Поцелуй в час Дракона

Глава 15

Прошло больше недели, супруги все это время не виделись и не разговаривали. Ран Мин ужинал у Шияо, там же якобы оставался ночевать. А уже в темноте крался огородами в свой кабинет. В надежде, что осаду не выдержит жена.

Юэ так долго его добивалась. Даже стихи в его честь писала. Наверняка влюблена. Соскучится и пойдет на мировую. А он, так и быть, простит.

Потом принц не выдержал сам и послал Цай Туна к госпоже:

— Спроси, не намерена ли принцесса принять мое предложение и поужинать вместе.

— Ее высочеству нездоровится, — доложил управляющий, вернувшись. — Сказала, что не хочет портить вам аппетит.

— Мне? Вот же упрямая!

Но его уже начало порядком напрягать молчание жены. И вечером он пошел к Шихань. Совет умной женщины сейчас не помешает. Чтобы понять другую женщину, не такую умную. Потому что Мин, убей, не понимал супругу. Ну, сколько можно дуться?

Ведет себя, как ребенок! Он готов извиниться. Частично. Учитывая Конфуция. Стоило культивировать пять мужских добродетелей, чтобы дать маху с главной! И впрямь ведь соврал! Но как жена узнала⁈

Принц вынужден был признать, что и про нюй сказал зря. Потому что добродетель супруги не стоит подвергать искушениям. Но за ту ночь в шатре он точно извиняться не собирается. А вот за небольшой обман…

Ну как небольшой. У него и в самом деле есть чувства к Юэ. И можно было бы попробовать…

— Набегались, ваше высочество? — снисходительно спросила Шихань.

Двухлетний сын тут же залез к принцу на колени. Мин улыбнулся. Забавный малыш. И храбрый.

— Скажи, как мне ее вернуть? — спросил он, глядя, как Шихань разливает чай. И играя с мальчиком, который совсем осмелел и дернул папу за нос.

— Жену?

— А кого же.

— Но зачем вам это? Она здесь, в поместье, домашними делами занимается, когда вас нет. Я знаю, что она потребовала у Цай Туна бухгалтерские книги, и ей их принесли.

Он с благодарностью принял из рук Шихань фарфоровую чашку. Его любимый чай, и заварен искусно. Малыш, сидящий на коленях, притих, и его передали няне.

Здесь, в этих покоях всегда благостно и пахнет книгами. Их сюда приносят в немыслимом количестве, последнее время присылают аж из дворца. Резкий запах благовоний Шихань не любит, но сегодня изо всех курильниц струится дымок.

Наложница прекрасно знает правила этикета. Аристократы Великой Мин живут большими семьями, эти семьи составляют влиятельный клан. Авторитет господина, главы семьи непререкаем, а уж главы клана и вовсе. Таков патриархальный уклад империи.

И Шихань повезло, что ее господином стал именно принц Ран Мин. Отец которого умер, а приемная мать далеко. Не надо всячески им угождать и трястись за свое положение. Потому что в выборе спутниц для сына слово его родителей решающее.

Супруга же принца еще юна, поэтому у Шихань есть обожаемая свобода. Относительная, конечно, но быт его высочества хотя бы лишен мракобесия, присущего большинству аристократов, в семьях которых всем заправляют ортодоксальные старики. Бабушки и дедушки, а то и прадедушки. С утра до ночи — череда бесконечных поклонов и таких же бесконечных ритуалов.

Здесь же царит дух вольный. Ритуалы само собой соблюдают, но регент человек просвещенный. К примеру, открыто не осуждает предприимчивых леди, которые калечат своих дочерей, туго бинтуя им грудь, но женщин для себя выбирает по другому принципу.

В то время как его придворные — жертвы моды и древних традиций. Не смеют ослушаться родителей, для которых престижно взять в дом бледную как смерть девочку, тоненькую, подобно бамбуковому стеблю, и требовать при этом от нее, чтобы нарожала кучу детей!

