Похищая жизни

День десятый

Последние полчаса я тщетно боролся с зевотой, вслушиваясь в назойливое жужжание напомаженной леди и рассеянно кивая в такт ее излияниям. Уже давно перевалило за полночь, но эта наглая свора, презрев все правила приличия, и не думала расходиться. Гостиная полнилась заливистым смехом, в столовой звенел фарфор. Милые дамы не переставали угощаться чаем и сэндвичами (и куда в них столько лезет?!), на время выпав из модного образа анорексичных барышень. В будуаре на втором этаже громыхала уже не знаю какая по счету мелодия, грозясь уничтожить мои барабанные перепонки. Ей вторило треньканье давно расстроенного рояля, оккупированного «красоткой» из театра, той самой, с лошадиной челюстью, вообразившей себя непревзойденной пианисткой и решившей добить меня окончательно. Это ей почти удалось.

От дорогих пестрых нарядов и гирлянд украшений, которыми были обвешаны наши гостьи, рябило в глазах. Вот бы стать на время слепоглухонемым или превратиться в невидимого…

На сей раз маменька превзошла саму себя, умудрилась в короткий срок оповестить всех незамужних и богатых девиц в радиусе, наверное, тысячи и тысячи миль. Словно пчелы на мед слетелись они сейчас на мою бедную голову, и каждая мечтала превратить меня в своего трутня. Но я так просто не сдамся!

Стоило отделаться от одной прилипучей кокетки, как ее сменяла другая. Не получилось спрятаться даже в собственном кабинете. Только опрокинул в себя бокал бренди и почувствовал, что гул в голове начинает постепенно стихать, как дверь, скрипнув тонким сопрано, впустила очередную конкурсантку. На мое плечо опустилась пухленькая надушенная ладошка.

— Мистер Уистлер, а я вас повсюду ищу, — жеманно протянуло небесное создание, взмахнув ресницами-опахалами.

Я со стоном опустился в кресло. Непрошенная собеседница тут же примостилась рядом и принялась, словно заведенная, плести что-то насчет преклонения передо мной, моей профессией, моей матерью и всем нам сопутствующим. Поэтому, когда кто-то начал отчаянно дергать шнурок звонка, я сорвался с места и со скоростью звука помчался в холл, опередив размеренно выступающего Хэтча и резво семенящую мать, пожелавшую лично выяснить, кто посмел потревожить почтенное семейство Уистлеров в столь поздний час.

Надеюсь, это из моего Бюро, — вознес самую горячую молитву, на которую был только способен. Не стану даже возражать, если на город обрушилась божья кара. Все равно лучше, чем этот щебечущий рай.

Но такого пердимонокля точно не ожидал. Стоило распахнуть дверь, как мне в грудь впечатался чей-то кулак. Под хриплое сипение (воздух никак не желал наполнять легкие) и синхронное «ах!» высыпавших из гостиной барышень, я по инерции сделал несколько шагов назад и растянулся посреди холла, нечаянно задев напольную вазу. Тонкий фаянс жалобно звякнул и приказал долго жить. Маман возвела руки в немом укоре и по привычке собралась имитировать обморок, тем самым поставив последний аккорд в этой маленькой импровизированной пьесе, но передумала, решив досмотреть ее до конца.

На секунду замешкавшись, Шейрон недоуменно обозревал собравшихся. Нет бы дойти своим слабым умишком, что момент для «дружеского» визита выбран не самый удачный, но он с упорством дикого кабана ринулся на меня. В глазах читалось явное намеренье пересчитать мои зубы, которыми я, кстати говоря, очень гордился. Благо, успел увернуться и порадоваться своей реакции, а так же от души посочувствовать Вильерсу, потому что его кулак, пройдя всего в паре дюймов от моего лица, угодил в мраморную грудь обнаженной красавицы. Статуя лишь слегка покачнулась, а бедняга Шейрон взвыл не своим голосом. Воспользовавшись дезориентацией противника, я подскочил к нему. Хук справа получился удачным. Подтверждением этого была согнутая пополам фигура бастарда, а впечатлительная публика издала дружное «ох!». Никак не пойму, на чьей она стороне: моей или этого наглого ловеласа.

— Прости, но я не боксерская груша и не привык участвовать в боях без правил, — рыкнул на поверженного противника.

Тот гневно уставился на меня и заорал:

— Где она?!

— Не пробовал прочистить мозги? Кажется, они у тебя основательно засорены, — огрызнулся я, борясь с желанием опробовать на недоумке свой коронный удар в челюсть. Для профилактики. Чтобы в следующий раз неповадно было лезть на меня с кулаками.

Прекрасная половина человечества, раскрыв рты, следила за развитием событий, поочередно переводя взгляд с одного «соперника» на другого.

А белобрысый и не думал усмирять свой норов.

— Повторяю, где Алексис?! — звуки из него вырывались с каким-то подозрительным бульканьем, еще чуть-чуть и захлебнется собственной желчью.

— Я что, похож на похитителя чужих любовниц?! Поищи ее лучше в своей постели. И вообще, женщины в настоящее время меня в принципе не интересуют!

Барышни снова охнули, теперь уже с возмущением, а Шейрон как-то странно на меня посмотрел.

— Мужчины тоже, — поспешил я снять с себя гнусные подозрения.

Бастард никак не желал утихомириваться. Оттолкнув меня, понесся к лестнице и, распихивая замерших на ступенях бледнолицых красоток, взлетел наверх. Потирая ушибленные ребра, я поплелся следом. Недалекому ухажеру Алексис и в голову не пришло, что уединиться с кем-либо, когда весь дом роится этими алчными мисс, каждая из которых мечтает заполучить меня в безраздельное пользование, при всем желании не получилось бы.

Шейрон тщательно обыскал спальню, даже заполз под кровать (не доверял, наверное, своему зрению) и заглянул в платяной шкаф.

— Посмотри хорошенько под шляпой, — не отставал я от него ни на шаг.

Обшарив остальные комнаты, горе-сыщик вернулся в коридор.

— Нашел, что искал? — подпирая плечом стену, ухмыльнулся я. — За зубочистками не смотрел?

Бастард озадаченно почесал затылок:

— Думал, она сейчас c тобой.

— Ты мне льстишь, — отозвался с иронией.

— Ведь после случая в театре… — заикнулось было королевское отродье, но я поспешил отвлечь его буйную фантазию, дабы снова не распоясался.

— Возможно, в чем-то ты и прав. Алексис не является эталоном добродетели и вполне способна на измену. Вот только с кандидатом в счастливчики малость просчитался.

Вельможный придурок обиженно поджал губы, набычился, будто снова готовился к рукопашной. Я на всякий случай отошел от лестницы, не хотелось бы кубарем скатиться вниз, прямо к маменькиным ногам.

Справившись с эмоциями, Шейрон озадаченно крякнул.

— И что мне теперь прикажешь делать? Где ее искать?!

Снизу уже отчетливо доносился знакомый голос с истеричными нотками, вопрошающий у приунывшей публики, что же это такое творится в ее собственном доме.

— Пойдем в кабинет. Здесь все равно поговорить не дадут. — Я схватил незваного гостя за руку и поволок за собой. — Рассказывай! — велел тому, захлопнув дверь и впихнув его в кресло.

Шейрон уже спокойней начал излагать проблему. В начале двенадцатого он заявился к своей обоже на постельное рандеву, однако той, как ни странно, дома не оказалось. Битых двадцать минут бастард колотил в дверь и орал под окнами, периодически в них заглядывая, но не увидел ни лучика света и не услышал ни звука. Зато из дома напротив начали выглядывать взбешенные жители. И так как вопли Шейрона были очень не похожи на сладкую серенаду, его стали бомбардировать подгнившими фруктами. Пришлось отступать. Вот тогда-то в его светлую голову и закралась крамольная мысль, что наши с Алексис отношения не ограничиваются только работой и уже перешли из разряда профессиональных в разряд интимных.

— Нелепое умозаключение! — совершенно справедливо возмутился я, подливая себе и гостю бренди. — Насколько мне известно, в последние дни, вернее, ночи, вы практически не расставались. И будь мисс Брук даже семи пядей во лбу, навряд ли бы смогла раздвоиться. Проще уж пригласить нас обоих в свою постель. — Я запнулся, поняв, что хватил лишнего, и параллельно отчитал себя за неслыханные фантазии. Нет, не потому что считал Алексис целомудренной девой, способной лишь на непорочное зачатие, а потому, что довольно часто стал ловить себя на недозволенных размышлениях о моей просто напарнице. Причем, узнай Шейрон, какая у меня в голове варится каша, уже давно размазал бы по стенке.

