Подарок для герцога. Вернуть отправителю!

Глава 13

Слава Сато, я уже сидела и даже была придавлена сверху тяжелым мужским пальто – иначе, подкошенная новостью, рухнула бы на утоптанный снег.

Мой герцог не успел вернуться в Вандарф. Он был на мосту. Экипаж раскромсан, Габ ранен и отравлен иномирским ядом…

Первой в меня хлынула вина: не растрать он портальный камень на меня, он мог бы… мог бы… Что-то точно мог бы!

Потом по языку растеклась горечь – от всех глупых шуток про овдовение.

Наконец живот скрутила боль, такая острая, что я откинулась на спинку. Слушала рассказ командира вполуха, тяжело дыша. Будто пыталась родить стаю ежиков вполне традиционным образом.

– Триксет милостива: начался снегопад, демонская орда дальше двинулась, раненых бросили на мосту, – бормотал старик. – Целитель Владыки быстро на призыв откликнулся, маги настроили переход в Грейнхолл… Всех, кого успели, туда переместили. Сколько портал стоял, столько и переносили, с рук на руки передавали. Вот. Остальные в Вандарфский госпиталь направлены, что при Рубежах.

– Габриэл в Грейнхолле? – уточнила я, трясясь. – Так далеко отсюда?!

Детина быстро подлил мне в чашку обжигающей настойки.

– Вестимо, там, – покивал старый воин.

– А можно меня туда переместить? – взмолилась я, схватила его за перчатку и крепко сжала. – Я знаю, что дорого, накладно, но герцог все возместит…

– Никак нет, тэйра. Мы все портальные камни, что при войске были, потратили на перемещение в столицу. Стало быть, чтоб врага опередить и местных защитить. Перебросили сюда три отряда, – отрапортовал командир.

– Тогда дайте экипаж… и сопровождение… – бубнила я, вспоминая, что там мне по именному растру положено.

– Никак нельзя, герцогиня. До утра столица экранами перекрыта, входы-выходы блокированы, мои люди зачищают улицы… Прорвались внутрь, нечестивцы рогатые! А снаружи еще опаснее. Зверь раненый по лесам бродит, – строго шипел он. – Харпии измотаны: кто в портал не успел, своим ходом к нам добирался. Да и какое сопровождение, тэйра? Видите же, на моих людях места целого нет. Подлататься бы.

– То есть… То есть я к Габу никак отсюда не попаду?

– Вы даже из столицы выехать не сможете, герцогиня, – он тяжко вздохнул и почесал мокрый ус. – Открытыми держим пока южные ворота, но там бой только завершился, я вас и близко туда не подпущу. Вы теперь под защитой нашей, пройдите в номера, обогрейтесь, отужинайте. А с рассветом вместе поедем, как туман сойдет. Мы много болтаем, но девицу никто не обидит, дурного не думайте.

Сжимая трясущимися пальцами жестяную кружку, я стучала ей о зубы. Забыла, что собиралась отпить.

К нам подошел очевидец битвы на мосту – воин из столичного гарнизона, прихрамывающий на обе ноги и с перевязанным ухом. Рассказал, как увидел туман. Словно ведомый проводником, тот проскользнул через реку и стал красным. А потом из белесой дымки показалась сотня рогов.

Габ как раз возвращался в расположение армии в Вандарфе, но мост пересечь не успел. Он принял бой вместе со стражами Пьяни, сдержал первый натиск, отбросил демонов за реку. Подарил своим отрядам время на перемещение в столицу, скомандовал открыть порталы, а потом…

– Демонский саер… вот сюда… – раненый ошалело стучал себя по ребрам. – По самую рукоять… И кожа аж посинела от яда…

– Тише ты, без подробностей, – пихнул его детина и нервно кивнул на меня.

Ждал дамской паники, истерики, слез… или что там «герцогским бабам» положено. Но все внутри меня окоченело.

«Южные ворота разрушены до основания… Дома разорены, рогатые проникли в сердце столицы…» – доносилось до меня из всех углов. Люди шептались, обменивались новостями, не подозревая, как больно режет меня каждая из них.

Южные ворота… Те самые, через которые я впервые въехала в Пьянь, сбежав от варвара-мужа. А потом мы с Габом покупали там тряпичных кукол и сладости… Неужели там все разрушено? Затоптано, сожжено?

Я вдруг вспомнила девочку с грайнитовыми глазами. Габ сказал, Эмильена в Пьяни. В том домике близ южных ворот, за хлипкой оградой, рядом с лавками сладостей и тряпичных кукол… Они ведь с неллой додумались заколотиться, запереться на все замки?

