Попасть, да не пропасть

Глава 8: В бою все средства хороши

– Пи-ить! – голосом заправского алкаша прохрипел кто-то из-под одеяла; на поверку оказалось, что это я.

Тут же получила стакан воды в трясущиеся руки и выпила все залпом.

Легче не стало.

– Еще пи-ить! – уже просипела я и недовольно высунула голову из-под одеяла, когда вместо стакана воды услышала громкий смех одной наглой рыжеволосой особы.

– Ну что, алкоголичка, плохо тебе? – примирительно вскинув руки, спросила Матильда и присела на краешек огромной кровати.

– Плохо, – призналась я и вздохнула.

– А мне, думаешь, не плохо? – проворчала эльфийка. – Всю ночь отваживать от твоей обители потенциальных фаворитов, да императора с принцем особенно.

– Что-о?! – Я округлила глаза от такой новости, а эльфийка закатила глаза.

– Ты всю ночь прорыдала от обиды на императорскую неверность, – начала излагать Матильда. – А твои фрейлины тебя утешали и заодно берегли твою девичью честь.

Я покраснела и недовольно засопела.

Про честь я, конечно, загнула вчера.

– Фрейлины? – опомнилась я; дальний край постели зашевелился, и из-под вороха подушек показалась идеально черная макушка Элегии. Банши зевнула и потянулась, а я округлила глаза настолько, насколько позволяло похмелье.

– Штат расширился, – и бровью не повела рыжеволосая защитница. – Одна я не справлялась, пришлось увести у императора библиотекаря.

Раздался стук в дверь.

Эльфийка что-то пробурчала себе под нос и, состроив недовольную гримасу, умчалась в гостиную.

– Дорогая, ты поразительно похожа на побитого тролля, тебе срочно нужны водные процедуры, – резюмировала весьма бодрая Элегия и поволокла меня с нагретого места на эти самые процедуры.

– Фрейлины? – снова спросила я, недовольно морща лоб и обхватив озябшие плечи.

– Ах, это мелочь! – Элегия скосила на меня идеально белые очи. – По статусу и не такое положено.

– Эм-м-м... – снова промычала я, не зная, что ответить. Сегодня я была не в пример многословна.

– Ну что ты, как маленькая? – Банши закатила глаза и вскинула руки. – Кто в здравом уме откажется от наследника Сил?

– Я же безродная и неблагородная, и вообще, – задумчиво почесала нос, – ни кола, ни двора, ни приданого. Да и Данте говорил…

Элегия вздохнула и прикрыла ладонью лицо.

– А ты Данте больше слушай. Он и не такое скажет, лишь бы тебя заполучить.

И вот тут, расслабляясь и нежась в теплой воде, приправленной душистыми травами и маслами, я поняла, что сглупила.

– Это что же теперь будет-то? – испуганно спросила я.

– Ах, дорогая! – Элегия повела хрупким плечиком и примирительно коснулась моей ладони. – Выйдешь замуж за императора, родишь ему пару наследников, после он тебя уличит в неверности, острижет и отправит в монастырь. А потом ты осознаешь свои грехи, и монахини тебя отпустят, признав покаявшейся. Снова выйдешь замуж, на этот раз за другого владыку, родишь ему пару-тройку наследников. И так далее.

Увидав мои круглые глаза и сжатые в гневе кулаки, банши рассмеялась в голос.

– Шучу, – пискнула девушка и отскочила от меня, когда я чуть не облила ее водой.

– Коза ты, а не банши, Элегия! – буркнула я.

– Да не будет тебя никто делить. Такими не делятся. На твоей стороне я и Матильда, – примирительно подняла руки банши. – А с нами ты не пропадешь.

Я пожала плечами и снова погрузилась в воду.

– А теперь серьезно, – погрозила пальцем Элегия. – Для тебя я принесла тонну книг. Эта неделя у тебя. по моим прогнозам, относительно спокойная, а вот после будет сложно: обещанный смотр фавориток и любовниц.

Банши принялась отсчитывать пальцы:

– Прием делегаций из соседних королевств, тестирование твоих сил, свадьба с императором.

– Свадьба?! – возмутилась я.

– А что такого? Он у нас козел, конечно, но не хуже всех остальных владык, – Элегия непонимающе пожала плечами.

– А как же любовь? –выпалила я, совершенно не подумав.

– А нет любви! – Черты лица банши мгновенно заострились, но девушка быстро взяла себя в руки. – Прости, на меня иногда находит.

Я в ответ лишь улыбнулась: я все прекрасно понимала, на своей шкуре испытав предательство.

Мы бы, наверное, еще долго шептались и болтали, но внезапно открылась дверь, явив недовольную физиономию Матильды.

– Гномы пришли, – сказала она и удалилась; я вздохнула и поспешила закончить с водными процедурами.

Похмелье деваться никуда не хотело, причиняя пульсирующую боль в голове от каждого движения, оттого я поленилась нормально одеться и вышла к портняжной чете в длинном шелковом халате, надетом прямо на голое тело.

Как и прежде, моему взору предстали два абсолютно идентичных гнома.

На первый взгляд.

А на второй – я заметила, что у одного из них отпущена небольшая аккуратная бородка, а косматые волосы залиты каким-то гелем и заплетены в сложную косу.

Без цветов.

На носу же у Арсения красовались брутальные фиолетовые очки.

Я мысленно вздохнула и завизжала, топая ногами, в предвкушении обещанного сюрприза.

Вслух же я вежливо поздоровалась и улыбнулась.

– О, карамель моей души! – начал было братец, но получил тумака от сестры. – Простите.

Арсений очень мило стушевался.

– Все наряды готовы и доставлены в ваш будуар, – поклонилась Агата. – Примерка не нужна, их шил лично Арс. Поспешу откланяться, у меня еще заказы.

С последними словами гномочка присела в неуклюжем книксене.

– Огромное спассибо! – поспешила поблагодарить я, заприметив накрытый для завтрака стол и не думая уже ни о чем, кроме еды.

– Матильда вас проводит.

– Но как же мой сюрприз, о прекраснейшая? – взмолился Арсений и посмотрел на меня такими грустными глазами, что я не смогла ему отказать.

– Хорошо, – согласилась я и проводила такими же грустными глазами кусочки сыра и мясные шпажки со шпинатом.

Гном же просиял, словно начищенный медяк, и с гордостью извлек из-за пазухи небольшой сверток.

– Всю родню поднял, но нашел, – многозначительно подмигнул Арсений и принялся аккуратно разворачивать подарок. – Изысканная работа, которую гномы уже вряд ли смогут повторить: не хватит магии. Моя мечта, примите же его, в ответ прошу лишь одного.

– И чего же? – Я скептически подняла бровь, разглядывая самый простой деревянный гребешок для волос, немного пошарпанный, без пары зубьев.

Арсений улыбнулся, деловито поправил очки и добавил, немного смутившись:

– Прикоснуться к вашим волосам и расчесать их, не более.

И затем гном бухнулся на колени, припечатав лбом пол, а гребешок оставил на вытянутых руках, словно самый дорогой дар.

Я вздохнула, подумав о том, что завтрак снова придется отложить. Но как такому откажешь?

Приволок какую-то раритетную расческу, преподносит словно что-то святое, да еще и на колени постоянно падает.

А может, он псих? У меня же такое гнездо на голове после попойки!

