Под небом Финского залива

А давайте отметим наше знакомство в каком-нибудь ближайшем кафе или ресторане. Вы располагаете сегодня временем?

Сегодня располагаю. Но потом я две недели буду так занята, что вряд ли смогу уделить вам хоть немного времени.

Не будем заглядывать далеко,- обрадовался Олег.- И потом две недели это не так много, а мне предстоит провести здесь свой отпуск за два года, это целых четыре месяца, правда, немного я уже поистратил из этого времени.

Ну что ж, давайте отметим... Тогда нам нужно перейти на ту сторону и проехать три остановки до ближайшего ресторана, кстати, он называется "Яхта" - созвучное сердцу моряка слово.

"Яхта"? - переспросил Олег.- Это просто что-то знаменательное, никогда не думал, что в Москве есть ресторан с таким названием, да еще и недалеко от нашего местонахождения.

Тем не менее... Считайте, что вам повезло,- сказала Света.

Я и так считаю, что мне сегодня просто феноменально повезло.

Они перешли на другую сторону и через двадцать минут уже входили в ресторан с романтическим названием, которое он не очень оправдывал, но был достаточно уютен для людей, пришедших сюда отдохнуть. Выбрали столик у окна, мимо которого сновали легковые машины и трамваи, так как ресторан располагался на первом этаже. Олег сделал заказ: чего он только не заказывал, Света то и дело останавливала его, но Олег не успокоился, пока не заказал все, что представляло хоть малейший интерес в меню "Яхты". Скоро их столик был плотно заставлен. Они зашторили окно, чтобы не видеть мелькания транспорта и ослабить шум от него, и почувствовали себя отгороженными от суеты столицы.

Олег налил вино в фужеры и сказал:

- Света, давайте выпьем на "брудершафт" и перейдем на "ты", оно более сердечно, чем вы , к тому же нам не сто лет.

Света согласилась, она не умела долго быть на "вы", если человек не был хотя бы на несколько лет старше ее.

Если не сто, то сколько? - подловила она Олега.

Мне уже тридцать один год, разменял четвертый десяток, а тебе?

Вот видишь, а мне тридцать два, считай, что проиграл пари.

Один год - это такая маленькая разница в возрасте, которая не считается. Но я согласен заплатить проигрыш в каком угодно качестве, тем более что я считаю себя сегодня в выигрыше по очень крупному счету. Требуй что угодно.

Я приберегу его на какой-нибудь непредвиденный случай, вдруг он мне когда-нибудь понадобится, а пока ничего не хочется кроме того, что есть.

Ой, Свет,- Олег коснулся кофточки Светы на груди.- Испачкано у тебя, да так сильно.

Света тут же опустила голову, чтобы увидеть, где это у нее испачкано, а Олег на секунду ласково схватил ее за нос указательным и средним пальцами руки, оба засмеялись.

Обманщик,- укоризненно сказала Света.

Не обижайся, Свет, это наш морской розыгрыш, мы всегда так друг друга разыгрываем, и все равно редко не опускаем голову, всякий раз думая: а вдруг правда испачкано.

Как дети... Ну подожди, я тебя тоже однажды разыграю.

Скоро у них завязался самый непринужденный разговор.

Олег хотел знать все о Свете и щедро делился всем сокровенным своим. Вот что узнала о нем Света. Олег женился на девушке, с которой год встречался, будучи курсантом Ленинградского военно-морского училища, по окончании которого его путь лежал на Север, в город Полярный, где он пребывал и до сих пор. Он был подводником, плавал на атомной подлодке. Судьба этих мужественных людей часто бывала трагической, потому что уходили они в походы на полгода и более, возвращались домой неожиданно, без предупреждения, и, побыв на берегу неделю-другую, опять уходили в море. Они были гостями в своем собственном доме. Поэтому многие из них мирились с изменами своих жен: не каждая могла ждать своего мужа месяцами из плавания, тем более что и работать им там было негде. Те, что имели работу, считали себя счастливыми, потому что жизнь в четырех стенах, без выхода хотя бы в рабочий коллектив - трудная судьба, с которой не каждая женщина умела справиться. Разводы были частым явлением в этих семьях. И только очень большая любовь держала самых стойких женщин в этом суровом краю, в квартирах домов офицерского состава, продуваемых насквозь холодными пронизывающими ветрами. Холодно было в их квартирах, холодно было в их душах, когда не было рядом мужей, и многие, не выдерживая этого непростого испытания, уезжали на материк, под крылышко своих родителей, или находили более удобных мужей.

Жена Олега и вовсе не захотела уехать из Ленинграда по месту службы мужа, и горько и обидно было Олегу, когда никто не встречал его на берегу, как других, когда приходил он из долгого и сурового похода. И когда было известно время пребывания плавсостава на берегу, пока лодка стояла на профосмотре или техническом ремонте, он летал самолетом в Ленинград на короткие свидания со своей женой и маленьким сыном, всякий раз пытаясь уговорить ее переехать на жительство в Полярный, но Юлька, так называл он свою жену, никак на это не соглашалась. И постоянные разговоры на эту тему и переговоры скоро стали перерастать в размолвки и даже ссоры. После нескольких лет такой жизни Олег не знал уже, женат он или нет, хотя каждый месяц он отсылал ей свою солидную по тем временам зарплату, и Юлька жила беспечно и весело, позволяла себе встречи с другими мужчинами, а потом и вовсе завела постоянного то ли поклонника, то ли любовника, который запросто звонил в ее квартиру и назначал ей свидания. Узнав об этом, Олег поставил Юльке условие: либо жить на Севере, либо -развод, Юлька была так обижена этим ультиматумом, что сама подала на развод, надеясь, что их с первого раза не разведут, а она этим напугает и проучит Олега, и он согласится на то, чтобы продолжать некое подобие семейной жизни. Но их развели, суд посчитал ненормальным такой брак, в результате Олег и потерял свою супругу, и оказался разлученным с сыном.

Это было в прошлом году. В этом году, перед тем как появиться в Москве, он три недели пробыл в Ленинграде, живя в гостинице и встречаясь каждый день с сыном, которого Юлька устроила на пятидневку в детский сад, что Олегу не нравилось, но он был бессилен как-то изменить сложившееся, так как Юлька вообще не захотела с ним разговаривать. Сейчас он проводил отпуск у старшей замужней сестры, которая жила в небольшом подмосковном городке, расположенном в нескольких километрах от окружной дороги, в который можно было добраться и на электричке, и на автобусе, хотя сам он ездил только на такси, экономя время. Еще Олег рассказал, что собирается в августе держать экзамены в Ленинградскую высшую военно-морскую академию и через месяц после выхода на службу опять приедет на материк.

Света тоже коротко рассказала о себе. И этот вечер как-то незаметно подружил их и сблизил. Те две недели, которые Света была занята в "Огоньке", Олег встречал ее после съемок. Утром Света звонила ему по телефону сестры с телецентра и сообщала, в одну или в две смены предполагаются сегодня съемки, чтобы Олег мог сориентироваться, к какому времени лучше подъехать к подъезду телецентра, чтобы встретить ее. Хотя все равно точно нельзя было знать, когда участников съемок отпустят, и Олег иногда ждал ее достаточно долго.

Если съемки были односменные, то они ехали в какой-нибудь ресторан поужинать, а если двусменные, то Олег отвозил Свету на такси до дома, помогал выйти, а потом снова садился в машину и уезжал домой. Как-то перед концом двухнедельных съемок Света, прощаясь с ним, чмокнула его в щечку в знак благодарности за его рыцарское отношение к ней, а когда они встретились на следующий вечер, он сказал:

А я вчера возвращался к твоему проулку.

Зачем? - спросила Света.

Мне казалось, что ты так и стоишь там и ждешь меня.

Я попросил таксиста развернуться. Мы опять подъехали к тому месту, где я тебя оставил, но тебя там уже не было, и мы развернулись еще раз и поехали в обратную сторону.

Наконец съемки закончились, Света вышла на работу, и теперь Олег стал встречать Свету возле проходной, и каждый вечер они ехали либо в театр, либо на концерт, либо опять в какой-нибудь ресторан, чтобы отдохнуть и потанцевать. Пил Олег очень мало.

За это время, что они провели вместе, Света сумела по достоинству его оценить и по-настоящему влюбиться. После ее давнего романа с Сашкой были у Светы кратковременные знакомства и встречи, которые не оставили особого следа в ее душе и не заинтересовали ее настолько, чтобы могли перерасти во что-то значительное. И вот после нескольких лет, ничем не примечательных, Света снова встретила парня, который полностью завладел ее чувствами.

Скоро Света пригласила Олега в гости, в свою семиметровку. Олег привез с собой полный портфель всевозможных продуктов, и они устроили домашнюю вечеринку с шампанским и свечами. На старом Светином проигрывателе крутились пластинки с никогда не стареющей музыкой, под которую они танцевали.

С тех пор Олег часто стал появляться в Светиной квартире. Они вместе смотрели первомайский "Огонек", где Светлану то и дело показывали крупным планом и где гостями "Огонька" были Юрий Гуляев, Аркадий Райкин, Людмила Зыкина и многие другие известные артисты. Света восприняла встречу с Олегом как высочайший подарок небес. Им всегда было о чем поговорить. Они никогда не надоедали друг другу: им было интересно вдвоем и радостно. Тем не менее Свете казалось, что Олег продолжает любить свою жену, потому что уж больно он часто вспоминал ее в контексте сравнения со Светой.

Однажды они стояли в длинной очереди, поджидая, когда появятся свободные места в кафе "Ивушка", которое было весьма популярным, так как располагалось в центре Москвы. Олег сказал:

Ты знаешь, Юлька в таких случаях всегда устраивала мне скандал, что я не умею даже в ресторан пройти без очереди, а ты так терпеливо стоишь и ждешь.

А для меня самое главное, что мы вместе и рядом и моя рука - в твоей, а когда мы попадем в кафе, раньше или позже, для меня не имеет никакого значения. Ведь оно для нас не самоцель, мы идем туда, чтобы вместе провести время.

Света действительно была на "седьмом небе" только потому, что он стоял рядом и держал ее за руку, и она могла с ним так стоять бесконечно долго, радуясь этой близости к любимому человеку.

Были и другие высказывания Олега, и опять он всегда подчеркивал, что Юлька в такой же ситуации поступила бы совсем иначе, и не лучше, чем Светка. Но в этих рассуждениях Света слышала не удовлетворение от того, что она в схожих обстоятельствах поступала лучше, чем Юлька, а сожаление, что Юлька поступала не так, как она. Поэтому Свете не очень нравилось, когда он делал эти сравнения.

Однако к ней он был внимателен, и сверх того: узнав, что у Светы протекают сапоги, он тотчас же завел ее в обувной магазин и, несмотря на ее протесты, заставил примерить лучшие из сапог, французские, и тут же их купил. Заодно, узнав ее размер, он прихватил красивые босоножки, хотя Света умоляла его не покупать их, потому что у нее есть, и не одни", но Олег ее не послушался. Такие вопросы он решал самостоятельно и Светины протесты полностью игнорировал. Он вообще старался быть полезным везде, где только мог. Света впервые почувствовала о себе какую-то заботу, и она не могла не оценить ее. Олег стал для нее воплощением всех положительных качеств, которые можно предположить в мужчине. Как же Света была счастлива рядом с ним, это был полет в бездну любви и признательности, когда неясность обволакивала ее душу, являясь источником ласки и участливого отношения к человеку, который стал для нее идеалом. За ласковость, сквозившую в каждом слове, обращенном к нему, Олег стал называть ее Лисенком.

Когда до конца отпуска Олега осталось не больше двух недель, он сделал Светлане предложение, но довольно-таки своеобразного характера. Прежде всего, он поставил ей условие: жить на Севере, и это было естественно, ведь и с женой он разошелся из-за ее нежелания оставить Ленинград. Кроме того, он сказал, что если она согласится стать его женой и уехать вместе с ним в Полярный, то он не станет поступать в Высшую Ленинградскую академию, из чего Светка сделала вывод, что в академию он хочет поступать не ради академии, а чтобы помириться с женой.

Света поехала бы за Олегом куда угодно, хоть к черту на кулички, если бы он был рядом с нею, но она не почувствовала себя готовой жить на чуждом для нее Севере, в пустой квартире: она будет по-прежнему одна, но только еще более одинока, так как потеряет все, что имеет теперь,- круг своих друзей и знакомых, привычную устойчивую жизнь, работу, а взамен, как сказал Олег, она будет иметь деньги и два месяца в году, которые они будут проводить вместе. Мамоне Света никогда не поклонялась, а два месяца их совместного пребывания была очень небольшая плата за десять месяцев одиночества и ожидания. И в любом случае Света не могла уехать вот так сразу, вместе с Олегом, потому что была материально ответственна и ей необходимо было сдать библиотеку новой заведующей, а для этого нужно было время - как минимум, месяца два. Конечно, она могла приехать позже, согласившись на все его условия, но она не могла понять, какая связь может существовать между их браком и поступлением Олега в академию, ведь в последнем случае их совместная жизнь поворачивалась к ним светлой стороной, потому что они в течение длительного времени могли быть рядом, да и после окончания академии Олега могли оставить в любом военном ведомстве, но Олег сказал:

- Я - фанатик, я не могу без моря, я буду плавать и после окончания академии.

