По средам мы носим чёрное (СИ)

Все дороги ведут к тебе, но ни одна не ведёт от тебя

— Массето или Шато-Гриллет?

Вопрос вывел девушку из потока собственных мыслей. Блейз обеспокоенно глядел на неё, пытаясь понять, что так сильно тревожит Джейн. Не то, чтобы не было о чём волноваться. Проблем хватало, но они договорились подарить друг другу хотя бы один тихий вечер вместе. Итальянский ресторан на углу Эбби роуд славился восхитительными мидиями и изысканным вином. Забини любил это место за приятную музыку и небольшой зал, где было от силы столов двадцать, создающих уютную атмосферу прямо как в Бари, городе на юге Италии.

Сначала мужчина думал, что Блэкли не может расслабиться из-за Поттера, ведь сообщение от Астории вызывало больше вопросов, чем ответов. Однако Джейн замкнулась настолько, что вряд ли только волнение за друзей и весь мир могло довести веселую и оптимистичную волшебницу до такого отрешённого состояния. Она пропускала мимо ушей половину всех его фраз, а предложения официанта проигнорировала, будто их и не было.

— Дайте нам ещё несколько минут, — мулат сдержанно улыбнулся. — Джейни, милая, ты в порядке? Мы можем уйти, если хочешь.

— Прости, я просто задумалась, — ведьма легко поправила выбившуюся прядь. — Я даже не знаю, что выбрать. Столько всего. Что бы ты посоветовал?

— Рассказать мне, что с тобой. Ты сама не своя.

— Если только избавишь от мучительного чтения этого бесконечно долгого списка вин. Я не разбираюсь в букетах и сортах, главное, чтобы было белое и сладкое.

— Никаких проблем. Могу и еду за тебя выбрать, скажи только…

— Замечательно, иначе я бы заказала пиццу с ананасами, — заговорщицки тихо прошептала Блэкли. — А позориться бы пришлось тебе.

— Это вряд ли. Хоть я и не поддерживаю такие…изыски, ничего бы не заставило меня краснеть, когда я рядом с тобой, — мужчина коснулся тонкой руки. — Что скажешь насчёт каннеллони с рикоттой и шпинатом?

— Ради всего волшебного, только не шпинат, — поморщила нос блондинка.

— Тогда равиолли с креветками и пармезаном. Звучит получше?

— Намного лучше. Иначе бы наше свидание кончилось провалом, ведь я бы не притронулась к ужасному блюду с «ш», — она даже не захотела произносить до конца название ненавистного растения.

Блейз широко улыбнулся. Обменявшись несколькими фразами на итальянском с официантом, мужчина снова перевёл взгляд на Джейн. Та разглаживала складку на персиковом платье, которое подчеркивало её фарфоровую кожу и светлые глаза. Собранные волосы оголяли шею, заставляя мулата смотреть, не отрываясь, на каждый сантиметр плавных изгибов. На ключицах покоилась золотая цепочка с кулоном в виде четырехлистника. Клевер на удачу.

— Боюсь, что скоро это платье загорится прямо на мне, если не перестанешь так смотреть.

— Тогда давай снимем его, — озорно подмигнул Блейз.

— Что за непозволительные намёки? Твоя мать узнает об этом, — передразнила знаменитую фразу Малфоя девушка.

Забини не выдержал и прыснул. За месяц, проведённый вместе, он рассказал ей больше, чем кому бы то ни было за всю жизнь. О его каникулах у бабушки в Палермо, поездках на матчи по квиддичу, и как отчим Шарль учил летать на метле. Рядом с Джейн он чувствовал себя свободно, словно никакого тёмного прошлого не было, а никакого тёмного будущего не будет.

— Кстати о моей матери. Прости за её навязчивость, в последнее время она перегибает палку, — Блейз отпил немного вина. — Идея о моей женитьбе пришла в голову миссис Забини года два назад и похоже, что сейчас мы приближаемся к стадии «Безумие».

— Брось, Делоурс — милая женщина, которая боится за тебя и желает лучшего. Да, методы у неё радикальные, но с этим можно работать, — отмахнулась девушка. — В отличии от…

Она запнулась. Волшебник точно знал, что хотела сказать Джейн. Мистер Блэкли. Пугал её до такой степени, что страх перед отцом сквовывал и перекрывал дыхание.

