Попаданка для дракона, или Личная птичница Его Величества замуж не желает! (СИ)

Глава 16

Я вспомнила, как думала о том, чтобы построить новый дом для живности. Чтобы стены были крепкими, а крыша – надежной.

– Пусть у птицы будет новый сарай, – прошептала я, сжимая мешочек в руках. – Пусть он будет крепким и надежным, как эти монеты.

Что-то теплое и сильное наполнило мое сердце. Монеты в кошельке зашелестели, словно одобряя мою просьбу.

– Спасибо, – сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я верю, что это сбудется.

Вытряхнув все медные монетки себе в подол, я осторожно ссыпала их в карман. Четыре серебрушки блеснули в свете тусклой лампы, и я с удовлетворением отметила, что они останутся здесь. Эти монеты будут расти и множиться, принося мне богатство, а медные я смогу потратить на самое необходимое. Ботиночки для малышек, которые совсем прохудились – их подошвы почти протерлись до дыр, а ткань на носках истончилась и порвалась.

Я взяла тяжелый таз с грязной водой и, стараясь не расплескать ни капли, направилась наверх. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, я слышала, как где-то во дворе доносится приглушенный шум голосов.

Оказавшись на кухне, я поставила таз на пол и закрыла тяжелый люк подвала, затворив засов. Сняла кошель с пояса и высыпала монетки в небольшую глиняную мисочку, стоявшую на подоконнике. Затем аккуратно поставила стол на место, поправив его, чтобы он стоял ровно.

Вылив грязную воду из таза в ведро, я замерла у большого деревянного зеркала, висевшего над умывальником. Мое отражение выглядело уставшим: волосы растрепались, лицо было покрыто пылью, а руки грязью. Я провела рукой по лбу, стирая пот, и тяжело вздохнула.

Посмотрев на свое отражение еще раз, я решила, что пора привести себя в порядок. Налив воды в таз, я добавила немного мыла и принялась отмывать грязь с рук и лица. Вода быстро становилась мутной, а я все больше расслаблялась, чувствуя, как усталость уходит.

Когда я закончила, мое отражение уже не выглядело таким изможденным.

Привела себя в порядок, и собралась идти к детям в сад на помощь. Но в доме резко раздался стук в дверь, и сразу же, распахнув ее, ворвался Мигель. Его Величество выглядел взволнованно: лицо бледное, глаза лихорадочно блестят.

– Где он? – выкрикнул он, тяжело дыша.

– Кто? – я подняла в недоумении брови, пытаясь понять, что происходит.

– Артефакт! – он сжал кулаки и огляделся, будто ища кого-то или что-то. – Где он?!

– Какой артефакт? – я прищурилась, пытаясь скрыть раздражение. – Ты что, снова за старое? Чего пришел, проваливай, здесь тебе места нет! – я схватила полотенце, которое только что повесила, и замахнулась на него.

Мигель замер, но затем, будто опомнившись, резко снял перчатку с руки. В его глазах мелькнуло что-то странное, почти безумное. Он протянул мне руку, и я заметила, что его кожа была идеально чистой, без единого следа чешуек.

– Не знаю, как, кто… – его голос дрожал, но в нем звучала уверенность. – Но я точно знаю, что артефакт переноса активирован. И начал подпитывать меня. Мое наказание закончилось!

– Наказание? – я сделала шаг назад, чувствуя, как внутри поднимается тревога. – Какое наказание? Ты о чем вообще?

Мигель не ответил. Он шагнул вперед, и я почувствовала, как воздух вокруг нас изменился. В комнате стало темнее, а на стенах начали плясать тени. Я схватилась за стол, чтобы не упасть. Там стояла сковородка. Тяжелая такая, чугунная…

– Ты что, с ума сошел? – я крикнула, стараясь перекричать шум в ушах. – Отойди от меня сейчас же!

Мигель проигнорировал мои слова, как будто не услышал их. Он поднял руку, и я почувствовала странное, неприятное ощущение, будто кто-то вторгается в мою душу. Воздух вокруг него, казалось, исказился, а пространство вокруг стало вязким и густым.

– Это неважно, я смогу оставить этот мерзкий мирок и уйти домой! – произнес он, и его голос изменился, стал низким, пугающим, словно эхо из самого ада. Его глаза потемнели, зрачки расширились.

По спине пробежал холодок. Его взгляд был полон решимости, а губы изогнулись в зловещей улыбке.

– Я знаю, он у тебя… – прошипел он, и его лицо исказила гримаса, обнажая острые зубы. Он шагнул ко мне, и я заметила, как его кожа начала темнеть, а пальцы удлиняться, превращаясь в длинные острые когти.

Нащупав за спиной тяжелую чугунную сковородку, я схватила ее за ручку и, не теряя времени, перевернула. В этот момент я почувствовала, как внутри меня поднимается волна ярости и злости. Я была готова на все, чтобы защитить себя.

