Поцелуй в час Дракона

Глава 16

Юэ никогда не думала, что самое трудное в жизни замужней женщины это беременность. И не из-за самочувствия. Тошнота прошла меньше чем через два месяца, как и предсказывал лекарь. И Юэ расцвела. Чувствовала она себя теперь прекрасно.

Ей хотелось помногу гулять, наслаждаться свежим воздухом, любоваться цветущим садом, лето ведь! А поместье регента так прекрасно! Но все, в том числе и муж дружно замахали руками. Да ты что⁈ Жара! Побольше лежи, поменьше двигайся, и помни: демоны на страже. Они коварны и наверняка попытаются навредить.

— Наследника ждем, — понизив голос, говорили обитатели поместья. — Ц-ц-ц… Как бы не сглазить…

Юэ страдала. Жизнь замужней дамы и так-то не сахар. Должно себя уважать. Следить за манерами, за осанкой, и за каждым словом. Потому что слово госпожи — золото. Столько людей от нее зависит, как-никак супруга регента! Фактически правителя, потому что все в Великой Мин сейчас вершится именем принца Ран Мина.

По лавкам не шататься, праздники не посещать без сопровождения доброго десятка слуг, которые плотным кольцом окружают повозку. На лотошников не заглядываться. Негоже принцессе есть такую грубую пищу. Простонародную — госпоже⁈ Да еще такой знатной! И вообще: покидать поместье сиятельного супруга следует как можно реже.

Принцесса даже начала жалеть о тех годах, когда муж о ней начисто забыл. Хоть она и жила тогда за стенами Запретного города, но развлечений было гораздо больше.

Тем более, что мужа Юэ и сейчас почти не видит. Принц холоден, даже если это сдержанность, присущая важности момента. Регент словно избегает беременную жену.

После того, как был проведен ритуал, называющийся «церемония знакомства», супруги отдалились.

Юэ с улыбкой вспоминала, с какой серьезностью муж представился своему еще не родившемуся сыну. Положил руку на живот Юэ и стал рассказывать о себе, своих обязанностях, как регента, взглядах на жизнь, о том, чем владеет. А там много чего. А уж родословная…

Его высочество принадлежит к древнейшему аристократическому роду, сам император, и тот знатен гораздо меньше. Его бабушка была всего лишь наложницей, в то время как бабушка принца Ран Мина — императрицей.

Муж старательно перечислял своих предков, отдавая им дань уважения.

Принцесса не выдержала и зевнула. Может, потому он и обиделся? Не приходит больше. Теперь она сидит безвылазно в своих покоях, а точнее лежит. Госпожи Вэнь и Шихань проводят здесь по многу часов. Наставляя, поскольку сами через это уже прошли:

«… нельзя ходить в гости, посещать места увеселений, влезать на лестницу, есть курятину, ходить без зонта…»

Ха! Без зонта! Когда вообще никуда нельзя ходить, этот пункт еще зачем⁈

— Госпожа, вы слушаете?

— Да. Нельзя.

— … нельзя слушать скверные речи, проклинать, поносить, ругаться и бранить. Нельзя бояться, тревожиться, утомляться, пустословить, уставать, унывать, грустить… Необходимо унять похотливые помыслы, — внимательный взгляд Шихань. На что Юэ лишь пожала плечами: какие уж тут помыслы, когда муж сам избегает? — Нельзя есть сырую, холодную, уксусную, грязную, горячую пищу…

А что можно-то? Курятину ведь тоже исключили. Вот в чем она провинилась⁈ Юэ так любит курятину.

— … нельзя ездить в повозке и верхом, приближаться к глубинам, спускаться по откосу, спешить при ходьбе…

Да уж! Можно только ходить, а точнее ползать, медленно, будто черепаха, да и то тебя с трех сторон поддерживают: по бокам и со спины! И ты еще выпроси эту прогулку! Утром слишком сыро, днем слишком жарко, вечером слишком ветрено. Тюрьма, одним словом.

— … нельзя принимать эликсир бессмертия, прибегать к иглоукалыванию и лечебному прижиганию.

Про эликсир особенно позабавило. А он что, существует? Вот бы его раздобыть и принять, когда все это закончится!

— А что можно? — не удержалась Юэ. Потому что этот перечень «нельзя», похоже, так и не закончится. — Хоть что-то мне можно?

— Конечно, — наложницы переглянулись, и Юэ услышала: — Успокаивать сердце, выправлять помыслы, постоянно слушать чтение канонических книг. Если вы все это будете выполнять, госпожа, то ваш сын будет умным, сметливым, рассудительным, верным, честным и стойким.

— Хвала Великому Будде! — раздался дружный хор голосов, и Цай Тун побежал приносить очередную жертву демонам.

Подслушали, гады! Сейчас сглазят наследника! Еще родится недоношенным и хилым!

За почти восемь месяцев все это настолько утомило Юэ, что она пожалела лишь об одном: надо было держаться. И не впускать супруга еще месяца три, изображая обиду. Чтобы он не узнал о ребенке. Ела бы курятину, ходила под зонтиком и сидела на лестнице у библиотечных полок, с книжкой.