Так или иначе, но Света не дала прямого и ясного ответа на его предложение, она решила потянуть время или даже схитрить: пусть он поступает в академию, а потом будет видно, если судьба - то они будут вместе, а если не судьба,.. Она забыла, что судьба была не очень благосклонна к ней. Но она не стала рисковать всем, что было ей дорого помимо него, и ловить судьбу за хвост, каким бы заманчивым этот хвост ни был, только ради того, чтобы стать женой Олега,

И Олег уехал один, чтобы через месяц ехать в Ленинград для сдачи экзаменов в академию. Перед отъездом он пытался вручить Свете тысячную купюру на домашние расходы, Света никогда не видела такой купюры и даже не знала, что такие существуют, она наотрез отказалась ее взять, как ни просил ее Олег об этом и как ни уговаривал. Надо сказать, что Олег вообще был очень щедрым и любил разбрасываться деньгами: за такси, когда накручивало два рубля, он бросал десятку "без сдачи", в ресторанах и кафе оставлял огромные "чаевые", которым дивились даже официанты, и, когда однажды Света указала на его излишнюю расточительность, он ответил:

- Дай мне хоть один раз потратить все отпускные. Последний раз танцевали они под новые, накупленные

Олегом стереозаписи в полумраке Светиной маленькой, но уютной комнатки, и Олег уехал. Они переписывались, пока Олег был на Севере, и потом, когда он поступил в академию и, как холостяк, жил в общежитии. Но пришло время, когда Светка не получила ответа на свое очередное письмо. Она написала внеочередное - Олег опять не ответил: напрасны были Светины ожидания, переживания в счет не шли. Лишь перед Новым годом Олег поздравил ее открыткой, в которой не было привычного "целую" и в которой он пожелал ей "счастья в ее жизни". Света написала ему еще одно горькое письмо, там были такие строки: "Как видно, ты нашел свое счастье, если желаешь его мне отдельно от себя..." Но ответа она опять не получила и больше уже никогда не получала от него ни открыток, ни писем. Спустя два года Света поставила цветы в свою зеленую вазу из чешского стекла, стоявшую на тумбочке, и как же она была удивлена, когда, выливая воду из вазы после того, как цветы завяли, она увидела, как вместе с водой оттуда выскользнула тысячерублевая купюра,- видно, Олег незаметно положил ее туда, когда Света не захотела ее принять. Это было последнее напоминание Олега о себе, но Света помнила его постоянно. Как-то после долгих колебаний Света позвонила его сестре, с которой ей приходилось разговаривать раньше, когда Олег у нее гостил, и из разговора с ней узнала, что Олег вернулся к жене. "Все правильно,- этого и надо было ожидать,-подумала Света без всякой обиды.- Я всегда чувствовала, что он любил только Юльку, а я была для него просто хорошим парнем..."

С тех пор прошло восемь неспешных лет, Света уже излечилась от своей бесталанной любви, хотя до самой встречи с Геной память о ней жила где-то по соседству с ее сердцем.

И вот теперь этот человек сидел напротив Гены, но сегодня занимал в ее сердце не столь много места, как Гена, потому что время - самый надежный лекарь, и все-таки, все-таки...

Вся ее "обыкновенная история" промелькнула перед ней в те две-три минуты, пока она сидела на скамеечке, пытаясь успокоиться. Наконец это удалось ей настолько, что она почувствовала в себе готовность опять начать свое приватное шествие, не увенчавшееся достижением цели. Она поднялась и неторопливым шагом направилась к входу в столовую, а затем - к своему столику. Она шла и смотрела не на Олега, который сидел к ней лицом, а в спину Гены и прощалась с ним и с тем, что еще, быть может, можно было бы склеить, если бы Гена сегодня проявил активность и самостоятельность, но теперь и сама его инициатива была обречена, и сожаление об этом, и жалость к Гене и самой себе охватила душу Светы, она с болью смирялась с тем, чего изменить уже было не в ее силах. Она только сейчас поняла, что надежда на примирение подспудно жила в ней до сих пор. Она смотрела в спину Гены до самого последнего момента своего шествия, ей так хотелось, чтобы он оглянулся, но он не оглянулся, он еще не знал и не чувствовал, что теперь его самые смелые начинания, если он их планировал, обречены на неудачу. Опоздал Гена, опоздал... Ее судьба была расторопнее. Напрасно он пришел в столовую не поздно и не рано, чтобы обедать в одно время со Светой, он все правильно рассчитал, но лучше бы он совсем не приходил на обед, как было совсем недавно, лучше бы не приходил... Ее судьба опять подкинула ей непредвиденный подарок, тот, который был бы не лишним совсем недавно, но который был так некстати сейчас, это золотое яблочко на серебряном блюде, которое Света не могла не принять.

Боже, кого я вижу?! - патетически произнесла Света, останавливаясь напротив Олега, за спиной Гены, который, услышав ее голос, стремительно оглянулся, так как, вероятно, подумал, что эта фраза относится к нему, но Света смотрела на Олега, ожидая ответной реакции. И она не замедлила последовать, когда он поднял на нее глаза и их взгляды встретились. Она была более бурной, чем Света ожидала.

Какая встреча! - произнес он, поднимаясь, и глаза его округлились.Какая встреча! Какая встреча!

Он трижды произнес эту фразу, с каждым разом вкладывая в нее все больше и больше экспрессии, неподдельное удивление и неподдельная радость, которая для Светы еще недавно была бы так желанна, а теперь только чуть-чуть добавила уверенности в себе, звучала в его голосе. Он чмокнул Свету в щечку и стоял, глядя на нее обалдевшими глазами. Света начала обходить его стул, чтобы сесть на свое место, но Олег подумал, что она собирается пройти мимо, куда-то туда, дальше, и он спросил:

Где ты сидишь?

Рядом с тобой,- ответила Света, обходя стул и садясь рядом.

Рядом со мной?! Невероятно, просто невероятно! - еще больше удивился Олег, тоже опускаясь на свой стул.

Я тоже думала, что такие встречи бывают только в кинокартинах и книгах, а вот видишь!

Нарочно не придумаешь! - продолжал изумляться Олег.

Нарочно не придумаешь. Жизнь всегда многограннее и богаче любой выдумки,- небрежно согласилась Света,

Она вообще говорила с нарочито небрежными интонациями в голосе, даже несколько снисходительно, так ей хотелось себя держать и так она себя держала, ведь ее обалдение от этой встречи осталось там, на скамеечке "круга", где она приводила себя в это якобы несколько безмятежное состояние, мол, мало ли какие чудеса случаются в жизни. Но все это было наигранно, хотя со стороны догадаться было трудно - так спокойно и уверенно она себя держала и так талантливо исполняла свою роль.

Нет, я никак не могу прийти в себя от неожиданности...- Олег пригладил волосы.

А ты постарайся,- произнесла Светка все тем же ровным голосом, взглянув на Олега.- Выглядишь прекрасно. Я сразу же узнала тебя еще издали. Какой был - такой остался.

- Спасибо. Все это должен был сказать тебе я, но ты меня опередила.

Все трое пока сидели в бездействии, поджидая, когда им хоть что-нибудь принесут. На Гену Света ни разу не взглянула, он как бы оставался за кадром, но тем не менее не выпускала его из поля своего зрения, того, о котором можно было сказать "видеть, не глядя". Его окаменевшее лицо не говорило ни о чем, и смотрел он поверх их голов, но Света знала, что он страдает, что ему далеко не безразлична их встреча с Олегом, перечеркнувшая ему последний шанс к их примирению, а он, очевидно, все же хотел им воспользоваться, если судить по тому, в какое подходящее для их совместного обеда время пришел он в столовую.

Но вот им принесли холодные закуски и они все трое принялись за еду.

Сколько же лет прошло? - спросил Олег.

Столько же, сколько зим,- ответила Света,- Наверное, восемь.

Да, восемь... Подумать только... Когда ты приехала?

Я сегодня уезжаю,- ответ звучал бесстрастно, Света умело управляла своим голосом.

Как? Сегодня? - разочарованно переспросил Олег.

Да, сегодня. Проводишь?

Конечно! Тебя даже некому проводить?

Так получилось,- ответила Света неопределенно, пожав плечами.

Он уехал?

Света помолчала.

Да, тот, который мог проводить,- уехал.

Подожди, давай что-нибудь придумаем... Ты можешь позвонить на работу и попросить хотя бы две недели за свой счет? Путевку я беру на себя.

Ты что, Олег! У меня не та работа, чтобы так легко можно было получить две недели за свой счет...

Как жаль!

Спасибо, Олег, мне будет приятно думать, что кому-то жаль, что я уезжаю отсюда,- Света разговаривала с Олегом, но каждое свое слово она предназначала для Гены, и только для Гены.

Постепенно она теряла и наигранность, и свои жизнерадостные нотки в голосе.

Ты хорошо отдохнула? - спросил Олег.

Можно сказать, что да, - ответила Света.- Впечатлении хватит еще на восемь лет. А наша с тобой встреча?! Ведь она тоже чего-то да стоит. А можно было не встретиться, если бы я уехала на день раньше, а такое желание появлялось, да и ты мог приехать на день позже...

Мог! Представь себе, мог! - сказал Олег.- Но как все же обидно, что ты уезжаешь. Может, все-таки как-то переиграть? Можно бы было хорошо провести время.

Переигрывать поздно. А что касается "хорошо провести время , то мне для этого с избытком хватило неполного месяца.

Официантка принесла сразу первые и вторые блюда.

- Как ты живешь? - спросил Олег.

Обыкновенно... Как и жила. Правда, изменилось местожительство, больше ничего. Замуж не вышла.

Почему?

Судьба... Моя жестокая судьба... Она всегда бывает беспощадна ко мне. Разве ты об этом не знаешь? - сказала Света с легким намеком на их закончившиеся ничем отношения.

А тебе не кажется, что ты сама была чуть-чуть виновата? - он понял Светин намек на их несложившийся альянс.

Да, я всегда бываю чуточку виновата, поэтому мне не так досадно, что она отнимает у меня то, что было для меня дорого... До какого чина ты дослужился?

Каперанг.

Почему не адмирал? Должности нет? Ленинград, Адмиралтейство ?

Как ты угадала?

Отталкиваясь от обратного. Где же твоя фанатичная любовь к морю?

Не получилось... Жаль, что так коротка наша встреча...

А я уже ни о чем не жалею, никого не зову и ни о чем не плачу...грустно сказала Света.

Что за пессимизм? Так на тебя не похоже.

Это не пессимизм, это - подведение итогов под своей жизнью...

Ой, как рано ты их подводишь, у тебя впереди еще полжизни, и судьба еще даст тебе все, что захочешь. Я уверен.

Ну если ты уверен и если судьба действительно захочет мне что-нибудь дать, то это, наверное, будет что-то большое и великое,- саркастически произнесла Света.

Мы еще обо всем поговорим, Лисенок.

Я уже не Лисенок, я - лиса, не называй меня больше так.

Извини... Надеюсь, что в последний день ты не будешь соблюдать час отдыха?

Все как раз наоборот. Мне хотелось бы отдохнуть перед дорогой, обычно в поезде мне не удается уснуть. Да и ты с дороги устал, наверное.

Обо мне речи нет, у меня появилось второе дыхание. У тебя не появилось?

У меня появилась надежда, что кто-то поможет мне занести в вагон чемодан, и это уже тоже немало.

Неужели это все, что тебя радует в том, что мы так неожиданно и непредсказуемо встретились?

Как тебе сказать? Не знаю... Все остальное, наверное, осталось в прошлом. Хотя... еще совсем недавно я вспоминала тебя, я вообще часто тебя вспоминала, но здесь

ни разу. Странно... Почему я здесь ни разу о тебе не вспомнила? Ты знаешь, всю свою жизнь вспомнила вслух, а тебя - нет. Я думаю, потому, что это были самые дорогие воспоминания, и я их хранила так глубоко, и они так приросли ко мне, что их было трудно и больно вытаскивать на свет Божий. Да, да... И все-таки они потускнели, чтобы еще раз обжечь мою душу. Не стерлись, нет, но потускнели... Да ведь и тебя не обожгла наша встреча, только удивила. А второе дыхание всегда появляется перед финишем, старт остался так далеко, что когда оглянешься

не верится, что он когда-то был.

Гена так торопился закончить обед первым и уйти, чтобы не слышать уже ничего из происходящего рядом разговора, что намного опередил и Свету, и Олега. Как всегда залпом выпил кофе и не мешкая вышел из-за стола. А Света с Олегом только еще принялись за вторые блюда - так они отстали от Гены со своими разговорами.

Вот теперь Света могла разговаривать с Олегом, предназначая сказанное только ему.

А ты как живешь? Я знаю, что ты вернулся к жене, я разговаривала с твоей сестрой, когда ты перестал мне писать.

Мне было жалко сына...- сказал Олег, как бы оправдываясь.

Разве я тебя в чем-то упрекаю?

Это я спешу оправдаться... Но ведь если бы ты согласилась поехать со мной или дала слово, что приедешь потом, то все могло быть иначе.

Давай не будем об этом говорить. Какой смысл? Тогда ты не стоял бы в очереди на звание адмирала, и вообще, как бы ты ни идеализировал жизнь под водой, жизнь на земле более удобоварима, тем более если семья рядом. В каком классе учится твой сын?

Закончил пятый.

Тоже мечтает быть моряком?

Пока - да.

Потихоньку они справлялись со вторыми блюдами.

- Послушай, как ты неаккуратно ешь, посмотри, пятен на рубашку понаставил...- Света с серьезным видом смотрела Олегу ниже подбородка.

Олег опустил голову, осматривая рубашку на груди.

Ага, попался,- засмеялась Света.- Считай, что остался без носа.

Не забыла? - спросил Олег, тоже засмеявшись.

Не забыла, потому что в долгу ты у меня оставался, вот теперь рассчитались.

А я у тебя в долгу еще и по поводу нашего спора, кто старше - кто моложе. Помнишь? Ты сказала, что прибережешь, когда что-либо захочется. Ничего не захотелось?

Захотелось, да уже расхотелось. Так что прощаю я тебе тот долг за давностью лет.

Я бы на твоем месте не простил.

Тебе на мое место не попасть... Тогда так и оставайся у меня в долгу, если не хочешь, чтобы я тебе его простила.

Свет, быть может, все-таки съездим хотя бы в кино? Как? Не пожертвуешь своим тихим часом?

Давай съездим,- сказала Света.- Дома отосплюсь, да и не засну я сейчас от переизбытка впечатлений.

...По дороге в город они опять расспрашивали друг друга о мелочах и немелочах.

Свет, скажи,- спросил Олег,- ты здесь с кем-то встречалась?

Зачем тебе это? - ответила Света вопросом на вопрос.- Мне не хочется тебе об этом рассказывать. Переживешь?

Как хочешь...

Да, я хочу так. Я же не спрашиваю тебя о твоих взаимоотношениях с женой...

Я могу ответить.

Не надо. Я не хочу этого знать, извини.

Ты прямо на все разговоры наложила свое "табу".

Не на все... Так спокойнее и тебе, и мне. Есть вещи, о которых одинаково неприятно и слушать, и рассказывать.

Кинокартина была в двух сериях, увлекательный сюжет держал зрителя в напряжении до самого конца, однако обсуждать было нечего. Олег предложил зайти в ресторан и устроить прощальный ужин, но Света отказалась. Автобус быстро домчал до санатория.

