Подарок для герцога. Вернуть отправителю!

Глава 12

Паника разъедала мысли. Что сделает со мной рогатая тварь? Сожрет, придушит или что похуже?

Ох, богини, Башелор ни разу не упоминал, как развлекаются керрактские демоны. И как они мстят воинам, что посмели поднять на них оружие.

Демон был ранен, я это поняла по звукам. Устроившись у обледенелой стены храма, он рвано дышал, пыхтел, чем-то щелкал, что-то с свистом разрезал… Словом, был занят своей рогатой персоной.

Но я не обманывалась: как только он разберется с ранами, свалившими его мощное тело на пол, он вспомнит обо мне.

Я боялась выглянуть из-за статуи, чтобы хорошенько рассмотреть иномирца. Но кусок мощной фигуры отражался в зеркальной глади стены, так что я волей-неволей видела соседа.

Демоны… Так вот какие они.

Выше человеческого роста, внушительнее, массивнее. Оголенные крутые плечи сплошь покрыты татуировками – черными и красными. Лицо загорелое, в копоти сражения. Шрамы бугрятся на торсе, убегают под кожаный ремень. И венцом на макушке – эбонитово-черные рога, большие и ровные, в насечках, как у горного козла.

Позицию он выбрал выгодную. У самого входа, в зоне младших божеств: я не смогу выбежать, не споткнувшись о длинные демонические ноги.

Может, все-таки попытаться? Собраться с последними силами, разбежаться и перемахнуть через него горной козочкой? Пока рогатый занят и не спешит меня душить, убивать и все такое.

Я медленно поднялась с корточек, стараясь не дышать. Рискнуть? Попробовать? А там сразу вниз, на пятой точке, до самой третьей улицы и расквартированного отряда…

Сердце вдруг свело тревогой, в животе закрутилась странная, черная пустота. Очень дурное предчувствие подломило колени, и я резко стянула рукавицу. Алая петелька побледнела, стала едва розовой.

Что за ерунда?

– Вергана… Вергана, отзовись… Что происходит? Ау! – прошептала я, прячась от вторженца за горделивой богиней в цветочном венке.

Сейчас статуя летней владычицы стояла не в центре храма, а по правой стороне, между колонн. За моей спиной имелось заиндевелое узкое окошко до потолка. Но стекло покрывал плотный слой мутного льда, и было не разглядеть, что творится снаружи. День ли, ночь? Добрался до центра Пьяни алый туман или еще нет?

Справа от Верганы стояла дородная фигурка Шарии с букетом колосьев. Напротив, ближе к рогатому, между колонн ютилась Сато в платье из листьев и лепестков. Место справа от Судьбоносицы пустовало, и я мысленно дорисовала там Лавру, пятую богиню.

Алтарную зону облюбовала огромная, высеченная из куска льда Триксет, она же и поменяла интерьер храма на свой вкус. Как говорили магистры? Не в сезон докричаться до божества почти невозможно?

– Вергана, молю, откликнись! – шептала я, похлопывая статую по пятой точке.

– Покажись, смертная, – велел мужской голос, явно принадлежавший не Вергане. – Не трону, если будешь послушной.

Дрожа осиновым листом, я поступила крайне неблагоразумно. И высунулась из-за статуи.

Батюшки святы!

Отражение в стене ему сильно льстило. В смысле, делало менее страшным…

Удивительно, что демон сразу меня не убил (или что там они с пленными девицами делают).

Огромный мужик расположился полулежа. Он закончил с перевязкой, отбросил кинжальчик на пол и теперь вонзал в меня черные глаза.

– Ближе, – велел он тоном главнокомандующего.

Я истерично помотала головой: не настолько я спятила. А если и спятила, то предпочту дождаться санитаров. С лекарствами.

Зубы стучали – не столько от холода, сколько от страха. Эта тварь пришла за мной. Разумная тварь. Господи, у нее рога! Рога! А голос обычный, человеческий. Мужской, густой, басистый, рокочущий.

– У нас с тобой одна тропа, – прохрипел он. – Я просто иду по своей…

Я повисла на локте каменной Верганы и жалобно поглядела на храмовый свод. Ничего не понимаю!

Он шел не за мной? Дорожки случайно пересеклись?

Видимо, рогатый был ранен еще в лесу, забрел в Пьянь через дыру в стене, спрятался от солдат и искал временное убежище… И почему-то решил, что нам по пути.

Очень глупая мысль!

