Последние штрихи

Глава 4

За время моего отсутствия толпа вокруг стола с закусками изрядно увеличилась, а Лив успела присоединиться к Кэтлин и Нэнси на их разговорном пункте возле электрического чайника. Обе тетушки жадно ловили каждое слово Лив, при этом Нэнси старательно пришивала пуговицу к ее яркому, наверняка винтажному жакету от Диора.

— Тогда я сказала: «Финн, перестань уже присылать мне цветы. У меня ваз не хватает!» И что вы думаете? Он прислал мне дерево! Настоящее дерево. Я ужаснулась: «Господи, что с ним делать?» И вдруг увидела прямо на стволе вот это ожерелье…

Эту историю я уже слышала на прошлой неделе, правда, с гораздо более пикантными подробностями. Речь шла о самом недавнем увлечении Лив — молодом человеке по имени Финн, который числился первым с конца в списке самых богатых банкиров Европы. Лив познакомилась с ним в поезде «Евростар» при весьма романтических обстоятельствах: ее чемодан заклинило в верхнем отсеке, а Финн галантно его освободил. В следующем кадре он уже заваливал ее гостиную орхидеями, которые не вянут пять дней, и умолял, чтобы она с ним пообедала. В Риме.

— Подумать только, Лив! — Нэнси откусила нитку и порывисто вздохнула. — Ты прямо как героиня Редженси!

Нэнси питала большую слабость к любовным романам вообще и к произведениям Редженси в частности.

Кэтлин была другого мнения.

— Нечего сказать, героиня! Без корсета… — проворчала она. — Корсет тебе уж точно не помешал бы, Оливия. Были бы хоть какие-то рамки… А еще лучше — смирительная рубашка. Ох, допрыгаешься!

Кэтлин и Нэнси просто не успевали уследить за бесконечными увлечениями Лив. Ее личная жизнь была столь бурной и увлекательной, что рассказы о ней Нэнси готова была слушать часами, а я, не будь я сама свидетелем, точно решила бы, что Лив все придумывает. К примеру, помолвлена она была раз пять. Это только с виду Лив вся из себя эмансипированная. На деле она на редкость старомодная особа. Ответить «нет» она может на что угодно, кроме предложения руки и сердца, которое, по ее твердому убеждению, существует лишь для того, чтобы быть принятым при любых обстоятельствах. Правда, ситуацию несколько скрашивал тот факт, что красотой Лив прельщались мужчины, не имеющие привычки долго размышлять у витрины с ювелиркой от Картье.

Что же касается моей личной жизни, то это был скорее сборник коротких новелл — почти анекдотов. Все они изобиловали неожиданными поворотами сюжета, зато уж чем не могли похвастаться, так это счастливой развязкой. Лив (а точнее, ее богатая коллекция оплаченных чеков) всегда говорила мне: «Ты сама оградила себя от романов!» И кстати, в чем-то она была права. Нет, на уровне идеи мне это вполне нравилось — в смысле, я была бы совсем не против, если бы мужчины гроздьями падали к моим ногам. Но если они действительно начинали падать, меня немедленно охватывала паника. Поскольку я совсем ничего не знала о своей матери, то невольно опасалась: а не унаследовала ли я от нее моральную неустойчивость перед коварными обольстителями? Вдобавок в моем организме явно присутствовали и гены любвеобильности, полученные от отца (Гектора?), что только усугубляло ситуацию. Иными словами, я одновременно и страдала влюбчивостью, и испытывала панический страх, как бы история не закончилась подброшенным младенцем.

Не то чтобы я совсем прекратила попытки: за последние лет пять я предпринимала несколько поползновений на эту тему, но, увы, все они были неудачны. Пару раз я даже вступала в более серьезные отношения, однако они мне быстро наскучивали. Ну и конечно, нельзя забывать о самой моей долгоиграющей страсти к самому неподходящему из неподходящих мне мужчин — я имею в виду Джейми.

— Бетси! — Нэнси заметила меня в толпе и помахала рукой. — Ты слышала про последнего жениха Лив?

— И кольцо уже есть, — со значением сказала Кэтлин.

Лив скромно потупила глазки и отвела за ухо светлую прядь.

