Поцелуй дьявола

Глава 5

Скай была разбужена мягким голосом индианки Нингай.

— Эль Кабеза сказал, вы поедете с ним на конную прогулку. Он будет готов через двадцать минут.

Скай села на постели. Усталости она не чувствовала, в душе возникло приятное возбуждение. Если бы не стены ее темницы, она всегда могла бы найти возможность бежать.

Ночью она долго не могла заснуть, лежа в постели с открытыми глазами, а в голове проносился целый вихрь человеческих чувств, начиная с такой неистовой злости и убийственной ярости, что ей самой стало страшно. И сейчас она снова и снова со страхом ожидала момента, когда останется за дверью своей комнаты одна, наедине с собой, и еще долгое время никто не нарушит ее одиночества.

После ужина он поцеловал ее. Теперь ей становилось дурно от одной мысли о его поцелуях — страстных, долгих и властных, казалось, призванных заставить ее признать его своим повелителем. Она подумала, что он любил ее, как испанские конкистадоры когда-то любили женщин, которых захватывали силой. Эль Дьябло льстил ей, говорил комплименты, говорил о любви, выбирая изысканные выражения, ведь только латиноамериканцы способны обволакивать жертву своего обольщения тонкой словесной паутиной и ни разу при этом не повториться.

Он поддразнивал и злил ее, а когда она не выдерживала и начинала грубить, буквально затыкал ей рот поцелуями, так что она не могла ничего сказать. Для нее это превращалось в невиданное унижение, впрочем, как и для любой другой женщины. Всякий раз, как он заговаривал с ней, она чувствовала нечто вроде игры. Скай не могла выразить это словами, не могла даже самой себе объяснить то странное чувство, которое она испытывала при этом.

Эль Дьябло хотел ее, и она это знала. В его горящих глазах и страстных поцелуях не было ни капли притворства. Она возбуждала его, но он все же целовал ее лишь на ночь у двери ее спальни и удалялся, оставляя ее одну.

Что все это означало? Почему он так деликатен? Скай постоянно спрашивала себя об этом и не находила ответа. Она не могла понять, она не могла себе это представить. Эль Дьябло был загадкой; мужчина, настолько отличавшийся от остальных, настолько непохожий на тех мужчин, которых ей доводилось встречать прежде, что она была совершенно сбита с толку, не зная, что говорить и что делать.

«Я ненавижу его! Я ненавижу его!» — мысленно повторяла она вновь и вновь, и от этого на нее накатывалась болезненная беспомощность. Можно было ненавидеть его, но ничего нельзя было с ним поделать. Когда он привлекал ее к себе, сопротивляться было так же бессмысленно, как биться головой о стены пещеры или сражаться с исполинскими горами.

— Когда вы перестанете мне сопротивляться? — спросил он однажды, когда погладил мягкую округлость ее белого плеча, а она резким движением попыталась высвободиться.

— Только когда умру, — вспылила Скай. — Я теперь часто думаю о том, что это случится очень скоро.

Эль Дьябло рассмеялся:

— Как цветы, растущие в поле на радость людям. Для чего же еще вы так красивы?

— Я хотела бы стать уродливой, отвратительной, отталкивающей, тогда бы вы, наверное, оставили меня в покое.

— Но поскольку вы не такая, я хочу целовать вас, прикасаться к вам, моя прекрасная жена! Все мужчины, видевшие вас, завидуют мне, — сказал он.

Скай знала, что своим тоном он пытается спровоцировать ее, и все же не смогла удержаться и закричала:

— Дайте мне нож или пистолет, и я покажу этим мужчинам, насколько можно вам завидовать!

Но сейчас, когда Нингай сказала ей, что она может отправиться на конную прогулку, она была готова стремглав броситься за Эль Дьябло, вместо того чтобы провести весь день в одиночестве.

Больше всего она боялась долгого предстоящего дня, дня, ничем не заполненного, дня, когда единственным ее занятием было ожидание вечера и возвращения Эль Дьябло.

