После свадьбы…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Джейк стоял перед камином в гостиной — казалось, он уже целую вечность смотрит на фотографию Татьяны. Наконец, стиснув зубы, решился. Прошептал, взявшись за рамку:

— Не вини меня, Тати.

Он преодолел замешательство, понимая, что потерянная любимая никогда не стала бы его укорять. Скорее он сам должен винить себя за бездарно потраченное время. Тати вовсе не хотела, чтобы все эти годы он страдал, наоборот, она наверняка пожелала бы ему найти счастье.

Грустно улыбаясь, он провел пальцами по лицу, которое столько лет лелеял в памяти. «Я сам создал для себя эти муки. Теперь я понял это. Сам и выбираться должен». Перевернув рамку, Джейк вложил поверх фотографии портрет «короля» Джорджа работы Сьюзен. Борясь с неуверенностью, поставил рамку обратно на камин, заставил себя поднять глаза. Несколько секунд спустя он уже легко улыбался.

Сьюзен совсем не походила ни на мать Джорджа — величавую, царственную, — ни на ангельски прекрасную Татьяну. Сьюзен была из тех женщин, у которых все написано на лице. Всегда говорила и делала то, что думала. Прямая, резкая и волевая, не всякий мужчина мог тягаться с ней. Силой духа Сьюзен превосходила многих его знакомых, оставаясь при этом женственной и нежной. Никогда прежде веснушки на лице у женщины не казались ему привлекательными, но теперь он был очарован солнечными пятнышками, которые скопились на носу и сбегали по щекам девушки. Она стеснялась, что краснеет по любому поводу. Боже, как на него действует этот очаровательный румянец! Чувства и ощущения, которые он считал навсегда потерянными, вернулись. В самых нелепых мечтах он не мог себе представить, что увлечется такой бесхитростной девушкой. Она резко отличалась от серьезных, респектабельных дам, за которыми он обычно ухаживал. Именно Сьюзен со своим бескомпромиссным отношением к жизни помогла ему понять — впервые за столько лет! — что он жив. Нельзя отбывать жизнь, как тюремный срок, погрязнув в жалости к себе и неизбывной вине перед тем, кого уже не вернуть.

При каждом взгляде на рисунок Сьюзен настроение его улучшалось. Он был в восторге от веснушчатой боксерши-непоседы. Да, именно Сюзанна О'Коннор, пылкая, стремительная, голубоглазая, на щеках которой то и дело вспыхивал соблазнительный румянец, станет его мостиком к полноценной и яркой жизни. Никто не может заменить Татьяну в сердце, но с этой девушкой можно создать семью. Это теперь для него очень много значит.

Разумеется, превратить ее яростный отказ в согласие будет стоить героических усилий. Тем более что его утонченные ухаживания не очень-то продвигают дело. Стоило подумать, что прогресс наступил, как недоверчивый взгляд Сьюзен убеждал его в обратном. «Надеюсь, ты понимаешь, старина Мерит: одно неверное движение, и всему конец».

«Неделя и пять дней, — размышляла Сюзанна, входя в гостиную, — всего неделю и пять дней продержаться! И я снова окажусь в Портленде в здравом уме и вдали от соблазна». После ужина Джейк, извинившись, ушел в офис, «король» Джордж удалился спать, оставив Сюзанне небогатый выбор — последовать его примеру или немного прогуляться. В постели она только ворочалась бы с боку на бок, поэтому предпочла прогулку.

Ей вспомнилось, что со стороны гостиной к дому примыкает очаровательная терраса, где океанский бриз смешивается с запахом роз. Такой аромат должен был благотворно действовать на упавших духом. В пышной гостиной она не могла пройти мимо Шагала над камином. Остановилась полюбоваться. И уже двинулась было дальше, как внутренний голос подсказал ей: в этой комнате есть еще нечто интересное. Что-то изменилось на камине. Сюзанна обернулась. Обычно она старалась не смотреть на фото Татьяны, но теперь взгляд упал туда почти против ее воли. Увиденное ошеломило ее.

