Поврежденные товары

ЭПИЛОГ

Лев

Семь месяцев спустя

-Ты так рано собираешься домой, братан? Брайан, мой сосед по койке, поднимает брови, глядя на меня, как будто сейчас не половина девятого вечера, а я не был на ногах с пяти.

Хмуро смотрю на часы и перекидываю сумку через плечо. - Я должна успеть на рейс до Флориды.

У кадетов-первокурсников практически нет свободного времени, а мы с Бейли занимаемся междугородними поездками с тех пор, как наладили отношения, когда она вернулась из реабилитации, так что сказать, что я спешу, - это мягко сказано.

У нас с ней всего пара недель, и первую из них мне придется провести, притворяясь, что мне нравится ее соседка по комнате в колледже, Сиенна, которая чуть менее скучна, чем обычный тост с красивым слоем несоленого сливочного масла, намазанного сверху.

Вторую неделю мы проводим в Джексон-Хоул с нашими семьями. И — слава богу! — без рецептурных лекарств.

Брайан закатывает глаза. - Откуда у тебя время на девушку?

По правде говоря, я этого не делаю. Одна вещь, которую я усвоил в жизни, это то, что нужно освобождать место для вещей, которые важны для тебя. Сон - удел слабых.

-Она того стоит. Ладно. Увидимся здесь через две недели. Мы с Брайаном стукаемся кулаками, и я несусь, как стрела, к свободе. К гражданскому миру. Я беру такси до аэропорта, где меня ждет Грим, выглядящий отдохнувшим и самодовольным, как черт возьми. Он едет в Боулдер. Сильная футбольная команда, и он там блистает, несмотря на то, что ведет себя полным придурком, когда хочет.

“Вау, Лев. Я бы сказал, что ты дерьмово выглядишь, но я встречал парней посвежее тебя.

Я ему верю. Один курсант говорит, что Военно-воздушная академия - это образование за 150 000 долларов, которое засовывают тебе в задницу по пять центов за раз.

По-братски обнимая его за спину, я отпускаю его и со смехом отступаю. - Ты выглядишь счастливым.

“Я счастлив”, - серьезно признается он. - Спасибо, что вытащил голову из задницы в самый последний момент.

-Может, хватит метафор с дерьмом? Я ворчу.

Он прижимает коричневый бумажный пакет с бубликом внутри ко мне и протягивает кофе.

-Мы можем, но я еще не закончил надирать тебе яйца.

Мы оба начинаем пробираться к нашим воротам. Я натыкаюсь на него плечом. “Все еще тешишь себя ложью, что эта история с гонщиком Гран-при Майами случайна?”

Вот почему он прямо сейчас направляется во Флориду вместо того, чтобы проводить каникулы со своей семьей в Тодос-Сантосе. По крайней мере, я увижу любовь всей моей жизни.

Он познакомился с этим чуваком буквально пять секунд назад и уже пытается найти способ перевестись для него в Майами.

“Это случайно”, - утверждает он. “И в миллионный раз повторяю, это не Гран-при Майами. Это автодром Ки-Бискейн. Престижнее, чем Формула-1 ”.

-Все, что я слышал, это то, что у него на заднем дворе есть реактивная трасса. Я ухмыляюсь.

Перелет в Форт-Лодердейл тянется мучительно медленно. Все это время я переписываюсь с Дав.

Лев: Во что ты одет?

Бейли: Пара черных леггинсов Lululemon, твоя толстовка Moschino и пушистые носки. Сиенна выставляет кондиционер на 70! Так не экологично, и я всегда мерзну.

Лев: Хорошо. Я перефразирую: что ты носишь ради моих извращенных фантазий?

Бейли: Ничего, кроме пары туфель от Джимми Чу и съедобных стрингов.

Бейли: Со вкусом бекона, конечно.

Лев: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТАК ЧЕРТОВСКИ СИЛЬНО, ЧТО СОБИРАЮСЬ ЖЕНИТЬСЯ НА ТЕБЕ ДО ЧЕРТИКОВ.

Бейли: Я так сильно люблю тебя, что у меня будут от тебя дети. Их будет буквально пятьсот. К тому времени, как я закончу, мой желудок будет похож на тесто для печенья.

Лев: Я люблю тесто для печенья. Как вам всегда удается становиться еще более совершенным?

Бейли: Что на ТЕБЕ надето?

Лев: Держу ухо востро, офк. Ты лишаешь меня хладнокровия.

Бейли: Сколько времени до приземления?

Лев: Сорок минут, детка.

Бейли: К. Пойду посмотрю, смогу ли я к тому времени найти съедобные стринги со вкусом бекона.

Солнце уже почти взошло, когда мы приземляемся.

Бейли ждет меня в аэропорту, одетая в клетчатую плиссированную юбку, кроссовки и белый свитер поло крупной вязки. Ее желтые волосы перевязаны большим черным атласным бантом, и она похожа на ту девушку, на которую я раньше тайком поглядывал во время ужинов и школьных мероприятий и щипал себя за то, что мне позволяли свободно разговаривать с ней.

