Поцелуй дьявола

Глава 14

Когда Скай вернулась на палубу, Джимми все еще сидел под навесом.

— Мы возвращаемся в Марипозу прямо сейчас, — сказала она. — Я еще не сообщила Эль Дьябло: он спит. Но как только он проснется, Эванс мне об этом скажет.

— Скай, что вообще все это значит? — озадаченно спросил Джимми. — Как ты познакомилась с этим человеком и что он делает на твоей яхте?

— Я все тебе расскажу, но чуть позже, — ушла от ответа Скай. — А сейчас расскажи мне все, что ты знаешь о Гае Тримейне.

— Мне до сих пор не верится, что мы говорим об одном и том же человеке. Но если это действительно так, то все очень просто. За несколько лет до войны моя дальняя родственница Полин Дональдсон вышла замуж за сэра Руперта Тримейна. Она стала его второй женой. Ему было уже почти шестьдесят, а ей только исполнилось тридцать.

— У нее были светлые волосы? — неожиданно спросила Скай.

— Да, — ответил Джимми, — а что?

— Нет, ничего. Просто так.

Скай наконец узнала, кто эта женщина на фотографии.

— У нее были светлые волосы, и она была очень красива, — продолжал Джимми. — Она была, как говорится, светской львицей и пользовалась большим успехом в Лондоне. В нее влюблялись все, включая и меня.

— О Джимми, а я и не знала! Видимо, поэтому ты так и не женился? — поинтересовалась Скай.

— Может быть, — согласился Джимми. — Но мои чувства не имеют никакого значения. Они лишь позволили мне испытать на себе часть тех страданий, которые пришлось вынести Гаю Тримейну, когда Полин вышла замуж за его дядю.

— Он тоже любил ее? — спросила Скай.

— Безумно! Они познакомились, когда ему было восемнадцать. Полин была намного старше. Она вскружила ему голову, как и многим другим молодым людям. Она относилась к тем непонятным сложным натурам, которым нравится, что мужчины сходят по ним с ума, но которые ничего не дают взамен. Хотя ее поведение никогда не выходило за рамки приличий. Я знал Полин очень близко и могу поклясться на Библии, что так оно и было.

— И все равно она сводила мужчин с ума, — заключила Скай.

— Это чем-то напоминало хобби, — заметил с горечью Джимми. — И Гай Тримейн не был исключением. Она вскружила ему голову, как и всем остальным безумцам, которые волочились за ней. Потом Гай отвез ее к себе домой в Бредон. Он хотел познакомить ее со своим дядей, который воспитывал его с раннего детства. Случилось так, что в конце концов Полин вышла замуж за сэра Руперта.

— Наверное, для Гая это был большой удар.

— Еще бы! В то время ему было бы лучше уехать за границу и забыть ее. Но Полин не собиралась его отпускать.

— Как это низко! — воскликнула Скай.

Джимми пожал плечами:

— Женщинам она никогда не нравилась, но мужчины не могли перед ней устоять. На свадьбу я не пошел и вообще не видел ее до конца 1938 года, когда меня назначили на работу в посольство в Буэнос-Айресе. Я получил письмо от Полин, в котором она умоляла меня навестить ее до отъезда.

— Это было твое первое назначение в Южную Америку? — спросила Скай.

Джимми кивнул.

— Можешь представить себе, как я был занят, но отказать Полин не смог. Я отправился в Бредон и, когда узнал, в чем дело, понял, почему она обратилась именно ко мне.

— В чем же было дело?

— Сэр Руперт потерял своего племянника и наследника.

— Потерял?

— Да. Гай Тримейн внезапно исчез, буквально растворился в воздухе, и родственники не имели ни малейшего представления, где его искать. Его бабка по материнской линии была родом из Марипозы, поэтому существовала небольшая вероятность того, что он объявится где-то в Южной Америке.

— Так вот почему там говорилось, что он был гражданином Марипозы по крови! — воскликнула Скай.

— Где говорилось? — озадаченно спросил Джимми.

— Не важно! — Скай сгорала от нетерпения. — Продолжай, я хочу услышать все до конца.