Фото не было. На его месте красовался ее рисунок «короля» Джорджа. Ее, Сюзанны, рисунок! Секунду спустя она встала перед камином, не веря своим глазам. Джейк заменил портрет своей бесценной Татьяны ее работой? Сюзанна взяла рамку и поднесла ее к глазам. Это невероятно, да и галлюцинаций у нее до сих пор не бывало.

Пораженная, Сюзанна поставила рамку на место и пошла к террасе. Перед самым выходом обернулась. Сердце бешено колотилось — она была уверена, что увидит лицо Татьяны. Может, галлюцинации так и начинаются? Нет. В серебряной рамке по-прежнему был ее рисунок. Сбитая с толку, Сюзанна помотала головой. В глубине души она готова была плакать от радости, но даже себе боялась в этом признаться.

Выйдя на террасу, Сюзанна оперлась о каменные перила и залюбовалась садом. Луна едва светила, но фонари, искусно расставленные в саду и по периметру дома, создавали чудесный вечерний пейзаж. Было прохладно. Сюзанна плотнее закуталась в кардиган. Розы благоухали. Глубоко дыша, она старалась справиться с собой. Поступок Джейка почти довел ее до слез. Удивительно, почему он вставил рисунок именно в эту рамку. Конечно, отец никогда не позволил бы ему заменить фотографию матери. Но он мог бы подыскать другую рамку! Почему он так поступил? Наверно, перенес портрет умершей невесты в спальню, в свой личный иконостас. Горло сжалось. Что ж, даже если так, Джейк оказал ей честь. Кажется, еще ничто в жизни ее так не трогало.

Из дома донеслись нежные звуки музыки. Она обернулась и увидела Джейка, входящего на террасу со стороны внутреннего дворика. За его спиной ярко сияли окна гостиной, лицо находилось в тени, но Сюзанна почувствовала, что он улыбается.

— Привет. — Он не спеша направился к ней.

— Привет. — Она была в смятении. «Джейк Мерит обязан всегда так хорошо выглядеть?» На нем были бежевые брюки и светлая водолазка. Джейк был великолепен — походка, манера держаться лишали ее остатков самообладания. Ветер играл его темными волосами — Сюзанне вдруг показалось, что вот так же он играет ее сердцем. С каждым его шагом оно билось все стремительнее. Она уже различала ямочки на щеках и блеск глаз, этих фамильных изумрудов.

— Ну как, закончили ваши звонки? — подмигнула Сюзанна. Что за идиотский вопрос!

— Минут пятнадцать назад. — Он облокотился о перила неподалеку от нее, как раз так, чтобы можно было видеть черты его лица. Что за дьявольская улыбка! — Я уж испугался, что вы спать ушли. Служащий сказал, что вы направились сюда.

Сюзанна прикусила губу — ну и служащие тут!

— Разве вы хотели устроить совещание? Я думала, мы прояснили все вопросы на сегодня, и…

— Нет, — мягко перебил он. — Никаких совещаний. Но мы могли бы поговорить.

— Поговорить? — Сюзанна не знала, как на это реагировать. — О чем?

— Просто поговорить, Сьюзен. — Он коснулся ее ладони. Она отодвинулась. Тогда он склонился к ней. — Знаете, люди иногда разговаривают. Просто так.

Сюзанна затрепетала от ожидания. Весь день он был очень внимателен к ней, но вполне по-деловому. Сейчас его голос как-то неуловимо изменился, было в нем что-то такое… Нежный запах — кажется, крема для бритья — как бы подсказывал ей, что в его вечерние планы не входят разговоры о бурении. Соблазняющий крем для бритья — вот идиотизм!

— Ах, поговорить. Что ж, раз вы об этом заикнулись, вам и начинать. — Джейк засмеялся. Чудесный, неповторимый звук. Она не удержалась и улыбнулась в ответ. — Что вас так рассмешило?

