Порочные Фейри

34. Элис

Вторая половина матча перетекала от плохого к худшему. Плохое настроение Леона и его решимость избегать меня означали, что команда не функционировала как единое целое. Добавьте к этому Юджина Диппера с его страхом перед проклятыми мячами, и нам конец.

Но я не сдавалась, продолжала играть на пределе своих возможностей, носилась по полю и использовала каждую каплю своей магии, чтобы помочь игре. Я забивала Яму за Ямой, но этого было недостаточно. Лэнс Орион расправлялся с членами нашей команды, как с кеглями, и каждый раз, когда он выбивал игрока из игры на раунд, мы теряли очко.

Большинство других игроков нашей команды потеряли надежду, и с каждым неудачным пасом или полузахватом разрыв в счете увеличивался. У нас уже не было шансов отыграться. Только Данте и я сохраняли концентрацию. Леон был совершенно необузданным, атакуя членов другой команды со свирепостью, слишком жестокой даже для Питбола. Он выплескивал свою ярость на игру и разрушал все, над чем так усердно работал, и это была моя вина.

Когда прозвучал финальный свисток, мяч вылетел из воздушного отверстия, и я помчалась за ним, полная решимости закончить игру как можно лучше, несмотря на то, что мы уже проиграли.

У меня оставалась последняя капля магии, но это не имело значения, я готова была отдать все силы, чтобы забить последнюю Яму.

Я на полной скорости бросилась к мячу и с победным криком подпрыгнула, чтобы схватить его.

Я повернула к Яме и побежала изо всех сил, когда Орион бросился на меня, как гребаный бык. Если он поймает меня, мне конец. Но он должен был меня поймать.

Я направила последние обрывки своей магии воздуха себе за спину, чтобы бежать быстрее и оставить его позади, пока Данте и Леон мчались наперегонки с ним.

Орион зарычал, когда ему удалось опередить их, и бросил свою собственную магию воздуха на мой путь, чтобы противостоять моей скорости.

Я споткнулась, выругалась и устремила свой взгляд на Яму впереди меня, где стояли Хранители Ямы, готовые остановить меня.

— Юджин! — прорычала я, когда он остановился рядом с Хранителями из команды Зодиака. — Убери их!

Его глаза расширились, и на мгновение я подумала, что он не собирается этого делать, но затем он вскинул руки, и лианы выстрелили из земли, опутав их и сбив с моего пути. Глаза Юджина загорелись победой, и я улыбнулась ему, продолжая бежать.

Я чувствовала Ориона прямо за собой, и с криком бросила мяч так сильно, как только могла, подталкивая его последней каплей своей магии. Орион столкнулся со мной секундой позже, и я сильно ударилась о грязь, когда он прижал меня к себе.

Но это не имело значения, мяч улетел в Яму, и свисток возвестил об окончании игры. Я забила. И они победили.

Я вывернулась из-под Ориона, и он широко ухмыльнулся, прижав меня к грязи еще на секунду.

— Хорошая игра, Каллисто, — сказал он.

— Для тебя лучше, — ответила я, когда реальность нашего поражения омыла меня.

Болельщики Академии Зодиака кричали от восторга по поводу своей победы, и этот звук эхом разносился вокруг меня, как тысяча дразнящих голосов.

— Да, — Орион поднялся на ноги и протянул мне руку, подталкивая, чтобы я встала рядом с ним. — Леону нужно держать себя в руках.

— Это не его вина. Он злится на меня за то, что я сделала.

Орион нахмурился. — Ну, я уверен, что ты сможешь все исправить. Ты довольно изобретательна, — он подмигнул, затем похлопал меня по плечу и повернулся, чтобы пробежать победный круг по полю.

Мое тело было избито, я была вся в грязи и совсем без магии. Хуже того, у меня наконец-то появился шанс исполнить одну из мечт Гарета, и я потерпела неудачу.

Мой взгляд долго скользил по толпе, пока разочарование от того, что только что произошло, не захлестнуло меня. Я подвела его.