– Согласна, – немного обреченно ответила я, а Арсений радостно взвизгнул и засуетился: притащил из коридора заранее приготовленный табурет, к табурету прикатил столик на колесиках.

А на столике – разнообразная вкуснятина!

«Еда!» – воскликнул мой мозг, и я пулей метнулась к табурету совмещать приятное с полезным.

Ела я недолго, минут десять всего, а гном ласково расчесывал мои пшеничные пряди, изредка пропуская их сквозь пальцы и насвистывая мелодию под нос.

– Готово! – радостно воскликнул Арсений, а я поняла, что больше в меня не влезет ни кусочка бекона.

– Спассибо! – Я от всей души поблагодарила гнома за восхитительный завтрак. – Матильда вас проводит.

Арсений моментально скис.

– А как же результат? – едва не разрыдался паренёк. – Взгляните!

И посмотрел своим фирменным щенячьим взглядом.

– Ладно, – слегка лениво, только что не зевнула, ответила я и поднялась с табурета: волосы уже не лезли в глаза.

Странно.

Зеркало напротив входа тут же явило девицу с густыми сияющими волосами цвета пшеницы.

С волосами до пола.

И даже больше: гном заботливо придерживал огромный моток, изредка вдыхая аромат волос.

Я, конечно, длинные волосы люблю. Но это уже не волосы!

Я в шоке повернулась на каблуках и выдернула обретенное добро из цепких гномьих пальцев.

– Ты что такое сделал, изверг?! – воскликнула я. – Куда мне теперь это добро девать?

– Вы прекраснее прекрасных, моё сердце возликовало, а очи никого более совершенного не видели, – снова завел свою шарманку Арсений. Меня и так это заискивание откровенно бесило, а тут еще Рапунцель в подарок.

– Матильда! – рявкнула я, но на зов пришла не эльфийка, а банши.

– Ах, ты так прекрасна! – пропела Элегия и кинулась перебирать мои пряди. – В мою бытность музой убила бы за такую красоту!

Дверь открылась снова, и после небольшой паузы раздался громкий смех.

С похрюкиванием, повизгиванием – чистый и искренний, одним словом. А еще ужасно злорадный.

– Отец заключит тебя в темницу за непокорность, и ты будешь сбрасывать этот моток вниз, чтобы я тайно навещал любимую, – известил Данталион и снова заржал.

– Его высочество принц! – с запозданием объявили стражники, выглядывая из-за спины незваного гостя.

– Ах вы, предатели! – зашипела я на них и погрозила кулаком. Охрана стушевалась и тут же исчезла.

Дверь в спальню отворилась, словно от мощного пинка, впечатавшись в стену, а из спальни вышла Матильда.

Хмурая, решительная и безмолвная.

Я так привыкла к беззаботной болтовне подруги и к ее смеху, что просто не узнавала её.

Она шла с огромным ножищем в руках, подбрасывая его, словно пушинку, и ласково улыбаясь

– Я, пожалуй, попозже зайду, – безразлично зевнул принц и шутливо раскланялся, передавая конверт. – Вечером ужин, не опаздывай.

И удалился.

Гном сверлил закрывшуюся за Данталионом дверь испепеляющим взглядом, словно вот-вот догонит и укусит принца за ногу, Матильда со страшным выражением лица надвигалась на меня, поигрывая тем самым ножом-монстром, а Элегия сошла с ума. Девушка блаженно улыбалась, закутавшись в мои волосы, словно в плащ.

Приблизившись ко мне вплотную эльфийка замахнулась изо всех сил, а я сглотнула и прикрылась руками.

Вот и пришел мой конец.

Вся жизнь пролетела перед глазами.

Вру: ничего не пролетело.

Только досада поселилась в груди.

Глупо как-то.

Но внезапно боли я не почувствовала.

– Вот так намного лучше! – радостно объявила Матильда, а я поспешила убрать ладонь от глаз: эльфийка улыбалась во все зубы, все так же поигрывая ножом, который она держала в руке. Во второй она держала отрубленный «хвост».

– Матильда, ну ты и коза! – прошипела я и обиженно засопела.

Арсений не сводил взгляд с добра в руках рыжеволосой бестии; казалось, он вот-вот выпрыгнет из штанов, лишь бы получше рассмотреть волосы.

– Позвольте, о прекраснейшая! – взмолился гном и опять бухнулся на колени, приложившись лбом об пол. – Готов отдать всё, что имею, уйти в рудники на годы, продать себя в рабство, только позвольте забрать это невероятное чудо.

Я вопросительно посмотрела на эльфийку, та ухмыльнулась в ответ, мол, всё в порядке, и я кивнула.

Гном незамедлительно сцапал свое новоприобретенное богатство и поспешил к двери.

– Стоять! – рявкнула я, а Арсений повиновался. – Чтобы всякие там заговоры и порчи на меня по волосам не наводил, и куклы вуду не делал, и веревки чтобы не плел для висельников! Что еще гадкого можно из волос сделать?

Последний вопрос я адресовала Элегии, которая с крайне недовольным видом сидела у моих ног и провожала обиженным взглядом Арсения.

– Плети для утех, сети для утопленников, хлысты для каторжников, утепленное нижнее белье, накладные ресницы и брови, – послушно рассказала банши, не изменив выражения лица.

– Точно, – согласилась я и вопросительно выгнула бровь. – Всё понятно?

– Да как вы могли такое обо мне подумать?! – обиженно воскликнул Арсений и выгнул грудь колесом, – Такое богатство – и на такие бесполезные вещи?! Я же маэстро! Я гений, я вас не подведу.

С этими словами гном крайне быстро смылся.

«Что-то недоговаривает», – подумала я, но посчитала за плюс избавление от назойливого поклонника.

Дальнейший день был на диво спокойный: я много читала, занималась танцами с Элегией и Матильдой. Обе так старались мне помочь, что постоянно спорили, и пару раз даже пришлось растягивать их за волосы.

Ближе к вечеру я вспомнила о пропущенном обеде, но не нашла в себе сил, чтобы встать с постели и одеться, поэтому решила прогулять и ужин, заменив его оздоровительным и крайне полезным сном.

Легла я рано.

Видела уже десятый сон (чего таить?), когда раздался стук в дверь. Крайне назойливый и настырный.

Я изо всех сил старалась скрыться под подушкой, но явилась Матильда и известила, что душеньку мою спассти не удалось и надо вставать.

– Ты сама приняла конверт из рук принца, – пожала плечами эльфийка, а я себе сделала пометочку на будущее ничего из его рук не принимать: мало ли...

– Ладно, – проворчала я.

За порогом спальни послышался заунывный вой Элегии, которая всячески оберегала мою честь и не позволяла гостям ворваться и проверить, с кем же я в постели.

Собираться пришлось быстро.

Спросонья я особенно злая, поэтому, наплевав на здешнюю моду, надела первое попавшееся платье ярко-красного оттенка, собрала волосы в «конский хвост» на макушке и со всей злостью толкнула дверь в гостиную.

А там было феерическое шоу.

Император Визерис, с красными выпученными глазами, ползком пробирался к двери, принц Данталион одной рукой держал его за ногу, а второй пытался заткнуть себе сразу оба уха. Получалось у него плохо. И еще примерно с полсотни разнообразных мужчин ровным слоем расположились на полу по всей гостиной – в некоторых местах в два и в три яруса.

Банши выла от души.

Рыжеволосая эльфийка сидела на коленях позади Элегии и беззвучно рыдала от смеха.