— Я приняла его только в знак дружбы, — прощебетала она. — А ему сказала, что сейчас не могу заводить серьезных отношений. Что мне нужна передышка.

— А ты обручилась с тем, предыдущим? — спросила Кэтлин. — Ну, у которого был какой-то там немыслимый автомобиль? Он еще взорвался?

— Он не взорвался. Просто я… — Светлая прядь упала Лив на лицо. — Я залила не тот бензин. Или, наоборот, забыла залить — не помню точно. В общем, фигня какая-то.

— Кольцо-то у тебя? — нетерпеливо спросила Нэнси. — Или оно опять оказалось семейной реликвией, оставшейся от безвременно ушедшей бабушки?

— А может, от ныне здравствующей женушки? — не удержалась от колкости я.

Не очень приятно брать на себя роль психиатра собственной лучшей подруги, а что делать? Кому же еще распутывать сложносочиненные полигамные узлы?

— Так, стоп. Хватит обо мне, — отрезала Лив. — Гораздо интереснее, что там у тебя было в библиотеке. Давайте-ка переберемся к Кэтлин, и ты выложишь нам все как на духу.

— Сначала я должна рассыпаться в благодарностях перед мисс Торн, — сказала я, пытаясь отыскать взглядом если не саму директрису, то хотя бы кого-нибудь из преподавателей.

Но все было тщетно: зал выглядел так, будто его только что вычистил профессионал из клининговой компании. Я не увидела даже черного пиджака Марка Монтгомери, не говоря уже о принтовом платье Нелл Говард (об этом я теперь и не мечтала).

Я чувствовала себя ребенком, у которого отняли игрушку: только-только я получила шанс узнать что-то важное, как его безжалостно вырвали из рук.

— Тогда говори сразу. — Лив потянула меня за локоть. — Мы же умираем от любопытства. Ты проторчала там целую вечность. Что, какое-то завещание с условиями? И теперь ты их выполнила и можешь вступить в права обширного наследства?

— Интересно, как ты себе представляешь эти условия? Типа, я должна организовать крестовые походы по Найтсбриджу[8] с курсом этикета? Или накрыть стол в честь четвертого замужества?

— Или накормить сотню гостей одной буханкой хлеба и банкой арахисового масла… — Лив скорчила обиженную гримасу. — Между прочим, может, ты все-таки поговоришь с нашими горе-рестораторами? Представляешь, хотела взять немного еды для Кэтлин и Нэнси, а этот надутый тип посмотрел так, будто я на его глазах пыталась стащить столовое серебро. Я и взяла-то всего два сэндвича…

— Тебе еще повезло, — сказала я. — У него ведь даже мерка для вина есть. Я не шучу. Сама видела — лежит рядом с чайником.

— A-а, Марк… Здравствуй, — громко произнесла Кэтлин, глядя мне через плечо.

Я вздрогнула и обернулась: прямо за моей спиной стоял Марк Монтгомери. В руке он держал четыре десятифунтовые банкноты.

— Вот, сорок фунтов из нашего наличного резерва.

Я покраснела: судя по тому, что в самой Академии финансы явно пели романсы (так, по крайней мере, говорил лорд П.), эти деньги доблестный казначей взял не из «наличного резерва», а из собственного бумажника.

— Да нет, не стоит… — стала отнекиваться я.

— Нет уж, возьмите, — сказал Марк, всучивая мне деньги. — Я только что пытался довести до сведения мисс Торн, что заниматься книгами баланса вовсе не означает балансировать по залу со словарем Чеймберса[9] на голове. Или, еще лучше, с полным словарем сленга, как Поллетт.

Честно говоря, я не представляла, что могло довести Марка до такого бешенства. От оптимизма, который вроде появился во время приготовления сэндвичей, не осталось и следа. Теперь даже его аляповатый галстук дрожал от негодования. Марк больше не походил на румяного персонажа с коробки геркулеса; скорее, можно было подумать, что он собирается снести мне голову битой для гольфа (не знаю, о чем они там говорили с мисс Торн). Впрочем, даже в гневе, с плотно сжатыми губами этот тип умудрялся сохранять определенную привлекательность.

— Хорошо, хорошо… — миролюбиво бросила я и спрятала банкноты в карман.