— Сэр Руперт не желал распространяться о том, почему его племянник ушел из дома. Поэтому, когда мы остались наедине с Полин, я заставил ее рассказать всю правду. Тогда я узнал от нее, как безумно влюблен был в нее Гай, и как после визита в Бредон она решила выйти замуж за сэра Руперта. Полин не лгала. Она поняла, что пришло время устроить свою жизнь и завести собственную семью. К тому же у сэра Руперта были и деньги, и титул, что, без сомнения, склоняло чашу весов в его пользу.

Гай был подавлен. Думаю, Полин пришлось применить все свое очарование, чтобы удержать его. Ей льстило иметь в качестве пажа того, кого можно было назвать приемным сыном своего мужа.

— Так что же случилось? — с нетерпением спросила Скай.

— У Полин была одна порочная страсть, — продолжал Джимми. — Азартные игры. В Дональдсонах течет ирландская кровь, и, как многие из наших предков, Полин за игрой забывала обо всем, особенно если это был покер. Вскоре после свадьбы сэру Руперту пришлось оплачивать ее карточные долги. Сумма была немалой, и он заставил Полин пообещать, что она никогда больше не сядет за карточный стол.

В апреле сэр Руперт уехал на рыбалку, и по обыкновению Полин отправилась искать развлечений в игорных домах Мейфера. Игра захватывала ее настолько, что она не могла думать ни о чем другом. В итоге Полин проиграла около тысячи фунтов. Более того, она нарушила слово, данное мужу, и, самое главное, ей не под силу было оплатить долг.

— Глупая женщина! — не сдержалась Скай.

— Ты просто не знаешь, что такое бедность. А у Полинникогда не было своих денег, — заметил Джимми с упреком, и Скай покраснела.

— Да, прости меня, Джимми, — призналась она. — Нельзя судить о других людях по себе. Как же она поступила?

— Полин продолжала играть. Она знала, что рано или поздно ей придется все рассказать мужу и просить прощения, но никак не могла решиться. Владелец клуба требовал деньги и в конце концов, не получив ответа на свои письма, сам приехал в Бредон. Он пригрозил обратиться к сэру Руперту, если не получит всю сумму долга сейчас же.

В это время отношения между супругами Тримейнами были очень напряженными, что часто случается при большой разнице в возрасте. К тому же сэр Руперт был человеком тяжелым, очень вздорным и вспыльчивым, как и все Тримейны. И зная его наклонности тирана, Полин понимала, что он никогда не простит, если узнает обо всем от незнакомца.

Мысль о его гневе приводила ее в ужас. Она оставила хозяина клуба в гостиной, а сама побежала искать Гая. Рассказав ему о своем горе, Полин умоляла помочь ей. Гай искренне хотел выручить Полин. Родители оставили ему небольшую сумму, но все эти деньги были в акциях и облигациях. В тот день была пятница, а биржа открывалась только в понедельник. Полин предложила владельцу клуба взять вексель Гая, но тот был неумолим: «Леди Тримейн, вы водили меня за нос обещаниями больше двух месяцев. Мне нужны наличные или чек вашего мужа. Я не уйду отсюда, пока не получу либо то, либо другое».

Полин в слезах снова отправилась к Гаю, но тут вспомнила, что как раз утром доверенный сэра Руперта принес полугодовую арендную плату за поместье. Она видела, как муж положил деньги в сейф. Он всегда хранил их там, пока не вносил на свой банковский счет.

Полин с Гаем решили на время взять эти деньги. «Я в понедельник продам свои акции и верну всю сумму. Старик ничего не узнает», — предложил Гай. «Он не поедет в банк до среды», — успокоила его Полин. Гай знал шифр сейфа, и долг Полин был возвращен.

— Лучше бы она все рассказала мужу, — сказала Скай.

Она тоже так подумала, когда сэр Руперт вызвал их с Гаем в свой кабинет, чтобы сообщить о том, что их ограбили и что он собирается обратиться в полицию. Он обнаружил пропажу денег, когда доставал из сейфа какие-то бумаги. Гаю оставалось одно — взять всю вину на себя. Он сказал, что позаимствовал деньги для своих нужд. «Зачем тебе понадобилась тысяча фунтов?!» — пришел в ярость сэр Руперт. Если бы он хоть на секунду взглянул на Полин, то понял бы все. Но он был слишком занят допросом племянника. «Я все верну в понедельник», — защищался Гай, но сэр Руперт был неумолим. «Я тебя не об этом спрашиваю!» — закричал он на племянника.

