Плохие парни оставляют раны

Глава 9

Мне совсем не хочется ехать с Димой на дачу его родителей, где он предлагает отпраздновать мой день рождения. Разговор предстоит непростой. Надеюсь, конечно, что обойдётся без ссоры, хотя... не так давно я видела, что и он, самый сдержанный парень из всех, кого я знаю, может злиться. Уверена, он не сделает по отношению ко мне ничего неприемлемого, но всё же оставаться с ним наедине за городом... изнутри грызёт плохое предчувствие. Даже решаюсь на то, чтобы поговорить с ним раньше. До дня рождения ещё три дня, наверняка, в один из них Дима заедет в кафе. Хочется поскорее поставить точку в нашей истории, попросить прощения, и с чистой совестью окунуться в отношения с Никитой.

На следующий день после свидания с Ником все в кафе замечают моё необычное состояние. С моих губ не сходит широкая улыбка. Пытаюсь сдержаться и не могу: мне хочется петь и танцевать, хочется обнять каждого гостя и вообще кажется ещё немного - и у меня крылья за спиной от счастья вырастут. Хозяйка и напарница по - доброму посмеиваются надо мной, даже Паша, больше похожий на каменную глыбу, чем на живого человека, глядя на меня, оттаивает, нет - нет, а улыбаясь уголками губ.

Дима не приезжает. Звонит ближе к обеду, извиняется, говорит, что в абаканском филиале неприятности, и они с отцом рано утром срочно выехали туда. Обещает вернуться к моему дню рождения. Сокрушается по поводу того, что с дачей, видимо, ничего не получится, и придётся праздновать в городе. Уверяю его, что я не в обиде. Что ж, поговорить раньше не получится, но хотя бы одной проблемой меньше.

С Никитой мы решаем пока не встречаться. Рядом с ним мой разум так и норовит отключиться, он вызывает во мне определённые желания, и я совсем не уверена, что смогу сдержаться, если он проявит настойчивость. Но я не хочу изменять Диме, как бы странно это не звучало, ведь, по сути, я уже...

Ник звонит вечером, когда я собираюсь лечь спать. Говорит, что просто хочет пожелать мне спокойной ночи. И он желает... мы болтаем с ним почти три часа. Три часа! «Билайн» на нас озолотится. Самое смешное, утром я толком даже вспомнить не могу, о чём мы говорили: кажется, успели обсудить всё - от ожидаемого выхода второй части «Обители зла» до очередных слухов о скором прорыве Красноярской ГЭС. Вот на шутливых выкриках Ника: «Спасайся, кто может», я вроде и вырубаюсь.

Дима тоже звонит, но с ним и десять минут разговора кажутся вечностью. С Никитой же мы продолжаем болтать по телефону при каждой удобной возможности. Накануне моего дня рождения Ник приезжает в кафе. Я как раз заканчиваю смену, получая расчёт у хозяйки: зарплату она выдаёт в конце каждого рабочего дня. Убираю деньги в кошелёк, довольно жмурясь, сегодня ещё и хорошие чаевые набежали, что редкость.

- По твою душу? - кивает мне за спину женщина.

Оборачиваюсь, замечая Ника, который стоит возле входа в шатёр. Поймав мой взгляд, он тепло улыбается мне, и моё сердце сразу начинает биться быстрее. Делаю шаг вперёд, но голос хозяйки меня останавливает:

- Полина! Телефон!

- Ой, - хватаю мобильник, лежащий на стойке, быстро запихиваю его в сумочку. - Спасибо, - благодарю женщину.

- Как же приятно смотреть на влюблённых людей, - улыбнувшись, произносит она. - С ним ты совсем другая, - бросает быстрый взгляд на Ника. - Аж светишься вся. Не то что с Димой, - добавляет хозяйка.

При упоминании имени «моего парня» улыбка сразу сползает с губ. Ничего, мысленно успокаиваю себя, осталось совсем немного.

- До свидания, - прощаюсь я.

Иду к Нику, и как только оказываюсь рядом, он сразу обнимает меня, притягивая к себе с явным намерением поцеловать. Выворачиваюсь из его рук, произношу возмущённо:

- Никит, мы же договаривались!

- Договаривались, - кивает он, - но я так соскучился, - состроив умильную рожицу, произносит он. - Подвезу тебя до дома, хорошо?