Все могло быть гораздо хуже для Шихань. И она ценила своего господина.

Поэтому в интересах наложницы Шихань сохранить уклад поместья, помирить супругов и доложить вдовствующей императрице, что она ошиблась. Когда решила, что между принцем и принцессой Ран черная кошка пробежала. И даже написала об это Шихань. Мол, проконтролируй.

Умеет ее императорское высочество подбирать агентуру! Партию в го Шихань императрице проиграла, хотя слывет сильным игроком. А ставкой было это — докладывать обо всем, что происходит в поместье регента.

— Вы так демонстративно навещаете по ночам наложницу Шияо, что право не знаю, как вам помочь, — лукаво улыбнулась мудрая женщина. — В целом, вы действовали правильно. Романтическая поездка в парк Бэйхай, подарки, цветы… И все получилось.

— Но Юэ узнала об обмане! О том, как важен для меня этот брак. И решение его консумировать было принято по политическим мотивам.

— Будьте настойчивей.

— Но она закрыла передо мной дверь! — пожаловался Мин. — Ничего не хочет слушать. Мне что, декламировать стихи под ее окном? А, может, сплясать?

— Просто напишите ей.

— Написать любовное письмо⁈ Боюсь, у меня не получится. Трактат какой-нибудь философский, комментарии к откровениям Конфуция, заметки о налоговой реформе — это я могу. Но писать о любви… Тем более, любви-то никакой нет.

— Тогда почему вы ее так упорно добиваетесь, свою жену?

— Черт его знает. Зацепило, — признался Мин. — И потом: наш брак признан при дворе, его расторжение теперь невозможно. И мне как-то надо с этим жить. Конфуций говорит… Да к демонам Конфуция! Жена мне нужна, понимаешь? У всех ведь есть. Я просто хочу человеческих отношений. А не это: «Вы свинья!»

— Она посмела так сказать⁈

— Я, в общем, тоже за словом в карман не лез, — смутился Мин. — Как бы это поделикатнее сказать? Оскорбил ее целомудрие. Слушай, а может, ты это письмо напишешь?

— Я все-таки женщина! — рассердилась Шихань. — И вы предлагаете мне добиться для вас любви другой женщины!

— Ты же никогда меня по-настоящему не любила. Я был для тебя покровителем, другом, достойным собеседником, партнером для игры в го. И я бы никогда не обратился с этой просьбой к Вэнь.

— А как же наш сын? — усмехнулась Шихань.

— Ты получила то, что хотела. Тебе же надо кому-то передать свои знания, ну и в старости не быть одинокой. Но не думай, что я не понял. Ты холодна по своей природе. Тебе не нужен любовник. Ни я, ни кто-то другой. Те ночи… Ну, скажем так: это была моя благодарность за то, что ты рядом. И ты достойно отвечала… гм-мм…взаимностью. Долго, небось, готовилась. Я оценил.

— Я рада, что мы с вами друг друга поняли, ваше высочество. Но письмо от вас к Юэ я все равно писать не буду. Очередная ложь. И когда она раскроется, все вернется на круги своя. И не думайте, что Юэ не узнает мой стиль. Она неглупа.

— Что же мне в последнее время с женщинами так не везет? — тяжело вздохнул Мин. — Повсюду отказ.

— Госпожа Шияо всегда готова вас принять.

— Вот кстати. Можно я у тебя сегодня заночую? Шияо меня начала раздражать. Навязчивая и жадная. Все время ждет подарков. Меж тем, я их не вижу в ее покоях. Не мое, конечно, дело, я подарил и забыл, но что она с ними делает? Ты не знаешь?

— У нее больная мать.

— Так почему не попросить лекарства?

— Она боится вас спугнуть. Шияо простолюдинка, бывшая служанка. И еще не умеет быть госпожой. Вы, конечно, можете остаться здесь. Но почему не пойти к Вэнь?

— Мой старший сын уже взрослый. Я должен буду проверять у него уроки, и тренировать в боевых искусствах. А у меня сейчас нет настроения. Эта история порядком меня вымотала. Хочу просто отдохнуть.