— Пересчитывать не будете? — Марк бешено сверкнул глазами, и я поняла, что часть его возмущения направлена непосредственно на меня. Под таким напором я даже невольно отступила, едва не задев плечом цветочную гирлянду.

— Мне бы не хотелось, чтобы у вас потом были проблемы во время ревизии, — сказал он напоследок, вежливо кивнул Нэнси и Кэтлин и порывисто удалился.

— Да-а… — протянула Лив. — Прямо-таки сверхзвуковая скорость. Не удивлюсь, если у него в штанах спрятан реактивный двигатель.

— Лив! — покачала головой Кэтлин. — Как не стыдно!

— Тысяча извинений, — произнесла Лив с самым минимальным выражением вины на лице, какое только бывает в природе.

— Кто-кто, а ты уж точно не девушка из «Филлимора», — вздохнула Кэтлин.

В этот момент мне бы не хотелось встретиться взглядом с Лив. Или с Нэнси.

Наконец мы с Лив добрались до дома Кэтлин и Нэнси, чтобы попить чаю. Увы, сколько я ни пыталась перевести разговор на проблемы Академии, речь тетушек сразу становилась вялой и уклончивой. Как-то хитро и незаметно они вновь переходили к своим привычным вопросам: а как я питаюсь, а не встретила ли я еще какого-нибудь славного молодого человека, а не подойдет ли мне кто-нибудь из экс-женихов Лив — и все в таком духе. Конечно, обе они уже двадцать лет как не работают в Академии. Но если Нэнси еще (исключительно по своей нездешней доброте) пытается подсластить пилюлю, то Кэтлин, насколько я ее знаю, всегда рубит правду-матку. Увы…

— Думаю, это хорошо, что бедная Франсес вовремя ушла, — только и сказала она, после чего мы с Лив откланялись, пообещав вернуться в скором времени.

Из-за того что я жила в Эдинбурге, мне страшно не хватало общения с Лив, поэтому даже просто побыть у нее в Клэпхеме[10] — для меня уже именины сердца. Я бы вполне обошлась и без китайского ужина, который Лив заказала на дом в одном из четырех ресторанов, имеющихся в ее телефонном списке. Лив была щедрой просто до безобразия: насколько могла себе позволить особа с таким размером денежного содержания. С тех пор как ее родители (Рина и Кен) развелись, Кен из кожи вон лез, только чтобы его «принцесса» ни в чем не нуждалась. В результате карманных денег у Лив было больше, чем у Пэрис Хилтон, — с той лишь разницей, что в карманах Лив они всегда болтались в виде пачки потрепанных банкнот, перехваченных резинкой.

— Предупреждаю, у меня страшный беспорядок, — сказала Лив, пока мы шли к ее дому по симпатичной улочке типовой застройки неподалеку от Коммона.[11]

— Беспорядок? He смеши меня, — скривилась я, представив, как по самые уши проваливаюсь в глубины ее бежевого дивана. — У тебя ведь уникальная соседка по квартире. По-моему, ей давно не дают покоя лавры твоей уборщицы…

— Ты про Эрин? А разве я тебе не говорила? Она больше у меня не живет. Ей предложили другую работу. Переманили — какая-то юридическая фирма в Чикаго, — Лив изобразила пальцами плейбойские заячьи ушки, как обычно делала Эрин, когда вписывала какой-нибудь очередной пункт в «Программу ведения домашнего хозяйства» или «Расписание уборки». — Три недели назад. Упаковала свой уничтожитель для бумаг — и прости-прощай.

Лив принялась раздраженно рыться в сумочке в поисках ключей, неожиданно выудила золотой тюбик губной помады, обрадовалась, потом опять расстроилась, после чего поставила сумочку на ступеньку и, сопя, влезла в нее обеими руками.

— Нет, ты не говорила! А она хоть предупредила тебя?

— Честно говоря, я думала, ты выберешь более интересную тему для разговора, чем отъезд моей соседки по квартире. Вот черт! Да где же эти долбаные ключи?

— Надо всегда класть ключи во внутренний кармашек под молнию, — заметила я. — Тогда их никто не утащит, а ты будешь знать, где их искать.

