Попасть, да не пропасть

Глава 18: Жизнь после смерти

Голова трещала – казалось, она вот-вот разорвется на мелкие кусочки, а во рту было сухо, словно я пила, не просыхая, неделю, не меньше. И теперь похмелье с радостью приняло меня в свои распростертые объятия. О теле молчу: казалось, кости раздроблены в крошку, а мышцы порваны. Тем не менее я собралась и открыла глаза.

Первое время и смотреть было больно, но потом взгляд сфокусировался на потолке, стенах. Удивительно знакомых. Повернув голову, я поморщилась от пульсирующей боли в затылке.

Я была дома.

В своем уютном коридоре, перед огромным зеркалом. Лежала, абсолютно нагая и беспомощная.

В голове витал рой мыслей, все они были неоднозначны и противоречивы.

Я помнила, что умираю, но, тем не менее, я была жива. Бесспорно. Иначе не было бы этой ужасной боли.

А может, я в аду и то мои персональные муки?

Последние мысли заставили меня дрожать, от ужаса я покрылась бисеринками холодного липкого пота, но все равно постаралась сфокусироваться на ощущениях.

Мыча от боли, я перевернулась и встала на четвереньки, оперлась о стену и посмотрела на себя в зеркало.

Признаюсь, первая мысль, пришедшая мне в голову при пробуждении, была о том, что я придумала все недавние события. Что просто упала, ударилась головой и отключилась, а все остальное нарисовала моя больная фантазия, приправленная сотрясением мозга. Разумеется, было бы намного проще жить в своем старом мире, вновь закрывшись в защитный кокон и прожигая жизнь.

Но что-то во мне изменилось. В моих мыслях и мироощущении.

Я смотрела на светловолосую девушку в отражении и не верила себе, собственным глазам. Симпатичный курносый нос, слегка лопоухие ушки, немного раскосые глаза и милые ямочки на щеках. Словно и не было той череды операций, которыми я изувечила себя. Волосы пушистым облаком обрамляли лицо, едва доставая до плеч, я была удивительно милой, словно фея крестная из сказки. Почему я раньше этого не замечала?

Из глаз хлынули слезы, я неверяще протянула руку и коснулась зеркала. Стекло приятно холодило кожу, а отражение вторило мне, как и должно быть. Происходящее означало лишь одно: я справилась. Огромный мир не погиб, не погибла и я, а мои жертвы не напрасны.

Вот только Данте рядом не было. Сердце сжалось от мысли, что я больше никогда не увижу его. Его дерзкий взгляд, ироничную ухмылку, приподнятую бровь и ехидный взгляд.

Ну уж нет!

Почувствовав обреченность и одиночество, я с силой ударила в стену кулаком, разбивая костяшки руки в кровь, испортив дорогой ремонт и выплескивая эмоции, словно крича на весь мир о том, что меня не сломить. Не дождутся! А потом я собралась и, превозмогая боль, поднялась на ноги. Прихрамывая поплелась в ванную, открыла кран и погрузилась под горячие струи воды.

Всю следующую неделю я была похожа на труп, даром что ходила и жила.

Казалось, силы покинули меня, как и желания. Я ходила в растянутой пижаме, ела через силу и все время думала.

На работе, как выяснилось, меня отправили в бессрочный отпуск, не забыв при этом выслать щедрые отпускные. А еще электронный ящик ломился от моря пожеланий хорошенько отдохнуть и восстановиться. М-да, видимо, совсем я достала коллег. Что ж, с другой стороны, миленько: репутация сработала на меня.

Коллегам по тусовке было все равно, где я и с кем. Язык не поворачивается назвать их подругами. Подруг же я отвадила когда-то сама. Новые «подруги», к слову, были все как одна: Барби с дыркой в голове.

Объявился разве что тот самый бойфренд, с которым я собиралась на моря. Устроил мне концерт по заявкам. На второй день моего тяжкого существования в своем мире раздался телефонный звонок.

– Ну ты ваще! – визгливо заявил в телефонную трубку обиженный мужской голос. – Полный зашквар, из-за тебя я проспал и пропустил рейс! Знаешь, на какие я бабки влетел?

– Разве не я оплатила тур? – в ответ монотонно спросила я, и началось: услышала много «лестных» эпитетов в свой адрес, пожеланий, угроз. А следом мне зачем-то предъявили полное описание всех самых выдающихся качеств «бомбической цыпы», что заменила меня, недалекую. С легкой душой нажала кнопку отбоя. Сама не понимала: как я могла встречаться с этим узколобым ослом?