Слеза скатилась с моего глаза, и я опустила взгляд, инстинктивно ища Леона, желая искупаться в комфорте его компании, в то время как мое горе тянулось, чтобы окутать меня. Но когда я увидела его, бредущего прочь от поля, я поняла, что ему было в сто раз хуже, чем мне. Может, я и пыталась воплотить в жизнь мечту Гарета, но это была мечта Леона. И он все разрушил из-за меня.

Я прикусила губу, когда чувство вины закрутило мои внутренности и угрожало утопить меня. Он был прав, что злился на меня. Я использовала его. Не намеренно, но, показывая ему только светлые стороны себя, я лишила его возможности узнать о темных. Я дала ему неполную версию себя. Ложную версию. И, возможно, теперь, когда он увидел, что во мне есть гораздо больше, так много тяжелого, горького, темного и сломанного, он больше не захочет меня. Если это так, то я должна была принять это, но я даже не дала ему шанса доказать, правда это или нет.

Я проглотила свою жалость к себе и подняла подбородок, бросившись за ним с вампирской скоростью.

Он уже почти достиг раздевалки, когда я добежала до него, и я положила руку ему на грудь, чтобы остановить.

— Поговори со мной, — умоляла я.

Взгляд Леона был темным, он нахмурил брови, и в его глазах не мерцал свет, который я так любила.

— Мы проиграли. Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Мне жаль, Леон. Правда. Я знаю, что это все моя вина, и я хотела бы вернуться назад и сказать тебе раньше, но…

— Но ты этого не сделала. Потому что я гожусь только для развлечения, для смеха, верно? Но ты рассказала Райдеру, потому что очевидно, что лидер психопатической банды может понять тебя гораздо лучше, чем я. Не то чтобы ты давала мне шанс, чтобы узнать это, — сказал он с горечью.

— Я…

— Оставь это. Все равно теперь все пошло прахом, так какой в этом смысл? — прорычал он, проталкиваясь мимо меня и направляясь в раздевалку.

Я побежала за ним, пока он забирал свою сумку с крючка и, не сказав больше ни слова, повернулся, чтобы уйти.

Я стояла перед дверью, раскинув руки, чтобы не дать ему уйти от меня. Мне было невыносимо видеть боль в его глазах и знать, что я ее причинила. Мне нужно было все исправить, как нужно было почувствовать солнце на своей коже.

— Пожалуйста, — умоляла я.

— Мне нечего сказать, Элис. Ты лгунья и фальшивка, и ты только что стоила мне моей гребаной мечты. Я думал, что знаю тебя, но все это было просто чушью. Ты — дерьмо. И с меня хватит, — он пошел прямо на меня, отбросив мою руку в сторону, когда он направился обратно на поле, и мое сердце раскололось от яда в его словах.

— Это была не просто твоя мечта, — сказала я, сдерживая рыдания. — Эта игра значила что-то для всех нас. Для Гарета.

Леон набросился на меня, его глаза пылали гневом, а внутренний Лев смотрел на меня, готовый убить.

— Не смей использовать его как оружие против меня, — прорычал он, указывая пальцем прямо на меня. — Он был моим другом. Думаешь, я не знаю, что он должен был быть со мной на поле? Это на тебе его футболка. Это ты стоишь на его месте. Может быть, если бы он все еще был здесь, мы бы выиграли, и в качестве бонуса я бы никогда не встретил тебя. И я бы не знал, каково это — быть уничтоженным тобой.

Он отвернулся от меня и вышел на улицу, оставив меня в оцепенении от его слов, а слезы прочертили линии по грязи на моем лице.

Я почти остановила себя, чтобы не последовать за ним. Я почти позволила ему уйти. Но мысль о том, что это конец для нас, разорвала меня на две части.

Я побежала за ним, мое сердце болезненно колотилось, когда я заметила его на дальней стороне поля, стоящего со своей семьей с серьёзным выражением лица.