Сейчас ей представилась возможность передохнуть от столь тяжкого времяпрепровождения. Она быстро умылась холодной водой.

— Подождите, пожалуйста, сеньора, — закричала Нингай, — я принесу вам горячей, пока будете завтракать.

— Я могу обойтись и холодной, — заверила ее Скай.

Она не сомневалась, что Эль Дьябло не станет ждать, если она опоздает хотя бы на несколько секунд. В своем эгоизме и заносчивости он думал только о себе, и если она придет позже назначенного времени, он отправится на прогулку один, не дав ей и минуты на размышления.

Только после того как Скай оделась, натянула перчатки и взяла в руки хлыст, она подошла к подносу с завтраком, стоявшему возле кровати. Она сделала несколько глотков горячего кофе и попробовала фрукты, принесенные индианкой.

— Сеньора проголодается, — укоризненно произнесла Нингай. Скай повернулась к двери, съев только абрикос и оставив прочую еду нетронутой.

— Не беспокойся обо мне, — сказала Скай и улыбнулась, возможно, впервые с того момента, как оказалась в краю пещер.

В гостиной никого не было, и Скай быстро открыла дверь, но снаружи стоял часовой. Он посмотрел на нее — и девушка без единого слова поняла, что ей нельзя выходить. Скай отошла к окну и посмотрела на лежащий внизу лагерь. Она видела оседланных лошадей и снующих туда-сюда мужчин в сомбреро, женщин, стоявших на порогах своих хижин.

Солнце уже встало, но светило еще не в полную силу; дул прохладный ветерок, и Скай вдруг очень захотелось на воздух, захотелось вырваться из пещеры, наводящей лишь ужас и отвращение.

Она была настолько поглощена созерцанием происходящего внизу, что не услышала, как приехал Эль Дьябло. Девушка вздрогнула, когда у нее за спиной раздался его голос:

— Вы готовы?

Она быстро обернулась. Солнечные лучи осветили ее локоны, образуя нимб вокруг ее головы. Гнев и бессонница оставили темные круги под глазами, которые теперь казались больше, чем обычно. Она была, как всегда, мила, но в своем костюме для верховой езды казалась еще более элегантной и дразняще женственной.

Эль Дьябло стоял, глядя на нее, и она видела огонь, горящий в его глазах. Он сделал шаг ей навстречу, и Скай инстинктивно подалась назад, пятясь, пока не уперлась спиной в железную оконную решетку.

— Вы — сама весна, — мягко промолвил он.

Скай ничего не ответила, и тогда он взял ее за подбородок, запрокинул ей голову и сверху вниз посмотрел в лицо. От щек отхлынула кровь, Скай стала белой как мел.

— Я собираюсь всего-навсего поцеловать вас, — сказал он спокойно и добавил, видя, что она судорожно сглотнула: — Неужели вам так не нравится, когда я вас целую?

— Да, я это ненавижу! — страстно воскликнула Скай. — И вас, вас я тоже ненавижу!

На мгновение он словно тисками сжал рукой ее подбородок, затем, усмехнувшись, отпустил.

— Вы, несомненно, искренни, — сказал он, — если не льстите.

— Неужели вы настолько тщеславны, что воображаете, будто общение с вами может вызвать во мне что-то, кроме ненависти?

— В этом вы не оригинальны, Скай, — ответил Эль Дьябло, доставая сигару из коробки на письменном столе.

— Что вы этим хотите сказать? — спросила Скай, не совсем поняв, что он имел в виду.

Эль Дьябло медленно закурил сигару.

— Я хочу этим сказать, что не верю в то, что вы меня ненавидите, — ответил он, — женщины не всегда говорят то, что думают.

— Что касается меня — это чистая правда, — горько промолвила Скай; затем, повинуясь внезапному порыву, воскликнула: — Почему вы не хотите отпустить меня? Возможно, есть женщины, которые захотят жить здесь, которые даже смогут позаботиться о вас, — да поможет им Бог! Но я ненавижу и проклинаю каждую секунду, проведенную здесь, в вашем обществе. Неужели это забавляет вас?