- Ладно, - вздохнув, соглашаюсь. Я могу сколь угодно изображать возмущение, но внутри меня всё ликует, потому что я тоже безумно скучаю по нему, и никакие разговоры по телефону не помогают избавиться от этого перманентного чувства. Сама беру его за руку, переплетаю наши пальцы, чем вызываю у Ника довольный смешок, и мы идём к машине.

- Удачный день? - спрашивает он, выехав с парковки на проезжую часть.

- Ага, - киваю я. - В летних кафе не особо принято чаевые оставлять, а сегодня ничего - хороший «улов».

- И кто такой щедрый? - продолжает расспрашивать Ник.

- Компания парней была, - начинаю рассказывать, поудобнее устроившись на сидении. - Один, я так поняла, женится через неделю, вот, устроили мальчишник. С пяти часов гулять начали, а в девять их уже разобрали всех по койкам, - начинаю хихикать, вспоминая как всё это выглядело со стороны.

- В смысле? - Никита бросает на меня удивлённый взгляд

- Благоверные их пришли - нынешние и будущие, - поясняю я, - парни, конечно, порывались ещё в клуб пойти, но невеста со словами: «пора баиньки», жениха первого увела. Умоталась с ними, если честно, но хоть не зря, - прикрываю глаза, ощущая уже привычную тяжесть в ногах.

- Я надеюсь, к тебе не пристают? - помолчав некоторое время, несколько неожиданно спрашивает Ник.

Не могу сдержать саркастичной усмешки:

- Тебе не кажется, что поздно уже беспокоиться по этому поводу? Я так - то три недели в кафе работаю.

- И всё же?

- Ты Пашу видел? - улыбнувшись, отвечаю я.

- Вопрос снят, - расслабленно смеётся Ник. - Может, бросишь работу в кафе? Тебе же уже не нужно будет прятаться за ней от Димы, - поясняет он, заметив с каким недоумением я смотрю на него. - Да и устаёшь сильно.

- Нет, - отрицательно качаю головой. - Мне деньги нужны, брать у отца не хочу, хотя всё равно придётся, наверное. Давай, о чём - нибудь другом поговорим? - предлагаю я. Не хочется мне думать о проблемах, когда Никита рядом. Тянусь к магнитоле, включаю радио, и оставшийся путь до моего дома мы занимаемся тем, что у нас отлично получается - болтаем обо всём, что взбредёт в голову.

Ник паркуется возле моего подъезда. Поворачивается ко мне. Я как раз вожусь с ремнём безопасности, отстёгивая его, как он спрашивает:

- Во сколько ты родилась?

- В пять утра. А что?

Ник лишь молча бросает на меня лукавый взгляд. Поворачивается в сторону заднего сидения, наклоняется, шарит там рукой. Затем с улыбкой протягивает мне небольшую продолговатую коробочку, упакованную в светло - голубую блестящую бумагу.

- Считается, заранее поздравлять нельзя, - немного неуверенно говорит Ник. - Но я хочу быть первым, от кого ты получишь подарок в свой день рождения. В общем, будем считать, что сейчас я просто даю тебе красивую коробочку. Утром она превратится в подарок, откроешь, как проснёшься.

- Спасибо, - тихо выдыхаю я, ощущая как в горле от переизбытка эмоций собирается ком. Сжимаю подарок Ника в ладони, наклоняюсь к нему, обнимая второй рукой. Оставляю лёгкий поцелуй на его губах, ещё раз повторяя: - Спасибо.

Никита проводит пальцами по моей щеке, произносит:

- Надеюсь, тебе понравится.

- Конечно, понравится, - заверяю его с улыбкой. - Это же твой подарок.

Выхожу из машины. Не хочется расставаться с Ником. Пусть и ненадолго. Завтра в это же время я уже смогу свободно называть его своим парнем. Смогу зацеловать каждый миллиметр на его теле, не переживая о том, что поступаю как последняя...

- Поля!

Слышу, как хлопает дверца автомобиля. Оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Никитой, который в два шага преодолевает разделяющее нас расстояние.

- Чт... -

Не успеваю задать вопрос, как Ник сгребает меня в свои объятия, целуя. Напористо, страстно, жадно. У меня от неожиданности кажется весь воздух из лёгких вышибает, а в следующую секунду я вцепляюсь в его плечи, отвечая на поцелуй, растворяясь в нём, откидывая все сомнения... потому что ощущать его рядом, отдаваться его ласкам уже почти жизненная потребность, потому что без него плохо.

