка. Черт бы побрал вас всех вместе взятых! Боитесь меня? Ну и черт с вами – бойтесь! Хотя бы этого я точно заслуживаю.
-Мы теряем время. Просто назови свои условия, и я скорее всего их приму.
Глаз ее все же дернулся, когда собеседник озвучил цену услуги. Лучше бы это были деньги, честное слово. Пусть даже много денег.
-Я согласна, - сказала она, зажимая трубку плечом и едва вписываясь в резкий поворот, - мне не нравится то, о чем ты просишь, но я согласна. Звони как только будет информация.
Трубка, больше не придерживаемая ничем, упала на пол машины, а Ксения с хрустом раздавила зубочистку на две части.
-Ксюх… Ты что, связана с мафией? – Осторожно спросил Миша.
Она посмотрела на него молча, так, как смотрела обычно на подчиненных, задающих идиотские вопросы. И он все понял – вздохнул, спрятал глаза, и, дождавшись, пока машина остановится, пулей вылетел наружу и побежал на участок.
Ася встречала их у ворот.
-Что? – Безмолвно спросила она, бросаясь навстречу Ксении.
-Его ищут, - тихо и по возможности ласково ответила та, беря Асю за руку, - успокойся. Ничего с ним не случится.
-Господи, а если его убили?.. – Начала, было, Ася, но осеклась. – Ксюша. Кто его ищет?
-Какая разница, Ась?
Но спрятаться на этот раз не удалось – Ася сжала Ксенину ладонь и встревоженно заглянула в ее глаза.
-Ксюшка… Кто?
-Ты знаешь, кто, - сквозь зубы процедила Ксения, вырывая руку, - и больше мы это обсуждать не будем.
BACK
-Сидеть! – рявкнула Ксения, и добавила помягче. – Мне вас связать, что ли?
-Но как же… Он же…
-Там без вас разберутся, ясно? Вы только мешать будете.
-Кто разберется? Ты ведь мне ничего не говоришь.
-Вам не надо ничего знать, - Ксения вздохнула и характерным жестом вытерла губы, - Вы же не полезете тушить пожар, если рядом есть пожарные. И чинить сломавшийся утюг тоже, поди, сами не возьметесь.
-Но там мой сын!
-Да ничего не будет вашему сыну! Короче. Сидите здесь, комнату я запру, а как будет какая-нибудь информация – сразу приду. Ясно?
FORVARD
-Ясно, - вздохнула Ася, провожая Ксенину спину внимательным взглядом, - все ясно…
Следующие несколько часов прошли как во сне. Они то пили кофе, то что-то ели, то просто слонялись туда-сюда по темному участку. Ксения то и дело пыталась заставить всех лечь спать, но послушалась только Маша. Остальные остались сидеть.
-И часто он откалывает такие фокусы? – Спросила Ира уже под утро, когда верхушки деревьев стали покрываться малиновым цветом, и можно уже было разглядеть дома на соседних участках.
Ксения, задремавшая в шезлонге, только хмыкнула, а Ася ответила:
-Чаще, чем хотелось бы. Иногда он ведет себя словно четырнадцатилетний подросток.
Ксения снова хмыкнула, и в этом звуке можно было расчетливо расслышать вопрос: «иногда?»
-Страшно представить, что через несколько лет наш Славка тоже может начать так себя вести, - тихо сказала Неля, - не знаю, что мы будем делать. Наверное, именно для таких случаев и нужен отец – чтобы сильной рукой воспитывать мальчика.
-У Кирилла был отец, - пожала плечами Ася.
-Не помогло, - снова хмыкнула Ксения.
-Девчонки, если что – зовите меня, - предложил Миша, оседлавший стул напротив Ксении, - я могу приехать с ремнем и заняться воспитанием.
-Дело не в ремне, - не открывая глаз, возразила Ксения, - и мужчина здесь ни при чем, по большому счету. Я думаю, что причина в том, что ему слишком многое позволялось с самого начала. Он забыл о границах, о рамках, о нормах. Творит что хочет, а мы потом исправляем то, что он натворил. И если хотите знать мое мнение – если бы мы прекратили исправлять, возможно, тогда он бы чему-то и научился.
Она договорила, и осеклась. Асин взгляд чувствовался даже через закрытые глаза, и взгляд этот был отнюдь не любящим.
-Ты правда так думаешь? – Спросила она холодно.
Ксения открыла глаза и посмотрела.
-Да, - коротко сказала она, - я правда так думаю.
Ася глубоко вдохнула воздуха. Губы ее дрожали.
-Пойду в дом. Если будут новости – позовите.
Новости появились только когда окончательно рассвело. Ксенин телефон разразился знакомыми трелями, и мужской голос сообщил, что Кирилл в Москве, в их городской квартире.
Конечно, все тут же собрались ехать обратно – покидали вещи в машины, и отчалили, почти не разговаривая друг с другом. Ася молчала всю дорогу. Ксения сделала несколько попыток заговорить, но, наткнувшись на ледяную стену, прекратила.