— Мне никогда не наскучит ваша очаровательная непредсказуемость.

— Если бы я могла полюбить вас, я бы вам наскучила! — горько воскликнула Скай. — Но коли так, это было бы для меня пожизненным заключением!

Словно внезапно утомившись от разговоров, Эль Дьябло стряхнул пепел с сигары и взял хлыст.

— Поехали! — скомандовал он. — Еще слишком рано устраивать сцены.

Скай вздрогнула от возмущения, задетая тем, насколько легко, просто и грубо попирались ее чувства. Но она знала, что возмущаться и сердиться бесполезно. Сжав губы, чтобы не вымолвить ни слова, она взяла шляпу со стола в холле и надела ее.

— Я готова, — просто сказала она.

Эль Дьябло любезно пропустил ее вперед, зная, что она хочет выйти первой с высоко поднятой головой, не глядя на него. Скай шагнула на залитую солнечным светом террасу.

В ночь приезда она была слишком усталой и встревоженной, чтобы внимательно рассмотреть пещеры. Тогда Скай бросила на них лишь беглый любопытный взгляд, но сейчас в ярком утреннем свете она увидела, что эти скальные жилища и вправду удивительны. К сотням пещер вели сотни карабкающихся вверх тропинок. В них была своеобразная диковатая красота, а прелесть окружающего пейзажа просто не поддавалась описанию. Склоны гор густо поросли цветущим кустарником, за лагерем простирались пастбища, чья высокая трава оживлялась пурпурной и белой вербеной.

Река вдалеке была голубой, как Средиземное море, и отражала в сверкающей глади раскинувшееся над ней огромное небо. Люди, обитавшие в этом тайном лагере, были одеты ярко, под стать пейзажу. Индианки носили хлопчатобумажные или шерстяные набивные платья с веселым орнаментом, причем ткань была явно сделана на примитивных домашних станках. Бронзово-загорелая кожа резко контрастировала с теплотой темных глаз.

В них смешалась кровь европейцев и африканцев, японцев и китайцев. Однако и исконных жителей Марипозы можно было безошибочно распознать в этой многоликой толпе. Их отличительными чертами были высокий рост и изящное телосложение; темные глаза, унаследованные от испанских конкистадоров, тонкие, точеные черты лица, придававшие им гордый, почти аристократический вид. Их женщины были миловидны, что, несомненно, заставило бы обратить на них внимание на любом балу Европы.

Едва оглядевшись, Скай снова удивилась. Она поняла, что все смотрят на нее. Ее разглядывали из пещер, из хижин, на нее уставились всадники и часовые с ружьями, стоящие на подступах к лагерю. Казалось, даже дети на мгновение прекращали свои игры, чтобы увидеть, как она спускается по каменным ступеням к ждущим у подножия лестницы лошадям. Несмотря на ее всегдашнюю манеру выказывать безразличие к вниманию извне, Скай почувствовала, что на ее щеках появился румянец. Когда она, спустившись по лестнице, поравнялась с Эль Дьябло, Скай спросила у него:

— Неужели ваши люди никогда не видели белой женщины?

— Конечно же, они видели много белых женщин, — ответил он, — но они очень интересуются всеми, кто сопровождает меня. А особенно им интересна та, что носит теперь мою фамилию.

И это была не обычная его насмешка, вызывавшая гнев, но понимание того, о чем Скай не догадалась раньше: она всего лишь одна из множества женщин, которых Эль Дьябло приводил в лагерь.

Внезапно Скай с ужасом вспомнила, что в день приезда видела перед входом в пещеру четыре пары мокасин. Ей захотелось кричать от унижения. Она изо всех сил вцепилась в хлыст и лишь неимоверным усилием воли удержалась, чтобы не ударить его по лицу.