Впрочем, услышав угрозы Императора Всея, и я зарыдала.

– Я требую повиновения! – шипел сквозь слезы Визерис. – Я Император, вся Империя моя, а, значит, и эта комната тоже, и девушка в ней!

– Я её первый нашел! – в ответ огрызался Данте и оттаскивал отца назад, на что Визерис лягался, как дикий кабанчик, а Матильда еще сильнее хрюкала от смеха.

– По старшинству я – первый претендент на ее руку! – высказывал аргумент Визерис, продолжая диалог и снова изо всех сил стараясь по-пластунски добраться до двери в спальню.

– С тебя песок уже сыпется! – возмущался Данте, снова хватаясь за императорскую ногу, и отвечал контраргументом: – Девица она молодая, ей нужен супруг поактивнее.

– Да я весь гарем из тридцати наложниц успевал за ночь обойти! – возмутился старший Эль Сафори, даже не заметив, что Элегия уже перестала выть и заинтересованно слушает занимательную грызню.

– Да-да, лет сто назад так и было, – согласился принц. – А теперь у тебя их и вовсе нет, даже модифицированных, и тех не смог удержать, а они ведь, как куклы!

– Вовсе нет! Их выгнала моя будущая супруга и твоя будущая мать! – Визерис поспешил возмутиться в ответ и уколоть сына. – Как самая послушная невеста она побеспокоилась обо мне и лично подберет двадцать пять новых. Так и быть, фаворитку одолжу на пару ночей.

Ни за что не сказала бы, что передо мной отец и сын!

Больше было похоже, что пара маленьких инфантильных мальчиков ругается из-за новой машинки.

Наверное, ссора продолжалась бы дальше, если бы многочисленные штабеля мужиков не начали приходить в себя.

Императорская чета мгновенно поднялась и привела себя в порядок, а еще приняла свой привычный невозмутимо-брезгливый вид. Тут уж и я решила подыграть.

– Ах, что же это такое?! – всплеснула я руками и с напускным удивлением окинула взглядом гостиную. – У вас тут какое-то общественное мероприятие?

– Что? – брезгливо выплюнул Визерис и махнул страже. Стража принялась выволакивать приходящих в себя незваных гостей под белы рученьки. – Какое еще общественное мероприятие?!

– Дайте подумать... – Я приложила палец к виску на минутку, сделав вид что думаю. – Очень похоже на выступление клоунского дуэта. Жаль, меня не позвали, а то вон народ как валяется – животы, наверное, все от смеха надорвали.

Уже сказав, я подумала, что перегнула палку.

Лицо Императора вытянулось, глаза сузились от гнева. Данталион, напротив, только рассмеялся, быстро поклонился отцу и испарился. Его примеру постарались последовать и остальные.

– Как ты посмела?! – шепнул мне прямо в ухо Визерис, приблизившись ко мне.

Воздух заискрился силой, виски болезненно сжались. Сразу захотелось упассть на колени и отдать все, что есть.

Впрочем, судя по тому, что все остальные уже сидели на коленях и держались за головы, не я одна испытывала неудобства. Да, вот это мощь! Стало абсолютно ясно, что с сыном он просто играл.

– А нечего меня делить не спросив, – с напускной храбростью фыркнула я в ответ прямо в губы Визериса, за что и поплатилась. Схватив меня за плечи, он с силой придавил спиной к двери и накрыл мом губы жадным, властным поцелуем – очень грубым, не дающим возможности ответить или сделать вдох.

Да, ответить и не хотелось.

Внутри все покрылось коркой льда. Визерис был огненным магом, однако поцелуи «ледяного» Данте были намного горячее.

Император принялся шарить руками по моему телу, то и дело болезненно сжимая плоть.

«Синяки же останутся!» – только и подумала я.

В гостиной стало абсолютно пусто и ужасно холодно.

Вот тебе и огонь в глазах!

В этот самый момент я поняла, что если Данте был веселым и нежным мальчиком, то Визерис – холодный черствый сухарь, которому абсолютно плевать на то, что я хочу или думаю.

Это сквозило в каждом его жесте и движении; этот страшный поцелуй, вывернувший всю мою душу наизнанку, заставил меня на мгновение захотеть умереть, лишь бы его прекратить.

Казалось, Император выпивает мою душу, грозя оставить лишь обрывки.

Что это я? С ума, что ли, сошла?

Наверное, этот Визерис, гад, воздействует как-то!

Я всем нутром возмутилась против такой несправедливости, нашла в себе силы и что есть мочи пнула Визериса коленом в пах.

Бинго!

На долю секунды мужчина согнулся от боли, но быстро пришел в себя и опять потянулся ко мне.

Но поздно, батенька! Я тебя уже раскусила! Снова включился режим «Крейсера «Авроры». Мне было абсолютно все равно, что последует дальше.

Воспользовалась я заминкой воистину блестяще.

– Бесстыдник! – заорала я, отступая по стеночке в сторону. – Покушение на честь будущей императрицы! Стража!

Не прошло и минуты, как из коридора, из окон, даже из пары потайных дверей (кстати, надо бы запомнить их расположение) повалила стража.

Императору ничего не оставалось, как только вытянуть лицо от злости и ласково мне улыбнуться: мол, получишь свое позже. Но получишь, будь уверена.

***

Гхаарх Длиннозубый

Жутко хотелось пить.

Глотку саднило от ощущения сухости, язык давно потрескался, а губы превратились в кровоточащие раны.

Видят Боги, я тысячу раз пожалел о том, что орк, что зубы у меня не такие аккуратные, как у людей.

Было бы не так больно.

Наверное.

Сначала хотелось есть.

Я смирился с опухшими руками и ногами, не обращал внимания на холодное железо, терпел все, потому что знал: я скоро выйду отсюда.

Но «скоро» затянулось.

Казалось, обо мне забыли. Точнее, о нас.

Когда Император Визерис приказал схватить меня, щенки бросились на помощь, и их муки не облегчила доля эльфийской крови. А все потому, что эльфы слишком пекутся о чистоте расы, глупо было подумать, что сосунков ждет что-то из того, что пообещал принц.

Императора не зря прозвали в народе Раком, он никогда не шел вперед или назад, темнил, и своих целей всегда достигал с ювелирной аккуратностью.

Щенки уже сутки не двигались, меня это очень тревожило. Если, конечно, можно так сказать.

Я был в бешенстве.

Видят Боги, если бы не кандалы и сырая темница, я бы сразу начал ровнять Империю с землей, благо, силы у меня теперь были.

Но сейчас я не думал о том, что крошку Еву, возможно, уже отдали на растерзание мерзкому Раку.

Я просто хотел пить.

Казалось, один глоток воды, и я буду абсолютно счастлив.

Где-то вдали раздался звонкий цокот каблучков о каменные полы подземелья, а после ключ повернулся в замке, и тяжелая каменная же дверь со скрипом отворилась.

Даже смешно: в Империи стекла и хрусталь, а подземелья, как и прежде, каменные и сырые.

Где же хваленый лоск на всем?

– Вождь, ты жив? – раздался до боли знакомый голос.

– Я больше не вождь. Зачем ты здесь, Анали? – спросил в ответ я и удивился тому, каким хриплым оказался мой голос.

Эльфийка подошла ближе и поднесла мне тяжелый графин, прижав точно к губам.