— Идите в постель. Вид у вас и впрямь не очень. А я успокою малыша, уложу его и потом приду к вам. Просто полежим рядом.

— Спасибо, — он с благодарностью посмотрел на Шихань. — Написать, значит…

Первое письмо вышло не очень-то любовным. Скорее официальным. Принц Ран Мин просто предлагал супруге помириться и возобновить совместные трапезы.

Ответа он не получил. И второе письмо вышло трогательным. Мол, наложницы не могут дать того, в чем состоит законный брак. И регент вот уже две недели чувствует себя брошенным. Ее высочество пренебрегает своими обязанностями. И муж тоскует.

— Ну что, отнес? — с нетерпением спросил принц у верного Цай Туна.

— Лично вручил. Хотя меня за порог не пускают, — пожаловался управляющий. — Я передал письмо евнуху вашей супруги. Посулив ему серебра.

— Безобразие какое-то творится! — возмутился принц. — Мало того, она меня не пускает! Еще и моих слуг! Я ей что, мальчик⁈

И он написал третье письмо, гневное. Доколе⁈ После этого регента отвлекли важные государственные дела.

— Заночую в Запретном городе, в своем дворце, — сказал он управляющему. — Возможно, что меня не будет в поместье несколько дней. Погоди, я записку напишу жене. Чтобы не волновалась.

Вряд ли Юэ волновалась, потому что и на это принц ничего не получил.

Пятое письмо вышло умоляющим. Ран Мин признавал, что женщины гораздо терпеливее. Вот он места себе не находит. А кто-то сидит взаперти и наблюдает за его мучениями. И пора бы поговорить.

С этим письмом к жене отправились: два сундука парчи и лучшего шелка, нефритовая статуя богини Гуаньинь, с намеком, три тома любовных стихов, с десяток шпилек, настоящие произведения искусства, браслеты, кольца, серьги, семь горшков орхидей, все — белые.

Мол, мои чувства к тебе непорочны. А все, что случилось в парке Бэйхай, спровоцировали твои прелести, дорогая. Впредь я буду нежен.

— Ну и как? — нетерпеливо спросил принц у главного евнуха.

— Госпожа сказала, что нездорова и не может вас принять.

— Чего ей еще-то? — озадаченно спросил Ран Мин.

— Просто ждите.

— Ждать⁈ — разгневался он.

И в шестом письме предупредил, что его терпение на исходе.

Что это за выходки⁈ Принц он или не принц⁈ Мало того, что регент, и без его дозволения в этой огромной стране и муха не пролетит! А тут какая-то женщина, да еще законная жена закрыла перед носом дверь! И вот уже три недели…

Вот именно. Три недели без женской ласки, а Шияо вокруг так и вьется. Хорошо, что есть Шихань, у которой всегда можно укрыться от навязчивых женщин. И Вэнь, которая вошла в его положение. Мин и к ней заглянул. И тоже пожаловался на жену.

И он тут же написал седьмое письмо, пылкое. С кучей цветистых комплиментов и фривольным четверостишием, которое спер у модного поэта. Авось супруга не читает легкомысленную литературку. За стихами принц специально посылал в книжную лавку, где бойко шла торговля любовными романами.

Жена по-прежнему молчала. Ран Мин написал восьмое письмо, унылое, и решил отнести его сам. Цай Тун само собой увязался с ним.

— Я пришел навестить супругу, — принц решительно встал у двери, намеренный снести преграду, если ему и на этот раз не откроют.

— Ее высочество плохо себя чувствует. Вам лучше уйти, господин, — пискнули за дверью. Ну, явно кастрат, уж больно голос противный.

— Хочу напомнить, что хозяин здесь я! — проорал принц. — Мне надоело играть в эти игры! Юэ! Немедленно открой! Я желаю тебя видеть! И желаю получить ответ! Ты вышла за рамки дозволенного!

