Плохой нянька

Глава 7

Зэйден Рот

Раз уж я застрял в городе, можно немножко повеселиться. Молоденькая мамочка с детьми подвернулась как раз вовремя. Она и понятия не имела, как сексуально выглядела в своей миленькой белой футболке, полоска голой кожи ее плоского живота выглядывала над поясом этой уродливой юбки. Не то, что бы я против цыпочек, знающих себе цену, но Брук была такой наивной, что это даже забавно.

Я усмехаюсь и кручу телефон в руке, собираясь отправить ей смс. Еще у меня есть сексуальная малышка Китти, ожидающая нашего видеочата сегодня вечером. Может быть, эти две недели не будут так жесть-как-ужасны, правда?

Я плюхаюсь задницей на диван как раз в момент шума из радио-няни. Блядь. Я что, не могу позволить себе перерыв? Слушайте, это прямо нон-стоп какой-то. И как Мерседес находила время для видеоигр? Серьезно. Эта женщина, вообще, спит когда-нибудь?

— Иду, иду. — Я перепрыгиваю через две ступеньки, кладу телефон рядом с кроваткой и тяну Сэди в свои объятия. Она кричит и закидывает свою пушистую коричневую головку назад, завывая, как приведение. Кулак стучит по стене рядом с дверью, и я слышу недовольный вопль. Твою мать. Ну и что, блядь, мне делать с проклятым ребенком? Я не говорю, что не люблю детей, но блин… В чем проблема этой засранки?

Я хмурюсь, пока несу кроху вниз, умудряясь при этом жонглировать нагретой под горячей водой бутылочкой и стараясь не думать о том, что в бутылке грудное молоко Мерседес.

— Давай представим, что это сок из коровьей сиськи, а, — воркую я над Сэди, пока качаю ее, пытаясь успокоить. Но это ни хрена не работает, неважно, как я двигаюсь или что мурлычу, изображая лепет ребенка. Вот же блядь. Я укладываю ребенка на плечо и капаю небольшим количеством молока на свою кожу, чтобы проверить температуру. Угу, я все же читаю список Мерседес. Как видите, такой крутой парень, как я, точно знает, что делает.

Вроде бы.

Когда я сажусь и пытаюсь накормить малютку, она уворачивается от соски, крича и плача. Когда проверяю ее подгузник, то обнаруживаю, что… он полон говна. Пипец. Так вот от чего такой запах. А я-то думал, что это хреновы чихуахуа. Они срут везде, куда ни глянь. Я постоянно наступаю на эти крошечные какашки.

Серьезно. Я в аду.

Я меняю Сэди подгузник, и она, наконец-то, успокаивается и засыпает у меня на плече, прежде чем я отношу ее наверх. К тому времени, как я спускаюсь вниз — вижу, что телефон, буквально, взорван от сообщений и пропущенных звонков от Китти.

Полагаю не увидимся. Ну, и пошел ты. У меня есть другие варианты.

Я произношу слово «де-е-ерьмо», а затем падаю спиной на кровать брата, быстро печатая ответ.

Завтра вечером? Прости, детка. Ребенок плакал.

Надеюсь, что заслужил немного сочувствия, верно? Уже собираюсь убрать телефон, когда вспоминаю об этой девчонке, Брук. Какого черта?

Я и ей отправляю сообщение. Как она сказала, прямо сейчас ей не нужен бойфренд. А последнее, чего хочу я — это девушка.

Это может быть выгодно для нас обоих.

Это Зэй Рот из парка. Хочешь потусоваться завтра вместе? Мы будем там примерно в два, если захочешь присоединиться.

Я бросаю телефон около себя и делаю глубокий вдох. Пытаюсь убрать напряжение из мышц. Я начинаю расслабляться, чувствуя, как замедляется мой пульс, веки тяжелеют… и тут появляется входящий звонок от моего брата.

Который будит меня. И ребенка.

Спасибо, блядь, Toxic!

Серьезно! Я поменяю этот гребаный рингтон!

В пять утра меня будят прыгающие на кровати и орущие друг на друга близнецы, а сосед колотит в стену. Я издаю стон и перекатываюсь, закрывая подушкой уши и пытаясь провалиться обратно в сон, в котором мы с Хьюбертом вернулись в нашу квартиру, где солнце проникает через панорамное окно в моей гостиной, кондиционер охлаждает мою обнаженную кожу, когда я скатываюсь с красивой девушки в моей постели.

Это занимает несколько секунд, пока я не начинаю соображать, что фантазирую о Брук — той цыпочке из парка. В моем сне ее тело такое же мягкое и упругое, каким выглядело в парке. Ее волосы пахнут персиками, а рот горячий и голодный, находится прямо на моем татуированном члене, а ее язык играет с пирсингом на моих яйцах.