— Я смогу тебя защитить. От кого угодно, — мужчина крепко сжал маленькую ладонь. — Расскажи мне больше.

— Не могу, — прошептала блондинка. — А главное — не хочу. Сегодня наш вечер, и мы ещё успеем обсудить мое детство в менее приятной обстановке. Например, в гостиной Мэлори.

Ведьма храбрилась. Пыталась скрыть за лёгким сарказмом разрастающийся страх, который парализовал и высасывал всю силу. Так не вовремя. Она как раз собиралась сказать Блейзу нечто крайне важное. Надо только создать подходящую атмосферу.

— То, что ты сказал перед судом…

Девушку прервал подошедший официант с едой, пахнущей так божественно, что Блэкли едва не набросилась на тарелку прямо с подноса. Мужчина поинтересовался, нравится ли гостье вино, доволен ли всем мистер Забини. Получив положительные ответы, он с улыбкой удалился.

— Блейз, это просто великолепно! — её голубые глаза светились. — Объедение!

— Так вот как оказывается можно покорить твоё сердце, а я делал ставку на цветы и драгоценности, — мулат рассмеялся.

— Что ж, признаюсь, грешна. Но это, — волшебница ткнула вилкой в равиоли, — просто сказочная еда! Ради такого и душу продать не жалко.

— Ты ведь её продала уже, разве нет? В Париже, за чашечку капучино и свежий круассан.

— Ох, тогда ты, наверное, понял, что пора бежать, иначе я съем все припасы Забини-де-ла-Руш.

— Нет, тогда я понял, что ты мне нравишься, — его тёмные глаза потемнели ещё больше. — Без рун. Без магии.

Ведьма не отрывала взгляда от слизеринца, который поправлял расстегнувшуюся запонку. С ним всё было иначе. Нет необходимости притворяться, скрывать свою суть. Он принимал её именно такой: взбалмошной, говорящей невпопад, раздражающей всех вокруг своим неиссякаемом оптимизмом и вечно опаздывающей. Не просил надеть дурацкие чистокровно-снобистские наряды, вести себя сдержанно при его друзьях или подчинённых, прекратить слушать маггловскую музыку. Блейз стал чем-то большим, чем обычное развлечение на несколько недель.

— Когда я проснулся в постели, рано утром, балкон был открыт нараспашку. Ты сидела в одной моей рубашке, читала свежую газету и медленно пила кофе, наложив согревающие чары, только поэтому я не промерз до самых костей. Конец ноября всё же. В твоих волосах отражались лучи едва восходящего солнца, а нос слегка подрагивал, когда ты улыбалась от того, что прочитала, видимо, что-то забавное. Я привстал, чтобы запомнить тебя: немного заспанной, с беспорядочными кудрями и вытянутыми на другое кресло ногами. Мне казалось, что никто раньше не видел тебя именно такой. Увлеченной и безумно красивой. И я загорелся, словно порох в камине. Мне захотелось встречать рассвет с тобой вне зависимости от рун или связующей магии. На суде… Я не знал, что будет дальше. Меня могли отвести в колдовских оковах, если бы влезли в голову Драко. Ты должна была знать правду. Я ни в коем случае не давлю на тебя, ведь всё произошло так быстро, что…

— То, что я чувствую к тебе, настоящее, — Джейн сжала ножку бокала. — Я пока не знаю, что это. Как именно назвать эмоциональный взрыв, который происходит со мной, когда ты рядом. Когда ты смотришь на меня вот так. Когда подаешь мне руку или терпишь страшные страдания, просматривая романтические фильмы, обнимая и накрывая тёплым пледом.

Забини не моргал. Это не любовь, о которой слагают легенды, но привязанность, которая наполняет их обоих. Ему хотелось узнать Джейн получше. Намного ближе. Посмотреть на мир её глазами.

— Когда во Франции Кирин бросила свои когти, за мгновение до этого, я видела, что ты был готов сделать. Чувствовала.

— Драко мне как брат. Он бы поступил на моём месте также, — Блейз достал из пиджака шкатулку. — Но ты оказалась проворнее… И напугала меня до смерти.

— Мне надо придумать какую-то проникновенную триумфальную фразу, чтобы театрально прохрипеть её на последних вздохах. А то «Всё в порядке» — клише, не находишь? — Блэкли снова заправила выбивающуюся прядь за ухо.

