Последняя и вечная любовь

Глава 44

Пристыженный, Фредерик удалился, и Пьер указал на дверь в библиотеку.

— Полагаю, вам хочется поговорить наедине? Если вам что-нибудь понадобится, можете позвонить. Там, в буфете, спиртное, хотя… — он холодно посмотрел на Джинни, — моей кузине уже вряд ли стоит пить. Увижусь с вами позднее, когда мы все отдохнем и успокоимся.

Джинни не только не могла успокоиться, но даже не знала, что сказать. Когда они со Стивом остались вдвоем, воцарилось тягостное молчание.

«Он не посмеет ничего мне сделать! А потом я все объясню Пьеру, и он меня поймет! Но что имел в виду Стив, говоря о наемных убийцах?» — думала Джинни.

Она молчала, прислушивалась к потрескиванию дров в камине. Стив налил себе виски.

Как он посмел вновь вторгнуться в ее жизнь, ворваться к ней в дом и вести себя так, будто имеет на нее какие-то права?! От этих мыслей ее сердце часто забилось. Она не позволит ему заметить своей растерянности! Что бы он ни сказал, она не уступит ему, никогда и ни в чем больше не уступит!

Стив повернулся к Джинни, глядя на нее странным взором. Они присматривались друг к другу как чужие.

Боже, как же он красив! Даже несмотря… на шрам, оставленный на его щеке саблей Ивана Сарканова. Впрочем, теперь на виске появился новый шрам.

Стив по-прежнему наблюдал за ней с непроницаемым лицом.

«Проклятый Стив, я никогда не могла угадать его мысли! Какого черта он на меня уставился? И почему молчит?»

Вдруг Джинни заметила, что белая сорочка Стива забрызгана пятнами крови. Да и на сюртуке виднелись темные пятна. «У него такой вид, — подумала Джинни, — будто он только что вернулся с войны!» Ему следовало бы принести извинения или хоть что-то объяснить! Он столько раз обманывал и унижал ее, был даже любовником ее мачехи! Он заставил Джинни уйти от него! И украл ее детей…

— Я… что, странно выгляжу? Почему ты на меня так смотришь?

— А как же еще мне на тебя смотреть, моя радость? Ты по-прежнему очень красива, даже спустя столько лет… Но вот сколько прошло — два или три года?.. И ты жива! А ведь я долгое время считал тебя мертвой! И Андре Делери был в этом уверен. Но теперь он мертв, а ты жива и здорова.

Он подошел к Джинни и легко коснулся ее лица. Задохнувшись от волнения, она отпрянула.

— Да, я сумела выжить, как, впрочем, и ты! И это несмотря на… Кстати, что случилось с Андре? И почему ты весь в крови?

— Ты в самом деле озабочена, дорогая, или это только раздражение?

Его усмешка привела Джинни в бешенство. Неужели ей так хочется узнать о судьбе Андре Делери?

Он стоял так близко к Джинни, что она поежилась.

— Ты и впрямь хочешь об этом узнать? Я дрался на дуэли с Андре Делери и убил его. Это ответ на твой первый вопрос. А что касается этих пятен, то у меня с теми людьми, которые похитили наших детей, возник небольшой спор. Джинни… — Он глубоко вздохнул. — Знаешь, ты почти не изменилась, хотя в глазах появилась печаль. Может, ты не слишком счастлива от того, что тебе предстоит соединиться с мужем и детьми? Может, отпустить тебя с этим красивым банкиром? Но… — он отступил, — мне не по вкусу люди, которые подсылают наемных убийц и размахивают перед моим лицом пистолетами и кинжалами. Почему ты хотела меня убить, Джинни? Наш развод почти оформлен, и я не стану препятствовать твоему новому замужеству. Я решил не вмешиваться в твою жизнь и даже не хотел встречаться с тобой, но ты вынудила меня это сделать!

— Ты отнял у меня детей! И я не знала, что Фредерик…

— О да… Фредерик. — Он с отвращением произнес это имя. Опустившись в кресло, Стив продолжал: — Ну а дети, так ведь это и мои дети. По крайней мере, ты так утверждала… Но, как бы то ни было, я чувствую к ним… нежность. А вот ты, дорогая, очевидно, совсем забыла о них, пока наслаждалась жизнью в турецком гареме! Чего ты ждала от меня после этого? Что и я откажусь от них?

Джинни закрыла лицо руками.

— Стив, не надо! Не начинай все сначала… Я слишком устала. Я… я…

Он схватил ее за руки и заглянул в глаза, полные слез.

— Джинни, почему ты не хочешь во всем мне признаться? Да и себе тоже. Несчастья довели тебя до отчаяния — это же на тебе написано. И причина не только в детях. Посмотри на меня, Джинни! Думаю, что, забрав детей, только разозлил тебя! И, кроме того, возбудил в тебе жажду мщения.