С трудом сохраняя спокойствие, Скай не промолвила ни слова. Но Эль Дьябло не мог не заметить, что ее буквально переполняет гнев. Взглянув на нее, он повторил:

— Еще слишком рано устраивать сцены.

— Когда-нибудь станет слишком поздно, — процедила девушка сквозь зубы.

Эль Дьябло засмеялся и отошел проверить лошадей, которых с трудом сдерживали двое индейцев. Лошади были прекрасные, и хотя многое в Марипозе Скай терпеть не могла, но выше ее сил было устоять перед восторгом, который вызывали в ней эти грациозные животные.

К ней подвели беспокойно перебирающую ногами, брыкающуюся черную кобылицу.

— Она не слишком резва для вас? — спросил Эль Дьябло.

Скай поняла, что на сей раз он серьезен. Если она ответит утвердительно, он подыщет более смирную лошадь.

— Я катаюсь верхом с тех пор, как научилась ходить, — гордо ответила девушка, — я помогала объезжать лошадей на ранчо моего дедушки в Калифорнии.

Эль Дьябло больше не сказал ни слова, лишь резким взмахом руки приказал индейцам, стоявшим неподалеку, помочь ей сесть на лошадь. Но Скай велела им отойти и сама вскочила в седло. Обе лошади взбрыкнули, встав на дыбы, а затем задрав вверх круп. Однако вскоре Скай почувствовала, что кобыла слушается поводьев, и поскакала рядом с Эль Дьябло.

Группа гаучо, ждавших их впереди, пришпорила коней. Через минуту вся кавалькада, состоящая, как тут же сосчитала Скай, из шести человек, выехала из лагеря на равнину. Гнев, переполнявший ее с самого утра, незаметно улетучился.

Невозможно было не наслаждаться ароматом полевых цветов, не любоваться изящными фламинго и белыми цаплями, пролетавшими над рекой. Шумные стаи птиц поднимались над пампасами, их грациозный полет завораживал не меньше, чем красота оперения.

Несколько раз Скай видела стремительно убегающего страуса, а когда они скакали мимо величаво возвышавшегося над равниной дерева, заметила яркое оперение тукана, открывшего свой огромный клюв, чтобы издать странный низкий, хрипящий звук, столь не соответствующий его экзотической красоте.

Они ехали молча, лишь цокот копыт и позвякивающие упряжи звучали, словно музыка. Скай заметила, что мужчины вооружены лишь револьверами, некоторые были явно устаревшей конструкции с тяжелыми медными рукоятками, а также кучилло — огромными ножами с серебряными рукоятками, без которых гаучо никогда не выходят из дома.

Она хотела спросить Эль Дьябло, куда они скачут, но решила не говорить с ним, дав себе зарок лишний раз не обращаться к нему без крайней необходимости.

Скай посмотрела на него, когда они бок о бок скакали впереди кавалькады, и, хотя она все так же ненавидела его, все же не могла не признать, что Эль Дьябло — великолепный наездник. Его гнедая лошадь была крупнее обычных и гордо несла своего всадника, рост и широкие плечи которого прекрасно гармонировали с резвой лошадью. Все же, несмотря на немалый рост, в нем была и гибкая грация, и несомненная сила.

Даже мысли о нем подливали масла в огонь ненависти, пылавший в душе Скай. Девушка заставила себя отвести взгляд от своего спутника и стала смотреть только перед собой.

Примерно через час они подъехали к зданию низенькой фермы, именуемой в этих краях гасиендой, скрывавшейся среди эвкалиптов. К Эль Дьябло подбежали два человека, несомненно, желавшие поговорить с ним. Скай поняла, что это хозяева фермы, и ее поразило, с каким уважением и радостью они приветствовали его. Они поговорили о скотине, а затем, сказав на прощание «Beunos dias»[2], кавалькада поскакала дальше, к следующей гасиенде.

Они заехали еще на пять-шесть ферм. Эль Дьябло выслушивал жалобы хозяев, что-то советовал, иногда отдавал распоряжения. Скай заметила, что, если ферма была очень бедна, он давал хозяину деньги — тяжелые серебряные песо, которые возил в седельной сумке.