Постарался отделаться от аномального наваждения и рассуждать только здраво:

— Одно из двух: или она все-таки тебе изменяет и в данный момент дурачится в обществе какого-нибудь вертопраха, вроде тебя, или…

— С ней что-то произошло, — одними губами прошептал Вильерс, сливаясь цветом лица со своими светлыми, ухоженными волосами и тоненькой ниточкой усов. Затем грозно ударил антикварным бокалом по крышке стола, и фужер сразу же лишился ноги. Новый повод маменьке для скорби. Бастард подскочил ко мне. — Ты должен помочь!

Вот те раз!

— Ты только что чуть не лишил меня жизни, а я тебе, оказывается, еще и должен остался. Хочешь получить долг прямо сейчас? — Я угрожающе закатал рукава.

— Чувствую, она в опасности! — продолжал давить на психику новоиспеченный «Ромео».

— Смею напомнить, что не так давно твое чутье тебя наглым образом обмануло. — Я терпеливо разжал унизанные перстнями пальцы, вцепившиеся в отворот моего фрака (что за вздорная привычка виснуть на чужой одежде!) и хотел уже препроводить баламута за шкирку к выходу, но потом прикинул, что лучше: продолжить невыносимый вечер в обществе восторженных девиц (теперь я для них стал чем-то вроде героя) или убить пару часов в компании этого идиота. Разумеется, колесо фортуны остановилось на Шейроне. — Пойдем, дружище, по дороге решим, как поступить!

Внизу было настоящее столпотворение. Несравненные леди разделились на зрителей и актеров. Последние, во главе с моей матушкой, с патетикой в голосе высказывали самые нелепые предположения; остальные внимали им, исступленно обмахиваясь веерами.

Когда мы показались на лестнице, гомон на мгновение стих, а потом с удвоенной силой обрушился на наши головы. Шейрон интуитивно попятился, будто хотел спрятаться за моей спиной. Оказывается, он еще и трус! Я ободряюще похлопал его по плечу и подтолкнул к ступеням:

— Смелее, приятель! Может, плюнешь на свою неверную Алексис и покопаешься в этом рассаднике зла и порока?

Неблагодарный лишь что-то буркнул в ответ.

Преодолев сумятицу и отделавшись несколькими невнятными фразами от маман, умирающей от нездорового любопытства, мы сели в маленькое ландо, больше подходящее какой-нибудь утонченной леди, и покатили по ночной улице.

Пока ехали, попробовал поразмышлять:

— Я довез ее до Ривер-плейс, потом мы расстались.

— Во сколько это было? — ревниво уточнил белобрысый.

— Только не начинай! — закатил я глаза. Напомнив себе, что к таким кретинам, как Вильерс, нужно относиться снисходительно, терпеливо продолжил: — Около семи.

— И ты оставил ее там одну на ночь глядя?! — вылупил на меня свои голубые глазищи бастард.

— Алексис уже большая девочка и вполне способна о себе позаботиться, — парировал я, хотя у самого на сердце кошки скребли. При всем своем непостоянстве Брук умела держать слово и раз договорилась о встрече с этим болваном, то ни за что бы не отменила. Тем более что назначила ее у себя дома. — Не паникуй, уверен, с ней все в порядке, — попытался успокоить Шейрона, а заодно и самого себя.

— И как ты предлагаешь ее искать? — Мужчина принял прокурорскую позу — скрестил руки на груди и вытаращился на меня с осуждением — будто пропажа его ненаглядной была целиком и полностью на моей совести.

— Разберемся. — Я сосредоточенно следил за дорогой, вспоминая события минувших дней.

Бесспорно, в последнее время Алексис выглядела встревоженной, если не сказать напуганной. Она явно чего-то опасалась. Да еще и эта история с деньгами. Не думаю, что Брук так переживала за оплату счетов, было там что-то другое. Ох, дорогуша, во что же ты вляпалась?..

Мы остановились возле небольшого приземистого здания, выложенного из серого кирпича, и, выйдя из ландо, двинулись по мосту в том направлении, каким следовала вчера Алексис. На улице не было ни души. Только из кабака неподалеку доносился пьяный хор голосов да веселая музыка. Вроде той, что сегодня так бездарно исполняла мисс Эжени, приводя меня в исступление.

Под ногами что-то противно хрустнуло. Вглядевшись в темноту, увидел валявшийся неподалеку фонарь с дугообразной ручкой и разбитым стеклом, вроде тех, что использовали кондукторы омнибусов. Опустившись на корточки, внимательно оглядел булыжную мостовую, даже толком не понимая, что именно собираюсь здесь обнаружить. К сожалению, больше ничего найти не удалось, однако чутье подсказывало, что именно отсюда начали развиваться события.

Шейрон поворошил носком туфли осколки и, не удосужившись внятно изложить свои мысли (если он, конечно, вообще на это способен), тронулся дальше. Перегнувшись через перила, я заметил прибитые к кромке берега барки и старую, одиноко покачивающуюся на волнах лодку с перекинутой через нее рыбацкой сетью. Тонкий изогнутый месяц, как в зеркале, отражался в воде. Я спустился с моста, описал круг по небольшой площадке, к которой вплотную примыкали обшарпанные дома с сомнительной репутацией. Вернулся к Шейрону. Тот протирал штаны на скамейке возле табачного магазина и громко вздыхал, таким образом то ли выражая тревогу о своей зазнобе, то ли давая понять, что игра в сыщики ему уже порядком поднадоела.

— Ну что? — нетерпеливо воскликнул он.

— Пока ничего. — Я снова внимательно осмотрел пространство, мысленно ругая себя за беспечность, а Алексис за талант влипать в неприятности. Если честно, то даже не представлял, куда она могла подеваться и с чего начинать поиски.

— Давай пройдемся по местным забегаловкам, может, ее кто-нибудь вспомнит. — Блондин отряхнул пальто, брезгливо огляделся по сторонам, всем своим видом выказывая парадоксальное несоответствие своей вельможной персоны к здешним трущобам, и направился к первой попавшейся подворотне.

Так как ничего лучшего я пока не придумал, последовал за ним, но, завернув за угол дома, остановился как вкопанный. На обочине валялась шляпка с красно-желтым букетиком. Не каждая женщина осмелилась бы напялить на себя такой экстравагантный убор, однако это не помешало мисс Брук щеголять в нем вчера весь день.

— Шейрон! — окликнул я бастарда, уже навострившего лыжи в ближайший притон.

Возле входа в питейное заведение, привалившись к стене, сидел забулдыга в замызганном сюртуке и наброшенных поверх каких-то лохмотьях. То ли он спал, то ли пребывал в блаженной отключке. Рядом валялась бутылка темного стекла. Из горлышка на землю стекало вино, образовывая маленькую липкую лужицу.

— Алексис здесь точно была, это ее шляпка!

— Проклятье! Мне это уже совершенно не нравится! — воскликнул Вильерс, пиная ни в чем неповинную бутылку.

Можно подумать, что я в восторге…

— Нужно ее разыскать!

— И всего лишь? Указания давать все горазды! — фыркнул я. — А вот где взять свидетелей?

Как вскоре выяснилось, один все-таки обнаружился. Привлеченный нашей словесной перепалкой, пьянчуга вышел из нирваны и поманил нас пальцем.

— Джентльмены, если ищете молодую леди, то вы обратились по адресу, и я точно знаю, где она, — заплетающимся языком еле выговорил он.

— Где?! — в один голос выкрикнули мы.

— В карете, — икнув, отрапортовал оборванец.

— В какой карете?! Что ты несешь?! — кинулся было к нему Шейрон, но я его удержал.

Вскоре из пьяного лепета удалось выкристаллизовать суть происшествия. Молодая женщина, по описанию очень похожая на Алексис, направлялась к мосту, когда из этого самого переулка вынырнула карета без гербов и других опознавательных знаков. Двое громил погрузили Брук в экипаж, и тот умчался в неизвестном направлении.

— И что теперь делать? — как заезженная пластинка повторял бастард.

— Послушай, Шейрон, — начал уже заводиться, — я не волшебник и не могу в считанные минуты вернуть тебе твою пропажу. Лучше помолчи и дай мне возможность сосредоточиться.