Но принцесса еще не знала, что и беременность не самое худшее для замужней женщины.

Все познается в сравнении. В юности кажется, будто счастье наступит, как только выйдешь замуж. Потому что незамужним девушкам, если они умерли, так и не вступив в брак, даже поминальную табличку на алтаре предков не ставят. Не выполнила долг перед семьей. Пустоцвет. Как не было тебя.

А старые девы и вовсе — позор семьи. К собакам лучше относятся. Не удивительно, что супруг стал для Юэ чуть ли не Богом. Кто бы польстился на дочку наложницы, да еще и дикарки? Тогда дядя Юэ еще не был могучим вождем, да и союзу с чжурчжэнами не придавали такое важное политическое значение.

Но и замужество может обернуться бедой, когда не ко двору пришлась. А тяжелейший грех — бесплодие⁈ Над бедной женщиной столько туч нависает, что редкий солнечный луч за счастье. Внимание мужа, милость свекрови, подарок, да хотя бы похвала.

А вот гром может грянуть отовсюду.

И вот когда ты всего этого счастливо избежала, когда ты госпожа, носишь ребенка, почет и уважение тебе, сама вдовствующая императрица чуть ли не каждый день справляется о твоем здоровье, разражается катастрофа!

… По случаю начавшихся у супруги родов регент отложил все дела. И приехал в поместье, как только получил записку от Цай Туна.

К роженице его высочество само собой не пустили. Не мужское это дело, наблюдать за схватками. Ран Мин сидел у себя в кабинете, делая вид, что читает, и с нетерпением ждал благую весть. Но никто почему-то не шел. Уже и крики стихли. Каждый женский вопль заставлял сердце принца сжиматься.

Бедняжка Юэ! Она так страдает! Но почему же никто не идет? Принц не выдержал и вышел на крыльцо. Подумав: сам пойду и все узнаю.

— Вам посветить?

Он, молча, кивнул. Евнух, сознавая важность момента, высоко поднял фонарь. А в поместье меж тем воцарилась тишина.

— И кто об этом скажет господину? — спросила Шихань.

Как только акушерка объявила «девочка», в покоях принцессы обстановка накалилась. Только наложница Вэнь не сдержала улыбку. Ее сын теперь законный наследник. Поскольку принцесса это пообещала.

А та лежала безмолвная, роды были не сказать, чтобы тяжелые, но физическая боль опустошила, а главное, известие о том, что родился не долгожданный сын. Сама Юэ обрадовалась дочке, ведь это ее ребенок! А втайне принцесса мечтала именно о девочке. Вот бойся своих желаний!

Потому что никто не спешит к господину, сообщить, что все благополучно закончилось. Все живы здоровы. Ребенок крепенький, сразу закричал. А мать в порядке, только спать очень хочет.

— Что ж, тогда я пойду, — вздохнула Шихань. — А вы помолитесь Великой Гуаньинь. Поблагодарите Богиню. У нас родилась красавица-принцесса.

Ран Мин как раз дошел до покоев, где рожала жена.

— Ну что там? — спросил он у появившейся из дверей Шихань.

— У вас родилась дочь, господин, — наложница низко поклонилась. — Поздравляю.

— А жена? Она как?

— Ее высочество чувствует себя… хорошо, — слегка замялась наложница.

Даже она не чувствовала бы себя сейчас так. Все ведь ждали мальчика. Уже и дары готовы. Завтра родня и чиновники потянутся в резиденцию регента с подношениями. Но теперь подношения эти будут скромнее. Вроде и не поздравить неловко, а с другой стороны, с чем?

Дочь — отрезанный ломоть. Хорошо, если удачно выйдет замуж и укрепит тем самым влияние своего клана.

Принц и сам не знал, как себя вести. Никто, конечно, не посмеет даже намекнуть, что супруга не справилась с главной своей обязанностью, родить наследника, но за спиной шептаться будут. И рты им не закроешь.

Это же радость: хоть в чем-то Великий Принц не безупречен!

— Можно мне увидеть ребенка? — спросил он.

— Вы и в самом деле этого хотите?

— Конечно.

Принесли принцессу. Она примолкла, оказавшись на руках у отца. Ран Мин откинул край одеяльца, упавший на лоб младенца, и улыбнулся:

— Красивая.

— Вы не очень разочарованы, мой господин? — осторожно спросила Шихань.

— Главное, что Юэ в порядке.

— Девочка тоже здорова, — напомнила наложница.

— Вот видишь, сколько хороших новостей.

В поместье, тем не менее, не спешили радоваться. А вдруг господин прогневался? Не уследили за демонами. Которые исхитрились и подменили пол ребенка. И теперь господин сурово накажет провинившихся.

Госпожа само собой не виновата. И упаси Конфуций усомниться в мужественности его высочества!

Стали вспоминать: кто отвечал за демонов? Кухарку надо наказать, невкусно готовила демоновы блюда. А еще травника. Чего он там по стенам развесил, что демоны в покоях ее высочества угнездились?