— Я передумал. — Он взял ее за руку и поставил перед собой. — Теперь я могу только танцевать.

Он привлек Сюзанну к себе, и они закружились по террасе под звуки лиричной мелодии. Прежде музыка, передававшаяся по радио, нравилась ей и она была не против ее послушать, но теперь Сюзанна горько сожалела о том, что такая вещь существует. Она и так висит на краю пропасти, только одного не хватает для падения — чтобы Джейк был близок ей, как сейчас, улыбался ей, как сейчас, и этой песни, созданной для любви. Еще несколько секунд, и она падет ему на грудь, умоляя о пощаде.

— На самом деле я совсем не люблю танцевать, — прошептала Сюзанна. Лучше одна своевременная ложь, чем тысяча запоздалых сожалений.

— Тогда почему вы так хорошо это делаете? — Его губы щекотали ее висок, рука на талии прижимала ее все крепче. Сюзанна закрыла глаза и принялась считать до десяти. — Вот что я вам скажу. — Он сбил ее со счета, и она начала заново. — Почему бы вам не поступить со мной так же, как с «королем» Джорджем?

Она открыла глаза. Очевидно, объятия Джейка лишают ее всех способностей, кроме одной: тонуть в его глазах.

— Что? — От волнения она почти ничего не слышала и ни о чем уже не помышляла.

— Помните, как вы отучили Джорджа приставать к вам с шахматами? Будем танцевать, пока ваши способности не поразят меня настолько, что в дальнейшем мне стыдно будет и заикаться об этом.

Сюзанна не могла оторвать от него взгляд. Казалось, что в лунном свете его глаза пылают. Ничего более привлекательного ей раньше не встречалось, ее тело мучительно и властно откликалось на этот зов. Еще секунда терпкой чувственности, и она уже не отвечала бы за себя, за то, что могло произойти. Чувствуя, что разум покидает ее, Сюзанна воскликнула:

— Зачем вы так поступаете? — Слезы жгли глаза, душили ее, голос дрожал. — Неужели вам так скучно жить на острове, что вы развлекаетесь, смущая меня?

— Боже мой, нет… — Он мгновенно остановился.

Испуганная звучанием собственного голоса, она пыталась загнать назад слезы, глядя ему прямо в глаза. Он ответил ей твердым и прямым взглядом.

— Я не хотел поставить вас в неловкое положение. Просто… Неужели это так ужасно, что я хочу потанцевать с вами? Что мне нравится ваше общество?

Ни малейшей тени сарказма не промелькнуло на его лице. Действительно, это ужасно…

«Сьюзен, подожди, — разум еще не отключился окончательно, — он сказал, что ему приятно твое общество. Только и всего. Что в этом странного? Разве ты уродина и симпатичный мужчина не может пригласить тебя на танец? Вот ерунда!»

Сюзанна выпрямилась и некоторое время смотрела в пространство, пытаясь прийти в себя. Она не удивилась бы, если бы кто-то другой пригласил ее на танец. Может, она и не прекрасная Татьяна, но и не Баба Яга из дремучего леса. Вздохнув, она взглянула на спокойное красивое лицо Джейка.

— Ничего ужасного в этом нет. Просто я считаю, что я…

— В долгу передо мной?

— Что? — Она нахмурилась. Вечно он сбивает ее с толку!

— Я согласился заняться с вами кикбоксингом, а вы — потанцевать со мной, — его голос стал чуть хриплым. — Вы это хотели сказать, да?

Сюзанна откашлялась — боялась, что голос выдаст ее смятение. Танец слишком взволновал девушку. Любая женщина на ее месте расслабилась бы, растворяясь в волнах нежной близости. Она трепетала от каждого соприкосновения, давние чувства к Джейку жгли ее, тело отказывалось повиноваться.