Ник прижимает меня спиной к своей машине, не переставая целовать, зарываясь одной рукой в волосы на затылке, а пальцами второй проникает под край топа, обхватывая за талию. Губами касается шеи, оставляя дорожку из лёгких поцелуев, спускаясь к ключице. Я только и могу, что хватать ртом воздух, выдыхая рвано... и надо прекращать всё это безумие... надо... Мы же на улице, пусть и темно уже, и прохожих почти нет, но с моих губ лишь срывается невнятный полустон.

Никита отстраняется, делает глубокие вдохи - один, второй, - постепенно выравнивая дыхание. Смотрит в глаза, и в его взгляде вижу настолько откровенное желание, что меня в жар моментально бросает, тело как будто ватным становится, я уже сама себе не принадлежу. Вцепляюсь дрожащими пальцами в его футболку, понимая только одно, что хочу утащить его с собой в свою квартиру, и будь что будет.

- Полина, - шепчет мне Ник на ухо, - с ума сводишь, - оставляет лёгкий поцелуй в уголке губ, - если бы он не был моим братом, наплевал бы на всё. Завтра, - снова смотрит мне в глаза, - увезу тебя к себе... - тянется к моим губам, но, в последний момент отстраняется.

И я ему благодарна даже, потому что у меня уже никаких моральных принципов не остаётся. Меня даже упоминание о Диме не остужает, но Ник прав... хорошо, что он сильнее меня.

Отступаю от него, не касаясь более, Ник тоже только провожает меня взглядом. Уже позже, когда я оказываюсь в постели, от него приходит смс:

«Не буду желать спокойной ночи. Нечестно же, если я один не буду спать, вспоминая об одной очень горячей штучке».

Следом ещё одно:

«Я в душ. Холодный. Второй раз».

Вот как ему удаётся? Заставлять меня счастливо улыбаться, одновременно вгоняя в краску, даже находясь на другом конце города?

Мне и самой кажется, что не усну, но нет, усталость даёт о себе знать. И всю ночь снится мне один очень горячий парень.

*****

Утром просыпаюсь от телефонного звонка. Вера. Не изменяет себе, всегда стараясь поздравить меня первой. Говорит, что приедет в конце августа на пару дней, а потом мы вместе улетим в Питер.

- Я специально отпуск взяла. Две недели. Помогу тебе устроиться, - делится планами Вера.

- Отпуск? - резко подрываюсь на кровати, услышав заветное слово. - Вера! Даже не смей думать о том, чтобы потратить его на меня. Я - не маленькая, сама устроюсь!

Я, наверное, сумасшедшая, но идея свести отца с Верой становится каким - то наваждением. Но приходится себя сдерживать. Они всё - таки взрослые люди, с непростым прошлым, потому максимум, что я себе позволяю - совсем лёгкие намёки. И с отцом успехи есть. Знаю, что он действительно предложил Вере куда - нибудь съездить вместе. Правда со словами «чтобы нам не скучно было». Но тётя отказалась. Ничего, дожмём!

- Вера, - сделав глубокий вдох, говорю уже более спокойно. - Я Питер знаю, как свои пять пальцев. И каждый угол в твоей квартире, - добавляю решительно. - Поэтому приезжай на пару дней, я только за, но потом дуй в отпуск. И отца прихвати, иначе он скоро от переутомления сляжет. А один он не поедет никуда, сама знаешь.

- Лёша заболел? - в голосе Веры моментально появляются искреннее беспокойство. Как? Как я раньше не замечала её истинного отношения к отцу?

- Нет, но заболеет, - продолжаю гнуть свою линию, бессовестно преувеличивая масштаб проблемы. Отец, конечно, много работает, но укладываться на больничную койку явно не собирается. - Пашет, как вол. А он ведь не железный.

- Я поговорю с ним, - задумчиво тянет Вера.

- Поговори - поговори, - соглашаюсь я.

На этой оптимистичной ноте мы и прощаемся. Хм... оптимистичной для меня. Может, не стоило пугать Веру? Будет теперь переживать. Ай, ладно, может, щёлкнет у неё в голове, наконец, нужный тумблер.