– В этом мире путь есть для каждого, – мощным, грудным голосом вдалбливал он. – Я пытаюсь пройти по своему седьмой год. Но впервые забрел так далеко.

– Вы ранены, – заметила шепотом. – Не самый правильный путь, верно?

– Ранен. Опять… И снова, – спокойно согласился рогатый маньяк. – Столкнулся с одним непрошибаемым воином… Ничего, ему досталось крепче моего.

– Какое облегчение, – процедила я, сжимая кулаки.

Просто феерическая доблесть – искромсать кого-то на две головы меньше тебя!

Может, он ранил того белобрысого злюку, что предлагал мне обслуживать номера? И хоть я рассердилась прилично, но Сатарская армия – это люди герцога. А Габ дорожит каждым из них, даже самыми вредными и нахальными.

– Дальше не пройду, – хрипел иномирец, ковыряя кровоточащую повязку на ребрах. – Не в этот раз. Ваши воины сильны… и глухи.

Мои глаза прилепились к выдающемуся рельефу мужчины, истекающего кровью. Может, и не татуировки это вовсе. Может, загорелая кожа сама по себе такая – изрисованная черными и красными лентами.

Демон обладал гривой темных, прямых, на зависть блестящих волос. Как у индейцев или вроде того. На макушке они заплетались в косу, что змейкой ползла меж рогов, а к плечам расстилались растрепанной копной.

Мускулистый, бугристый со всех сторон, он был крупнее человека, но все же не великан. Подойди я к нему, смотрелась бы крохотным воробышком, примостившимся по глупости рядом с кошкой.

– Еще шажок. Не укушу, пташка, – он поманил пальцем, щурясь. Разглядывал что-то в моем лице. – Неужто голубые? Ооо, чистая вода. Да я везунчик.

Я проморгалась и машинально вышла из-за статуи целиком. Глаза? Голубые, да… Это добавит мне шансов на выживание?

– Раньше в моем доме ты была бы диковинкой, – он… улыбнулся! Через боль, но все же. – Как зовут, хара? Раз уж застряли, давай знакомиться.

– Л-лизавета…

– А я Ахнет, – кивнул величаво.

Поздно мне лечиться. Говорящие боги, улыбающиеся демоны… Кто следующий? Влюбленный Габ, клянущийся мне в вечной верности? Грумль, убирающий за собой липкие слюни?

Должен быть хоть какой-то предел у больной фантазии!

– Не жадничай, хара. Подойди, дай на себя посмотреть. Я такие глаза только в снах седьмой год вижу… А тут настоящие, наяву, – попросил демон. – Прояви милость к падшему воину. Услади взор… Видишь ведь, я скоро уйду.

– Уйдете?

Какая туманная фраза… Как выглядят демоны при смерти, я не знала. Помирают ли от кровопотери – тоже. Его рана казалась тяжелой, но излечимой. Хотя вряд ли наши лекари согласятся хлопотать над вторженцем: им раненых сатарцев хватает.

– Как всегда ухожу. До нового тумана, что нас призовет, – ответил он и, мученически морщась, повел плечом. – Ну же, Лис-савета… два шага. И там присядь.

Я покорно выдвинулась вперед и уселась на полу в трех метрах от рогатого. Напряглась каждой мышцей, готовясь отскочить в любую секунду.

Передо мной возлежал хищник. Поджарый, изрезанный шрамами времени, с крепкими узлами мышц, с выпирающими реками вен на мощном теле… А ранение лишь добавляло ему сил для последней битвы.

Или мести…

Не забывай об этом, Лизавета.

– Наши тропы сошлись ненадолго, и я тому рад, – кивнул он, приподнимаясь на локте, чтобы лучше меня видеть. – Я шел по следу, моя ездовая фурья в прошлый раз ускакала и не вернулась… Совсем не вернулась, даже после отзыва. Я решил, она нашла путь домой и ушла божественным коридором, но, кажется, ошибся… У стены ее кровь. Потом след оборван.

– Рогатая и с красным мехом? – я сощурилась в жуткой догадке и подалась вперед.

– Рохха, – демон позволил себе сентиментальную улыбку. – Я срезал ремни, чтобы она выбралась… Моя малышка. Она всегда возвращалась, даже в посмертии.

– Как это в посмертии?

– Как все мы. Умираем… и просыпаемся в драной петле безвременья. Шутка богов, диковинка, – горько хмыкнул демон и почесался рогом о статую. – Точнее, богини… Одной златовласой стервы, что мстит Керракту за свои страдания.