Они не торопясь шли по главной аллее к корпусу, когда вдруг впереди себя Света увидела Гену и даже встретилась с ним глазами. Было очевидно, что, перед тем как встать, он сидел на их любимой скамеечке и курил. А в то время, когда они вошли в ворота, ведущие на территорию санатория, он встал и стал переходить аллею, по которой они шли, чтобы бросить окурок в урну, стоящую по другую сторону этой аллеи. В эту минуту он и взглянул в их сторону, и Света перехватила его взгляд, в котором, казалось, ничего не дрогнуло, когда он увидел Свету, идущую рядом с Олегом. Выбросив окурок, он вернулся на ту же самую скамеечку, а они прошли мимо, и Света подумала: Да, он очень хочет помириться, если даже сел на нашу скамеечку. Наверное, он ждал, что я выйду из корпуса после тихого часа, ведь во время моего разговора с Олегом, когда Гена еще тоже сидел за столом, я собиралась санаторный час провести в палате, но потом мои планы изменились, но он этого не знал. Он поджидал меня -несомненно, поджидал, когда я выйду из корпуса, а я иду с другой стороны и не одна. Увы... Такая уж я "рыба", плывущая по течению... Не умеющая и не желающая целенаправленно самоуправляться или долбить, как дятел, в одну точку, потому что не верю в то, что под отвалившимся куском коры я найду искомое".

Было уже шесть часов, до ужина оставался час, и они с Олегом разошлись по палатам: Свете нужно было собрать чемодан, она этим еще не занималась.

На ужине за обеденным столом они опять встретились все трое. Света мало разговаривала с Олегом. Ей было грустно, что встреча с Геной, которая могла стать прологом их будущих имеющих смысл и радость бытия отношений, обрывалась заплутавшейся тропинкой, и досадно, что встреча с Олегом, которую в любом случае можно было отнести к разряду чудесного, становилась препятствием, в которое тропинка упиралась, потеряв еще раньше свою выраженность и очертания. Но она не хотела и пошевелить пальцем, чтобы расставить все запятые и точки по своим местам в ситуации, как будто специально придуманной для финала ее санаторного романа кем-то наделенным богатым воображением, она помнила, как безрезультативна в наказуема ее инициатива, и она знала, что если, приложив определенные усилия, попытается продлить их с Генкой тропинку, то в конечном итоге она все равно приведет в никуда: все так же всемогущая рука разбросает на ее пути не один камень преткновения, чтобы не дать пройти тем путем, каким Светке хотелось бы. Она окончательно смирялась с обстоятельствами, обусловившими заключительный акт сценария, начавшегося так необычно, заманчиво и обещающе. Ее хрустальная туфелька была потеряна безвозвратно, а Золушка, надев старые разбитые башмаки, должна была вернуться в свою кухонную круговерть... Олег, чувствуя ее настроение, тоже был сдержан, а Гена, как всегда, делал безразличный вид. Он поужинал первым и ушел, не сказав ни единого слова и ни разу не взглянув на Свету. Олег спросил:

Свет, в кино пойдем:

Давай сходим. Встретимся перед сеансом возле кинозала, жди меня там, а я пока пойду прощусь с нашей постовой сестричкой,- сказала Света.

Она поднялась на второй этаж, присела возле Аси:

Уезжаю, Ася. Пришла с тобой проститься, а то, знаешь, автобус идет почти сразу после окончания кинокартины, тогда и двумя словами не перебросишься.

Не помирилась со своим красавцем? - спросила Ася.

Нет, не помирилась. Ты знаешь, сегодня за мой стол посадили парня, с которым я когда-то встречалась. Представляешь, как интересно? Он меня проводит. А Гена... По-моему, он теперь очень хочет помириться, но поезд уже ушел, хотя будет стоять под парами только через два с половиной часа.

Ну что, Света, счастливого тебе пути. Приезжай к нам на будущий год. Мне кажется, ты все равно отдохнула неплохо.

- Я тоже так считаю. До свиданья, Ася.- Они обнялись.

Света зашла в палату, подкрасила губы, поправила прическу, долго смотрела на себя в зеркало: не нравилась она себе, такое скорбное лицо, как будто только что кого-то похоронила. "Да, так оно и есть,- сказала она мысленно своему отражению.- Здесь я похоронила еще одну любовь, и неважно, что она еще живет в моем сердце, она уже там никогда не расцветет лазоревым цветом, это уже умирающая любовь". Она попыталась улыбнуться самой себе, но это была такая вымученная улыбка... Света отвернулась от зеркала, потушила в палате свет и стала смотреть в сгустившиеся сумерки за окном: "Вот и все, кончился мой отдых... Прощай, бездонное небо Финского залива, прощай, прощай..."

Она вышла из палаты, поднялась на четвертый этаж: возле открытых дверей кинозала стоял Гена, стоял на том самом месте, где встретил ее в первый день знакомства, когда купил для нее билет.

Света только мельком взглянула на него, но словно сфотографировала и запечатлела в памяти весь его непривычный для нее облик. Она не встретилась с ним взглядом, потому что он смотрел как бы мимо, но несомненно видел ее. На его лице одновременно отражались и ожидание ее прихода, и страдание, и желание примирения, и насмешка над своей сломленной гордостью, и еще она увидела, как трудно и неуютно было ему здесь стоять, и только что-то очень сильное, гораздо сильнее его гипертрофированной гордости, толкнуло его на это презираемое им самим стояние возле открытой двери зрительного зала. Но Света в каком-то необъяснимом смятении прошла мимо, ей не хватало времени осмыслить его самоотверженный подвиг и подойти к нему, чтобы хотя бы просто протянуть руку в знак прощания, у нее всегда была очень замедленная реакция, а Гена на большее, чем это вроде бы обыкновенное ожидание начала кинокартины был не способен, он и так сделал необычно много для своего непростого заносчивого характера, это был предел его поведенческих возможностей в сложившихся обстоятельствах. Но он наглядно был растерян и раздавлен тяжестью этой последней завуалированной попытки к примирению, в которой активная роль опять же предназначалась Свете.

Его активности хватило только на то, чтобы проучить Свету за нюансы в ее поведении, которые ему не очень нравились, и он рассчитывал, что еще успеет снизойти до нее с высот своего нравственного величия, но Олег спутал ему все планы, и теперь он страдал от невозможности что-либо изменить, но эта неуверенная попытка к тому была напрасной жертвой его гордой натуры.

Света оценила ее, но уже потом, с ходу сориентироваться она не сумела, только сердечко заныло остро и болезненно метельным всплеском сожаления о потерянном и непоправимом.

Она подошла к Олегу, стоявшему несколько в стороне, и они сразу же вошли в зрительный зал. Света села на то же самое место, где садилась всегда, Олег сел рядом. Следом зашел Гена и сел по другую сторону центрального прохода, там у него тоже было привычное местечко.

Света сидела рядом с Олегом, который когда-то был для нее "светом в окошке", и думала о Гене, о том, что ему сейчас так же плохо, как и ей, и о том, как несправедлива к ним судьба, обрекая их любовь на долгие муки умирания из-за пустяковых обстоятельств, через которые они тем не менее, не сумели перешагнуть, предпочли счастью мелочный поединок самолюбий. Да, конечно, они оба виноваты: но почему судьба не захотела им хоть немного помочь? Если будущее человека необязательно изначально задано и многовариантно, то почему не лучший из них, а всегда худший так неуступчиво определяет последовательность и результат событий ее жизни?.. Почему?

После кинофильма Света заторопилась в палату: автобус для отъезжающих подавали через пять - десять минут после окончания киносеанса. Олег пошел вместе с ней.

Ася,- сказала Света.- Это ко мне, провожатый.

Пожалуйста, пожалуйста,- пригласила Ася и незаметно показала Свете большой палец.

- Что толку?! - шепнула Света Асе на ухо, проходя мимо. У Светы плохо закрывался замок-молния на чемодане,

и она попросила Олега помочь ей закрыть его. Однако он заторопился, и замок разъехался. Олег стал его налаживать - Света нервничала. Наконец Олег закрыл замок. Они вышли из палаты, Света отдала Асе ключ и помахала рукой.

- Спешите,- сказала Ася.- Как бы не опоздали.

Они спустились вниз, вышли из корпуса: автобус еще стоял, но мотор уже набирал обороты.

Подождите,- закричали Света и Олег одновременно. Они заскочили в автобус в последнюю секунду.

До свидания,- успела громко крикнуть Света в темноту из раскрытой дверки автобуса, которая следом захлопнулась, и они поехали.

Но Света знала, что где-то в этой темноте сидит или стоит Гена с сигаретой в руке, и именно ему она адресовала свое "до свидания". Она была уверена, что он узнал ее голос и услышал ее прощальное слово.

Автобус подъезжал к московскому поезду за полчаса до его отхода. Олег не вернулся обратно с санаторным автобусом, он провожал Свету по всем правилам. Они долго еще стояли на перроне возле ее вагона.

Иди. Ты же опоздаешь к отбою,- беспокоилась Света.

Я договорился,- сказал Олег.- Об этом не думай. У тебя не появился телефон?

- Появился,- ответила Света.- Но зачем он тебе? Олег помолчал.

Олег, я хочу тебя с опозданием поблагодарить за ту купюру, что я обнаружила в своей вазе только через два года. Я долго хранила ее и истратила только тогда, когда переезжала на новую квартиру, она пришлась как нельзя кстати, иначе мне пришлось бы залезать в долги. Так что еще раз спасибо тебе.

Есть за что,- пренебрежительно сказал Олег.

И еще, Олег, я всегда буду помнить все, что было между нами, потому что все, к чему мы тогда прикоснулись, было прекрасно. Эти воспоминания останутся со мной навсегда. Но то, что осталось в прошлом, бесполезно пытаться найти в настоящем или в будущем: как говорится, отгорели огни, облетели цветы. Спасибо, что проводил меня, ужасно не люблю таскать эти дорожные чемоданы... А главное, так заброшенно себя чувствуешь, когда тебя никто не провожает.

Не проводить я тебя не мог... Вот что я хочу тебе сказать, Света, я все же чувствую себя виноватым перед тобой, прости, что все тогда так получилось...

Я давно тебе все простила... Ты правильно сделал, что вернулся в семью. Да и не было у вас серьезных причин для развода. Когда устранена основная из них, было бы бессмысленно продолжать вашу ссору.

А я до сих пор не уверен, что сделал правильно. Но ради сына...

Только ли? Не надо лукавить. Первая любовь - всегда большая любовь. Да и она несомненно любит тебя, тебя нельзя не любить.

Если бы я был уверен в этом так же, как ты...

Мужчина и не должен быть слишком уверен в любви женщины, такая самоуспокоенность - помеха для любви.

Помех хватает и помимо... Не все у нас так гладко, как ты думаешь...

А гладкая дорога бывает только в гололед, но она опасна, машины заносит, они сталкиваются и разбиваются. Неровная дорога более надежна.

По неровной дороге очень большая тряска.

Тряска - физическая нагрузка, которая делает мужчину сильным.

Есть более достойные упражнения...

Но езда без тряски - не езда, тогда надо плавать,- улыбнулась Света.

Олег потупился, опустив голову.

Я тебя обидела? - спросила Света.

Чем ты меня могла обидеть?! Я просто подумал, Лисенок, прости, что опять называю тебя этим именем, мне всегда было с тобой интересно. И мне вдруг опять стало нестерпимо жаль нашей любви.

А она была? Наша?

Была... Если ты сомневаешься в моей... Была и... А большего сказать тебе я не имею права...

Они помолчали. До отхода поезда оставалось меньше минуты.

До свидания,- сказала Света и протянула Олегу руку.- Пусть твоя дорога будет тебе по плечу, пусть на ней не будет ухабов, остальное - мелочь...

До свидания,- Олег взял Светину руку и поцеловал.- Я тоже желаю тебе достойной дороги.

Света поднялась в вагон, поезд тронулся. Светлана смотрела из-за плеча проводницы на героя своего далекого романа и думала: "Как хорошо, что эта встреча запоздала, иначе какие неимоверно горькие чувства испытывала бы я сейчас".

Олег шел по перрону и махал ей рукой, все больше и больше отставая поезд набирал скорость...

Света прошла в вагон, села у окна, наблюдая, как неторопливо проплывает за окном панорама ночного городка, высвечиваясь тусклыми огоньками. Но вот оконное стекло стало отражать скудно освещенное плацкартное купе - это значит, они выехали за черту города. Прошла проводница, проверила билеты, разложила их по кармашкам своей форменной папки, потом разнесла постельное белье. Соседи по купе стали устраиваться на своих местах. Света все сидела, расслабленно подчиняясь мерному покачиванию вагона. Невероятный шум и грохот встречного товарняка вывел ее из полусонного оцепенения.

Она заправила постель и легла, вперив глаза в верхнюю полку, с которой свисал проштампованный угол простыни. Мысли лениво и путанно перескакивали с одного на другое, не останавливаясь ни на чем, но над ними ясно и четко поочередно господствовали две: одна - "вот и все! вот и все! вот и все!", стучащая ритмично и спаянно с колесами, и другая: "домой... домой... домой...", делая паузы между словами, чтобы вплестись в перестук колес, и восстанавливая оптимизм, утраченный предыдущей мыслью. Под эту лаконичную двухтактную музыку своего безыскусного настроя Света и заснула, чтобы проснуться в привычной обстановке большого, шумного и суматошного города, отнимающего у человека способность много думать и размышлять...

ПОСЛЕ ОТПУСКА

Вот и кончился отпуск, который она еще недавно так ждала. Завтра - на работу. Света распаковала чемодан, разложила все по своим местам. На душе было радостно от того, что она снова дома: она соскучилась по городу, по своей квартире, даже по каждой вещи в отдельности. Вытерла повсюду пыль, накопившуюся за месяц ее отсутствия, села у кухонного окна и долго бездумно и ублаготворенно смотрела на ворону, сидящую на антенне противоположно расположенного дома.

"Вот и я сижу, как ворона, надо хоть подругам позвонить, узнать, что нового произошло за это время",-ей казалось, что прошел не месяц, а целый год с тех пор, как она покинула родные стены. Телефонные разговоры полностью ввели ее в привычное русло жизни и круг общения. Она чувствовала, что поездка в санаторий достигла своей цели - она встряхнулась от однообразности постоянно повторяющегося цикла ее существования, и теперь возвращение к обыкновенным, давно ставшим привычными мелочам жизни приносило чувство устойчивости и нерушимости окружающего ее личного микромира. Все то, что она еще недавно видела в серых красках, теперь было окутано некой розоватой дымкой.