Предстоящий разговор с Димой тяготит, воспоминания о Никите, наоборот, окрыляют. Предпочитаю думать о Нике: с улыбкой и пританцовывая иду в душ. По пути вспоминаю о его подарке. Бросив чистые вещи на стиральную машину, возвращаюсь в прихожую. Заветная коробочка стоит на полочке. Тогда в январе я как - то сказала Никите, что мой любимый цвет - небесно - голубой... запомнил... и это вроде такая мелочь, но на душе становится теплее, а в груди появляется какое - то щемящее чувство. Я не просто влюблена в этого парня, не просто... Господи, да я люблю его до одури, до умопомрачения. «Ты, ты так откровенно попала», - всплывает в голове строчка из любимой песни любимой Земфиры. Попала, да, попала по полной, хоть и зовут меня не Анечка.*

Распаковываю подарок аккуратно, открываю продолговатую красную коробочку. Внутри лежит тонкая золотая цепочка с изящной подвеской в форме слова: Love. Провожу по ней кончиком пальца: и пусть кто - то скажет, что такой подарок банален... пусть. Для меня он самый лучший.

Не успеваю примерить подвеску, отвлекаясь на звонок в дверь. Открыв, почти сразу оказываюсь в объятиях отца. Обниматься ему не особо удобно - в одной руке он держит коробку с тортом, во второй ещё одну коробку побольше, упакованную в подарочную обёртку. А всё - таки наши отношение в последние месяцы сильно потеплели. Не знаю, что способствовало этому больше - его осознание, что он почти потерял меня как дочь, или чувство облегчения, которое мы оба испытали, когда вся правда выплыла наружу.

- С Днём рождения, доча! - улыбаясь, поздравляет отец.

«Доча», - давно он меня так не называл. Целую его в щёку в ответ. Забираю у него из рук торт, киваю в сторону кухни.

Пока отец разувается, начинаю возиться с кофе. Он идёт в ванную мыть руки, а я достаю торт. М - м - м... «Киевский» - мой любимый. Чем хорош день рождения? Тем, что с чистой совестью можно на завтрак умять кусок любимого торта.

- Вера уже звонила? - отец появляется в дверях с подарком в руках.

- Да, - оборачиваюсь на его голос.

- Ну... в общем, я присоединяюсь ко всему, что она тебе пожелала, - улыбаясь, произносит он. - У неё язык всяко лучше моего подвешен. А это от нас подарок. Общий, - уточняет он, укладывая его на стол.

Я по форме коробки догадываюсь, что там может быть. Разрезав упаковочную бумагу и рассмотрев содержимое, подпрыгиваю на месте, а потом повисаю на шее отца.

- Спасибо! - не скрывая искренней радости, благодарю его.

Возвращаюсь к коробке, отец помогает открыть её, и в моих руках оказывается новенький ноутбук. Вот ведь, подарок так подарок. Моему нынешнему уже четвёртый год, батарею совсем не держит, работая только от сети, да и зависает частенько. Пока я вожусь с ноутбуком, разглядывая его со всех сторон, отец сам доваривает кофе, разливает его по чашкам, попутно расспрашивая меня о делах.

Убираю со стола ноутбук, режу торт, повернувшись обратно с блюдцами в руках, замираю на месте. Отец рассматривает подарок Ника, который я оставила на столе, уйдя открывать ему дверь. Он поднимает на меня взгляд, спрашивает не без напряжения в голосе:

- Смотрю, кто - то успел поздравить тебя раньше. Дима?

- Нет, - отвечаю тихо, усаживаясь за стол.

Отец не раз уже спрашивал меня об отношениях с Димой. Удивительно, но никакой злости к нему, как, впрочем, и к Марине, у него нет. Насколько я поняла, отношения с их отцом у него всегда были нейтральными. На расспросы же я каждый раз отвечаю, что Дима просто мой друг. И сейчас я этому рада. Совсем не хочется, чтобы отец узнал о моих метаниях между двух парней. Нехорошая ассоциация с поведением матери напрашивается сама собой.

- Это подарок Никиты, - уточняю я, подумав. Рано или поздно он всё равно узнает.

- Я надея... кхм... думал, вы расстались, - продолжая крутить в руках коробочку с цепочкой, тихо произносит отец.

- Мы, - делаю глоток кофе, потому что во рту моментально пересыхает от волнения, - мы... - поднимаю на отца взгляд, - пробуем возобновить отношения, - подбираю максимально нейтральное определение тому, что происходит между нами.

- И как успехи? - как - то нервно усмехнувшись, спрашивает отец.

- Пап, может мы о чём - то другом поговорим, - прошу я. - Честно, мне как - то странно с тобой обсуждать мои отношения с парнем.

- А мне - то как странно, - вздохнув, отвечает он. - Я и не заметил, как ты выросла. Столько лет зря потерял, Поля, - с неподдельной горечью в голосе вдруг произносит он. - Ты прости меня, я злился на Свету, а страдала ты.