— Правильно? — повторил он. Сюзанна кивнула. — Хорошо. — Он опять шевельнул своим дыханием пряди волос на ее лбу. Его губы сомкнулись и дотронулись до ее брови — это был почти поцелуй.

Следующие несколько дней оказались мучительными для Сюзанны. Ее преследовали мечты — будто она отвечает согласием на предложение Джейка. Она просыпалась в слезах — ей снился младенец, его маленькая копия. Она качает малыша на руках, поет ему колыбельную песню… Любимый был рядом и взирал на нее с явным обожанием. Она и днем грезила о нежных поцелуях, объятиях и ласках. Сюзанна готова была даже играть в шахматы с Джорджем, лишь бы отвлечься от любовного угара.

Остроумию, лукавой соблазнительной улыбке, непринужденным прикосновениям Джейка трудно было сопротивляться. Она не раз готова была сдаться и упасть в его объятия — так на нее действовали его глубокие проникновенные взгляды. Тогда она бежала от него, не давая тоске и страсти прорваться наружу.

Джейк никогда не говорил ей о любви, предложение выйти за него замуж не повторялось. Его поведение вполне укладывалось в рамки служебного общения — спокойное галантное дружелюбие. Однако процесс бурения не был единственным предметом их разговоров, и никто не убедил бы Сюзанну в том, что она не интересует его как женщина.

Но во что может вылиться этот интерес? Броситься сейчас с головой в омут чувственных удовольствий означало бы уронить себя — как женщину и как специалиста. С каждым днем Сюзанна все больше и больше жалела, что отказалась выйти за него замуж. Тогда она сочла это решение верным, но сейчас сомневалась. В самом деле — кому она отказала и в чем? И кто больше от этого страдает?

Джейк был хорош собой, обаятелен, остроумен и сексуален. Разве она не любила этого человека почти полжизни? Сюзанну преследовала мысль, что она совершила чудовищную ошибку, дав ему от ворот поворот только ради того, чтобы потешить уязвленное самолюбие. Ни один из бывших женихов, пустив в ход все свои таланты, не мог сразить ее так, как это делал Джейк, просто входя в комнату.

Тяжело вздохнув, она поднялась со стула и стала изучать книжные полки. Чья-то занудная биография, выбранная в качестве снотворного средства, не помогла успокоиться. Впрочем, книга была не виновата — она просто наскучила ей.

Швырнув том на стол, Сюзанна взглянула на часы. Половина третьего.

— Великолепно, Сьюзен, — пробормотала она. — Тебе вставать через четыре с половиной часа. На кого ты будешь похожа? Классический образец невыспавшейся влюбленной идиотки.

Она бросила взгляд в зеркало — ее неприятно удивила растрепанная красно-рыжая грива. Она попыталась пригладить копну волос — бесполезно. Соблазнительно улыбнулась: «Иди ко мне, дорогой».

Резко обернувшись, она схватила накидку, висевшую на спинке стула, пошарив босыми ступнями по полу, нащупала шлепанцы и кое-как обулась. Путаясь в завязках, поплелась к двери.

— Мне нужно… быть очень-очень… куда-то выбраться. — Зубы стучали.

Сюзанна понимала, что это безумие. Ну и пусть. Ей нужно забыться, хоть какое-то время ни о чем не думать. Ноги сами понесли ее к рощице. Разум в последнее время очень плохо служил ей. Вот уже три недели, как ни старалась она держать себя в руках, ее посещали мысли одна нелепее другой. Все это ни в какие рамки не укладывалось. И всему виной был Джейк.

Чего он хочет? Что бы ни было у него на уме, она за эти три недели совершенно измучилась. Если ему не терпится переспать с ней, почему бы прямо не сказать об этом? Влепила бы пощечину и послала ко всем чертям… впрочем, он, видимо, просчитал и этот вариант.