— Абсолютно согласен. Ты настолько плоха в драматических изречениях, что лучше не повторять, — мужчина подхватил иронию, пытаясь донести, что больше не стоит так рисковать. — Я принёс тебе кое-что. Скромный подарок, учитывая твою наклонность спасать всех вокруг.

Он открыл шкатулку и вытащил тонкую цепочку с несколькими подвесками. Изящная работа. Плавное переплетение соединялось с кожаными вставками и создавало иллюзию воздушности и невесомости, но в то же время твёрдости и силы.

— Это браслет девяти звёзд. Слышала что-нибудь о нём?

— Ты шутишь что ли? Я не могу взять это… — её глаза округлились. — Похоже, что ты выпил слишком много вина.

— Считается, что он принадлежал Фрейе, скандинавской богине любви, — мулат проигнорировал высказывание. — В звеньях заключена магия, способная уберечь от любого копья или кинжала. От Авады Кедавры браслет не защитит, но если ты решишь снова поиграть в спасительницу…

— Тогда надень его сам, — она слабо улыбнулась.

— Артефакты от любовной богини? Еще чего. Салазар сохрани, вдруг начну как ты визжать от романтических фильмов. Или того хуже. Начну мечтать о счастливом конце в каждой книге, неважно трагедия это или нет, — Забини уже застегивал на её тонком запястье замочек. — Теперь я буду спокоен, даже если тебе захочется стать Героиней войны.

— Волшебник, который привёл меня в ресторан, принёс подарок и вручил букет голубых хризантем, говорит мне, что боится романтики как огня. Хммм… Так логично и разумно, — иронично протянула девушка. — И как я сразу не догадалась.

— Ты слишком много общаешься с Драко. Он тебя испортил своим сарказмом.

— Думаю, что мадам Грейнджер сумеет меня спасти от такой участи, — в следующее мгновение лицо Джейн стало серьезным, — Думаешь, у них всё получится? В Аврорате?

— Уверен. После выступления Гермионы в суде я окончательно убедился, что их тандем может работать качественно и плодотворно. Появилось то, без чего раньше зелье не варилось. Доверие.

— Не только это. Их связь становится сильнее, и мы не знаем, что за магия её подпитывает. Увидишь, моя подруга ещё предложит использовать такое «удачное» преимущество, но что-то мне подсказывает, что ничего хорошего нас не ждёт. Слишком разрушительная энергия, да и Драко… Не в лучшей форме сейчас.

— Не могу с тобой согласиться. После Парижа… Его как будто накачали эликсирами. Не знаю, что там произошло между этими двумя, но Малфоя словно подменили. От него за километр воняло депрессией и смертью, а сейчас…

— Надеждой? — девушка усмехнулась.

— Слишком сильное слово, выбери какое-то попроще… Что-то наподобие «цель», — Блейз попросил счёт. — Не против прогуляться?

Джейн кивнула. Забини явно не хотелось обсуждать дела и их друзей. У них еще будет на это время.

Шумная улица и несметное количество автомобилей. Ведьма по привычке застегивала пальто на ходу. Завтра всё изменится. Не будет как раньше. Завтра они отправятся к отцу, который поклялся на могиле матери, что если еще раз наследница и его единственная дочь объявится в поместье, то он убьет её собственными руками. Всё из-за Дженсена.

— Мадемуазель, могу ли я себе позволить такую дерзость, как предложить вам локоть, иначе вы упадёте прямо в эту сточную канавку своей прекрасной задницей? — Блейз подхватил её в самый последний момент перед водостоком. — Покорнейше прошу.

— Покорный мистер Забини? Боюсь, такое явление я вижу впервые, — отогнать плохие мысли прочь. Об этом она подумает завтра.

— Какая беспрецедентная ложь! А как же мое смирение во время пыточных процедур на колесе обозрения? Пришлось довериться современным технологиям магглов.

— За такую отвагу вас пренепременно должны наградить, причем сама королева Англии, — Джейн кивнула головой с наигранно серьезным лицом.

— Я бы предпочел другую женщину, моложе и с выдающимися эмпатическими способностями.

Они гуляли по мостовой, смеялись и говорили о глупостях. В мрачные времена вырвать глоток свободы казалось бесценным даром. Здесь и сейчас. И не важно, что завтрашний день может сломать их жизни.

Пожилой мужчина играл классическую музыку на аккордеоне, а перед ним лежал раскрытый футляр. Как нельзя кстати.