- Пап... - я дар речи теряю. - Всё нормально... - выдавливаю из себя. На глазах непроизвольно слёзы наворачиваются. И пусть я говорю одно, но на самом деле давно хотела услышать эти слова. Ведь, по сути, отец прав, мы потеряли с ним много лет, которые прошли для нас, как в тумане. Мы жили рядом, в одной квартире, но как чужие друг другу люди. Во многом по его вине, и сейчас я рада, что он наконец понял это.

- Ничего не нормально, Поля, - отец смотрит мне в глаза, и я вижу в его глазах искреннее сожаление. - Надеюсь, ещё удастся что - то наверстать, исправить, - тихо добавляет он.

- Пап, - я не выдерживаю эмоционального напряжения. Встаю, чтобы обнять его.

Он усаживает меня к себе на колени, как в детстве, ещё до переезда. Гладит по волосам. И так спокойно становится, наверное, впервые за последние годы я осознаю, что у меня действительно есть отец.

- Ты для меня навсегда останешься маленькой девочкой, - произносит он. - Но я понимаю, что придёт время, и рядом с тобой появится твой мужчина. Не ошибись, Поль, постарайся не ошибиться, - он замолкает, явно не договаривая два слова: «как я».

- Я постараюсь.

- Хорошо, - отец целует меня в макушку. - Давай, праздновать что ли, - уже веселее продолжает он. - Развели тут, понимаешь, грусть - печаль, а у кого - то между прочим день рождения.

- У кого - то между прочим отпуск на носу, - подхватит его тон, говорю я, пересаживаясь на стул и отправляя в рот первый кусочек торта. - Я про Веру, - уточняю, поймав недоуменный взгляд отца. - В конце августа. И представляешь, она собралась его провести, помогая мне устроиться в Питере?! Как будто я там чего - то не знаю. А голос у самой уставший - уставший, - нарочито грустно добавляю я. - Может хоть ты её вразумишь? - с надеждой в голосе обращаюсь к нему. - Хотя одна, она, наверное, никуда так и не поедет...

- Я поговорю с ней, - кивает отец.

Не сдержавшись, расплываюсь в улыбке. Отец, заметив, что я повеселела, тоже расслабляется. Мы ещё сидим с ним около часа, уплетая торт, потягивая кофе и вспоминая смешные моменты из моего детства.

*****

- Дима! Мне совсем это не нравится! Мы договаривались о другом! - как же я зла на него! Внутри всё кипит от возмущения. Ему всё - таки удалось выманить меня на эту чёртову дачу!

Он звонит около трёх часов. К тому времени я уже даже начинаю нервничать. Хочется поскорее поговорить с ним. Извиняется, говорит, что вернулся из Абакана накануне почти ночью, и ему понадобилось время, чтобы подготовить для меня задуманный сюрприз. Пытаюсь унять его пыл, что - то мямля о том, что не стоило, но он решительно перебивает меня:

- Стоило, Поль, не спорь. Скажи лучше, ты готова?

- Конечно, - вздыхаю я.

- Отлично. Сейчас приедет такси, которое тебя довезёт ко мне.

И я усаживаюсь в это чёртово такси, искренне полагая, что спустя минут двадцать окажусь в хорошо знакомой квартире Димы и Марины. Последняя как раз звонит мне, как только машина отъезжает от дома. Мы не успеваем договорить с подругой, как мобильник издаёт характерный писк, вырубаясь. Вот же! Совсем забыла о том, чтобы подзарядить телефон. Бросив взгляд в окно, понимаю, что мы едем в противоположную от нужной сторону.

- Извините, - обращаюсь к таксисту, - куда вы меня везёте? - а внутри прошибает от острого чувства страха. И пожилой мужчина со смешно топорщащимися усами в этот момент кажется мне личностью с явно - выраженными маниакальными наклонностями.

- Так, это, по адресу, - насторожённо покосившись на меня, отвечает он.

Таксист тут же называет адрес, и я понимаю с облегчением, что он не маньяк, и с мгновенно вспыхивающим раздражением, что Дима ждёт меня на даче. И телефон, как назло, сел! Так бы позвонила и высказала ему всё, что я в этот момент думаю о его выходке. Первая мысль, плюнуть на всё и вернуться домой. Но сдерживаюсь, нужно поставить точку. Сегодня!

И вот я стою перед Димой, ругая его, не сдерживая раздражения. Он лишь улыбается виновато в ответ, обнимает меня за плечи, просит:

- Поль, ну не шуми. Просто захотелось сделать сюрприз.