– Пей, вождь, – ворковала Светлая Аналиэль.

Я повиновался, от души хватая воду. Опомнившись, указал глазами на противоположную стену:

– Напои их, Анали, щенки совсем слабы.

– Вот еще! – фыркнула эльфийка. – Слабый приплод волчицы выкидывают из гнезда.

– Ты не волчица, Анали, ты даже не сука: они не загрызают щенят.

– Вот твоя благодарность, вождь! – язвительно ухмыльнулась бестия и тут же скривилась. – Вы с Данте забрали лакомые кусочки, оставив меня с носом.

Я знал, слышал от народа, какой может быть эта стерва, но вживую видел такое перевоплощение лишь сейчас. И зачем я ее защищал все эти годы?

– Ты про Силу? – Я собрал последние силы и улыбнулся, решил позлить Анали. – Какая издевка судьбы! Наследница величайшей династии, да что там, всей Империи… Без капли Силы в крови.

– Закрой рот! – закричала эльфийка и со всей силы бросила в меня графином. – Заткнись!

– Не то что они. – Я кивнул в сторону распластанных воспитанников, подмигнул ей и беззвучно рассмеялся.

Анали напоследок хлопнула дверью посильней.

Но это был не последний гость за этот день.

Стоило стихнуть цокоту каблучков Анали, как дверь снова отворилась, явив черноволосую, с абсолютно белыми глазницами, девицу.

Банши.

Видимо, пришел мой час, а она пришла спеть для меня последнюю песню. Я зажмурился, готовясь к неизбежному и представляя, как буду пировать с предками и великими воинами в другом мире.

Но банши петь не начинала.

Я приоткрыл один глаз и увидел, что девица улыбается.

– Ах, дорогой, что-то ты совсем плохо выглядишь! – Банши покачала головой и извлекла из-под корсажа ключ.

***

Ева Ильина

После ухода Визериса с сыночком и толпы стражников я осталась совершенно одна, злая, возбужденная, разбуженная. Матильда с Элегией куда-то пропали, я и не заметила, как и когда.

Что самое обидное, меня банально заперли!

Как посмели?

Дверь в коридор на поверку не открылась, пяток потайных, что я заприметила ранее, так и не смогла отыскать, словно те слились со стеной. Осталась последняя надежда на окна, но и они оказались заперты.

Словом, я присела в разгромленной гостиной на единственный уцелевший стул, заложила ногу за ногу и стала ждать, нервно постукивая ногтями по деревянному подлокотнику.

Ждать пришлось недолго.

Совсем скоро – как раз, когда злость моя достигла апогея, а деревянный подлокотник обзавелся парой царапин, – дверь легонько отворилась, и приветливый голос доложил:

– Его Величество принимает послов дружественных государств, вам велено явиться.

Вслед за голосом вплыл и поклонился в пол невысокий и совсем молодой веснушчатый юноша. Его улыбка была такой чистой и искренней, что я даже простила ему эти «велено» и «явиться», посчитав, что вряд ли это его слова. Куда вероятнее, мне передает привет Визерис.

– Матильда! Элегия! – взвыла я после беглого взгляда в зеркало. Зеркал я, как и прежде, старалась избегать. – Где вы шляетесь, мать вашу, когда мне так нужны?!

Но ни эльфийки, ни банши и близко не было рядом, иначе они бы давно ответили на те нелестные слова, что я послала подругам вслед. Наверное, я была очень красноречива, веснушчатый паж покраснел до корней волос и робко опустил глаза.

Некоторое время я металась по покоям: второпях сменила заляпанное платье на струящееся серебристое, наспех расчесала волосы, оставив их водопадом спускаться к талии, кое-как накрасила губы.

– Веди, – чересчур быстро разрешила я пажу. Может, из-за того, что отражение наконец-то стало выглядеть более или менее стильным, а может, из-за того, что на краткий миг зеркальная гладь вновь пошла рябью.

Я могла бы пойти такой, как была – никого поражать красотой я и в помине не собиралась, но, услышав о послах, решила, что, возможно, смогу раздобыть пару козырей.

Партия еще не сыграна.

Я тщательно обдумывала вероятности развития событий и все те гадости, которыми с лихвой поделюсь перед тем, как удалюсь в закат – для любимого жениха ничего не жалко, но в итоге не угадала.

– Ева Ильина, будущая Императрица, а ныне гостья Эльфийской Империи и всего Каэртина! – представил меня все тот же паж и галантно распахнул совершенно незнакомую дверь. Металлическую, без драгоценных камней и кристаллов, стекла или хрусталя. Обыкновенную дверь. Даже непривычно стало, в таком-то мире блеска.

Как оказалось, меня уже ждали.

Точнее, наоборот, не ждали.

В небольшом зале без окон, щедро увешанном гобеленами и картинами, вперемежку с оружием, расположившись на кушетках и диванчиках вдоль стен, сидели пятнадцать мужчин. Я посчитала.

И «сидели» – очень грубо сказано.

Количество женщин и обнаженных юношей подсчету не давалось, как я ни пыталась.

Горели свечи, вино лилось рекой, полуголые дамочки хихикали, показывая свои прелести во всей красе, чем и пользовались гости, активно распуская руки.

Некоторые уже резво двигались на куртизанках, другие, расстегнув ширинки и предоставив своё мужское достоинство дамским язычкам, беседовали и курили.

Император и принц от гостей не отставали, даже более.

Лишь пара мужчин не участвовала в оргии: старичок-гном, упившийся в дрова, и хмурый черноволосый мужчина неопределенного возраста. Возраст я определить не смогла, потому что сидел мужчина спиной к двери и лицом к светильнику на стене, спокойно читал книгу да лениво цедил вино. Длинноногая эльфийка с медными волосами так и крутилась возле его широких плеч, но незнакомец не обращал на нее никакого внимания.

– Кхм... – прокашлялась я, чтобы игрище хоть как-то отреагировало. Но никому не было до меня дела. Зачем тогда было звать? Не понимаю…

– О, дорогая! – поприветствовал меня Визерис, даже не удосужившись достать член из рта темнокожей блондинки. – Рад, что ты пришла! Хочешь чаю?

– Ты совсем офонарел?! Какого чаю?! – зашипела я, подойдя поближе и стараясь не испачкаться по дороге.

Где-то недалеко Данталион чертыхнулся:

– Ох, Ева, это не то, о чем ты подумала, вот совершенно не то! – затем послышался звук борьбы и гневный рык: – Да отпусти ты!

– Сегодня ты мой, сладкий, – не отпускала край его брюк черноволосая эльфийка, а я показала неприличный жест за спину и отвернулась. Вот знала, знала же, что эта влюбленность причинит мне боль, и вот – получите-распишитесь!

– О, да-а-а! – простонал император, глядя мне прямо в глаза и сжимая волнистые волосы темнокожей. – С тобой однозначно веселее. Желаешь присоединиться?

Под мерные ахи-вздохи и шлепки тел я чувствовала себя неловко, а после слов Визериса захотелось громко заорать, затопать ногами и залепить ему изо всех сил по физиономии.

Какое неуважение!

Так опозорить предполагаемую невесту, будущую императрицу, мог, наверное, только этот осел.

Хитрый, должна заметить, осел.

Но я оказалась хитрее.

Ласково улыбнулась жениху, обернулась и задумчиво осмотрела каждого мужчину в этом зале даже (обнаженных юношей не упустила) и ответила:

– А почему бы и нет? Присоединюсь, конечно.