Конец предугадать несложно. Оба были слишком вспыльчивы, чтобы сдерживать себя в гневе, и каждый считал только себя правым. Гай полагал, что дядя должен доверять ему, а сэру Руперту не нравились уклончивые ответы. В итоге они наговорили друг другу непростительные вещи. Сэр Руперт назвал Гая вором, а тот ушел из дома и сказал, что никогда больше не вернется.

Полин была очень расстроена, но все же никак не решалась рассказать правду. «Не переживай, дорогая, — утешал ее сэр Руперт. — Этот юнец знает свою выгоду. Он скоро вернется с повинной и попросит прощения».

Но Гай Тримейн так и не вернулся. В понедельник сэр Руперт получил тысячу фунтов, а через несколько недель узнал, что племянник продал свои акции и машину, закрыл счет, избавился от квартиры в Лондоне и пропал.

Сэр Руперт уже начал серьезно беспокоиться, когда Полин наконец рассказала ему всю правду. Он был слишком расстроен, чтобы рассердиться на нее. Вместо этого они вместе стали искать Гая. Они написали всем родственникам за границу на случай, если он остановился у кого-нибудь из них, а потом, когда узнали, что я еду в Аргентину, попросили меня навести справки здесь.

Я сделал все что смог, но Южная Америка слишком велика, чтобы найти здесь одного человека. Я посылал запросы в посольства, связывался с друзьями в Патагонии и Перу и даже просил одного бизнесмена, который направлялся в Марипозу, разузнать о Гае там. Вряд ли я бы смог сделать больше.

— В любом случае они не знали, что он изменил имя, — сказала Скай.

— Я и подумать не мог, что он так поступит, — согласился Джимми. — Хотя на самом деле он лишь перевел свое имя на испанский. Думаю, сэр Руперт одобрил бы такой поступок.

Джимми замолчал, потому что на палубу поднялся Эванс и сказал, что Эль Дьябло проснулся.

— Он попросил есть. Я дал ему то, что разрешил доктор, но он хочет еще.

Скай хитро улыбнулась:

— Эванс, дай ему все, что он хочет. Он всегда добивается своего.

— Хорошо, мисс, — неодобрительно ответил Эванс.

Скай ходила по палубе и ждала, пока Эль Дьябло поест. Она думала о Полин. На самом деле Джимми рассказал ей больше, чем знал сам. Она узнала об Эль Дьябло много того, что раньше казалось ей непонятным. Его ненависть к обществу — в этом была виновата Полин. Его презрение к женщинам, к их бесчестной натуре — и в этом была виновата Полин. Но, несмотря на это, он любил ее!

Возможно, он уже никогда не полюбит другую. Скай вспомнились слова Эль Дьябло о том, что его чувство к ней не имело ничего общего с любовью.

— Оставь, не трогай меня! — запротестовала она, когда в очередной раз после ужина он заключил ее в объятия.

Эль Дьябло лишь смеялся над ее тщетными попытками освободиться.

— Что же мне делать? — начал он, издеваясь. — Может, поболтать с тобой? Женские губы созданы для поцелуев.

— Ты говоришь только про тех женщин, которых знал! — выпалила Скай.

— Есть два типа женщин: те, которых желают, и те, которых нет.

— Твои слова были бы полным фарсом, если бы не звучали так оскорбительно.

— Только не для тебя, потому что ты как раз из тех, которых очень сильно желают.

— Самое большое оскорбление для меня — это то, что ты так думаешь.

Он рассмеялся.

— А представь, насколько было бы унизительнее, если бы ни один мужчина не хотел быть с тобой.

— Я бы благодарила Бога, если бы этого не хотел ты!

— Ничего, — утешил ее Эль Дьябло, — придет и такое время, страсть не длится вечно.

— Только любовь! — Скай сама не знала, почему у нее вырвались эти слова.

Он как-то странно на нее посмотрел.

