Розмари Роджерс Последняя и вечная любовь

Глава 1

Синеглазый миллионер из Калифорнии и его красавица жена с золотисто-рыжими волосами привлекли к себе внимание всех, кто был в этот вечер на балу. Внезапное появление этой великолепной пары в Новом Орлеане возбудило самые разнообразные слухи…

Скоро все узнали, что Вирджиния Брендоп-Морган — приемная дочь Сони Боден, когда-то жившей в Новом Орлеане. Узнали также о связи Стивена Моргана с оперной певицей-итальянкой и о фривольном поведении его жены во время ее недавнего путешествия по Европе.

— Правда ли, что они поженились всего через несколько месяцев после смерти ее мужа, кажется, русского князя, как писали газеты?

— Я слышала, что она родила ребенка в Европе… Но что она сделала с бедным малюткой? Как по-вашему, ее мужу это известно?

— Ох, дорогая, не хотела бы я очутиться на ее месте. Он явно не из тех, кто умеет прощать, не так ли? И совсем не похож на цивилизованного человека.

Проговорив это, дама взглянула на Стива и испуганно поежилась, словно представляя себе его реакцию. Если даже злые языки врут, у него такой волнующий вид…


— Похоже, здесь только о нас и говорят, дорогой.

Чуть раскосые глаза молодой женщины, такие же зеленые, как и ее изумруды, сверкнули, когда она улыбнулась. Танцуя, Джинни и Стив то расходились, то вновь приближались друг к другу.

— Тебя это беспокоит?

— Нет… они всегда будут злословить о нас. Какое мне дело!

— Браво! — насмешливо воскликнул он, понимая, что все это не так уж безразлично ей.

— Почему я должна думать о них? — спросила Джинни, но, заметив, как поднялись его брови, улыбнулась, признавая свое поражение. — Ладно… Просто мне не нравится быть в центре внимания — вот и все. Держу пари, старые дамы направляют лорнеты только на нас. И зачем нас сюда занесло, Стив?

— Приходится хоть изредка появляться в обществе, дорогая. Кстати, ты сегодня великолепно выглядишь, несмотря на то, что мадам Элиз шила тебе платье в такой спешке… — Он окинул Джинни критическим взглядом, и их пальцы переплелись.

— Так я тебе действительно нравлюсь?

— Ты очаровательная маленькая злючка в любом наряде и отлично это знаешь.

Его синие глаза на мгновение задержались на ней. Стив часто вот так смотрел на нее, когда они целый месяц бродили по болотам. Полуобнаженная зеленоглазая красавица амазонка с копной спутанных волос: кобура с револьвером на одном бедре, чехол с ножом — на другом. И это его любовница-жена!

Они ссорились, ненавидели и любили друг друга! И даже теперь между ними не было взаимного доверия. Они были женаты уже более четырех лет, но провели вместе едва ли два года.

— Разве мы знаем друг друга? — спросила Джинни, угадав, о чем думает Стив. — А что будет с нами года через четыре?

На этот вопрос она не знала ответа. Эта оперная певица… действительно ли он любил ее? Если Стив намерен сохранить эту связь, сможет ли она остаться с ним? А дети? Дети связали их гораздо крепче, чем она думала.


— Да они просто поглощены друг другом! Такое редко увидишь. Неужели все эти слухи… правда?

— Конечно, правда! — Презрительно фыркнула старая леди, увешанная бриллиантами. Миссис Прюет втайне наслаждалась безудержным любопытством своей молодой собеседницы, которая, затаив дыхание, слушала ее, боясь упустить какую-нибудь пикантную подробность. — Я хорошо знала Соню Боден, — продолжала она, — и даже помню, когда… — тут она сделала паузу, чтобы возбудить еще больший интерес собеседницы, — да что говорить, я так много всего помню! Но что касается слухов, тут уж, моя дорогая, все верно. Иначе зачем он менее года назад приезжал сюда? Да только ради того, чтобы послушать пение своей любовницы! А она здесь произвела такой фурор! Еще бы, с ее голосом!

— Но… а как же его жена? Похоже, они так влюблены друг в друга…

— Уверена, что так оно и есть! — безапелляционно изрекла миссис Прюет. — А почему бы и нет? Ведь он женился на ней спустя всего несколько месяцев после того, как она овдовела. Ее первым мужем был русский князь.