– Дайте мне харпию, – попросила твердо. – Любую. Измотанную, голодную, полудохлую – какую найдете.

– Моя герцогиня, вам надо отдохнуть, а на рассвете…

– Габриэл говорил, мне дадут харпию, если потребую, – я встала с сидения и скинула с себя чужое пальто. – Вы видели именной растр. Я Грейн. Дайте, это приказ.

– Куда вы собрались без сопровождения? – недовольно проворчал командир раненых и угнетенных. Он и сам морщился, наступая на правую ногу.

– По личному делу, я не покину город. Мне нужна лишь одна чертова драконолошадь, которая еще стоит на ногах. С седлом – обычным, не дамским… Умоляю, скорее! – вскрикнула я.

Что, если малышка испуганно сидит под обломками? Если за залпами магии никто не слышит ее тонких выкриков из подвала? Если никто не знает, что там, в полуразрушенном погорелом доме, шестилетняя дочь отравленного генерала?!

Они все делали слишком медленно, неохотно… Я понимала, конечно: раны. С воинов капало красным, младшие целители подбегали менять повязки, поили страдальцев зельями.

А я нервно топталась по снегу под рыжим фонарем. И не могла думать о мягкой постели «Благодати Верганы», пока Габ изнемогает от ран, а его дочь – совсем одна посреди войны.

Наконец молодой светловолосый воин, тот самый, что злюка, привел двух фиолетовых харпий в военных попонах.

– Я с вами, – коротко объяснил он и помог забраться в седло.

– Вы ранены, – покривилась я.

Весь перемотанный, бледно-зеленый… Но все же он твердо стоял на ногах. Потверже меня, пожалуй.

– Тут все ранены. «Благодать Верганы» еще не слышала столько стонов… А вы из седла вываливаетесь, тэйра. Куда бы вы ни собирались, я с вами, – процедил воин, забрался на кобылицу и дернул поводья.

***

К домику Эмильены мы подбирались в кромешной темноте.

Все рыжие кристаллы, что по вечерам лоснились от магии в фонарях, потухли или были разбиты. Я искала в полумраке ориентиры: лавку с куклами, лоток со сладостями, повозку с кренделями… Но вокруг были лишь черный снег, хлопья покромсанных досок и рваные тряпки.

Вдалеке кривым, неправильным силуэтом темнели разрушенные ворота, несколько магов сообща натягивали на них голубой защитный экран. Теперь и этот выход надежно заблокирован: ни войти, ни выйти.

– Вроде бы здесь, – я указала рукавицей на покосившееся каменное строение. Прямо за ним должен найтись заборчик с калиткой и проход к тайному дому.

На армейской боевой харпии я держалась неуверенно, пошатывалась, будто тоже была ранена. Мы с Ральдо (так звали молчаливого злюку) осторожно завернули в черный проем. Воин первым, я – максимально близко позади, «нос в хвост». Так мы договорились на площади, когда отправлялись к воротам: на улицах Пьяни еще встречались озлобленные рогатые и их ездовые твари.

Дом Эмильены выглядел целым. Снег вокруг рыхлый, белый – дорожку никто не протоптал. Только в окнах – ни огонька.

Может, Габ успел по своему ошейнику-коммутатору связаться с Бланко и дать приказ? И девочку с неллой эвакуировали в Грейнхолл?

– Не пора объяснить, кого мы ищем? – недовольно пробурчал Ральдо, бесшумно спрыгивая со своей харпии. Даже не покривился, хотя рана точно причинила ему боль.

– Одну девочку и одну женщину. При них бумага о покровительстве короны и необходимости защищать их любой ценой. Должна быть, – добавила хмуро и тоже медленно сползла с кобылки. – Если они более аккуратны, чем я.

Дверь была заколочена чарами изнутри и напору плеча Ральдо не поддалась. На окнах висели непроницаемые серебристые экраны, по крыше тянулась тетива, защищавшая от разрушительной магической мощи. Только благодаря заклятьям домик Эмильены сохранился не в пример лучше соседних: дородная нелла была не так уж проста.

– Эмильена, ты здесь? – прокричала я шепотом и постучала кулаком в стекло. – Открой! Это Галлея!

Раз чары облепляют домик снаружи, значит, жильцы еще внутри. Как звали неллу, я, к прискорбию, не запомнила.

– Откройте нам. Это Галлея Грейн, я от Габриэла… от Габи… – кричала громче, уповая на то, что голос мой малышка узнает. А лица в темноте не видно. – Со мной воин Сатарской армии, мы вас защитим!