Она отчаянно затрясла головой:

— Нет, ты не прав!

— Так в чем же дело, Джинни? Это все из-за Ричарда? Ты все еще любишь его? Или оскорблена, считая, что он отверг тебя? — Стив отпустил ее руки, и Джинни, съежившись в кресле, разрыдалась.

— О, дьявольщина! — воскликнул Стив. Бутылка звякнула о край бокала, и, видимо, овладев собой, Стив невозмутимо сказал: — Я только что вернулся из Стамбула, Джинни. Ричард в безопасности. Да, да, он, твой Ричард, и его жена, сестра покойного султана… У них родился сын, и они переехали в Персию. Я разговаривал с генералом Игнатьевым и именно от него узнал, что ты уже уехала во Францию или в Санкт-Петербург — он и сам этого точно не знал. Он поведал мне и об обстоятельствах твоего… «развода». Как я понял, Ричард Эвери развелся с тобой, не желая этого, но беспокоясь за тебя. К тому же он чувствовал ответственность и за судьбу той женщины, что родила ему сына, не говоря уже о самом ребенке. Он, по-видимому, человек очень мягкий — и ты, конечно, почувствовала разницу между нами!

Стив всунул бокал в ее дрожащие руки.

— Выпей, — потребовал он. — И не бойся. Если бы я собирался убить тебя, то сделал бы это гораздо раньше! — Джинни выпрямилась и собиралась дерзко возразить ему, но его слова заставили ее прикусить язык. — У меня есть письмо, переданное генералу Игнатьеву Ричардом Эвери. Оно адресовано тебе. Я думал оставить его твоему кузену, но уж раз мы увиделись…

Джинни сделала большой глоток коньяка.

— Нет, я не хочу его читать, хотя и признательна тебе… Все это уже не имеет для меня значения. — Она заставила себя взглянуть на Стива. — Я действительно любила его или, по крайней мере, думала, что люблю. Он был со мной очень нежен и ласков и заставил меня почувствовать, что я для него единственная женщина в мире. Ричард оберегал и баловал меня. Тогда я ослепла и очень нуждалась в утешении и понимании! Но к тому времени, как это прошло, я ощутила душевную пустоту и решила вырваться на свободу, хотя и презирала себя за это. Ты не понимаешь…

— Почему же? — Он сел рядом с ней и тяжело вздохнул. — Я тоже кое-кого встретил. Ее звали… впрочем, это не имеет значения. Я думал, что тебя уже нет, и обвинял себя в твоей смерти. Проклятая гордость заставила меня вызвать на дуэль Андре Делери. Покинув Кубу, я много путешествовал и вот встретил ее.

— И? — прошептала Джинни, радуясь его откровенности.

Стив отвернулся от огня и посмотрел на нее.

— И, как ты видишь, я здесь. Я просил ее уехать со мной, но она отказалась. Она была очень ласкова, умела ждать и утешать… короче, в ней было все, что нужно мужчине, но я не мог предложить ей того, что она искала, то есть вечной любви.

— А что такое вечная любовь? — вздохнула Джинни и неожиданно сказала: — А знаешь, я не помню, чтобы мы так разговаривали прежде! Это так странно…

Он рассмеялся:

— Да уж, конечно, это необычно! Боюсь, твой кузен Пьер будет разочарован. Он полагал, что я устрою тебе сцену за то, что ты позировала знаменитому художнику. А мне понравилось, что за вуалью почти ничего не видно, кроме волос и обнаженной кожи… «Пленница султана» — так, кажется, называлась эта картина? Может быть, мне стоит купить ее?

У Джинни словно камень с души свалился.

— Я… я и не знала, что ее выставят так скоро! О, бедный Пьер, как же он изумился, увидев меня в таком виде! А вот купить ее тебе едва ли удастся, я думаю, что принц Уэльский уже… о Боже!

— Принц Уэльский? — переспросил он. — Он тоже твой поклонник?

— О, он восхищается каждой красивой женщиной! Артистки из мюзик-холла и оперные певицы…

Она умолкла, наблюдая за этим человеком, с которым провела много лет, но до сих пор еще не знала его.

— Джинни… — Он обнял ее за плечи и впервые посмотрел на нее так открыто и искренне. Она ответила ему тем же.

Протянув руку, она коснулась его лица, провела пальцами по его шраму.

— Да, — произнесла она, словно давая обет любви и сознавая при этом, что необходимо извлечь уроки из прошлого и подумать о будущем вместе.

«Навсегда — это когда долго», — думала Джинни, зачарованно глядя ему в глаза.

Навсегда — это будущее и тяжело добытое умение желать и быть желанной. К ним пришло новое понимание всего вместе с терпимостью и любовью. Руки Джинни обвили его шею, а Стив крепко прижал ее к себе. Огонь в камине вспыхнул и погас, а сквозь шторы начало пробиваться солнце. Наступил новый день. И это было начало новой жизни.