Порочные занятия

Глава 26

ФЕНИКС

Сволочь.

Злость лавой разливается по моим венам, разжигая огонь в животе, в котором ярости больше, чем ревности. Ревность означала бы, что я привязана к профессору Сегалу.

А это не так.

Это был просто шок, когда я поняла, что доктор Раринг наряжалась не для доктора Ксандера. Этот наряд предназначен для профессора Сегала, и он выглядит так идеально рядом с ней.

Они даже одного возраста.

Дерьмо.

Я с самого начала знала, что у него есть другая женщина. Он даже как-то осведомился о ее здоровье по телефону, думая, что я не слышу.

В горле зреет рычание. Тот, кто приказал мне держаться подальше от такого безобидного человека, как Вир, щеголяет по кампусу с другими женщинами, сохраняя при этом свой грязный секрет.

Я возвращаюсь к сцене, где друг Вира ныряет за кулисы, предположительно, чтобы присоединиться к остальным участникам группы.

— Эй, малышка, — говорит Шарлотта головокружительным голосом. — Разве ты не слышала, что сказал Аксель?

— Что? — я выдавливаю улыбку.

— Они устраивают вечеринку в квартире Вира.

— И?

Она сверкает глазами.

— Он живет в корпусе основателей.

Я отсутствующе киваю. В нашей многоэтажке расположены студии, рассчитанные на одного человека, но семьи, основавшие университет, создали отдельный корпус для своих детишек. На самом деле, я бы не назвала наш университет «Хогвартсом», потому что далеко не каждый основатель счел важным отправить сюда жить свое дитя.

Лицо Шарлотты мрачнеет.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Он и тебя пригласил, — выпаливает она. — Ты пойдешь?

Кулисы открываются, показывая «Оловянных солдатиков на Плутоне», которых в жизни четверо, а не трое, как было на флаере.

Шарлотта сжимает мою руку в молчаливой мольбе сопровождать ее.

— Конечно, — бормочу я, когда гитара начинает мягкую мелодию. Пока другие участники группы по очереди вступают со своими партиями за вступлением Вира, я добавляю:

— Почему бы и нет?

Приходится приложить все усилия, чтобы не обернуться и не увидеть, как доктор Раринг мурлычет рядом с профессором Сегалом. Вир поет рядом с каким-то парнем по имени Том, а я сосредотачиваюсь на музыке. Все трое ребят без рубашек, в бордовых расклешенных брюках и одинаковых куртках.

Я думаю, что их барабанщица одета так же. Трудно сказать, нижняя часть ее тела скрыта огромным количеством инструментов, но сверху на ней кожаный жилет с глубоким вырезом.

Шарлотта так активно покачивается в такт музыке, что меня откидывает в сторону. Я понимаю намек и подыгрываю ей. Слова песни своеобразны, будто центр управления дает распоряжения космонавту.

Я даю слабину, оборачиваюсь, чтобы посмотреть на стол преподавателей, и вижу, что он погружен в разговор с этой женщиной. Даже смотрит ей в глаза.

Мой желудок сжимается, и я отвожу взгляд.

Какая идиотка будет расстраиваться из-за делового соглашения? Никогда не обсуждалось то, что я буду одна. Мы еще не целовались, не то, что трахались. Были только минеты и БДСМ, и мне хорошо платят.

Так почему же так больно знать, что он общается с другой женщиной?

— Они великолепны, — кричит Шарлотта мне в ухо.

— Правда хороши, — отвечаю я.

— Письмо Гермионе, — говорит Вир в микрофон.

Я чуть наклоняюсь вперед, а «Оловянные солдатики на Плутоне» вступают с легкой мелодией, не имеющей ничего общего с волшебниками или магией.

— Ты знаешь эту песню? — я поворачиваюсь к Шарлотте, которая передает мне прозрачную бутылку.

— Что это? — мои брови хмурятся.

— Шнапс. Аксель принес.