У императора сразу же довольно заблестели глаза, а зубы обнажились в победной улыбке.

– Но не к тебе, дорогой жених, – добавила я и пошла от него прочь.

Улыбка превратилась в хищный оскал, а блеск из глаз улетучился.

Визерис поиграл желваками, у него сжались от злости кулаки, натянув девичьи волосы до предела. Несчастная блондинка закашлялась от недостатка кислорода и рефлекторно сомкнула челюсти.

Император взвыл.

Оргия вокруг замерла, все взгляды (укоризненные, должна заметить) устремились на меня. На Визериса нарочно не смотрели.

– Лекаря сюда! – заревел император, пытаясь разжать зубы блондинки. Получалось у него плохо, перепуганная блондинка от страха сжимала зубы еще сильнее, сильнее же подвывал несчастный эльф.

Я же с абсолютно непроницаемым лицом прошлась по залу, ничего и никого не замечая, аккуратно присела возле мужчины с книгой, шуганув от души лебезящую возле него медноволосую эльфийку.

– Можно, я посижу тут возле вас, совсем недолго? – тихо спросила незнакомца, рассматривая втихаря тонкую талию и широкие плечи, а также шелковистые черные волосы, собранные в «конский хвост». Мужчина промолчал. – Я вам не помешаю.

Незнакомец обернулся и внимательно посмотрел на меня, черные глаза сощурились, а его тонкие губы тронула едва заметная улыбка:

– Ралион Анкалагон Арокх, – представился мужчина, встал, галантно протянул руку, помогая мне сесть, а сам остался стоять, лишь слегка наклонил голову, рассматривая меня.

Еле сдержала вздох облегчения и присела.

– Ева.

А император все подвывал.

Данталион повел себя поистине благородно и заржал во весь голос. Он уже был полностью одет и снова направлялся ко мне, отбиваясь по пути от той же брюнетки:

– Ева, это, и, правда совсем не то…

– Что я и подумала, – продолжила я и улыбнулась. – Все в порядке, Данте, сынок.

Принц покраснел. Ну, нравилось мне его дразнить, ничего не могла с собой поделать. А может, это я так прятала свою боль?

Лекари и стража явились буквально через пару минут, разогнав недовольных послов.

Увозили Визериса все с той же девицей чуть пониже пояса.

– Придется воздерживаться полторы-две луны, – сердито цокал языком эльф в цветастой тряпке вместо одежды – местное светило лекарской науки. – Как же вам повезло, Ваше Величество!

– Ах, какой кошмар! – притворно убивалась я, хватаясь ладонями груди и стараясь поскорее улизнуть к себе в покои, так и не попрощавшись с новым знакомым.

В покоях меня ожидал сюрприз.

Точнее говоря, сюрпризы.

Первый заключался в идеальном порядке и совершенно свежем ремонте помещения. После былых событий и капитального разгрома я и не смела надеяться на такую быструю реконструкцию. Постарались на славу ребята, хвалю! Я по-настоящему зауважала местных мастеров.

А вот второй был не столь радужным и даже немного напугал меня.

Четверо высоченных мужчин, с ног до головы закутанные в облегающие костюмы из сверкающей черной чешуи, стояли прямёхонько на пути к спальне.

Мало мне их, мужиков этих?!

Я даже подавилась от неожиданности, едва вошла внутрь.

А они – ничего, стоят молча, не шелохнутся. Только Матильда с Элегией возле них круги нарезают да слюни пускают вместе с пошлыми комментариями.

– Здравствуйте, – проявила я вежливость, едва дверь закрылась за спиной. – С кем имею честь познакомиться?

Матильда, зараза рыжая, рассмеялась во всю мощь и повалилась на диванчик.

Элегия была более учтивой:

– Ева, вы знакомы. – Банши подошла к самому здоровому, ласково прикоснулась хрупкой ладонью к его широкой груди и подмигнула мне. – Если ты отдашь мне этого восхитительного мужчину, я твоя целиком и полностью.

Восхитительный мужчина сглотнул довольно громко и попытался сделать едва заметный шажок в сторону от черноволосой, которая с мечтательным выражением лица заговорила:

– Устроим незабываемую жизнь высокородным засранцам, а потом остепенимся, построим свой маленький домик в лесу, желательно близ болот… Я же банши, все-таки. Нарожаем десять сыночков, – вслух мечтала Элегия, а вот «восхитительный» все так же отступал в сторону. Понемногу. Выжидал.

Наконец, его товарищи не выдержали и засмеялись. Главный вздохнул (готова поспорить, что закатил глаза), стянул с головы тонкую чешуйчатую материю:

– Радость моя, Элегия! – принялся оправдываться Гхаарх. – Ты прекрасна, неотразима, но, к сожалению, как бы я ни старался, мое сердце не свободно.

– Я – радость! Я неотразима! – воскликнула банши с блаженной улыбкой на губах и сложила руки в умоляющем жесте.

– Нет-нет-нет! – испуганно попятился орк, прикрываясь руками и грустно глядя на меня. – Элегия, я занят. Совсем. Полностью.

– Ничего страшного, освободим тебя, дорогой! – Банши не обращала никакого внимания на его речь, она впала в нирвану и что-то планировала вслух.

Я же тотчас взвизгнула от восторга и прыгнула на шею старому знакомому. Как ни крути, он – единственный из всех мужчин Каэртина, который мне не лгал.

Когда личности моих новых персональных телохранителей были раскрыты, последние с облегчением выдохнули и позволили себе расслабленно присесть за стол. Я едва не разревелась от вида их осунувшихся лиц. Сразу же послала заказ на кухню, а затем услышала много интересного: о приезде, задержании, темнице, интригах, пытках.

Мы проговорили непозволительно долго: эмоции били через край, как и вино, глаза слипались, но спать решительно не хотелось. Однако природа взяла свое, и в какой-то момент я погрузилась в тихий и спокойный сон.

Мне снился дом – такой далекий и недостижимый, одинокая квартирка, в которую никто так и не пришел… Тысячи сообщений в соцсетях от бывшего нового бойфренда, работодателей, кривая царапина на моей новенькой «ауди», оставленная в подарок тем самым соседом-алкашом... А еще приснился ненавязчивый запах корицы и мускатного ореха и чей-то силуэт, к которому я тянулась всей душой и рядом с которым ощущала себя в безопассности. Данте улыбался мне и говорил, что я – та самая, единственная. Что лишь однажды эльф может полюбить всем сердцем и что судьба сжалилась, наконец, над ним, послав меня. Сон был необычайно реалистычным, никогда прежде у меня таких не было.

Жаль, пробуждение было не столь теплым и радужным, а довольно хмурым. Я бы даже сказала пассмурным – уж слишком сильно я любила поспать.

– Доброе утро, соня! – проворковал над ушком знакомый бас; кто-то отобрал теплую и мягкую подушку и решительно поставил меня в горизонтальное положение. – Император уезжает, хочет проститься.

– Не-е-ет! – заканючила я: на поверку ощущалось, что проспала я не более пары часов. – Пусть едет! Никуда не пойду!

– Хочешь, чтобы он к тебе сам пришел? В постель? – язвительно спросил Гхаарх, заталкивая меня в ванную комнату.

Я тут же проснулась и улыбнулась, вспоминая недавнее боевое ранение Визериса.

