Полшага до любви

8

Бенджамин аккуратно повернул ключ в замке и распахнул дверь в собственную квартиру. Он не был здесь четыре года. Целых четыре года! Даже чуть больше. Ведь он улетел из Нью-Йорка в апреле, а сейчас уже середина июня.

Он замер на пороге, боясь сделать шаг вперед. Все здесь выглядело именно так, как когда он уезжал. За исключением пыли — сколько же ее накопилось за несколько лет! Надо будет сказать консьержу, чтобы прислал уборщицу. А лучше сразу двух.

Хм… Консьерж был новым и, естественно, не мог признать в загорелом мужчине жильца. Бенджамину пришлось ждать, пока тот сверится с домовой книгой и убедится, что Бенджамин Дейли действительно живет в этом доме. Немного забавно.

Хотя что в этом забавного? Он четыре года провел в Африке. Многие из его коллег время от времени наведывались в Штаты, но Бен предпочитал не отлучаться из Сьерра-Леоне. Думал, что так будет лучше. Чтобы не бередить старые раны. И что получилось в итоге? Его здесь никто не ждет. Никто даже не знает, что он вернулся.

Бенджамин тряхнул головой. Ну что за сентиментальные мысли? Он заглянул в спальню и в кабинет, потом прошел в кухню. Все на своих местах.

Из прихожей послышались шаги и голоса — таксист и консьерж заносили в квартиру багаж жильца. Бенджамин помог им (боже, сколько же у него сумок и чемоданов!), дал обоим на чай. Потом сел на одну из коробок и задумался. Он не был дома четыре года. Что изменилось за это время? Все и ничего.

Кажется, пришло время подводить итоги, невесело усмехнулся Бенджамин.

Он вернулся в город, откуда сбежал несколько лет назад. Сбежал потому, что не смог справиться с собственными чувствами к Аретте. К прекрасной зеленоглазой женщине с рыжими волосами. К той, которая вышла замуж за другого и родила ему ребенка.

Все эти четыре года он стремился вытравить любовь к ней из своего сердца. Пытался забыть, не вспоминать, стереть из памяти. Он увещевал себя, что она достойна собственного выбора, что пусть живет с Конрадом, раз уж так решила. Но самовнушение не принесло желаемого результата. Бенджамин оказался не властен над своими чувствами.

Он продолжал думать об Аретте. Страдал, что она не пишет ему писем. Мечтал о ней. Произносил ее имя. Молился за нее. Рисовал по памяти ее лицо в блокноте. Представлял, что когда-нибудь случится чудо и они пойдут куда-то в даль, держась за руки, и закатное солнце будет играть в ее чудесных рыжих волосах…

Бенджамин покачал головой. Ну и что же дальше? Он несколько лет провел в Африке, где получил подтверждение, что однолюб. Или просто дурак — как уверяет Николь, к примеру. Не определения важны. Что ему делать дальше?

Он вздохнул. У него не было ответа на этот вопрос. Но, может быть, для начала следует просто прогуляться по городу? Почему нет… Он посмотрит, что изменилось в Нью-Йорке, а что осталось, как и раньше.

Да, он устал с дороги, хотелось бы отдохнуть, поесть… Но какая-то неведомая сила гнала его прочь из квартиры.

Действительно, пусть пока здесь наведут порядок, подумал Бенджамин. А уже потом, когда я вечером вернусь, то сделаю все, что полагается, — распакую вещи, приму душ, закажу пиццу, посмотрю новости по телевизору и так далее. Пока — гулять.

Бенджамин вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь и сбежал вниз по лестнице. Пару минут поговорил с консьержем — выяснил насчет уборщиц. И шагнул из дома на улицу, залитую летним солнцем.

Он снова в городе, где живет та, которая снится ему почти каждую ночь. Та, при мыслях о которой перехватывает дыхание и учащенно бьется сердце. Та, которая, сама того не желая, сделала его несчастным.

Он снова в Нью-Йорке. Там, где живет его мечта, имя которой — Аретта.

— Мама, смотри, еще самолет! — Джонатан задрал голову к небу, высматривая между деревьев белую полосу, оставленную авиалайнером.

— Да, самолет, — эхом отозвалась Аретта.

