Повелеваю — стань моей!

Глава седьмая

Все, что последовало за этим, напоминало один из ее размытых серых снов. Однако резкая боль в спине была свидетельством того, что все происходит наяву.

Она не помнила, как Шехаб поднял ее на яхту, быстро стащил с нее подводное снаряжение и осмотрел рану. Потом коротко выругался и, достав рацию, сказал несколько отрывистых фраз на родном языке. Затем осторожно перенес ее в тень, уложил на диване боком и сходил за аптечкой первой помощи. Он хлопотал вокруг нее до тех пор, пока она полностью не пришла в себя.

Некоторое время ее спину жгло, будто огнем. Но когда Шехаб чем-то обработал место, куда попал ядовитый шип, боль утихла.

Фара облегченно вздохнула и подняла глаза на Шехаба:

— Спасибо, — тихо поблагодарила она.

— Спасибо?! Зачем ты это сделала? Разве я не учил тебя: если видишь то, что тебе незнакомо, лучше не трогать? Так ведь нет, эту рыбу-льва ты просто вынудила атаковать. А вдруг на ее месте оказалась бы каменная рыба?1 — При мысли об этом Шехаб задохнулся.

— Извини, — выдавила Фара. — Когда я увидела ее, то подумала, что она собирается напасть на тебя. Сильнее, чем ее яда, я испугалась за тебя.

Шехаб хотел что-то сказать, но вдруг повернул голову и прислушался. Фара, как ни старалась, ничего не слышала. Тем более что в ушах стоял противный гул. Наверное, это яд снова начал действовать. Но через минуту она поняла свою ошибку: рядом с яхтой, погнав по волнам барашки, садился вертолет-амфибия.

Их быстро доставили на виллу.

Шехаб вынес на руках Фару из вертолета и пошел с ней в дом, двери которого уже услужливо были распахнуты. Он нес ее в ту часть особняка, где она еще не успела побывать. Фара решила, что это его половина, и от этой мысли все неприятности прошедшего дня тут же забылись.

Пройдя через отделанную мрамором спальню с роскошной кроватью, по своему великолепию не уступавшую покоям султана из сказок «Тысяча и одна ночь», Шехаб вышел в другую дверь. Теперь они очутились в купальне, большую часть которой занимал бассейн, наполненный чистой как слеза водой. От ее поверхности поднимался пар.

__________________________________

1 Каменная рыба является наиболее опасной среди ядовитых рыб.

Фара недоуменно взглянула на него, не понимая, зачем они здесь. Но Шехаб, ничего не объясняли не выпуская свою драгоценную ношу из рук, осторожно вошел в воду. Фара вскрикнула — вода в бассейне оказалась обжигающе горячей! — и попыталась вырваться. Но Шехаб только сильнее прижал ее к груди.

— Ты хочешь, чтобы мы оба сварились в этом кипятке? — протестующе завопила она.

— Так надо, — наставительно произнес он. — Яд быстрее разрушается при высокой температуре.

— Но я и так уже не чувствую боли!

— Пока действует обезболивающее, но обломок шипа все еще торчит между твоими лопатками.

— И долго он там еще проторчит?

Впервые после всего случившегося улыбка тронула его губы.

— Если не принять меры вовремя, последствия могут быть самые плачевные. Надо поскорее прогреть пораженное место, и лучше сделать это при помощи горячей воды. Так что не бунтуй, моя звезда, а лучше доверься мне.

Фара открыла было рот, собираясь хорошенько расспросить его обо всем. Но поцелуй Шехаба спутал все мысли у нее в голове. Наконец он оторвался от ее губ и произнес с улыбкой:

— Достаточно, пока ты не потеряла сознание от перегрева.

Потом подхватил на руки и посадил на мраморное возвышение, закрытое прозрачным куполом.

Фара взглянула на него из-под ресниц. В ее глазах одновременно были и благодарность, и нетерпение, и мольба, и желание. Страх, шок, боль — все исчезло, забылось, и сейчас Фара помнила только силу и нежность его рук.

— Как ты? — негромко спросил Шехаб, склонившись над ней.

Его лицо потемнело из-за пережитого потрясения, а в глазах, блестевших, как отполированный обсидиан, все еще жила тревога. Желание, которое снедало ее все эти недели, мгновенно разгорелось с еще большей силой, грозя испепелить всю ее изнутри.