— Вам лучше открыть, — поддакнул Цай Тун, которому невыносимо было видеть, как страдает господин.

— Я сейчас позову стражу! — пригрозил принц. — И эту чертову дверь сломают!

— Ваше высочество, не упрямьтесь! — взмолился управляющий. — Его высочество на грани! Он все здесь сейчас разнесет!

Дверь приоткрылась. Насмерть перепуганная служанка упала на колени перед принцем:

— Я вас умоляю, господин! Идите к себе! Госпоже очень уж нездоровится… Она не хочет, чтобы вы видели ее такой, потому и не велела открывать…

— Прочь! — заревел Ран Мин и буквально ворвался в покои жены. — Ты что больна⁈ Чем⁈

Юэ сидела на кровати, бледная, как смерть. У ног стоял медный таз. Увидев мужа, она зажала рот и что-то замычала.

Мин кинулся к ней. Юэ оттолкнула его и нагнулась над тазом. Ее рвало. Мин торопливо схватил ее за волосы и придержал голову, чтобы не захлебнулась рвотными массами. Потому что дурочка из ложной скромности затрудняет процесс вместо того, чтобы его облегчить.

— Уходите… — простонала Юэ. — Вы разве не видите, в каком я виде! И не чувствуете, что здесь воняет!

Подскочила служанка и схватила таз.

— Куда⁈ — закричала Юэ. — Меня опять тошнит!

— Сейчас принесут чистый, госпожа.

— Я что, блюющих женщин не видел? — проворчал принц. — Чем ты больна?

— Я не больна. Я беременна.

— Что⁈

Жена опять застонала, на этот раз подскочил евнух, но Мин его оттолкнул. И сам подставил Юэ таз.

Когда она распрямилась, ее щеки пылали от стыда. Мин увидел, что на кровати разбросаны его письма. Все семь. А последнее залито слезами.

— Но почему ты мне не сказала⁈ — потрясенно спросил он. И вынул из рукава надушенный платок. Которым принялся вытирать жене рот.

— Я так ужасно выгляжу, — всхлипнула Юэ. — Меня постоянно тошнит. А эти запахи…

— Да черт с ними! Лекарь был?

— Каждый день сюда ходит. Говорит, что все нормально. Это скоро пройдет. А оно все не проходииииит… — всхлипнула Юэ. — О Боже! Опять!

— Моего лекаря позовите! — крикнул муж, хватаясь за таз. — И пошлите кого-нибудь во дворец, за императорским! Должно же быть какое-то средство!

Средство нашлось: в его объятьях Юэ вскоре затихла. Рвота прекратилась.

— Это был мой ужин, — невесело улыбнулась принцесса, поднимая голову. — Теперь я от него избавилась, и мне гораздо легче.

— Но почему ты скрывала от меня свою беременность?

— Вы и так-то меня не любите. А сейчас, когда я ужасно выгляжу… Мне стыдно.

— Да за что⁈

— Вы опять съязвите, нагрубите, и мне будет обидно. Я сейчас так беззащитна.

— Неужели ты думаешь, что я могу причинить боль женщине, которая носит моего ребенка⁈ А срок-то, какой?

— Лекарь говорит: второй месяц.

— Значит, в парке.

— А, может, утром? В час Дракона?

— Уже не имеет значения. Я бесконечно счастлив, что у меня появится законный наследник.

— А если девочка?

— Не будем об этом думать.

— Но вы на всякий случай не торопитесь объявлять о моей беременности.

— Ты вообще о чем⁈ Беременные знатные дамы живут по особым правилам! Никаких визитов! Побольше лежать, поменьше двигаться. И много есть. Я пришлю к тебе Вэнь и Шихань, они все расскажут. И проследят, чтобы правила неукоснительно соблюдались. А что касается объявления… О таком говорят сразу же. Ты носишь не просто ребенка. Если родится мальчик, он будет иметь право даже на трон. Как член правящей династии.

