Поврежденные товары

ГЛАВА 17

Лев

Печальный факт № 2200: После обезглавливания средний человек остается в сознании еще 15-20 секунд.

Я покидаю резиденцию Фоллоухиллов, не попрощавшись, соки их дочери все еще у меня на руке.

Я бросаюсь через улицу к своему дому, распахивая дверь. Папа и Дикси сидят в гостиной и смотрят "Парки энд Рик", как самая здоровая пара на планете земля.

Им уже всерьез нужна свинина.

-Привет, Лев. Дикси поворачивает голову, улыбаясь мне с дивана. — Я приготовила яичные рулетики на пару, если ты...

“Да. Спасибо. Позже.” Я взлетаю по лестнице в свою ванную, как будто только что проглотила бутылку слабительного.

-Хорошие манеры! Папа рявкает с дивана. Как будто ему насрать на них, когда Дикси нет рядом.

В ванной я начинаю сбрасывать футбольную форму на пол. Я добираюсь до бандажа.

Я снимаю его, затем морщусь, заглядывая внутрь. Ага. Я кончил в штаны, как чертов новичок.

Мужество приклеило мои бандажи к моему хламу суперклеем.

С шипением я выбрасываю бандаж в мусорное ведро и сжимаю края гранитной стойки, глядя на себя в зеркало.

Я чувствовал себя полным придурком, дроча Dove. Не потому, что это было неприятно. Это было фантастически.

Но потому, что она была под воздействием, и я искренне думал, что она скажет мне, где наркотики, если я доведу ее до оргазма и откажу ей.

Мой член снова тверд —к черту это дерьмо и к черту то, что я восемнадцатилетний.

Я опускаю взгляд на руку, которая все еще покрыта соками Бейли.

Теперь она вся липкая и сухая, но я все еще чувствую ее запах. Ее вкус, если бы я провел языком по своей ладони. Но я не могу. Я не могу дрочить, используя ее соки.

Это было бы неправильно. Чувство вины убило бы меня.

Наклоняясь вперед, я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к зеркалу, заставляя себя не ударяться о него головой и не разбивать.

Я до смерти люблю Бейли Фоллоухилл.

Но девушкой она становится, когда под кайфом...

Я ненавижу эту цыпочку. Со страстью.

“Так что, в любом случае, большое спасибо, что подставила мне задницу, мам”. Я сижу рядом с маминой могилой, рассеянно ломая веточки. “Бейли сказала, что не хочет начинать что-то вместе, потому что ты взял с нее обещание, что она всегда будет рядом со мной. Она восприняла это как то, что она должна была подружить мою задницу до полного забвения. Теперь она в беде, и я не уверен, как ей помочь”.

Как помочь тому, кто не хочет, чтобы ему помогали?

Держу пари, у мамы нашлись бы мудрые слова на этот счет.

-Ладно, фэйр, - стону я. - Ты не виноват, что все так запуталось. Но мне позволено высказаться, ладно?

Качая головой, я опускаю руку в ведро с теплой водой и мылом для мытья посуды, достаю губку и начинаю мыть ее могилу.

Папа, Найт и я приходим сюда каждое воскресенье, чтобы пообщаться с ней, по очереди чистить ее надгробие и украшать его свежими цветами.

Потом мы все рассказываем ей о нашей неделе. Наверное, это единственное место, куда папа не приводит Дикси.

Сегодня моя очередь убирать и сажать цветы.

Папа и Найт сказали, что немного опаздывают.

После того, как я вытираю надгробие полотенцем из микрофибры, я ставлю цветы в вазу, которая стоит на нем. Розы для Рози. Розовые и белые. Ее любимое блюдо.

-Вот так, мам. Выглядишь на миллион баксов, как обычно. Я стою перед камнем и подмигиваю ему.

“Прекрати приставать к маме, Лев. Она занята”, - слышу я игривый шепот Найта позади меня, гравий хрустит под его ботинками.

Я чувствую, как он хлопает меня по спине, заключая в братские объятия, и слышу, как автоматически запирается папина машина, когда он присоединяется к нам. Найт целует меня в макушку, чтобы позлить, потому что я чувствую себя ребенком. “Ты хорошо выглядишь, братишка”.

-Да? Что ж, я чувствую себя дерьмово.

-И пахнет так же. Нос Найта дергается, но он просто разыгрывает меня. - Бейли все еще доставляет тебе неприятности?

Прежде чем я успеваю ответить, папа наклоняется к надгробию и, нахмурившись, переставляет розы.

Он такой дотошный и придирчивый во всем, что связано с мамой.

Может быть, будет лучше, если мы с Бейли расстанемся. Нет ничего печальнее, чем переживать свое разбитое сердце каждый божий день после того, как ты потерял того, кого любишь.

-Мальчики, вы не могли бы немного прогуляться? Мне нужно поговорить с вашей мамой.

-Угу. Найт прижимает два пальца к губам. “ Кое-кто получит по заднице. Что ты натворил? Мама, не будь с ним так легкомысленна!”

Папа пронзает его серьезно? свирепым взглядом. Я качаю головой и тащу Найта по зеленым лужайкам к группе выбеленных гранитных скамеек.

Найт кладет руку мне на плечо и наклоняет подбородок в сторону папы. - Как ты думаешь, о чем это?

-Наверное, Дикси.

-Словом. Ты когда-нибудь выяснял, дарит ли он ей старую палку для селфи?

“Господи, Найт. Что такого сделал с тобой английский язык, что ты так им злоупотребляешь?” Я стряхиваю его прикосновение. - Досадно, но папа утверждает, что они просто друзья.

“Может быть, он просит у мамы разрешения двигаться дальше?” Найт с надеждой приподнимает брови, оглядываясь через плечо на папу, увлеченно беседующего с надгробием.

-Надеюсь, что это так, потому что, судя по всему, папа никого не трахал уже четыре года.

“Уф. В доме Коулов в последнее время происходят забавные разговоры”. Найт щелкает себя по носу в "авиаторах". “Что ж, это печально”. Он делает паузу. “Не так печально, как то, что ты все еще девственница, но близко”.

-Я не девственница. Не знаю, почему я хмурюсь. Может быть, потому, что, хотя Найт хронологически мой старший брат, обычно я ответственный и зрелый.

-Правильно. Талия. Он щелкает пальцами. “ Подделка под Бейли. Мейли. Он хихикает. - Ты уже порвал с ней?

-Вроде того, да. - Я сжимаю зубы, снова задаваясь вопросом, о чем, черт возьми, я думал, когда притворялся. Теперь Бейли думает, что ее облапошил привязанный к ней чувак. Я не хочу, чтобы какая-то ее версия считала меня придурком. “Итак, позволь мне задать тебе вопрос. Как бывший наркоман... — Начинаю я.

Он прерывает меня. “Наркоман, просто наркоман. Я всегда буду наркоманом. Держать дерьмо под контролем - это ежедневная борьба. Ты же знаешь, я по-прежнему еженедельно посещаю собрания.

“Как наркоманка, скажите мне, как я могу ей помочь. Достучитесь до нее. Она не хочет признавать, что принимает обезболивающие. Но она, должно быть, принимает тонну, потому что она всегда под кайфом ”.

-Это не имеет значения. Он массирует мое плечо. “ Ты не можешь заставить кого-то поправиться. Сначала они должны опуститься на самое дно, а потом немного вздремнуть на этой сучке в течение нескольких недель или месяцев. Это не как в фильмах, где у нее момент озарения, и бум, все в порядке. Ей все еще есть что терять, и мой совет? Позволь ей принять эти удары. Просто не сдавайся, хорошо? Будь рядом с ней, как только она будет готова, но не раньше ”.

Он опускает подбородок, удерживая мой взгляд. “Я был бы в полной заднице, если бы Луна решила, что со мной слишком много работы, и ушла”.

“Я никогда не сдамся”, - говорю я.

Я до сих пор каждый день ставлю пустую коробку у двери ее спальни. Неизменно.

Надеюсь, она понимает, что это значит. В противном случае я просто выгляжу как чудак со стояком на картоне. “Я не могу просто позволить ей потерять все.

Она так много работала ради этого. Я никогда не буду просто сидеть сложа руки и смотреть, как горит ее мир ”. И было еще кое—что - эгоистичная потребность доказать самому себе, что я могу спасти ее так же, как она спасла меня.

-Хорошо. Хорошо. Привет. Найт по-братски сжимает меня в объятиях. “ Как футбол? Все еще надираешь задницы? Я ожидаю, что ты попросишь меня быть твоим агентом, когда станешь профессионалом, да?”

Я собираюсь ответить ему, что не собираюсь становиться профессионалом, но, к счастью, отвлекаюсь.

-Все в порядке, мальчики. Готовы перекусить? Папа подходит к нам. Его глаза красные, но на самом деле он выглядит так, будто они хорошо поговорили. Смерть моей матери научила меня тому, что люди умирают, но любовь, которую ты к ним испытываешь, остается живой. И эта любовь? Это самое ценное воспоминание, которое у вас может быть. Больше, чем фотографии, видео или любое другое наследство.

-Мы встретим Дикси там? Найт тычет пальцем, когда мы все направляемся к нашим машинам.

-Нет. ” Папа морщится. - Она не всегда приходит.

-Вот почему тебе всегда следует начинать с прелюдии и орального секса. - Найт подмигивает.

Папа щелкает Найта по спине. “ Тебя родила эта женщина. У тебя что, нет моральных устоев?

-Явно нет. Найт корчит гримасу. “Нет, но серьезно, Дикси приедет?”

-Нет, - стонет папа.

“Ой, но я хочу свою новую мамочку”. Найт надувает губы.

Мы с папой одновременно подталкиваем его вперед, отчего мы втроем смеемся еще громче.

Иногда это нормально - не быть в порядке.

Глава

Лев

Печальный факт №98: большинство людей умирают в радиусе пяти миль от места, где они родились.

Я захлопываю свой шкафчик, и с другой стороны появляется голова Грима с дерьмовой ухмылкой на лице.

“Перестань выглядеть такой счастливой. Это портит мне день”. Я перекидываю рюкзак через плечо и тащусь к выходу.

Он следует за мной, шевеля бровями.

“Как я мог не согласиться, когда Талия повсюду рассказывает людям, что вы, ребята, будете безумно скучать друг по другу, когда поедете в Джексон-Хоул?” Он хихикает. - Что, между прочим, вероятно, единственная дыра, которой ты будешь наслаждаться в обозримом будущем, учитывая твой послужной список с мисс Фоллоухилл.

Придурок.

Кроме того, какое право имеет Талия говорить подобные вещи? Предполагается, что мы встречаемся понарошку. Это действительно раздражает.

-Мы больше не вместе, - бормочу я себе под нос, вальсируя из дверей в сторону парковки. “Просто сохраняю лицо, чтобы люди держали рты на замке”.

“Шокирующе”. Грим идет в ногу со мной.

-Держи рот на замке, ладно?

“Подожди минутку, я должен отменить пресс-конференцию”.

Клянусь Богом, этот чувак создан из чистого сарказма.

Он, вероятно, пишет однострочные статьи. Я подхожу к своей машине и открываю ее, бросаю рюкзак на пассажирское сиденье, готовясь забраться внутрь.

Грим преграждает мне путь. “ Не так быстро. Нам нужно поговорить.

В моей голове звенят тревожные колокольчики. Грим не из тех, кто любит откровенничать, так что это, должно быть, серьезно. Я складываю руки на груди, медленно обводя взглядом его лицо. - Давай побыстрее.

“Я хочу еще раз проголосовать за капитана команды”, - говорит он как ни в чем не бывало. “Ты сбиваешься, твой разум не в игре, и ты пропускаешь тренировки направо и налево”.

“Команда уже проголосовала”, - вежливо говорю я. К сожалению. Я не хотел этого, но и уйти от этого я тоже не могу.

Я не лодырь, и быть футбольным героем All Saints - наследие моей семьи.

“Я был следующим в очереди с перевесом в два голоса”.

“Ну, черт возьми, Грим. Я забыл, что правила изменились, и второе место теперь достается торту”.

“Ты уже президент дискуссионного клуба, у тебя тысяча занятий по AP и три работы волонтером. Твое резюме чертовски отвратительное ”.

-Я усердно работал ради всего этого. Я стискиваю зубы. - Плевался кровью, имей в виду.

-Смотри. Грим проводит рукой по волосам. “ Ты даже не посещаешь каждую тренировку. Ты не думаешь об игре. Я на самом деле хочу этого. Мои родители собираются силой втянуть мою задницу в жизнь, состоящую из оплачиваемых часов и бесконечных гребаных споров от имени богатых людей. Я пока не получал никаких предложений. Мне нужно эфирное время. Окажи мне эту услугу, Коул ”.

Я хочу. Черт возьми, больше всего на свете я хочу бросить это футбольное дерьмо и идти своей веселой дорогой.

Но папа. Это единственное, что доставляет ему радость в эти дни.

И есть еще кое-что - кайф, который я получаю от того, что я крутое дерьмо. Лучший в школе. По почтовому индексу, на самом деле.

Это единственное реальное место, где я получаю какое-либо подтверждение в эти дни, даже если это делает его еще более нарциссичным.

Грим видит ответ на моем лице. Он втягивает щеки, затем сплевывает на землю рядом со мной.

“Это моя мечта”, - хрипит он, и я никогда в жизни не видел его более серьезным.

Его ноздри раздуваются, и он выглядит так, словно задерживает дыхание. “Я не прошу тебя отдавать это, чувак. Просто позволь команде проголосовать еще раз”.

Хотел бы я повернуться спиной к мечтам моего отца. К ожиданиям Найта. Но они - все, что у меня есть, и это важно для них, поэтому я должен сделать это звание капитана важным для себя. Так или иначе.

-Чувак, прости, - стону я, садясь в свою машину.

Я возвращаюсь из школы и вижу конверт в нашем почтовом ящике.

Это довольно редко, поскольку мы оплачиваем счета онлайн, а весь мусор выбрасывает наша домработница.

Я вытаскиваю письмо из коробки и заношу его внутрь, переворачивая.

У меня пересохло в горле.

Это из Мичиганского университета.

Черт. Черт. Черт.

Вскрывая конверт, я уже могу разобрать слова, которые не хочу видеть.

Приемная комиссия, поздравления и выдающиеся достижения.

Желчь подступает к горлу, потому что я только что официально поступил в безумно хороший футбольный колледж, и если папа узнает, моя мечта об Академии ВВС столь же достижима, как ужин с Мэрилин Монро и Иисусом Христом.

Я смотрю на свой телефон. Папа скоро будет дома. Он не должен этого видеть. Он не должен узнать, что я вошла.

Качая головой, я топаю наверх, в свою комнату.

Там я подхожу к единственной вещи, к которой никто никогда не прикасается — ни уборщицы, ни наша домработница, ни портрет папы—мамы, который висит у меня на стене.

Я сдвигаю его немного влево и перевязываю письмо о принятии резинкой вместе с другими письмами о принятии, которые я проигнорировала. Пока их пять. Все из ведущих колледжей.

Включая герцога.

Я возвращаю мамину фотографию в исходное положение и делаю шаг назад, наблюдая, как она смотрит на меня, задаваясь вопросом, что бы она подумала о том, что я только что сделал, если бы была здесь.

Возможно, что я стал лжецом.

Обманщик.

Отговорка.

Таким же мошенником стал Бейли.

Прогибаться под давлением и при этом делать людей несчастными.

Может быть, Бейли больше не идеальна.

Но и я тоже .