Они с сыном сидели в тенистом уголке городского парка, на скамейке. Это место находилось довольно далеко от главных аллей, и здесь было малолюдно. Впрочем, Аретта как раз стремилась к уединению.

Джонатан обнял мать и попытался заглянуть ей в глаза, но очки с темными стеклами скрывали их.

— Иди поиграй на травке, — легонько оттолкнула она малыша.

Он повиновался. Слез со скамейки, взял игрушечный грузовичок и принялся возить его туда-сюда.

Аретта расправила подол зеленого сарафана, достала маленькое зеркальце и сняла очки. Да, все еще заметно, что она проплакала не один час. Аретта разочарованно взирала на свое отражение пару минут, потом бросила зеркало обратно в сумку.

Печально. Все так печально, что словами не передать. Вот чем закончился разговор с Итоном — скандалом и ее горькими слезами. Да, можно было предугадать, что муж не станет ее слушать. Он же лучше знает, что должен делать. Он считает, что поступает правильно.

Аретта провела тыльной стороной ладони по лбу, убирая волосы. Конечно, можно было предположить такой финал. Но она должна была попытаться. Попытаться объяснить Итону, что азартные игры и наркотики — плохой выбор.

Она говорила мужу, что надо обратиться к врачу, что специалисты ему помогут. Нужно просто признать, что проблема существует. Она твердила, что не бросит его, что они вместе будут искать выход из сложившейся ситуации. Ведь у них растет сын, и ради него стоит постараться.

Итон сначала слушал молча, и, к сожалению, Аретта не сразу поняла, что в нем закипает злость. А потом было поздно.

— Что ты понимаешь? — с ненавистью спросил Итон. — Почему ты лезешь туда, куда тебя не просят? Откуда ты вообще знаешь про наркотики? Ты что, шарила по моим карманам?!

Аретта не успела ответить, что случайно обнаружила пакетик с белым порошком. Да и вряд ли Итон был расположен слушать ее в этот момент.

— Я не наркоман, слышишь?! — кричал он, с каждой секундой распаляясь все сильнее. — Это средство просто помогает мне расслабиться. Только и всего. Два-три раза в неделю, не чаще!

Аретта почувствовала, что из глаз брызнули горячие слезы. Ну что он такое говорит?! Неужели не понимает, что загоняет себя в ловушку?!

— Или ты наслушалась тех врачей, которые выступают по телевизору? — не унимался Итон. — Так вот, они все врут. Они говорят одно, а потом, уж я-то точно знаю, сами употребляют наркотики!

Итон подошел к ней, и вид у него был такой угрожающий, что Аретта зажмурилась, подумав, что он сейчас ее ударит. Но, к счастью, он сдержался.

— А по поводу карт, так ты тоже не можешь судить о них! Мне ужасно везет в игре, понимаешь? Да, случается, что я проигрываю, но выигрываю-то я куда больше! Ставки растут, и скоро я выиграю кучу денег.

— Или потеряешь то, что осталось, — одними губами прошептала Аретта.

Итон, к счастью, не услышал. Он говорил о том, что скоро снова разбогатеет. Что сможет вернуть все, что пришлось продать или заложить. Как, например, поместье Льюисов…

— Ты заложил мое поместье? — переспросила потрясенная Аретта, и по ее щекам потекли новые слезы. — Но как ты мог сделать это, не посоветовавшись со мной?!

— Потому что я сам знаю, что надо делать, — отрезал Итон. — Должен же я был как-то рассчитаться с некоторыми долгами. Иначе бы у нас были серьезные проблемы. А поместье я выкуплю, вот увидишь. Когда ставки в игре возрастут…

Он умолк, видимо предвкушая свои будущие победы. Аретта удрученно покачала головой. Итон, кажется, живет в каком-то собственном мире, не имеющем ничего общего с реальностью. И самое ужасное, он не верит, что ему требуется помощь.

Вскоре он ушел куда-то, а Аретта с сыном отправилась гулять в городской парк. Где и сидела теперь, размышляя о том, что же ей теперь делать.

Она осознала вдруг, что боится Итона. Он стал непредсказуемым. Неизвестно, что придет ему в голову в следующий момент. Причем Аретта переживала не столько за себя, сколько за Джонатана.