— Гениальная мысль! Можешь вписать в «Программу ведения домашнего хозяйства», — сказала Лив, продолжая поиски. — Ага! — Она помахала связкой ключей, закрепленных на огромной ключнице в форме кольца с бриллиантом. Это кольцо подарила ей я — сорокам всегда легче находить блестящие предметы. — И главное, — продолжала Лив, открывая дверь, — ты не представляешь, все так по-дурацки совпало… В ту же неделю, как съехала Эрин, объявила об увольнении Джоан!

— Джоан уволилась?! — Вот теперь я действительно заволновалась. — Господи, как же ты теперь со всем справляешься?

Эрин со своими бесконечными списками и расписаниями в конечном счете была способна лишь на локальные битвы с бесхозяйственностью Лив. И только святая Джоан, которая убиралась в доме ОʼХаров долгие годы, вела масштабные военные действия на всей территории квартиры, включая холодильник (причем с использованием новейшего химического оружия). Она была на самом деле прекрасной уборщицей, достойной самой Кэтлин и вдобавок перешедшей к Лив по наследству.

— А никак не справляюсь, — пожала плечами Лив. — Честно говоря, не ожидала, что она уволится. Джоан уверяла, что намерена пылесосить лестницы до конца своих дней. И умереть на работе с совком в руке.

— Скорее, ты заморила бы ее своим беспорядком, — усмехнулась я, проходя на кухню, где легкий душок вскрытых консервов смешивался с запахом белых лилий на подоконнике.

У Лив была феерическая кухня со всякими ретроштучками, металлическими рабочими поверхностями и огромным квадратным окном, выходившим в маленький садик. Первоклассная бригада польских строителей, которых нанял Кен, всего за две недели (в перерыве между серьезными заказами) не только отремонтировала ее, но и переделала заросший вековой грязью чулан в подобие мастерской. Правда, теперь, с отъездом Эрин, этому кулинарному раю вряд ли грозило использование по назначению.

— Кстати, ты знаешь, сколько ей было лет? Восемьдесят… Каково?! И еще новость — папа уехал в Испанию, — продолжала щебетать Лив, открывая и закрывая ящики в поисках штопора.

Это вообще сюрреализм. Кен — в Испанию? С его-то конопатой физиономией и подозрительным отношением к любой «местной воде»?

Уф, наконец-то можно скинуть эти тесные туфли. Вот что бывает, если не смазать пятки вазелином.

— А мне казалось, он ненавидит заграницу, — заметила я.

— Я тоже так думала. Но ты же его знаешь. Наверняка нарыл там какие-нибудь дешевые виллы… Ой, извини, плита не работает, — добавила Лив, видя, как я пытаюсь поставить подогреваться тарелки, чтобы они были готовы к прибытию китайского ужина.

Я повернула тумблер на стене, который Эрин, вероятно, выключила перед отъездом из соображений безопасности.

— А когда он вернется?

Лив посмотрела на включившуюся плиту с таким видом, будто я только что привела ее в действие с помощью черной магии, затем пожала плечами и принялась открывать вино.

— Фиг знает… Сказал: «Поеду погреться на месяцок-другой». — Она мрачно ухмыльнулась (ну точно как Кен ОʼХар) и продолжила: — Оставил пачку бабла, как обычно. И еще просил не влипать ни в какие истории и не принимать ничьих предложений, представляешь?

Я нахмурилась: мягко говоря, информация настораживала. Обычно Кен, уезжая куда-то от своей «принцессы», оставлял ей кучу подробных инструкций по поводу того, где и как его можно найти, на случай, если доченьке понадобится Скорая Папочкина Помощь.

— А может, он просто уехал на Рождество? Он хоть какой-нибудь телефон оставил?

— Да есть у него мобильник! Хватит драматизировать. Что ты, не знаешь нашу семейку? Наш главный девиз — поменьше вопросов.

Я открыла было рот, но, подумав, опять закрыла. Помимо несопоставимого количества поклонников и принципиально разных наборов вещей в сумочках у нас с Лив было одно более кардинальное различие. Прежде чем что-либо сделать, я всегда размышляю: а правильно ли я делаю? Или хотя бы мысленно пытаюсь представить возможные последствия. Лив же уверена, что все образуется само собой либо кто-то придет и быстренько все «образует».

