Подожди до завтра (СИ)

Глава 14

Кроватки, коляски, глупые ссоры на пустом месте, сессия, нехватка денег — все это навалилось на Андрея. Мать обрывала ему телефон, жалуясь на Машу. Стоило ему прийти домой, как Маша жаловалась ему на мать. Он оказался между двух огней. Они ничего не могли поделить. Спор возникал из-за каждой мелочи, начиная от того, что не туда была поставлена тарелка, заканчивая в каком порядке квартиру убирать. Где вначале надо мыть пол: на кухне и в коридоре или в комнатах? Прям такая глобальная проблема. Порой ему казалось, что эти две женщины впали в детство.

Когда привезли и собрали кроватку, то в комнате сразу стало меньше места. Возвращаясь домой, он не узнавал комнату. Каждый раз что-то менялось. Вначале появилось Машино постельное белье, потом на полках появились ее вещи. Все его были перебраны и переложены. Часть полок заняли детские вещи. На полке, где раньше у него стояли награды, теперь стояли бутылочки и погремушки. Все это было непривычно.

Маша вела себя, как сумасшедшая. Вместо того чтоб лежать, как ей прописал врач, она то лезла пыль со шкафа снимать, то окно помыть решила. Он помнил, как пришел домой, зашел в комнату, а там Маша на стул поставила табурет и окно моет. Вся эта конструкция шаталась. В этот момент он понял, как можно поседеть за минуту. Если бы у него от испуга не пропал дар речи, то он много чего сказал Маше. Он просто снял ее и сам закончил с окном. Он попытался что-то ей сказать, но она не поняла. Из-за беременности Маша словно поглупела.

При этом она считала, что ничего такого не происходит. В итоге Андрей решил подождать, когда она родит, надеясь, что разум к ней вернётся.

— Я предлагаю отменить роспись, — заявила она. Андрей пытался сосредоточиться перед экзаменом, но Маша то и дело мельтешила с тряпкой, убирая несуществующую пыль.

— Зачем? — спросил он.

— Мне кажется, это плохая идея. Все идет к тому, что это ошибка.

— Пока я не вижу проблем.

— Посмотри сам, — она остановилась рядом с ним. Пришлось закрыть тетрадки и посмотреть на нее. Маша была спокойна, но в глазах был страх и растерянность, которую она не могла скрыть. Руки нервно теребили тряпку. Андрей притянул ее к себе и посадил рядом на кровать. Отобрал дурацкую тряпку из рук.

— На что я должен посмотреть? — он ее обнял и начал водить пальцами по небольшим ладошками.

— У тебя на завтра экзамен перенесли.

— И что? Мы все равно успеем с тобой. Попрошу первым пойти отвечать. Так что успею, — спокойно сказал Андрей. Рядом с ней он себя великаном чувствовал.

— Потом мне сон плохой снился.

— Тебе часто кошмары снятся. Это не аргумент, — возразил он. А Маша нервничала. Он чувствовал, как она дрожала. Прям заяц. Нервничать ей было противопоказано.

— У нас ужиться не получается, — выдвинула главный аргумент Маша.

— По мне, так неплохо живем.

— Разве это жизнь? Ты вечно занят, а я тут с твоей мамой воюю.

— А что для тебя жизнь? — немного подумав, спросил Андрей. — Как, по-твоему, должно быть?

— Не знаю. Но не так.

— Чтоб я сидел все время с тобой? Так тогда я тебя начну раздражать. Мешаться. Маш, тебе сейчас скучно. Страшно. Чего ты так боишься штампа в паспорте? Это не приговор.

— Это обязательства. Все становится слишком серьезным, — ответила она.

— Мы давно уже не играем. Вот как я узнал, что скоро нас объединит что-то большее, чем постель, так игры и закончились. Началась жизнь. А в жизни нет гладкости. Всегда будут проблемы, страхи, неуверенность. Но мы с тобой вместе. Значит, бояться нам не надо.

— А я и не боюсь, — ответила Маша. — Просто не понимаю, зачем нам лишние хлопоты, если мы все равно разойдемся.

— Опять двадцать пять. С чего нам расходиться? — спросил он.

— Это рано или поздно произойдет. Давай не будем строить иллюзий.

— Маш, я тебе открою одну страшную вещь: мы все смертные и рано или поздно умираем. Как тебе мой секрет?