— Потанцуем? — Джейн уже тянула мужчину за руку. — Кадриль, вальс или может быть, страстное танго?

— Боюсь, что улица не настолько широка, моя дорогая, — мулат прижал её к себе. — Как насчет притвориться, будто мы не умеем танцевать и покружиться словно простые смертные?

— Ну что ж, ведите, прекрасный рыцарь, — Блэкли широко улыбнулась.

Блейз бросил пару купюр и наклонился к музыканту. Через мгновение полилась мягкая мелодия, которую девушка тут же узнала.

— Это же Джо Дассен, — её горячий шепот обжег ему ухо.

— Полукровка добился большего успеха в маггловском мире. Не в первый раз такое случается, — Забини положил руку на тонкую талию.

— Не слишком ли романтичная песня для такого кремня, как ты? Полного трагедий и отрицаний, — она следовала за ним в каждом движении, растворяясь в музыке и его прикосновениях.

— Это же свидание. Значит, песни должны нравиться моей даме, а не мне. Одно слово и заиграет, что угодно. Я даже согласен на те твои ужасные грустные завывания.

— Очевидно, ты рассчитываешь на награду за такую стойкость и жертвенность.

— Разумеется. И награда должна быть достойной, вдруг журналисты Пророка нагрянут, а я тут танцую посреди улицы под сладкие аккорды.

Джейн засмеялась и уткнулась в плечо Забини, который продолжал вести её, пока мелодия не закончилась. Волшебно. Непередаваемо. Тепло. Незаметным движением Блейз наколдовал маленький цветок, который вставил в светлые волосы. Она заслуживала свидания как в её дурацких фильмах. Хотелось сделать колдографию, чтобы запомнить голубые глаза именно такими. Искрящимися и радостными.

Раздался раскатистый гром. Девушка подняла голову наверх, и через несколько секунд пошел дождь. На лицо падали крупные капли. Музыкант поспешно собрался и убежал куда-то в темноту переулка. Блэкли аккуратно наколдовала зонт и вручила его Блейзу. Началась сильная гроза, но они продолжали стоять недалеко от мостовой.

— В следующий раз нужно взять фотоаппарат, — слизеринец широко улыбнулся.

— Обязательно. Перед тем, как отправимся в путешествие к океану, как ты обещал. Прежде, чем научишь меня плавать, я должна сделать миллион колдографий, как ты поедаешь десерт! — девушка засмеялась. — Повешу их на стену и буду каждое утро смотреть на твое измазанное кремом лицо.

— Для этого совсем не нужны колдографии, Джейни. Ради твоего смеха я готов пойти на такую жертву: во время завтрака пачкаться любым десертом на твой вкус.

Она слегка коснулась губами его щеки. Запомнить каждую деталь. Звук дождя, тембр бархатистого голоса, запах мокрой вымощенной дороги. Блейз сжал её прохладную ладонь. Всё было так просто и так сложно одновременно. Волшебники наслаждались каждой секундой, каждым мгновением.

Забини заметил дымку первым. Он сразу понял, что это значит, но ему совсем не хотелось разворачивать Джейн. Два удара сердца, и выдра оказалась прямо перед девушкой.

— У нас получилось. Можете отправляться в Мэлори.

Серебристое животное растворилось в воздухе. Блэкли надеялась, что у них есть время до завтра, но она ошиблась. Ни траура, ни похорон. Шумно выдохнув, колдунья взглянула на Блейза:

— Похоже, что свидание окончено. Пора отправляться к порталу.

— Белл вообще планирует вернуться к мужу или у неё вечный роман с работой? — Драко всматривался в окно.

— Мракоборцы сейчас пропадают сутками в Аврорате: начальник в Мунго, Джинни убили, в городе волнения. Логично, что Кэти, заменяя Гарри, работает допоздна, — тихо проговорила Гермиона.

Темнота грязного переулка скрывала две фигуры, которые терпеливо ждали. Свет в кабинете мистера Поттера всё никак не гас. Грейнджер переминалась с ноги на ногу, пытаясь прокрутить в голове все детали их совместного плана. А Малфой… Малфой стоял спокойно и ровно, словно проделывал нечто подобное по несколько раз на день. Ведьма скользнула по мужчине взглядом. Запонки, перстень, дорогие туфли. Будто бы он собирался на важную деловую встречу, а не ждал в сыром переулке.