Она запрыгивает на меня, обхватывая ногами мою талию, мои пальцы погружаются в заднюю часть ее бедер, и я впиваюсь в ее рот голодным, влажным и небрежным поцелуем.

-Лучше бы под этой одеждой были съедобные стринги со вкусом бекона, Голубка, - рычу я ей в рот.

Она хихикает в мой смех. - Есть только один способ выяснить.

-Сними комнату, - стонет Грим у меня за спиной. “На самом деле, сделай из него целый бункер”.

Бейли все еще обнимает меня, целует в лицо, не обращая внимания на взгляды, которые на нас бросают, когда я поворачиваюсь к Грим спиной, показываю средний палец и ухожу туда, где она припарковала свою машину. - Увидимся через две недели, придурок.

-Нет, если я смогу помочь, - бормочет Грим.

Как только мы добираемся до квартиры Бейли, Сиенна принимает волевое решение не тратить впустую кислород и объявляет: “Я иду за мылом! Вернусь позже.

Ага, покупаю мыло. Как я уже сказал — преснейший из пресных.

Не то чтобы я жалуюсь. Это дает нам с Бейли возможность сорвать друг с друга одежду прямо здесь, в ее гостиной.

Мы занимаемся сексом два раза подряд, прежде чем она предлагает мне что-нибудь выпить, и еще три раза, прежде чем мы неохотно стираем первое, что появляется на экране нашего телефона.

Кубинец—слава Богу. Салат был бы отстойным. И, наконец, восемь раз спустя, когда наступает вечер и Сиенна возвращается с пакетом мыла с ароматом десерта и кучей неинтересных анекдотических историй о том, как прошел ее день, мы с Бейли обнимаемся в ее постели и разговариваем.

В будние дни мы только и делаем, что разговариваем. Но все равно чувствую себя по-другому, когда ее теплое тело прижато к моему.

-Как дела в школе, Голубка? Я глажу ее волосы цвета нарцисса, вдыхая ее тепло.

-Мне это нравится. ” Она проводит ногтями по моей груди, вызывая дрожь. - Твоя?

“Ненавижу это. Но они говорят, что с течением времени годы становятся все менее ужасными ”.

Мы с Бейли собираемся еще долго заниматься этим делом на расстоянии. По крайней мере, пока она не закончит школу. Это будет сложно, но оно того стоит. Наша вечность была с трудом заработана.

Неудача - это не вариант. Вот почему я должен сделать с ней то, что собираюсь.

-Привет, голубка?

-Хммм?

“Как бы ты отнесся к тому, чтобы съездить в Калифорнию, прежде чем мы отправимся в Джексон-Хоул?”

-Я бы почувствовала... Ее брови растерянно хмурятся. - Наверное, немного из-за смены часовых поясов. Почему?”

Я достаю два билета, которые купила для нас, из своей сумки под ее кроватью.

Ее глаза расширяются. “Лев, здесь написано, что наш рейс вылетает через четыре часа. Из Майами”.

Я невинно моргаю. - Ты быстро упаковываешь вещи.

Когда мы приземляемся в Калифорнии, я даже не потрудился сначала заехать домой.

Для этого будет время позже. Как я и просил, папа оставил мне "Теслу" на стоянке в аэропорту вместе с ключом.

Всю дорогу Бейли смотрит на меня со смесью подозрения и волнения.

“Это не та дорога, которая ведет к нашим домам”, - говорит она, когда я проезжаю оба поворота к закрытому поселку Эльдорадо.

-Очень проницательно. Я легонько похлопываю ее по бедру, немедленно получая полуулыбку. К черту военную жизнь. “Ты всегда был невероятно умен”.

-Ты увиливаешь. Она прищуривает глаза.

-Видишь? Проницательный и сообразительный”.

“Лев”.

-Это мое имя.

“Это также будет твой самый важный орган, выброшенный на пол машины, если ты не скажешь, куда меня везешь”.

Мы проезжаем мимо центра города. Еще несколько коттеджных поселков. Библиотека.

“Ты действительно думаешь, что сердце - самый важный орган в человеческом теле? Я имею в виду, это так, не поймите меня неправильно, но вы также не можете функционировать без своих легких или печени. И все же они не получают даже половины великолепия ...”

“Лев!” Бейли в отчаянии кричит от смеха. “Куда мы идем?”

-Это сюрприз.

-Я их ненавижу.

Правдивая история. Бейли процветает, когда все контролирует. Но на этот раз ей придется побаловать меня.

-Что ж, ты любишь меня, так что смирись с этим, лютик.

Через десять минут мы на нашем месте в лесу.

