По-другому

Глава 2

– Погладишь мне рубашку?

– Постой, ты же хотел полувер надеть.

– Кажется, рубашка смотрится праздничней, нет?

– Какая разница, если вы голышом будете париться?

Рассыпанные у наших с Юлькой ног кубики невольно складываются в опасную комбинацию, я от греха подальше убираю злосчастную «й».

– И что? Мне туда как лоху ехать?!

Костик повышает голос, Юлька вжимает голову в плечи.

– Не ори! – шиплю я, поднимаясь с пола. – Давай, где там твоя рубашка? Она хоть чистая?

– А чего ей, грязной, в шкафу висеть?

– Не знаю. Это же тебе трудно отнести вещи в стирку.

– Я не пойму, Вер, ты спецом решила испоганить мне настроение? – психует Костик. Чтобы успокоиться, бестолково перебираю вешалки с нехитрым барахлом. Достаю любимую рубашку мужа. Голубую. Под цвет его глаз.

И правда, чего это я? Накрутила себя, и не могу успокоиться. В животе будто змеи свили гнездо – шевелятся мерзко и словно вверх по пищеводу ползут. Ощущения от этого еще те. Не стошнило бы.

– Просто выходной взяла. Думала, мы вместе побудем, – шепчу.

– Обязательно побудем. Это ж не последний выходной. Ты чего раскисла? Мне надо там быть, понимаешь?

Костик разворачивает меня к себе и примирительно обнимает.

– Вот прям надо? – иронично улыбаюсь я.

– Ну, да. Меринов обещал подъехать. Хочу посмотреть на него в неформальной обстановке. Понять, что он за фрукт.

– А кто у нас Меринов?

– Так новый начальник, Вер! Я же, бл… – затыкаю Косте пальцем губы, чтобы не вздумал материться при дочке. Муж раздраженно закатывает глаза. – Тебе рассказывал!

– У меня туго с запоминанием имен, – пожимаю плечами. – Гладилку достань, пожалуйста.

Пока Костик, чертыхаясь, возится в кладовке, набираю дистиллированную воду в утюг.

– Какой слог, Юль?

– Ба!

– Правильно. А теперь переставь кубики местами.

Втыкаю вилку в розетку. Беру брюки, аккуратно складываю, чтобы проутюжить точно по имеющимся стрелкам, но что-то мешает. Без задней мысли просовываю руку в карман и, даже не достав, понимаю, что это – презервативы. Костик за спиной гремит, раскладывая гладилку. А я стою, застыв как соляной столб.

– Готово.

– П-проверь карманы, – шепчу. – Брюки тоже нужно погладить. Юль, какой слог?

– Три!

– Нет. Это буква «з». Как будет «з» и «у»?

Как ни в чем не бывало, переговариваясь с дочкой, глажу мужу рубашку. Утюг у нас оставляет желать лучшего. Пар столбом – не прикрутить. Так что надо еще умудриться не наставить на ткани пятен. Зато на клубы горячего пара можно списать мои горящие щеки. И занятые тяжелым утюгом руки почти не трясутся.

В тихой истерике палю Костика в отражении зеркала. Тот крутится перед ним хуже бабы, укладывает волосы гелем, потом обильно поливается туалетной водой, которую я ему на день рождения подарила. И если раньше я бы даже внимания на это не обратила, то сейчас...

– Вот возьми. Одну минуту.

Отдаю Костику злосчастную рубашку и бегу в ванную в полной уверенности, что меня все же стошнит, но пока добегаю, позывы к рвоте проходят. Отдышавшись, включаю холодную воду и подставляю запястья под ледяную струю. Глаза лихорадочно горят. Щеки пылают. Остужая кипящую ревность, прикладываю ноющие от холода ладони к лицу. Убеждаю себя, что это вообще ничего не значит. Ну, глупо ведь! Что, ему уже и духами воспользоваться нельзя, чтобы мне в голову всякая чушь не лезла?! Это все Ирка – накрутила меня. И хабалка с красным маникюром – мой Костечка то, мой Костечка это. И конечно, злосчастный корпоратив. Все одно к одному! А вишенкой на торте – резинки.

– Вер, ты там утонула?! Я ухожу.

– Хорошо вам погулять! – кричу, не в силах себя заставить проводить мужа. Мне вообще кажется, если я выйду, то он никуда не пойдет. Не пущу! Устрою безобразную сцену. Грудью перекрою ему все пути к отступлению, благо есть чем. После родов и кормления Юльки у меня не грудь, а настоящее коровье вымя. Материнство вообще не пошло на пользу моей фигуре. Может, все дело в этом? Ну не модель я, чего уж. Интересно, Костик из-за этого загулял?

– Мам, я писать хочу!

Вытираю глаза и торопливо открываю дверь.

– Прости. Заходи скорее.

Пока Юлька делает свои дела, я, не находя себе места, мечусь по комнате. Застываю возле зеркала. Намеренно обтягиваю зад трикотажем домашнего платья и, убедившись, что за время пробежки ничего не поменялось, и моя фигура все так же далека от совершенства, захожу на очередной круг. В конце концов, движение – это жизнь. Жаль только, что даже активность не гасит мою истерику. Я едва не подпрыгиваю, когда в дверь звонят. Бегу открывать в идиотской надежде, что Костик вернулся. И все равно мне, что у него есть ключи.