Они углублялись все дальше во внутреннюю часть страны, держась к северу от реки, оставляя горы справа. Для Скай это была хорошая возможность сориентироваться на местности, и пока они ехали, она внимательно смотрела вокруг, замечая приметы, которые однажды смогут ей пригодиться.

Хакара находится позади, южнее того места, куда они направлялись, но должна быть к востоку от лагеря.

Около полудня они остановились у гасиенды, где их приезда уже ждали и для них был накрыт стол. Еда была простой и грубой, совершенно непохожей на ту, что подавали в лагере Эль Дьябло, однако он ел с аппетитом, в то время как Скай с трудом заставляла себя съесть несколько кусочков жаркого, приготовленного на открытом огне.

Там им был предложен и домашний кукурузный хлеб с козьим сыром, а для гаучо подали местное красное вино и, конечно, непременный чай матэ. Единственным десертным блюдом было айвовое варенье, очень сладкое и тягучее, которое гаучо ели с особым удовольствием.

За обедом прислуживали женщины с фермы. Хозяин монотонно жаловался на неприятности. Вид у него был жалкий, грязная засаленная рубаха выбивалась из столь же грязных, давно нестиранных бомбачос, на ногах шлепанцы. Весь его облик как будто говорил: «Нищета, нищета!» И он выглядел живым ее воплощением.

Он жаловался, что хотя скотина здорова, но ее практически невозможно продать. Как же ему и фермерам, таким, как он, найти рынки сбыта? Эль Дьябло молчал, пока не закончилась трапеза. Тогда он встал и положил на стол пригоршню серебряных песо.

— Рынки найдутся, — сказал он, — но сейчас необходимо подождать. Если мы поспешим, то потеряем все.

— Да, верно, сеньор, я понимаю. Мы знаем, что вы сражаетесь за нас, за наше будущее счастье, но у меня семья, жена, четыре дочери.

— Запаситесь терпением, мой друг.

Эль Дьябло резко повернулся, и прощание на сей раз не было столь радушным. Они поскакали прочь с гасиенды.

— Почему они не могут найти рынки сбыта для своего скота? — спросила Скай.

Она не собиралась задавать Эль Дьябло этот вопрос, но любопытство оказалось сильнее. Хотя у нее хватало собственных неприятностей, она обнаружила, что ее интересуют другие люди. Фермер-скотовод на отдаленной гасиенде — как он мог жить там, если у него не было возможности возить скот на продажу в Хакару? Почему теперь дела идут хуже, чем раньше?

— Вам это и вправду интересно?

Она увидела огоньки в глазах Эль Дьябло, как будто он знал, каких усилий ей стоило заговорить с ним.

— Да, — честно призналась Скай.

Теперь они ехали чуть медленнее, переезжая через небольшой, поросший кустарником скалистый горный кряж, лошади могли идти только шагом. Гаучо ехали следом и не могли их слышать. Кроме того, они говорили по-английски.

— Хорошо, я расскажу вам, — сказал Эль Дьябло, — для этого достаточно произнести только одно имя — Алехо!

— Только он или его правительство? — спросила Скай.

— Нет никакого правительства, за исключением самого Алехо, — ответил Эль Дьябло. — Он окружил себя людьми, раболепно поддакивающими ему во всем, называющими его Эль Супремо — Верховный, — нужно ли продолжать?

— Продолжайте, — коротко бросила Скай.

— Несколько месяцев назад Алехо издал декрет, по которому все земли к северу от Хакары объявлялись собственностью правительства — то, что вы в Англии называете национализацией. Люди, чьи семьи на протяжении многих столетий владели этими землями, в одну ночь лишились всего по совершенно непонятной для них причине. Декрет этот касается только севера страны, земель между Хакарой и Бразилией.

— Но почему? — спросила Скай.

— Это именно тот вопрос, который задает большинство людей, — сказал Эль Дьябло, — и ответ на него — в этих горах.