— Любовь, — начал он медленно, — это то, о чем нам с тобой не стоит беспокоиться. Будем лучше думать о страсти.

Эль Дьябло прижал ее к себе и поцеловал в губы.

Скай стало невыносимо больно от этих воспоминаний. Наконец она оторвалась от своих мыслей и вспомнила, что ее ждет Джимми.

— Я хочу, чтобы ты спустился вниз и посмотрел на Эль Дьябло, — сказала она. — Но что ты ему скажешь? Что тебе известно, кто он такой?

— Почему бы и нет? Хотя я знаю это только с твоих слов.

— Я в этом уверена, хотя он никогда не называл мне своего полного имени.

— Не вижу причин для тайн и интриг, — сухо сказал Джимми, и это прозвучало слишком по-английски.

— Хорошо, делай как знаешь. Сейчас это уже не имеет никакого значения.

Скай повела Джимми вниз. Эванс как раз выносил поднос, когда они зашли в каюту, где лежал Эль Дьябло. На нем была голубая пижама, которая подчеркивала его загар и делала его еще менее похожим на британца.

— Привет, моя Снежная Королева! Уже соскучилась? — весело спросил Эль Дьябло, но тут увидел, что она не одна.

Он вопросительно глянул на Джимми.

— Мой родственник Джимми Дональдсон принес новости, которые наверняка заинтересуют тебя, — объяснила Скай и подошла к кровати.

— Правда?

Она почувствовала напряженность, возникшую между Джимми и Эль Дьябло.

— Генерал Алехо мертв, — объявила Скай. — Твои люди захватили Хакару, и в данный момент мы возвращаемся туда.

— Значит, они убили Алехо! — тихо произнес Эль Дьябло.

Скай удивилась тому, как он воспринял эту новость. Она ожидала всплеска эмоций и бурной радости.

— Невелика потеря, — заметил Джимми.

— Верно, — согласился Эль Дьябло. — Но кто-то должен стать во главе страны.

— Я думал, этим человеком будете вы, — спокойно сказал Джимми.

— Расскажите мне точно, что произошло, — властно произнес Эль Дьябло.

Скай подумала, что Джимми очень не понравится такой тон, но, к счастью, он сел на стул возле кровати и охотно рассказал, как, услышав объявление о революции в Марипозе, прилетел в Хакару, а потом и в Монтевидео в поисках Скай и ее яхты.

— Что случилось с армией? — спросил Эль Дьябло.

— К тому времени, как я туда добрался, все было тихо. Люди носились по улицам, размахивая флагами, и вели себя так, будто отмечают праздник. Магазины были закрыты, кое-где заколочены досками окна. У всех было такое праздничное настроение, что они чем-то напоминали сумасшедших.

— В таком случае вряд ли пролилось много крови, — сказал Эль Дьябло.

— Насколько я понял, это не было опаснее, чем любой праздничный день в Лондоне.

— По-моему, ты рад, — поддразнила его Скай.

— Так оно и есть, — согласился Эль Дьябло. — Единственное, что мне совсем не нравится, — это всегда готовые взяться за оружие гаучо. Когда мы вернемся?

— Завтра к утру.

— Мы можем телеграфировать Хуану о том, что я возвращаюсь?

— Конечно. Только куда послать сообщение?

— Если ты дашь мне бумагу и карандаш, я напишу все, что необходимо.

Скай принесла блок почтовой бумаги и держала его, пока Эль Дьябло писал записку. Она видела, как исказилось его лицо, когда он попробовал приподняться. Скай понимала, что ему очень больно, как бы он ни старался это скрывать. От потери крови он был белым как мел.

— Ты не сможешь сойти на берег, — сказала она тихо. — Но ты станешь отдавать приказы с борта яхты. Кто захочет тебя увидеть, сможет спуститься сюда.

— Ничего подобного, завтра я буду в норме.

— Если ты решишь покончить с собой, я не повезу тебя в Хакару, — покачала головой Скай. — На этот раз тебе все-таки придется послушать меня. Ты никуда не денешься с яхты. Если только вплавь.

Эль Дьябло недобро посмотрел на нее, но потом вдруг улыбнулся.

— Так это, значит, твоя месть, — мягко сказал он.