У нее хватило силы и терпения опять целый год писать скучную фразу, ей опять нравились размеренный ритм и несложность ее работы, а общение со старыми друзьями, знакомыми и служебным коллективом приносило душевное удовлетворение.

Незаметно летело время. Нельзя сказать, что она не вспоминала пережитое ею под небом Финского залива и тех людей, с которыми ее свела судьба, но это были приятные воспоминания, потому что так уж всегда бывает, что помнится все хорошее и забывается плохое.

Вначале она переписывалась с Анжелой, но потом эта переписка оборвалась, как часто бывает в таких случаях, и Света даже не заметила: она не ответила Анжеле или Анжела перестала отвечать на ее письма. В первом письме Анжела писала, что Гена уехал из санатория на следующий же день после отъезда Светы, срочно оформив документы и оставив неиспользованными оплаченные четыре дня, и Света подумала: "Наверное, и сеть не успел выкупить". Во втором письме она писала о том, что уехал и Вано, не сделав Галине предложения, о котором та мечтала, но они переписываются. Позже она писала о том, что собирается тоже в отпуск и хочет поехать на юг, чтобы ухватить хоть небольшой кусочек "бархатного сезона", потому что у них сейчас стоит самая отвратительная погода. Йотом было письмо, в котором Анжела описывала свои не очень богатые впечатления от отдыха на юге, и все - незаметно и естественно переписка заглохла.

А Света дожила до того дня, когда отпуск опять был не за горами. Ее заявление на путевку в тот же санаторий, написанное заранее, было рассмотрено и удовлетворено. И вот она вновь собирала чемодан, чтобы отправиться в путь с Ленинградского вокзала.

На этот раз она взяла билет в купейный вагон и заснула так крепко, что утром проснулась позже всех. Она уже подъезжала к своей остановке и почему-то волновалась. Что-то радостное и в то же время тревожное сжимало ее сердечко. Наверное, она надеялась, что вместе с нею или вслед за нею приедет в санаторий Гена, а может, он уже там, и она увидит его, как только переступит порог столовой санатория. Возвращаться спустя какое-то время туда, где тебе раньше было хотя бы интересно, всегда приятно, но и волнительно: что ее ждет теперь? Будет ли ее отпуск так же памятен и интересен, как в прошлом году, или пройдет скучно и незаметно, как иногда бывало не в столь отдаленные времена? Ничего не узнаешь раньше времени. Но Света так надеялась на свои звездные минуты...

ЧЕРЕЗ ГОД

С чувством скрытого волнения и ожидания чего-то похожего на то, что она пережила здесь в прошлом году, шла Светлана по центральной аллее к корпусу санатория. Смотрела по сторонам, вбирая в себя первые впечатления от встречи со знакомыми очертаниями старинного массивного здания, с зелеными насаждениями вокруг него и другими предметами, составляющими дизайн территории перед корпусом.

Чистое глубокое небо осеняло Свету своей ненавязчивой лаской, создавая светлое и праздничное настроение. Здесь каждый уголок о чем-то напоминал, и неважно - о веселом или грустном, главное заключалось в том, что все здесь было родным для ее души, настроенной на волну этой здравницы, и никакой иной другой. Скамеечки стояли все там же, где стояли раньше, и были пусты, потому что было время завтрака.

Какой-то молодой человек, по-настоящему молодой, вышедший из автобуса вместе со Светой, попытался предложить ей свою помощь - донести чемодан до приемного покоя, но Света отказалась: она чувствовала в себе достаточно силы, чтобы справиться со своим не очень тяжелым и громоздким багажом.

В приемном покое ее оформили в двухместную палату и дали талончики на завтрак и к лечащему врачу - опять к Леониду Васильевичу, которого она должна была посетить прямо после завтрака.

Оттащив чемодан в палату, Света спустилась в столовую, которая была уже полупустая, так как, пока она оформлялась, завтрак почти закончился. Свету посадили у окна за третий от входа в столовую столик, лицом к залу. Она позавтракала в одиночестве, обозрев немногочисленных отдыхающих, задержавшихся на завтраке. Среди них она не отыскала никого из тех, кто отдыхал вместе с нею в прошлом году.

Опять зайдя в палату и немного приведя себя в порядок, Света постучала в дверь кабинета Леонида Васильевича.

Светлана приехала?! Ну рад! Здравствуй, здравствуй! Сейчас отыщем твое прошлогоднее досье . Я же сказал: к нам все возвращаются. Как год прошел? Не болела?

Нет, что вы! Не болела.

Вот и молодец! Ну заказывай сама себе лечение. Хочешь массаж? У меня почему-то все массаж просят или душ Шарко.

Нет, не хочу. Пропишите мне положительные эмоции, и больше ничего не надо.

Прекрасно! Не забыли моих уроков? Так и запишем в рекомендациях: прогулки и положительные эмоции. Так. А что же в назначениях? Таблеточка от давления, если оно повысится. Где взять - знаете. Давление будем мерить? Так. Норма. Прекрасно. Набирайте здоровья еще на год. Не буду задерживать. Раз в неделю заглядывайте. Не забыли?

Хорошо, Леонид Васильевич. Спасибо.

Отдыхайте. Да, Светлана, а я ведь стихи начал писать!

Да что вы, Леонид Васильевич!? Правда или шутите?

Правда, правда. Как-то к дню рождения зубного врача восьмистишие написал, теперь мне ко всем юбилеям заказывают. Вот так вот!

Ну что ж, Леонид Васильевич, я вас поздравляю. Глядишь, еще одна профессия появится. От любительства до профессионализма рукой подать.

Закончив визит к врачу, Света вышла на "круг". Кое-где на скамеечках сидели отдыхающие, но ее любимая скамеечка была пуста. За шашечным столиком сражались два немолодых товарища, вокруг стояли болельщики разных возрастов, в основном мужчины. Света остановилась возле, тоже наблюдая за игрой, которая была в самом начале. Болельщики обсуждали между собой только что закончившуюся партию. Один из них оглянулся на Свету, и она узнала в нем того рабочего кочегарки, с разрешения которого она в прошлом году сушила в кочегарке грибы. Она хотела поздороваться, но не успела.

- О, ребята,- сказал он громко,- вот девушка приехала: в прошлом году была чемпионом по шашкам. Играет будь здоров! Всем давала прикурить. Теперь берегитесь!

Все стали смотреть на нее, и Света смутилась.

Преувеличиваете вы,- выдавила из себя, но ей было приятно, что ее узнают.

Посмотрим, посмотрим,- сказал один из болельщиков.- Что-то я сомневаюсь, чтобы женщина могла так хорошо играть.

И правильно делаете,- откликнулась Света.

Все опять стали смотреть на шашечный столик, потому что игра между соперниками начала вырисовываться, а Света незаметно отошла от столика и медленно, по плавно качающимся теням деревьев, коротко отбрасываемым на аллею, побрела к выходу с территории санатория, а потом к заливу.

Вот он, по-прежнему красивый и безмятежный, серебрится на солнце, гордый в своем негромком величии. Его гладь меняла серебро на розовые тона, которые, в свою очередь, переходили кое-где в мягкую цветовую гамму с фиолетовым отливом. Света стояла и смотрела, любуясь изменчивой игрой красок утреннего солнечного света на зеркальной поверхности залива, и ощущала себя крохотной частицей окружающего его ландшафта. Все переливы водного многоцветья отзывались необыкновенно прекрасной музыкой внутри нее.

До самого обеда бродила Света вдоль берега самодовольного исполина, присаживаясь то там, то тут на поваленные березы или старые пни и дыша чистым, живительным даже на вкус воздухом Финского залива. Она постаралась не опоздать на обед, ведь ей надо было ознакомиться с контингентом отдыхающих, и это можно было сделать только в столовой, незаметно оглядев каждый столик: а вдруг за одним из них она увидит Гену. И хотя это было из области чудес, но Света не исключала этого чуда из перечня всего того, с чем она могла встретиться в дивном праздном уголке человеческих чаяний. Ее застольниками оказались два тридцатилетних парня, которые уже завтра должны были уезжать, и пожилой мужчина, ветеран войны. Света бросала, как бы случайно, взгляды на соседние столики, но все лица были ей совершенно незнакомы.

Столовая была заполнена почти полностью, когда вдруг она увидела впереди себя спину Сережи, обтянутую все в тот же черный свитер. Он прошел уже мимо ее столика и двигался по проходу между рядами столиков дальше -быстрой, немного вальяжной походкой, держа что-то в руке. Светку обдало неизвестно откуда обрушивавшейся на нее жаркой волной чувства какой-то необычности повторения прожитого и ликования по этому поводу.

- Сереж! - радостно закричала она ему вслед. Сережа словно споткнулся о ее крик, стремительно обернулся и в одну секунду преодолел расстояние, отделявшее его от ее столика.

- Светочка?! Приехала?! Молодец! Как я тебя ждал! - широкая радостная улыбка осветила его смуглое лицо, он наклонился и чмокнул Свету в висок.- Я только из-за тебя и приехал сюда... Угощайся.

Он положил рядом со Светиной тарелкой два спелых помидора:

- Сегодня приехала?

Сегодня,- ответила Света, улыбаясь Сереже еще шире, а подспудно мелькнуло: "Значит, Генка не приехал, раз Сережка так откровенно рад нашей встрече, но... он приедет, приедет, он должен приехать - он тоже приедет, раз приехал Сережка".

Жди меня, я - в одну минуту. Светочка...- сказал Сергей, отрывая свой восторженный взгляд от Светкиного лица, и решительно ринулся к своему столику в том же ряду, но намного впереди.

Света еще и со вторым блюдом не разделалась, а Сережа уже подставил стул к ее столику:

- Светочка... Как же я тебе рад!

Свете так хотелось спросить: "А Гена не приехал?", но она сдержалась, раз Сережка об этом ни словом не заикнулся, значит, и спрашивать нечего. Сейчас и Сережа был для Светы подарком - ведь то, что он сидит рядом, так напоминает ей прошлогоднее начало отдыха в этом санатории, и это так здорово, как будто она опять вернулась в то давно прожитое время: все вокруг такое знакомое и родное, сулящее возможность еще раз окунуться в атмосферу тех событий, которые только недавно были зыбкими воспоминаниями.

О, как человек любит возвращаться в свое прошлое, даже если оно приносило страданий больше, чем радости, но то, что это время было тобой когда-то прожито, мираж возврата в него придает всем событиям оттенок прекрасного и желаемого. Потерянное тобой опять вернулось к тебе, и человек радуется, как ребенок, счастливой возможности самообмана.

Послушай, Свет, поехали в город, в кино сходим. Теперь санаторный час стал необязательным... Да, да, точно тебе говорю,- заверял Сережа, видя недоверие в Светиных глазах.

Поехали. Я так хорошо выспалась в поезде, что с удовольствием поддержку тебя в любом культурном мероприятии.

Она быстро закончила обед, и они почти бегом поспешили к рейсовому автобусу - он должен был как раз подойти.

Когда ты приехал? - спросила Света.

Да уж дня четыре... Да, сегодня пятый день. Как же я тебя ждал... И знал, ну просто знал, что ты приедешь...

Если бы знал, то встретил бы,- сказала Света.- Где ты был утром?

А мы с Лешкой в малинник ходили, ну и вообще бродили по лесу. Мы с ним в одной палате живем - с Лешкой. Ничего парень, выпить только любит, я его все стараюсь перевоспитать.

- Смотри, как бы он тебя не перевоспитал,- засмеялась Света.

На остановке собралось много желающих уехать -автобус запаздывал. Наконец подошел - набитый плотно, да еще люди вошли. Света с Сережей еле втиснулись -стояли лицом друг к другу. Сережа руку за спиной Светы держал, чтобы не очень на нее люди наваливались, но, видно, лица их были так радостны, так излучали теплые чувства друг к другу, что какая-то пожилая женщина сказала осуждающе:

Ну молодежь! Прямо в автобусе обнимаются.

В молодежь попали,- шепнула Светка Сереже на ухо, не меняя выражения лица, с которого не сходила улыбка.

Оставь ты их,- сказала другая женщина.- У них любовь с прошлого года.

И любовь у нас с прошлого года,- шепнул радостно Сережа.

Светка посмотрела на женщину, которая за них заступилась,

Это уборщица наша, тетя Дуся, и коридоре моет,- опять шепнула она Сереже.

Зачем же ее на людях показывать? - не сдавалась первая женщина.

Так ведь куда ее спрячешь? - отозвалась тетя Дуся.

На сколько же эта дискуссия? - опять шепотом спросила Света у Сережи.

Не обращай внимания... Пусть себе...- Они продолжали так же близко стоять друг к другу и так же радостно смотреть друг другу в лицо. И Света заметила, что все стоявшие рядом тоже стали улыбаться, наблюдая за ними.

После третьей остановки а автобусе стало свободнее, и Сережа со Светой немного отодвинулись друг от друга. Тетя Дуся сказала:

Ничего, ничего... Забыла уже старая, как сама влюблялась.

Да, любовь - не картошка, не выбросишь в окошко, поддакнул Сережа, смотря в глаза смеющейся Свете.

Мне-то что? А все же неприлично на людях любовь выказывать,- опять выступила первая женщина.

Наконец они доехали. Сережа помог Свете выйти, потом ворчливой женщине руку протянул, она вслед за Светой сходила.

То-то,- сказала она.- Знаешь, что я права. Ну да Бог с вами, сейчас другие нравы.

А любовь все та же,- улыбнулся Сережка, взглянув на Светку.

Прежде чем отправиться в кинотеатр, они прогулялись по главной улице города. Светка жадно впитывала знакомую архитектуру старинных замысловатых зданий и непривычный для московских улиц облик приземистых иномарок, тянущих за собой белые, нарядно расписанные домики на колесах, в которых финские туристы путешествуют целыми семьями, не испытывая никаких дорожных неудобств.

Всю кинокартину Сережа держал руку Светы в своей, и Свете было жаль его обидеть, она сделала вид, что вроде и не замечает этого, но подумала, что слишком уж она, в натуре, показала свою радость от их встречи, наверное, надо быть посдержаннее, а то Сережа поймет ее радужное настроение по-своему. Не зря, видно, женщине в автобусе бросились в глаза их радостные обращенные друг к другу взгляды, даже объятия за ними увидела, которых не было.

После просмотра кинофильма они опятъ прогулялись до самого вокзала и посидели на скамеечке, на которой когда-то сидели втроем после встречи с цыганкой, когда Света рассказывала им о своих ошибках молодости.