А нечего девицу пугать, когда самое сокровенное в ее зубах!

– Я придумала кое-что поинтереснее! – фыркнула я и захлопнула дверь перед носом насупившегося орка.

В ванной меня уже ожидала Матильда.

– И что же ты задумала? – Она скептически нахмурила брови.

– Тиль, сегодня я буду самой сексапильной дамочкой всей империи.

– Ладно, – недоуменно пожала плечами эльфийка.

– И заодно проведаю императора прямо в его покоях.

Наверное, гаденькая улыбочка уже отразилась на моем лице, потому что Матильда, сначала недоуменно сверлившая меня взглядом, приосанилась, и такая же гаденькая улыбочка расплылась уже по ее прекрасному лицу.

– Отличная идея!

Так, в четыре руки (а, немногим позже – уже в шесть рук), меня причесали и накрасили по последней эльфийской моде и облачили в изысканное белье ручной работы. Завершали образ прозрачный кружевной пеньюар и длинный шелковый халат.

– Ну как я? – критично оглядывая себя в зеркало, стараясь близко к нему не подходить, я спросила публику в виде четырех лиц мужского пола.

– Э-м-м... – промямлил один помельче, за что получил оплеуху.

– Слюни подбери, щенок! – недовольно заворчал Гхаарх запахивая разъехавшиеся полы моего шелкового халата.

– Отлично! – резюмировала Элегия.

Я, конечно, была слегка недовольна тем, что пришлось пропустить завтрак, но чего не сделаешь во имя великой вселенской мести!

По коридорам замка я порхала словно бабочка, не замечая ни косых взглядов, ни вожделенных слюней. Оно мне надо?

И готовилась ужалить куда больнее, чем пчела: еще бы, уязвленное самолюбие высокородного болвана того стоит.

Допорхала до резной золотой двери, изящно развязала пояс халата и совсем не изящно ввалилась в покои пострадавшего монарха.

Грустный Визерис обнаружился не в гостиной, не в кабинете и не в спальне, а в гардеробной… Владыка сидел в ворохе тряпья и откровенно квасил, судя по количеству распитых бутылок, звенящих под тряпьем.

– Это так ты уезжать собрался? – Я скрестила руки на груди и крайне недовольно посмотрела на жениха.

Жених же в ответ посмотрел крайне довольно, широко распахнув глаза, едва слюни не пуская.

– А вот и мой подарочек прибыл! – Визерис резво поднялся и совершенно ровной походкой приблизился ко мне, обнял за талию одной рукой, а второй взял за подбородок. – Что же ты прилетела, птичка?

Я времени зря не теряла, тактику переняла: прогнулась в спинке, обняла жениха за талию, зарылась свободной рукой в его шелковистые волосы. От нервного напряжения губы у меня совсем пересохли, и я их быстро облизала, отчего оппонент издал едва слышный стон. Визерис просиял победной улыбкой и потянулся к моим губам, даря легкий поцелуй.

На какой-то миг я испугалась и подумала было, что прогадала со способом мести: уж слишком здоровым выглядел жених. Правда, пьянющим в хлам, но совершенно здоровым.

Мои многострадальные коленки задрожали, я уже мысленно планировала пути к отступлению, слишком сильно придвинулась к возбужденному эльфу и совершенно случайно двинула бедром ему в пах. Судьба смилостивилась!

Визерис издал болезненный стон и согнулся пополам. Не будь я женщиной с доброй душой, не ринулась бы ему помочь, схватив за внушительное хозяйство, чтобы ощупать на предмет перелома. Визерис взвыл и попытался отстраниться. Да только я не дала.

– Куда! – рявкнула я и схватилась за кожаные завязки брюк. Эльф побледнел и начал пятиться назад. Я в ответ шикнула: – А ну, тихо!

Где-то снаружи послышалось шарканье и глухой удар, Владыка снова изменился в лице: челюсть вытянулась, а глаза испуганно распахнулись. Так, значит! И есть тут кто-то, кто навевает больший страх, чем я? Непорядок!

Пока я об этом собиралась рассказать во всех красках, Визерис снова зашикал и потащил меня к шкафу: легким движением открыл дверцу и собирался уже впихнуть меня внутрь, но не успел: дверь в гардеробную с глухим стуком открылась, явив на пороге абсолютно голую длинноногую брюнетку.

– Ах, Визерис, дорогой! – мурлыкнула гостья и сексапильно прогнулась. – Я так скучала! Император позеленел, я тоже: еще бы, меня не заметили! Что за хамство! А где же трепет? Страх, в конце концов?

– Аделаида, не сейчас, – довольно сухо ответил Владыка. Он снова превратился в того величественного и холодного мужчину, которого я впервые увидела в тронном зале. – Будь добра, пошла вон.

Брюнетка скривилась от обиды, я тоже, только от зависти: эх, такая грудь точеная!

Император похромал к выходу, подволакивая за собой ноги.

– Адель, через неделю моя дорогая невеста проведет отбор новых фрейлин, фавориток и наложниц, все старые контракты аннулированы сегодняшним числом.

Услышав последнюю фразу, брюнетка хмыкнула, мгновенно потеряла игриво-манящее выражение лица. Девица задрала нос, гордо развернулась на каблуках и поспешила вон, еще и дверью хлопнула изо всех сил.

Император снова осмотрел меня слишком уж внимательным взглядом, а потом словно облил ушатом воды:

– Через неделю я вернусь совершенно здоровым, а через две у нас свадьба, на которой мы при свидетелях консумируем брак. Да хранят тебя Светлые Боги, если хваленой девичьей чести не найдется!

Ха! Напугать, значит, решил!

Я картинно заломила руки и закатила глаза:

– Ах, какой кошмар! Я думала, мне тоже положен гарем из фаворитов, а тут такой шовинизм!

Визерис непонимающе похлопал глазами и сжал челюсти. И куда только алкоголь выветрился?

– Молчать! – коротко рявкнул он и прижал меня к стене, давая понять о своих твердых намерениях. Но я не была дурой, все прекрасно поняла и двинула коленом как следует.

Визерис снова взвыл.

На такой высокой ноте мы и распрощались.

Кто бы знал, что в отсутствие Владыки настолько восхитительно быть его невестой!

Дни потянулись чередой.

Никто не трепал нервы, никто не звал на обеды-ужины. Хотя я вру: звал, звала, звали. Все подряд. Но, не будь я невестой самого императора, не имела бы возможности послать всех далеко и надолго, чем не преминула воспользоваться раз эдак двадцать.

В общем, не жизнь, а рай!

Все свое свободное время я тратила на чтение, с упоением погружаясь в Каэртин и его традиции. Я всей душой полюбила местные легенды, отметив удивительные совпадения с историческими сносками. Приятно порадовала собственная память –казалось, я помнила каждую строчку из прочитанного и легко могла назвать номер строки и страницы любой цитаты.

Наконец-то я нашла даже целый сборник легенд о Навьелии.

Но радовалась я недолго: каждая легенда противоречила другой, и казалось, все они описывали абсолютно разное существо.

Объединяло всех Навий лишь одно: смерть, а именно, смерть от рук любящих ее мужчин, отвергнутых и не смирившихся.

Я с трудом закрыла огромную книгу и откинулась на спинку диванчика в библиотеке.