— Это ты сейчас к чему?

— К тому, что зная, что рано или поздно придет всему конец, мы разве перестаем жить? Перестаем вставать каждое утро, работать, любить, отдыхать, смеяться и плакать? Мы же не лежим на кровати, считая, что зачем шевелиться, если все равно дальше будет только тлен. Так и тут. Маш, мы можем расстаться, а можем прожить всю жизнь вместе. Каждый день рассветы встречать и закаты провожать. Согласна со мной?

— Это все сказки, — отмахнулась Маша, а сама к нему прижалась. Вроде успокаиваться начала.

— А мы можем эту сказку в жизнь превратить. Знаешь почему? Потому что мы человеки, которые могут почти все. Как волшебники.

— Человеки? — Маша развернулась и посмотрела на него. На губах играла улыбка.

— Так не звери же, — разглядывая ее лицо, ответил Андрей. Ему хотелось понять, о чем она думает. Что скрывают глубокие, колдовские глаза.

— Рано или поздно все пройдет, — сказала Маша.

— Вечного ничего не бывает. Но когда что-то заканчивается, начинается другое. Это нормально. Сегодня последний день твоей свободы. Понятно, что страшно. Наверное, тебе кажется, что после штампа что-то поменяется? Нет. Все останется как сейчас. Я не превращусь в чудище. Не стану запирать тебя дома или там руку поднимать. Чего еще придумать можно? — Андрей на минуту замолчал.

— Ну и зачем тебе все это?

— Это хоть мнимая гарантия для меня. Что ты не сбежишь молча. Знаешь, как придумывают обиду, а потом даже оправдаться не дают.

— Это кто так придумывает? Ты про женщин? — спросила она, готовая обидеться.

— Про человеков. Что-то придумать, не так понять может как мужчина, так и женщина, — примирительно сказал Андрей. — Еще не хочу, чтоб ты ребенка от меня прятала. Вместе хочу с тобой быть.

— Почему? — вновь спросила она. Просто, игра угадай правильный ответ.

— Может, потому что тебя люблю? — видно он угадал. Маша расслабилась. Довольно вздохнула. Обычная капризная девчонка. Сколько бы ей лет ни было, а все равно остается такой. Он же в последнее время начал забывать об этом. Слишком много всего навалилось. Она уже напридумывала себе чего-то.

Андрей закинул тетрадки на подоконник.

— Ты чего? — спросила его Маша.

— Перерыв. Иногда надо голове отдыхать давать, — ответил Андрей, заваливаясь на кровать. — Иди ко мне. Хочешь спросить зачем? Буду тебе в любви признаваться.

— Так вроде сказал, — откидывая волосы назад, ответила Маша. А на губах так и играла улыбка. В открытое окно подул летний ветерок, принося с улицы запах листвы и пыли. Он заиграл ее волосами, которые распушились тонкой паутиной.

— А у нас теперь есть лимит на слова? Не знал. Какая ты красивая! Даже не представляешь.

— А буду страшной, то бросишь? — собирая волосы резинкой, спросила Маша.

— Вот что ты за человек! Я тебе одно говорю, а ты сразу передергиваешь.

— Вот такая, какая есть, — она легла рядом. Андрей сразу обнял ее и поцеловал.

— Все равно нравишься.

— Это пока.

— Ты меня отговорить хочешь? — спросил он. Маша утвердительно кивнула. — Все равно я тебя не отпущу. Ни через месяц, ни через год, ни через десять лет.

— Андрей, ты очень упрямый.

— Очень, — не став спорить ответил он. — И как ты это еще не поняла?

— Я одного не могу понять, ты все назло делаешь? Споришь, доказываешь…

— Я делаю только то, что считаю нужным и правильным, — ответил он, то и дело прерываясь на поцелуи. — А еще я делаю то, что мне нравится. Например, тебя целовать.

— Мне очень страшно, — она положила голову ему на плечо. — Все время кажется, что будет беда. Осложнения.

— Женщины часто во время беременности мнительные становятся. Страх перед родами — это вполне естественно. Тем более ты раньше не рожала. Неизвестность всегда пугает. Тебя же напугать легко. Вот ты и переживаешь. Все у нас с тобой будет хорошо. Нельзя, чтоб было плохо.