— Ты нужен Марипозе живым, а не мертвым.

Их взгляды встретились, и Скай почувствовала легкую дрожь. Ей показалось, будто новое прекрасное чувство расцвело у нее в душе. Она вдруг очень захотела протянуть к нему руки и сказать, что ему стоит беречь себя, ведь он так много значит для нее и для его родной Марипозы.

— Хорошо, сдаюсь. Но это ненадолго, — капитулировал Эль Дьябло.

— Я не знаю, что все это значит, — вмешался Джимми. Скай вздрогнула: она совсем забыла о его присутствии. — Но я уверен в одном: вы племянник сэра Руперта Тримейна. Вы очень на него похожи. Я закрываю глаза и представляю себе, как он говорит вашим голосом.

Напряженную тишину прервал наконец Эль Дьябло:

— Не понимаю, о ком вы говорите.

— О вас, Гай Тримейн. Я очень рад, что встретил вас. Я искал вас долгие годы, с конца 1938 года, если быть точным.

— Гая Тримейна больше нет, — возразил Эль Дьябло.

— Я так не думаю. Даже если он сменил имя. Вы знаете, что ваш дядя умер?

— Нет. Когда это случилось?

— В 1943 году. Сердечный приступ. Его здоровье серьезно подкосила работа по организации системы местной противовоздушной обороны. Он до самой последней минуты надеялся, что вы вернетесь.

— Для меня Англии больше не существует. — Эль Дьябло помедлил, прежде чем спросить: — Что случилось с Полин?

Скай вздрогнула. Она всей душой ненавидела Полин — ведь это из-за ее глупости и трусости Эль Дьябло был вынужден навсегда покинуть родной дом.

— Полин тоже умерла. — Эти слова, произнесенные тихо и спокойно, перевернули очень многое в ее душе и, видимо, в душе Эль Дьябло.

— Умерла?

— Да. Погибла во время бомбежки в 1945 году. После смерти сэра Руперта она переехала в Лондон под предлогом участия в работе гражданских организаций по содействию армии. Но на самом деле она хотела быть среди людей, в центре событий, несмотря на опасность.

— Бедная Полин! — В голосе Эль Дьябло прозвучала нежность, и Скай еще больше возненавидела ее. — Теперь я ничем не связан с Англией. Я свободен навсегда!

— Неужели ты не можешь простить его после стольких лет? — не удержалась Скай.

— Простить его? — переспросил Эль Дьябло и задумчиво добавил: — Теперь уже не важно, прощаю я его или нет. Я не могу представить себе, что он умер. Я до сих пор вижу его в Бредоне и слышу, как он проклинает меня и обвиняет в воровстве. Я ненавидел его все эти годы, ненавидел даже тогда, когда, как выяснилось, уже некого было ненавидеть. Это же надо было выставить меня в таком свете!

Скай никогда раньше не слышала от Эль Дьябло таких откровенных слов. Она крепко сжала его руку:

— Тебе, наверное, было очень тяжело. Ведь ты был так молод, когда оказался предоставлен самому себе.

— Да, для меня это было трудное время, — согласился Эль Дьябло, — но это сделало из меня мужчину. Это научило меня… никому не доверять.

Скай показалось, что вместо слов «никому не доверять» он хотел сказать «никого не любить». Во всем виновата Полин, думала она. Эль Дьябло любил ее, какой бы она ни была на самом деле. Но он никогда не простит ей трусости, ведь он уважает смелость. Возможно, причиной было то, что он все время продолжал любить ее.

Скай не решалась смотреть ему в глаза, чтобы он не догадался, как многое она поняла. Понять это ей помогла любовь. Скай не знала, что сказать, и тогда Эль Дьябло обратился к Джимми:

— Спасибо за то, что вы сказали, но я хочу забыть свое прошлое. Сейчас меня зовут Гвидо Тримейна. Я гражданин Марипозы и горжусь этим. Вы, наверное, знаете, что моя бабка происходила из семьи Веремундо — одной из самых уважаемых семей в стране, но этот род давно прекратил существование, и его земли оказались раздроблены. Кто знает, возможно, когда- нибудь я восстановлю былое богатство сбмьи. В любом случае все в Марипозе знают, что я происхожу из семьи Веремундо, и уважают меня за это.