— Почему? — вновь спросила Скай.

Эль Дьябло внимательно посмотрел на нее и отвел глаза.

— Я рассказываю вам лишь то, что вам следует знать, — промолвил он. — Могу сказать только, что у Эль Супремо были причины, и довольно основательные, принять такое решение. К сожалению, при этом он не учел интересы индейцев, которые издавна считают эту часть страны своей. Индейцам нужна земля. Возможно, величайшим грехом и ошибкой испанских конкистадоров было то, что они отняли у индейцев их землю. В Марипозе никто никогда о них не думал, их земли не на равнине, где живут земледельцы и скотоводы, им достались заросшие кустарником неудобья и горные склоны, которые никому не были нужны. Но сейчас и на них правительство предъявляет права, говоря индейцам, что это больше не их земля. И человек, утверждающий это, — генерал Алехо!

— Он уже пытался выгнать их?

— Пока нет, — усмехнулся Эль Дьябло. — Регулярная армия Марипозы состоит примерно из семисот человек. Учитывая полуобученных и необученных резервистов, ее численность можно увеличить примерно до двух тысяч. Здесь, на севере, проживает более четырех тысяч человек, в большинстве своем это индейцы, которые готовы сражаться с обитателями равнин за свою веру и право на жизнь.

— Так вот почему вы так боитесь шпионов!

— Я их не боюсь, — ответил Эль Дьябло, — я их почти всех уничтожил.

Скай почувствовала легкий озноб. В его голосе она услышала жестокость, и это заставило ее снова вспомнить открытый рот и остекленевшие глаза повешенного на дереве человека. На мгновение ей даже стало жалко диктатора; затем она поняла, что выслушала точку зрения лишь одной из участвующих в конфликте сторон, а ей также интересно было узнать, что правительство Марипозы может сказать по поводу человека, нарушающего его законы, безжалостно уничтожающего его представителей.

Они преодолели горный кряж и снова перешли на легкий галоп. Весь день они скакали, останавливаясь только для того, чтобы напоить лошадей, заехать на гасиенды и поговорить с небольшими группами индейцев, располагавшихся лагерем по склонам гор.

Эль Дьябло показал ей речку, где старатели искали алмазы, и где она смогла видеть людей, работающих в русле.

— Более крупные камешки обычно находят ближе к истоку, — кратко прокомментировал он.

— А можно увидеть, как все это происходит?

— Не сегодня.

Она увидела группу людей у ствола шахты. Неподалеку располагались хижины и палатки, издали очень напоминавшие лагерь Эль Дьябло. Но ей снова не дали возможности подойти ближе, чтобы получше рассмотреть, что же там происходит, и они поскакали на другую гасиенду.

Было уже поздно, когда они повернули обратно. Опустился вечер, дневная жара спала. Скай наклонилась вперед и похлопала лошадь по шее. Ей показалось, что животное нисколько не устало, как будто они только что отправились в путь.

Словно угадав ее мысли, Эль Дьябло сказал:

— Эти лошади привычны к длинным переходам. Вы никогда не слышали о креольских лошадях?

— Нет, никогда.

— К сожалению, они постепенно вымирают, но Америка им многим обязана.

— Что это за лошади?

— Потомки арабских скакунов, когда-то привезенные сюда испанцами. Это доказывает, что ко времени завоевания здесь не было лошадей.

— Арабские скакуны! Это говорит о многом!

Скай вновь потрепала кобылу по шее.

— Вы прекрасно держитесь в седле, — похвалил, глядя на нее, Эль Дьябло.

От комплимента Скай немного смутилась. Она даже забыла о своей ненависти к нему, пока они разговаривали о лошадях. Сейчас девушка невольно оробела, ловя его восхищенный взгляд. Она негромко рассмеялась:

— Сегодня ни один англичанин не умеет элегантно делать комплименты.

— Мы внимательны к тем, кто любезен с нами.

— А можно будет попасть на шахту?