Между тем сплетничали не только новоорлеанские леди. Многие джентльмены признавали, что очарованы прекрасной полуфранцуженкой.

— Как жаль, что она замужем! Что за удивительные глаза!

— Фигура тоже великолепна. Хм… Представляю, как восхитительна она в сорочке!

— Андре, дружище, придержите язык. Я слышал, что ее муж опасный человек. Ходят слухи, что…

— О да, почему-то все верят этим слухам. В прошлом году в Париже я несколько раз видел красавицу миссис Морган — всегда с разными спутниками. Да, ею все восхищались. Рассказывали даже, что граф д'Арлинже едва не бросил ради нее свою молодую жену. Но затем она уехала в Лондон с английским герцогом. Неужели ее муж в неведении?

Люсьен Валет только пожал плечами. Он давно и хорошо знал своего друга и его слабость к красивым женщинам, особенно к тем, кто пользовался такой репутацией. Великолепный стрелок, он учился у знаменитого Пепе Лулла. Дуэли теперь запрещены, но в Новом Орлеане придерживались старых традиций. Если бывала задета чья-то честь, прибегали только к такому способу выяснения отношений, тем более что власти смотрели на это сквозь пальцы.

— Друг мой, кого это беспокоит? Ты же видишь, они вместе и, кажется, весьма довольны друг другом. Кстати, сегодня и Бернар Прюет тоже выглядит счастливым. Может, потому, что ему улыбнулась прекрасная Алтея Пеннингтон?

Андре пожал плечами. Он был так хорошо сложен, что многие женщины томно поглядывали на него, чего Андре предпочитал не замечать.

— Она ищет мужа, а у молодого Бернара денег больше, чем мозгов. Пожалуй, ей стоит уговорить его бежать, пока этот дракон — его матушка не почуяла что-то неладное. — Жесткая усмешка скривила красиво очерченные губы Андре. Пригладив усы, он добавил: — Госпожа Прюет никогда не примирится с тем, чтобы восьмимесячный младенец стал наследником прюетовых миллионов, но, если у Алтеи хватит ума последовать моему совету, все обойдется.

Бросив на друга быстрый взгляд. Валет промолчал. Так вот как все обернулось! Менее двух месяцев назад они, подвыпив, заключили пари, что Алтея Пеннингтон — единственная женщина, которую Андре не удастся соблазнить. Алтея, дочь типичного янки, раздражительного и вспыльчивого банкира, была соблазнительной добычей, но ее постоянно оберегала пожилая компаньонка. Значит, Андре все-таки добился ее, потому девушка так торопится замуж? Андре никогда не преувеличивал своих побед, в этом не было нужды. Женщины неизменно проявляли к нему интерес, а их разъяренные отцы и мужья втайне мечтали послать ему вызов. Впрочем, их удерживала от этого его репутация беспощадного человека и меткого стрелка.

— Итак, я проиграл тебе одну из своих гнедых? — смирившись с потерей, заметил Валет. — Полагаю, тебе следовало меня предупредить. Ну до чего же тебе везет с женщинами! Есть ли на свете хоть одна, которой ты не смог добиться?

— Если это еще одно пари, Люсьен, я принимаю его — на вторую из твоих гнедых. Так на кого же мы ставим на этот раз? Может, на замужнюю женщину? Порой они бывают весьма упрямы, особенно если у них молодые мужья. Назови ее имя, мой друг, но только учти, что эта женщина должна быть привлекательной. Ты же знаешь, как я привередлив.

Танец закончился, и Стив Морган повел жену через зал. Старые дамы и джентльмены провожали их критическими взглядами.

— Он действительно очень внимателен к ней!

— Все это игра, дорогой. Разве не таковы все мужья? А ведь он очень хорош собой, хотя смуглый цвет лица придает ему мрачный вид. Думаешь, он собирается весь вечер танцевать с женой?

— Мари-Клер Вальмон! Надеюсь, вы не хотите, чтобы этот женатый человек пригласил на танец вашу дочь?