— А я уважаю вас за вашу самоотверженность, — сказал Джимми, — только запомните: если вы возглавите правительство Марипозы, Британия сможет оказаться хорошим другом молодой, нарождающейся демократии.

— Я это отлично знаю, и мне непременно понадобится ваша помощь.

— Буду рад вам ее предоставить.

Вошел Эванс и что-то прошептал на ухо Скай.

— Эванс говорит, что мы мешаем пациенту, — сказала она Джимми. — Ему нужно спать.

— Но я не устал, — запротестовал Эль Дьябло.

— Тебе нужно хорошенько выспаться сегодня, — настояла Скай. — Завтра будет очень тяжелый день.

Когда они вышли из каюты, Эль Дьябло уже почти спал.

Этой ночью Эванс не позволил Скай дежурить у постели больного. Она тщетно упрашивала его, но стюард настоял на том, что желает сам сидеть с Эль Дьябло, а не ворочаться с боку на бок всю ночь, не зная, что с ним происходит.

— Я привык к такой работе, мисс, — заявил он. — Я могу спать с одним открытым глазом, как кот. К тому же я сегодня вздремнул после обеда, поэтому за меня не стоит волноваться. А вы ложитесь спать. Завтра вы долго глаз не сомкнете.

Скай только улыбнулась. Она знала, что весь экипаж сгорал от любопытства, потому что никто точно не знал, зачем возвращаться в Марипозу. В Монтевидео не было и следа тех двух людей, которых они оставили в Хакаре. Капитан Маклин телеграфировал начальнику порта, чтобы тот, если возможно, связался с ними и сообщил о возвращении яхты.

Утром на пристани нас будет встречать много народа, думала Скай, ложась спать. Когда она проснулась, то поняла, что ошиблась: их встречали тысячи людей. Казалось, приветствовать их вышло все население Хакары, а впереди стояли Хуан и сотни гаучо. Все восторженно кричали и размахивали руками. У Скай перехватило дыхание.

Она специально проснулась рано, чтобы быть на палубе во время прибытия в порт. Когда Скай торопливо спустилась вниз, в каюту Эль Дьябло, он уже проснулся. Эванс как раз заканчивал его брить.

— Там целые толпы, огромные толпы людей! — воскликнула она. — Хуан с твоими людьми тоже там.

— Я должен попытаться встать, — сказал Эль Дьябло.

— Нет-нет, сэр! Это невозможно! — запротестовал Эванс. — Если кровотечение возобновится, все лечение пойдет насмарку. Пусть лучше они к вам спустятся.

— Ну почему это случилось именно сейчас?

— Люди знают, что могли потерять тебя, и, может быть, сейчас, как никогда ранее, понимают, что не могут без тебя обойтись.

Скай оказалась права. Когда Хуан и другие люди Эль Дьябло поднялись на борт, то подтвердили ее слова. Мысль о том, что Эль Дьябло мог быть убит, сплотила людей Хакары. Их ярость и негодование вылились в вооруженное восстание и взятие президентского дворца.

Генерал Алехо был застигнут врасплох. Он считал свой план идеальным и безмятежно отдыхал под сенью деревьев во внутреннем дворике своего дворца. Он думал, что, убив Эль Дьябло, подавил сопротивление и теперь может творить все, что ему заблагорассудится.

Но он не принял во внимание вольнолюбивый дух и здравомыслие народа Марипозы. Все, кто еще не решил, к кому присоединиться — к законному правительству или к войскам Эль Дьябло, — сделали свой выбор незамедлительно. Никто не знал, кто именно убил Алехо. Когда кровавая бойня закончилась, его тело нашли во внутреннем дворике. Армия безоговорочно капитулировала. Оказалось, что многие офицеры генерала Алехо долгое время были настроены против проводимой им политики.

Теперь все было спокойно. Народ собрался приветствовать нового президента, который был выбран единогласно. Весь день люди навещали Эль Дьябло, разговаривали с ним и пили вино, которым угощала их Скай, а потом спешили обратно на берег — выполнять распоряжения нового лидера.