Грейнджер слегка отдернула официальную мантию работника Министерства. Если их поймают, проще выкручиваться как глава департамента и лорд, чем двое неизвестных в масках и сумеречной форме.

— Думаю, что ждать ещё недолго. Она осталась последняя, — слизеринец не отрывал взгляда. — Больше нигде нет света.

— Мне лучше пойти одной. Я могу сказать, что пришла в кабинет из-за совместных проектов, которые нельзя откладывать. Список уже имеется, — девушка прикоснулась ко внутреннему карману. — Но твоя идея насчет разрешения… Белл тебя раскусит как дракон козу. И поймёт, что пергамент фальшивый.

— Хочешь, чтобы вся слава опять досталась тебе? Неужели ты не сможешь растрогать Белл милой историей, как должна помочь лучшему другу, поэтому любезничаешь с главным свидетелем преступления и ищешь зацепки? Брось, Грейнджер, не будь занудой, — Драко продолжать прожигать глазами окно.

— Нужно быть готовым ко всему, нельзя идти по наитию. Слишком опасно.

— Нельзя продумать всё. Научись импровизировать, — Малфой повернулся в её сторону.

Волшебница промолчала. Проще купить чёртову книгу на чёрном рынке, хоть и за баснословные деньги, чем влезть под покровом ночи в охраняемый Аврорат. Только на это нужно время, которого у них просто не было. Гарри мог в любую секунду… Гермиона отогнала мрачные мысли прочь. Она уже не раз попадала в ситуации, когда шансы на победу казались призрачными как Почти-Безголовый Ник.

— Наконец-то. Я думал, она останется там ночевать, — Малфой коснулся кончиком палочки шеи ведьмы. — Не бойся. Будет не больно.

— Скорее, — тихо сказала Грейнджер.

Мужчина прошептал несколько слов. Метка активировалась. Теперь врата распознают их как Авроров. Снадобье разгонялось по жилам, пряча истинную магическую сущность. Способности Драко в этой науке достигали практически совершенства, что вызывало у девушки небольшой укол зависти. Зельеварение. Он всегда был лучше, как бы она не старалась

— Пройдём через боковой вход. Или ты предпочитаешь главный? — усмехнулся слизеринец. Его глаза приобрели оранжевый оттенок, подчиняясь силе настойки.

— Не смешно. Если нас поймают, то беды не избежать. И даже твоя безупречная аристократическая рубашка нас не спасёт, — прошипела ведьма, пытаясь заглушить волнение.

— Тогда будем надеяться, что с этим справится твоя министерская мантия, — Драко оглядел её сверху вниз. — Или вариант номер два: не попадаться.

Он направился к резным дверям, стараясь не привлекать лишнего внимания. Список его жизненных достижений вот-вот пополнится проникновением в кабинет начальника Аврората. Будет о чем рассказать Люциусу по ту сторону завесы, когда они встретятся. В скором времени.

— Нам нужно попасть в западную часть. Там ведётся ремонт, поэтому сможем пройти незаметно, — Гермиона указала на ручку. — Защитный механизм крайне сложный. Надеюсь, твоё варево сработает.

— Я полагаюсь не только на него.

Их взгляды встретились. По коже прошелся разряд тока, заставляя кровь становиться тягучей. Грейнджер остановила пальцы в миллиметре от железной рукояти. В голове мелькнула картинка: Беллатрикс вынуждает раз за разом практиковать Империус. За каждый провал — наказание. Круцио. Девушка моргнула, и дымка исчезла. Это не её мысли. Не её воспоминания. Будто бы она заглянула через мгновенную вспышку в чью-то голову. В чью-то определённую голову.

— Залюбовалась? — холодный голос вывел ведьму из оцепенения.

— Контролируй свои эмоции. Не хочу знать, что гниёт в твоём разуме, — колдунья открыла дверь и сделала шаг вперёд.

Тело пронзила острая боль. Сжать зубы и терпеть, не издавая ни единого звука. Защитная магия изучала каждую клетку гостей, проверяя на прочность их кости и волшебную суть. Дышать. Просто и легко. Переключить внимание. Выдержать. Драко стиснул её ладонь.

— Не поддавайся. Сейчас пройдёт.