Ухмыляюсь, когда достаю телефон из-под подушки и проверяю сообщения. Одно со смайлом от Китти и временем, которое я выбил для нашей, ух, сессии. Другое от Брук, подтверждающей, что она будет в парке. Я пытаюсь не слишком возбуждаться, но черт. Две недели воздержания в Эврике — это слишком. Иметь друга с привилегиями было бы огромным облегчением.

— Так, мелкие ублюдки, а ну, слезайте с кровати. — Мальчишки вздыхают, когда я сажусь и бросаю подушку на пол. — Тащите свои задницы в ванну. Я не собираюсь везти на встречу с девушкой воняющих засранцев, свисающих с моих ног.

Близнецы вопят и спрыгивают с кровати, падая и пытаясь опередить друг друга в попытке убежать первым. Я усмехаюсь и подгоняю их вниз, пугая, прежде чем возвращаюсь и беру на руки Сэди. Дела налаживаются. Родители Мерседес стабильны, и есть шанс, что они смогут поправиться. Китти простила меня за прошлую ночь. И у меня свидание с Брук Оверлэнд.

Трудно поверить, но этот день становится все лучше и лучше.

К тому времени, как мы попадаем в парк, моя несча-а-астная голова готова взорваться.

— Ты грубый и странный. Наша соседка, Шиела, сказала, что ты попадешь в место на букву «А», потому что у тебя татуировки по всему телу, а Бог не любит татуировки.

Я почти врезаюсь в машину на следующем светофоре.

— «А»-место? Что за… И кто эта Шиела? — Похоже, самое время дать соседке в глаз за такую фигню. Мой брат и невестка не религиозны. Так что это не дело, что какая-то соседка начала рассказывать детям об этой херне. — Нет. Никто не отправляется в ад за татуировки. Это самая тупая вещь, которую я только слышал. Забудь о том, что она тебе сказала.

Кинзи издает драматичный звук с заднего сидения. Я смотрю на нее в зеркало, выбирая плейлист Тейлор Свифт на iTunes и прибавляю громкость достаточно, чтобы не слышать, как близнецы дерутся друг с другом на заднем сидении.

Я думал, что сегодня будет круто, но… хуже ведь уже быть не может, да? Малышка срыгнула молоко на меня, собаки прогрызли небольшую дыру в двери ванной наверху, а выращивающий травку сосед — такой пидор, что я в одном шаге от того, чтобы зайти к нему и «поболтать по душам».

День в парке с горячей Брук Оверлэнд. Мне это просто необходимо.

— Скучно. Почему мы снова едем в парк?

Я игнорирую свою племянницу и решаю, что меня не волнует, считают ли дети меня клевым. Я подпеваю Тейлор всю дорогу. Ясно, что мелкие ублюдки не сильно похожи на меня. Но, надеюсь, им нравится Пинк, Элли Кинг и Селена Гомез… потому что это то, что мы будем слушать следующие две недели.

Паркуюсь на свободном месте и тут же осматриваю парк в поисках маленькой мисс Оверлэнд.

Я замечаю ее на скамейке, где мы сидели вчера, телефон у нее в руках, длинные темные волосы развеваются на ветру. Когда она поднимает взгляд, улыбка пересекает ее лицо, и мой член становится твердым, как алмаз. Блядь. Вот это да! У нее огромные круглые глаза, соблазнительные губы и длинная изящная шея. Знаю, знаю, это странно — обращать внимание на шею. Но когда твои губы прижимаются к пульсу на горле девушки, красивая шея имеет большое значение.

Просто к слову.

— Выметайтесь, сопляки, — говорю я, опять выполняя весь этот ритуал с «разгрузкой». На этот раз, когда я достаю коляску, она отлично разбирается. Ха. Видите, все не так сложно. Не знаю, почему парни всегда пиздят о таких вещах. Когда в ваших руках есть Google, что можно не уметь?

Я пропускаю пальцы через волосы и провожу языком по нижней губе. О, да. Брук выглядит бесподобно, сидя в каком-то свободном черном платье. Глубокое декольте подчеркивает пышную грудь. Честное слово, я уже готов построить храм этим сиськам.

— Будь милой и позволь мне развести ее на перепихон, ладушки? — говорю я Сэди, когда чья-то мамаша качает головой и смотрит на меня с упреком. — Она пока не разговаривает, — шепчу я и подмигиваю, когда прохожу мимо нее и оказываюсь перед моим новым другом.

Боже, как же я люблю заводить новых друзей. Особенно друзей женского пола.

Я улыбаюсь, когда Брук оглядывается. Ее бледно-карие глаза подведены. Основываясь на том, что видел вчера, похоже, что это ее повседневный стиль. До этого она выглядела, как сексуальный хипстер, а сейчас похожа на девочку-гота.