– У вас тоже богини стервы? – усмехнулась я.

Как минимум, в наших мирах есть что-то общее. Хотя я мало понимала речи рогатого. Говорил вроде связно, внятно, а уловить смысл не получалось.

Башелор упоминал о какой-то петле и играх со временем… Я даже стенографировала. Но, видит Сато, больше с Габом переглядывалась, чем вникала.

– Еще шажок ко мне – и расскажу.

– Нет, – отрезала я и мотнула бедовой головой. – Но если объясните, куда уходите и как появляетесь, я скажу, куда делась ваша лохматая фурья. Она меня, между прочим, чуть не затоптала своими копытами!

Информация была ценной, она помогла бы Габу выиграть войну… А значит, он перестал бы срываться на рубежи.

От мыслей о герцоге взгляд заволокло туманом, а сердце кольнуло тревогой. Снова.

Он ведь где-то там, у южных ворот или у моста… Сражается бок о бок со своими воинами.

– Сердце у тебя не на месте, хара, – быстро подметил Ахнет. – Что-то стряслось?

– Не знаю. Стряслось, наверное, – прошептала я и поправила слипшиеся волосы, вдруг вывалившиеся на лоб из-под капюшона.

– Сними, – он напряженно кивнул на мантию, и я осторожно приспустила капюшон. – Диво… Вы так похожи. Посиди так немного. Послушай сказку о керрактских скитальцах.

Меня подбрасывало желанием убежать – подальше от иномирского зверя, которому совсем не место в храме сатарских богинь. Мне нужно вниз… Мне нужно узнать про Габа…

– Мое войско направлялось в другой мир, в Эррен, – хрипло завел рогатый. – У нас было оборудование проходимцев Сеймура, знания, маятник… Что могло пойти не так, да, хара?

– У меня все время идет не так. Я даже кошку нормально поймать не смогла, – призналась ему шепотом. – А с вами что случилось?

– Портал сбился, трос порвало. Шуткой эгоистичной богини мы были заброшены на обочину Веера. Земля, на которую мы угодили, оказалась отвратна. Омерзительна. Непригодна для жизни. Но самое гнилое в том, что из безликого мира без вкусов и цветов не было выхода. Таково было наказание воссиявшей стервы. Она заперла нас в огромной, пустой тюрьме.

Я расправила мантию на коленях и изобразила внимание. Может, если усыпить его бдительность, я успею сделать рывок. И первой спущусь с горы.

Хотя рассказ с каждой секундой становится все интереснее, так что не очень-то я притворялась.

– Мы застряли, заблудились. Шаманы пытались открывать порталы, окна в коридоры Бездны – безрезультатно. Мое войско проторчало на чужой земле несколько месяцев. Бродило по ней, как по пустынному серому острову, лишенному жизни и красоты… Пока однажды не провалилось на ваше поле, – Ахнет сделал театральную паузу, чтобы я успела осмыслить сюжетный поворот. – Мы сами не поняли, что произошло… Как один мир сменился другим? Не было ни портала, ни черного коридора. Миры оказались сцеплены, сопряжены в одной точке.

Я аж вскочила: прямо как гора в Утесово! Там даже ландшафт одинаковый… Только с одной стороны домик Ворошиловых, а с другой – Сатар.

– Вы тоже провалились в текстуры?! – воскликнула изумленно, пялясь на черные рога во все глаза.

– Сядь. Если это местное ругательство, хара, то да… в эту субстанцию мы и провалились, – хмыкнул рогатый. – Нас встретили подобающе. Размазали с легкостью, с какой керрактская каэра побеждает мелкую болотную рыбешку… Думал, там, на туманном поле, я и оставлю последнюю надежду вернуться домой. К родным вулканам и красному песку. Лучшие воины были смертельно ранены, фурья стонала под моим весом… А потом мы провалились обратно.

– Что? Как?

– Опять оказались в сером лесу мира без входов и выходов. Наши раны затянулись, павшие товарищи вернулись живыми… И даже вещи, что мы обронили на поле, переместились с нами.

Добившись ошеломительного эффекта, демон умолк.

Он возлежал с задумчивым видом. Подпирал статую младшей богини внушительными рогами и мял пальцами красный медальон на испещренной шрамами груди.

– Возможно, в точках сцепления миров имеется временной сдвиг, – проронил лениво. – Или дело в маятнике…

– Маятнике?