Гермиона обернулась на него и сдавила ледяные пальцы. Он предупреждал, что такое возможно. Что защитные слои будут выворачивать внутренности наизнанку, пока не примут незваных гостей. Мужчина стоял ровно, как будто привык чувствовать адскую боль постоянно.

От места соединения их рук шёл невыносимый ток. В голове пронеслись воспоминания, как именно Малфой может дотрагиваться. И что делает с её телом каждое его прикосновение. Фиолетовая нить потянулась из кончиков длинных ногтей, обвязывая бледную кисть. Серые глаза опустились вниз. Он будто почувствовал что-то. Внутренняя волна рвалась наружу, заставляла желать большего.

Мужчина смотрел на неё, не моргая. Боль отступала. Стало легче дышать. Аврорат принял их. Защитные чары признали нежданных гостей за своих.

— Глубоко и медленно, — низкий голос будто вёл ведьму из темноты. — Вдох. Выдох.

— Ты видел… — она не смогла договорить, осознавая силу связывающей их магии.

— Ощущал, — краткий ответ, и Драко отдёрнул руку. — Разбёремся с этим позже.

Гермиона кивнула и направилась в кабинет Гарри. В мрачных коридорах волшебница ориентировалась плохо, но благодаря подробному плану здания они смогли найти нужное место. Дверь была заколдована. Ну как иначе.

— Доставай колбу, — девушка протянула ладонь. Обмануть вход можно только кровью владельца. В лаборатории Малфоя хранилось столько алхимии и склянок, что можно было поменять день с ночью. Хвала Годрику, и необходимая им составляющая тоже имелась.

— Надеюсь, твоя идея сработает, — слизеринец капнул несколько капель на золотистую кожу.

Грейнджер схватилась за ручку и повернула её до упора. Три, два, один. Если не сработает, то… Даже думать не хотелось об этом. С протяжным скрипом заработали петли, отворяя проём. Два из трех. Осталось найти необходимую книгу. Слишком хорошо и гладко всё шло. Подозрительно.

Драко протёр красные пятна, скрывая следы преступления, и слегка подтолкнул волшебницу вперёд.

— Осмотри стол, я займусь стеллажом.

Гермиона села в большое кресло и принялась изучать свитки, пергаменты, обрывки. Ужасный беспорядок, в котором разбирался разве что сам Гарри. Идеально сложенные доказательства никогда не приведут к разгадке. Сейчас дурацкое кредо только мешало. Чёрт подери. Как можно работать в такой неразберихе.

Малфой просматривал корешки стоявших книг, скрупулезно обыскивая каждую полку. Ответ должен быть где-то здесь. Прямо у них под носом. Гарри попросил проклятый гримуар любовной магии совсем недавно. Весьма странное совпадение. Возможно, он чувствовал, что что-то должно произойти или же просто расследовал очередное дело. Аманда Баткинс была лучшей ведьмой в вопросах амортенции, поэтому её работа практически сразу стала считаться запрещённой. Министерство уничтожало каждый экземпляр, боясь, что тёмные маги будут использовать исследования в своих целях. Книг осталось всего три, и одна из них, разумеется, хранилась в малфоевской библиотеке. Драко вспомнил шутку, что Поттер теряет хватку в общении с женщинами, раз нужна такая радикальная литература. Но что если это было что-то личное? Что если он хотел использовать зелья на собственной жене и пострадал сам? И как, ради Салазара, Астория поняла, в каком направлении двигаться?

— Слишком много вопросов, и нихрена нет ответов! — стукнула по столу Гермиона.

Мужчина повернулся в её сторону, слегка изогнув бровь.

— Грейнджер, ты в порядке?

— Как информация о приворотных чарах может спасти от проклятия? Разве это имеет хоть какой-то смысл?

— Всё просто: либо мы доверяем Тори, либо нет. Я не вижу причин сомневаться в её методах, — слизеринец продолжил изучать стеллаж.

— Дело не в доверии. Я просто чувствую… — девушка сжала кулаки.

— Безысходность. Это так называется.

Ведьма уставилась на него невидящим взглядом. Как такое вообще возможно, что он точно знает, что происходит у неё внутри? Чувства, чувства, чувства. Их столько, что невозможно совладать. Невозможно контролировать. И это всё… Абсолютно всё не её. Мрак, отчаяние, пустота. Безнадежность, потерянность, непоправимость. Страх, тоска, жалость. Отвращение, злоба, смирение. Слишком много всего. Хотелось заглушить стонущие голоса в собственной голове.