Быть соблазненной и покинутой она не собиралась. Сотни раз такая мысль приходила ей в голову, но она понимала, что это только добавит мучений. Поддавшись слабости один раз, она всегда будет помнить его поцелуи, его безумные ласки, всегда будет стыдиться себя и ненавидеть за слабость. Но что хуже всего — ей будет стыдно и за него. За то, что он окажется мельче ее идеала, будет недостоин храма в ее душе, который она столько лет бережно возводила. Сюзанна не хотела ошибиться в нем! Страстно желая близости, она и в мыслях не допускала, что он испытывает такие же чувства.

Петляя между деревьями, Сюзанна выбралась на каменистую тропинку. Она презрительно улыбалась своим мыслям. Она любила Джейка Мерита и знала, что он никогда не полюбит ее. Если бы он оказался недостоин высоких чувств, можно было бы как-то вынести это и жить дальше. Но она не могла допустить, чтобы он был сброшен с пьедестала, оказавшись обыкновенным бабником.

Хотя, как ни парадоксально, это решило бы все проблемы. Переспать с ним и перестать на этом зацикливаться. Начать другую жизнь.

Она хотела как можно больше знать о Джейке. Однако сама мысль о его падении была невыносима!

Но неужели лучше страдать от неутоленной жажды поцелуев только для того, чтобы сохранить это никому не нужное поклонение? Есть ли в этом какой-то смысл? Ни капли! «Сьюзен, это замкнутый круг!»

Она подошла к краю высокого берега и вспомнила — здесь она рисовала Джорджа. Все еще не желая вообще о чем-либо думать, Сюзанна начала спускаться по склону. Гранитный палец указывал прямо на море. Заманчивое место — вот где можно сесть и забыть обо всем.

Глаза привыкли к темноте. Комнатные шлепанцы были, пожалуй, не лучшей обувью для спуска по груде неровных камней. Но идти босиком и вовсе нестерпимо. Чтобы попасть на большой плоский валун, где тогда сидел Джордж, надо было пройти по гряде острых камней, держась за них руками. Цель была уже в двух шагах, как вдруг галька выскользнула из-под ступни. Сюзанна резко дернулась, стараясь восстановить равновесие, но только потеряла опору и полетела вниз. Тщетно пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, она очутилась в клокочущей пене прибоя. Сперва она ушла с головой под воду, но быстро всплыла. Накидка мешала ей — намокшая, она весила не меньше тонны. Отчаянно дергая за шнурки, Сюзанна выпуталась из нее и поплыла к берегу. О шлепанцах пришлось забыть — один, правда, всплыл, но она махнула на это рукой. Вода была ледяная. Пыхтя и отфыркиваясь, она заметила — что-то мешает ногам свободно двигаться. Пижамные брюки сползли почти до колен. Еще несколько яростных ударов волны, и они достались Посейдону в придачу к накидке и шлепанцам.

Кашляя и отплевываясь, она наконец, продрогшая до костей, нащупала ногами что-то твердое. Корчась от боли и едва чувствуя ступни, она начала подниматься по мокрым выступам. Пальцы окоченели, по телу то и дело прокатывалась неприятная дрожь, но все же ей удалось выбраться из воды.

Проклиная идиотскую затею, из-за которой она попала в такое положение, Сюзанна упрямо продолжала карабкаться. С каждой секундой она замерзала все сильнее и уже всерьез начала опасаться, что тело вот-вот перестанет слушаться и море поглотит ее на веки вечные. О чем она только думала, когда решила добраться до валуна посреди ночи?

Вдруг чьи-то теплые сильные руки подхватили ее. Сюзанна подняла голову — глаза заливало соленой водой, но этот силуэт не узнать было невозможно. Джейк стоял на коленях на злополучном валуне и тянул ее к себе. Сюзанна почувствовала знакомый запах. Соленые капли с его волос падали на ее лицо.

— Джейк?

Наконец он втащил ее на камень. Ноги не держали Сюзанну, дрожь сотрясала все тело. Джейк мягко убрал волосы с ее лица.

— Вы совсем окоченели, — пробормотал он, — вам надо снять эту мокрую рубаху.

