Я потихоньку начинаю понимать логику Златы, хоть и кривую.
— Вроде того. Сначала я не хотела, но… утром увидела с балкона, как он провожал тебя взглядом, когда ты заходила в корпус. А потом вы сказали на завтраке… — Она на секунду закусывает губу, и становится понятно, как сложно ей продолжать. — И я вышла из себя. Я не должна была…
— Но ты не сдала Мишу и Костю.
— Потому что они остановили драку. Честно говоря, я сама прибежала после них.
— Понятно.
У Златы осталось немного совести и здравого смысла для того, чтобы не впутывать в дело ребят.
Однако она сразу сделала вывод, что это моя вина, хотя не видела, как и почему все началось. Что ж, неудивительно.
— Вообще-то Паша первым полез к Филиппу, — говорю я, чтобы восстановить справедливость. — У меня не вышло их разнять.
Злата опускает голову и цедит сквозь зубы:
— Козел.
— Да.
Хоть в чем-то мы согласны.
— Он погубил наш план.
— Какой план? — Мои брови сходятся на переносице.
Что еще скрывает Злата? Она — ходячее подтверждение пословицы про тихий омут. Никогда не знаешь, чего ожидать от подобного человека.
После секундной паузы я слышу:
— Мы… оба хотели поссорить вас с Филом и договорились помогать друг другу.
У меня вырывается невеселый смешок.
Какой же я была глупой!
Думала, Паша оказывает знаки внимания Злате. Пыталась предостеречь ее насчет него. Боялась, что он разобьет ей сердце.
А на самом деле эти двое спелись. Видимо, на дискотеке.
Наверняка Паша проявил инициативу первым. У него нюх на такие вещи. Сразу просек, что Злата влюблена в Фила, а потому подошел прямо к ней.
Однако попытка вызвать ревность не удалась, и они продолжили портить нам жизнь.
— И как помогать? — Сложив руки на груди, я испытующе смотрю на Злату. — Неужели записка от моего имени — твоих рук дело?
— Кстати об этом… За нее я тоже прошу прощения.
— Невероятно!
Я хлопаю себя по бедру.
Злата имела серьезный мотив для вредительства. Ее кандидатура даже приходила мне в голову, когда я пыталась понять, кто подделал мой почерк. Просто не было доказательств. Ни одного.
Записку под дверь Филиппа подсунул один из его соседей по этажу, когда увидел ее на полу в коридоре. Остальное мы не успели выяснить.
— Каким образом вы все провернули? — спрашиваю я. — Очень интересно.
— Была длинная цепочка, — признается Злата. — Мы рисковали, но надеялись, что записка найдет своего адресата. И она нашла.
— Ясно. А на морской прогулке ты тоже специально утащила меня за борт?
Благодаря предыдущим откровениям легко поверить в ее умысел.
— Нет! — тут же начинает махать руками она. — Это произошло случайно!
— Правда?
— Да. Почти. На самом деле я хотела сделать вид, что поскользнулась. Тогда Филипп мог бы меня спасти. Только вышло наоборот. Я поскользнулась по-настоящему…
Усмехаясь, заканчиваю фразу за нее:
— А рядом вместо Фила оказалась я.
В ответ Злата кивает.
— Мне жаль. Купаться в открытом море не входило в мои планы.
— В мои тоже.
Мы одновременно смеемся, и на краткий миг атмосфера немного разряжается. Впервые вижу Злату такой. Обычно даже улыбка на ее лице — большая редкость.
— Рита, ты сможешь… меня простить? — говорит она, вновь став серьезной.
— Не знаю, — честно признаюсь я. — Нужно время.
— Ясно.
— Слушай, а зачем тебе мое прощение?
Раньше Злату практически не интересовало, что думаю я или другие люди. Но вдруг она не настолько равнодушна к чужому мнению?
— Мне правда очень стыдно за свои поступки. Дана предупреждала, что нельзя лезть в чужие отношения, а я не слушала. Хотела только получить Филиппа. Была буквально одержима им. Думала, это настоящая любовь. Только теперь в зеркало смотреть противно. Может, если ты меня простишь, я тоже прощу себя.
— Пока ничего не обещаю. Но почему бы тебе не извиниться перед Филом? Он пострадал куда больше.
Злата переводит взгляд вдаль, на спокойную гладь моря.
— Я не могу… Не могу сейчас смотреть ему в глаза. Он всегда был добр ко мне, а я вот так ему отплатила!
— Ты все равно попробуй.
— Слишком поздно. Он же уехал.
— Нет, не поздно. Хоть письмо напиши, если боишься сказать в лицо. Или сообщение в мессенджер.
— Думаешь, стоит?
Злата поворачивается ко мне, и я замечаю в ее зеленых глазах слезы.
— Да.