– Ага, щас! – выкрикнула я, замахиваясь сковородкой.

Мигель, не ожидавший такого сопротивления, на мгновение замер. Его глаза расширились, зрачки вытянулись в поперечные полосы, похожие на змеиные. Но он быстро пришел в себя и бросился на меня.

Я нанесла точный удар сбоку, целясь в голову. Сковородка с глухим звуком врезалась в него, и я почувствовала, как получила внушительную отдачу. Мигель отшатнулся, но не остановился. Он потянул ко мне свои страшные когти, и я почувствовала, как воздух вокруг нас стал еще более густым и тяжелым.

– Отдай… мое… – прошипел он.

– Ну, тогда и два! – крикнула я, перехватив сковородку поудобнее. Я размахнулась и ударила его сверху. Сковородка с глухим звоном врезалась в его череп, и я почувствовала, как мужчина пошатнулся. Хорошо так припечатала, аж звон пошел… то ли от пустой головы, то ли от сковороды. Но руки загудели и заныли…

Мне удалось добиться желаемого: враг был повержен и рухнул к моим ногам.

– Пха! От сковородки еще никто не уходил, проверенное оружие! – похвалила сама себя.

Адреналин пульсировал в моих венах. Я победила, но ощущение опасности не покидало меня.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Илья. Его лицо было искажено яростью, глаза метали молнии, а руки сжаты в кулаки. Он тяжело дышал, будто бежал всю дорогу. На пороге он остановился, словно не веря своим глазам, и его взгляд медленно скользнул по комнате, задержавшись на поверженном Мигеле. В воздухе повисло напряжение, готовое взорваться. Я не знала, что произошло, но чувствовала, что это что-то серьезное.

На всякий случай перехватила сковородку поудобнее – она была тяжелой и казалась надежной защитой. Мало ли, может, они тут массово с ума посходили. Я сжала ручку сковородки крепче, готовая к чему угодно.

Илья осмотрел поле боя и осторожно выдвинулся вперед. Он остановился над Мигелем, склонившись, чтобы убедиться, что тот не пострадал. Мигель уже приходил в себя и постепенно становился обычным человеком. Его дыхание было прерывистым, но взгляд стал более осмысленным.

– Он не навредил тебе? – спросил Илья, его голос был спокойным, но в нем чувствовалась тревога.

– Нет, – решила не говорить о том, чего хотел Мигель, – не сошлись во мнениях…

– Ну ты сурова, мать, – внезапно заулыбался Илья, его глаза блеснули. – В обиду себя не дашь?

– Не дам. Ни себя, ни детей моих, – ответила я, не сводя глаз с Ильи.

– И что сразу драться? – Мигель, наконец, смог сесть и держался за голову. Илья подошел к нему и, осторожно поддерживая за плечо, помог подняться.

– А нечего пугать! – фыркнула я, поворачиваясь к печке и ставя сковородку на место. – Ты бы видел, как он на меня смотрел!

– Так что не поделили? – не унимался Илья, его взгляд внимательно изучал нас обоих.

Мигель вздохнул и начал шарить глазами по светлице, словно пытаясь найти что-то важное.

– Вот, – он указал пальцем на золотое яйцо, лежащее на столе. – Я говорю, что оно принадлежит мне, а Галинэль – что я должен его купить!

– Так она же не твой работник, договора ведь нет? – хмыкнул Илья, приподняв бровь. – Хочешь получить – покупай!

Мигель нахмурился, его взгляд стал более сосредоточенным. Он явно искал что-то, что могло бы пролить свет на эту ситуацию.

– Нет договора, – наконец сказал он неуверенно. – Но я уверен, что это мое!

– И Галинэль думает, что ты должен его купить? – уточнил Илья.

– Я не собираюсь платить, – твердо сказал Мигель, все еще шаря взглядом по светлице. Искал артефакт?

Чуть не выдала его нахождение, внезапно почувствовав, как кровь в венах закипает. Желание схватиться за него было почти непреодолимым, но я смогла сжать пальцы в кулак, удерживая себя от необдуманного поступка.

– Так, у меня огород не полит, и дети там без присмотра! – решительно произнесла я, стараясь говорить строго, хотя внутри все еще бушевала буря эмоций.

Мигель сделал шаг к окну, и я замерла, не в силах отвести взгляд от его лица. Его глаза, глубокие и гипнотизирующие, словно затягивали меня в свою бездну.

– Отдай яйцо, – его голос звучал тихо, но уверенно. Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло.

– Птичник мне бы новый… – прошептала я, стараясь не выдать своих истинных намерений. Я понимала, что с деньгами он не расстанется, но нужно было попытаться поторговаться.

Его Величество ожил, его глаза засияли.

– Одного мало, – сказал он, подходя ближе. – Давай пять! Будет тебе новый птичник!

Я нахмурилась, пытаясь скрыть свое беспокойство.

– Эге, нет еще, оно одно такое! – я попыталась придать своему голосу твердость.