— Я хочу... — прошептала она одними губами и замолчала.

Шехаб наклонился ближе к ней.

— ....Тебя, — выдохнула она, обвивая рукой его шею и приоткрывая губы для поцелуя.

— Тебе нужны силы, — срывающимся голосом произнес Шехаб, мягко высвобождаясь из ее объятий. Его лицо застыло, но было видно, как на виске пульсировала жилка, выдавая внутреннее напряжение: — Я сейчас.

Он вернулся, в одной руке держа две бутылки, а в другой — два бокала.

Только после того как Фара сначала отпила воды из бокала, Шехаб на треть наполнил его содержимым из второй бутылки.

— Я пью этот эликсир, он отлично восстанавливает силы.

Фара сделала маленький глоток и поначалу слегка поморщилась от горечи неизвестного ей напитка, но минуту спустя необычный букет вкусовых оттенков поразил ее.

— Настоящий напиток богов, — оценила она, облизнув губы, и с удивлением добавила: — Даже как будто и вправду силы появились. Я снова чувствую свою спину, но боли нет. Похоже, твой горячий бассейн помог. — Фара благодарно коснулась его щеки. — Спасибо.

— Это я должен тебя благодарить, — целуя ее ладонь, сказал Шехаб. — Ты ведь спасла меня.

— Но ведь, по твоим словам, опасности не было.

— Не совсем так, эта рыба — существо непредсказуемое, особенно по отношению к чужаку на своей территории. Хорошо еще, что доза яда была мизерной, иначе ты чувствовала бы себя сейчас гораздо хуже. А если бы на твоем месте оказался я, то все вообще могло бы кончиться плачевно. У тебя точно не хватило бы сил вытянуть меня из воды на палубу. Поэтому, — голос его дрогнул, — я перед тобой в долгу.

— Не говори глупостей, — возразила Фара. — Любой на моем месте поступил бы также. Ты сам сказал, что я не смогла бы вытащить тебя на яхту. Так что можно считать удачей, что укололи именно меня. А значит, я поступила правильно.

Шехаб пристально посмотрел на нее:

— Но ты должна пообещать, что больше никогда не станешь жертвовать собой ради кого бы то ни было.

— Впопыхах люди могут пообещать все что угодно, — как можно беспечнее заметила Фара. Такого обещания он от нее точно не дождется: она слишком его любила и ради него была готова на многое. — И потом, — опережая Шехаба, продолжила она, — ведь все хорошо, что хорошо кончается, верно? Так что давай больше не будем это обсуждать. Ты мне вот что лучше скажи. Откуда у тебя в доме настоящая турецкая баня? Ведь поджаривать ты меня пытался именно в бане с бассейном, верно?

— Ты права, — пробурчал Шехаб и поднял брови: — Это что, попытка меня отвлечь?

— А у меня получается? — На ее губах мелькнула дразнящая обворожительная улыбка.

Шехаб положил ладони ей на плечи и легонько сжал, отчего по ее спине от удовольствия пробежали мурашки.

— Как будто ты не знаешь, что в последнее время я больше ни о чем не могу думать, кроме как о тебе, — с нежностью проговорил он.

— Время, проведенное на острове с тобой, — это самое прекрасное, что было в моей жизни, — в тон ему ответила Фара. — Мне не хватает совсем чуть-чуть. Если ты говоришь правду, тогда почему ты... мы еще не... — Фара вдруг смутилась и умолкла.

Слова Фары пронзили Шехаба. Полное осознание того, какой опасности она подверглась, закрыв его своим телом, потрясло его.

Фара была готова пожертвовать собой ради спасения жизни человека, о котором до недавнего времени не имела ни малейшего представления. До сегодняшнего дня Шехаб считал, что ради него на такое способны лишь братья Фарук и Камаль, ну и, конечно, телохранители. Но последние были не в счет: работа у них такая. И совсем другое дело — Фара. Возможно, она не полностью отдавала себе отчет в грозящей опасности, но без определенной доли мужества в любом случае не обошлось.