Я пересекла поле со сжатыми кулаками и болью, переходящей в ярость, обдумывая то, что он только что сказал. Неужели он действительно думал, что я хотела занять место Гарета в этом матче? Я бы отдала все, что у меня было, чтобы быть сейчас там, на трибунах, и смотреть, как мой брат играет вместо меня.

Брат Леона, Роари, заметил мое появление и указал на меня, забавная улыбка натянула уголок его рта. Я напрягла уши, чтобы расслышать слова, когда он толкнул руку брата.

— Похоже, твоя девчонка злится на тебя за испорченный матч, — поддразнил он.

Леон зарычал, его глаза сузились, когда он посмотрел на меня, и внезапно меня охватило ощущение Харизмы, омывающей меня, когда он призывал свои дары Ордена.

Девушки вокруг него на трибунах внезапно оглянулись и уставились на Леона с отвисшими челюстями и глазами лани.

Все они бросились к нему, и я нахмурилась, когда его поглотил рой Минди.

— Держите эту девушку подальше от меня, — приказал он, его глаза на мгновение встретились с моими, прежде чем его спрятала толпа.

— Какого черта? — потребовала я, когда все Минди повернулись и уставились на меня, преграждая мне путь и выкидывая магию в руках, готовясь удержать меня, если я попытаюсь обойти их. — Леон! — крикнула я. — Ты серьезно делаешь это со мной?

Он не ответил, но я увидела, как он устремился прочь сквозь толпу Минди, срывая с себя футболку Питбола и бросая ее в грязь на ходу.

— Леон! — снова закричала я. Я знала, что он меня слышит, но он просто продолжал идти.

Данте повернулся на звук моего голоса, вырвавшись из объятий членов своей семьи, чтобы встать рядом со мной.

— Значит, у него началась полная истерика Льва, — сказал он, его челюсть сжалась.

— Он сказал мне, что мечтает о том, чтобы он никогда не встречал меня.

Данте сердито зарычал. — Я заставлю его съесть свои слова, а потом заставлю извиниться, — поклялся он. — Nessuno fa male al mio amore (п.п. Никто не станет обижать мою любовь).

— Кто обидел твою любовь? — прервал нас голос, и я повернулась, чтобы увидеть ухмыляющуюся девушку. Я смутно помнила ее по вечеринке в честь дня рождения Данте, но там было так много Оскуров, что я не могла вспомнить, была ли она сестрой или кузиной. У нее были длинные черные волосы, она была одета в футболку Академии Авроры по питболу, которую она сделала в виде топа, так что имя Данте Оскура было видно там, где она нарисовала его на своем животе. — И, что более важно, кто твоя любовь?

— Ради звезд, Роза, ты такая любопытная, — пробормотал Данте, бросив на меня извиняющийся взгляд.

— Ну, если ты не хочешь мне ничего рассказывать, тогда я должна узнать это сама. Я думала, что ты та девушка, из-за которой мой кузен так мучается, но он пытался отмазаться от меня, сказав, что ты с Леоном, — сказала она, ухмыляясь так, будто только что поймала его.

Данте прочистил горло и провел ладонью по лицу, словно смущаясь, и мне удалось наполовину улыбнуться.

— Я Элис.

— Розали Оскура, любимая кузина Данте, — гордо ответила она, схватив мою руку удивительно крепко для четырнадцатилетней девушки.

— Что ты имеешь в виду под словом «мучается»? — спросила я, радуясь тому, что отвлеклась от своих проблем с Леоном.

— О, ты знаешь, он приходит домой и садится у окна, смотрит на луну и хлопает ресницами, — сказала она. — А во сне он все время бормочет «аmore mio» и морщит губы, как будто мечтает поцеловать тебя, — она начала изображать рыбьи губы с очень громкими звуками сосания и поцелуев, и я фыркнула от смеха, когда Данте попытался накинуться на нее.