Я подношу напиток к губам и делаю первый глоток крепкого спиртного напитка. Он приятный и маслянистый, но обжигает, как прикосновения профессора Сегала.

— Спасибо, — пытаюсь вернуть его, но она качает головой.

— Тебе нравится? — она лезет в сумку и достает еще одну бутылку. — Забирай себе.

Я смотрю на недопитый «Бейлис Латте», выливаю половину содержимого бутылки в чашку и добавляю пакетик сахара. На удивление сносно.

«Оловянные солдатики на Плутоне» играют «Under Pressure», толпа ликует. Я делаю большой глоток из бутылки, а затем еще один из своего «Латте» со Шнапсом и Бейлисом. К концу песни мои расшатанные нервы успокаиваются.

Вир двигает бедрами в такт музыке, словно созданный для сцены. Когда наши взгляды встречаются, я улыбаюсь.

Он подмигивает в ответ.

Это его новая сторона, которую я никогда не видела раньше. До сих пор я думала, что он просто чудак с длинными волосами и винтажной одеждой. Он казался несчастным богатым мальчишкой, пытающимся сбежать от огромной империи, которую унаследует. Но здесь он предстал в совершенно другом свете.

Я наклоняюсь к Шарлотте.

— Они действительно классные.

— Да, знаю, — она обнимает меня за плечи.

Мы качаемся вместе под музыку.

Вир представляет несколько авторских песен, которые мне нравятся больше и запоминаются лучше, чем каверы на Дэвида Боуи, а затем мое внимание переключается на трио, сидящее рядом с барной стойкой.

Я напарываюсь на взгляд профессора Сегала, черты его лица суровы. Но мне слишком хорошо, чтобы реагировать. Если он хочет встречаться с более утонченной, подходящей ему по возрасту женщиной, с которой он может расхаживать по кампусу, то так тому и быть.

Денег на счете хватит как минимум на два семестра, если их расходовать с умом, и ничто не мешает мне устроиться на работу по выходным.

Смеясь, я возвращаюсь к сцене. Я не из тех идиоток, которые влюбляются в парня после нескольких горячих встреч.

Мой телефон гудит. Я достаю его из сумки и смотрю на экран.

Это сообщение от профессора Сегала:

Он: Мисс Шталь, что Вы только что налили в свою кофейную чашку?

Шснапс… — пишу я. Минуточку, не так пишется.

Я: Шнапс.

Он: Немедленно перестань пить.

Я: Вы не можете отдавать мне приказы.

Я подношу чашку к губам и допиваю содержимое. После этого наливаю еще одну щедрую порцию шнапса.

Он: Я не буду повторять.

Инстинкты говорят повернуться к тому месту, где сидит профессор Сегал со своей девушкой, но я заставляю себя не смотреть.

Телефон снова гудит от сообщения.

Он: Ты идешь домой со мной.

Я: Ребята из группы устраивают вечеринку. Я иду туда с Шарлоттой.

Он: Не идешь.

Я: Остановите меня, сэр.

Шарлотта обнимает меня за шею.

— Он смотрит на тебя.

Сердце переворачивается, и я оглядываюсь через плечо.

— На сцене, — кричит она шепотом.

Вир повернулся к нам всем телом. Как будто он поет и играет только для меня и Шарлотты.

— Все еще считаешь его горячим? — она кричит, только музыка останавливается.

Судя по тому, как Вир улыбается, я думаю, что он слышал только последнюю часть предложения. Подпитываемая алкоголем часть моей психики считает хорошей идеей привлечь его внимание. Я выпрямляюсь на своем месте, поднимаю руку и слегка машу ему рукой.

Вир машет в ответ. Начиная следующую песню, он, пританцовывая, подходит к Акселю, парню, который нравится Шарлотте, и наклоняется к его уху. Аксель поворачивается к нам и кивает, отчего Вир улыбается еще шире.