– Если будут, отдашь? – он сложил ладони вместе и посмотрел на меня своими странными глазами, которые, казалось, могли видеть меня насквозь.

Я кивнула, стараясь не показывать свою слабость.

– Если будут, отдам! – я взяла яйцо с блюдца и вложила его в его руки. Но в глубине души я знала, что это только начало. – Обманешь… – я указала на сковородку, которая стояла на плите. – Она всегда поможет мне напомнить тебе о том, что ты тоже смертен.

Мигель хмыкнул, его губы скривились в усмешке.

– Я бессмертный, – сказал он. – Но соглашусь, это больно!

Его слова прозвучали как угроза.

Он сложил ладони вместе, словно оберегая нечто ценное, и быстро ушел. Я осталась одна, пожав плечами, и посмотрела на Илью. Его лицо выражало смесь вины и облегчения.

– Да я просто заскочил, привез горбыля на забор и обратно, – начал оправдываться он, нервно теребя край своей рубашки. – А тут к дому подъехал, и что-то почувствовал… словно твой испуг. Летел так, что и дороги не видел.

– Теперь все в порядке, – я улыбнулась, стараясь не показывать раздражения. – Мне нужно на огород.

– Я бы с радостью помог, но надо на стройку возвращаться, – сказал он виновато.

– Иди, – я махнула рукой, подхватывая ведро с грязной водой. – Мы тебя вечером ждем. Забор надо доделать.

– Да, точно… – мужчина открыл дверь, пропуская меня вперед. Мы вышли на двор. Я с размаху выплеснула воду в высокую траву у забора. Брызги разлетелись в разные стороны, намочив мне ноги.

– Да за что так! – раздался возмущенный голос. Из высокой травы выскочил небольшого росточка человечек с всклокоченными волосами и круглыми глазами. Он был одет в рваную рубашку и штаны, измазанные грязью.

Илья мгновенно отреагировал: схватил человечка за шиворот и поднял на весу. Тот заверещал, пытаясь вырваться.

Услышав шум, откуда-то со двора бежал взволнованный Петя, закричал, захлопал крыльями.

– Чего вынюхиваешь тут? – спросил Илья у незнакомца, а тот странно поджал ноги, будто готовясь к прыжку, и уменьшился в росте еще больше. Его лицо исказилось, словно он пытался слиться с тенью. Затем мужичок внезапно выпал из своего широкого кафтана, словно мешок с песком, и бросился наутек, так что только пятки засверкали на пыльной дороге. За ним с криком бросился петух, его перья развевались, а клюв щелкал, как будто он пытался прогнать незваного гостя.

– Как черт из табакерки… – ляпнула я, не подумав.

– Так он и есть… Дядька Черт, – кивнул Илья с мрачной ухмылкой. – Личный доносчик Его Величества. Небось, следить оставил…

– Вот гад… Тут кругом забор надо ставить, и повыше! – пробурчала я, скрестив руки на груди.

– Надо, и поставим! – согласно кивнул Илья, его взгляд стал жестким. Он развернулся и, не глядя, пошел в сторону дороги, где его ждала старая телега, запряженная небольшой лошадкой. На телегу был небрежно брошен горбыль, который он привез, доски были сложены на траву. Илья запрыгнул на повозку, подстегнул лошадку и, не оглядываясь, скрылся за поворотом.

– Песика бы нам… Брехливого… – задумчиво произнесла я, глядя на небо, затянутое серыми облаками.

Подняла с земли брошенное с испугу ведро и пошла к сараю, где хранился чернозем для подкормки огорода. Мимо меня пронеслась стая воробьев, весело чирикая и распугивая ворон, круживших над полем.

В саду, у малины, я увидела детей, которые весело собирали ягоды под присмотром Сивки. Я помахала рукой, и дети, заметив меня, помахали в ответ, продолжая свою игру.

Петя вернулся и догнал меня, стуча лапами по земле. Он что-то квохтал, встряхивая перьями, и я улыбнулась.

– Что, Петя? Шпиона поймал? – спросила я, наклоняясь, чтобы погладить его по голове.

Петя кивнул, и я почувствовала, как на душе становится теплее.

– Умничка, – сказала я, продолжая идти к сараю. – Но ты детей не бросай, ладно? Что-то сердце не на месте… Словно еще что-то случится.

Начала наполнять ведро черноземом. Вилы скрипели, земля пахла весной и дождем. Я думала о том, что ждет меня сегодня, и о том, почему на сердце странное волнение. Может, это просто предчувствие? Или должно случиться что-то действительно важное?

Когда ведро было наполнено, я вышла из сарая и направилась к саду. Я остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться идиллией, которую создали своим присутствием дети, и почувствовала, как тревога отпускает меня.

– Все будет хорошо, – прошептала я, улыбаясь. – Мы справимся со всем, что бы ни случилось.

Но почему на сердце странное волнение?