Гермиона схватилась за виски, пытаясь сдержать натиск. Жрёт всё внутри, высасывая душу хуже дементора. Бьёт в самое сердце, выжигая каждый светлый уголок. Рёбра трещат. Мерзкие, гнусные, поганые…

— Я нашёл, — она слышала его голос сквозь непрекращающийся гул, но сил поднять голову не осталось.

— Грейнджер? Что с тобой? — Малфой пересёк комнату в два шага.

Во взгляде серых глаз мелькнул страх. Или что-то похожее. Драко крепко прижал свои ладони к её щекам. Невозможно. Он видел, как половина лица обезображена отвратительным оскалом. Его оскалом, когда проклятие поглощало душу. Но сейчас это было не отражение. Это был изуродованное лицо Гермионы.

— Сопротивляйся. Даже не вздумай поддаваться, — мужчина использовал дар, чтобы вывести волшебницу из лабиринта боли.

Послышались гулкие шаги в пустоте коридоров. Кто-то шёл прямо сюда. Малфой тихо выругался. Одним движением он подхватил книжку, а другой рукой потащил Грейнджер в небольшой шкаф, где висело несколько рубашек и мантий мракоборца. Единственный выход в такой ситуации.

Слизеринец едва успел прикрыть створку двери прежде, чем Кэти вошла в кабинет. Оставалось только молиться, чтобы она ничего не заметила. Драко коснулся большим пальцем губ девушки, пытаясь вернуть её в реальность. Гермиона вытягивала из него проклятие, принимая всё на себя. Разве такое возможно? Она слегка облизала холодную кожу. В глазах появился знакомый фиолетовый свет, перекрывающий оранжевые оттенки зелья.

Её рука скользнула по широкой груди и остановилась на левой стороне, прижимаясь к гулко стучащему сердцу. Белл что-то искала в ящиках, не обращая внимания на приоткрытый шкаф.

Мужчина схватил тонкую ладонь, но не смог оторваться от прикосновения.

— Успокойся. Это не по-настоящему.

— Это то, что чувствуешь ты. Постоянно. Мне страшно. И я не хочу быть здесь.

Не произнося ни звука, они обменивались мыслями. Драко аккуратно коснулся её затуманенного сознания, отдавая часть своего дара. А взамен… Взамен Гермиона будто подарила часть собственного света. Она комкала темноту, разрывая мрак на куски, и возвращала что-то чистое. Истинное.

В тесном шкафу он ощущал теплоту её тела и волшебный запах слегка растрёпанных волос. Когда Грейнджер была близко, то весь мир переставал уничтожать Малфоя несправедливостью и жестокостью. Словно никогда в подвалах мэнора он не слышал истошных криков, словно метка никогда не прожигала плоть, оставляя изуродованные рубцы, словно запах гниющей запекшейся крови никогда не касался мраморного пола его дома.

Дверь резко хлопнула. Белл ушла, забрав то, что искала. Гермиона неожиданно повернулась на звук. Фиолетовая нить растворилась, и девушка помотала головой.

— Скажи мне, что это побочные действия твоего дурацкого зелья. Скажи мне, что всё, что я видела — ложь, — она шептала, и её дыхание выедало дыру в грудной клетке. — Скажи мне, что мы не связаны первоэлементной магией.

— Не могу, — Драко выдохнул, отпуская дрожащую руку.

Она закусила губу и коснулась затылком деревянной стенки шкафа.

— Проклятье.

Его глаза были широко открыты. Он практически не моргал, а лишь смотрел в потолок, разглядывая трещины и грязь, которая расползалась по всему зданию лет сто наверное. Белков не было видно, как и зелёного цвета. Словно всё залито чёрной краской, будто кто-то случайно пролил чернила. Бордово-красная струйка текла по уголку рта, пачкая белоснежное постельное белье. Он шептал одно единственное слово, разобрать которое было просто невозможно.

Волшебник лежал в палате один. Его мучили галлюцинации, а реальность казалась настолько далёкой, что прикоснуться к ней никак не получалось. Но иногда он чувствовал странное тепло. Кто-то нежно касался его руки, а горячие капли падали на предплечье. Пахло брусничным пирогом. Да, именно им. Такой подавали на Рождество в Хогвартсе. Последний раз он ел его на шестом курсе в тот самый день. Что-то происходило важное в тот день, но он никак не мог вспомнить что. Будто бы его сковало обливиейтом.