Сглаз сняла? - спросил Сережа.

Не до этого было. Да и где их, таких бабок, искать? Не спрашивала я ни у кого, да даже как-то и неудобно спрашивать.

Зря... Могла бы и поспрашивать.

А ты веришь в это?

Как тебе сказать? В какой-то степени верю. Есть

ПС л

предложение, что мысль материальна. А если это гак, то и сглаз может существовать.

- А в предсказания?

- И в предсказания. Сколько в нашей истории предсказании сбывалось... А цыганка классная была.

- Я тоже считаю, что цыганка цыганке рознь... Есть и талантливые прямо Сивиллы.

Они приехали в санаторий незадолго до ужина, а после ужина, посидев недолго на любимой скамеечке, отправились в кинозал и сели на привычные с прошлого года места. Сережа опять пытался завладеть Светиной рукой, но Света сказала:

- Сереж, не надо, а то мне жарко, а потом подумала: "Черт знает что ляпнула". Но Сережа был послушным.

После кино - короткая прогулка, все шло по накатанному сценарию жизни отдыхающих, знакомому и привычному, незамысловатому и необременительному.

На следующий день Сережа вместе со своим сопалатником пересел за Светин столик на место уехавших парней. Леша был бойким пареньком, разговорчивым и немного разболтанным, намного моложе Сережи, и поэтому Сережа относился к нему несколько покровительственно.

После завтрака Света заглянула к Анжеле. Они были рады встрече друг с другом.

Хорошо, что приехала, и мне повеселее будет,- сказала Анжела.- Серегу видела?

Видела, вчера весь день вместе провели. А Гены нет, я уж все столики оглядела незаметно.

Если приедет - сразу на глаза попадется. Есть еще время, может, и приедет. Я думала, что ты уже и забыла о нем.

Пыталась... Не получается...

А ты знаешь, Галина-то уехала весной к Вано.

Ну да?!

- Да. Написал ей: приезжай, она сразу с работы уволилась, квартиру на год сдала и уехала. Подруге написала, что все у них хорошо, расписались, теперь хотят комнату Вано и ее квартиру обменять на двухкомнатную в Ставрополе.

Нашли, значит, друг друга. А Маринка не приезжала?

Пока нет. Здесь еще одна пара образовалась весной вторым браком, тоже обоим под сорок.

А ты чего зеваешь? Почти все мужики к тебе в библиотеку приходят. Не можешь поактивнее быть?

Да что ты? Им же важно время интересно провести, в лес походить за грибами, за ягодами, а я весь день работаю, какой им резон на меня внимание обращать?

Пожалуй, ты и права, неудобный объект для того, чтобы за тобой ухаживать. Как Ася? Я ее еще не видела, вчера не ее дежурство было.

Ася сама тебе расскажет о себе, у нее интересные изменения намечаются... А у тебя что нового? Выходила бы замуж за Серегу.

Да не делал он мне предложения...

- Ты так говоришь, как будто дело только в этом. Света засмеялась:

- Да, конечно, дело не в этом... Замуж выйти - не напасть...

- Мне здесь одна знакомая жениха нашла, знакомила нас. Посмотрела я на него - меньше меня ростом, такой жалкий, говорить с ним не о чем, короче обнять и заплакать, и думаю: да лучше я всю жизнь одинокой проживу, чем насиловать свои чувства.

Ага... Не хочешь без любви? А меня на что подбиваешь?

Да Серегу разве можно сравнить с моим женишком? Чем он тебе плох? Стоящий парень, еще и найти такого надо...

Неплохой... Кто говорит? Только как я могу себя заставить его полюбить? Головой соображаю, а чувства спят.

Генка тебе все испортил...

Может, Генка, может, не Гена. Не знаю...

Значит, его ждешь? Гену?

Жду, Анжела, хотя сама не знаю, зачем жду. И понять не могу, чем он меня присушил... И поделать ничего не могу, чтобы не думать о нем. Вчера Сережу увидела - так обрадовалась... А ведь не его приезду обрадовалась: первой ласточке обрадовалась, вдруг за ней другая прилетит.

Может, и прилетит еще, я уверена, что он тоже тебя помнит.

Если и прилетит, еще неизвестно, что из этого выйдет. Ну, ладно, Анжела, дай-ка мне какое-нибудь "модное чтиво", как говорит одна моя приятельница. Не хочу ничего серьезного читать.

Вот этот журнальчик полистай. Как раз под твое настроение, хотя не совсем пустое, есть над чем поразмыслить.

Спасибо, Анжела. Пойду, а то Сережа, наверное, заждался: сказала, на минуту, а сама заболталась.

Ну, Сережа тебя всю жизнь может ждать.

Нет, Анжела, не люблю никого заставлять себя ждать. На свиданья никогда без уважительных причин не опаздываю.

Сама такая же. Вот поэтому нас, наверное, мужики и не ценят. Надо или наплевательски к ним относиться, или всякую гордость потерять - на шею вешаться. Порядочность сейчас спросом не пользуется.

Переживем... Есть кое-что в жизни помимо мужиков, ради чего стоит приходить на этот свет. Американки говорят: "Важнее всего - выйти в красивые и мудрые старухи".

Света простилась с Анжелой, вышла на "круг", где Сережка ее ждал. Пошли они направо и вверх, к старому

знакомцу - столику. Шли не торопясь, Света по сторонам смотрела, как бы здороваясь с каждым деревом и кустиком. Воздух был налит свежестью, в стороне щедро вперебой заливались птицы, пахло смолистой хвоей и теплой землей. Вот и "избушка на курьих ножках" показалась.

Сереж, а я заходила в последний день в эту развалюху, привет от тебя получила. Когда это ты там так убрался?

Когда больше делать нечего было,- почему-то смущенно сказал Сережка.

- Зайдем? - спросила Света, заворачивая на узкую тропинку, вдоль которой тянулись вверх заросли крапивы вперемешку с какой-то низкорослой травой.

В избушке уже не было той чистоты, которая поразила Свету в последний день ее пребывания в санатории в прошлом году. Везде лежал слой пыли, и потоки от весенннего половодья оставили свои следы в виде небольших кусков штукатурки, отвалившейся от стен, но Сережин "привет" был четок и разборчив.

- Привет, привет,- улыбнулась Света, взглянув на Сережу.- "Стань передо мной, как лист перед травой". Знаешь, Сережа, мне было приятно получить твой привет с этих стен.

Сережа растянул рот в улыбке, которая всегда его выручала в минуту смущения.

Для чего ты здесь марафет наводил?

А... Я здесь отдыхал иногда. Газеты читал... Совсем неплохо от солнца укрыться, и в то же время воздух свежий разгуливает.

От дождя я бы не отказалась здесь спрятаться, а так мрачновато все же в этой лачуге: все напоминает о бренности всего материального. Пошли?

Они поднялись выше, посидели немного за столиком и отправились в малинник. Лес был залит теплом и светом. Солнце как бы пронизывало землю золочеными копьями, которые искрились, пробиваясь сквозь резную листву деревьев. Малина только что вошла в силу, при желании можно было побаловаться вволю. Молодые ветки кустарника были словно обрызганы красными разнозвездными шариками ягод, которые поблескивали своими мягкими и сочными боками на солнце, маня полнокровной спелостью. Дальше лес становился сумрачнее и гуще. Над малинником кружились деловитые шмели и белые бабочки, божьи коровки важно ползали по листьям, вдруг срываясь и с молниеносной быстротой уносясь в голубой простор. Света чувствовала кровное родство с этим вековым лесом, полным своих сокровенных тайн и загадок. Ягоды были сладкие, словно садовые, только помельче садовых, и Света с Сережей не торопясь обрывали те из них, которые сами просились быть съеденными.

Налакомившись вдосталь, они сели на валун, поверхность которого уже отдавала тепло, полученное от солнечных лучей.

- Свет,- сказал вдруг Сережа,- поедем со мной в Сибирь, какая у нас там девственная природа, завораживает. Этот лес - жалкое подобие настоящего леса. Тебе там обязательно понравится, я уверен,- и посмотрел на Свету блестящим умоляющим взглядом.

Света не выдержала этого взгляда, опустила глаза вниз, стала смотреть на бархатные мхи у себя под ногами, усыпанные поблекшей хвоей. Молчала. Не хотелось нарушать гармонии природы и человеческих чувств, рождающихся от общения с ней, вообще ничего не хотелось говорить, потому что любой ее правдивый ответ будет звучать жестоко среди этой щедрой на ласку природы.

А Сергей ждал. Наверное, думал, что Света раздумывает над его словами. Не дождался ответа - спросил:

- А, Свет? Моя любовь всегда будет с тобой. Я весь год о тебе вспоминал, думал, не дождусь отпуска: чувствовал, что ты приедешь...

Света вся в комок сжалась. Что ему сказать? Как сказать, чтобы не обидеть и не обнадежить? Не может Света оправдать его надежду на счастье. И сама она виновата, что разбудила в нем эту надежду. Но сказать что-то надо... Зачем он завел этот обременительный для нее разговор? Так все было хорошо. Хотя бы повременил...

Однако Сережа не знал, какие мысли бродили в ее голове. Он осторожно повернул Свету к себе и поцеловал в губы долгим нежным и страстным поцелуем. Света не отстранилась, никакого сопротивления не оказала, но на поцелуй не ответила, как будто куклой была или манекеном. Когда Сережа ее отпустил, сказала негромко:

- Не делай больше этого, Сережа. Право, я к тебе очень хорошо отношусь, но это не любовь. Ты для меня дорог как хороший друг-товарищ, но ведь этого мало, чтобы бросить все, чем я живу в Москве, и поехать в твою далекую пусть и прекрасную, но для меня незнакомую Сибирь. Я уже однажды обожглась, на молоке ли, на воде - не важно, и второй раз ничем рисковать не хочу. Это во-первых, а во- вторых, не буду от тебя скрывать, я рада тебе потому, что...

Генку любила, и ты напоминаешь мне о нем и о том времени, когда он был рядом,- она хотела сказать: "Любила и люблю", но не сказала.- Если тебя не устраивают наши дружеские отношения, давай не будем встречаться. Ничего другого я тебе пообещать не могу.

Светка говорила все это - сама по-прежнему глядела себе под ноги, не видела лица Сережи и не хотела видеть. А когда подняла голову, то Сережа в сторону от нее смотрел, и она опять не смогла увидеть выражения его лица. Она подобрала маленькую веточку, валявшуюся под ногами, и стала ковырять ею мягкую сыроватую поверхность мшистого ковра. Очень долго сидели молча. Потом Сережа сказал:

- Прости... Меня устраивают и такие отношения. Ладно, будем друзьями-товарищами. Твой Конек-Горбунок согласен тебе служить в любом качестве. Я понял тебя: насильно мил не будешь. Захочешь уйти - уйдешь. Знай,

что я тебя очень люблю и ради этой любви к тебе, ради твоего счастья могу наступить и на горло собственной песне. Приедет Генка - сдам тебя с рук на руки, не обижайся за такое выражение. А пока я счастлив, что ты рядом. Пусть это ненадолго - я буду пить свою отраву, она мне слаще всего того, что еще может предложить мне жизнь. Дай руку. Лады? - Сережа пожал Светину руку.

- Лады,- ответила Света, виновато улыбаясь.- Не обижайся.

- Вот еще! Пойдем, пора уже. Хоть мы и намалинились, а на обеде побывать надо,- взял Сережа Свету за руку, улыбнулся ободряюще и повел за собой, выискивая удобную тропку.

После обеда Света встретилась с Асей, которая сидела за своим дежурным столом, перебирая бумажки.

Асенька, здравствуй, вот я и опять к вам приехала.

Слышала, слышала уже. Выглядишь неплохо. С Цыганом время проводила? Почти неделю уже здесь, а ни с кем не встречался.

Как у тебя дела, Ася?

Ой, Света, я тебе расскажу, как у меня дела. Такого я парня отличного встретила, так любит меня, что я до сих пор своему счастью не верю. С мужем не живем, разбежались по комнатам. Подала я на развод, суд - через месяц. Потом будем с Гришей съезжаться.

Где же ты его встретила, этого Гришу?

В автобусе познакомились, когда с работы ехала. "Романтика..." Он мне на ногу наступил и долго и нудно

извинялся, а потом стал телефончик просить. С женой разведен, детей нет.

Твой-то сынуля из армии не пришел?

Как же, как же, уже и работает, на заводе устроился, с девочкой встречается. Скоро женить буду.

Значит, две свадьбы намечаются?

Две,- засмеялась Ася.

Рада за тебя, дай Бог тебе счастья, Ася. Вот теперь твой "сердцеед" пусть разгуливает, не жалко.

Ой, даже вспоминать о нем не хочется, стараюсь, чтобы он мне и на глаза не попадался. Послушай, Свет, а тот парень-то, что тебя провожал, так весь месяц ни с кем и не встречался. Хотя, правда, и встречаться особо не с кем было, такой неинтересный заезд был.

Олег? Он парень, как бы сказать... правильный, что ли. Наверное, не хотел никого в себя влюблять, ведь он из тех, в кого легко влюбиться. Женатый, жену, видно, любит. Чего ему приключений на свою голову искать? А чем же он тогда был занят?

Он здесь с одним полковником сдружился, полковник Генерального штаба Григорий Кириллович Рыженков. Все на скамеечке вместе сидели да толковали. Какие проблемы обсуждали - кто их знает, да только никого больше к себе не подпускали. Все вдвоем, вдвоем. Иногда в город вместе ездили, но я сомневаюсь, что на свидание. А парень видный, женщины-то крутились, но он их за километр обходил.

Когда-то, очень давно, я в него влюблена была... Прошло все...

Красавец-то твой не едет пока.

Красавец не едет. А Цыган сегодня в любви объяснялся... Все не так, как хотелось бы. Ладно, Ася, пойду немного отдохну, хотя теперь, говорят, санаторный час необязателен.

Да, стараемся не замечать: соблюдается - не соблюдается. Кому куда надо - все равно не удержишь. Главный сказал: у нас не больница. А все же после обеда малость отдохнуть - милое дело. Давление померить не надо?

Нет, Ася. Вчера главный мерял - нормальное. Послушай, Ася, второй день не могу свою сопалатницу увидеть, она куда-то отъехала? Не ночевала...

- Ты теперь одна будешь жить. Женщина замужняя, они на берегу Финского с мужем устроились, только на обед ходят. С главным договорились, чтобы побольше положительных эмоций набраться. Ну а чего ж, в отпуске только и помиловаться с мужем, а их по разным палатам разведут, как по камерам. Что за отдых? Скоро начнут совместные палаты создавать.