Раздражение уходит, сменяемое чувством вины. А уж когда я вижу, как именно Дима подготовился...

В гостиной накрыт небольшой столик, стоящий возле дивана: фрукты, сладости, шампанское. Даже свечка в подсвечник воткнута. Блять! Дотянула. Дура, как есть дура!

- Дим, надо поговорить, - начинаю я.

- Ага, - кивает он, хватая бутылку шампанского. - Успеется ещё, - улыбается мне, начиная возиться с пробкой. - Сначала поздравления. Всё - таки «день рождения только раз в году», - начинает напевать он.

У меня с каждым новым Димкиным словом настроение всё паршивее. Руки дрожат от напряжения, и я прячу ладони в задние карманы джинсов. Обращаюсь к нему ещё раз, стараясь, чтобы голос звучал как можно решительнее:

- Дим...

Хлопок. Пробка вылетает из бутылки с характерным звуком, и в ту же секунду меня окатывает струёй шампанского. Я только и успеваю, что отшатнуться назад, запинаясь в итоге о боковину дивана и падая на него спиной.

- О, чёрт! - слышу громкий возглас Димы. Он закрывает горлышко бутылки ладонью, лихорадочно оглядываясь по сторонам, пытаясь сообразить, что делать. Убегает на кухню, через секунду слышу, как бутылка опускается в раковину.

Поднимаюсь с дивана, оглядывая себя: топ спереди мокрый почти насквозь, джинсы тоже изрядно уделаны брызгами шампанского. Дима появляется в гостиной с полотенцем в руках. Тянет ко мне руки, пытаясь вытереть капли, попавшие на лицо, виновато приговаривая:

- Прости, Поль, рукожопа.

- Да не трогай ты меня! - выкрикиваю раздражённо, отбирая у него полотенце. Но почти сразу бросаю его на диван - топ сушить надо, желательно предварительно постирав.

- Так, давай, успокоимся немного, - подняв руки вверх в примирительном жесте, размеренно произносит Дима. - Я поищу, во что тебе можно переодеться, потом поговорим. Окей?

- Хорошо, - соглашаюсь я.

Дима уходит на второй этаж. Вытираю полотенцем столик и пол вокруг него. Успеваю прополоскать его в раковине и развесить сушиться. Подумав, достаю из кладовки гладильную доску и утюг. Попробую посушить с его помощью топ.

- Поль, - зовёт меня Дима. Возвращаюсь в гостиную, он суёт мне в руки белый комок.

- Вот, держи. Маринкиных вещей не нашёл, так что походишь пока в моей футболке. Переодевайся, я сейчас.

Димка уходит на улицу. Быстро меняю мокрый топ на футболку. Она довольно длинная, почти до середины бедёр. Подумав, стягиваю джинсы. Собрав вещи, иду к гладильной доске. Высушу их, насколько смогу, поговорю с Димой и уеду. Хватит с меня этого цирка.

- Полина.

Вздрагиваю, услышав знакомый голос. Выхожу в гостиную, произношу удивлённо:

- Никита? - я так рада ему. Я хотела сама поговорить с Димой, но сейчас я так рада, что Ник приехал. Но... - Ты как узнал, что я здесь?

Никита молчит. Он смотрит сначала на меня, потом медленно обводит взглядом комнату, задерживаясь на накрытом столике, диване со смятым после моего на него падения пледом. Я слежу за ним, и до меня медленно доходит, как всё это может выглядеть со стороны. Ник переводит на меня взгляд, в котором с ужасом замечаю какую - то дикую смесь злости, отчаяния и презрения. Выговариваю поражённо:

- Никит, ты же не думаешь, что... - не успеваю договорить.

- Дрянь, - выговаривает он. - Какая же ты дрянь! - уже громче, дрожащим от злобы голосом.

- Никит! Да как ты мог подумать... - у меня язык не поворачивается произнести это вслух.

- А что я должен думать? - цедит он сквозь зубы. - Всё очевидно.

- Да что угодно, - меня начинает колотить крупной дрожью от его ледяного тона. - И что тебе очевидно? Что? Никит, - стараюсь говорить спокойно, чтобы самой успокоиться, - я случайно тут оказалась, правда, - пытаюсь достучаться до него, торопливо, глотая слова, - ты же знаешь, мы должны были встретиться в его квартире, но он всё переиграл в последний момент. И я хотела сразу ему всё сказать, но он... - ну, почему, почему я должна оправдываться за то, чего я бы даже в самом страшном сне не сделала. Но я продолжаю, потому что какой - то совершенно стеклянный взгляд Ника пугает до одури: - Я не успела, просто не успела ничего сказать, Дима открывал шампанское и облил меня с ног до головы. Мне пришлось переодеться...

