Джим Бишоп был раздражен. «Никто, — подумал Пако Девис, — не сумел бы скрыть этого». Да и Бишоп курил одну сигару за другой и барабанил пальцами по краю стола до тех пор, пока Пако не начал насвистывать.
Бишоп бросил на него свирепый взгляд и откашлялся:
— А ты уверен, что ничего не упустил?
Пако обиделся:
— Как я мог? Я всегда хорошо относился к Джинни, а уж тем более после того, как она спасла мою шкуру. Нет, я искал ее повсюду, но она бесследно исчезла. Ее горничная в истерике: Джинни ничего не взяла с собой; уходя, сказала, что пройдется по магазинам и вернется к ужину.
Бишоп вздохнул. Что за дьявольщина! Конечно, он может заставить Пако повторять ему все это снова и снова, но удастся ли им что-то придумать? Пако, нежно относившийся к Джинни, горячо надеялся, что его дурные предчувствия не оправдаются.
Он терпеливо продолжал рассказывать, наблюдая, как Бишоп рассеянно чертит на столе какие-то узоры.
— Джим, я абсолютно все проверил. Ну, и что ты думаешь? Ты требовал, чтобы я не подавал вида, что она исчезла, поэтому мне пришлось затратить кучу времени, но я все же выяснил, что похожая на нее женщина оплатила каюту до Веракруса. Мой агент опросил все корабельные компании, и в одном месте ее действительно вспомнили…
— Делери. Давай вернемся к Делери. Его отъезд из Нового Орлеана совпал с исчезновением Джинни. Но куда он направился?
— Он говорил своим друзьям, что во Францию. Однако все уверяют, что он уже давно что-то замышлял. Корабль, на котором он отплыл, будет заходить во многие места, в том числе и на Кубу. Думаешь, что Делери направляется не во Францию, а туда?
Словно не слыша. Пако, Бишоп задумчиво проговорил:
— Мы знаем, что этот Андре Делери вовсе не глуп, а деньги, которыми он так небрежно сорит, — испанские, и зарабатывает он их, устраняя нежелательных для кубинцев людей. Да, конечно, этот вспыльчивый человек участвовал во многих дуэлях, и это удерживает нас от слишком прямолинейных выводов. Но «дело Брендона» навело меня на мысль о том, что Делери прекрасно понял: сенатор собирался финансировать пиратскую экспедицию на Кубу, а в этом ему активно помогали некоторые богатые кубинцы, проживающие в Соединенных Штатах. Выяснить это не составило труда, ибо кубинцы усиленно шпионят друг за другом! Но чтобы француз Делери шел на это ради денег…
Взглянув на Пако, Бишоп помолчал и закурил очередную сигару.
— У Делери есть еще одна слабость — женщины. Его считают Казановой, не так ли? А ты, кажется, упомянул о том, что он заказал двухместную каюту? Для кого же второе место — для «мадам Делери?»
— Да, но он сделал это еще десять дней назад.
— Не мог же он жениться за столь короткий промежуток времени!
— Еще бы! Сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь женится. И все же женщина, которая с ним путешествует, не Джинни. Если бы они вместе поднялись на борт, их сразу заметили бы. Если бы он попытался похитить Джинни, та отбивалась бы — я видел, как она это делает! Она…
— Она могла решиться на это и сама, — сухо заметил Бишоп.
Пако удивился. Как же он сам об этом не подумал — ведь Джинни так порывиста и непредсказуема!
— Господи! Если это правда и Стив об этом узнает…
— Стив сейчас занят делами. Мы не можем ни о чем ему сообщить, пока он сам не объявится. И не вижу причин бить тревогу; события только развиваются. — Бишоп взглянул на Пако и строго продолжал: — Прибыв на Кубу, ты будешь держать язык за зубами. Я беру на себя всю ответственность за поиски леди.
При этом он с неудовольствием подумал, что эта женщина умеет доставлять одни неприятности. К тому же, где бы она ни появлялась, это всегда порождает массу слухов. Если Джинни вздумалось уехать с Делери из-за какого-то каприза, значит, она вполне заслуживает того, чем может обернуться эта безумная авантюра. Но он, Бишоп, во-первых, постарается предотвратить распространение слухов, а во-вторых, устроит так, чтобы миссис Морган оказалась именно там, куда и должна была попасть, — в Матаморосе. А со всем остальным он разберется позднее.
Бишоп холодно и деловито растолковал Пако, что он должен делать. Тот слушал молча и спокойно, но вскоре не выдержал и взорвался:
— Да, теперь я точно знаю, что ты сумасшедший, я тоже могу спятить, если буду продолжать на тебя работать! Нет, черт подери! Я, Пако Девис, никогда не надену на себя женское платье, слышишь? Да еще вуаль… черт! Я не научусь ходить в юбке, так что забудь об этом, Джим. Найди себе другого идиота! Я скорее доберусь до Кубы вплавь, чем…
— Ну, это тебе не угрожает: если ты бросишься в море, тебя подберет рыболовное судно. Но ты должен сидеть в своей каюте, сославшись на морскую болезнь.
Наконец Пако смирился с тем, что ему уготовано, и даже, если придется, согласился сообщить Стиву Моргану, что его жена утонула. Пока Пако кипел от ярости, Бишоп размышлял о том, чем занят сейчас Стив Морган и чего успел достичь за это время. Он уже, конечно, прибыл к месту назначения вместе с хорошенькой молодой женщиной, которая добровольно вызвалась сопровождать его. У Стива не возникало проблем с женщинами: они всегда соглашались выполнить все, что он хочет. Анна Дос Сантос не была исключением. Как кстати, что она прибыла в Новый Орлеан именно в тот момент, когда оказалась им нужна.