Стуча зубами, она почувствовала, как он расстегивает пижамные пуговицы. Поняв наконец, что он делает, она попыталась сопротивляться.

— Что вы де…

— Замолчите, — оборвал ее Джейк. — После будете скромничать. — Сердито проворчав что-то, он сорвал с нее пижамную куртку и отбросил в сторону. Ночь была темная, она едва различала его лицо, но почувствовала, как он охватил ее взглядом.

— Боже, — прошептала она, прикрывая дрожащими руками грудь, — не надо…

Словно в ответ на эту жалобу, он почти мгновенно закутал ее в какое-то широкое полотнище. Она едва заметила, как Джейк провел ладонью по ее заледеневшему лицу, заправляя волосы за ухо. Теплые пальцы задержались у виска.

— Вы можете подняться на ноги? — ласково спросил он.

Сюзанна кивнула, уклоняясь от его прикосновений. Встав на ноги, шатаясь и дрожа, она как можно плотнее завернулась в загадочную хламиду. Шагнула, наступила на что-то вроде шнурков и опять чуть не упала.

— Проклятье! — Джейк подхватил ее. Блаженство теплых объятий! — Вы наступили на бахрому.

— Б-бахрома?

— Пришлось схватить первое, что под руку подвернулось. Некогда было раздумывать. — Джейк поднял ее на руки и пошел прочь от океана.

Сюзанна боролась с желанием обнять его за шею, положить голову ему на плечо. Она уже дрожала не так сильно. Надо как-то отвлечься от опасной близости. Она решила выяснить, во что ее завернули. Что-то теплое, но на одеяло не похоже.

— Джейк, что это такое?

— Портьера. — Он осторожно спрыгнул с каменной гряды на берег.

— П-портьера? — изумилась Сюзанна — Вы меня в портьеру завернули?

— Могло быть и хуже. — Он говорил без улыбки, но уже заметно спокойнее. — Эта по крайней мере шелковая.

Сюзанна с раздражением взглянула на него. Она уже достаточно оттаяла, чтобы осознать ужас и позор ситуации.

— Как вы оказались тут среди ночи с шелковой портьерой в руках?

Она изо всех сил старалась убедить себя, что Джейк случайно бродил поблизости. Возможно, это старинный обычай владельцев острова — шествовать по скалистому берегу августовской ночью с шелковой портьерой в руках. Может, такое ритуальное действо увеличивает дивиденды в третьем квартале?

Джейк внимательно изучил каменистую тропу, ведущую к рощице, и перевел взгляд на Сюзанну.

— Хотите знать всю правду о промокшем до нитки спасителе самоубийц?

— Потом. Я не собираюсь прямо сейчас совершать самоубийство.

Губы Джейка изогнулись в усмешке, но Сюзанна решила, что ее плоская шутка здесь ни при чем. Он смеется над ней, неуклюжей Сьюзен О'Коннор, мокрой, завернутой в портьеру ночной бродяжкой, которая боится взглянуть правде в глаза.

— Хорошо, — начал он. — Я мирно спал, когда позвонили из охраны…

— Из охраны! — Она и забыла о камерах на побережье. — Проклятые соглядатаи!

— Сьюзен, они за это деньги получают. — Он мельком взглянул на нее и снова сосредоточился на тропинке. — Меня известили о ваших похождениях лишь тогда, когда вы свалились в воду. Сочли, кстати, что вы меньше смутитесь, если на помощь приду я.

— Значит, они решили, что, если вы явитесь сюда и сорвете с меня последнюю одежду, это смутит меня меньше, чем… что, хотела бы я знать?

— Чем если бы это сделали несколько вооруженных молодцев в форме. И одеяло было бы не шелковое.

С минуту они смотрели друг на друга. Сюзанна не могла не признать, что такой сценарий действительно нанес бы ей куда большую травму.

Джейк остановился, продолжая смотреть ей прямо в глаза. Лицо его было обеспокоенным и тревожным.