— Ti appenderò dal tetto per le caviglie! (п.п. Я подвешу тебя на крыше за лодыжки) — сказал он в шутку, пытаясь схватить ее.

— Сначала ты должен поймать меня, Dolce Drago, — насмехалась Розали, прыгая за меня и используя как щит.

— Она права, Данте, — сказала я, смеясь, когда он попытался обхватить меня руками и схватить ее. — Ты издаешь странные звуки поцелуев во сне.

Розали разразилась смехом, и Данте присоединился к ней, отказавшись от попытки поймать ее.

— Возможно, ему просто снюсь я, — голос Роари присоединился к нашему разговору, и я повернулась, чтобы посмотреть на него, когда он широко улыбнулся Данте. Его грива темных волос была наполовину стянута в узел, а на нем была черная кожаная куртка, которая обтягивала его мускулистую фигуру.

Данте широко улыбнулся, увидев его, и обнял, измазав одежду грязью своим грязным комплектом. Роари рассмеялся, отпустил его и с помощью магии воды очистил куртку.

— Рад снова видеть тебя, Элис, — сказал он легко, как будто в последний раз, когда мы виделись, он не застал меня за зарождающемся сексом втроем с Данте и его братом. Вообще-то, он даже никогда не упоминал о том, что гнался за мной по улице в форме Льва и угрожал оторвать мне голову за то, что я помогла Леону угнать его машину. — Ты простишь меня за то, что я не обнял тебя? Сегодня я предпочел бы сохранить все свое имущество.

Я ухмыльнулась ему, тихо поражаясь тому, что он может шутить над тем, что его явно разозлило в тот момент.

Розали странно замолчала, и когда я обернулась к ней, то увидела, что она смотрит на Роари с румянцем на щеках, нервно пожевывая нижнюю губу.

Данте проследил за моим взглядом до своей кузины и злобно усмехнулся, взяв ее под руку. — Забавно, но маленькая Роза как раз говорила о тебе, mio amico, — сказал он Роари, пока Розали пыталась вырваться из-под его руки.

— Я не говорила, — запротестовала она, отпихивая его, когда пыталась вырваться, и ее румянец стал еще глубже.

— Разумеется, да, — сказал Данте. — Ты говорила о том, как ты по нему сохнешь.

Роари рассмеялся, бросив презрительный взгляд на Розали. — Не волнуйся, мелкая, все девушки мучаются из-за меня. Это просто моя Харизма.

— Я не мучаюсь из-за тебя! — зашипела Розали, став цвета свеклы.

— Да, Рори, не все девушки втягиваются в твою Харизму, только слабые. И я не думаю, что Розали относится к слабовольным, — заметила я, пытаясь прийти на помощь Розали, когда ее кузен поставил ее в неловкое положение.

Однако Данте, казалось, был вполне доволен тем, что продолжает ее смущать. — Я тоже не думаю, что дело в твоей Харизме, mio amico, — сказал он. — Я думаю, она просто одержима тобой. Однажды я нашел этот маленький дневник в ее комнате, и он был полон…

Розали зарычала от ярости и изо всех сил ударила Данте по почкам. Он взвыл от боли и отпустил ее, пока она ругалась на него.

— Per me sei morto, Dante! Ti odio! — прорычала она, повернулась и убежала от нас так быстро, как только могла.

Данте засмеялся, и я шлепнула его по руке. — Придурок, — укорила я. — Что она вообще тебе только что сказала?

— Что я для нее умер, и что она меня ненавидит, — ответил он со смешком, и Роари тоже рассмеялся.

— Бедный ребенок, — пошутил Роари. — Разве ты не помнишь, каково это, когда у тебя была первая влюбленность, Данте?

— Сейчас я чувствую себя так большую часть времени, — ответил он, бросив на меня горячий взгляд.

— Так вот почему мой брат дуется? — спросил Роари, глядя на меня. — Потому что ты бросила его ради Дракона?

— Элис более чем способна справиться с нами обоими, — заверил его Данте, спасая меня от ответа. — И Леон вполне счастлив разделить ее, его проблема в чем-то более сложном.