Впрочем, кто знает, если бы вокруг меня ходили на задних лапках и дарили деревья с ожерельями на стволах, может, я тоже меньше парилась бы.

Заметив вертикальную морщинку у меня между бровей, Лив применила свой обычный фокус: вытаращила глазищи, типа она такая кошечка-хорошечка — и быстренько сменила тему разговора. Вид у нее при этом был, как у пастушки с оскалом наемного убийцы.

— Господи, какая же я тупая, до сих пор не научилась включать плиту! Как ты думаешь, где Эрин хранила инструкции ко всем этим… кухонным прибамбасам?

— Зачем тебе инструкция, Лив? — сказала я. — Там же на панельках все нарисовано. Ты просто попробуй. Надо ведь когда-нибудь начинать.

— А интересно, в Академии это изучают? Плиты и всякую такую байду? — Она налила нам по большому бокалу шабли. — Может, мне стоило бы поучиться там немножко. Что-нибудь шинковать, пассеровать, непрерывно помешивать, что там еще бывает? Теперь уж точно пора, когда Эрин коварно смылась, бросив меня на произвол бутербродной судьбы. Устроишь меня по блату?

— Не уверена, что стоит. Раньше в Академии, кроме канапе, ничего не проходили, — сказала я, пытаясь вспомнить, чему учили девушек на кулинарных занятиях.

Сама-то я познавала кухонные науки под руководством Кэтлин, на обычной кухне. Основным блюдом у нее была картошка, что очень пригодилось мне в долгие и голодные университетские зимы.

— Впрочем, кажется, что-то еще было: пирожные безе, какие-то заливные яйца… В общем, для еды это подходит с большой натяжкой. А что там готовят сейчас, я не в курсе. — Я отпила вина. — И потом, о каком блате ты говоришь? Я же тебе не суперначальник. Так, приглядеться, что-нибудь посоветовать…

— Ой, да ладно, не прибедняйся, — прищурилась Лив, — Думаю, у тебя будет гораздо больше полномочий. Разве не ты говорила Кэтлин и Нэнси, что скоро спустишься с небес со своей волшебной консультантской палочкой и всех спасешь?

— Ну я, — сказала я, втянув голову в плечи. — Не напоминай.

— Слушай, почему ты не сказала ему правду? Что тут позорного? И вообще, ты же никогда не врешь! Даже когда оформляешь страховку на машину.

— Нет! — поспешно выкрикнула я, от волнения расплескав вино чуть ли не по всей кухне. — Я не могу! Слишком далеко все зашло. С меня хватит и того, что Фрэнни умерла, думая, что я крутая бизнесвумен, а я на самом деле всего лишь продавщица.

— Господи, что за бред ты несешь! — всплеснула руками Лив. — Никакая ты не продавщица, ты нормальный менеджер! И ты прекрасно знаешь, как Фрэнни относилась к обуви, как нравилось ей все, что ты делаешь в этом магазине. И вообще, Фрэнни была в этом вопросе неподражаема. Я всегда восхищалась тем, как она подбирала туфли. Помнишь, «хороший вид всегда начинается с обуви»?

Я печально улыбнулась:

— Помню… А еще она говорила, что «настоящую леди всегда можно узнать по состоянию ее туфель». Или: «Хорошие туфли любую мостовую превращают в Бонд-стрит».[12] Она даже учила меня, как правильно бежать на шпильках, если опаздываешь на автобус. — Я вздохнула. — Бедная Фрэнни. Надеюсь, она не видит, что стало с Академией после ее ухода.

— Но ты ведь можешь все поправить! — воскликнула Лив, глядя на меня с той самой щенячьей преданностью, которая заставляла ее гражданских мужей срываться с места и срочно бежать в «Тиффани» с бьющимися на ветру чековыми книжками, — Тебе нужно только стать тем, кем она тебя считала! Ты можешь прийти в Академию и… ну, я не знаю… прошерстить их базу данных, как у Фионы в магазине, проверить счета…

— Боже мой, Лив! То был крохотный магазинчик, а это целый пансион. Я даже не знаю, как… — начала оправдываться я, но Лив и слышать ничего не хотела.

— Ты пойми: они тоже не знают, что делать; значит, вы в равной позиции. — Лив изо всех сил старалась быть рассудительной. — А пока не попробуешь что-то сделать, никогда и не будешь знать! Ты сама говорила…

На самом деле так говорила Кэтлин.