— Выглядит он, конечно, изрядно потрепанным, но мыслит потрясающе! — сказал Скай местный священник, и она улыбнулась, чтобы скрыть внутреннее беспокойство. Эль Дьябло, наверное, очень устал. Скай не знала, как остановить бесконечный поток посетителей. Но тут вмешался Эванс. Для него пациент всегда оставался пациентом, независимо ни от чего. Он решительно закрыл дверь в каюту, вышел на палубу и объявил:

— Никаких посетителей сегодня больше не будет!

У кого-то из толпы оказалось дело, не терпящее отлагательств. На это Эванс хладнокровно ответил:

— Вы же убьете его! И что тогда? Он примет вас завтра, если вы уже не свели его в могилу. Завтра в девять часов и ни секундой раньше. Прошу прощения, господа, но таковы предписания врача.

Скай слышала, как слова Эванса переводились в толпе на испанский, а сам он, напустив на себя важности, прогуливался по палубе. Скай подошла к нему и спросила:

— Как он?

— Устал, мисс, смертельно устал. Я сейчас собираюсь дать ему что-нибудь поесть. Он уснет, не успев проглотить последнюю ложку, вот увидите.

Но оказалось, что Эль Дьябло уже спит, и Эвансу пришлось унести ужин нетронутым.

Местный врач пришел осмотреть Эль Дьябло в восемь часов утра и остался чрезвычайно доволен тем, как заживают раны.

— Состояние его превосходительства намного лучше, чем я предполагал, — сообщил он Скай. — Я слышал о том, что случилось, и думал, что если выстрелы и не убили его, то нанесли сильные увечья. Это просто чудо!

— Да, чудо, — согласилась Скай. — И случилось оно потому, что он так нужен Марипозе.

— Это правда, сеньора. У меня к вам большая просьба, — начал жаловаться доктор. — Если у вас будет возможность, поговорите, пожалуйста, с его превосходительством по поводу больницы. Она в ужасном состоянии. Нужны деньги на ремонт помещений, на мебель для палат, на организацию новых лабораторий.

— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещала Скай.

Весь остаток дня к ней не переставали обращаться с подобными просьбами. К вечеру она должна была поговорить с Эль Дьябло о министерствах и ведомствах, о школах и приютах, о службах социального обеспечения и даже о канализации и водопроводе.

День и в самом деле выдался изнурительный. Яхта была полна посетителей, которых Скай нужно было гостеприимно принимать, не докучая при этом Эль Дьябло расспросами о его самочувствии. Он настоял на том, чтобы проводить все встречи наверху, сидя под навесом, и, когда лицо его побледнело от усталости, его пришлось отнести на руках обратно в каюту.

Скай удалось поговорить с ним несколько минут, до того как Эванс закрыл его на ночь. Эль Дьябло очень устал, но был вполне доволен.

— Дела идут совсем не плохо, — размышлял он. — У нас много талантливых людей, которые боялись заявить о себе, пока Алехо был у власти.

— Как ты себя чувствуешь? — перевела разговор Скай на другую тему.

Эль Дьябло взял ее руку.

— Переживаешь за меня? Ты должна радоваться, что я слишком слаб, чтобы целовать и ласкать тебя.

Скай покраснела, но его пальцы еще крепче сжали ее руку.

— Ты прелестно выглядишь. Многие из тех, кто приходил сегодня, говорили мне, как ты была с ними вежлива.

— Мне пришлось выслушивать все их просьбы, — объяснила Скай. — Они воображают, будто я имею на тебя какое-либо влияние.

— А разве не так?

— Если тебе что-то придет в голову, тебя и бульдозер не сдвинет с места, — улыбнулась Скай. — А мне даже пытаться не стоит.

— Я сказал Хуану, чтобы он перевез из пещеры твою одежду.

— Не может быть, чтобы ты об этом вспомнил! — воскликнула Скай. — Думаю, мы нескоро туда вернемся.

— Мы?! — поднял брови Эль Дьябло.

Она отвернулась от него и посмотрела на его руку. Эти длинные пальцы с ухоженными ногтями могли быть и беспощадно жестокими, и необыкновенно нежными.