— Сьюзен, какого черта? — тихо спросил он. — О чем вы думали, когда туда лезли?

— Абсолютно ни о чем. — Она тяжело вздохнула. — В последнее время я думала слишком много. Хотелось отдохнуть от мыслей. И вообще хотелось… Я не знаю, Джейк. Это сложно.

Выпростав руку из шелкового кокона, она заправила за ухо мокрую прядь.

— Многие мои знакомые считают, что я разбираюсь в таких ситуациях. Возможно, я могу вам помочь.

Ночь загадочно изменила его лицо. Бриз перебирал волосы. «Да, Джейк, ты мог бы помочь, — горько подумала она. — Ты единственный, кто мог бы мне помочь. Только скажи, что любишь меня». Она прогнала глупые мысли.

— Не думаю. Но спасибо.

— Ну что ж, я должен бы уже привыкнуть к вашим постоянным отказам. — Он печально ухмыльнулся.

Сюзанна почувствовала, что это расстроило его — на щеке дрогнул мускул. Разве он виноват, что не любит ее? Его подняли ночью с теплой постели, он ринулся спасать ее от ее же собственной глупости, а она теперь не желает объяснять свои поступки.

— Джейк, вы клиент, а не психолог, — сказала она. — Пожалуйста, не говорите, что это новая услуга вашей компании. Я и так причинила вам достаточно неудобств для одной ночи.

После напряженной паузы он кивнул, но Сюзанна видела, как вздрогнули его ноздри. Это означало явное раздражение. Ей ситуация тоже не нравилась, но чем она могла помочь? Ничто на свете не заставило бы ее сказать правду. И уж меньше всего она хотела бы, чтобы эту правду услышал Джейк.

Сюзанна повернула голову и поневоле стала рассматривать его.

Напряженные сухожилия горла были видны даже в темноте. Рубашка отсутствовала. Ее взгляд скользнул вниз. Джейк был в шортах.

— А вы что подумали? — Оказывается, он ухитрялся следить за движением ее глаз!

— Что я должна была подумать?

— Испугались, что я голым прибежал?

Кровь бросилась ей в лицо — надо же, а минуту назад жидкость в артериях и венах была близка к замерзанию.

— Да как вы… я… подобная мысль мне и в голову не приходила. — Не то чтобы это была чистая правда, однако Сюзанна старалась возмущаться как можно убедительнее.

— Может, мне следует извиниться за то, что терял время, натягивая штаны?

Щеки запылали еще сильнее — неужели он спит обнаженным?

— Насколько я могу судить, это время было потрачено не зря. — Теперь ее больше расстраивала собственная бурная реакция. В одежде он спит, без одежды — ей что за дело? — Кстати, раз уж мы взялись обсуждать ночные туалеты — необходимо было срывать с меня пижаму?

Сюзанна тут же пожалела о сказанном, но было поздно. И как ее угораздило выпалить это вслух! Да, простуда теперь не страшна — скорее она со стыда сгорит.

— Если вас это утешает, темнота не очень-то много дала разглядеть.

— Теперь принято извиняться подобным образом?

Упрек совершенно не подействовал — Джейк даже не отвел взгляд. Что-то изменилось в его лице, но явно не от угрызений совести.

— Мне очень жаль, что темнота не дала Многого разглядеть, — прошептал он еще раз.

— Что? — Сюзанна ушам своим не верила.

— Вам было бы лучше, если бы я солгал?

— Да! — закричала она. Следовало прийти в ярость, но в глубине души она была тронута. «М-да, я полная идиотка…» Сюзанна решительно дернулась — надо было срочно выбираться из его объятий, пока не случилась еще какая-нибудь глупость, о которой она будет жалеть до конца своих дней. — Послушайте, Джейк, отпустите меня. Я очень ценю вашу помощь, но сейчас вполне могу идти сама.