А ведь не так давно его мысли насчет нее были другими. Он привез ее на остров с конкретной целью: соблазнить, влюбить в себя, чтобы Фара, потеряв голову, вышла за него замуж без раздумий. Таким образом, его миссия была бы выполнена. Он считал, что такой безнравственной женщине, как она, проникнуть к нему в душу не удастся никогда, какой бы хорошей актрисой она ни была. Однако за прошедшие недели его мнение о ней изменилось. С каждым днем он восхищался Фарой Бьюмонт все больше. Шехаб вспомнил самый мрачный эпизод их подводного путешествия, когда увидел, как ее тело обмякло и стало медленно опускаться на дно. Тогда ему было не до размышлений. Но сейчас, от осознания того, чем могло бы все кончиться, мороз прошел по его коже.

Шехаб бросил на нее полный тревоги взгляд. Фара лежала, закрыв глаза, и — как будто спала. Она сочла его благодарность излишеством, как будто для нее жертвовать собой дело привычное. И переживает вовсе не о случившемся, а о том, что между ними до сих пор не было близости. Она даже представить себе не могла, каких усилий Шехабу стоило оставлять ее в тот момент, когда больше всего хотелось уложить в постель и любить до изнеможения. Он сдерживал себя только потому, что мысль о собственном не совсем благородном поступке стала вызывать у него угрызения совести. Шехаб. понимал, каким ударом для нее станет известие о его обмане. Несмотря на то что ситуация вышла из-под его контроля, обидеть Фару он желал меньше всего.

Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее нарастала в душе волна испепеляющей страсти, пока наконец не накрыла его с головой: себе он больше не принадлежал.

— Я всего лишь человек... — пробормотал он, целуя ее в губы, и застонал, чувствуя ответное желание, с которым Фара откликнулась на его поцелуй.

Шехаб облегченно вздохнул, как человек, который только что сбросил с себя тяжелые оковы. Слегка потянув вниз ее купальник, он страстно припал губами к ложбинке между соблазнительных округлых грудей. Подняв голову, он окинул Фару пылким взглядом и вспомнил, что она — его будущая жена. Его жена, его женщина... Он положил ладонь на ее упругую теплую грудь, и от его прикосновения у Фары едва не перехватило дыхание. Она почти не отдавала себе отчет в происходящем, с губ слетел бессвязный шепот.

— Я твоя... твоя, Шехаб.

— Да, моя, — глухим от желания голосом произнес он в ответ.

Пламя страсти поглотило обоих без остатка, не оставив им больше никакого выбора. Он сдвинул с безукоризненных плеч Фары бретельки купальника, обнажив словно выточенную из мрамора грудь, и, взяв ее в ладони, нежно поиграл губами с затвердевшим розовым соском. Каждое его прикосновение вызывало у нее тихий стон. Не прекращая ласкать, ее грудь, он медленно провел рукой по стройной ноге Фары. Отчего все ее тело напряглось, словно наэлектризованное, дыхание стало частым.

Его потребность обладать ею стала невыносимой, и Шехаб испугался, что его самоконтроль вот-вот будет сметен под напором бешеной страсти.

Но разве этого он желает во время их первой близости — разрушительного урагана страстей, и все? Фара заслуживает большего. Он должен сделать так, чтобы она навсегда запомнила этот день. Пусть о нем сохранятся нежные воспоминания, а не отвращение, когда ей станет известно о его истинных намерениях.

Медленно он стал снимать с нее купальник, останавливаясь каждый раз, чтобы припасть губами к нежной и бархатистой, как лепестки роз, коже. Когда Фаре уже стало казаться, что эта сладостная пытка никогда не кончится, Шехаб, сняв с нее лифчик от купальника, замер, словно не в силах был пошевелиться.

Фара была сложена безупречно. Он знал это и не ожидал, что его может еще что-то удивить. И снова ошибся. Эта женщина не переставала преподносить сюрпризы один за другим.

— Ты прекраснее, чем я мог себе представить! — восхищенно произнес он, и в глазах его светился тот же восторг, какой слышался в голосе. — Бесконечная радость и наслаждение. Имя тебе — Фара...

Фара протянула к нему руки, моля и одновременно требуя его ласк. Шехаб посадил ее на колени, поцеловал припухшие губы и прижался лицом к упругой нежной груди. Он ласкал губами и языком ее восхитительное тело, доведя до крайней степени нетерпения, отчего Фара готова была наброситься на него и задушить в объятиях.