— Нет! Ни в коем случае!

Она посмотрела на него с презрением, заставлявшим замолкать англичан и американцев, но Эль Дьябло лишь рассмеялся:

— Вы еще не устали сражаться со мной?

— Нет. Я буду сражаться с вами до последнего вздоха!

— Битва закончится вашим неминуемым поражением.

— Как знать! Может быть, мне представится счастливый случай или судьба все-таки окажется ко мне благосклонна. Но, победив, я буду безжалостна.

Скай говорила страстно. Эль Дьябло снял с головы широкополую шляпу.

— Принимаю вызов моей прекрасной жены, — промолвил он.

Он явно насмехался над ней, и если бы у Скай был револьвер, она немедленно пристрелила бы его. Она отвернулась и, высоко задрав подбородок, пришпорила кобылу. Все ее существо буквально дрожало от насмешек человека, который полностью держал ее в своих руках, жестоко играя с ней, как кот с пойманной мышью.

Посетив еще одну гасиенду, они поехали на восток в направлении к лагерю. Весь день Скай смотрела по сторонам, ища возможность, которая могла способствовать ее бегству, однако ни на мгновение ее не оставляли одну.

Эль Дьябло и шесть человек его эскорта были прекрасной охраной. Она почувствовала, как улетучивается былой энтузиазм. В голове постоянно вертелась мысль о том, что ночью ей удастся бежать; а сейчас она поймала себя на том, что в отчаянии молится, чтобы случилось нечто, способное спасти ее.

Девушка подумала, не вырвать ли револьвер из кобуры одного из охранников, скакавших подле нее, и взять их на мушку, прежде чем они успеют выхватить оружие? Но она знала, что такое бывает только в книгах. Как только револьвер окажется у нее в руке, кто-нибудь успеет выбить его или, что еще хуже, набросится на нее сзади.

Она не питала иллюзий относительно своих возможностей превзойти во владении оружием людей, привыкших управляться с ним, как с вилкой и ножом. Нет, нужно было придумать что-нибудь получше, вот только — что?

Всадники все ближе и ближе подъезжали к лагерю, миля-другая, и они окажутся там. Скай почувствовала, что ее сердце начало биться быстрее от одной мысли, что нужно подниматься по каменным ступеням в пещеру.

Лагерь напоминал ей паутину огромного паука. Она вспомнила огонь в глазах Эль Дьябло, когда он сегодня утром подошел к ней, намереваясь поцеловать. Тогда она защитилась резкостью своих выпадов, но вчера вечером не смогла и была вынуждена ему в угоду надеть свою короткую ночную рубашку.

Она могла бы быть рабыней, которую продают на восточном базаре, и у нее больше не оставалось возможностей обрести свободу, совсем как у бедных негров, которых меньше века назад привезли сюда в качестве рабов из Африки. Она с ужасом думала о судьбе молодых красивых чернокожих женщин.

В это мгновение они услышали какой-то крик.

Кричал мужчина. Эль Дьябло повернул свой отряд обратно и двинулся туда, откуда доносились крики. Приблизившись, они увидели, что это индеец, которого они наверняка знали, потому что один из ехавших в хвосте колонны окликнул его по имени.

Он размахивал руками, что-то горячо объясняя на своем языке, непонятном Скай, и они двинулись вместе с ним в направлении скал. Скай заметила там растерзанное, окровавленное человеческое тело со следами когтей огромного животного. Когда все спешились, а вместе со всеми и Эль Дьябло, Скай поняла, что ей представился редкий шанс. Все мужчины повернулись к ней спиной, поспешив на помощь несчастному.

Скай пришпорила лошадь, но оказалась достаточно умна, чтобы сразу не пустить ее в галоп. Вместо этого она спокойно поскакала короткой дорогой, пролегавшей среди мягкой травы, и лишь удалившись достаточно, пустила лошадь в стремительный галоп.

Девушка была уже довольно далеко от спешившихся гаучо, когда услышала крик. Оглянувшись, она увидела, что все бросились за ней.