Я не хочу, чтобы моего сына воспитывал игрок и наркоман, отчетливо поняла она. И если Итон не захочет лечиться, я буду вынуждена развестись с ним.

Аретта устало закрыла глаза. Разве могла она представить, что ее жизнь перевернется с ног на голову? Она всегда была благополучной. У нее всегда была уверенность в завтрашнем дне. Но что-то, видимо, сломалось…

— Мама, давай купим мороженое!

Она улыбнулась малышу.

— Давай. Ты какое хочешь?

— Шо-ко-лад-но-е, — по слогам выговорил Джонатан. — И с орехами.

Аретта взяла сына за руку, и они не спеша побрели по дорожке. Вдруг Аретта услышала, как кто-то неуверенно окликнул ее. Голос показался ей знакомым. Она обернулась, и тут…

— Аретта, это правда ты?

И она увидела его. Бенджамина. В пяти шагах от себя. Загорелого, похудевшего. Старого друга, от которого долгое время не было известий.

— Бен… — только и смогла вымолвить Аретта, снимая темные очки.

В следующую секунду Бенджамин уже обнимал ее.

— Этого не может быть, — твердил он. — Я не ожидал, что встречу тебя здесь. Увидев, подумал, что это ошибка. Но потом понял, что таких чудесных волос больше нет ни у кого… Я так рад…

А Аретта не могла вымолвить ни слова. Она прижималась щекой к его груди, благодаря судьбу за то, что они не разминулись в огромном парке. Ну разве это не счастливая случайность?

— Мама…

Аретта тут же ослабила объятия. Из-за этой неожиданной встречи она даже забыла о ребенке!

— Джонатан… Малыш, познакомься, это Бен, — улыбнувшись, произнесла она.

Бенджамин во все глаза смотрел на мальчика. Неужели это сын Аретты? Как же все-таки похож на нее! Те же глаза, тот же цвет волос…

Он присел перед Джонатаном на корточки и протянул ему руку для приветствия. Малыш, вложив в его ладонь свою, дружелюбно улыбнулся:

— Привет.

И посмотрел на мать, как бы напоминая, что они вообще-то шли за мороженым.

— Ты торопишься, Бен? — спросила Аретта.

Она надеялась, что у него есть свободное время. Ей очень не хотелось отпускать его.

— Нет, — отозвался он, глядя на нее во все глаза. — Но даже если бы я торопился, то отменил бы все дела для того, чтобы поболтать с тобой. Я так рад… Ты себе даже не представляешь, как я рад…

Аретта качнула головой:

— Тогда пойдем с нами, мы собирались купить мороженое…

И как-то само собой получилось, что ее ладонь мягко легла в его руку. Они шли по аллее, и ветер трепал ее рыжие волосы. А Бенджамин чувствовал, что готов умереть от счастья. От счастья, что может просто идти рядом с любимой.

Потом они купили мороженое — Джонатану шоколадное, Аретте персиковое, Бену — клубничное. И сели на скамейку.

По аллее прогуливались люди — в одиночку и парами, катили коляски с детьми, вели на поводках собак, оживленно беседовали или молчали о чем-то своем…

Но ни Аретта, ни Бенджамин не замечали того, что происходит вокруг них. Они были полностью поглощены друг другом. Даже малыш Джонатан не мешал им в этот момент, увлеченно поедая мороженое.

— Ты все так же прекрасна, — улыбнулся Бен, глядя на Аретту.

— Да ну, — отмахнулась она. — Вот ты выглядишь просто отлично. Командировка в Африку пошла тебе на пользу. Ты такой загорелый…

Аретта вдруг почувствовала, что на душе стало необыкновенно спокойно. Словно с появлением Бена все проблемы стали несущественными и мир изменился в лучшую сторону.

— Ну что же ты молчишь, рассказывай, как ты жил все это время. — Она снова взяла его за руку. — Ты вернулся насовсем? Больше не уедешь?

— Да, насовсем. Но сначала рассказывай ты. У тебя, уверен, новостей больше, чем у меня. Один Джонатан чего стоит. Замечательный малыш! Я рад, что у тебя такой сын. А как мистер Льюис? Гордится внуком?