— Я не хочу сына-императора, — поёжилась Юэ. — Мне не надо, чтобы его жизнь все время была в опасности… А где это вы видели блюющих женщин? — с интересом спросила она.

— В обозе. Во время походов. Я чуть ли не половину жизни провел на войне. Вода в приграничных реках вовсе не стерильна. А припасы на жаре быстро протухают. Кровавый понос, рвота — обычные явления, когда из удобств лишь конское седло, как и другие болезни.

— Но что делают женщины среди войска⁈ Пусть даже в обозе⁈

— Ты так далека от реальности, — усмехнулся регент. — Зачем ведутся войны? Расширить территорию, завоевать новые плодородные земли, доступ к водным ресурсам, получать огромную дань. А у простого солдата свой интерес. Трофеи. Молодые привлекательные рабыни стоят дорого. А многие сами прибиваются к победоносному войску. Потому что за спиной остаются разоренные города и дезертиры, промышляющие разбоем. Слабые ищут защиты и хоть какой-то еды. Ну и проституция… — он спохватился. Что несу-то? — Хорошо, что ты всего этого не знаешь, девочка Юэ, — принц погладил ее по голове.

Пришел лекарь.

— Как долго это будет продолжаться? — с тревогой спросил Ран Мин после осмотра.

— Женщины переносят беременность по-разному. Но я думаю, что через пару месяцев госпожу перестанет тошнить. Я пропишу ей целебные отвары, которые помогут унять рвоту. И особое питание. И… — лекарь замялся. — Что касается супружеских отношений… Надо бы воздержаться…

— Я знаю правила, — резко сказал принц.

Появились Вэнь и Шихань. И кинулись наперебой поздравлять принцессу. Даже если Вэнь и была расстроена, она и виду не подала. Жена есть жена. Для всех наложниц она госпожа, а ее ребенок первый в очереди на титул и наследство.

Цай Тун, которого наконец-то впустили, внимательно осмотрел покои беременной принцессы. Особенно ее кровать. Что-то подушек маловато. Госпоже ведь придется большей частью лежать. Надо бы окна завесить, а по стенам и полкам распределить пучки полезных трав, да принести жертву демонам, чтобы их умилостивить, штук десять блюд.

И управляющий принялся направо налево раздавать команды…

Новость разлетелась быстро. И все стали готовиться, словно к осаде. Когда у регента такая радость, завистники попытаются сглазить. Поэтому надо усилить охрану. Тщательно проверять все продукты, которые приносят в поместье, колодцы. Запастись оберегами и талисманами — на удачу. Чтобы родился мальчик.

У господина два сына, но законнорожденного еще нет. Дочь вообще осталась на юге, со своей бабушкой. А мать в столицу не позвали: недостойна. Ходят слухи, что ее сослали, и несчастная женщина прозябает на одном из почти безлюдных островов.

Бывшая наследная принцесса, считающаяся матерью Ран Мина, женщина властная. Если и жалует, то родных внучек. А тут какая-то наложница родила, да еще и от приемного сына, вечного соперника родному. Ребенка оставить, авось найдется покупатель и на такой товар, раз в жилах у девочки течет благородная древняя кровь, а мать — с глаз долой. Непригодная.

Недаром же в древней «Книге песен» говорится: «когда рождается мальчик, его кладут на постель и дают ему играть с яшмой; когда рождается девочка, ее кладут на пол и дают ей играть с черепками».

Поэтому всю беременность госпожи будут гореть свечи в храме и возноситься молитвы у алтаря предков. О том, чтобы Небеса ниспослали принцу наследника. А роды госпожи были бы легкими.

Работы много у всех. Принцессе надо рассказать, что можно, а что нельзя. В общем-то, ничего нельзя, да еще вокруг будет толпа из наложниц, служанок и евнухов, чтобы тщательно за этим проследить. За соблюдением ритуалов и поддержанием древних традиций.

«Вот и славно, — подумал Ран Мин. — Это их объединит. А меня с женой помирит».

Они теперь семья.