Чай давно остыл, печенье я сточила всухомятку, Элегия дремала где-то за столом смотрителя. Впервые за последние несколько дней мне захотелось размяться. Я потянулась, от души похрустев пострадавшей от чтения спиной, плавно поднялась, стараясь не разбудить банши, и пошла к выходу: уж слишком сильно хотелось освежиться.

Стражники за дверью спали.

Я довольно ухмыльнулась: сегодня судьба благоволит мне. Но быстро стерла ухмылку, заприметив пошедшее рябью небольшое зеркальце в коридоре.

– Нет-нет-нет! – Я вскинула руки, защищаясь, отошла на шаг от мерцающего волнами отражающего стекла и по дуге удалилась в сторону, противоположную от своих покоев.

– Приму душ в любых свободных покоях. Хозяйка я или нет? – спросила у самой себя, почесав подбородок. Решила, что если даже и не хозяйка, все равно хочу в душ, и спешно двинулась дальше, периодически проверяя попадающиеся по пути двери.

Почти все были закрыты. Вот разочарование!

В паре комнат я встретила прислугу, крайне удивленную моим визитом. В нескольких были стражники, еще поварята, пожилой лорд в дамской сорочке. Б-р-р-р! Даже сочетание «служанка-страж» удалось увидеть, правда, закрывала я ту дверь очень оперативно и, пунцовая, побыстрее убиралась подальше, стоило заприметить макушку еще одного стража с другой стороны от дамы.

Я уж было подумала, что идея была плоха, но мне повезло.

Наконец-то дверь была открыта, и комната за ней пустовала.

Небольшая, довольно аскетичная, выполненная в золотых тонах. Это были не покои вроде моих, а гораздо меньшие.

Из мебели в комнате была огромная кровать, а также кушетка перед ней, письменный стол и стул, с пиджаком на спинке.

Всё.

На столе в жутком беспорядке была навалена груда бумаг. Сначала захотелось изучить их, но, чуть подумав, я пожала плечами и решила не рыться в чужом. Повернулась на каблуках и направилась к единственной небольшой двери, полагая, что приду в ванную.

Так и получилось.

Не учла я лишь одного, а именно – хозяина бумаг.

Ралион Анкалагон Арокх собственной персоной.

Это было как удар под дых.

Высокий, гибкий, рельефный, весь в капельках воды, с распущенными же влажными волосами, едва достающими до плеч.

Я с минуту восторженно пялилась на идеальные округлые ягодицы, пока мужчина вытирался. Казалось, он и не замечал моего присутствия. Но все расставила по местам одна-единственная фраза, сказанная насмешливо и немного лениво:

– Нравлюсь? – Арокх повернулся, наконец, ко мне лицом, даже не потрудившись прикрыться. У них с Данте что, мысли одинаковые? Ни привет, ни пока, а сразу с ходу «нравлюсь?». Так и хотелось нагрубить, но я была на взводе.

Я от неожиданности растеряла всю храбрость, забыла о своем мегакрутом статусе и лишь проблеяла что-то. На поверку оказалось:

– Извините, я случайно!

Затем с бьющимся в бешеном темпе сердцем как можно скорей выпорхнула из ванны и захлопнула дверь, следом выскочила из комнаты и ее тоже захлопнула.

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Было ощущение, что я – нашкодивший ребенок, и очень скоро получу за шалости. На мгновение я оперлась лбом о дверь в комнату нового знакомого, размышляя о том, что делать дальше. Но все оказалось намного проще.

Где-то вдалеке в коридоре послышался гул голосов. По всей видимости, меня хватились.

Уж чего я не ожидала, так это того, что дверь резко откроется, а я полечу на пол, прямо под ноги Арокху.

– Ева, милая, я уже иду к тебе! – раздался совсем близко хитрый заманивающий голос Аналиэль, а я приняла единственное верное в данной ситуации решение: ловко проползла между ног нового знакомого, шипя под нос:

– Закрывай! Скорей, прибежит же!

Как ни странно, но реакция у мужика была что надо: дверь моментально захлопнулась, отрезая от всех посторонних звуков и опассностей. Как же я была ему благодарна в этот момент – не передать словами! Сердце трепетно билось в груди, готовясь вот-вот выпрыгнуть от восхищения.

– Фух! – облегченно выдохнула я и на свой страх и риск аккуратно выползла из-за кровати, за которой так тщательно скрывалась. Спина ныла, колени я сбила. Голова была уже под кроватью, когда дверь неожиданно быстро закрылась. Я испугалась и подскочила. Словом, шишка будет знатная. Картина, открывшаяся взору, была воистину забавной: сложив руки на груди и опершись спиной о дверь, с одним полотенцем вокруг бедер, Анкалагон Арокх, такой притягательный и опассный, разглядывал меня. Меня! С любопытным прищуром и слегка склонив голову к плечу, даже губу закусил. Нет, ну где манеры?

– А как же девичья честь? – с легкой усмешкой спросил он и выразительно приподнял бровь. Я поперхнулась и закашлялась. Сижу тут на полу, а он шуточки шутит?

Мне ничего не оставалось, кроме как вздернуть нос и невозмутимо пожать плечами.

Черные глаза слегка сощурились в ответ, но настаивать на подробностях эльф не стал. Хм... а эльф ли? Я выразительно уставилась на мужчину, пытаясь определить его расу. Но, по всей видимости, эльфом он не был: мокрые волосы обнажали совершенно обычные человеческие уши.

– Не эльф, – безразличным тоном произнес Ралион и почесал твердый подбородок. Словно прочитал мои мысли! А что? Все они тут с приветом... ой, с сюрпризом! Я хотела сказать, с сюрпризом.

Я обиженно засопела.

Брови сами собой нахмурились, а рот уже открылся, чтобы возмутиться самыми непристойными выражениями и высказать протест против такого наглого вторжения в личное пространство.

Вот же бессовестный!

И тут вновь послышался озорной мужской голос:

– Я не читаю мысли – это ваш взгляд слишком выразителен.

Ошарашенная такой проницательностью, я нервно прикусила губу и настолько элегантно, насколько смогла, учитывая рваное и грязное платье, поднялась с пола и присела на кушетку у кровати.

– Вот тут, – участливо позвал не-эльф, указывая себе на макушку. Я непонимающе надулась и принялась рассматривать его макушку.

– Да нет же, у вас, леди.

Пошарив рукой по сбитым в роскошное воронье гнездо волосам, я обнаружила моток паутины и испуганного паука, который быстро сиганул на пол и помчался прочь.

Эх, чего мне стоило не заорать! Ведь пауков я боюсь до одури. А тут – ничего. Опозорилась, но обошлась малой кровью.

– Вы не могли бы одолжить мне вашу ванную комнату, господин Анкалагон Арокх? – спросила я, состроив при этом удивительно кроткую просящую мину. Уж что-что, а мимика у меня была на высшем уровне, хоть в актрисы иди.

– Разумеется, – усмехнулся мужчина, пожав плечами и недоверчиво поглядывая на «странную гостью». – Ралион. Зовите меня просто Ралион.

Я просияла, как чистейший алмаз, и, решив не ждать ни минуты, совершила моментальный скачок в ванную.

Конечно, это не мои апартаменты, к которым я за такой короткий промежуток времени уже привыкла, но тоже неплохо. К хорошему привыкают быстро.

Водные процедуры пошли мне на пользу, особенно волосам. Я беззаботно плескалась и наслаждалась ароматами благовоний, когда мне в голову пришла поистине гениальная мысль. Правда, гениальной она была бы, если бы поспешила прийти пораньше.