— Я знаю, Сьюзен, что вы способны сами о себе позаботиться. — Он отвел взгляд. Его челюсти сжались. И вдруг он добавил внезапно охрипшим голосом: — Но я не могу. Я больше не могу.

Сюзанна осторожно взглянула на него. Она была ошеломлена. Что с ним случилось?

С грустной улыбкой он поставил ее на ноги, ласково повернул к себе. В его глазах светилась нескрываемая нежность. Он еще плотнее закутал ее в шелк — теплые подушечки пальцев невзначай коснулись ее шеи. От этих прикосновений по телу пробегала радостная дрожь. Ее безмолвный вопрос долго оставался без ответа. Наконец Сюзанна не выдержала:

— Джейк, скажи мне…

— Сьюзен, выходи за меня замуж. — Лицо было печальным и нежным. Он поднес ее пальцы к губам. — Ты научила меня радоваться искренне и глубоко. Впервые за долгие годы. Это неоценимый дар. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива. Я никогда не буду тебе лгать. Я подарю тебе тепло и верность. Ты же хочешь иметь свой дом, семью, детей?.. Правда?

Пораженная трогательной клятвой, Сюзанна лишилась дара речи. Пальцы, казалось, онемели от его поцелуев. После своего отказа она ждала чего угодно — от непристойных предложений до тонкого коварного соблазнения. Но чтобы во второй раз предложить ей замужество! Невероятно.

Джейк отпустил ее руку, тихонько разгладил шелк на плечах — теплые ладони скользнули вниз и нежно сжали ей кисти, словно подтверждая серьезность сказанного.

— Можете не отвечать прямо сейчас. — Он ободряюще улыбнулся. Слезы выступили у него на глазах — как тяжело возвращаться к жизни, как ее молчание мучило его! По лицу пробежала тень, Джейк покачал головой. — Понимаю, вы не ожидали подобного предложения, промокнув до нитки, завернутая в эту хламиду… Я должен был подождать… Создать романтическую обстановку…

У нее в горле пересохло. Зачем романтика, ей нужен Джейк! Но к чему приведет эта свадьба без взаимной любви?

— Пойдемте, — он показал в сторону дома.

— Нет, — звук собственного голоса испугал Сюзанну.

— Вы не хотите, чтобы я шел с вами? — Джейк нахмурился.

— Нет… я думаю, это нормально. Хорошо.

Последняя часть фразы, видимо, была ответом на мучивший ее вопрос — возможно ли счастье в семье, где нежные чувства испытывает только один из супругов?

— Так к чему же относится ваше «нет»?

У нее сжалось сердце — как он беззащитен! Ведь предложение сделано всерьез. По какой-то невероятной, счастливой для нее причине Джейк Мерит хотел жениться на ней.

На ней!

Она помотала головой, словно не веря.

— Вы говорите «нет»? — обескураженно переспросил он. В его взгляде одновременно сквозили серьезность и отчаяние. — Не хотите подумать?

Он и не говорил о любви. Сердце его было всецело занято Татьяной. Это условие оставалось неизменным. Но он искренне хотел снова вернуться к жизни. «Сьюзен, Сьюзен, — вопил слабеющий разум, — не сдавайся! Однажды ты уже отказалась — и совершенно правильно. Вспомни только… О, замолчи! Я люблю этого человека! Слишком давно и сильно люблю, чтобы во второй раз отказать ему!»

Она посмотрела правде в глаза. Выбора не было. Джейк Мерит — ее единственная настоящая любовь. Хотела она того или нет, он уже много лет владел ее сердцем. Она согласится стать его женой и с радостью подарит ему семью, детей — они же оба хотят детей… А любовь… ее любви хватит на двоих. Слезы заливали глаза от безмолвной клятвы в любви и преданности.

— Мне не нужно больше думать, Джейк, — прошептала она.

— Понял. — Две глубокие линии прорезали его лоб, он отвернулся. Сюзанна мокрыми ладонями повернула к себе его лицо. — Ничего не понял.