— В четверг я принимаю присягу перед народом и вступаю в должность главы государства, — сказал он наконец. — Будет устроен торжественный прием. Я бы хотел, чтобы ты присутствовала.

— Разумеется, — отвечала Скай с улыбкой. — Но четверг уже через три дня! Ты уверен, что к тому времени поправишься?

— Через три дня я буду в норме, — заверил ее Эль Дьябло. — Но сейчас я действительно устал.

Она ждала, когда же он прикажет ей поцеловать его, но тут вошел Эванс. Эль Дьябло неохотно отпустил ее руку.

— Спи спокойно, Скай.

Ей не хотелось уходить, но она не могла придумать ни одного повода, чтобы остаться.

Следующие три дня оказались еще более напряженными. Эль Дьябло проводил собрания и совещания, которые длились бы бесконечно, если бы не настойчивость Эванса. Он неустанно следил, чтобы больной принимал пищу строго по расписанию.

— Я никогда раньше не видел, чтобы раны заживали так быстро, — удивлялся врач.

К большому неудовольствию Эванса, он приходил утром и вечером, чтобы сделать Эль Дьябло перевязку. Скай успокаивала стюарда, говоря, что таково желание народа Хакары, который впервые за всю историю так дорожил жизнью и здоровьем своего президента.

— Его здоровья хватит на десятерых, в этом разгадка, — говорила Скай.

— Это правда, — соглашался врач. — Никогда не видел такого сильного человека.

Без сомнения, Эль Дьябло поправлялся очень быстро. Однажды вечером, когда они остались одни после тяжелого, наполненного бесконечными встречами дня, он в общих чертах описал Джимми свою будущую политику. Джимми к тому времени уже полностью уверовал в то, что отсталая, бедная и заброшенная страна может вскоре стать процветающим современным государством, склоняющимся к демократии.

— Он правильно мыслит, — поделился своими впечатлениями Джимми. — Конечно, ему понадобится время, но он своего непременно добьется. Попомни мои слова.

Скай с ним полностью согласилась.

Но одно волновало ее больше всего: Эль Дьябло планировал будущее Марипозы, в котором не было места для нее. Он был очарователен, вежлив, он поддразнивал ее, когда они оставались вдвоем. Однако их отношения настолько изменились, что она не представляла, чем все это может закончиться.

Эль Дьябло находился на борту яхты уже шесть дней, а ей за все это время почти ни разу не удалось остаться с ним наедине. Она даже начала тосковать по тем временам, когда они жили в лагере. Скай привезли ее одежду. Она представила себе, как Нингай собирала вещи, какой пустой стала теперь ее спальня, и при этой мысли ей на глаза навернулись слезы.

Эти дни были для нее невыносимы. Любовь к Эль Дьябло становилась все сильнее и сильнее, один лишь звук его голоса заставлял учащенно биться ее сердце. Она сама поверить не могла, что так сильно изменилась.

Порой Скай даже стыдилась своих желаний. Их каюты разделял лишь узкий коридор, и подчас она прилагала огромные усилия воли, чтобы не пойти к нему, не сказать, что она его любит, что больше не будет сопротивляться и не станет убегать.

Это нельзя выразить словами. Возможно, когда он обнимет ее в следующий раз, то поймет все сам. Она обязательно будет с ним. Если бы только она раньше догадалась о своей любви! Как глупо пытаться выиграть битву, которую уже проиграл!

И вновь Скай вспомнила о Полин. Эта женщина предала его, и теперь он ненавидит Англию и презирает всех женщин. Скай подумала о тех, что любили Эль Дьябло. Он так часто ее с ними сравнивал! Они докучали ему своей любовью, он не мог это выносить, и Скай вновь услышала, как он говорит: «Терпеть не могу слезливые сантименты, которые женщины называют любовью», «Страсть не вечна», «Любовь — это то, о чем нам с тобой не стоит беспокоиться».

Эти слова по-прежнему терзали ей душу.

— Что же мне делать?! — вырвалось у нее. Скай упала лицом на подушку и вцепилась в нее обеими руками, как будто только так могла сдержаться и не побежать в каюту Эль Дьябло. В первый раз в жизни она поняла, что значит желать мужчину и сгорать от страсти при мысли о нем.