Я не эксперт в чтении по губам, но думаю, Вир только что спросил, приглашены ли мы на его вечеринку.

Мой телефон гудит еще раз.

Он: Встань и выйди через парадную дверь. Я встречу тебя у черного входа.

Я: Нет.

Он: Ослушаешься — усугубишь свое наказание.

Непроизвольно хмурюсь.

Я: Что я сделала??

Я смотрю в противоположную сторону кафе, где в одиночестве сидит доктор Ксандер. И, когда поворачиваюсь к барной стойке, не замечаю в очереди за напитками ни профессора Сегала, ни доктора Раринг.

Потому что они ушли.

Вместе.

Черт.

— Они такие секси, — выкрикивает Шарлотта.

Я допиваю остатки своего алкогольного «Латте», пытаясь смыть всякое чувство привязанности. Мужчины постоянно приходят и уходят. Посмотрите на папу. Он оставил меня без гроша в кармане и даже записку не написал. С чего бы профессору Сегалу быть другим? Нам было весело, много раз, но, по крайней мере, он оставил мне достаточно денег, чтобы пережить учебный год.

Психоделические огоньки кружатся по сцене, и мой разум вращается по спирали.

Вчерашняя конфронтация с Аттеной и другими девушками, должно быть, напугала его до чертиков.

Он никогда не хотел отношений со студенткой, верно? Он отказался от меня.

Дважды.

Ну, в первый раз я шантажировала его.

Сердце проваливается в желудок.

С какой стати я думала, что из сделки, основанной на принуждении, может получиться что-то хорошее?

Я подношу бутылку к губам, готовясь заглушить боль, но Шарлотта хватает меня за запястье.

— Что ты делаешь? — она выхватывает бутылку и подносит ее к свету. — Черт, Феникс, в нем же семьдесят градусов. Если выпьешь еще, то тебя точно развезет.

— Я в порядке.

Она закрывает бутылку крышкой и убирает куда-то.

— Тебе хватит.

Я откидываюсь на свое место и наслаждаюсь оставшейся частью шоу, пока не отпускается занавес. Аплодисменты наполняют «Кампус Кафе», и я поворачиваюсь к барной стойке, где доктор Ксандер аплодирует им стоя. Он действительно милашка.

Шарлотта берет меня за руку и помогает встать. Кровь и чувствительность отхлынули от головы, оставив такое сильное чувство опьянения, что я рухнула вниз.

— Черт возьми, — выдыхаю я.

Подруга смеется.

— Видишь, что я имела в виду?

— Нет-нет, — я качаю головой, внезапно картинка раздваивается. — Со мной все нормально.

«Оловянные солдатики на Плутоне» начинают наигрывать мелодию, и занавес снова открывается, заставляя всех вернуться на места.

— Я в туалет, — кричу я.

Шарлотта поднимается.

— Я пойду с тобой.

— Нет, — кладу руку ей на плечо и, опираясь, поднимаю свое дрожащее тело. Собравшись с силами, я отпускаю ее и шагаю назад. — Все будет хорошо. Видишь? Не пропускай финальную песню.

Она прищуривается, но бросается к краю сиденья, словно готовая поймать, если я упаду.

Я не падаю, потому что делаю каждый шаг вдоль ряда кабин аккуратно, как будто иду по канату. Мои руки чуть разведены в стороны, чтобы держать равновесие.

Несколько одногруппников машут мне, но я лишь киваю и нерешительно улыбаюсь. Одно неверное движение, и я потеряю контроль и упаду лицом вниз.

Сумка грозит свалиться с плеча, поэтому прижимаю правую руку к телу и останавливаю ее падение. Когда прохожу мимо барной стойки, сбоку мое лицо обдувает прохладный ветерок.

Глубоко вдохнув, я поворачиваюсь к источнику ветра, все мысли о туалете растворяются в эфире.

Я делаю шаг из «Кампус Кафе», как вдруг чья-то рука зажимает мне рот.