– Я взял в поход маятник Квентора, древнюю керрактскую реликвию. Эмили Харт предупреждала, как опасны игры со временем, – повинился рогатый. – Я не планировал использовать без крайней нужды! Он работает лишь в коридоре Бездны, окропленный кровью Верховного… Впрочем, крови я проливаю достаточно всякий раз. А тот мир странный. Там все не так.

Для варвара Ахнет рассуждал на диво здраво и прогрессивно. Хотя манеры имел… неандертальские. За время рассказа он раза три почесался там, где неприлично.

– Мы обосновались на том месте, откуда провалились на поле. Ждали нового шанса, но несколько месяцев ничего не происходило, – продолжал он. – А однажды налетел алый туман… и все повторилось. Нас выдернуло из лежанок с рассветом и забросило на то же поле, только вместо зимы тут было душное лето.

Им бы с Башелором поговорить о кошмарном мире без окон и дверей! Почему сатарцев не забрасывает туда? Быть может, мир вовсе закрыт за «неликвидностью»?

Создала его Сато, погоревала, поняла, что испортила идею доработками… и повесила замок. А кто-то решил использовать мир как тюрьму для рогатых… да не знал о дыре в текстурах и магическом тумане.

Интересная теория. В духе безумной Лизаветы, ожидающей санитаров, да.

Я как чувствовала, что в Веере есть баги с перемещениями!

– А может, это происки Имиры… Нас затягивает, отбрасывает, и так по кругу, изматывая до беспамятства. Хороша шутка – провести вечность в битве. Умирая от ран и вновь возвращаясь к жизни. Как думаешь, могла она быть так к нам жестока? Могла сама создать временное кольцо? – зачем-то у меня спросил демон.

Бой, в котором даже нельзя героически погибнуть… Действительно жестоко.

Школьные курсы программирования восстали из памяти и принесли с собой бредовые идеи. Допустим, Сато создавала миры по образу и подобию Сатара: своим любимчиком она была довольна. И всякий раз начинала строить с какой-то стартовой, отправной точки – это был ее ориентир.

В этих местах миры Веера остались связанными в единое полотно, в цепочку. В случае демонов это поле Вандарфа, в моем – утес из Утесово.

Нельзя предусмотреть все, даже если ты величайшая богиня Веера! Остались баги, уязвимости. И те, кто знает, – россохи, кошки и прочие «ипостаси» – пользуются ими, выстраивая божественные тропы… Пробираются в миры украдкой, прикрываясь попавшими в неприятности Лизаветами.

– В вашем мире есть дорога для заблудших. С каждым годом мы чувствуем ее все сильнее… А ты не ощущаешь ее?

– Кого?

– Тропу, что ведет в твой родной мир, – подмигнул рогатый.

Иномирец иномирца видит издалека?

Я мотнула головой: вроде не ощущаю. Внутри только тревога и тоска. И черная воронка страха за Габриэла.

– Видно, ты крепко связана, хара. Это брачные оковы на твоей ладошке? – он кивнул на алую петельку, что существенно побледнела за последний час. – Я видел двух заблудших с такими глазами. Большими и перепуганными. Обе были с Хавраны.

Слово отдалось болью под ребрами: дом.

Мама. Могилка отца. Регина, театры, метро, суматоха. Пустой аквариум, ждущий покупки рыбок…

На щеку сорвалась крупная слеза и быстро потекла вниз.

– Да-а… Ты понимаешь. Дом, – удовлетворенно кивнул рогатый. – Может, потому наши тропы и сошлись в одну, хара из Хавраны? Мой дом называется Керракт. Где-то в Сатаре есть путь, что выведет нас… Мы идем на зов, слепо и завороженно, как гайяры тянутся на свет. Тяга невыносима, она сводит с ума. Но нас встречают копья и отбрасывают назад. Седьмой год.

– Вы убиваете людей.

– А они нас.

– Ваши раны зализывает время, – угрюмо напомнила ему.

– Мы привыкли спать с оружием в руках. Никогда не знаешь, когда забросит в следующий раз. Но все время сюда, на ваши «рубежи»… Я и сейчас ощущаю тропу. Но туман отступит, нас затянет обратно, и я опять не успею дойти. Опять не успею. Опять…

Он мученически прикрыл глаза и глухо застонал. Ударил кулаком по каменному полу храма, оставив трещину в ледяной корке.