— Я надеюсь, ты сможешь образумить его, Данте? — спросила я. — Сейчас он не хочет меня слушать.

— Qualsiasi cosa per te, amore mio (п.п. Все что угодно для тебя, любимая) — ответил он, проводя рукой по моей щеке. — Иди и наслаждайся вечеринкой, а я займусь нашим другом Львом.

— Удачи тебе, — фыркнул Роари. — Когда он в таком настроении, это может продолжаться неделями.

— Никто не упрям так, как Дракон, — пренебрежительно сказал Данте и улыбнулся мне, прежде чем уйти на поиски Леона.

Я неловко улыбнулась Роари, не зная, что сказать ему, когда мы остались одни.

— Ты действительно заботишься о маленьком Леониде, не так ли? — спросил он, уголок его рта дернулся, как будто он был рад этому.

— А что это с вами двумя? — спросила я, не в силах сдержаться. — Вы ведете себя так, будто даже не нравитесь друг другу, но вы же братья, вы должны приложить больше усилий, чтобы поладить друг с другом.

Роари улыбнулся и пожал плечами. — Мы часто дразним друг друга, но это просто соперничество Львов. Это в нашей природе — пытаться возвыситься, претендовать на лучших львиц, утверждать свое положение друг над другом. Это не значит, что я его не люблю.

— Я не уверена, что он видит это именно так, — пробормотала я, зная, как сильно Роари задевает Леона.

Роари нахмурился на мои слова и провел языком по щеке, обдумывая их. — Он знает, как сильно я о нем забочусь. Я не просто так появляюсь на матчах Академии по питболу. И я возвращаюсь домой на ужин всякий раз, когда знаю, что он приедет. Мне не нужно это говорить.

Мое сердце сжалось, когда я прочитала искренность этих слов в его глазах, и я подумала о том, что Леон говорил о нем. Он думал, что Роари приходит только для того, чтобы подкалывать и дразнить его. Он и понятия не имел, что его брат просто наслаждается его обществом.

— Может быть, тебе стоит сказать ему об этом, — сказала я, гадая, помогут ли мои слова преодолеть пропасть между ними.

Рори пожал плечами, давая мне понять, что не скажет, и я поймала его за руку, прежде чем он успел уйти от меня.

— Я серьезно, — сказала я. — Я потеряла брата и никогда не верну его. Мне больно думать о том, что Леон может потерять эту связь с тобой, пока ты рядом.

Роари долго смотрел на меня. — Тогда я поговорю с ним, — наконец согласился он, и мне удалось искренне улыбнуться его словам. — Знаешь, теперь я понимаю, что он видит в тебе, — добавил он.

— Правда?

— Ну, кроме очевидного, — его взгляд оценивающе скользнул по мне, и я почувствовала, как его Харизма на мгновение надавила на мою волю, прежде чем он снова отстранил ее, когда не смог заявить о своем влиянии на меня.

— Задница, — пробормотала я, закатывая глаза.

— Увидимся позже, маленький Вампир, — Роари подмигнул мне, а затем пошел прочь, чтобы найти свою семью.

Я вздохнула, отвернувшись от него, размышляя, смогу ли я избежать вечеринки, даже если мне некуда идти.

— Хочешь найти тихое место, где ты сможешь разорвать мне глотку, а я смогу обойти эти гребаные правила, чтобы вернуть улыбку на твое лицо, детка? — Райдер заговорил мне на ухо, и я повернулась к нему с участившимся от удивления пульсом.

— Как ты узнал, что мне нужно сбежать? — спросила я, с тоской глядя на вены на его горле.

— Точно так же, как я знаю о тебе все остальное. Я всегда наблюдателен, — он предложил мне свою руку, и я прикусила губу, позволяя ему увести меня с переполненного стадиона. Вероятно, в конце концов, мне придется показаться на вечеринке, но сейчас побег с ним казался блаженством.