— А если будет? Вот представь на минуту, что…

— Даже представлять не буду и тебе не советую. Зачем себя накручивать, волновать? Надо о хорошем думать. Хорошие мысли материализуются. С остальным мы справимся.

— Мне бы твоей уверенности, — вздохнула Маша.

— Будь ты такая вся уверенная, то я тебе бы не был нужен. Пока хоть в этом могу пригодиться, — ответил Андрей.

Маша вроде успокоилась. Даже задремала. Он же лежал и смотрел в потолок. Надо будет искать другую подработку. Димон решил прикрыть свой бизнес. Все получилось неожиданно. Его невесте предложили хорошую работу в Питере. Он решил сорваться вместе с ней. Андрею оставалось лишь пожелать ему удачи на новом месте. Маша о его проблемах не знала, как и мама. Пока никого Андрей не хотел посвящать в эти дела. Но что-то нужно было делать. К отцу идти он не хотел. Сам должен справиться. Это уже было принципиально.

Они расписались на следующий день. Андрей еле успел к назначенному времени. Лето радовало теплым днем, зачетка экзаменом. Маша в симпатичном платье шла рядом с ним и ела мороженое. Вот чего от жизни можно было желать? Его все устраивало. А осенью и подумать не мог, что в июне его кто-то окольцует. Тонкий ободок непривычно охватывал безымянный палец.

Маша сама предложила пройтись в парке. Андрей согласился. Аня с мамой остались дома, так как Аня заболела ангиной и теперь лежала с больным горлом дома.

Все произошло быстро. Он расслабился. Да и что могло произойти в парке? На дорожке среди зеленого газона? Ребята неслись на скорости, обгоняя людей. На роликах, в защите. Все как положено. Подростки лет по тринадцать, может чуть старше. Просто толкнули, а он не успел подхватить.

Дальше все происходило как в кошмарном сне. Маша на асфальте держится за живот. Кто-то звонит в скорую помощь. Все платье промокло. Отошли воды? И он ничего не может сделать. Во рту отвратительный привкус беспомощности. Нет, не сейчас. Потом. Сейчас он должен быть рядом с ней.

— Маша, все будет хорошо. Не бойся.

— Я говорила, что все пойдёт не так, — прошептала она, теряя сознание.

Скорая приехала быстро. Он хотел с ней поехать, но не разрешили. Ему там было не место. Он и сам это понимал. Хорошо у Маши документы были с собой. Ее увезли. Ему оставалось только ждать. Погуляли

Маша родила девочку. Маленькую принцессу, которая оказалась в реанимации. Маленькая, рожденная раньше срока, его малышка. Он проводил все время, которое разрешали находиться в реанимации. Немного. Но и это он уже считал чудом. Там он и увидел Машу. Бледная, с черными кругами под глазами и слезами.

— А это оставь. Нечего ребёнка пугать. Ей и без того досталось, — остановил ее Андрей.

— Столько трубок…

— Это всего лишь датчики, чтоб за сердечком наблюдать. А ты сразу пугаться. Ничего, скоро вы поправитесь, и я вас домой заберу.

— Андрей, это лишнее, — сказала Маша.

— Потом, — остановил ее Андрей. — Знаешь, что меня в первый раз поразило? У нее ладошки маленькие, с мой палец. Жуть. Не верится, что из такой малышки вырастит красавица. И в тебя ростом будет.

— Я не могу больше. А то расплачусь, — сказала Маша.

— Маш, я сейчас, я практику выхожу. Не буду к малышке успевать. Ты ведь ее будешь навещать? А то ей здесь одной страшно.

— Конечно, я так перед ней виновата, — уже у выхода из реанимации Маша расплакалась.

— Прекрати, никто не виноват. Так получилось. Ничего. Ты жива, малышка жива. Все нормально.

— Ненормально. — Маша отрицательно покачала головой.

— Давай для начала ты успокоишься и начнешь брать телефон. И мы с тобой начнем разговаривать. Я понимаю, что ты не хочешь меня видеть и слышать…

— Ты хороший, а я…

— А ты замечательная. У нас чудесная девочка. Заканчивай слезы лить. Выздоравливай и, пожалуйста, бери трубку телефона. Пока иди в палату. Еле на ногах стоишь, — он поцеловал ее в щеку. — Еще созвонимся, а мне пора на работу.