Столько горечи в его словах, столько боли.

– А вы пробовали поговорить? Попросить, чтобы вас пропустили? – спросила, вырывая демона из раздумий.

– С мечом у горла? Как-то не до болтовни. Мы привыкли сражаться, мы воины, но не животные… Мы деремся честно. На нас нападают – обороняемся. Не дают пройти – расчищаем путь.

Габ тоже привык сражаться. На него нападают – он обороняется. Проламывают путь к Пьяналавре – Габ не дает пройти.

Он тоже спит с мечом под подушкой, с полчищем хельмов на груди, в военном шатре… почти семь лет. Похоже, ему даже в радость такой образ жизни.

Может, если бы демоны отошли от поля, убрались из туманной пелены, они бы разорвали порочный круг? Но воины Габа не пропускают их. Ставят заслоны, чтобы не допустить вторжение в сердце Сатара.

Вечная война… для двух миров. Связанных случайно в точке на Вандарфских полях.

– Наши шаманы и летописцы поняли, что за мир нас встречает. Сата-а-ар, – хрипло протянул Ахнет. – Мир поиска, так любимый харой. Почти так же сильно, как Керракт. Однако сердце у Судьбы сделано из вулканического огня.

– Мир поиска?

– Мир путей… для всех, кто ищет, – демон ухмыльнулся. – Каждый ищет что-то свое, да, хара? Путь домой, путь к ответам, путь к сердцу. И все, кто заблудился, чувствуют зов тропы. И ты тоже почувствуешь, если сможешь освободиться от оков.

Да он не рогатый маньяк, а просто демон-романтик, чертов поэт Междумирья!

– Я не уверена, что хочу освобождаться, – прошептала тихо.

– Познала счастье принадлежности? – в его голосе почудились нотки уважения.

«Я узнала любовь», – ответила мысленно.

– Так что с моей фурьей? – напомнил Ахнет о нашем соглашении.

– Ее поймали. Кормят, поят, исследуют. Наши магистры не могут понять, куда все исчезает после битвы.

Я догадывалась, что эта «задушевная» беседа – минута затишья перед бурей. Демон скрашивает одиночество, отвлекается от ран. Но он меня не отпустит: я приведу стражей, и те добьют иномирца… Живой я отсюда вряд ли выйду.

Ох и попала ты, Лизавета… С Утеса – и прямо на демоновы рога.

Пока мы продолжаем разговор, мне не сворачивают шею. Только Шахерезада из меня никудышная, тысячи сказок в закромах не наберется.

– Ты особенная, Лис-савета.

– Самая обычная. Среднестатистическая, – я несогласно мотнула головой.

– Девушки с глазами цвета судьбы – истинные души, дары синеперой хары. Как можно такую обидеть? – ухмыльнулся Ахнет с ноткой коварства. И я на всякий случай отползла к Вергане. – Может, ты пришла в Сатар, чтобы доплести нить и положить конец бессмысленной бойне?

– Я Лизавета с Утеса, а не Жанна д’Арк…

– Нам просто нужно пройти. Отсюда – туда, – он указал в сторону двора. Куда-то за холм, за скалы, на картах там обычно рисуют Сандер. – Шаг в шаг, не сбиваясь с тропы. До самого конца.

– Через столицу? Мимо дворца Владыки?! – вспыхнула изумлением.

Еще разок оглядела керрактское чудище. Сколько их таких в войске Ахнета, сотни, тысячи? И все с рогами, с плечами шкафообразными, с татуировками жуткими. Сердце замирает, стоит представить это шествие по столице, через академический холм, через Двор Владыки…

– Боги… Вы пытаетесь пройти в Рощу путей. В Сады Судьбоносной, – догадалась я, наконец дорисовав в воображении карту.

Гала рассказывала, что калитка открывается богиням, грейнской крови и иномирцам, что заблудились… Я испуганно обернулась и напряженно всмотрелась в обледенелое окно: Габриэл ни за что не пропустит демонов в Сады!

Эта война не кончится никогда.

Печать на руке саднила все сильнее. Не было сил терпеть, и я решилась попросить.

– Я могу пройти? Мне нужно вниз. Творится что-то… Прошу.

Я ведь диковинка. Ахнет сказал, таких обижать нельзя.

– Умоляю, – повторила тихо.

– Иди, – великодушно прохрипел рогатый и махнул рукой. – Я не в том состоянии, чтобы удержать.