- Понятно... То-то мне в приемном покое сказали: в самую лучшую палату попадаете.

- Да, считай, что у тебя отдельная однокомнатная квартира.

- Прекрасно. Ну пойду отмечусь в своей однокомнатной. ...И понесло Свету по волнам каждодневной обкатанной

размеренности жизни отдыхающих. Завтрак, обед, ужин, прогулки в лес, короткое общение с книгой в санаторный час, просмотр кинофильмов в городском кинотеатре и в кинозале санатория, отдых на скамеечке, танцплощадка, иногда шашечные сражения, в которых Света все же удерживала некоторое превосходство над остальными игроками,- и всегда рядом был Сережа. Напрасно каждое утро обводила Светлана печальным взором зал столовой -Гена на горизонте не появлялся.

Все дни были похожи друг на друга, как две капли воды, и только некоторые из них, очень немногие, выбивались из своей однотипности.

- Свет,- сказал как-то Сережа за обедом,- посмотри, сзади тебя сидит, на том ряду, но не смотри в упор-то. Нравится он тебе?

Света оглянулась незаметно: ничего мужик, правильные черты нерусского лица, представительный, немного смуглый.

Нерусский... Кто он: грузин, армянин?

Угадала, армянин. Полковник. Как он тебе?

Откуда я знаю? Чтобы о человеке судить, надо хоть немного с ним пообщаться,- Света пожала плечами.

А ты ему нравишься,- сказал Сергей, опустив глаза в тарелку.

Ну и что!? Ты-то откуда знаешь? Тебе, что ли, вместо того чтобы мне, в любви объяснялся? С чего это ты мне такие вопросы задаешь?

Он у меня спрашивал, что у нас с тобой за отношения. Я сказал: простые товарищеские, что ты в прошлом году с моим другом встречалась, вот и все. Любовью ко мне не пылаешь. Он и попросил: поговори, мол, с ней,- Сергей за компот принялся.

Чего это ты меня сватаешь? Маяться со мной надоело или кого присмотрел?

Ничего не надоело и никого не присмотрел. Меня попросили - я тебе передал,- сказал Сергей резко, встал и вышел.

Света так и опешила. Никогда еще с ним такого не было. Никогда раньше нее из-за стола не выходил. Вот дает! Всегда еще и стульчик за ней уберет. Вместе выйдут, на скамеечке посидят, потом Сережа скажет: "Ну ладно, в пять встретимся". И разойдутся: Света - в палату, а Сережа еще малость вдоль шоссе прогуляется. А здесь помчался -непонятно куда. Света тоже допила компот, вышла на "крут", села на скамеечку, может, сейчас покажется откуда-нибудь. Глядит, полковник смело подходит, рядом садится:

Здравствуйте,- в лицо заглядывает.

Здравствуйте,- отвечает Света равнодушно и вяло.

Меня Мишей зовут. По-армянски - Микаэл, а по-русски - Миша.

Очень приятно.

Может, прогуляемся с вами?

Куда это?

Да просто прогуляемся.

Не хочется что-то.

Тогда посидим.

Посидим,- согласилась Света.

Вас Светой зовут?

Светой,- неохотно Света отвечает, односложно, даже сострить ничего не хочется, нет настроения.

- Я давно за вами наблюдаю. Вы мне нравитесь, а я вам? Света повернула голову, посмотрела на него в упор:

красивое лицо, но почему-то неприятное, холеное какое-то, и весь он такой праздный, благополучный, самодовольный, самоуверенный. Главное самоуверенный, Света терпеть эту черту в людях не могла, хотя, если разобраться, чем плохая черта, высокомерие куда хуже, а ведь из-за этой черты характера они с Генкой так и не помирились.

Не очень,- ответила Света, отворачиваясь от Миши- Микаэла.

Не очень... Очень я вам и не могу нравиться, вы меня еще не знаете. Вот когда узнаете... Я очень щедрый мужчина. Если мне женщина понравится я все для нее сделаю... Станьте моей возлюбленной, я вас озолочу в натуральном смысле, с ног до головы одену, шубу песцовую куплю, все, что захотите... Домик снимем на берегу Финского, будем приходить туда иногда... Только не спешите с ответом, подумайте, я не буду вас торопить.

Света как сидела, так и сидела, даже не дрогнула: покупает, значит? Ни возмущения, ни злости на него не было: такой человек. "Вещь" понравилась цену предлагает, время зря терять не хочет: "Что мне до него, мало ли какие люди бывают, знать я его не знаю - чего мне на него злиться? Надо же: оказывается, как дорого стою, а я уж думала - списывать пора". На Сережку обида накатила: продает, это надо же! Вспомнился Вано, тоже кавказец был, а скромный, хоть и боялась она с ним в лес ходить. Может, и зря! Потом девочки из ресторана вспомнились: Таня и Ника, вот бы радость для них была - такое предложение. И опять мысль на Сережку переключилась: "Ну выкинул номер! Не ожидала".

Миша, он же Микаэл, сидел, молчал, ждал ответа. Видно, считал, что Света над его предложением раздумывает. Света представила себя всю в золоте, в песцовой шубе, Миша-Микаэл рядом идет и спрашивает: "Что еще изволите, моя возлюбленная?" Света рассмеялась.

Чему вы смеетесь?

Так, своим мыслям. У меня к вам одна просьба будет.

Пожалуйста. Любую вашу просьбу выполню.

Передайте Сергею, что я прошу его больше ко мне не подходить. И еще скажите, что завтра я пересяду за другой столик.

Света встала, направляясь к зданию санатория.

А ответ на мое предложение? - торопливо спросил Миша-Микаэл.

Он же вам и ответ даст,- Света слегка обернулась к нему.

Ничего не понял,- сказал ей вслед Миша-Микаэл.- Странная женщина,донеслось до нее еще глуше.

Света пришла в палату, легла в постель с книгой в руках, знала - не уснет, читала, чтобы разные мысли не лезли в голову. Санаторный час кончился - Света все читала. Зашла Ася - она сегодня дежурила:

Светочка, тебя просят на выход!

Асенька, скажи, что меня нет в палате.

Что это так?

Так надо!

Не поверит...

Это его дело.

Ася вышла. Света все читала и читала. "Не пойду на ужин - надо хоть разочек попоститься, на пользу пойдет. Пусть порыскает..."

После ужина опять зашла Ася:

Свет, ты что, и на ужин не ходила?

А... Не хочется. Можно один разочек и не поужинать.

Свет, опять твой Цыган пришел, на рандеву вызывает.

Асенька, скажи, что я так и не появлялась в палате.

Ой, какая ты сегодня жестокая, на нем и так лица нет. Провинился, да?

Провинился. И еще как! Пусть искупает вину.

Может, все-таки выйдешь?

- Нет, не выйду, Ася. Пусть поскучает вечерочек. Стемнело - читать стало трудно, Света отложила книгу. Свет

решила не включать, чтобы Сергей не понял, что она в палате. Утром она опять раздумывала, идти на завтрак или попоститься до обеда. Все же решила пойти: посмотрю, а то действительно попрошусь за другой столик. Пошла специально с большим опозданием, но Сергей все еще завтракал: растягивал удовольствие до Светкиного прихода.

Привет,- Света стала усаживаться на место.

Привет. Где это ты вчера была? Я тебя весь вечер искал.

Где была - там уже нет. Я тебе не Мальчик с пальчик. Продал так продал, умерла так умерла. И нечего искать.

Свет, ну прости, откуда я знал, что он такой балда. Он мне сказал: я человек свободный, могу сделать ее счастливой... А потом он пересказал ваш разговор, и я понял, что ты на меня обиделась, подумала, что я тебя подставил.

И что же ты ему сказал после этого? После пересказа?

Сказал, что он не с того начал, поторопился.

Знаешь, Сереж, я знаю, что радости тебе от меня мало, но ведь нас с тобой ничего не связывает, кроме дружеских отношений. В любое время любой из нас может спокойно сменить объект внимания и - никакой обиды, мы все равно останемся друзьями, правильно?! И не надо меня ни за кого сватать, я могу и сама позаботиться о себе, если у меня будет на то желание. Но меня устраивают наши с тобой отношения, ты сказал, что тебя тоже. И я знаю, что здесь есть женщины, которые не отказались бы познакомиться с тобой поближе. Может, свести?

Свет, ну я же попросил у тебя прощение.

Ладно, Сережка, на первый раз прощается. Попробуй только еще раз выкинуть такой номер.

Свет, я просто подумал, может, правда, у вас что-то серьезное получится, зачем же мне эгоистом быть, ведь ты достаточно ясно дала понять, что, кроме дружеских отношений, мне рассчитывать не на что. А он, может быть, понравился бы тебе и что-то серьезное у вас получилось бы.

Вот именно - бы, когда во рту растут грибы. Уж больно он самодовольный: обольститель - с выраженьем на лице, что сидит он на песце.

На крыльце,- поправил Сережа.

Нет, на песце, раз шубой песцовой обольщал. Ладно, мы с тобой теперь на равных: тебя в прошлом году на третий этаж приглашали, а меня в этом - в домик на берегу Финского залива. Боже, какая романтика! Надо будет поразмыслить, а то, может, переиграю...

Мишу-Микаэла она встретила случайно через два дня. Он вежливо поздоровался, потом сказал:

Светочка, я прошлый раз очень неудачно вел с вами разговор. Зачем я так поспешил? Зачем я завел с вами разговор о домике и о шубе? Право, я очень жалею...

Совершенно зря жалеете! Вы дали мне замечательную возможность представить себя богатой женщиной, украшенной золотыми изделиями и одетой в натуральную шубу.

Нет, нет, я понимаю, что поспешил. Мы будем с вами сидеть на скамеечке, ходить по дорожкам и куда вы захотите.

Но вы же видите, мне есть с кем ходить по дорожкам и сидеть на скамеечке.

Миша вздохнул и посетовал Свете, как старой знакомой:

Здесь нет ни одной блондинки, кроме вас, а я так люблю блондинок.

Боже, какие проблемы! Перекрасьте брюнетку в блондинку. Только-то и "делов"!

Вы смеетесь надо мной, Света? Да?

А почему это невозможно, я не понимаю,- сказала Света с серьезным выражением лица.- В парикмахерских это делают очень быстро. Я ведь тоже крашеная блондинка.

Вы очень оригинальная женщина, Света.

Но вы оригинальнее! - улыбнулась Света, продолжая свой путь.

Немного пройдя, она оглянулась. Миша задумчиво смотрел ей вслед. "Наверное, думает, кого бы перекрасить, чтобы получилась блондинка ближе к натуральной",-весело подумала Света.

Но Мише повезло: на другой день был большой заезд, и первая же блондинка была осчастливлена его вниманием. Они ходили оба такие радостные, что Света, как-то встретив их и поздоровавшись с Мишей, доброжелательно сказала его блондинке:

- Девушка, вам можно позавидовать! Вы такая счастливая и у вас такой замечательный спутник,- она обворожительно улыбнулась им обоим.

На этом эпизод с Мишей-Микаэлом был исчерпан, и

Сережа продолжал встречаться со Светой, сияя, как золотая монета, напоминая своим сиянием безоблачность Миш блондинки, и все думали, что у них большая любовь, кроме, разумеется, посвященных в тонкости их отношений. Света все надеялась, что не сегодня - завтра, чем черт шутит, приедет Гена, хотя это были весьма призрачные надежды, и она сама прекрасно понимала их эфемерное

Тем не менее она каждое утро с замиранием сердца оглядывала зал столовой, надеясь на чудо, но с каждым днем этой зыбкой надежды становилось все меньше меньше, потому что с первого сентября начинался учебный год и до начала занятий уже давно не оставалось тех двадцати четырех дней, которые составляли путевку санаторий, а ведь Гена работал преподавателем.

...Был и еще один день, который запомнился ей своей

необычностью и заставил задуматься опять о свое неуправляемой судьбе.

Как-то уже после санаторного часа Сергей сказал Свет

Свет, пойдем вдоль шоссе прогуляемся, мне что-то тебе сказать нужно важное.

Опять в любви объясняться будешь? - пошутила Света.

Не буду, не бойсь. Вот дойдем до поворота, там и скажу.

- Почему до поворота? Смелости пока будешь набираться?

Обзор откроется. Мне показать тебе что-то надо.

Неужели домик хочешь снять рядом с Мишей? Нашел кого-нибудь ?

- Свет, ну хватит издеваться. А то вообще ничего не

скажу.

Да ты меня просто заинтриговал, честное слово, вот уж и поворот.

Вот слушай, что я узнал. Вон видишь те домики на берегу, с резьбой которые? Видишь? А немного в отдалении - избушка старенькая, к ней даже тропинка идет. Видишь?

Ну вижу, дальше что? - Света уже и не знала, что подумать.

Там, говорят, бабка-гадалка живет, она и сглаз снимает. Поняла? Денег не берет, говорит - грех, кто что принесет продуктами - тем и довольна.

Откуда ты узнал?

Это тебя не касается. Раз говорю - значит, так и есть. Пойдешь?

Не знаю, Сережа. Стоит ли? Что-то страшно мне. Вдруг что-нибудь такое скажет, что всю ночь спать не будешь.

Испугалась? А я слышал так: свою судьбу надо знать, тогда хоть что-то в ней подправить можно, а если не знаешь, то и прешь прямо к батьке в пекло. Давай иди, снимай сглаз! Сейчас до "Голубого Дуная" дойдем, что-нибудь купим, и сигай.

Сереж, мне правда страшно. А потом, может, это все вранье - сглазы, там, всякие,- Света заколебалась.

Вранье не вранье, хуже не будет! Она, говорят, молитвой сглаз снимает, так что к Божьей старушке идешь.

Дошли до "Голубого Дуная", Сережа торт купил и коробку конфет, продавщица все вместе запаковала, веревочкой перевязала.

- Давай,- сказал Сережа, передавая Свете упаковку.- Здесь недалеко уже, одна дойдешь.

Света опять заколебалась:

Сереж, а ты точно знаешь, что там гадалка живет, а вдруг там разбойник какой. Или вообще простые люди живут, а я приду: "Здрасьте-пожалте".

Раз говорю - знаю. Я вот здесь буду стоять, в поле видимости, иди. Бабка там живет - можешь не сомневаться.

Пошла Света, идет, и через каждые десять шагов обратно ей повернуть хочется. Оглянулась: Сережа рукой помахал, стоит, вслед ей смотрит полегче стало.