— Мне пора идти.

Иногда сквозь мрак и тень прорывался ангельский голос. Его он слышал и тогда. Может, это на самом деле ангел? Может, он уже умер на самом деле? Может, ему давно пора покинуть мир, а его держит чёртов брусничный пирог? Больше не было тёплых касаний. Наступил холод.

Астория вытерла слёзы отчаяния, которые не смогла сдержать в себе. Гарри не становилось лучше, и никто ничего не мог сделать. Джеймс. Весь день она занималась мальчиком и отчетами, а вечером сидела у постели Поттера. Он умирал. Медленно и болезненно. Гринграсс получила отчёт авроров насчёт злосчастной коробки. На ней было авторское зелье, чтобы выкрутить боль и страдания жертвы на максимум. Стоило вдохнуть снадобье, как человек тут же начинал сходить с ума от собственных видений и умирал в течение часа.

Старший колдомедик Драгана говорила, что у Поттера другие симптомы. Возможно, что из-за необходимой защиты мракоборца варево подействовало иначе, и теперь его тело пытается изгнать заразу. Очистить сознание. В самой же коробке было несколько пузырьков и ингредиенты для изготовления амортенции или десятка других зелий, если ты хорошо разбираешься в науке.

Астория практически не спала, пытаясь найти, что именно могла варить Джинни. Как она переделала рецепт? Почему у Гарри такая реакция? Их брак выглядел счастливым, да и отношения длились довольно долго… Картинка не складывалась. Он же сам выбрал ее.

Девушка тяжело выдохнула. Джеймс был вместе с Дороти, которая вызвалась помочь, когда Гарри стало хуже. Когда он открыл чёрные глаза. Нужно побыть с мальчиком.

Он разрисовывал мелками пол в её кабинете, а Дороти заполняла отчёт. Ему скоро пора ужинать и спать.

— Спасибо за помощь. Ты можешь идти. Извини, что задержалась, — Тори слабо улыбнулась.

— Всё в порядке, — девушка собрала вещи и ушла. Её рабочий день закончился, и она спешила к семье.

Малыш довольно засмеялся, разломав мелок пополам. Теперь цветная крошка на его ладонях красила не хуже.

— Кто здесь у нас балуется? — Гринграсс подхватила ребёнка и немного покружила в воздухе. — Сейчас мы отправимся домой, а потом поедим. Что скажешь?

Джеймс прикоснулся ладошками к ее лицу и оставил красные отпечатки. Девушка от неожиданности чихнула, что вызвало новый приступ смеха.

— Ах ты маленький бесёнок, — Астория пощекотала его за ногу.

Прижав ребёнка к себе, она смело вошла в камин и бросила горсть летучего пороха.

— А теперь, мой принц, пора ужинать!

Джеймсу такая идея пришлась не по душе. Он знал, что после этого страшного слова его будут укладывать спать.

— Смотри, что у меня есть для тебя! Морковная запеканка!

Маленький Поттер не разделял ее восторга и нахмурил бровки. Астория наколдовала разноцветных бабочек. Малыш так увлёкся иллюзией, что незаметно съел всю порцию, но последнюю ложку размазал по лицу, победоносно улыбаясь.

— Ты выиграл, сдаюсь, — Гринграсс подняла руки вверх.

В голове раздался неприятный писк. Несколько движений палочкой, и Драко аппарировал вместе с Гермионой прямо в столовую Гринграсс. При виде размазанной запеканки и десятка бабочек он непроизвольно улыбнулся.

— Он из тебя веревки вьёт, — мужчина присел на стоявший рядом стул.

— Он ещё ребёнок, о чем ты говоришь… — Грейнджер запнулась на полуслове. — Ох, похоже, что ты прав.

Завидев гостей, мальчик тут же переключился на Малфоя с Гермионой и потянул к ним ручки.

— Выглядишь очень… Вымотано, — слизеринец усердно подбирал слова. — Два Поттера сразу, очевидно, вытягивают из тебя слишком много энергии.

— Мне нужно уложить Джеймса спать, — она явно не хотела ничего обсуждать при ребёнке, который широко зевнул.

— Мы принесли, что ты просила, — Драко протянул ей потрепанную книжку. — Усыпляй маленького мракоборца. Надо поговорить, как будем спасать его папашу.