Тот ответил не сразу, наверное, переваривал услышанное. Дождавшись, когда усядусь в ландо, велел кучеру ехать к Даун-сквер.

— Это еще зачем? — встрепенулся я.

Бастард гаденько усмехнулся:

— Ты сам только что расписался в собственном бессилии. Но, к счастью, у меня имеются друзья, готовые оказать реальную помощь, в то время как ты будешь не спеша шевелить своими извилинами, — сказав это, демонстративно отвернулся к окну.

Кто-то усиленно тормошил меня за плечи, насильно приводя в сознание. Попыталась отмахнуться от нахала, а лучше применить свой фирменный прием — удар в пах, но ноги почему-то не слушались. Руки, впрочем, тоже. И вообще, было такое ощущение, будто меня придавило гранитной глыбой, из-под которой никак не удавалось выбраться. Веки тоже отказывались разлепляться. Если бы не громкие голоса, сверлящие голову, и непрекращающиеся тычки, я бы снова отключилась. Разум не желал расставаться с миром иллюзий, словно предчувствовал, что реальность меня не обрадует.

Наконец терпение моих мучителей лопнуло. Один водрузил меня себе на плечо и, велеречиво выругавшись (вот гад! Не такая уж я и тяжелая!), понес куда-то. Женское любопытство все-таки возобладало над физической слабостью, и я открыла глаза. Правда, тут же со стоном закрыла их обратно, все равно разглядеть сейчас что-либо не представлялось возможным. Мы двигались словно в тумане. Единственное, что удалось разобрать (и то благодаря не столь осязанию, сколько слуху и обонянию), — что находимся в жилом помещении и в данный момент меня тащат по коридору.

Под ногами незнакомцев противно скрипели деревянные половицы. В открытые окна задувал свежий ветер, принося с собой сигналы паромов, людской гомон, запахи реки и осенней сырости. По-видимому, недалеко была переправа.

В самом доме тоже неплохо пахло. Нужно было только абстрагироваться от вонючей жирной туши, волокущей меня на своем горбу, да еще, словно верблюд, постоянно сплевывающей себе под ноги. Похоже, омовения он совершал лишь по великим праздникам. Меня стало подташнивать, и чтобы окончательно не дать мне умереть от удушья, снизу поплыли головокружительные ароматы сдобных булочек и только что сваренного кофе. Включив логику, сделала вывод, что сейчас, по-видимому, время завтрака, значит, в отключке я провела целую ночь.

Волшебные запахи сдобы заставили проглотить слюну, в животе заурчало. Виданное ли дело, чтобы мной, словно собачонкой, руководили какие-то там рефлексы! Я, можно сказать, нахожусь на волосок от гибели, а в голову лезут непотребные мысли, как бы скорее набить свой желудок. Постаралась подавить низменные инстинкты и сосредоточиться на главном — своем спасении.

Звук отпираемой двери возвестил, что наш маленький караван прибыл в пункт назначения.

— Очухалась? — совсем близко послышался низкий тягучий голос.

— Должно быть, не рассчитали с дозой, — виновато залебезил мой носильщик.

— Одна морока с вами! — раздраженно отозвался бас и велел перегрузить меня на стул.

И пискнуть не успела, как в мою руку снова вонзилась игла. Интуитивно дернувшись, с яростью уставилась на хмурого мужчину, взиравшего на меня сверху вниз. Не сразу поняла, что туман перед глазами рассеялся, а в голове прояснилось. Бегло оглядела заказчика. Сомнений в том, что именно он приказал меня похитить, не было, потому как ни один из мужланов, жавшихся у дверей, не подходил на роль нанимателя.

Брюнет, что сейчас внимательно меня разглядывал, словно покупатель на аукционе, раздумывающий, стоит ли тратиться на данную безделушку или приберечь деньги для чего-то более стоящего, был средних лет. Коренастый, плечистый, одет с иголочки: дорогой, скроенный точно по фигуре пиджак, серый жилет, на котором поблескивала золотая цепь карманных часов. Черные брюки и галстук им в тон довершали элегантный наряд.

— Мисс Брук, не так ли? — словно для протокола уточнил он. — Прошу простить за причиненные неудобства, но ваше нежелание сотрудничать вынудило меня на этот шаг. Вы не оставили мне выбора.

— Вот, значит, как! — Я едва не задохнулась от возмущения. — Меня нагло похитили, я вся провонялась потом этого недоноска и еще, оказывается, сама виновата! — Желая положить конец пустословию, деловито предложила: — Давайте не будем ходить вокруг да около, а сразу все проясним.

Мужчина усмехнулся одними уголками губ. Не знаю почему, но его позабавила столь бурная реакция «гостьи». Небось ожидал, что буду биться в истерике и слезно молить о пощаде. Как бы не так! И не из таких передряг выбирались.

Усевшись в кресло, незнакомец закинул ногу на ногу и сделал вид, что готов внимать каждому моему слову.

— Не знаю, кто вы такой, но догадываюсь, зачем меня сюда притащили. Вынуждена вас огорчить, я не владею артефактом Льюиса, а то, за чем вы охотились все эти дни, — всего лишь обыкновенная имитация. Подарок близкого друга.

— Даже так? — Черноволосый приподнял брови, выказывая сомнение. — Насколько мне известно, вас с мистером Стоуном связывают далеко не дружеские отношения. И да, можете вздохнуть с облегчением, я вам верю. Ваш медальон — подделка.

Ну вот, приехали. Какого тогда было подсылать ко мне Внушающего, а потом громить мой дом?!

Словно прочитав мои мысли, мужчина великодушно пояснил:

— Правда открылась совсем недавно, зато о вас, мисс Брук, успел навести подробные справки заранее. Я в курсе вашего бурного прошлого, но сейчас меня больше волнует ваше будущее. Хотите с ним познакомиться?

— По совместительству подрабатываете гадалкой? — Я дернулась, тщетно пытаясь ослабить путы. Связали на совесть, умельцы!

На холеном, гладко выбритом лице промелькнуло нечто, но я не успела понять, что именно. То ли торжество победителя, то ли предвкушение какой-то новой пакости… Ясное дело, кому предназначенной. Мужчина поднялся, подошел к конторке и достал оттуда шкатулку темного дерева.

— Сейчас я вас кое с кем познакомлю. Думаю, с ее помощью у нас быстрее получится наладить отношения и начать взаимовыгодное сотрудничество.

С трудом подавила в себе стон. И этот туда же! Ну почему вся криминальная элита Миствиля рвется заполучить меня в свои сообщники? Что, в городе других мошенников нет? Как что, так сразу Алексис…

В ларце лежал небольшой расписной сосуд. Обычно в таких хранили благовония. Поднеся емкость к глубокой глиняной посудине, мужчина капнул в воду немного душистого вещества. Вернув сосуд на место, стал что-то бормотать себе под нос, вышагивая из угла в угол. Я невольно вскрикнула, когда чаша затряслась, задергалась, как больной во время эпилептического припадка, и вода, забурлив, начала выплескиваться на столешницу, стекать по изогнутым резным ножкам, скапливаться на паркете, быстро превращаясь в маленькое озерце. Ставни за спиной распахнулись, и в комнату через окно ворвался холодный речной воздух с примесью гнили.

Мелководье на полу подернулось рябью, потом пошло круговертью, поднимаясь чуть ли не до самого потолка и взрываясь сотнями брызг. Я зажмурилась. Почувствовала, как по коже стекают прохладные струйки.

— Алана, это гостья, о которой я тебе говорил.

Посреди кабинета, в окружении воды (можно было смело помахать новенькому паркету ручкой) стояла девушка с растрепанными серебристыми волосами и неестественно светлой, даже скорее, голубоватой кожей. Большие синие глаза в обрамлении белесых ресниц неотрывно смотрели на меня. Неземное создание сделало шаг навстречу, шевельнув бескровными губами:

— Девушка знает, что ты для нее приготовил?

На что это она, кикимора болотная, намекает?!

— Нет, наяда, но, может, ты меня просветишь? — Я испуганно пялилась на речную нимфу, о которых прежде только слышала и на которую и сейчас глаза б мои не глядели.

Если дриады, духи леса, давно поселились среди людей, обрели плоть и жили обычной жизнью, то заносчивые духи воды не пожелали делить кров со смертными и уже давно покинули эти края. Как оказалось, не все. Наша водяная красотка, похоже, плевать хотела на своих сородичей. Ей больше по нраву были проходимцы, вроде моих похитителей.