В любом случае, я не возражаю.

— Я вспомнила про хлеб, — говорит она, когда я проскальзываю на лавочку рядом с ней, расположив ногу напротив детской коляски. — Я имею в виду, для уток.

— Убийца, — говорю я, изучая ее соблазнительную фигуру под мягким черным платьем из джерси. Мечтаю владеть этим телом. — Прошло, наверно, лет одиннадцать с тех пор, как я был на утином пруду. Тебе нужно будет напомнить мне, как туда добраться.

— А я не была примерно пять, — говорит она с легкой улыбкой, которая сглаживает ее немного грубые черты лица в нежные линии. Я наблюдаю, как она заправляет несколько прядей шелковистых волос за ухо, мечтая о том, как накручиваю их на свой палец. — Я просто вернулась назад.

Я кривлю лицо.

— Оу, отстой. — Я щелкаю пальцами, когда она поднимает брови. — Я имею в виду, если только тебе не нравится жить здесь. Это место… находится в чертовой жопе. — Девушка откидывает голову назад. Идеально гладкая шея становится еще более заманчивой, когда она смеется.

— Это точно. Но у меня нет другого выбора, кроме как вернуться назад.

— Блин. Я тут временно, а потом, — я указываю парой пальцев в сторону зоопарка, — вернусь обратно в Вегас.

— Значит, Вегас, да?

— Ага.

— Почему ты решил приехать сюда?

Я позволяю уголкам своего рта изогнуться в приятную легкую улыбку. Брук следит за этим движением, мое лицо притягивает ее взгляд, и она изо всех сил пытается перевести дыхание. Ага. Она точно на крючке. Эта конфетка хочет меня. А я хочу ее. Тут и думать нечего.

— Вегас никогда не спит. Всегда есть что-то — или кто-то — новое, чем можно заняться. — Я подмигиваю ей, но ее улыбка немного увядает. Хм-м. Интересно. Ладно. Другая тактика. — Так ты выросла здесь? Я не помню, чтобы видел тебя, когда учился в старшей школе.

— А когда ты окончил школу? — спрашивает она и смотрит на меня с покрасневшим сексуальным лицом. Я мог бы схватить ее за подбородок и притянуть для поцелуя. Мы могли бы… черт, не знаю, накормить детей сахаром и содовой и подождать, пока они заснут. А потом, возможно, я бы отвел ее наверх в спальню брата…

— Одиннадцать лет назад, — отвечаю я, слегка пожав плечами. Брук поднимает брови и кивает головой.

— Пять лет назад, — говорит она, и теперь уже моя очередь поднимать брови. Я смотрю через плечо на темноволосую девочку, которая похожа на нее. Стоп. Она, должно быть, понимает ход моих мыслей, потому что трясет головой и поднимает руки. Пластиковое колечко с камнем-леденцом сверкает на безымянном пальце. Это заставляет меня усмехнуться. — Они не мои. Я имею в виду, сейчас да, но… это дети моей сестры.

— А, — говорю, когда понимаю, что Брук и я в одной лодке. — Эй, я знаю все о том, как заботиться о чужих сопляках. — И даже лучше. Вообще никаких детей. Еще меньше шансов на какие-либо… не знаю, осложнения. — А где твоя сестра? — Как только я спрашиваю, то понимаю, что есть вероятность того, что ее сестра могла умереть, и я мог воскресить ужасные воспоминания.

— Она… уехала из страны к своему бойфренду. — Наступает долгая пауза, прежде чем она поднимает на меня взгляд. На заднем плане кучка детишек бежит в лес с поролоновыми мечами и в полном обмундировании из пластиковой брони. Хех. — Они оба наркоманы. Это не очень хорошая ситуация. Моя сестра — хреновая мать, но девочки ужасно по ней скучают.

— Отца нет? — спрашиваю я, и Брук снова качает головой. Ее длинные волосы развиваются на ветру, сколько бы она не пыталась это остановить. Они достигают ее задницы. Идеально, чтобы потянуть…

— Она не знает, какие мужчины являются отцами девочек, — Брук закатывает глаза и вздыхает, глядя на светловолосую девочку. — Но даже если и знает, то никому никогда об этом не рассказывала.

— Так почему же ты взвалила на себя всю ответственность? Это тяжело для двадцати… трехлетней? — предполагаю я.

— Близко. Двадцать два. Я выпустилась в семнадцать.

— Ох, да ты действительно всезнайка? — Брук улыбается и пожимает плечами, но я точно могу сказать, что она гордится собой. Я наклоняюсь ближе, и мой рот оказывается заманчиво близко к ее уху, наслаждаясь тем, как дрожит ее тело, а руки сжимаются в кулаки. — Ну, Всезнайка, скажи мне, что еще ты делаешь?