Мадам Вальмон фальшиво улыбнулась подруге:

— Почему бы и нет, Агата? Гораздо безопаснее танцевать с женатым мужчиной на глазах его жены, чем с таким волокитой, как Андре Делери.

Белокурая привлекательная женщина лет тридцати пяти танцевала с мужем, пожилым интересным джентльменом, приветливо улыбаясь знакомым дамам. Те отвечали ей улыбками, за которыми скрывалось тайное недоброжелательство.

— Милейшая Соня совсем не постарела с тех пор, как уехала отсюда, не так ли? Однако едва ли ее волосы сохранили естественный цвет…

— Интересно, каковы ее чувства к падчерице, которая сделала ее бабушкой? Бедная Соня! Помню, какое любопытство возбуждал в нас красивый молодой офицер, неизменно сопровождавший ее во время войны.

— Соня всегда клялась, что ненавидит его за дерзость, но я-то думаю…

— О да. Мы еще тогда считали, что она слишком уж яростно все отрицает. Кстати, не кажется ли вам, что ее зять немного похож на того капитана? Такие же черные как смоль волосы и синие глаза…

— По-моему, Амелия, вас слишком занимает этот янки! — резко оборвала собеседницу миссис Прюет. — Поскольку мы друзья Сони, нам следует возобновить с ней знакомство, а не ворошить старые сплетни.

— У этих дам не языки, а ножи! — горячо прошептала Соня Брендон мужу, почувствовав на себе любопытные взгляды. — О Уильям, напрасно ты уговорил меня приехать сюда! Джинни и Стив уже привыкли быть в центре внимания, я даже думаю, что иногда они намеренно дают повод для самых невероятных сплетен. Но для меня Новый Орлеан — родина, где я всех знаю. И мне не доставляет удовольствия…

— Любовь моя, мы здесь именно потому, что ты всех знаешь и эти люди считают тебя своей.

Уильям Брендон улыбнулся, глядя на жену, и ободряюще пожал ее маленькую ручку. Однако он был встревожен неведением Сони — она согласилась прийти сюда лишь после того, как он подарил ей новый бриллиантовый браслет. Брендон надеялся, что Соня обрадуется встрече со старыми подругами, но она так упорствовала, что ему пришлось приложить немало усилий, дабы уговорить ее. Да, женщин трудно разгадать даже после нескольких лет супружества. В сущности, он не так уж хотел отправиться в Новый Орлеан, ибо этот город всегда напоминал ему о Женевьеве, его первой жене, которую он обожал со всем пылом юности. Увы, она не отвечала ему взаимностью, хотя на первых порах проявляла покорность. Она плакала всякий раз, как Брендон занимался с ней любовью, хотя он проявлял нежность и деликатность. В конце концов, даже мысль о том, чтобы прикоснуться к ней, стала ему невыносима. Уильям Брендон отогнал эти бесплодные воспоминания.

Получив телеграмму от зятя из Шривпорта, сенатор, человек прагматичный, амбициозный, неглупый и обладающий сомнительной честностью политика, сразу же понял, что ему следует отправиться в Новый Орлеан. После поспешного отъезда Джинни в Европу, давшего пищу стольким слухам, ей предстояло впервые предстать перед новоорлеанским обществом. Появление сенатора могло упрочить репутацию его дочери.

Брендон нахмурился, решив поскорее поговорить с Вирджинией. Его слишком тревожили рассказы Сони после ее возвращения из Парижа. И почему Джинни вдруг объявилась в Техасе, даже не известив его об этом? Сенатора удивило, что Стив снова с Джинни, хотя он считал, что это дело его зятя.

— Уильям, я устала, пожалуйста, позволь мне присесть.

— Это каприз, моя дорогая. Похоже, ты в дурном настроении.

Сенатор произнес это так строго, что Соня заставила себя улыбнуться.

— Вовсе нет! Правда, я не хотела ехать сюда и до сих пор чувствую некоторую скованность, но ведь мы уже здесь. Кстати, взгляни, даже Джинни решила немного передохнуть. Уверена, что она тоже хочет пить.

Дамы шепотом восхищались сенатором:

— Очаровательный человек этот сенатор. И как красив! Ведь он из Вирджинии, не правда ли?