– Привет! Слушай, поделись ванилином, а? Представляешь, у меня ни одного пакетика не осталось, а я шарлотку хочу испечь, – просит Таня, оттесняя меня вглубь квартиры и с подозрением оглядываясь. – Привет, Юлька. А папа твой где?

Так, ну понятно. Ирка с Танькой уже все перетерли, как я и думала. И решили, видно, отправить последнюю ко мне на разведку. Идти далеко не надо – мы в одном подъезде живем.

– На р-р-работе.

– А то ты не знаешь, – вздыхаю я. – Ванилин, я так понимаю, можно не искать?

– Так, значит, все-таки корпоратив, – сощуривается подруга. Я равнодушно пожимаю плечами. – И что? Ты это вот так оставишь?

– А что прикажешь мне делать?

– Ну, точно не облегчать жизнь блядуну!

– Во-первых, следи за языком. У Юльки знаешь какие локаторы? А во-вторых… Тань, ну что я могу сделать?

– Помешать его планам, как минимум! Чтобы Костечка твой не думал, что может безнаказанно наставлять рога!

– Может, он и не наставляет! У меня нет никаких доказательств этого!

– Ну, так езжай туда. Езжай, Вер. И будут.

Вскинув на Таньку глаза, как дура хлопаю ресницами. Такая идея мне в голову не приходила. Это же… унизительно как-то. Последнее я не без смущения произношу вслух.

– Пф-ф-ф. Ты просто трусишь! Боишься узнать правду.

– Боюсь, – киваю, отворачиваясь к окну. – Ну, узнаю я. Что-то надо будет решать. А как? У нас Юлька, ипотека…

В общем, все те якоря, наличие которых бабам нашего достатка и положения объяснять не нужно. Потому как оно у всех плюс минус одинаково.

– Ясно. Дело твое. – Таня деловито стряхивает с рукава несуществующую пушинку. – Я не настаиваю. Но если что – у меня в этой богадельне есть связи. Смогу договориться.

– О чем?

– ВерОника, не тупи! Можем поехать туда и организовать вам «случайную», – Танька рисует пальцами кавычки в воздухе, – встречу. Или этот гад не постеснялся похвастаться, куда они едут? – сдувается от запоздало пришедшей в голову мысли.

– Нет. Просто упомянул баню. Слушай, Тань, а если они и впрямь не в Онежском?! – оживаю я.

– Да там они, я попросила проверить список, – отводит взгляд подруга. Неприятные ощущения в животе усиливаются. Я закусываю губу, не зная, как быть. Ну, вот поймаю я Костика на горячем, а дальше что? Какой в этом смысл, если я не смогу от него уйти? Просто выставить себя полной дурой? Или Костя меня уже ею выставил, заявившись с любовницей на корпоратив? Да, наверное. – Ну, так что?

– Юльку не с кем оставить, – озвучиваю последний свой аргумент против.

– Как не с кем? Мама моя побудет. С Сережкой поиграют, он спрашивал. Ну что, я звоню Ирке?

Со смешком касаюсь лбом стола. Глупо было даже надеяться, что в этой ситуации мы обойдемся без Коршуновой.

– Она уже, наверное, подъехала.

Мой смех становится громче. М-да. Истерика, походу, меня догнала и теперь толкает на подвиги.

– Ладно. Мне, наверное, нужно взять какие-то вещи для поддержания легенды?

– Естественно! Купальник, банная шапочка, все дела… Юлька, давай, накидывай курточку. Поиграешь с Сережей, у нас с твоей мамой появились дела.

Юлька с радостным воплем уносится в прихожку. Отдавая сборы дочери на откуп подруге, плетусь в спальню. Переодеваюсь. Кладу в старенький шоппер полотенце. И шапочку, да. У кого в наших краях такой нет? На выходе замираю, поймав свой шальной взгляд в отражении. Мамочки-боже-мой-что-я-делаю?! Хоть бы это был не он. Хоть бы не он, пожалуйста… В груди невыносимо печет. А я ведь никогда до этого особенно не ревновала Костика. Да и вообще думала, что за восемь лет отношений страсти между нами поулеглись. А выходит, ничего подобного. Ревную его страшно, до острой боли в груди.

Судорожно всхлипываю. Нет… Ну, нет. Не может такого быть. Просто дурацкое совпадение. Сейчас я в этом смогу убедиться. Может, и хорошо, что Ирка с Танькой подбили меня отправиться на разборки. Давно мечтала поставить на место этих коз. Особенно Ирку, конечно! Пусть... пусть она, наконец, убедится в Костиной порядочности.

Мой мысленный диалог прерывает нетерпеливый стук в дверь.

– Что ты копаешься? Пойдем! – командует Таня. Спускаемся. Ирка поджидает нас чуть дальше, на свободном пятачке у второго подъезда. В машине вкусно пахнет женскими духами, мандаринами и…

– На! – Коршунова протягивает мне металлическую флягу.