Вот уж и домик рядом. Остановилась Света, никак не может на крыльцо взойти. Стоит, смотрит на домик, с духом собирается. Тут дверь и открылась, как в сказке, бабушка выглянула, маленькая аккуратная старушка в беленьком платочке, в черном передничке на цветастой юбке. Совсем не похожа на знахарку, как привыкла Света в детстве в книжках читать да в фильмах смотреть. Бабушка и бабушка, очень даже приятная, а главное - нос не крючком.

- Заходи, девонька, заходи, чего у порога стоять, чай не съем я тебя. А от судьбы все равно не уйдешь,- как мысли Светины прочитала.

Зашла Света, огляделась: в одной комнате - и кухня, и горница. В одном углу - русская печка, черной заслонкой закрыта, в другом - комод. Возле одной стены - сундук массивный, возле другой - кровать - высоко взбита: перины - догадалась Света. Три подушки - одна на другой -кружевной накидкой прикрыты. В изголовье - иконы висят: Божья матерь, Иисус Христос, Николай Угодник и еще какие-то святые - не знала Света какие. Спокойнее ей стало.

Садись, девонька, садись,- на стул бабушка показала возле стола, что посредине комнаты стоял.- С чем пришла?

Говорят, вы сглаз снимаете и судьбу предсказываете?

Посмотрим сейчас, есть ли на тебе сглаз, и в судьбу твою заглянем. Чего в руке-то держишь - положи на стол, а то поди неудобно.

Это я вам, бабушка, торт принесла.

Вот и хорошо, потом чайку попьем.

Света на стол свою упаковку положила. Бабушка к иконам встала, долго шептала, видно, молитвы читала. Потом вытащила из комода карты, старенькие, потрепанные:

- Ну-ка, девонька, подержи в руках. Вот так! Вот и довольно.

Начала раскладывать на столе. Совсем не так, как обычно раскладывают: червовую даму посредине положила, а вокруг восемь крестов картами выложила и только потом даму двумя картами закрыла, вытащенными из колоды. Долго смотрела на разложенные кресты, даже что-то про себя пошептала. Света заметила, что черных карт много было, но и красные были. Потом те две карты открыла, которые, как говорят, на сердце лежат: одна -червовый туз, другая - червовая десятка. Опять бабушка долго смотрела в расклад, молчала. Потом головой покачала:

Да, девонька, сглаз на тебе застарелый, надо было раньше снимать. Ну да он свое дело уже сделал: с мужем- то жизнь хуже каторги была. Так говорю? То-то! Но здесь, девонька, ни в одном сглазе дело. Сглаз я тебе сниму,- и начала карты сортировать, что в кресты были уложены, одни направо, другие - налево, какие-то вообще выбрасывала в колоду. Только те две карты, что на сердце лежали, не трогала. Потом из колоды еще несколько карт вытащила, смешала с теми, что налево были отложены, и опять стала кресты выкладывать. Никогда Света не видела, чтобы так карты раскладывали при гадании. Снова бабушка стала на кресты смотреть и шептать что-то. Потом заговорила:

Вот что я тебе скажу, девонька, не будет у тебя счастливой семейной жизни, не будет. Не даст тебе Господь счастливой семейной жизни, поскольку тебе он уготовил особую судьбу, особое предназначение, к которому только через душевные страдания прийти можно. Не раз у тебя будет возможность замуж выйти, да не выйдешь, а и выйдешь - только парню жизнь испортишь, поскольку он тебя любить будет, а ты его - нет. Не хочет тебе Господь дать в мужья того парня, которого бы и ты любила. Когда человек любит - все забывает ради любви, а тебе надо на Земле свое предназначение исполнить, то, что Божьим промыслом определено. Должна ты на Земле свой след оставить. Особой Господней печатью ты отмечена. Если и даст тебе Бог счастье, то только через твое предназначение или к самому концу жизни, когда все его замыслы исполнишь.

Что же за предназначение такое, бабушка?

Не знаю, доченька, придет время - и все узнаешь. Время еще не пришло. Может, какой дар у тебя есть особый?

Да нет никакого дара, разве что рисую, вот и весь дар, да кто теперь не рисует.

- Не знаю, девонька, только ведет тебя Господь своим особым путем, и, чтобы ты с него не свернула, не даст он тебе счастливой взаимной любви, не даст, не жди, не для этого он столько духовной энергии на тебя потратил, должна ты его надежды оправдать. Вот что тебе скажу, девонька! А сглаз дело десятое. Вот видишь две карты рядом с тобой упали,- она на червовый туз и червовую десятку показала,- они тебя и спасут, сама в себе и радость, и счастье найдешь. Всегда вокруг тебя люди будут - не будешь одинокой. Душа у тебя светлая, поэтому и люди к тебе тянутся. Кто тебя за стенами-то моего дома ждет? Хороший парень, любит тебя, да ты другого любишь, вот твоя беда, но здесь я тебе помочь не могу. Все я тебе объяснила. У каждого своя судьба, от которой не уйти. Вот ребенок в чреве матери лежит - еще зародыш всего-то, а уже определено, какого цвета глазки у него будут при рождении, какой формы - носик, какие волосики - белые или черные, с каким характером родится на свет. Так и судьба: человек еще не родился, а судьба ему уже уготована теми созвездиями, под которыми он родился. И все, что может человек,- это только слегка и кое-где ее подправить добрыми делами, да пуще всего чужого влияния не допускать, всяких этих сглазов да порч. Так что, девонька, живи, как живется, ты под десницей Господней обитаешь, в тебе искра Божья тлеет, не погаси ее, без искры не будет тепла в твоем доме. Как живется, так и живи: куда хочется, туда и иди, куда не хочется, туда не сворачивай, что хочется, то и делай, Бог тебя направляет, как и всех нас, грешных. Ну а теперь давай сглазом займемся. Много он тебе крови попортил в свое время. Садись-ка вот так, лицом на восток. Читай за мной молитвы.

Три молитвы прочитала, каждую по три раза, делая паузы между словами и фразами, чтобы Света за ней повторять успевала. Потом голову Светину три раза святой водой сбрызнула и руку на нее положила:

Ну вот, девонька, очистилась ты. Держись подальше от злых людей и сама зла людям не делай. Бог милостив! А теперь давай-ка чайку попьем.

Да нет, бабушка, пора мне. Попейте за меня, потому что "спасибо" говорить не буду, знаю, что нельзя. До свидания. Перекрестите меня на прощанье.

А как же! А как же! Иди с Богом!

Пошла Света, вышла на крыльцо, посмотрела в сторону, где Сережа должен ее ждать: стоит, смотрит в сторону. Света рукой помахала, Сережа - тоже, и навстречу пошел. Встретились на середине тропинки.

Ну что: - спросил Сережа.

Да ничего особого. Сказала, что сглаз застарелый и а дело уже сделал. Но все равно святой водой сбрызнула т раза и молитвы прочитала. Сказала, что освободилась я него.

Еще чего сказала?

Еще сказала: что человек - игрушка судьбы, которую можно только немного подкорректировать добрыми делами, а кардинально изменить нельзя. Слепой рок на? правит, понял?

Не стала Света про предназначение, о котором бабуш говорила, рассказывать. Какое такое предназначение может быть?! Веры у нее в это почему-то не было.

Ну а какая судьба тебя дальше ждет - не сказала?

Сказала, что рано еще судьбу разглядывать, поскольку сглаз только что снят. Не так все сразу открывается,- потупилась Света.

Ну и ладно,- сказал Сережа.- Все равно хорошо, что сходила. Но что-то ты, мне кажется, скрываешь. А?

Если и скрываю, то самую малость... То, что тебе знать совсем необязательно. Очень личное... Можно при себе оставить?

Да ради Бога. Ну не жалеешь, что сходила?

Да нет, не жалею,- сказала Света, а сама подумала: "Лучше б не ходила. Ничего особо радостного не услышала".

Что от судьбы не уйдешь, она и так знала и давно уж смирилась с тем, что не будет у нее той единственно счастливой встречи, от которой и захочешь убежать, да не получится. Но все равно было грустно.

Сереж, знаешь, что мне сейчас хочется?

Чего? Говори.

На какой-нибудь высокий обрыв забраться и вниз прыгнуть - судьбу испытать.

Все понятно. Зря я тебя туда посылал. Придумала тоже... На костылях не ходила? Еще чего хочется? - Сережа крутил и крутил в руках сорванную ветку.

Еще Генку хочется увидеть.

Ну, негде мне его для тебя взять, здесь тоже помочь не могу,- Сережа нахмурился, ветка полетела в заросли крапивы.- Может, еще чего хочется?

Еще? Ну тогда поцелуй меня, что ли?

Не буду я тебя целовать, потому что тебе хочется, чтобы тебя Генка поцеловал, а не я.

Все-то ты знаешь, Сережка! Что бы я здесь без тебя делала? Со скуки умерла Вы, наверное. Может, в ресторан меня сводишь? Хочется чего-то такого... сама не знаю какого.

Пойдем. Кстати, мне что-то выпить захотелось. Сразу пойдем?

Поднимусь только - сумочку захвачу и губы подкрашу, вдруг кому-нибудь приглянусь. Ты не возражаешь?

Ты-то приглянешься, но надо ведь, чтобы тебе приглянулся. А это трудновато: надо, чтоб там еще один Генка появился, но чтоб характером помягче и попроще был.

А тебе не надо подняться?

Нет, мой кошелек всегда при мне.

Через полчаса они уже входили в ресторан, в который когда-то они входили втроем.

Ну что? - спросил Сережа.- За тот же столик сядем?

Догадливый до чего,- сказала Света.

А ты думаешь, я не знаю, почему тебя сюда потянуло? Садись, садись у своего окна, а я на свое место сяду. А вот здесь у нас Генка сидит. Видишь?

Вижу... Только он что-то очень мрачный.

Это он не хочет, чтобы я напротив тебя сидел. Сколько он мне в прошлом году условий поставил - сплошные приказы-указы. И чтоб цветы на твой стол не ставил, и чтоб кефир для тебя не оставлял, даже чтоб в сторону твою не смотрел.

Неужели, Сережа?

Да, заявление сделал с металлом в голосе: "Чтобы ты близко к ней не подходил! Понял?" - "Так точно, ваше величество,- говорю,- все понял".

Так ты же подходил все равно.

- А ты думала, что если он сказал, так я и испугался? Официант подошел, совсем еще мальчик, с курчавой

шевелюрой, наверное, только что школу закончил. Молча остановился возле них.

Что будем заказывать? - спросил Сергей Свету.

Что хочешь, Сереж. Только не бери ничего крепко Давай возьмем бутылку шампанского на двоих. Как раз нам хватит.

Сережа заказал по-прошлогоднему: салат "Рыбное ассорти", цыплят-табака, шоколадку и шампанское. Музы заиграла.

- Пойдем потанцуем,- как всегда, с ходу рванулся Серея Вышли на пятачок между столиками. Света положила

руки Сереже на плечи, и понесла их медленная нежная мелодия: кого куда. Сережа радовался близости к Свете, не утерпел, чмокнул ее в щечку, а Света вспоминала т единственный танец, что станцевала здесь с Геной: дав] это было и так недавно. Они танцевали старательно, как во время конкурсного показа, когда оценивающие глаза жюри пытаются не пропустить ни одного неточного движения. Элегантно и красиво вел Сережа Свету меж теми парочками, которые вышли на пятачок вслед за ними. О чем еще думали Света и Сережа, о чем мечтали - кто знает. Кончилась музыка - кончились мечты. Сережа помог Свете сесть за стол, умел он галантно ухаживать. Сел сад

Свет, а может, ты все придумала про свою любовь Генке?

Может быть,- ответила Света, потом добавила: - Сере" давай не будем больше о нем говорить, сидит он здесь рядом и пускай сидит, молчит и пускай молчит, он всегда был молчаливым и малословным. Давай оставим его в покое.

А сама вспомнила, каким он был говорливым и ласковым наедине, как умел говорить про свою любовь и как сама она могла бесконечно говорить ему о своей любви. Ничего этого Сережа не знал, и не надо ему этого знать.

Им принесли шампанское, шоколадку, салат "Ассорти" - на этот раз в отдельных тарелочках. Сережа налил в фужеры шампанское:

Ну, Света, я, как всегда, буду пить за тебя.

А я за вас,- кивнула Света головой на стул рядом с Сережей.- А то обидится Генка.

Ты же сказала, что больше мы о нем не будем говорить.

Больше не будем: последний раз. Выпить-то можно за вас обоих?

Выпили. Света не до конца: много Сережа налил. Закусили. Настроение у Светы не улучшилось. Сережа стал рассказывать, как однажды, когда он ехал в такси, парень, сидящий сзади, набросил ему на шею удавку, и если бы он

не успел руками перехватить ее. То неизвестно, сидел бы он сейчас рядом со Светой.

А зачем? - наивно спросила Света.

Наверное, думали, денег у меня много.

А когда им не удалось, что сказали?

Сказали, что пошутили.

Хорошие шутки. А ты с ними потом не пошутил?

Не стал связываться, дороже встанет.

Ну и зря, нужно было в милицию заявить. Они потом еще на кого-нибудь накинут.

Толку от милиции, как от козла молока. Времени не хотелось зря тратить.

Тут в двери ресторана, к которым Света сидела лицом, вошла пара: мужчина и женщина. Света смотрела на них и никак не могла сообразить, откуда ей так знакомы их лица. Но вдруг какие-то ассоциации сделали в мозгу свое дело, и Света поняла, что это Володя, с которым Света в прошлом году составляла "пару" на съемках Ленфильма, и Зоя, с которой Володя собирался на следующий день "наводить мосты". Света обрадовалась им, как очень хорошим знакомым, она подняла руку и беспорядочно пошевелила всеми пальцами, стараясь привлечь их внимание. Володя заметил ее жест, сначала он тоже, видно, вспоминал, откуда знакомо ее лицо, но в следующую минуту он уже улыбался и уверенно вел Зою к их столу:

Здравствуйте, гора с горой не сходится, а человек с человеком...

Здравствуйте, здравствуйте, Володя и Зоя! Садитесь за наш столик, веселее будет.

Это точно,- сказал Володя.- Зоя, ты помнишь, как приревновала меня к Свете?

Так уж и приревновала, может, тебе показалось? - сказала Зоя, поправляя высоко взбитую замысловатую прическу, над которой достаточно долго, вероятно, трудилась опытная рука парикмахера.