Миссис Прюет зашла так далеко, что соблаговолила кивнуть и улыбнуться ему.

— Соне повезло: ее второй муж еще интереснее, чем первый. Ты помнишь Рауля Бодена? Он был столь же красив, сколь необуздан.

Соня Брендон села рядом с падчерицей. Им не о чем было говорить, а потому они лишь обменялись комплиментами по поводу своих туалетов.

Соня подумала о том, что всегда раздражало ее в Джинни: высокомерие, обусловленное независимостью. Джинни совершенно не интересовало мнение окружающих. «Она всегда была самоуверенной, — подумала Соня, — такой и осталась. Ее не волнует, что говорят о ней люди, а вот он…»

Джинни отвернулась от Сони, улыбнувшись молодому человеку, приближавшемуся к ней. Соня узнала в нем Люсьена Валета, сына одной из своих давних приятельниц.

А представлены ли они друг другу? Джинни не подобает вести себя столь раскованно с незнакомцем, а тем более позволять ему так фамильярно обращаться с собой. «Это все вина Стива. Ему не следовало отпускать Джинни в Европу и афишировать здесь свою связь с этой певицей…»


Тревожные мысли Сони прервало появление Стива. К ее досаде, он только удивленно поднял брови, увидев, что его жена откровенно флиртует с другим мужчиной. Стив учтиво поцеловал руку Сони, называя ее дорогой тещей. Соня залилась краской: он еще и смеется над ней! Стив прекрасно знал, что разозлит Соню, публично назвав ее тещей. Он понимал, как сильно она его ненавидит, как сильно она…

Позже Соня осознала, что просто онемела от гнева, когда зять пригласил ее на танец. Поднимаясь, она метнула укоризненный взгляд на Уильяма, но тот, не поняв ее, лишь улыбнулся и кивнул.

Черт бы его побрал! Соня почти не употребляла таких выражений, но теперь ей на ум приходили только они. Последний раз они танцевали вместе в Новом Орлеане, и это было связано с тем, о чем она никак не могла забыть. Дом губернатора и Стив в мундире! Как же она ненавидела его в ту ночь, как же пестовала в себе эту ненависть, даже когда Стив уже оказался в ее постели и его руки обвили ее, а его насмешливый голос проговорил «любимая Соня». Черт бы его побрал! Почему он заставляет ее вспоминать это?

Соня надеялась, что никто не заметит ее возбуждения, но Аделина Прюет обладала острым зрением и прекрасной памятью. Соня могла бы вспомнить, как некогда Аделина шепнула ей, что приятно провести время совсем не грех, но следует соблюдать осторожность. И почему женщинам нужно отказывать себе в удовольствиях, если мужчины не делают этого?

Боже, теперь Соне даже не верилось, что она питала такие страстные чувства к мужчине, который, по иронии судьбы, стал ее зятем. Нет, это просто чудовищно, какой-то несусветный бред!

Стараясь сохранять спокойствие, Соня холодно произнесла:

— Я бы просила вас не принуждать меня танцевать с вами, ибо я не так лицемерна, как вы, Стив Морган. Неужели у вас совсем нет совести?

Губы Моргана раздвинулись в знакомой ей насмешливой улыбке.

— Вы это лучше знаете, так зачем же спрашивать, дорогая Соня! А может, вы предпочитаете, чтобы я называл вас «belle mere»[1]?


Соня едва не задохнулась от бешенства. Она немедленно вырвалась бы из рук Стива, если бы он не был так силен.

— Я предпочла бы вернуться на место, если, конечно, позволите!

— Не позволю! — Стив вдруг нахмурился, а затем крайне удивил ее, сказав: — Соня, я виноват. Я пригласил тебя танцевать, вовсе не желая обидеть. Но поскольку нам все же придется проводить какое-то время вместе, не лучше ли соблюдать перемирие?

— Это все, что ты хотел сказать мне?

Он улыбнулся одними глазами.

— Нет, не только. Мне надо задать тебе несколько вопросов.

Соня почувствовала напряжение Стива.

— Ты знаешь здесь почти всех, не так ли?

Он стал непринужденно расспрашивать ее о гостях. «Зачем ему это?» — подумала Соня.

Загрузка...