Не веря в спасение, я вдоль стеночки пробралась к выходу. Мимо демона прошла, затаив дыхание. Но он не вскинулся, не схватил… Действительно позволил уйти.

Сердце колотилось от ужаса, когда я, скользя сапожками, неслась вниз с горы.

***

В центре Пьяни было тихо, серый дым осел, снегопад закончился. Люди не спешили открывать ставни, но чувствовалось, что сюда полчище демонов не добралось: армии удалось отбросить рогатых.

У «Благодати Верганы» толпились воины. Постанывая и кряхтя от ран, они дожидались своей порции горячительного, что раздавали в железных чашках прямо на улице.

Со спины узнав знакомую парочку – детину без дубинки и белобрысого, – я резво направилась к ним. Раненый обернулся, почувствовав мой взгляд, побледнел и изменился в лице. Пихнул здоровым локтем соседа, и тот, прикрякнув, ломанулся мне наперерез.

– Ты! Точнее… Вы. Вергана милостивая, нашлась! – проревел детина на всю улицу.

Я чуть не припустила обратно на гору. Всякий испугается, когда на него попрет двухметровый локомотив, разбрасывая сапогами снег, что бульдозер!

– Тихо, тихо, стой ты… стойте, – пропыхтел он и ухватил клешней за дрожащий локоть.

Потащил к отряду, размахал толпу, шикнул на кого-то… и затолкал меня на раскладное кресло, где до этого перебинтовывали чью-то ногу.

Пока я оцепенело щелкала ресницами, детина раздобыл горячую чашку и сунул мне в руки.

– Садись…тесь, тэйра. Не боись… тесь, – стучал он зубами, пока я принюхивалась к крепкому напитку. Но на морозе, после перебежек по лесам и горам, грех жаловаться.

– Вот, укройтесь, – на меня шлепнулось чье-то пальто.

Подняв лицо, я увидела светловолосого злюку. Того, что предлагал греть постели для усталых бойцов.

– Я был резок, моя герцогиня. При возможности искуплю, – пробубнил парень. – Богини милостивы, что вы не попали в беду… Вот, нашелся ваш растр.

Он протянул мне гербовую бумагу, сложенную в четыре раза. Чуть мятую, с отпечатком ботинка, но… такую спасительную, что слезы навернулись и я сделала большой глоток. Мой био-паспорт собственной персоной!

В беду я попала. К демону на рога. Но рассказать про Ахнета язык не повернулся. Это будет несправедливо: их больше, а он меня пропустил.

Все вокруг стояли потрепанные, притихшие. Отряд рыжеусого командира будто поредел, зато добавились воины в плащах других цветов. Разбавленных красными пятнами ран, черным налетом копоти и белыми лентами повязок.

Видимо, тяжелораненых отправили в лечебницу, а здесь, в «мобильном полевом госпитале», обрабатывали легкие ссадины и ушибы и согревали подмороженных боевых магов.

– Вы не обессудьте, тэйра, – вперед выдвинулся пожилой командир отряда. – Перенервничали мы с прорывом, а шутка хорошая да добрый смех – они всегда помогают. Перебрали чутка… Бумажка ваша в толчее нашлась. Только это… кхм. Ладошку покажите.

– Формальность? – вздохнула я и послушно сняла рукавицу.

– Любопытство, – почесал затылок вояка. – Мы тут люди простые… Печатей богинь отродясь не видали.

Я раскрыла кулачок, продемонстрировала побледневшую петельку, обрамленную серебром. Для пущего эффекта перевернула кисть и мигнула грайнитом на безымянном пальце. Комбо, так сказать.

– Правда, шоль, герцогская баба? – охнул детина, до последнего не веривший в мою «ниспосланность».

– Ну ты и обормот! – ткнул того в затылок начальник.

– Так теперь вы проводите меня к Габриэлу? – взмолилась я, торопливо допивая жгучее зелье. Оно опаляло горло и вселяло в ноги невиданную легкость.

В груди растекалось ласковое тепло: облегчение, что все разрешилось. Меня опознали, приняли, отогрели, а сейчас отведут к Габу, и я расскажу ему про демонов-скитальцев и временные петельки.

– Никак нельзя. Не с нами он, – помрачнел командир отряда. – Главнокомандующий был на мосту, когда началось вторжение. Экипаж перекрутило, тэр Габриэл первым принял бой, ну и… Покромсало герцога нашего прилично. Плох он очень… Ядом иномирским отравлен.