Но она не в силах была пошевелиться и полулежала на его руке, сотрясаемая волнами накатывавшего на нее наслаждения, плавясь, как горячий воск под его умелыми ласками. Губы мужчины путешествовали по ее телу, изучая каждый его восхитительный изгиб. Она тихо вскрикнула от удовольствия в тот момент, когда Шехаб коснулся нежных, как шелк, чувствительных лепестков, увлажненных любовным нектаром. Вдохнув его аромат, Шехаб опьянел от страсти, ударившей ему в голову, словно крепкое вино.

Медленно Шехаб перешел к совсем уж интимным ласкам и, услышав ее сдавленный стон, сам впал в неистовство. Изо всех сил, обуздав свое неутомимое желание, он осторожно двинулся вперед, к самым потайным глубинам тела Фары, в святая святых, к ее сосуду любви. Ее тело трепетало от наслаждения, подавшись к нему и двигаясь в такт его ласке, а сладострастно приоткрытые губы что-то бессвязно шептали. Он чувствовал, как напряжение внутри нее нарастает, заставляя всю ее дрожать, словно музыкальная струна. Она вся вытянулась, вцепившись в мускулистое плечо Шехаба и горячо дыша ему в шею. А через мгновение его пальцы внутри нее ощутили спазмы наслаждения, и он услышал сдавленный крик, в котором он узнал свое имя. По телу Фары прошла дрожь.

— Шехаб, любимый. — услышал он ее сдавленный шепот.

Он, целуя ее всю и сгорая от переполнявшего его желания, положил ее на спину.

Все еще не придя в себя от волшебного наслаждения, доставленного ласками Шехаба, Фара бессознательно сдвинула колени.

Смущена? — пронеслось у него в мозгу. Но ведь он не первый ее любовник!

Однако интуиция его твердила иное. А себе Шехаб всегда доверял больше, чем кому бы то ни было. Вот только время для выяснения сейчас было неподходящее. Он со всем разберется, но позже. Да и какое это имеет значение, коль скоро он станет ее единственным любовником?

Она не сопротивлялась, когда он нежно развел ее колени в стороны. Фара легонько вздохнула и расслабилась в предвкушении нового волшебства, открываясь перед ним вся и с замиранием сердца ожидая новых ласк. То, как слепо она вверяла ему себя, его покорило.

Шехаб опустился на колени и не видел, как от вскипевшей страсти зрачки ее глаз потемнели и расширились. Она потрясенно выдохнула. На какое-то мгновение в ее глазах мелькнуло смятение, уж слишком откровенными были ласки Шехаба. Однако она тут же забыла и стыд, и смущение, отдавшись во власть его языка, губ и нежных рук. Ее тихие стоны становились все громче, дыхание все прерывистей, длинные пряди волос упали на разгоряченное лицо.

Медленно и уверенно Шехаб снова подводил ее к черте, о которой Фара раньше не подозревала.

— Шехаб, я больше не могу, — задыхаясь, простонала она. — Пожалуйста... — Ее пальцы впились в него, с неожиданной силой потянув его к себе.

Их глаза встретились, и Шехаб почувствовал, как сквозь его тело словно прошел электрический разряд. Глухой рокот вырвался из его горла, когда он резким движением поднялся на ноги, обхватил ее за талию и посадил на себя. Фара обвила его своими длинными стройными ногами, а спустя еще немного дрожь, до этого сотрясавшая ее тело, передалась ему...

Позже Шехаб отнес Фару в свою спальню и положил на кровать, на которой последние две недели он почти не знал сна. В этот раз его веки словно налились свинцом, едва он лег.

На губах Фары мелькнула сонная удовлетворенная улыбка. Через несколько секунд она уже спала.

Шехаб прижал ее к себе, испытывая нежность и необъяснимое чувство умиротворения. Это было странное ощущение, но вместе с тем оно казалось гармоничным. Понять, откуда оно возникло, Шехаб не успел. События этого дня вкупе с бессонными ночами вдруг накрыли его такой волной усталости, что через несколько секундой погрузился в глубокий, спокойный сон.