Некоторое время Лив молча барабанила пальцами по столу, потом вдруг направила на меня указующий перст и бодро произнесла:

— Слушай! Ты всегда хотела начать этот бизнес — я имею в виду частные консультации. И камнем преткновения было как раз отсутствие практики. Так вот, один положительный опыт у тебя уже есть — магазин Фионы, а если получится с реанимацией Академии, то у тебя будет уже целых две рекомендации! А если еще мой папочка поручит тебе ревизию своего офиса — а он, уж не сомневайся, сделает это, если надо, — тогда получится три. Вполне солидный бизнес-план! Через год ты действительно будешь уметь делать все, что нужно, и реально станешь тем, за кого сейчас себя выдаешь. Тогда и признаваться ни в чем не придется! — Лив задумалась. — Собственно, я только что дала тебе отличный, тщательно разработанный план, как выбраться из лжи. Пользуйся, пока я добрая! Раз не научилась врать по-человечески.

Я почувствовала знакомое волнение где-то в районе желудка. Все, что она говорила, было настолько же смешно, насколько и разумно.

Лив поняла: остается сделать контрольный выстрел.

— И потом, ты все равно хотела найти новую работу! — с триумфом закончила она.

Я виновато потупила взор. Ну да, каждые два месяца я честно пыталась взяться за ум и в течение недели занималась бурными поисками «нормальной работы»: бухгалтера, юриста, на худой конец — налогового инспектора. Но когда я уже с ручкой в руке оказывалась перед бланком заявления, на меня нападал ступор. Как же так, столько лет предаваться дерзким мечтам о том, кем я могла бы стать в этой жизни, — и вдруг такая проза?! И такая пугающая безысходность. Наверное, в такие моменты во мне просыпались гены матери, если она все-таки была артисткой балета.

— Я еще не решила, чем хочу заниматься, — жалобно сказала я, в глубине души понимая, что обсуждать с Лив проблемы карьерного роста — все равно что объяснять слепому, что такое свет.

Конечно, у нас с ней много общего (например, ни ей, ни мне пока не удалось совершить нечто из ряда вон выходящее), но определенные отличия все же имеются. Одно из них в том, что Лив ежемесячно получает денежные вливания от Кена и чувствует себя вполне комфортно.

— А ты разве не хотела? — Всегда полезно перевести стрелки.

— Да что там решать? — безмятежно сказала Лив. — Меня пока вполне устраивает расклад, при котором я два раза в неделю стою за стойкой бара у Айгора. Во всяком случае, всегда есть время, чтобы помечтать о том, как я стану великим фотографом, поэтом или его музой…

— А также чтобы при случае смотаться в Париж, — как бы невзначай заметила я.

— Ну и это. — Она встряхнула головой, пытаясь убрать с лица непослушные волосы. — Хотя, вообще-то, речь сейчас не обо мне. Это ты, Бетси, должна понять, что такой шанс выпадает раз в жизни! Конечно, свинство со стороны лорда П. звать тебя туда, откуда сам когда-то чуть ли не выгнал. Однако, учитывая, что Академия все равно пребывает в глубокой заднице, кто тебе мешает просто, как ты говоришь… приглядеться? Ты сама твердила всю дорогу, как тебя достало раздавать чулки для примерки всяким противным теткам с шишками на ногах. Так вот, дорогая, сейчас у тебя есть реальный шанс вырваться!

Не успела я ответить, как раздался звонок в дверь.

— Обдумай все еще раз, а я пока пойду получу заказ, — сказала Лив, убирая со стола длинные ноги.

Я потянулась к сумке за кошельком.

— Вот, держи — моя половина от общих… — начала я, но Лив замахала руками.

— Я угощаю!

Вскоре донесся скрип входной двери и отдаленный разговор в игривых тонах. Но мне, честно говоря, было не до этого. В ужасе я пыталась представить себе эту картину: как я, уже меньше чем через неделю, решительным шагом вхожу в здание Академии и сразу начинаю объяснять мисс Торн, в чем именно она не права…

Нет. Все будет не так. Наверное, сначала у меня снесет крышу от всяких ностальгических штучек типа смутных воспоминаний детства, теплого сияния жемчугов на портретах многочисленных леди Филлимор… А также от недавних откровений Нелл Говард. Так что, возможно, я вообще забуду, зачем пришла.