Наконец хвостик чар на двери смотался, и с древесным скрипом в щели появилось перепуганное лицо неллы. За ее спиной топорщились черные кудряшки и детский меховой полушубок.

– Вы не принцесса Галлея! – обвиняюще взвизгнула женщина и поспешила затворить дверь. Благо, Ральдо успел просунуть ботинок и дернул ручку на себя.

– Тихо. Где ребенок? Мы забираем его – с вами или без вас.

И откуда в ворчливом голосе злюки проклюнулись командирские нотки?

– По какому это праву забираете? Не отдам! – дрожала нелла, закрывая малышку собой. Отрабатывала каждый сат, что платил ей герцог.

– Я действительно не Галлея, но я была здесь недавно, – я торопливо достала из-за пазухи растр и вручила женщине. Присела на корточки и поманила девочку, жмущуюся к няне. – Ты учила меня играть в куклы, помнишь? Мы подарили тебе Лавру в золотистом платье.

Два грайнита недоверчиво мерцали напротив моих глаз. Они блестели от слез: шум войны прилично напугал малышку.

– Я жена Габриэла, Ализа Грейн.

– Ты отвезешь меня к Габи? – с надеждой уточнила девочка.

– Я сделаю все, чтобы мы оказались рядом с ним поскорее, – пообещала я. Подняла лицо на неллу. – У вас должна быть похожая бумага. Найдите, она пригодится. А ты, Эмильена, собери поскорее самые нужные вещички.

– Мои куклы!

– Одну… Бери одну, самую любимую, – строго прошептала я, черт знает, на что надеясь.

Разумеется, она набрала их с десяток: самое ценное. Так что обратно мы ехали не вчетвером, а в божественной компании тряпичной Лавры, двух Сато, трех Верган, не лучшей версии Триксет с кривым глазом, двух Шарий и парочки разлохмаченных младших.

Все это богатство ехало на нашей харпии, зажатое между моей мантией и пальтишком Эмильены. Нелла деловито уселась перед Ральдо, и злюка временами бросал на меня убивательные взгляды.

– Там кто-то с рогами! – пискнула девочка мне в ухо. Она сидела лицом к хвосту, спиной к гриве, и тыкалась в мой воротник подмерзшей щекой.

Даже оборачиваться не пришлось, чтобы удостовериться: нас приследуют. Харпия тревожно заржала и ломанулась вперед по скользкой дорожке.

– Быстрее… Бежим, – шептала я, путаясь носом в черных кудряшках. – Не бойся, если не свалимся с этой клячи, они нас не поймают.

Если… Держаться в седле в обнимку с шестилеткой и десятком тряпичных «ипостасей» было трудно. Почти не под силу. Но я умоляла себя не оплошать.

Эмильена даже пахла, как Габ. Маленький кусочек герцога – перепуганный и лохматый – у меня на коленях! Как можно уронить такое сокровище?

***

– Мы займем покои герцога Грейнского. Провожать не нужно, я знаю, где его комната, – сообщила я хозяйке «Благодати», вытряхивая снег из капюшона.

Эмильена топталась рядом, пересчитывала кукол и старалась не глядеть в густо накрашенное лицо незнакомой тэйры.

– Пойми, милочка, я не прочь сдать тебе комнату – хоть на час, хоть на ночную, если в кармане золотой имеется. Но не сегодня: номера заняты ранеными и оплачены короной, – лениво повторила владелица. – Попроси приюта у любого из тэров, чай, не откажут, пригреют. А детку я, так и быть, уложу в хозяйской.

– Мы займем покои Габриэла Грейнского, – повторила я твердо. – Я его жена.

– «Жена-а»… А это, стало быть, «дочь»? – снисходительно улыбнулась дама.

Я устало закатила глаза и полезла во внутренний карман. Похоже, о насыщенном графике герцогских «кругосветок» знали все. Воины, лекари, торговцы… И лучше прочих – хозяйка номеров по третьей улице.

– А мы и не в курсе, что у нашего генерала полный комплект, – гоготнул бородатый мужик за плечом женщины.

– Именно так, – вздохнула я и сунула две бумажки им под нос. – Полный комплект. И мы займем…

– Они займут, – припечатал старый командир отряда, показавшийся у дверей. – Но сначала отужинают, да, тэйры?

Мы присоединились к раненым на кухне. Отдельной господской столовой в «Благодати Верганы» не было, еду подавали прямо в номера. Но с минуты, когда дом по третьей улице был передан в распоряжение Сатарской армии, здесь все переменилось.