— А ведь я не хотела ехать в Новый Орлеан, — проговорила Анна, положив голову на плечо Стива. — Но теперь так рада, что мы снова встретились. Ты не думаешь, что это судьба, Эстебан?
Он слегка шевельнул плечом. Да, она и впрямь слишком много болтает, но ее так тяготило это затянувшееся молчание.
— Ты не веришь в судьбу, дорогой? Ведь мы однажды уже хотели пожениться и вот сейчас, несколько лет спустя, путешествуем вместе, как муж и жена… Мне кажется, что это справедливо. Ты не согласен?
Почему, черт возьми, Анна не закрывает рта? Теперь она подняла голову и вопросительно взглянула на него. Стив сдержал раздражение и спокойно ответил:
— Скорее бы уж мы оказались на месте! Здесь чертовски неудобно заниматься любовью, к тому же проклятый эскорт просто не спускает с нас глаз!
— Но если с нами не будет солдат, это покажется подозрительным. Тогда подумают, что мы не боимся повстанцев, поскольку занимаем их сторону. Пожалуйста, Эстебан, не показывай им, что ты сердишься, а то они решат… — смутившись, она не закончила фразы. Анна наклонилась к нему и прошептала: — Они принимают нас за молодоженов, потому что ты очень внимателен ко мне. Ты сердишься, потому что здесь неудобно заниматься любовью?
— А разве этого мало?
Стиву пришлось успокоить ее, хотя его и без того дурное настроение стало еще хуже, когда он подумал о Бишопе. Будь проклят Джим со всеми его планами! Они так часто катились к чертям, и Стиву приходилось с ходу что-то придумывать. Он собирался повидаться с дедом, как только устроится в Гаване. Стив хотел поскорее отделаться от Анны, уже порядком ему надоевшей. Он проявил чертовскую неосторожность, позволив ей заявить, что они муж и жена. Анна раздражала его, хотя он отдавал должное ее коварству.
— Да, ваше превосходительство, я здесь не только потому, что решил осмотреть плантацию жены. Я слыхал, что мой дед, дон Франсиско Альворадо, сейчас тоже на Кубе.
Этот ход оказался удачным. Лицо генерала Пиэлтайна прояснилось, и он с интересом и любопытством взглянул на Стива:
— А! Так вы внук дона Франсиско? Вам следовало сказать об этом прежде, тогда бы я прекрасно понял, почему вам нужен пропуск. Ваш дед получил его от моего предшественника, генерала Кебаллоса. Сам я никогда не позволил бы столь пожилому джентльмену, как дон Франсиско, совершить такую длительную поездку по территории, контролируемой повстанцами. Однако…
Стив перебил генерала:
— Я вас понимаю, сэр. Если бы в тот момент я не был в отъезде, мне удалось бы остановить его. Но сейчас я здесь… Вы что-нибудь слышали о нем с тех пор, как он покинул Гавану?
— Боюсь, что нет. Но не беспокойтесь, сеньор Альворадо. Ранчо находится в отдаленном районе, с которым в эти дни не было связи из-за этих проклятых повстанцев.
Он сделал несколько снисходительных замечаний о положении дел в Мексике — самоуправление, удивительно! Увидим, чем это все кончится, — наверняка гордые креолы получат индейского президента! Такого никогда не случится на Кубе!
Стиву пришлось сдерживаться и выносить снисходительность губернатора, бюрократическую волокиту, задержавшую его на неделю, и Анну, которая вела себя так, словно они уже и впрямь поженились. А теперь он был вынужден терпеть и вооруженный конвой, назначения которого не понимал, — то ли его охраняют, то ли за ним наблюдают. Возможно, этот Пиэлтайн не так добродушен и приветлив, как кажется на первый взгляд. Об этом стоило подумать…
Стив почувствовал, как рука Анны коснулась его бедра, затем она придвинулась ближе, и ее пышная грудь прижалась к его груди, подрагивая от толчков кареты.
— Пожалуйста, не сердись. Я уверена, что другого не следовало ждать. В сущности, это такая честь, ты же понимаешь! Хулиан Зулуета — один из самых могущественных людей на Кубе, и все же нас пригласили нанести визит… — Ее голос звучал возбужденно. — Эстебан, говорят, что даже губернатор Кубы зависит от него. Он…
Охваченная сексуальным порывом, она часто дышала. Мужчины любят власть, но женщина, которая может доставить удовольствие или отказать в нем мужчине, страстно желающему ее, обладает не меньшей властью! Ее свекор нередко говорил ей об этом. Ему не нравилось, что бывший жених имеет на нее такое влияние.
«Он помнит меня ребенком, но я многому научилась с тех пор, — подумала Анна. — Я уже способна удержать его. Я сделаю так, что он будет нуждаться во мне, и тогда стану его женой. Это случилось бы давно, если бы не эта зеленоглазая французская шлюха!»
Впрочем, Стив уже не любит свою жену! Иначе он не стал бы публично унижать ее, открыто показывая расположение к Анне. Впрочем, все это в прошлом, а теперь они вместе и останутся вместе на долгое время.
Погруженная в свои мысли, она тем не менее болтала без умолку. Стив грубо поцеловал Анну, чтобы заставить ее замолчать. Она издала страстный стон, когда его пальцы прошлись по ее груди.
Ее возбуждение сменилось бы яростью, узнай Анна о том, что партнер ласкает ее, чтобы не слышать больше ее голоса. Стив слишком хорошо понимал ее! Анна не казалась ему загадочной — и с ней было скучно. Только одна женщина на свете ухитрялась постоянно озадачивать его и испытывать тягостные сомнения.
Джинни! Не женщина, а ртуть. Сможет ли он когда-нибудь забыть ее?