Аретта опустила глаза.

— Папа умер, — проговорила она тихо.

Бенджамин нахмурился:

— Когда?

И Аретта рассказала обо всем, что произошло в последнее время. Что дела у их семьи идут все хуже и хуже. Что ее отец умер от сердечного приступа. Что поместье в Техасе заложено и, скорее всего, уйдет с молотка за долги. И что неизвестно, сможет ли Итон справиться с финансовыми проблемами…

Бен слушал и мрачнел. Он не ожидал, что дела у Аретты обстоят так плохо. Он и не предполагал, что с ней может произойти что-то нехорошее. А она, оказывается, нуждалась в его поддержке! Всегда, абсолютно всегда, а в последние полгода — особенно!

— Но почему ты мне не написала?! — воскликнул он. — Вдруг я мог бы помочь чем-нибудь!

Аретта с удивлением посмотрела на него.

— Я писала. Я написала тебе несколько писем, как только ты уехал. Но ты не ответил на них, и я бросила это занятие. Кроме того, зачем писать о проблемах? Это никого не касается, кроме нашей семьи.

Аретта отвела глаза. Конечно, она не стала рассказывать Бену о самом неприятном. О том, что ее муж пристрастился к наркотикам и азартным играм.

— Я ничего не получал, — задумчиво проговорил Бенджамин. — Странно.

— В любом случае, это теперь не важно, — улыбнулась Аретта. — А по поводу нас не беспокойся. Все будет нормально, я уверена. Вчера я просматривала газеты в поисках работы. Вот устроюсь куда-нибудь, и дела пойдут на поправку. А Джонатан пойдет в детский сад… Ну расскажи лучше о себе. Ты не женился?

— Пока нет. Да и не планирую, собственно.

Бенджамин смотрел в ее зеленые глаза и не мог поверить, что жил без них целых четыре года. Он глупец, если думал, что сможет забыть Аретту, уехав в Африку! Нет, нет и еще раз нет. Теперь он ее не бросит. Ей сейчас как никогда нужна его поддержка.

— Удивительно, такой мужчина и не женат, — пожала плечами Аретта.

А Бенджамин подумал, что ничего странного в этом нет. Просто одни мужчины легко могут разменивать себя, встречаясь с несколькими женщинами сразу. А ему суждено всю жизнь любить одну женщину. Возможно это его беда, но ничего уж тут не поделаешь.

— Мама, у тебя мороженое капает, — громко сказал Джонатан.

— Ох! — воскликнула Аретта. — Я испортила сарафан.

Тут же началась суета: из сумки были извлечены салфетки — сначала сухие, потом влажные. Пока Аретта пыталась спасти сарафан и сделать пятно как можно менее заметным, Бенджамин молча любовался ею.

Она была красива как никогда. Конечно, ей приходится терпеть лишения в последние месяцы — он заметил, что глаза у нее заплаканные. Но это нисколько не отразилось на ее привлекательности.

Аретта откинула рыжую прядь со лба и улыбнулась Бенджамину:

— Почему ты так смотришь?

И он едва не ответил: «потому что люблю тебя и всегда буду любить…» Но вовремя спохватился. Просто пожал плечами и сказал:

— Соскучился.

— Я тоже, — кивнула она. — Если бы ты знал, как мне тебя не хватало…

И сердце Бенджамина заметалось в груди, с каждым толчком повторяя: «Аретта, Аретта, Аретта…»

Я никогда больше не оставлю тебя. Я буду следовать за тобой тенью, буду оберегать тебя от неприятностей. Пусть ты никогда не полюбишь меня. Я справлюсь с этим. Ведь даже то, что ты позволяешь быть мне твоим другом, — уже счастье…

И словно не было четырех лет разлуки. Они сидели на скамейке и разговаривали обо всем на свете. Оба мысленно благодарили судьбу за эту неожиданную встречу в парке.

Они снова были вместе. Правда, теперь не вдвоем, а втроем. Сына Аретты Бенджамин сразу же воспринял как продолжение ее самой. И он был готов сделать что угодно для того, чтобы эти двое были счастливы.

Лишь бы Аретта приняла его дружескую помощь…