Я умолкаю резко, потому что понимаю - Никита меня не слышит. Он смотрит как будто сквозь меня. Подхожу ближе, кладу руку ему на плечо, но он скидывает её, отступая от меня в сторону на пару шагов.

- Не трудись. Твои оправдания мне нахуй не сдались. И ты тоже, - он разворачивается ко мне спиной, направляясь к двери.

А я просто не знаю, что говорить, что делать. Просто хватаю воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, не понимая, абсолютно не понимая, что происходит. Кажется, что я в какой - то кошмар попала, в какое - то грёбаное Зазеркалье. Но я не могу, не могу отпустить Ника, потому что внутри есть чёткое ощущение, если сейчас он уйдёт, я его больше никогда не увижу. Я бросаюсь за ним, догоняя уже почти в дверях. Хватаю за руку, и с какой - то непонятно откуда взявшейся у меня силой, дёргаю на себя, останавливая. И пока он не начал вырываться, говорю сбивчиво, чтобы успеть, чтобы донести, оправдаться, сама не знаю в чём:

- Никита, я не понимаю, почему ты так реагируешь, но просто поверь, у меня ничего, - с нажимом произношу последнее слово, - ничего не было с Димой. Ни раньше, ни сегодня, я...

- Заткнись, - он всё же выдёргивает свою руку из моей ладони.

- Никит...

Я не оставляю попытки достучаться до него. Он резко хватает меня за плечи, толкает назад с силой, от чего я отлетаю к стене, больно ударившись о неё спиной. На глазах выступают слёзы: и от боли, и от страха, и от унижения, что приходится оправдываться непонятно в чём. Ник же подходит ко мне почти вплотную, его пальцы стальной хваткой сжимаются на моём плече. Мне больно, и я пытаюсь отцепить его руку, но он даже не замечает моих жалких попыток. Поднимаю на него взгляд, спрашиваю тихо сквозь слёзы, с которыми уже нет смысла бороться:

- Никит, почему ты мне не веришь?

Кривая усмешка искажает его губы. Он молчит, и мне кажется, что уже и не ответит вовсе. Разжимает пальцы, отпуская меня, отступает на шаг, выплёвывая напоследок:

- Ты на свою мамашу не только внешне похожа, - ещё одна кривая ухмылка, - такая же шлюха, как она.

От его слов внутри всё обрывается. Становится как - то всё равно на то, почему он так разозлился. Я ни в чём не виновата перед ним. Я ни в чём не виновата, повторяю про себя словно мантру, пытаясь сохранить остатки самообладания.

- Думай, что хочешь, - внутри пустота. Вытираю ладошками слёзы, больше не произнося ни слова. Пусть уходит.

Дверь открывается, внутрь вваливается Дима, в его руках замечаю закупоренную бутылку шампанского. Он останавливается, ошарашенно глядя то на меня, то на Никиту.

- Какого...

Ник разворачивается к нему резко, отталкивает в сторону, освобождая себе проход. Несколько секунд, и мы остаёмся с Димой одни. Он подходит ко мне, обнимает за плечи, тянет поражённо:

- Сбегал до магазина называется, - пытается заглянуть мне в глаза. - Поль, что произошло?

Высвобождаюсь из его рук. Говорить не могу, потому что горло как будто тисками сжато. Оглядываюсь беспомощно по сторонам, до конца не веря, что я по - прежнему на даче, что только что здесь был Ник, обозвавший меня шлюхой. Кажется, что это произошло не со мной. Но, увы, со мной.

Иду на кухню. Дима тихой тенью следует за мной. Молчит. Хорошо. Я сейчас сама себе напоминаю какой - то робот из будущего: вроде соображаю, кто я, где я, делаю что - то, а внутри ничего - ни эмоций, ни переживаний. Выключаю утюг. Не стесняясь Димы, стягиваю с себя его футболку, бросаю её на пол. Надеваю свои вещи.

- Полина! - Дима не выдерживает, перехватывая меня на пути в гостиную. - Ты скажи мне, что произошло?! Ты моя девушка, и я не посмотрю, что он мой брат...

- Дим, прости, - пытаюсь высвободиться из его рук, - но у нас ничего не выйдет, - и смешок нервный, потому что наконец я произнесла то, что давно хотела ему сказать. Слова сами с губ слетают, даже усилий прикладывать не приходится. Дима отшатывается от меня, а мне всё равно. Переживёт.