Наяда скривила синюшные губки и не удостоила меня ответом. Шагнула к брюнету, скользнув по полу белым, будто сотканным из речной пены шлейфом, очень смахивающим на хвост рептилии, и приняла у него из рук массивный кубок. Снова вернулась ко мне. Тонкий рот приоткрылся, обнажив заостренные клычки, которые, если честно, совсем не придавали ей шарма, и уж точно не делали более привлекательной.

Я было подумала, что сейчас эта водянистая тварь набросится на меня и загрызет до смерти, но наяда повела себя неожиданно: вонзилась клыками себе в запястье, без сожаления вспоров плоть. У нее что, еще и мания к суициду? Прозрачная, густая, как кисель, жижа потекла в кубок. Наполнив его до краев, нимфа поднесла к моим губам.

— Пей, — велела она отстраненным голосом.

— И не подумаю! Свой коктейль пей сама! — возмутилась было я. Спохватившись, поплотнее стиснула зубы и отвернулась, всем своим видом выражая немой протест.

— Пей, — бесстрастно повторила бледнолицая.

Я упрямо помотала головой.

По приказу хозяина его подхалимы ринулись на подмогу. Один вцепился мне в плечи и придавил к стулу, чтобы не трепыхалась. Другой зажал мой нос. Сами понимаете, в таком положении долго геройствовать не получилось. Противная тягучая жидкость полилась в горло. Убедившись, что сосуд пуст, громилы ослабили хватку. Я судорожно вздохнула.

— Не знаю, известно ли вам, что кровь нимф подобна животворному эликсиру, — заговорил мой мучитель, когда я, перестав хрипеть и плеваться, воззрилась на него ненавидящим взглядом. Кивнул Алане, и та растворилась в утренних лучах, превратившись в воду, которая тут же впиталась в пол (я же говорила, хана паркету), а влага, будто под знойным солнцем, испарилась. — Теперь, мисс Брук, в ваших жилах течет кровь наяды, она исцелит вас от любого недуга.

— Это, как понимаю, хорошая новость… Значит, должна быть еще и плохая.

Мужчина сардонически усмехнулся.

— Да, и она заключается в том, что кровь нимф способна как лечить, так и убивать. Причем ни один патологоанатом не сможет установить причину вашей смерти. Но! — Брюнет хлопнул в ладоши, и его верные слуги снова меня окружили.

Один в недобром оскале демонстрируя гнилые зубы, поигрывал перочинным ножичком. В страхе сглотнула. Стоило ли морочить голову с донором? И где обещанное долголетие?

— Все целиком зависит от вас, дорогая Алексис. Принесите мне медальон (разумеется, настоящий) и навсегда забудете, что такое простуда. Да что там простуда! Вам будут нестрашны никакие болезни. Ну а если нет, не обессудьте.

Острое лезвие легко справилось с веревкой. Я стала разминать затекшие кисти. Запястья ныли и местами покрылись кровоподтеками.

— Вы свободны, мисс Брук, — объявил мне так и не представившийся незнакомец. Редкостное бескультурье! — Я сам вас найду. А пока что до скорого…

Не успел он закончить фразу, как дом наполнился криками и пронзительным женским визгом. Мы с брюнетом недоуменно переглянулись. Это явно было не по сценарию…

Дверь с треском распахнулась, больно ударив зазевавшегося бандита по лбу. Перед нашими взорами предстал пылающий праведным гневом Девин, которого хлебом не корми, дай кому-нибудь прийти на помощь. За его спиной маячили бледный, словно речная нимфа, Шейрон и еще какой-то мужчина. Кажется, меня пришли спасать. Надо же, как некстати…

Я даже зажмурилась. Ситуация из просто плохой стала в высшей степени отвратительной.

Шейрон не обманул мои ожидания, решив просить помощи у мага. И не у абы какого, а у одного из приближенных короля, лорда Эзерайи Рейфилда, занимавшегося исследованиями в области темпоральной магии. Поговаривали также, что по просьбе Совета последние месяцы Эзерайя был занят изучением какой-то совершенно новой науки, которая в недалеком будущем должна была перевернуть весь мир. Одним словом, еще один зарвавшийся волшебник, мечтающий переплюнуть покойного Льюиса.

Рейфилд, казалось, не удивился столь позднему визиту, будто предчувствовал наше появление, а может, беспардонность Шейрона была ему хорошо знакома. По приказу хозяина дома слуга проводил нас в кабинет, заставленный антиквариатом и увешанный старинными гобеленами. Поворошив угли в камине, подбросил сухие поленья, зажег свечи и, заверив, что маг сейчас спустится, удалился.

Бастард по-хозяйски обосновался на диване, закинув руки на мягкую спинку. Я прохаживался по кабинету, рассеянно разглядывая стеллажи, забитые книгами, и портреты семьи Рейфилда, выставленные на письменном столе. Мыслями то и дело возвращался к Алексис. Наверное, Вильерс прав, не нужно было отпускать ее одну. Если бы дождался и отвез домой, сейчас бы не сходил с ума от тревоги.

Маг появился буквально через минуту после ухода слуги. Высокий худой альв с открытым лицом и пронзительно-зелеными глазами. Темные волосы собраны в хвост, на бакенбардах немного седины, единственный признак того, что лорд Рейфилд уже далеко не молод. Когда с церемониями было покончено, Эзерайя, демонстрируя свои хорошие манеры и гостеприимство, раскрыл хьюмидор:

— Сигары, господа?

Привстав, Шейрон потянулся к коробке. Я вежливо отказался и в упор посмотрел на белобрысого, намекая, что уже пора переходить к делу.

Вильерс отчекрыжил головку сигары, плеснул себе в бокал бурбон, опять плюхнулся на диван и только тогда соизволил заговорить:

— Рейфилд, моя близкая знакомая попала в беду. Одна надежда на тебя, потому что своими силами, — он многозначительно скосил взгляд в мою сторону, — мы ей вряд ли поможем.

Бастард вкратце рассказал магу о событиях этой ночи, опустив лишь то, как бесцеремонно вломился в мой дом, а потом еще и нарывался на драку. Эзерайя слушал не перебивая. Только пару раз угостился понюшкой табаку, наверное, чтобы взбодриться и окончательно прогнать сон.

Когда Шейрон умолк, он коротко обронил:

— Узнать, где в данный момент находится мисс Брук, будет несложно. Дайте мне полчаса, чтобы все подготовить, и мы отправимся за ней.

— Я же говорил! — самодовольно произнес блондин, когда за магом закрылась дверь. Такое ощущение, будто это он, Шейрон, собирался указать местонахождение моей напарницы. — Рейфилд — гений! Найдет выход из любой, даже безвыходной ситуации!

Пока бастард пел дифирамбы своему кумиру, часы на каминной полке пробили четыре раза. Я опустился в кресло и потер лицо. Пытался думать о чем-нибудь, кроме Алексис, например, как избавиться от посягательств матери на мою личную жизнь, но от этих мыслей становилось только хуже. С Вильерсом говорить тоже не хотелось. Пусть лучше курит свои сигары, хлещет виски и треплется о всякой ерунде, чем снова пристает с каверзными вопросами. Будем надеяться, что я в последний раз вижу его холеную физиономию. Исподлобья глянув на бастарда, решил при встрече посоветовать Алексис быть поразборчивей с женихами.

Альв вернулся минут через сорок, собранный и готовый к поездке. Проследив за моим взглядом, остановившимся на небольшом кожаном саквояже, пояснил:

— Изобретение Льюиса, которым все так восхищаются, на самом деле принесло больше вреда, чем пользы. Только поняли это слишком поздно. Так уж устроены живые существа, мы не способны обуздать свои желания и всюду стараемся сунуть свой нос. Изначально задумывалось, что благодаря временным переходам удастся сделать мир совершенней, избавить его от преступности и зла.