Юэ грустила. Муж поздравил, но как-то холодно. Или ей показалось? Надо поговорить с его высочеством о статусе старшего сына. Выделить тринадцатилетнему принцу Ран Яну отдельные покои. В конце концов, по закону все дети наложниц принадлежат супруге господина. И у Юэ фактически уже двое сыновей.

Провели положенные в связи с рождением ребенка церемонии. Но скромно. Неизвестно, как долго пребывала бы принцесса в унынии, теперь ей это было можно, но приехала вдовствующая императрица. С поздравлением и подарками.

— Я виновата, ваше императорское высочество! — упала перед ней на колени уже оправившаяся после родов Юэ.

— Это еще что⁈ А ну встань.

Императрица сама подняла Юэ.

— Рассказывай, — велела она.

— Я не родила господину наследника.

— Предрассудки все это, — сердито сказала Мэй Ли. — К сожалению, они еще долго будут распространены во многих странах. Не только в Китае. Пройдет не одна сотня лет, а девочки по-прежнему будут не в чести, отчего образуется жуткий перекос в демографии.

— Простите?

— У твоей дочери счастливая судьба, — торжественно сказала ее императорское высочество. — Я это вижу.

— Но когда она родилась, пошел дождь! — с отчаянием воздела руки Юэ. — Это очень плохая примета! Моя девочка проклята!

— Еще один предрассудок.

— Супруг еще даже ей имя не дал!

— Выбирает, — невозмутимо сказала наставница.

Потом они говорили с принцем наедине. Хорошо, что Юэ не слышала этого разговора.

— Я вижу, Мин, что ты слегка разочарован.

— Не буду скрывать. Я хотел наследника.

— У вас еще будут дети. Этот ребенок связал тебя и Юэ навеки.

— Ты этого и добивалась.

— Дай имя ребенку и веди себя достойно. Я с сожалением вижу, что вы с женой друг от друга отдалились. Эти жесткие правила для беременных — настоящее варварство! Одно слово: средневековье. Перестань слушать всяких ортодоксов.

— Кого⁈

— Проехали. Рождение дочери не главная твоя проблема. Да это вообще не проблема. Очередные предрассудки. Император при смерти — вот в чем наша беда.

— Не первый год.

— На этот раз дни его сочтены. Я говорила с императорским лекарем.

— Второй принц дурак, ты сама это говорила. Мы легко возьмем над ним контроль, когда он станет императором.

— Важно вовремя подхватить бразды правления. И не дать править ему.

— Он и не сможет.

— Я надеюсь, что все пройдет гладко. А жену приласкай. У тебя прелестная дочка.

— Может, ты ей тогда имя дашь?

— Снова стать крестной?

— Кем⁈

— У меня уже есть Маньмань. Дочь покойной императорской супруги Ю. А твою красавицу я назову… Фэн. Надеюсь, мне не придется ее воспитывать, как Маньмань. Твоя жена сама справится. Она прекрасно себя чувствует после родов.

— Феникс⁈ Фэн… Ран Фэн, — принц словно пробовал имя на вкус.

— Принцесса Ран Фэн, — поправила ее императорское высочество. — Она возродит ваши с женой чувства. И каждый ребенок, который у вас родится, также будет возрождать любовь твою и Юэ.

— Нет никакой любви, — сердито сказал он.

— Пусть ты в нее не веришь, но я-то вижу. Терпение, Мин.

Прошло всего два месяца, как к господину прибежал взволнованный Цай Тун.

— К вам пришли, ваше высочество!

— Кто?

— Так это… свахи.

— Что⁈

— С брачным предложением. От старшего великого секретаря, от министра доходов и сборов и от министра ритуалов.

— Три свахи⁈

— Полагаю, что на днях придут еще штук пять, — важно сказал Цай Тун.

— Но Ран Фэн еще малютка! Ей трех месяцев нет! За кого ее сватают⁈

— Походящих женихов в империи хватает. Правда, все они еще маленькие дети. Но вот министр ритуалов вроде сватает Ран Фэн за двенадцатилетнего сына.

— И он что, будет ждать? — удивился принц.

— А вы посчитайте-ка предков. Прабабушка Ран Фэн была императрицей. А ваш отец Первым принцем, пока его не сместили. И сказать по правде, нынешний император занимает трон не по закону…

— Считай, я этого не слышал. А то мне придется тебя казнить за государственную измену.

— Так уж и казнить, — надулся Цай Тун. — Со свахами-то что делать?

— Пусть госпожа их примет. И решение тоже.

— В таком деле нельзя ничего решать, не посоветовавшись с отцом. Они ведь к вам пришли, свахи эти. Все чиновники империи хотят с вами породниться, мой господин. Лучше выбирать среди министров. Или, к примеру, главный секретарь…

— Утомил. Ладно, я с ними поговорю. Объясню, что Фэн еще мала, чтобы думать о браке. Конфуций спаси, что я несу! Думать должен я, ее отец! — он встал. — К жене пойду. Вот же хлопот с этими детьми!

А еще через три месяца свершилось то, о чем предупреждала Мэй Ли. И все полетело в тартарары, все планы…