Подхожу к дивану, на котором лежит моя сумка, подхватываю её, направляясь к выходу из дома.

- За ним побежишь? - слышу окрик за спиной. - Ты же ему нахер не нужна, идиотка!

Замираю на месте, поражённая и словами и тоном, которым они произнесены. Дима оказывается рядом, разворачивает к себе, смотрит на меня, прищурившись. Выговаривает почти по слогам:

- Думаешь, я не знаю, что вы за моей спиной опять снюхались? Долго голову мне морочить собиралась?

- Дим, прости меня, - говорю устало. - Ты этого не заслужил, прости. Но это всё, что я сейчас могу тебе сказать.

Дёргаюсь в сторону входной двери, но он меня не отпускает, удерживая за руку. Становится не по себе. Дима - всегда спокойный и уравновешенный, дышит рвано, и в его взгляде чудится что - то страшное, почти безумное. Он пугает меня, и не на шутку. Я даже выхожу из своего полушокового состояния.

- Чего тебе со мной не хватало, Полина? - тихо спрашивает он, а у меня мурашки от его тона по спине бегут. - Он уже трижды, трижды, - повторяет ещё раз, - отказался от тебя, а ты опять за ним собираешься бежать.

- Не собираюсь, - отвечаю, не понимая, о чём толкует Дима.

Наверное, на моём лице отражается недоумение, потому что он отпускает меня, начиная говорить:

- Ты ж ему ещё тогда сильно понравилась, на первом курсе, а в итоге? Испугался. А в январе? Брат, что мне делать? - Дима мастерски копирует интонации Ника. - Я ему сказал тогда, что семья дороже, и этот придурок повёлся, хотя уже по уши в тебя втюхался. Сегодня? - Дима улыбается торжествующе. - Одного намёка хватило, чтобы его с катушек снесло. Вот только от любимых не отказываются так просто, правда же? Что ж это за любовь такая, если он поверил, что ты из - за денег со мной переспать решила?

Смотрю на Диму и поверить не могу, что передо мной парень, которого, как мне казалось, я знаю как облупленного. Но до меня доходит постепенно смысл его слов, и... а что сказать? Только и удаётся из себя выдавить:

- Зачем? Из - за Жени?

- Я из - за него больше ни одной твари женского пола не верю, - усмехнувшись, отвечает Дима. - Вот и ему нехуй с любимой кайфовать. Первый раз не прокатило, зато теперь точно наверняка.

- Первый? - вопрос сам слетает с губ, хотя всё, чего мне хочется, убраться от Димы куда подальше. Кажется, ещё немного и он вовсе человеческий облик потеряет.

- А ты спроси его, как он с Женей расстался. Спроси, откуда у него принцип этот дебильный появился: «Натрахались и разбежались». Хотя, о чём я, - Дима улыбается довольно, - он тебя к себе теперь и на километр не подпустит. Баста, карапузики, закончилась ваша любовь. Да не дрожи ты так, - бросает на меня насмешливый взгляд. - Ничего я тебе не сделаю, нахуй ты мне не сдалась. Такси сейчас вызову и вали.

Выхожу из дома на негнущихся ногах. Жду машину на улице, привалившись спиной к соседнему забору. Оказавшись дома, первое, что делаю, подключаю телефон к зарядке и звоню Никите. Он не отвечает. Пишу ему смс, объясняя, что все слова Димы - ложь. Но снова не получаю ответа. Я пытаюсь достучаться до него ещё пару дней, но с каждой новой безуспешной попыткой во мне всё сильнее разгорается злость на Ника, и слова Димы о том, что от любимых так просто не отказываются, всё больше отравляют меня. Несмотря на какую - то мутную историю с Женей, я искренне не понимаю, как? Как Ник мог поверить Диме?

Через два дня выхожу на работу в кафе. Мне не становится ни легче, ни лучше, но работа хоть немного отвлекает от того, чтобы раз за разом прокручивать в уме сначала слова Ника, потом Димы. Успокаиваю себя тем, что мне не впервой, не впервой пытаться забыть Никиту. Вот только обещаю себе, что этот раз станет последним. Хватит! Мы пытались быть вместе, но, наверное, какие - то высшие силы против этого. Что ж, у меня впереди новая жизнь в новом городе с отличными перспективами. Осталось - то и потерпеть всего ничего. Я успокаиваю себя, как могу, а внутри пустота... чёрная абсолютная пустота.