Но достигнув чего-то, человек тут же начинает мнить себя богом и решает, что ему все дозволено, что он вправе перекраивать историю по своему усмотрению. Прецеденты уже случались. И не раз. На первый взгляд изменения незначительны, возможно, мы их даже не замечаем, но кто знает, к каким последствиям способно привести даже малейшее вторжение туда, куда не следует, через время. Началась цепная реакция, и мы уже не в силах ее остановить. Изменение одного события неминуемо тянет за собой множество перемен. И так бесконечно…

Апогеем стало изобретение временных телепортов. Вам, должно быть, известно, что полиции удалось обнаружить несколько складов с нелегальной продукцией, среди которых были и так называемые волшебные медикаменты. — Эзерайя повернул ключ в ящике стола и продемонстрировал нам таблетницу с несколькими пилюлями. — Видите их? Перед вами один из способов перемещаться во времени, существуют и другие. С помощью этих маленьких белых капсул возможно совершить прыжок в прошлое. Конечно, это еще пробные образцы и мало кому удалось вернуться из такого экскурса невредимым. За последнюю неделю уже троих доставили в морг. Теперь они отправились в последнее путешествие, на небеса. Но что же будет, когда какие-нибудь дотошные умники доведут свое изобретение до совершенства? В мире начнется хаос.

Проблема с временными телепортами была мне хорошо знакома. Блейк не раз чихвостил подчиненных, требуя, чтобы работали продуктивнее и нашли наконец-то тех, кто поставляет запрещенные артефакты в Фейриленд. Пока что лидировали контрабандисты, а сыщики постоянно плелись в хвосте. Непонятно одно, какое это имеет отношение к Алексис? О чем я не замедлил спросить, а Рейфилд, не желая слезать с любимого конька, снова пустился в пространственные объяснения:

— Не так давно правительство обратилось ко мне с просьбой: найти альтернативу артефакту Льюиса. Конечно, с образованием Бюро уровень преступности значительно снизился, но в свете последних событий стало ясно, что часам Эйвана нужна замена. Чтобы вы, Наблюдатели, могли видеть преступление, но не имели возможности ни на что повлиять.

— Хотите сказать, что создали артефакт, который позволит нам возвращаться в прошлое, не вмешиваясь в события? — скептически уточнил я.

— Не совсем так, — в очередной раз уклонился от прямого ответа маг. — Лучше не будем терять времени. Когда приедем на место, я вам все наглядно продемонстрирую.

Уже на улице вспомнил о шарфе, оставленном в кабинете, и, сказав, что мигом обернусь, поспешил обратно. Отыскав пропажу, собрался было уходить, когда взгляд зацепился за таблетницу, по недосмотру оставленную хозяином на столе. Не знаю, что на меня нашло, но я раскрыл коробочку и сунул в карман одну капсулу, даже не пытаясь осознать, зачем мне все это. Надеюсь, Рейфилд не заметит пропажи, а если и заметит, ему же хуже. Повязав шарф, поспешил на улицу.

Когда подъехали к мосту, уже начало светать. Темно-фиолетовое небо на наших глазах стало превращаться в пепельно-серое. Мы вошли в переулок, из которого, по словам пьянчуги, показалась карета. Раскрыв саквояж, альв протянул нам с Шейроном черные круглые окуляры со словами:

— Наденьте, иначе пропустите самое интересное.

Мы послушно исполнили указание. Эзерайя извлек из футляра небольшое складное зеркало, зачем-то подул на него, протер рукавом и положил прямо на тротуар.

— Позвольте представить вам мое изобретение. Сейчас мы узнаем, что произошло с мисс Брук, сможем проследить весь ее путь, от начала и до конца.

— И как это действует? — на свою беду брякнул я, за что напоролся на новую тягомотину:

— Мы с вами увидим как бы отражение прошедших событий, будем лишь сторонними наблюдателями, по-прежнему находясь в настоящем. Во сколько примерно была похищена девушка?

Получив ответ, Рейфилд наконец-то умолк. На всякий случай мы отошли от мага, чтобы не мешать. Зеркало замерцало холодным голубоватым светом, послав свой луч навстречу восходящему солнцу. А потом, будто под воздействием ветра, сияние рассеялось, и перед нами, словно тени, заскользили образы прошлого. Вот Алексис, больше похожая на тень, показалась из-за угла и направилась к мосту. Преодолев короткое расстояние, замерла перед вынырнувшей, будто бы из ниоткуда, каретой. Девушку затащили в экипаж, и тот помчался по мосту на северо-запад столицы.

Альв подхватил аппарат и, коротко скомандовав:

— Поехали! — запрыгнул в ландо.

По просыпающемуся городу мы летели следом за призрачной повозкой.

— Поразительно! — восхитился Шейрон гением мага. — И это видим только мы?

— Снимите очки и вы тоже ничего не увидите, — польщено улыбнулся Рейфилд, держа в руках свое сокровище, в котором сейчас отражались последние гаснущие звезды и плывущие облака.

На наше счастье улицы города еще не успели заполонить экипажи, и мы спокойно доехали до Флистер-кросс. Неподалеку находилась паромная переправа, уже кишащая людьми и повозками, желающими перебраться на другой берег. Мираж остановился возле двухэтажного особняка, как две капли воды похожего на соседние здания. Ничем не примечательный район для зажиточных горожан. Последнее, что увидел, это как Алексис подхватили на руки и понесли к крыльцу, над которым нависал газовый фонарь с номером тридцать четыре.

Эзерайя сложил зеркальные половинки и спрятал артефакт в саквояж. Видение тотчас исчезло.

— Пойдемте скорей! Раз и навсегда отобьем у этих подонков охоту похищать моих женщин! — бросил воинственный клич Шейрон, доставая из-за пояса револьвер.

— И много их у тебя? — Я удивленно и с некоторой долей уважения покосился на королевского отпрыска. Честно говоря, не ожидал от него такой прыти. Что ж, хоть в чем-то его недооценил. Впрочем, яблоко от яблони недалеко падает…

Служанка, открывшая дверь, попыталась грудью загородить нам дорогу, но, заметив направленный на эту самую грудь револьвер, испуганно взвизгнула и унеслась прочь.

— Стоило так пугать бедную девушку? — укорил я бастарда.

— Еще не хватало сюсюкаться с горничной! — презрительно отмахнулся тот.

На осмотр первого этажа ушло меньше минуты. Ни в гостиной, ни в кухне наша «беда» не просматривалась. Шейрон первым взбежал по лестнице. Услыхав доносящиеся из другого конца коридора голоса, поспешил на звук. Однако возле входа убавил скорость и в нерешительности затормозил, уступив мне почетное право первопроходца. Я подвинул нашего вооруженного героя и толкнул плечом дверь.

Наметанным глазом оценил обстановку, прикидывая, кого вышвыривать из окна первым. Пожалуй, начнем с этого расфуфыренного пижона. Жаль, конечно, костюмчик; может помяться, но не тратить же время на раздевание. Успел отметить, что пленница цела и невредима и даже вроде бы не в претензии. Правда, при виде нас выражение ее лица поменялось, как будто Алексис хотела сказать: «И какого дьявола вас, олухов, сюда принесло?!» Это вогнало меня в некоторое замешательство. Решив, что девушка еще в шоке, я ринулся к молодящемуся отморозку, дабы помочь ему совершить самостоятельный полет из гнезда, но был остановлен своей непредсказуемой напарницей.

Бросилась Девину наперерез, надеясь, что еще можно спасти положение, а заодно и мою репутацию, и повисла у него на шее.

— Дорогой! — уткнувшись ему в плечо, проблеяла я. — Ты все-таки меня нашел!

Подействовало моментально! Уистлер замер, как манекен в витрине шикарного магазина. Шейрон и его остроухий приятель тоже ушли в прострацию. Блин! Потом еще с бастардом объясняться. А он же ревнив как черт. Ни минуты покоя! Одни — похищают, другие — спасают, и перед всеми я должна ужом извиваться. Но ничего, как-нибудь выкарабкаюсь. Ведь ни мне, ни моему новому работодателю (чтоб его кирпичом пришибло!) было не с руки раскрывать карты перед этой благообразной троицей. Следовало свести все в шутку, и, очень надеюсь, что мне подыграют.

Снова прильнув к напарнику, обратилась к своему похитителю, на которого тоже почему-то нашел столбняк:

— Я и раньше уже говорила, Эйб, что между нами все кончено. В моей жизни теперь появился другой мужчина, и я его обожаю! А Девин обожает меня, правда, любимый? — Вскинула на Наблюдателя по щенячьи преданный взгляд и, насладившись его недоумением и перекошенной физиономией, продолжила признание: — Между прочим, он мой коллега и очень ревнив. Одного бедолагу-ухажера уже отправил в больницу с черепно-мозговой травмой. До сих пор там прохлаждается, — удачно пришел на ум недавний случай с Кеннингом. — Поэтому никакие ухищрения не помогут меня вернуть. Тебе остается только смириться и попытаться жить дальше или же застрелиться, если такой расклад тебя больше устраивает. Но сразу предупреждаю: цветов на могилку носить не буду. Девину это наверняка не понравится. — На такой слезной ноте я закончила свое выступление и выразительно посмотрела на «Эйба», давая понять, что теперь его выход на сцену.

Тот, не будь дураком, сразу включился в игру и, придав себе безутешный вид, понес отсебятину:

— Что ж, я хотя бы попытался. Но раз это правда и ты теперь любишь другого, мне остается только отойти в сторону и не мешать вашему счастью. Молю лишь о последнем дружеском поцелуе, — нагло заявил он. Метнув быстрый взгляд на своих дуболомов, чтобы спрятали наконец оружие, коснулся губами моей руки. Привлек к себе и прошептал в самое ухо: — Что ж, мисс Брук, я в вас не ошибся. Уверен, вам по плечу любые трудности и кража медальона из них — самая незначительная.

— И тебе, дорогой, не хворать, — выдавила из себя кривую улыбку. Избавившись от постылых объятий, обратилась к притихшей публике: — Ну, чего примолкли? Пойдемте, ваша золотая рыбка снова с вами.

В немом молчании мы вышли на улицу. Я честно попыталась объясниться с Шейроном, но тот, словно истеричная барышня, завопил на всю улицу:

— Так я и знал! Вы все-таки вместе! — запрыгнул в свою коляску и усвистал.

Ладно, пусть пропсихуется…

Альв, чувствуя себя лишним, тоже поспешил проститься, сославшись на неотложные дела. Мы с Девином остались наедине.

— И что это сейчас было, позвольте полюбопытствовать?! — подозрительно сощурился напарник.

Ну вот! Теперь не отстанет, пока не отроет топор войны, и мы снова с ним не поссоримся.

— Ой! Не бери в голову! — мой смех больше походил на кудахтанье курицы, наблюдающей, как из ее яиц жарят омлет. — Эйб мой старый поклонник. Прилип словно банный лист, не стану уточнять к какому месту. Вернись да вернись, я все прощу! Начнем с начала, мне без тебя не жить… Несколько раз я его посылала в разные направления, вот он и не выдержал. Решил похитить меня, чтобы, как выразился, поговорить. Ну я и ляпнула, что уже несвободна. Кстати, — подхватила Наблюдателя под руку и потянула на другую сторону улицы, — у него привычка подглядывать в портьерную щелочку. Пусть сдохнет от ревности и распрощается с последней надеждой, если у этого дурня она еще сохранилась. — Потерлась щекой об Уистлеровское плечо, строя из себя влюбленную дурочку в конфетно-букетной стадии.

Девин напрягся, явно борясь с желанием избавиться от меня, пихнув под колеса пролетающей мимо двуколки. Сдержал порыв и раздосадовано произнес:

— Но почему я, а не Шейрон?!

— Эйб так быстрей отклеится, потому что недолюбливает представителей закона. Да и выглядел ты повнушительней.

К сожалению, Девин не из тех, кто может купиться на банальную лесть, поэтому нужной мне реакции не последовало, даже наоборот, Уистлер еще больше занервничал.

— Теперь твой идиот Шейрон окончательно утвердился в мысли, что между нами что-то есть! — продолжал «изрыгать пламя» его сиятельство.

— О чем это ты? И как вы вообще меня отыскали?

Пока ехали ко мне, Девин в подробностях живописал свои приключения.

— Да, нестыковочка вышла, — согласилась я. — Надо с ним что-то делать. Иначе возомнит себя падишахом, а меня — верной наложницей, и будет всех приглянувшихся мне мужчин кастрировать.

А про себя решила, что наши с Шейроном отношения уже успели себя изжить, тем более что он не подарил обещанное (мне самой себе) колье. Этот справедливый упрек я намеревалась предъявить ему уже сегодня. За ужином, например, в каком-нибудь до неприличия дорогом ресторане. Ничего, пусть раскошелится напоследок. Вернувшись домой, первым делом набросала короткую записку и вручила ее Нэтти, велев немедленно доставить по адресу.

Сама же всерьез задумалась, где найти достойную бастарду замену. Это будет непросто. В последнее время я редко выходила в свет и поэтому не могла рассчитывать на большой улов. Разве что… Оценивающе взглянула на гостя. Девин прохаживался по дому, растерянно озираясь. Нэтти не спешила с уборкой, наверное, надеялась на чудо, что все уберется само собой. Вся в хозяйку! Я тоже частенько уповаю на то, что все само собой образуется.

— Задумала устроить ремонт?

— Вроде того. — Изучающе скользнула по профилю молодого графа, по его широким плечам, красивому, слегка уставшему лицу и приняла окончательное решение совершить рокировку, поменять блондина на брюнета.

Не откладывая на завтра то, что можно сделать сегодня, приступила к военным действиям. Сказав, что скоро вернусь, поднялась к себе. Загримировала синяки на запястьях и, переодевшись в платье из красного бархата с откровенным вырезом (если Блейк увидит, его старое сердце не выдержит, в худшем случае — погонит домой переодеваться), вернулась к ни о чем не подозревающему напарнику.

Придерживая норовящее сползти с плеч платье, проворковала:

— Нэтти ушла, а мне самой никак не справиться с корсетом. Может, ты окажешь услугу своей коллеге? — Отвернувшись, убрала волосы, оголив спину, и замерла в ожидании. Никакой реакции. — Девин, мне холодно, — томно бросила через плечо.

— И что? — никак не врубался он.

Ну прямо-таки неискушенный младенец! Трудно мне с ним придется.

— Включи мозги!

Уистлер наконец перешел от созерцания к действию. Ничуть не уступая в мастерстве моей камеристке, стал умело зашнуровывать орудие пыток для талии. И где только так наловчился? Его пальцы то и дело касались моей кожи, на миг останавливаясь, и тут же скользили дальше, ничуть не дрожа и не путаясь. Даже обидно, женщина я или как? Справившись с завязками, напарник перешел к крючкам и быстро «упаковал» меня в платье.

— Вот так-то лучше, — улыбнулась я, демонстративно поправляя кулон на золотой цепочке, так, чтобы тот нырнул в глубокий вырез и привлек внимание к моим прелестям. На сей раз мой маневр не остался без внимания. Мысленно поздравила себя с маленькой победой, решив, что еще пару таких незамысловатых приемчиков, и Девин плотно подсядет на мой крючок.

Однако я рано радовалась. Превращаться в глупого карася тот не спешил. По дороге в Бюро говорил только по делу и смотрел на меня как на бесполое существо: холодно и равнодушно. Неужели просчиталась? Тут же отогнала малодушные мысли о поражении, дав зарок усилить штурм и ни за что не сдаваться.

И без того всегда шумная столица сегодня походила на растревоженный улей. Мальчишки-газетчики, потрясая в воздухе свежей прессой, разносили по городу тревожную весть. В Миствиле объявился маньяк, похищающий жизни. Сенсационная новость — люди превращаются в прах! Неуловимый преступник среди нас! Кто следующая жертва?! И все в том же духе.

— Ясно, к чему стоит готовиться. Раз уж о Бразе узнали газеты, Блейк нас сейчас четвертует, — мрачными штрихами нарисовал Уистлер наше появление в Бюро.

Как в воду глядел. Увидев нас, скромно переминающихся на пороге, старик пошел пятнами. Привстал, упершись ладонями в стол, открыл рот и понеслась душа в рай… Думала, от его криков обвалится потолок и в дребезги разлетятся стекла.

Попытка заикнуться про Абигейл и письмо, хранящееся в загородном поместье Уистлеров, вызвала очередной всплеск эмоций. Прокричав под конец, что ему нужны результаты, а без оных мы можем смело проваливать в прошлое и никогда оттуда не возвращаться, тем более с пустыми руками и головами, указал на дверь. Долго ему уговаривать не пришлось. За одну минуту нас будто корова языком слизала.

Перекусили в небольшом ресторанчике возле Бюро и поехали за город. Домой Девин не стал возвращаться, предпочтя раскошелиться на наемный экипаж, нежели доказывать сыновнюю преданность «дорогой» маменьке.

Поместье Уистлеров было небольшим, но очень уютным. Этакий пряничный домик. Слуга по имени Ларсон и его супруга, суетливая женщина в сером платье и накрахмаленном чепчике с белыми кружевами, искренне обрадовались приезду хозяина. По приказу его сиятельства домоправитель отправился подготовить вещи покойной графини для тщательного осмотра, кухарка метнулась было оформить обед, но Девин, брюзга(!), зарубил на корню инициативу, сказав, что надолго мы здесь не задержимся. Служанка расстроено всплеснула руками и посетовала, что молодой лорд в последнее время стал редко заглядывать в родительский дом, хотя в былые времена любил подолгу гостить здесь с друзьями.

Мне стало жаль добрую женщину. Было видно, что она очень привязана к этому сухарю, наверное, не жалея сил, помогла выпестовать дитятко и по-прежнему боготворила его, чуть ли не как родного ребенка.

Мы расположились в гостиной, пронизанной лучами осеннего солнца. Девин зачитал письмо. Потом передал его мне, и я несколько раз пробежалась по тексту глазами.

— Ну вот видишь, — отложила необычное послание, — наша догадка подтверждается. Она боялась Коула, то бишь Арлена, которому была известна какая-то ее тайна. Не трудно предположить, какая именно. Возможно, как уже говорила, Абигейл по собственной глупости нарушила обет молчания, а когда поняла, что натворила, было поздно. Пришлось инсценировать свое убийство и подставить молодого альфонса. Я бы на ее месте, наверное, тоже так поступила, если бы за мной увивался этот змей подколодный.

— Ты ведь утверждала, что со стороны баронессы было глупостью вселяться в тело «такой же старой кошелки, как и она сама», — процитировал Уистлер мои собственные слова.

— Тут все просто. — Я воспроизвела отрывок из письма: — «…расставание с вами далось нелегко, но это был единственный выход. Так у меня хотя бы появилась возможность наблюдать за вами со стороны. Хотела бы все исправить, но понимаю, что это невозможно. Я умерла для вас. Навсегда».

Просто Абигейл не смогла оставить свой дом и своих близких. Она желала быть с ними рядом, но уж точно не в теле какой-нибудь поломойки. Баронесса привыкла к неге и роскоши и не хотела все это терять. Вероятно, Каролин была для нее идеальным вариантом. Ты ведь говорил, что они дружили? А самую большую подлянку, как известно, можно получить от самого близкого друга.

Никак не отреагировав на мое философствование, Девин подтвердил:

— Они были не разлей вода. Мы часто наведывались к Свонам в гости, они тоже не забывали нас навещать. Дети баронессы, Джайлс и Венда, ненамного старше меня, мы раньше приятельствовали. — Уистлер заметно оживился. — Венда не любит столицу и частенько отсиживается в деревне. Их поместье находится всего в паре миль от нашего, если хочешь, можем туда прогуляться.

Конечно, хочу! Моя б воля, вообще бы сегодня не возвращалась в Миствиль, хотя бы одну ночь нормально выспалась, не опасаясь, что кому-нибудь взбредет в голову ограбить мой дом или похитить меня.

Миссис Ларсон проводила нас до ворот.

— Будет дождь, вам следовало бы захватить с собой зонт, — проявила она заботу.

— Вы заблуждаетесь, Мэри, — тепло улыбнулся Уистлер, а я завистливо на нее посмотрела. Мне он таких улыбок не дарит. — Сегодня ясная погода.

Кухарка поплотнее закуталась в шерстяную шаль, будто та могла защитить ее от пронизывающего ветра. Из-за его резких порывов с веток сметало последнюю уцелевшую листву, жухлая трава недовольно шелестела, и где-то поблизости ссорилось воронье.

— Воздух насквозь пропитан грозой. Поверьте мне, не пройдет и часа, как грянет гром.

Но мы беспечно отмахнулись и заверили, что нам нестрашен никакой ливень. Тем более что его не будет.

Моего энтузиазма хватило лишь на первую половину пути. Я, конечно, люблю природу с ее пасторальными пейзажами, но обувь на каблуках, то и дело увязающих во влажной почве, никак не располагала к длительным променадам. Поднимаясь по крутому склону, поросшему густой дикой травой, нещадно хрипела и чувствовала постепенно усиливающееся покалывание в боку.

— Девин, — просипела я, пытаясь привлечь к себе внимание напарника, широким шагом преодолевающего метр за метром, — ты не мог бы притормозить? Я за тобой не успеваю.

Уистлер вернулся, снисходительно покачивая головой и намекая, что мне всерьез стоит заняться физподготовкой. Взял за руку и на манер паровоза, прихватившего тяжелую вагонетку, потянул меня в гору. Спасибо, темп ускорять не стал, подстраиваясь под мой черепаший шаг.

Только сейчас пришло в голову спросить, а зачем нам вообще понадобилась дочь Абигейл.

— Решил повидаться со старой знакомой?

— И не только. Мне не дает покоя то, что баронесса не рассыпалась в прах, как остальные. Возможно, Арлен ее действительно убил, а мы подтасовываем факты. Ведь кроме письма у нас ничего нет в подтверждение нашей версии.

— Твои предложения?

— Взглянуть на ее останки, — простодушно ответил Наблюдатель.

— И всего-то! — хмыкнула я. — Думаешь, Венда в угоду тебе позволит эксгумировать тело матери? Представь, что начнется! Настоящий пир для акул пера! Об этом не напишет только ленивый. Я так и вижу кричащие заголовки: «Афера с убийством!», «Воскрешение баронессы Свон!» и прочее в том же духе.

— Но по-другому нам не узнать, что стало с Абигейл, — резонно заметил Уистлер.

С этим не поспоришь. Заглянуть в ее усыпальницу в любом случае придется. Надеюсь, Венда отнесется с пониманием к нашей проблеме и посодействует ее решению.

Когда подошли к поместью Свонов, уже начало смеркаться. Перистые облака на закатном небе сменились грозовыми тучами, и предостережения миссис Ларсон теперь не казались такими уж беспочвенными.

Нам не повезло. Усадьба пустовала, а пожилой слуга, проживавший во флигеле, сообщил, что миссис Илис с детьми сейчас находится в столице. Джайлс, ее брат, уже третий месяц гостит у родственников жены где-то на севере Фейриленда.

Пришлось топать назад. Я то и дело с опаской поглядывала на небо, в любой момент грозящее разразиться ледяными потоками. Вдалеке, за холмами, сверкали молнии. Их вспышки освещали неумолимо приближающиеся к нам черные тучи.

— Твои друзья уже давно обзавелись семьями и кудахчут над своими цыплятами, один ты задержался в холостяках, — не подумав, брякнула я и тут же отругала себя за несдержанность. Сейчас он снова, как это бывало, когда заговаривала о браке, а, следовательно, и об Авроре, заползет в свою скорлупу, и усилия целого дня пропадут впустую.

Как ни странно, в голосе Девина не было ни упрека, ни раздражения, только немного грусти:

— Все, что ни делается, — к лучшему. Теперь-то я это точно знаю. — Он протянул мне руку, предлагая за нее уцепиться.

Я покрепче сжала прохладную ладонь и с безысходность смертника потащилась за напарником вверх по склону. Дорога оказалась ужасной, тропинку в сгустившихся сумерках было не различить, но Уистлер заверил, что это самый короткий путь к поместью. Пришлось поверить на слово.

Около часа мы блуждали по окрестностям, с замиранием сердца вслушиваясь в раскаты грома, наполнявшего все вокруг монотонным гулом. К моей великой радости вдалеке, словно маячки, замигали желтые блики свечей, отражающиеся в темных окнах. А с небес начали низвергаться мутные водопады.

— Быстрей! — крикнул Девин, рывком заставляя меня перейти на бег.

Я протяжно охнула и припустила за напарником. Нескольких секунд хватило, чтобы промокнуть насквозь. Вот и не верь после этого мудрости старших… Правда, при таком-то раскладе зонтик все равно бы не спас.

Раздался подозрительный хруст, и, если бы не Уистлер, я бы точно растянулась на скользкой, размытой дождем дорожке.

— Каблук, — простонала в неподдельном отчаянии, представив, что еще приличное расстояние мне придется хромать. Громко чихнула. Проклятье! Только простуды сейчас не хватало! Хотя с другой стороны, проверим, так ли уж чудодейственна кровь наяды.

Припадая на правую ногу, поковыляла дальше. Ледяные капли безжалостно заползали за шиворот, скользили по лицу, впитывались в одежду. Поняв, что такими темпами, мы и к утру не поспеем, Девин подхватил меня на руки и быстрым шагом двинулся к поместью.

— Вот теперь я узнаю в тебе настоящего джентльмена, — от всей души похвалила напарника, борясь с желанием чмокнуть его в щеку в знак благодарности. Пришлось сдержаться, иначе он мог бы понять меня превратно и, чего доброго, вернуть на землю, в самом прямом смысле слова. И вообще, первый шаг всегда должен быть за мужчиной (хотя могла бы поспорить с глупыми предрассудками), женщине просто необходимо аккуратно его подтолкнуть.

Девин донес меня до крыльца (а с виду такой доходяга), завел в холл, быстро стащил пальто и шляпку, теперь безвозвратно испорченную, и передал в руки охающей и причитающей кухарки, велев ей сначала позаботиться о гостье, а потом уже заняться ужином.

— Заночуем здесь, — к радости миссис Ларсон распорядился хозяин. Хотя это и так было очевидно. Дураку ясно, что в такую погоду особо не разгуляешься. Уже на лестнице Уистлер обернулся ко мне и сказал: — Выбери что-нибудь из вещей матери, у вас с ней один размер.

Я молча кивнула. Насчет одинаковых размеров он мне явно польстил, но одеждой актрисы все-таки воспользоваться придется. Не щеголять же в нижнем белье, которое, к слову сказать, тоже промокло.

Пока наполнялась ванна, я решила заняться изучением гардероба графини. Распахнув створки шкафа, громко присвистнула. Среднестатистическая семья, продав все тряпье, могла бы безбедно просуществовать пару лет. И это притом, что я еще в сундуках не рылась и не заглядывала в бесчисленные шкатулки. Но от последнего пришлось отказаться, иначе моя падкая на драгоценности натура могла не выдержать и позаимствовать особо эксклюзивные экземпляры.

Отыскав в закромах графини некогда модное платье-шмиз из легкого голубого муслина, аккуратно переложила его на кресло, быстро избавилась от мокрой одежды, добавила в воду ароматической соли и погрузилась в воздушную пену.

Пока отмокала в воде, блаженно щуря глаза и чуть не мурлыча от удовольствия, в комнату начали проникать волшебные ароматы, щекоча обоняние и дразня мой строптивый желудок, с которым и так совладать порой было непросто. Нехотя выползла из ванны, растерлась махровым полотенцем и занялась примеркой наряда.

Нежный муслин окутал тело. Повязав под грудью широкий пояс из той же материи, что и платье, приспустила рукава, чтобы плечи остались открыты, и удовлетворенно оглядела себя в зеркале. И пусть только попробует не соблазниться! Немного подсушила волосы. Решила не заморачиваться с прической, просто расчесала свою непослушную гриву, позволив ей в художественном беспорядке скользить по оголенной спине. Напоследок немного покопалась в косметике Маделин и несколькими «мазками» дополнила свой романтический образ.

Столкнувшись в коридоре с миссис Ларсон, узнала, что ужин велели подать в библиотеку. Ужин… Какое божественное слово! Женщина окинула меня с головы до ног внимательным взглядом, проводила до дверей и, одарив напоследок загадочной улыбкой, удалилась. Еще какое-то время потопталась у входа. Странно, но я почему-то робела, что за мной никогда в принципе не водилось. Может, все-таки простудилась? Ущипнув себя для пущей отваги и пожелав все той же себе удачи, потянулась к ручке. Дрожащие пальцы коснулись холодного металла.

Я расхаживал по библиотеке, вновь и вновь перечитывая письмо Каролин. Уже знал его наизусть, но не мог оторвать взгляда от строчек. Трудно поверить, что женщина, которую называл бабушкой, на самом деле была самозванкой, без лишних сомнений присвоившей жизнь близкого мне человека и прибравшей к рукам все: титулы, богатство, семью, мою любовь, в конце концов. Несмотря на все странности бабки, я был привязан к ней и тяжело переживал ее кончину. Помню последние слова Каролин (или мне все-таки следует называть ее по-другому?) касались все того же злосчастного медальона. Она потребовала хранить его как зеницу ока и, только получив от меня клятвенное заверение, испустила последний дух.

От всех этих размышлений голова шла кругом…

Посоветовал себе успокоиться. Дверь распахнулась. Я поднял глаза и почувствовал, что головокружение возобновилось, а мысли о покойной графине ушли вслед за ней в небытие. Алексис была восхитительна! Хотя нет, это слово едва ли могло в полной мере передать то, что открылось моему взору. Она так невинно и в то же время обворожительно улыбалась, что на какое-то мгновение даже забыл, что моя напарница — самовлюбленная циничная стерва, способная одним лишь словом довести меня до белого каления. И снова из потаенных уголков сознания поползли непрошенные мысли, которые так упорно гнал от себя целый день.

Поняв, что молчание затянулось, а я слишком долго и слишком пристально ее разглядываю, отвел глаза и пригласил за стол. Постепенно возникшее между нами напряжение спало. За ужином говорили о всякой ерунде, вспоминали наиболее пикантные подробности из жизни сослуживцев, делились предпочтениями в еде и винах. Наверное, это был наш первый нормальный человеческий разговор, даже чем-то похожий на задушевный: без насмешек, глупых шуточек и подковырок. Алексис изменилась до неузнаваемости. А может, мне просто хотелось видеть ее такой.

Когда принесли десерт, мы пересели к камину. Брук скинула туфли и, по-детски поджав под себя ноги, опустилась в глубокое кресло. Правда, долго не смогла усидеть на месте, стала прохаживаться взад-вперед, шурша юбкой и задумчиво накручивая на палец золотистую прядь. И снова я поймал себя на том, что неотрывно слежу за каждым ее движением.

Попеняв на себя за слабохарактерность и приказав не растекаться лужицей у ее ног, задумался. Интересно, какую игру она затеяла? Ей явно от меня что-то нужно…

Низко склонившись ко мне, Алексис тихо проронила:

— После Венды нужно будет заехать к Тони. Вдруг он уже починил свои очки и…

И я потерял голову. Послал к чертям и Тони, и Венду, и всех остальных вместе взятых.

Обхватив за талию, притянул к себе девушку. Один лишь миг, и вот она уже у меня на коленях. Ее глаза растворяются в моих, наши сердца стучат в унисон. Меня обжигает ее дыхание, а грудь ноет от мучительного томления. Я точно не в силах себя контролировать. Может, хоть у нее остались крохи здравого смысла, и сейчас меня оттолкнут, а лучше наградят звонкой пощечиной, чтобы я тут же пришел в себя. Но вместо этого Алексис, обвив мою шею руками, прижимается еще крепче, откровенно напрашиваясь на поцелуй. И на губах нет ехидной улыбки, а только сладостный призыв и предвкушение блаженства.

— Ничего не говори, — шепчу ей, чувствуя, что сражение я проиграл, даже его не начав.

Не прекращая безумного поцелуя, осторожно опускаю ее на ковер. Светлые волосы, словно языки пламени, вспыхивают на темному ворсу. Алексис отвечает на каждую ласку с какой-то неистощимой и ненасытной жаждой, сжигая мосты к отступлению. Нужно остановиться, пока не поздно, вот только разум мне уже не подвластен. Невыносимо оторваться от ее губ.

Начинаю в каком-то исступлении срывать с нее одежды и вдруг, как гром среди ясного неба, стук в дверь.

— Мистер Уистлер, будут еще какие-нибудь распоряжения?

Это подействовало отрезвляюще, словно на нас опрокинули ушат холодной воды. Алексис отскочила от меня, на ходу поправляя сползший рукав, и отошла в спасительную тень книжных шкафов. Я тоже поднялся, кое-как приводя себя в порядок и тщетно стараясь обрести хладнокровие.

В проеме показалась благодушная физиономия Ларсона. Как же я его сейчас ненавидел!

— Может, еще чайку?

Сомневаюсь, что он мне поможет. Потребуется ледяная лавина… Черт бы побрал этого так некстати появившегося старикашку!

Следом за дворецким в библиотеку явилась и его неразлучная половина:

— Мисс Брук, я забыла показать вашу комнату. Если вы не против, могу проводить прямо сейчас.

Алексис неловко кашлянула и, обернувшись ко мне, с едва заметным смущением улыбнулась:

— Спокойной ночи, мистер Уистлер. — Подбежав, еле слышно добавила: — И сладких грез.

Я смерил ее тяжелым взглядом, понимая, что спокойной ночи уж точно не будет.