Отлежавшись неделю, я начала понемногу отходить.

За окном по-прежнему были холода, выходить на улицу не было ни малейшего желания. Вот я и влачила жалкое существование, передвигаясь от постели к ванной, от ванной к холодильнику, от холодильника снова в постель. Если бы не современные сервисы доставки на дом, я бы, наверное, умерла с голода.

И мне нравилось валять дурака.

Потому что самочувствие у меня была хуже некуда: постоянно мутило, голова кружилась, слабость в теле не проходила. Я ощущала себя развалиной. Старой дряхлой развалюхой.

Тем не менее я не оставляла ежедневных попыток пройти через зеркало, скрутить силовой поток, зажечь крохотную свечу. Я же почти гребаный фейри, в конце-то концов!

Изо дня в день я всматривалась в пространство вокруг, силясь увидеть силовые нити.

Но ничего не выходило. Словно, не было у меня никогда магии. От слова «совсем».

После череды неудач я злилась, потом ревела, но, успокоившись, собиралась и начинала все сначала.

И снова минула неделя.

В этот день я проснулась с четким осознанием того, что дальше так продолжаться не может.

Я была зла. На себя, на свой мир, на Данте, на зеркало. На зеркало почему-то больше всех.

Я вспылила и сорвала массивную раму с петель. В порыве гнева не удержалась и опрокинула дорогой подарок на пол.

Раздался удар, звон бьющегося стекла. Зеркальные осколки быстро разлетелись по всему коридору усыпав пол, словно сотни кристаллов.

Я пошатнулась и упала на колени, а гнев моментально схлынул. До меня вдруг дошло, что скорее всего я больше не увижу его – мужчину моей мечты. Того, кто столько сделал ради глупой дерзкой попаданки, отказался от всего и изменил себя. Кого я полюбила всей душой.

– Данте, – тихо прошептала я, роняя крупные слезы на зеркальные осколки. – Данте!

Сотни моих миниатюрных отражений разделяли горе со мной, я была раздавлена, окончательно и бесповоротно. Глупая маленькая фейри, наконец, поверила, что осталась совершенно одна.

Но потом произошло то, чего я никак не могла представить.

Сначала у моих отражений потемнели волосы, потом глаза стали голубыми, а подбородок и скулы – острыми.

Неверяще я коснулась отражения в крупном осколке. Кончиками пальцев, словно ожидая, что изображение тут же исчезнет.

Но вместо этого почувствовала вязкую субстанцию, мгновенно прилипшую к пальцам. А потом и вовсе провалилась. Ухнула вниз, словно упала в колодец.

Впрочем, падение было мягким и удивительно приятным.

– Ева, Ева, моя маленькая храбрая девочка, – прошептал Данте, распластанный подо мной. Мужчина крепко меня обнял и нежно поцеловал в лоб. А потом он покрыл поцелуями мое лицо, шею, волосы. Наверное, мы бы прямо на полу предались любовным утехам, вот только раздалось деликатное покашливание.

– Гроххам скормлю, – проворчал Данте, явно не желавший остановиться.

Я приподняла голову и осмотрелась: огромное помещение и сотня народу вокруг, алтарь и странные символы, а еще море крови.

Присутствующие деликатно молчали, а у меня вдруг похолодело внутри:

– Ты кого убил, дуралей? – тихо спросила я Данте и интуитивно вжала голову в шею, ожидая услышать ужасную правду. Эльф состроил грустную физиономию и показательно всхлипнул:

– Пришлось принести в жертву одного храброго эльфа. Но ты не думай, он добровольно, правда, – прошептал он мне на ухо. Серьезное выражение, казалось, приклеилось к идеальному эльфийскому лицу. – Бедняга почти два месяца истекал кровью на этом самом алтаре, взывая к магии крови и отдавая собственные силы ради тонкой нити, идущей от его сердца.

У меня округлились глаза:

– Ты с ума сошел?! – спросила я, игнорируя смешки в толпе окружающих. Я уже ничему не удивилась бы. Ну а что, может, у них тут жертвоприношения как Рождество у нас.

Однако Данте вдруг широко улыбнулся:

– А потом прекрасная незнакомка упала к нему в объятия, и страдалец моментально излечился.