– Это что?

– Коньяк. Для храбрости. Там где-то в пакете мандарины. Почисти, Тань, на закуску.

– Ты, я смотрю, подготовилась, – смеется Таня.

– А то! Бойся, Костечка. – кровожадно царапает руль.

– Ир, только не вздумай лезть, – предупреждаю я. – Мне скандал не нужен. Там его новое начальство будет, в общем, – неопределенно машу рукой, – не позоримся.

– Кстати, а ты его видела?

– Кого?

– Дык это самое начальство, естественно! – закатывает Ирка глаза.

– Нет. Где?

– А я видела у нас в офисе, – хвастает Таня. – Так, краем глаза, конечно, потому как им занимался другой специалист. Но этого оказалось достаточно. И вот вообще я, девочки, нашему Костику не завидую!

– Почему же?

– У меня от одного вида этого мужика живот свело. Такой он весь… – Таня щелкает пальцами, подбирая слово: – Суровый!

– Тогда Костик еще больший дурак, чем я полагала. Это ж надо додуматься притащить в компанию какую-то шмару, когда его новый шеф такой, как ты говоришь?

– Ой, а ты думаешь, он один будет с любовницей? Это ж менты.

– Тань, и ты туда же? – злюсь я.

– А что? Как будто кто-то из нас не в курсе, какое они развели блядство. Вот дружок ваш… Этот, как его? Васильев! Ты же своими глазами его с какой-то бабой видела, – защищает подругу Ирка. И мне эту карту крыть нечем. Я действительно застукала Славку с любовницей. Пришла на адрес с уборкой и едва ли не за руку его поймала. Сложно было не догадаться, чем они в той квартире занимались, когда мне по долгу службы пришлось менять за этими двумя простыни! Я тогда так расстроилась, что чуть Костику на его дружка не нажаловалась. Но не стала. Муж мне строго-настрого запретил подрабатывать уборкой, а как еще объяснить нашу встречу с Васильевым, я не придумала.

– Хуже ментов только врачи.

– Ой, все, – закатываю глаза.

– Нет, а что? Те тоже трутся по углам с медсестрами.

– Ты им свечку держала? Всем?! – я злюсь, а Ирке весело. она, зараза, смеется. Хорошо, что почти тут же из-за поворота показываются огни базы.

– Приехали. Я сейчас все разузнаю и тогда вас позову, ждите здесь. Никуда сами не ходите.

В салоне тепло, но я все сильнее дрожу. И боюсь даже просто в окно выглянуть. Из которого, правда, все равно ничего не увидела бы – банные дома здесь разбросаны по всей территории. Впрочем, как и флигели с чанами.

– Вер, если хочешь, можем просто вернуться домой, – неожиданно идет на попятный Таня. А мне от этого почему-то только хуже становится. Неужели я выгляжу такой тряпкой?

– Ну, уж нет, – фыркаю я, скрывая ужас за шальной бравадой. Тут из-за ворот показывается Ирка. Жестом приглашает идти за ней. Мы с Таней послушно выбираемся из машины. Ноги вперед не несут.

– Здесь они, – сообщает Коршунова, – видишь самый большой дом? Вот там. Бабы с ними.

У меня внутри будто тугая струна обрывается. В ушах неприятный звон. Как сомнамбула, делаю шаг вперед. Коленки немного подкашиваются. В глазах мутнеет. Огни гирлянд, украшающих деревья вдоль дорожки, смазываются, как на фото, сделанном на долгой выдержке.

– Эй, Верунь, ты далеко собралась?

– Ну… Туда, – теряюсь я.

– А переодеться, Вер?! У нас случайная встреча. Ты что, забыла? Пойдем. Домиков свободных нет, но когда я объяснила админке твою ситуацию, та разрешила нам воспользоваться раздевалкой в спа-салоне.

– Объяснила мою ситуацию?! – взрываюсь я.

– Ну а как еще нам было сюда попасть в разгар праздников? Бабья солидарность – она такая.

Я не знаю, плакать мне или смеяться! Пока размышляю над этим, доходим до места. Раздеваемся до купальников, заматываемся в банные простыни. А вещи складываем в специально выделенный нам шкафчик. В спа очень красиво, в другой ситуации я бы залюбовалась, а так отмечаю только краем сознания и шикарные лежаки, и аромат дорогого парфюма, и стильные новогодние композиции, расставленные по углам. Действительно непростое местечко.

– И? – сиплю я. – Дальше что?

– Завалимся прям туда. Скажем, домики перепутали. Главное, изобрази удивление.

Легко сказать! Какое уж тут «изобрази», когда голова кругом? К домику бежим – холодина же! Немного отрезвляет. Натужно смеясь, заваливаемся в баню. В первой, самой большой комнате накрыт богатый стол. Почему-то именно стол бросается в глаза первым. «Это же по сколько они скидывались?» – мелькает мысль, а только потом уже отмечаю знакомые лица, которые, завидев меня, изумленно вытягиваются. Нервно одернув простыню, улыбаюсь:

– Ух ты. Вот это встреча!