Она неслась сломя голову, низко склонившись в седле. Ветер сорвал с нее шляпу и дико свистел в ушах, развевая волосы. Впереди был лагерь, но Скай взяла южнее, понимая, что должна держаться равнины, и надеясь выскочить на нее раньше преследователей.

Девушка больше не смотрела назад, но была уверена, что гаучо гонятся за ней. Она скакала вдоль реки, затем въехала в воду, зная, что брод там, где реку обычно переходят коровы. Только когда ее лошадь выбралась на берег, она оглянулась. Погоня была примерно в миле от нее. Всадники неслись во весь опор. Одна фигура была ближе всех, на полпути между Скай и остальными, мчась с быстротой, которую нельзя было недооценить. Его лошадь стоила двух. Единственной ее надеждой было сохранить то преимущество, что она получила вначале.

Перед ней на многие мили простиралась во все стороны поросшая травой равнина. Горы, покрытые редким кустарником, остались левее. Теперь она могла скакать прямо вперед. Вскоре Скай начала понимать, что Эль Дьябло ее все равно догонит. Теперь она могла слышать цокот лошадиных копыт и звон серебряной упряжи.

У нее перехватило дыхание, и она безжалостно стегала лошадь хлыстом, отчаянно пытаясь оторваться. Словно в кошмарном сне она чувствовала, что Эль Дьябло настигает ее. Она знала, что малейшая заминка даст ему возможность схватить ее.

Скай решила, что если этому суждено произойти, то лучше она отправится в горы. Она легче, чем Эль Дьябло, и в горах ей, возможно, удастся найти место в скалах, где спрятаться и подождать наступления сумерек.

В голове с бешеной скоростью мелькали мысли, а с ними и страх преследуемого, затравленного охотниками зверя. С каждой секундой Эль Дьябло был все ближе и ближе. Цокот копыт звучал так же громко, как биение ее сердца.

Еще мгновение — и он схватит поводья ее лошади, подумала Скай — и решила скакать дальше, скакать, как она не скакала никогда в жизни.

Цокот копыт громом отдавался у нее в ушах; она почти ослепла от скорости, дыхание судорожно вырывалось из ее губ. Преследователь был все ближе и ближе; затем Скай почувствовала, как его рука обвилась вокруг нее, и из ее груди вырвался крик ужаса и протеста. С недюжинной силой и ловкостью Эль Дьябло выхватил ее из седла и на полном скаку пересадил на свою лошадь.

Она почувствовала, что буквально перелетела по воздуху и оказалась в седле перед ним. На мгновение она лишилась чувств. Это была лишь секунда блаженного забытья, после которой Скай вновь вернулась к реальности. Ей показалось, что в грудь ей ударили огромным молотом.

Ее лицо скрывалось в куртке Эль Дьябло. Она знала, что крепко обнимавшие ее руки подобны тюремной ограде, которую она не могла ни сломать, ни преодолеть.

Скай хотела драться с ним и подняла руку, чтобы ударить его в грудь, но была слишком измучена, и ей не оставалось ничего другого, как бессильно лежать у него на руках, тяжело дыша.

Постепенно сбавляя скорость, Эль Дьябло продолжал скакать галопом. Затем он пустил лошадь шагом и только потом заговорил. Он посмотрел на Скай, прячущую в куртку лицо, на ее темные ресницы, на открытый рот, дрожащие ноздри, на часто вздымавшуюся и опускавшуюся грудь.

— Глупышка, — мягко сказал он, — вы думали, что вам удастся убежать от меня?

Она почти не слышала его. От осознания собственного поражения ее захлестнула черная пелена.

Солнце, красное и огромное, опускалось в безбрежное зеленое море травы, откуда раздавались звуки, издаваемые куропатками — птицы как будто переговаривались друг с другом.

Скай слушала эти звуки, словно погрузившись в транс. Затем до ее слуха донеслись радостные крики гаучо, которым наконец удалось догнать их.