Ребята, не будем вспоминать старое, я рада видеть вас вместе.

Володя с Зоей стали усаживаться рядом.

А это ваш муж? - спросил Володя.

Да, это мой муж, в этом году мы решили отдыхать вместе. Знакомьтесь,сказала Света.- Его зовут Сережей. Сережа, а это Володя и Зоя, мы с ними в прошлом году вместе в одной массовке участвовали, а поскольку в этом году я вижу их вместе, то думаю, что это что-нибудь да значит.

Да,- сказал Володя.- Поженились мы с Зоей. На другой день после той массовки мы с ней помирились и больше уже туда не ходили. А что там интересного?

А на следующий день,- подхватила его рассказ Зоя,- он пригласил меня на свою дачу, а там каких только ягод не созревало: и вишня, и смородина, и крыжовник. Пришлось собирать и варить варенье да закатывать компоты - было бы жаль, если бы такое богатство пропало.

Зоя у меня хорошая хозяйка,- горделиво сказал Володя.- Мы с ней уже через месяц поженились. Это, наверное, с вашей легкой руки.

Рука у меня действительно для хороших людей очень легкая. Мне об этом уже не однажды говорили. Я помню, в молодости собирали мы компанию на Новый год, и оказался у нас один парень лишний, ну такой внешне неинтересный. И пригласила я для него одну свою приятельницу, просто красавица девчонка была, и честно ее предупредила: мол, парень страшненький, но уж потерпи один вечерочек, пострадай ради компании, а иначе она на Новый год одна оставалась. Она и согласилась. Мы так все переживали, что она, как увидит его, так фыркнет и уйдет, был у нас однажды такой случай. Нет, ничего, поговорили они, потанцевали вместе, все путем, как говорится. Я на другой день благодарю ее: "Ой, спасибо, Машенька, выручила ты нас". А она говорит: "Тебе спасибо, что познакомила. Очень даже неплохой парень, мы с ним в воскресенье договорились встретиться". И начали они встречаться, а через полгода поженились, на свадьбу меня пригласили. До сих пор прекрасно живут. Дочку и сына нажили. Вот ведь как бывает! Не зря говорят: у каждого свой вкус. Но факт фактом: рука у меня легкая. Так что мы вас поздравляем и желаем вам долгих и счастливых лет семейной жизни. Сережа, ну-ка разлей шампанское, еще два фужера мы попросим. Вот, как раз. Спасибо. Разливай, Сережа.

Сережа разлил, и они выпили за счастье молодоженов с годичным стажем семейной жизни.

Ну вот, Володя, а говорил, баб хороших нет. Оказывается, есть! Как живете? - поинтересовалась Света.

Хорошо живем. Володя на самом деле не пьет и не курит. А сегодня мы пришли отметить мой день рождения,- сказала Зоя, продолжая держать в руке пустой фужер, на котором поблескивали ярко-накрашенные ноготки.

О,- воскликнула Света.- Еще одна причина, чтобы выпить. Сережа, может, коньячку закажешь?

- Нет, нет,- запротестовал Володя.- Вы уж меня не обижайте, по поводу дня рождения моей жены я буду все заказывать сам. И наверное, мы тоже закажем шампанское, так как Зоя у меня совсем не пьет. Да и я тоже не любитель.

Официант принес Сереже со Светой цыплят и стал принимать заказ у Володи.

А вам как отдыхается? - спросила Зоя.

Отдыхать всегда хорошо, а если на всем готовом - так и подавно.

Тут опять заиграла музыка, и Зоя поглядела на Свету:

Света, а можно потанцевать с вашим мужем, а то мой Володя совсем не умеет танцевать.

Конечно, Зоя. Приглашайте.

Сережа встал, повел Зою танцевать. Володя наклонился к Свете:

Я вам по секрету, чтоб Зойка не зазнавалась: такая баба мировая. Даже и не ссоримся совсем. А стряпуха какая! И вообще - на все руки.

Ну и хорошо, Володя, а мне она тоже понравилась еще тогда, я сразу поняла, что она - женщина хорошая.

Ну я ее особо не балую, женщин баловать нельзя,- Володя ослабил узел галстука, с которого корчили рожи две обезьянки, раскачиваясь на ветке.

К соседу-то не бегает? - не выдержала, пошутила Света.

Сосед тоже женился и тоже - удачно.

А на даче вам помогает? - улыбнулась Светлана.

Еще как! Можно сказать, вся дача на ней держится. А я ведь часто в рейсовые командировки уезжаю, на два-три дня, а иногда и на неделю,- он откинул со лба непослушную прядку, которая то и дело срывалась с аккуратно уложенного холмика волос.

Ох, наверное, изменяете там супруге?

Никогда, вот как на духу вам говорю, чего мне вам врать. Наоборот, жду не дождусь, когда домой приеду,- Володя даже перекрестился незаконченным для креста движением руки.

Володя, а помните, какой вы были раздраженный и злой на женщин, когда мы с вами в массовке участвовали? Сейчас вы совсем другой, намного мягче стали.

- Зойка на меня положительно влияет, это факт. Танец кончился, Сережа с Зоей вернулись за стол.

Официант с шикарной шевелюрой принес салаты и шампанское - заказ Володи. У Светы с Сережей цыпленок еще нетронутый остывал. Володя разлил шампанское.

- Ну, Зоя, за вас,- подняла фужер Света.- За ваше здоровье, счастье, чтобы Володя вас всегда любил и вы его, это самое главное. Все можно пережить, когда есть взаимная любовь. И чтоб всегда молодой и красивой были, как сегодня.

Зоя сидела довольная и вся светилась, как и затейливая перламутровая брошь на ее груди. Выпили, закусили. Опять заиграла музыка. Сережа скорее Свету пригласил, наверное, с Зоей ему показалось менее приятно танцевать. Света почувствовала, как улучшилось ее минорное настроение, захотелось пошутить, побаловаться. Она нарочно прижалась к Сереже близко-близко, даже щекой к его щеке прислонилась, но Сережа угадал ее намерение, сказал:

Подразнить меня хочешь? Дразни, Светка, дразни, мне приятно чувствовать тебя так близко.

Чего ж не поцеловал, когда попросила?

Давай поцелую.

Все. Поезд ушел. Надо моментом пользоваться.

А вот моментом пользоваться не научился я.

Пока не поздно - учись: век еще не прожил. Когда танец кончился, Сережа спросил:

Почему все хорошее так быстро кончается?

Чтобы не надоело.

А хорошее никогда не надоедает.

Очень спорный вопрос. Психология говорит, что человек так устроен, что если он через пять - восемь лет не сменит мужа или жену, любовника или любовницу, место работы или на худой конец мебель в квартире, то у него наступает депрессия.

Так надо каждые восемь лет менять мебель, и тогда супруги никогда не надоедят друг другу.

А если и любовника с любовницей, то тем более. Не умеют люди пользоваться своими открытиями.

Они вернулись к столу. Володя опять разлил шампанское по фужерам, и они выпили за всех присутствующих за столом. Тост говорил Володя, хорошо сказал, как будто долго готовился или читал по бумажке, и закончил так:

- Пусть нам никогда не будет одиноко в этом мире. Потом они переключились на не очень соленые

анекдоты, рассказывали мужчины, а женщины своей непосредственной реакцией оценивали искусство рассказчиков и безвестных авторов народного фольклора, и здесь Сережа оказался непревзойденным мастером в деле популяризации этого жанра.

Время шло, и Сереже со Светой пора было двигаться, если они не хотели остаться у дверей закрытого корпуса. Они сердечно распростились с новыми знакомыми и почти бегом помчались к автобусной остановке. Но автобус почему-то задержался, и по приезде их ждал все же закрытый корпус, как ни старались они избежать такой ситуации: они опоздали всего на пять минут.

- Сереж, переведи стрелки часов назад минут на десять,- сказала Света перед тем, как они стали стучать в дверь.

Дежурная открыла, ворча: "Ох уж эти влюбленные..."

- Да нас часы подвели,- сказал Сережа, стуча пальцем по циферблату.Больше не повторится.

Все закончилось благополучно: ко всем, кто отдыхал в санатории не в первый раз, здесь относились снисходительно.

...Накануне своего отъезда, когда они в последний раз сидели на скамеечке возле корпуса, Сережа опять завел со Светой серьезный разговор:

Ну вот, снова с тобой расстаемся... И встретимся ли еще раз когда-либо - неизвестно. Может, все-таки решишься выйти за меня замуж? Рядом со мной ты будешь чувствовать себя более защищенной от трудностей и обстоятельств жизни - я об этом позабочусь. Подумай...

Ты же умный, Сережа, ты же все понимаешь... Мы с тобой уже обо всем говорили,- Света тоскливо посмотрела в сторону.

А если бы Генка сделал тебе предложение - приняла бы? - спросил Сережа.

Не знаю... Правда, не знаю. Не сделал же, что об этом говорить и гадать? Не приехал даже... Да и молодой он для меня, даже если не принимать во внимание его характер.

Ну вот, он - молодой, а я, выходит, старый...

А ты будешь все время напоминать мне о нем... Одно дело - здесь, другое дело - всю оставшуюся жизнь. И потом я приближаюсь к тому возрасту, когда одиночество становится комфортом.

Сережа помолчал.

Значит, судьба мне всю жизнь быть холостяком.

Глупости какие! Не дадут тебе женщины холостяком остаться - нравишься ты им, впряжет какая-нибудь в упряжку, не волнуйся. Пройдет все! И у тебя, и у меня.

У меня не пройдет... Я, можно сказать, однолюб.

Ладно, не придумывай, время лечит и не такое...

Кого - лечит, кого - калечит... Давай держать ориентир

на новую встречу. Я опять приеду сюда на будущий год. Приезжай и ты. Может, и Генка приедет.

А тебе какал корысть, если Генка приедет?

Я хочу тебя видеть счастливой... Приедешь?

Если смогу - приеду,- ответила Светка и заглянула в то далекое неведомое время, потом добавила: - Может быть...

На другой день Сережа уехал, и Света четыре дня ходила в одиночестве, все чаще заглядывая к Анжеле, в беседе с которой находила отклик своим мыслям и духовным исканиям. Но и это время пролетело достаточно быстро и незаметно.

Кончился Светин отпуск, кончились ожидания, кончилась еще одна страница ее жизни, в которой была надежда на встречу со своей любовью. Света знала, что нескоро, а может быть, и никогда уже в ней не всколыхнутся те высокие чувства, которыми осенило ее дивное бездонное небо Финского залива.

Но все, к чему она здесь прикоснулась, обогатило ее новым пониманием предопределенности судьбы каждого человека, верой в непознанные законы, лежащие за пределами нашего осмысления окружающего мира. Без титанических усилий над собой, так размышляла Света, человек может повернуть судьбу только в ту сторону, которая не мешает высшему Разуму, сосредоточенному в просторах Вселенной, осуществлять изначально задуманное им соответственно каждой личности. Возможно, чтобы изменить свою судьбу и добиться желаемого, надо быть более сильным и волевым человеком, ломать себя, свой характер, привычки, принципы, убеждения, менять ориентиры, философские понятия, идти по тем дорогам которые не кажутся тебе привлекательными, ради открывающихся за ними горизонтов, принимать все, что кажется тебе сторонним и неприемлемым,- но Свете так хотелось быть самой собой. Она всегда выбирала путь наименьшего сопротивления. Ведь она родилась под созвездием Рыб, которым суждены скитания по просторам океана, пассивно подчиняясь его течениям. К счастью, покровители Рыбы - Нептун и Юпитер наделили ее богатым внутренним миром, помогающим спасаться от непокладистой действительности, и подсознательно широким взглядом на вещи. Света интуитивно понимала, что физическая реальность - всего лишь верхушка айсберга, тусклое отражение многоплановой, многомерной и вечной реальности, может, поэтому она была безынициативна и лишена глубоких конфликтов с самой собой. Подруги осуждали ее созерцательное отношение к жизни. Она и сама понимала, что созерцание гор не равнозначно восхождению на них. Но Светка не хотела разменивать свой внутренний, для других непонятный и таинственный, как морские глубины ее знака, мир - на крутое, требующее компромиссов с самой собою, восхождение к вершинам желаемого, не хотела обдирать стать души о каменные скалы и кручи. Поэтому она чаще всего одинаково реагировала на схожие жизненные ситуации, оберегая свою сущность. Она не умела быть ни предусмотрительной, ни настойчивой даже тогда, когда, казалось, от выбора того или иного неожиданного поворота зависела ее дальнейшая участь, и принимала жесткие решения только в тех случаях, когда была уверена в их необходимости, правильности и положительном исходе. А может быть, ей только казалось, что она хоть что-то и когда-то решает в своей жизни, и шла тропой избранничества, когда все, что мешает пройти этот предопределенный путь, остается в стороне и позади... Быть может, сценарий ее жизни был задан изначально, и она только разыгрывала его, иногда -талантливо, иногда бездарно, импровизируя только в частностях, которые не имели принципиального значения для общего замысла последовательных событий, заканчивающихся так, как этого хотелось главному режиссеру ее жизни, определяющему все ключевые моменты сюжета, которые давали пищу для творческого состояния ее души и реализации своей земной миссии, ибо каждый человек приходит в этот мир, чтобы выполнить на Земле свое высшее предназначение с точки зрения Космоса...

ОДНАЖДЫ

Отчего, почему, но на этот раз пребывание в санатории не дало Светлане тех сил, которые дал ей предыдущий год и двадцать четыре дня отдыха под небом Финского залива. Через полгода ей опять надоела однообразная работа, и, прочитав по дороге на работу объявление о том, что требуется заведующая библиотекой в отраслевое министерство, расположенное по соседству, Света, не раздумывая, взяла расчет в своей организации и сменила свою бесперспективную должность на живую и интересную работу.

Теперь у Светы не было возможности ездить в санаторий Министерства обороны, небо Финского залива стало для нее недоступным, но воспоминания о нем жили в душе Светы и часто оставляли свой след в ее живописи, которой она отдавала все свое свободное время. Два года работы на новом месте дали ей возможность побывать во время отпуска в Юрмале, которая тоже оставила яркие впечатления.

В свои выходные дни она часто ездила к своей подруге в подмосковный поселок. И вот однажды в весенний день, когда она с книгой в руке села в последний вагон утренней электрички, у нее произошла встреча, опять непроизвольно заставившая ее вспомнить дни, проведенные на берегу Финского залива.