В просторном кухонном помещении сдвинули столы, у стен расставили длинные лавки. Повариха, несмотря на поздний час, без устали магичила над кастрюлями. Над дымящимися железными чашками разлетался гомон, перекрывавший стоны раненых.

– Тише вы, ребенок за столом! – рявкнул на всех командир и усадил нас с краю скамьи подле себя. – Ишь, раскочегарились! Слова приличного не услыхать…

Я еще раз уточнила у него шепотом, нельзя ли отправиться в Грейнхолл ночью. Меня толкало, подстегивало дурным предчувствием: поспеши, Лизавета, поспеши! Но вояка оказался непреклонен. Первый экипаж уедет с рассветом, а пока – спать, есть и молиться богиням.

– Если я отлучусь, приглядите за девочкой, – попросила командира.

– Ох, герцогиня, на мне два отряда раненых. Недосуг мне нянькаться еще и с мелкой!

– Вы в ее глаза посмотрите. Внимательно, на свету. А потом своему генералу повторите все слово в слово, – прошептала строго и отвернулась. Знала, что посмотрит попозже и выводы сделает.

***

Убедившись, что белье в постели Габа свежее, камин затоплен, а в покоях нет ни демонов, ни мужчин, я уложила Эмильену на подушку. Рядом слева и справа устроила ее кукол – пусть охраняют. Измотанная поездкой, снегом и шумом, девочка мгновенно обмякла и закрыла глаза.

Нелла замоталась в пальто и захрапела в кресле. Я завесила окна, подоткнула под сопящую малышку одеяло и вышла из спальни. Пока в Пьяни нет более безопасного места, чем номера по третьей улице, до отказа набитые боевыми магами.

Когда мы ушли наверх, воины принялись обсуждать раненого генерала и его «полный комплект». Всякий сделал верные выводы и теперь уж готов был отдать за малышку жизнь, если потребуется. Именно так и должно быть, что бы там ни думали советники Владыки.

Эмильена продолжение Габа, его плоть и кровь… Пусть и рождена вне законного брака. Она тоже Грейн.

Не в силах уснуть, я спустилась вниз и прислушалась к разговорам на кухне. Теперь все обсуждали синий яд Керракта – смертоносный, от которого нет спасения, – и меня перекручивало.

Нет, нет… Не может быть все так, как они говорят! Габ не умрет от какого-то глупого ножика!

Он любимчик Верганы, он генерал, он жил этой войной семь лет. Он не имеет права вот так взять и помереть. Мы еще талончики и расписания не обсудили!

Зачем-то я каждые пять минут проверяла печать на ладони. Она становилась все бледнее и бледнее… Скоро я вовсе лишусь главной приметы из именного растра.

Мне не нравилось хлюпающее ощущение, рождавшееся внутри. Странной пустоты и… свободы.

Сердце ходило ходуном. Из города до утра не выйти, в академию не попасть, о Габриэле вестей не получить… Но как можно сидеть спокойно?

– Куда? – подорвался за мной командир, едва я вскочила с лавки.

– Пойду в храм. Помолюсь за мужа, – пробормотала нервно.

– Это дело ладное, – учтиво кивнул старик. – Вы богиней выбранная. Вас послушают.

Не хотелось его разочаровывать, но шансов немного… Попробуй докричись до Верганы в этом кошмаре. Наверняка все в Сатаре сейчас шлют мольбы, и «линия переполнена».

Украдкой я взяла со стола бутылку молока, ломоть хлеба и кусок ветчины. Рассовала по карманам мантии и вернулась к божественной горе. Судьба моя до конца дней по утесам ползать.

***

Он еще был тут. Мой рогатый враг.

– Зачем вернулась, хара? Это не твой храм, – поморщился Ахнет, разлепляя веки.

– Хочу помолиться богине.

– Их богине, чужой, – скривился он.

– Моего бога тут нет, и я не знаю, кого еще просить… Вот. Держи.

Я медленно опустилась, присела и подтолкнула к рогатому хлеб с ветчиной и бутылку. Ближе подойти опасалась: настроение раненого демона за последние часы могло измениться.

– Я ждал, что ты воинов приведешь, – хмыкнул Ахнет, растянул на загорелом лице коварную ухмылку и приподнялся на локтях. – Глупая, глупая хара. Я ж тебе шейку переломить могу. Двумя пальцами, даже в таком состоянии. Если отпускают – убегай… и никогда не возвращайся, таковы правила Веера.

– Я очень глупая, – согласилась с ним сокрушенно.