Одежда.

Где мне взять одежду?

Не идти же в этом грязном белье и испорченном платье?

– Вот же дура! – Я как следует выругалась вслух и жалобно позвала, стараясь скрыться под водой: – Ра-алион! Мне очень нуж…

Договорить я не успела: дверь распахнулась, явив разгневанную Матильду с охапкой одежды.

Так он наябедничал?

Вот предатель!

Нет, ну вы посмотрите, каков бессовестный!

О том, что мужик спассает мою подмоченную репутацию, я, конечно же, не подумала. В голове, вовсю набирая обороты, уже крутился план мести, желая поскорее вырваться на свободу.

Покидала я нового знакомого в угрюмом молчании и с маской безразличия на лице. Однако, стоило мне обернуться перед уходом, как взгляд уловил слегка поджатые губы Ралиона и смешинки в его темно-синих, почти черных глазах. Да он что, издевается?

Когда я обиженно засопела, мужчина подмигнул мне, и пришлось быстро прятать раздражение за той самой маской безразличия.

– Не спрашиваю, – шепнула мне на ухо присмиревшая Матильда. – Но не обещаю, что не спрошу за бутылочкой вина.

До моих покоев мы добрались быстро и без приключений.

По пути встретили Данте. Эльф выглядел настолько подавленным и мрачным, что я, скрепя сердце, позволила ему составить нам компанию.

– Слава Богам, – прорычал обеспокоенный, словно-курица наседка, Гхаарх, неловко пристраиваясь в слишком маленькое для него креслице. – Ева, ты можешь пострадать, не веди себя, как один из щенков. Иначе, клянусь Темными Богами, надену на тебя магический хомут.

При упоминании об аркане у меня непроизвольно скривилось лицо.

– А он тут что делает? – взвизгнула Элегия, указывая на мнущегося в дверях Данте и картинно складывая ладони.

– А, оставь, пусть посидит, – махнула рукой я и с блаженством развалилась на диване, закинув ноги на тройку полуорков. Ребята скрипнули зубами, но терпели. Один даже принялся массировать мне стопы, от этого я чуть ли не мурлыкала. Но, стоило хитрым пальцам попытаться подняться повыше по ногам, ощупывая мои прелести, эти самые ноги совершенно случайно дернулись по известной траектории, а хитрец обиженно замычал, потирая ушибленный лоб.

– Его и так жизнь обидела. – Я почесала нос, оглядывая осунувшегося и какого-то посеревшего принца.

– Ах, Гхаарх, ты такой заботливый! – влюбленно пропела Элегия и шлепнулась прямо на колени орку.

Итак, что мы имеем? Всю компанию моих союзников в сборе. Данте не в счет, я пока не поняла, на чьей он стороне. А что это значит?

Вздохнув и картинно закатив глаза, давая всем понять, как устала от своего тяжкого бремени, я начала:

– Что еще случилось? Откуда такая оживленность? Меня что, казнить хотят?

Тишина, словно кисель, разлилась по покоям. Стало слышно, как где-то за дверью топают башмачки пробегающих служанок. Народ в гостиной стыдливо опустил глаза и покраснел. Вот, и правда, готова поспорить, что даже Гхаарх и его тройка воспитанников покраснели, несмотря на то, что они все зеленые.

– Все еще хуже? – Я гневно обвела помещение взглядом, остановившись на более безмятежной, чем остальные, Матильде.

– Я тут сама с собой говорю, что ли?

Пришлось встать и нервно пройтись по комнате.

– Тут такое дело... – сглотнула Элегия. – Но, ты не переживай, мы тебе поможем.

– Мне очень жаль, что Рак и тебя заманил в ловушку, что тебе придется испытывать боль, – грустно проворчал Гхаарх.

Данталион взмахом руки коснулся своих прекрасных волос и снял парик, а у меня отпала челюсть: неровный ежик коротких темных волос уж никак не был похож на его прекрасную шевелюру. Натуральную – сама проверяла.

– Я хотел уберечь тебя, но не вышло, – грустно сказал Данте.

– Эльфы остригают волосы, говоря о своем позоре, – шепнула на ухо оказавшаяся поблизости банши.

Мои волосы тихо шевелились на голове, а я сама готова была провалиться сквозь землю. Интересно, я тоже покраснела? Или побелела? Быстрый взгляд на небольшое зеркало у двери дал понять, что мне к этому зеркалу лучше не подходить: вновь странная рябь на поверхности.

– Смотр фавориток! – на одном дыхании выпалила Матильда и рассмеялась, согнувшись пополам и похрюкивая. Все присутствующие испуганно сглотнули, я же облегченно выдохнула.

– Чуть до инфаркта не довели! – зло прошипела я и плюхнулась назад на диванчик, предусмотрительно освобожденный для меня. – Ну смотр, и что?

– Ах, дорогая, но у вас такие страсти с Визерисом! Ты уже разогнала его наложниц, тебе же будет так больно подбирать ему новых! – Элегия опустилась на колени возле дивана и заплакала, уткнувшись мне в плечо.

И, кажется, все присутствующие были с Элегией солидарны.

– Народ, вы чего? – удивленно вскинулась я, потеснив рыдающую банши. – Чтобы я влюбилась в этого самодовольного индюка?! Да я ему покажу, где раки зимуют!

– Ну я же вам говорила! – подмигнула Матильда и направилась к выходу. – План в силе?

– Да, – немного нервно ответила я. – Начинаем после завтрака, а пока я хочу как следует выспаться.

Вот не надо было смотреть на Данте.

Но я не удержалась и взглянула. Принц был в бешенстве. Нет, не так: в БЕШЕНСТВЕ!

Изможденность как рукой сняло, серость – тоже. Зато появился абсолютно сумасшедший взгляд кристально-голубых глаз; воздух вокруг Данте наэлектризовался и сверкал периодически искрами.

– Ой, ну подумаешь, новые отрастишь! – невинно пожала плечами я, в то же время потихоньку сползая с дивана в сторону спальни. – К тому же короткие волосы у мужчин – это так сексуально!

Данте зарычал, а в меня полетела серебристо-голубая молния.

– Подумаешь?! – ревел принц, создавая все больше молний и леденея: кожа покрылась тонкой коркой льда, иней на волосах.

– Данталион, держи себя в руках! – рычал где-то на неподалеку Гхаарх.

– Ну у тебя же парик есть! –Я выразительно похлопала ресницами, изо всех сил стараясь не отвести взгляд от абсолютно заледеневших глаз. Один из этих «заледеневших» нервно дернулся, а сам принц рванул с места.

– Пари-и-ик? – ревел Данте, обегая стол по кругу. – Так, значит?..

Длинные холеные руки, покрывшиеся коркой льда и побелевшие от инея, так и тянулись к моей шее, намекая на развитие дальнейших событий. Смерть от удушения и переохлаждения – вот что ожидало меня. Ах, а я так молода! Ледяные пальцы были уже в каких-то сантиметрах от моей любимой шейки, как вдруг меня тряхнуло: раздался визг банши.

Элегия в очередной раз выручила меня. Надо будет раздобыть клюквенной настойки для нее: заслужила.

Словом, моих нежных ушек вой банши тоже коснулся: чтоб знала, наверное. Посему в постель я уползала на четвереньках.

Лишь спиной ощущала все еще гневный и замораживающий до глубины души взгляд Данте.