Ну и ладно. Злится – и пусть. Должна же я была наконец сказать ей правду!
Войдя в квартиру, Ксения бросила сумку с вещами посреди прихожей, и решительно вошла в Кириллову комнату. Он лежал на диване с ноутбуком на животе, и в наушниках. Она остановилась на пороге и стояла так, пока он ее не заметил. А, заметив, взметнулся, сел на диване, и стянул наушники.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Ксения представляла себе, что сейчас они скажут. Она скажет, что он ублюдок, он скажет, что она дура. И понесется, понесется… А сил не было. Совсем не было сил повторять то, что и так было понятно, что было сказано миллион раз.
Она закусила губу, вздохнула и вышла из комнаты. А потом взяла сумку и уехала к Левицким. Домой в этот день она так и не вернулась.
FORVARD
Машина сегодня чудила - едва Ксения выехала на шоссе, как загорелись на приборной панели сразу две лампочки, и зазвучало противное попискивание. Плюнув на правила безопасности, она стиснула зубы и с трудом, но все же доехала до Москва-Сити, бросив машину на самом въезде на парковку и, чертыхаясь, пешком проделала оставшуюся часть пути.
В офис влетела злая, растрепанная, на ходу бросила ключи от машины на Ингин стол, и скрылась в кабинете. Там она подошла к зеркалу, поправила прическу, одернула полы светло-серого пиджака, расправила на юбке пояс, и сделала глубокий вдох и выдох.
-Ксения Егоровна, - черт побери, Инга снова проделала этот фокус! Только нос торчал в щели между дверью и дверным проемом.
Ксения вдохнула, сделала несколько шагов, и за нос втянула упирающуюся Ингу в кабинет.
-Впредь я буду затаскивать тебя сюда ровно за ту часть тела, которую ты просунешь в дверь. Рекомендую начать наконец заходить полностью.
Бледная Инга, держась двумя пальцами за покрасневший нос, испуганно кивнула, а Ксения продолжила:
-Вызови авто сервис для моей машины, чтоб к вечеру была готова. И давай расписание.
С этими словами она расстегнула пуговицу на пиджаке, и села за стол, ласково оглядев привычный порядок. При взгляде на Асину фотографию, взгляд ее помрачнел, и она силой заставила себя переключиться на Ингу.
-На сегодня у вас совещание с техотделом, потом обед с Игорем Александровичем, а на вторую половину дня вы просили расписание не забивать, потому что оно будет очень зависеть от результатов обеда.
В последней части фразы Инга точно процитировала собственные Ксенины слова, сказанные ей перед выходными.
-Ладно, - махнула она рукой, - готовь кофе и конференц-зал, я подойду через десять минут.
Стоило Инге скрыться, а Ксении потянуться в ожидании начала рабочего дня, как зазвонил мобильный.
-Ксюшка, - тихо и нежно послышалось из трубки, - прости меня.
И тут же растаял комок льда в сердце, и кровь снова потекла по жилам.
-Ась, - так же тихо ответила она, - ты же понимаешь, что однажды нам придется что-то с этим сделать?
-Понимаю, - донесся вздох, - но пока я к этому не готова.
-Прости, Ась, - помолчав, сказала Ксения, - у меня вторая линия. Поговорим вечером, хорошо?
И нажала на кнопку переключения.
-Ну что, детка? - Услышала она, и чуть не расплакалась. - Говорил я тебе, что это была плохая идея?
Она кинула взгляд на часы. Восемь минут до начала совещания.
-Джон, что мне с ним делать? - Спросила обреченно. - Я не справляюсь, это ясно.
-Детка, если ты хочешь знать мое мнение, то его нужно просто выпороть.
-Однажды я его ударила. Ты прекрасно помнишь, чем это закончилось.
-Значит, плохо ударила, - хохотнул Женя, - с такими придурками как он нельзя драться на равных, их нужно пороть мокрой хворостиной.
Ксения на секунду представила себе этот процесс, и улыбнулась.
-Когда ты приедешь? - Спросила она.
-А я тебе сильно нужен?
-Очень.
И замерла в ожидании ответа.
Женя думал недолго. В трубке что-то хрустнуло, заскрипело, и, перекрикивая шум, он сказал:
-Приезжай ко мне в московскую квартиру, вечером. Я буду там.
И отключился.
Ксения сунула в рот зубочистку и снова посмотрела на часы. Пора.
В конференц-зале ее уже ждали - технический директор, арт-директор, начальник верстальщиков (Ксения никак не могла запомнить, как он правильно называется), и двое креаторов. Они сидели вокруг длинного овального стола, и громко смеялись. Впрочем, стоило Ксении зайти в кабинет, как хохот тут же прекратился.
Совещание потекло обычным ходом. Отпивая кофе из большой чашки, Ксения выслушала отчет о текущем состоянии дел по проекту, покивала на имеющиеся проблемы, и перешла к главному.
-Как вы уже, наверное, слышали, руководством нашего медиа-холдинга было принято решение открыть новое направление бизнеса.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги