Пока ты не станешь моей

ГЛАВА 3

МИЯ

В течение нескольких дней в мою камеру заходила только Стар. Она приносила мне еду, обрабатывала мои раны и давала обезболивающие. Однако её разговоры уже не были такими, как в первый раз.

Я скучаю по Райкеру. После визита Марселя что-то изменилось в нём. Это что-то заставило меня заговорить и спросить его о причинах. Я думала, что это был своего рода прорыв, что он открылся мне, рассказав о своём прошлом и о своей сестре.

Но я для него никто.

Мои раны заживают. Я могу сидеть без мучительной боли. Однако отсутствие Райкера означает отсутствие тренировок. Как бы пафосно это ни звучало, по крайней мере, у меня было чем заняться, на чём сосредоточиться, кроме как на себе.

Кроме Райкера.

Я не могу перестать думать о нём. Его лицо доминирует в моих снах, а его тело — в моих желаниях. Запертой в этой комнате, в полном одиночестве, без отвлекающих факторов, мне нужно думать о чём-то другом.

О чём угодно, только не о Райкере.

Поэтому каждый раз, в своих мыслях я возвращаюсь к работе в пекарне, и меня наполняет звон кассового аппарата. Раньше я его ненавидела. Он был саундтреком к моим ночным кошмарам, когда они были просто снами.

Я вспоминаю очередь людей, которая иногда выстраивалась у дверей магазина. Я думаю о своих родителях, которые сидели на заднем дворе, погруженные в работу с тестом, с улыбками на лицах. И о Рокси, которая, обхватив губами пончик с кремом, осыпала свои щеки сахарной пудрой.

Я никогда не думала, что когда-нибудь буду так скучать по работе там, и что звук открывающейся кассы будет приносить мне утешение, а не скуку. Но это было тогда, когда я была невинной и наивной. Это было до того, как мои мечты превратились в кошмары.

Прошло пять дней, прежде чем он вернулся в мою комнату. Я очень скучала по нему, по его прикосновениям и вниманию. Мои глаза распахнулись, сердце заколотилось, и я, не раздумывая, упала на пол, опустившись перед ним на колени. Но я не опустила голову. Я сидела, вытянув шею, и пристально вглядывалась в его лицо, мне было необходимо увидеть его реакцию.

Я не хотела, чтобы он был зол. В последние несколько дней я не могла перестать думать о его губах. Они были такими мягкими и нежными, что казались совершенно не соответствующими тому, что происходило в моей жизни.

Я мечтала вновь ощутить их на своих губах.

Он опустил взгляд, его глаза потемнели и затуманились. Он нежно провел пальцем по моей щеке, и по моему телу пробежала дрожь удовольствия. Это простое движение едва ли можно было назвать сексуальным, но оно пробудило во мне чувства, которые я никогда не думала, что испытаю в этом месте.

— Я не отдавал тебе приказа, — говорит он, беря меня за руку и поднимая на ноги. — Как ты? — спрашивает он. — Стар хорошо о тебе заботится?

Его отросшая борода теперь аккуратно подстрижена, а волосы стали короче. Я не хочу говорить о Стар. Я не хочу обсуждать Марселя или моего заказчика. Я жажду, чтобы он обнял меня и поцеловал, как делал это раньше. Я хочу, чтобы он прижал меня к своей груди и прошептал слова, которые разобьют мне сердце и заставят забыть обо всем, кроме него.

— Где ты был? — Спрашиваю я.

Взяв меня за руки, он нежно перебирает мои пальцы.

— Мне нужно было кое с чем разобраться, — отвечает он.

— Это не из-за того, что ты злился на меня? Потому что я больше никогда так не поступлю. Я не буду с тобой так разговаривать, — слова слетают с моих губ, и я вздрагиваю, вспоминая отчаяние Стар.

Он качает головой и отпускает мою руку, чтобы я могла устало провести по его лицу.

— Мне нужно было несколько дней, чтобы прийти в себя и разобраться во всем, — говорит он.

— Разобрался?

Он приближается, и между нами остается совсем немного пространства. Его грудь тяжело поднимается и опускается, а на лице появляется страдальческое выражение.

— Я не могу освободить тебя. Я не могу предать их. Это не так просто. Ты не можешь просто так уйти от этого. Я думал, что это не заденет меня. Я думал, что смогу сделать это и не думать о том, что это значит, о том, что будет дальше. Мне всегда удавалось как бы выкинуть это из головы, и я никогда не задавался вопросом, что происходит с девушками, когда они становятся чьей-то игрушкой.

Кажется, он ищет моего одобрения или, по крайней мере, понимания, но в этот момент всё это не имеет значения. Мой разум словно застыл, сосредоточившись только на нём. Всё, о чём я могу думать, это ощущение безопасности, которое я испытывала, когда он обнимал меня, и желание, охватившее меня, когда его губы прикоснулись к моей коже.

Я понимаю, что это неправильно. Я знаю, что должна была умолять о свободе, о побеге. И я борюсь с этим чувством, но оно не проходит. Оно здесь, как грохочущий каскад эмоций, который я пытаюсь сдержать, как слабый камень в слишком глубокой яме.

— Я совершил много плохих поступков. Я не хороший человек. Когда я смотрю на тебя, я вижу всё, чем должен быть мир, и всё, чего в нём нет. Я вижу доброту, невинность и красоту. И я хотел бы подарить тебе этот мир, вернуть тебя туда, как будто этого никогда не было. Но твой мир — это не мой мир. Мой мир полон жестокости и страха, людей, которым всё принадлежит, и тех, кто должен им подчиняться. Я всегда делал то, о чём меня просили, потому что риск неповиновения был слишком велик. Так что, в некотором смысле, я такой же, как ты. Но мои цепи, стены моей камеры невидимы. И твой мир, этот мир невинности и красоты, исчез. Навсегда. Ты никогда не сможешь вернуться туда.

Я смотрю на него, и в моих глазах стоят слёзы. Я слышу его слова, понимаю их смысл, но они затуманены его красотой, его близостью. Он протягивает руку и заправляет прядь моих волос за ухо. Я хочу уткнуться носом в его тепло, раствориться в нём.

— Я думал, что смогу это сделать. Но потом… — Он прерывисто вздыхает, его тело дрожит, словно он — пятно в форме сердца на ковре, и чьё-то невидимое присутствие медленно разрывает его на части. — Но потом, — шепчет он хриплым, надломленным голосом, — это оказалась ты.

В его глазах бушует буря эмоций, когда он стоит передо мной, не отводя взгляда. Я придвигаюсь чуть ближе и чувствую его выдох. Внутри меня все переворачивается, я словно подхвачена подводным течением, поднимаюсь на поверхность только для того, чтобы снова уйти под воду.

Мои воспоминания кричат. Он приковал меня, хлестал меня по коже. Своими действиями он заставил меня подчиниться, и все же я стою здесь, страстно желая прикоснуться к нему. Страстно желая узнать, каково это — забыть, хотя бы на мгновение. Забыть, кто он такой. Кто я. Где мы. Забыть об ужасе, который стоит передо мной, о жизни, которую я потеряла, и утонуть в нем.

Подняв дрожащую руку, я нежно провожу пальцами по его щеке, ощущая щетину. Его губы под моими прикосновениями кажутся мягче и нежнее, чем я помнила, хотя с тех пор прошло всего несколько дней.

В его глазах я вижу вопрос и неуверенность, смешанные с мольбой. Я наклоняю голову набок, переводя взгляд с его глаз на губы, пытаясь сопротивляться, но осознавая, что это бесполезно. Я придвигаюсь ближе и мягко целую его.

Мое сердце замирает, когда наши губы соприкасаются, и безрассудная страсть охватывает меня. Я обхватываю его щеки ладонями, и он не пытается меня остановить. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на каждой веснушке, каждой линии моей кожи, а затем я снова целую его. Жадно. Страстно. Как будто я в ловушке под водой, а он — мой спасительный воздух. Его пальцы нежно скользят по моей голове, зарываются в волосы, обхватывают мой затылок и притягивают меня ближе. Мое сердце бешено колотится, и волны восторга разбиваются о мою грудь.

Затем он отстраняется, все еще сжимая в ладонях мои волосы. Его глаза, словно безмолвный зов, встречают мои, а губы, покрасневшие от укусов, манят к себе. Его руки безвольно падают вниз, он делает шаг назад, а затем опускается на колени. Подняв свои полные бури глаза, он так медленно скользит ими по моему телу, что последние остатки моей решимости тают, оставляя лишь дрожащее ожидание.

Он предлагает мне себя, стоя на коленях.

Покорный.

Готовый.

В ожидании.

Я беру его лицо в ладони и наклоняюсь, чтобы поцеловать его. Я грубо прикусываю его нижнюю губу, оставляя на ней след. Проводя руками по его волосам и большими пальцами по глубоким морщинам на лбу, я чувствую, как его губы искушают меня, и не могу устоять. Опуская свои губы, я принимаю его поцелуи, его отчаяние и покорность, растворяясь в желании.

Я опускаюсь на колени рядом с ним, срываю с него рубашку и отбрасываю в сторону. Провожу пальцами по его коже, ощущая рельефные линии, оставленные чернилами, которые словно набухают от моих прикосновений.

Я решаю попробовать его на вкус, проведя языком по его плечу. Его кожа пахнет солью, мятой и сосной. Плечи идеальной формы, гладкие и рельефные, словно нарисованные тушью. Затем я провожу ногтями по его спине, оставляя белые линии, которые постепенно становятся красными. Он глубоко дышит, его грудь расширяется, а затем он издает низкий стон, который эхом отдается во мне.

Его кожа трепещет, когда я исследую её, следуя изгибам его тела, прижимаюсь к нему ещё ближе, крепче обхватывая ногами его талию, и его твёрдость наталкивается на меня.

Охваченная желанием, я придавливаю его к полу, сев сверху, прижимая руки к его груди, и ощущая его твёрдость.

Мир исчезает. Исчезают стены. Нет больше камеры. Нет цепей. Нет тюрьмы. Остаётся только Райкер и я, и этот обжигающий электрический ток, который пульсирует между нами.

Я снимаю с него ремень и отбрасываю в сторону, как и его рубашку. Затем приступаю к джинсам, стягивая их вместе с нижним бельём. Он остаётся голым и беззащитным, распростёртым на полу подо мной, а я стою над ним.

Он великолепен.

Его глаза горят желанием, но он не двигается, не тянется ко мне. Вместо этого он наблюдает, как мои глаза пожирают его, впитывая каждый дюйм его обнажённой кожи. Его член дёргается в ответ на мой пристальный взгляд, и он снова стонет, беззастенчиво давая мне понять, что его захлестывает волна желания.

Снимая платье через голову, я опускаюсь на пол, обхватываю его лодыжки руками и медленно поднимаюсь вверх по его телу. Он напрягается и извивается, его руки сжимаются в кулаки по бокам.

Я провожу пальцами по внутренней стороне его бедер, усиливая давление, когда достигаю впадинок в области таза. Мои прикосновения затрагивают все его тело, кроме того места, которое он жаждет больше всего.

Мои руки продолжают исследовать его тело, ощущая твердость его живота, рельеф груди, изгибы плеч. Мое тело прижато к нему, но не соприкасается. В его глазах читается мука. Он сопротивляется желанию схватить, завладеть, сопротивляется стремлению контролировать ситуацию.

Мне не нужно вводить его в себя. Он уже твердый и готовый, и я нависаю над ним, позволяя его головке коснуться моего тела. Я дрожу от предвкушения, погружаясь все глубже. Он такой твердый и упругий, что я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать крик. Его глаза закатываются, и он тоже прикусывает губу, как будто поддразнивая меня. Его руки сжимаются и разжимаются по бокам, пока я опускаюсь на него дюйм за дюймом, позволяя ощущению его наполненности медленно распространяться по моему телу.

Как только он погружается в меня, я наслаждаюсь ощущением его тела, и делаю глубокий вдох, привыкая к его полноте и твердости. Несмотря на то, что его тело напряжено и дразнящее, удерживаемое одной лишь силой воли, он начинает двигаться во мне, становясь еще тверже, когда его взгляд встречается с моим.

Когда я начинаю раскачиваться взад-вперёд, его руки ложатся мне на бёдра, причиняя боль. Но это именно та боль, которую я желаю. Мышцы напрягаются, когда он пытается оторваться от пола, но я отталкиваю его назад, и он с шумом выдыхает, спасаясь от силы моего движения. Упираясь руками ему в грудь, я приподнимаюсь, на мгновение чувствуя, как теряю его, а затем медленно опускаюсь обратно.

Он разрывается между восторгом и мучением.

Я повторяю это снова и снова, поднимаясь и опускаясь, не отрывая от него взгляда. Его шея напрягается от усилий, которые он не в силах контролировать. Его пальцы скручиваются и тянут меня за кожу, стремясь найти хоть что-то, что ослабило бы нарастающее давление.

Когда я вонзаю ногти в его грудь, он с шипением втягивает воздух. Проведя рукой по его ключице, я останавливаюсь у основания шеи, нежно потирая кожу и чувствуя, как его горло подпрыгивает при каждом сглатывании. Я усиливаю давление, сжимая пальцы, и ощущаю, как увеличивается поток воздуха, стремясь контролировать его. Он снова стонет, но не останавливает меня, предпочитая держать руки на моих бедрах.

Я сжимаю его крепче, требуя, чтобы он остановил меня, чтобы он доминировал. Но все, что он делает, это смотрит на меня своими собственническими глазами, его кожа вспыхивает от моих прикосновений. Его член вздымается внутри меня, умоляя о трении, и я покачиваю бедрами, с любопытством наблюдая, как он пытается отдышаться.

Когда я наконец отпускаю его, он хватает меня за левое запястье и выкручивает его, отчего мое плечо пронзает острая боль.

Я даю ему пощечину.

Он стонет, приподнимая бедра и погружаясь в меня ещё глубже. Его глаза закрываются, а на лице отражается мучительная боль. Я наклоняюсь, чтобы коснуться губами его шеи, которая всё ещё красная от моих пальцев, и шепчу ему на ухо:

— Возьми меня.

В ту же секунду его рука обвивает мой затылок, и он переворачивается, прижимая меня спиной к полу и нависая сверху. Кажется, моя команда была тем, чего он ждал, единственным, что сдерживало его от того, чтобы поглотить меня. Он снова входит в меня без колебаний, и я всхлипываю, когда он прячет голову между моих грудей, вдыхая мой аромат.

Я ни разу не задумалась о том, где мы находимся, кто он и что будет со мной дальше. Я растворилась в ощущениях, которые он вызывает во мне: я чувствую, что желанна для него, что он полностью овладел мной.

Он легко двигает мной, и я оказываюсь в его объятиях, мои ноги обвиваются вокруг его талии, а наши тела становятся скользкими от пота. Его твердый член проникает в меня, наполняя ощущением наполненности.

Мы извиваемся вместе, и я запускаю руки в его волосы, притягивая его губы к своим в порыве лихорадочной страсти. Он целует каждую частичку меня, до которой может дотянуться: мой рот, щеки, шею. Его руки впиваются в мою спину, не обращая внимания на раны, которые все еще заживают. Но мне все равно. Боли нет. Есть только удовольствие.

Обхватив мое лицо ладонями, он удерживает мою голову неподвижно, прижимая свой лоб к моему и заглядывая глубоко в глаза. Наше дыхание смешивается, а тела двигаются в унисон. Напряжение нарастает внутри меня, словно виток спирали.

Обхватив руками мой затылок, он тянет меня за волосы, заставляя откинуть голову назад и обнажить шею. Его движения становятся все более настойчивыми, и я чувствую, как внутри меня разгорается взрыв, который словно фейерверк вспыхивает в каждой клетке моего тела. Он и раньше доводил меня до кульминации, но никогда так, как сейчас. Никогда, когда он был так глубоко внутри меня, никогда, когда наши тела сливались в одно целое, потные от страсти и желания.

Никогда на равных.

Он замирает, наблюдая, как волны экстаза накатывают на меня. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и на моем лице появляется улыбка, которую невозможно сдержать. Он отвечает мне тем же, нежно целуя меня, а затем начинает отстраняться.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, прижимаясь к нему, не желая, чтобы эта связь между нами оборвалась. — А как же ты?

— Сейчас не обо мне, — говорит он, когда я начинаю целовать его шею, нежно покусывая мягкую кожу под ухом.

— Но что, если я хочу, чтобы это было так? — Спрашиваю я, двигая бёдрами и усиливая трение между нами. Он охвачен эмоциями, не в силах ответить, борясь с желанием достичь кульминации.

— Ещё слишком рано. Никакой защиты, — бормочет он, издавая шипение или стон.

Я даже не задумывалась об этом раньше. Сейчас это кажется таким незначительным, но я знаю, что он прав. Это возвращает мир в фокус. Стены моей камеры снова встают на свои места, а монотонные цвета затуманивают моё зрение. Но я не хочу оставаться здесь. Я жажду раствориться в нём. Найти место, где я смогу действовать по своему усмотрению. Где я смогу требовать его внимания. Где я смогу взять всё под свой контроль.

Он наблюдает за мной, на его лице читается похоть и желание. Раньше его эмоции было трудно прочитать, они словно буря в глазах, но сейчас, словно выглянуло солнце, волны успокоились, и вода стала прозрачной.

Он смотрит на меня беззастенчиво… Беззастенчиво и открыто.

Освободившись из его объятий, я поднимаю его на ноги и опускаюсь, чтобы взять его в рот, желая увидеть, как он теряет контроль над собой. Но он останавливает меня, качает головой и поднимает меня на ноги.

— Только не на коленях, — говорит он.

По какой-то причине на глаза наворачиваются слезы. Мое сердце трепещет, и я бросаюсь к нему. Он ловит меня, когда я обхватываю его бедра ногами, и целует так, словно от этого зависит наша жизнь. Может быть, так оно и есть.

— Мия, — стонет он.

Отстраняясь, я поднимаю руки и обхватываю ладонями его лицо.

— Ты никогда раньше не произносил моего имени.

Он улыбается и снова целует меня, прежде чем отстраниться и повторить мое имя.

— Мия.

Это так прекрасно звучит в его устах. Подстраиваясь под меня, он приподнимает меня достаточно, чтобы снова войти в меня. Я улыбаюсь, проводя большими пальцами по морщинкам у него на лбу.

— Райкер.

Он издаёт мычание, входя в меня, но на его лице появляется улыбка.

— Мия, — повторяет он, и на этот раз его голос больше похож на стон.

Это кажется странным, но есть что-то мощное в том, чтобы произносить наши имена, заявляя о себе в этой тюрьме. Отступая назад, он прислоняется к стене, его руки обхватывают мои ягодицы, и он двигает мной, насаживая на свой член. Наши рты борются за первенство. Затем, оторвавшись от стены, он подходит к кровати и бросает меня на неё. Я смеюсь, подпрыгивая, и он хватает меня за лодыжки, перекидывая мои ноги через край.

— Но то, что я буду на коленях, — говорит он, опускаясь на пол, — меня вполне устраивает.

Его руки скользят вверх по внутренней стороне моих бёдер, нежно массируя плоть. Я приподнимаюсь на локтях и наблюдаю, как он опускает губы и проводит языком по моему клитору. Волны удовольствия пронзают меня, и он придвигается ближе, притягивая меня к себе, с отчаянием сжимая мою плоть, пока его язык творит чудеса.

Я прижимаюсь спиной к стене, запуская пальцы в его волосы и притягивая его ближе. Он издает стон, и я снова достигаю кульминации, задыхаясь и извиваясь от нарастающего удовольствия.

— Райкер! — Его имя срывается с моих губ, когда я выгибаюсь дугой, моё тело напрягается в преддверии оргазма.

Он поднимает голову и нависает надо мной, его взгляд устремлен на моё измученное тело.

— Я мечтал услышать своё имя на твоих губах, произнесённое в момент наивысшего наслаждения.

Я лениво протягиваю руку между нами и беру в ладони его твердый, как сталь, член, нежно поглаживая его, и наблюдая, как он борется с желанием кончить.

— Черт, Мия. Будь осторожна.

Я поглаживаю его с большей силой и скоростью, внимательно наблюдая за выражением его лица и реакцией его тела, когда эмоции начинают захлестывать его. Его лицо искажается в мучительной гримасе. Мышцы шеи напрягаются. Морщины на лбу становятся глубже, когда он прикусывает губу. Он начинает содрогаться в конвульсиях, и его теплое семя выплескивается мне на живот. Затем он обессилено наваливается на меня. В наслаждении. Обессиленный.

Наши сердца бьются в унисон, мое — лишь слабое эхо его.

Я глубоко вздыхаю, наслаждаясь чувством завершенности и удовлетворения, когда провожу пальцами по его спине. Я прослеживаю линию звезды на его плече, выводя ромбовидный узор. Затем я веду пальцами по дракону, украшающему его лопатку, и спускаюсь к нетронутой коже нижней части спины. Там я обнаруживаю шрам. Сморщенный и круглый.

— Откуда это у тебя? — Спрашиваю я.

Он приподнимается и откатывается от меня, но его голова остается на сгибе моей руки. Он берет мою руку и подносит к своим губам, прежде чем ответить.

— Ничего серьезного, — говорит он, нежно касаясь губами моей кожи. В его голосе слышится предупреждение не задавать лишних вопросов. И я не спрашиваю. Не хочу разрушать этот момент, этот туманный мир блаженного неведения.

Райкер садится, проводит руками по волосам, а затем поворачивается ко мне, его тепло словно растекается по нашим животам.

— Не хочешь принять душ?