Да, лорд П. затеял рискованную игру. Причем не только в смысле финансов. Есть же еще и живые люди. Сотрудники. Студентки, в конце концов! Мне придется самой всё всем говорить. Даже самые неприятные вещи, когда я их выявлю… Только вот как? Как я смогу понять, почему у них не идет бизнес, если даже толком не знаю, чем сейчас занимаются в Академии? Надеяться на то, что его величество Марк-Казначей хоть как-то поможет? Смешно. Он-то явно считает реанимационные меры пустой тратой времени.

Я закусила губу.

С другой стороны, это мой единственный шанс проникнуть в Академию и провести необходимую детективную работу.

Хлопнула входная дверь, и на кухне появилась Лив с тремя огромными пакетами китайской еды. Я как раз закончила обыскивать ящики на предмет вилок и ложек.

— Черт, кажется, я опять не рассчитала, — Лив сгрузила пакеты на мраморный стол. — Никогда не знаю, сколько заказывать риса…

Мое угрюмое молчание явно ее насторожило. Бросив еду, она подошла и стала виновато заглядывать мне в глаза.

— Бетси? Я, наверное, наговорила лишнего… Я дура! Ну, прости! Конечно, это бестактность — наезжать на тебя с дурацкой работой, когда мы только что вернулись с поминок. Просто я подумала: Фрэнни ведь тоже это одобрила бы. Я имею в виду то, что именно ты — такая умная и авторитетная — пытаешься спасти тонущий корабль.

— Наверное, — кивнула я. — Только от этого не легче. Господи, ну почему я не рассказала ей раньше?! До того, как она… — Глаза опять наполнились слезами, и Лив невольно сжала мне руку. — А знаешь, есть еще одна причина, чтобы пойти работать в Академию, — почти шепотом продолжила я. — Правда, это секрет, в том числе для Нэнси и Кэтлин. Мне удалось… — У меня даже дыхание сперло, когда я попыталась произнести это вслух. — Мне удалось найти человека, который, возможно, знает, кто моя настоящая мать.

И я выложила Лив все, что рассказала мне Нелл Говард о гламурных красотках 1980 года и об их неуемных породистых бойфрендах.

— Больше ничего спросить не успела. Она ушла. Но ведь я наверняка смогу найти ее адрес в картотеке. Если, конечно, попаду в Академию.

— Боже мой, Бетси! Наконец-то! — восхищенно воскликнула Лив. — Ты все-таки напала на ее след! Значит, твою мать бросил феерический мерзавец в пиджаке а-ля «Полиция Майами»![13] Нет, я всегда знала, Бетси, что ты непростая штучка! Настоящий любовный роман! Нэнси будет в восторге…

— Не надо идеализировать, Лив. Во-первых, радоваться пока нечему. А во-вторых, ни одна из этих красоток не отличалась монашеским поведением… И вообще, никому не говори, даже Нэнси и Кэтлин. Вдруг им взбредет в голову, что я решила найти своих настоящих родителей, а их бросить на произвол судьбы?

— Ой, да ладно! — отмахнулась Лив. — Нет, теперь тебе точно надо поскорей пойти в Академию. Умру от любопытства, если не узнаю, чем все закончится!

— Вообще-то, так, на минуточку, это не детективный сериал, — тихо промолвила я. — И не свидание лорда Фаркуара с мисс Скарлетт в бильярдной. Это моя жизнь…

— Да, знаю, — сказала Лив. — И поэтому все пятнадцать лет нашего знакомства ты делала вид, что все это тебя… — Лив ткнула в мою сторону палочкой для еды, — нисколечко не интересует… Ну да, это действительно не детективный сериал. Это только рекламный трейлер к нему, причем самый длинный в истории кино. Нет, Бетси, я сделаю все-все, что только смогу, чтобы тебе помочь!

Я взглянула на нее поверх заваленного едой стола.

— Сделай пока хоть немного: прекрати жестикулировать палочками для еды, — попросила я, накладывая себе свиные шарики в сладком соусе. — Это же верх неприличия…