— Делаю? — спрашивает она, внезапно отскакивая от меня, как испуганный кролик, вся нервная и дерганная. — Например, на работе? — Я киваю, и она кусает губу, вглядываясь в лесную полосу справа от себя. Это охраняемая полоса секвойи и троп, одна из которых ведет к столетнему каменному очагу и утиному пруду. Остальное… ну, я всегда был ленивым засранцем. Не то, чтобы я ходил к одному из этих мест. — У меня собеседование сегодня вечером. Я знаю, что это… странно, что у меня собеседование вечером, но, я думаю, что менеджер хочет быть уверенным, что я точно смогу прийти… Я не знаю.

— Где?

Щеки Брук вспыхнули, когда я откидываюсь назад и смотрю на нее с разбуженным любопытством… и еще кое-чем.

— Это круглосуточная бензозаправка на Бродвее.

— Оу, да ладно. Такая Всезнайка как ты и на бензозаправке? — спрашиваю я, и она вздыхает, ковыряя ногтем деревянный стол.

— Я получаю степень магистра по биостатистике, но у меня остался еще целый год, и гранты и займы, которые я взяла, не покрывают все, что необходимо мне и детям. — Брук на мгновение закрывает глаза, тяжесть давит на ее плечи. — У меня… есть работа, но я, действительно, хотела бы вместо той получить эту. На ней платят в половину меньше, но… — Она делает паузу и трясет головой, чтобы собраться с мыслями. — Забудь. — Она хлопает ладонями по столу. — Ты готов спуститься к пруду?

Я пожимаю плечами и поднимаю пальцы ко рту, чтобы свистнуть выводку брата. Близнецы, как ни странно, решают показаться, но Кинзи… смотрит на меня, а затем отворачивается, чтобы продолжить разговор с другими девочками возле горки.

Ох, блядь.

— Одну секунду. — Я встаю и бегу трусцой к ней, разгоняя других девочек, собравшихся у основания секвойи, где расположена горка. Когда моя племянница смотрит на меня с открытой неприязнью, я ненадолго задаюсь вопросом, ведет ли она себя как ведьма постоянно или все это благодаря мне. — Давай же. Мы собираемся прогуляться, как ты и просила. Пойдем.

— Мне нравится играть тут. Я не хочу встречаться с твоей новой девушкой.

— А раньше ты сказала мне, что ненавидишь парк и вообще не хотела ехать. Я говорю тебе, мы уходим. Сейчас.

— Нет.

Я смотрю на нее сверху вниз. Она в голубом сарафане, белых колготках и кроссовках. Это ее выбор одежды, не мой.

— Что значит «нет»? — спрашиваю я, пока Кинзи бросает на меня очередной колючий взгляд, коричневые косички развиваются на ветру.

— Я имею в виду, что не собираюсь никуда идти с тобой. Ты мне не отец. Я не собираюсь тебя слушать.

Я смотрю на нее с минуту, а затем протягиваю руку и хватаю ее подмышку, утаскивая прочь от горки, пока она вопит, как ненормальная. Родители других детей провожают нас взглядом, но я не делаю ей больно. Я просто позволяю ей извиваться в моих руках.

Когда я возвращаюсь обратно к Брук, Кинзи визжит так, словно у нее припадок. Моя новая подруга смотрит на меня с гримасой на лице, пока я пытаюсь улыбнуться и не сойти с ума.

— Может нам стоит перенести? — спрашивает она, и я чувствую, как сжимается моя челюсть. Великолепно. И все же я делаю вдох и киваю, пытаясь говорить через дикий визг моей племянницы. Даже когда я ставлю ее на землю, она не замолкает и бьется в истерике на траве, пока я борюсь с желанием перекинуть ее через колено и отшлепать. Видимо, Мерседес не верит в шлепки. Может быть, именно поэтому все это сейчас и происходит?

— Конечно. Эм-м, встречаемся завтра в это же время?

— Ты имеешь в виду, завтра после школы? — спрашивает она, и я щелкаю пальцами. Точно. Школа. Благословенная, благословенная школа. Конечно, со мной все еще останется малышка Сэди, но, возможно, у меня получится спокойно принять ванну. И когда я говорю о перерыве в ванной, я имею в виду — подрочу. Может даже, представлю в уме секс с определенной брюнеткой, чтобы немного взбодриться.

— Звучит здорово. Удачи на собеседовании. — Брук кивает и улыбается, направляясь к выходу из парка, а я остаюсь с рыдающей кучкой детей, с которой я и понятия не имею, что делать.

Фан-блядь-тастика.