Эта часть требовала некоторой подготовки. Папе и Найту пришлось потянуть за кое-какие ниточки. Проделать кое-какую работу. Они почистили холст, подвесили световые гирлянды от дерева к дереву и принесли генератор, чтобы сделать это место похожим на что-то из сказки.

Сочетание сумерек и света действительно подчеркивает магию нашего секретного места. Или, может быть, я просто пичкаю себя какой-нибудь ерундой, чтобы убедить себя, что она скажет "да".

Я веду ее за руку и наблюдаю, как ее лицо загорается при виде нашего места.

-Лев! Она поворачивается, чтобы обнять меня. “Это чудесно”.

-Ты замечательный, ” хрипло отвечаю я. Угрюмо. Я немного нервничаю, ладно?

-Кто все это сделал? Она оглядывается.

-Папа и Найт. Они были у меня в долгу.

“Для чего?” - спрашивает она с улыбкой, осматривая наше прекрасное окружение. Кто она, ЦРУ?

-Не знаю, существую. Я оглядываюсь. “ хм, ты отдаляешься от меня. Вернись сюда”.

Я действительно добиваюсь успеха, не так ли?

Но я напряжен. И полон надежд. И, черт возьми, вся моя жизнь поставлена на карту.

Бейли оборачивается, выглядя встревоженной и немного удивленной. Она неторопливо подходит ко мне, с улыбкой кладет руку мне на плечо. “Я здесь”.

-Хорошо. Оставайся здесь. Никуда не уходи.

-Почему ты вспотел, малыш? Она усмехается.

Потому что мое сердце может быть уничтожено примерно через тридцать секунд.

Я беру ее лицо в ладони, словно это драгоценные бриллианты, и провожу кончиком носа по ее лицу. Я не собираюсь опускаться на одно колено. Она уже знает, что я бы пополз ради нее на коленях.

“Бейли. Ты моя единственная. Ты мой единственный. Ты для меня все. Жизнь без тебя была тем, что я попробовал на короткое время, и это было, безусловно, худшим в моей жизни. Если и есть что-то, чему научила меня моя мама перед смертью, так это то, что время слишком редко бывает вдали от того, кого любишь. Наши голубки улетели — и не случайно. Они нам больше не нужны. Есть кое-что еще, что напоминает нам, что мы в этом навсегда — мы сами. Так что сделай меня самым счастливым ублюдком на планете Земля и скажи ”да".

Вытаскиваю мамино обручальное кольцо из кармана, держу его между нами, пристально глядя в глаза Бейли. Папа сначала отказался отдавать что—либо из маминых вещей - особенно кольцо, которое он ей подарил, — но я напомнила ему, через какое дерьмо он заставил меня пройти, и добавила, что, по крайней мере, когда Бейли наденет его, он сможет постоянно держать его перед глазами и помнить о ней и той любви, которую они разделили. Я думаю, что именно последнее убедило его.

Но Бейли все еще не сказала "да".

Теперь она смотрит на меня с выражением, которого я никогда раньше не видел. Затем она делает то, чего я не ожидал.

Она бьет меня кулаком в грудь. - Лев!

Вот дерьмо. “Что?”

-Я думал, ты никогда не спросишь!

Я растерянно моргаю. “So...is это ”да"?

“Это, черт возьми, да!” Она вырывает кольцо у меня из пальцев и надевает его. Она даже не смотрит на него. Ее даже не волнует бриллиант. Боже, я люблю эту девушку. “Я люблю тебя!”

-Я тоже тебя люблю. Ну что, голубка?

-Что?

-Стой очень тихо и поцелуй меня.

Бейли

“О, мой Маркс, Бейли. Это кольцо непристойно! Такое огромное. Такой яркий. Мне это нравится. ” Дарья сжимает мою руку мертвой хваткой, пуская слюни на мое обручальное кольцо. Мы ужинаем после долгого дня катания на лыжах. В последний раз, когда я был в Джексон-Хоул, я был на пике своей зависимости.

Я все еще нахожу это место возбуждающим, но не настолько, насколько Лев, очевидно, подозревает, поскольку он продолжает бросать на меня взгляды золотистого ретривера, удостоверяясь, что со мной все в порядке.

Лев, сидящий рядом со мной, сжимает мою свободную руку — ту, которую женщины под этой крышей не держат в заложниках, — и небрежно целует меня в кончик плеча.

-Без шуток. Глаза Леноры расширяются, когда она изучает кольцо. “Я мог бы вылепить малыша в натуральную величину с помощью этой штуки”.

-Больше никаких детей, - бормочет Вон.

“Это требует денег”, - соглашается Луна.

-Оно кричит “Рози”, - поправляет Дин с другого конца стола, накалывая брюссельскую капусту и отправляя ее в рот.

Это та часть, где он упрекает всех нас и называет Рози своей женой — в настоящем времени, — но когда мы все уставляемся на него, все, что он делает, это пожимает плечами и возвращается к своей еде.

Сам того не осознавая, весь зал вздыхает с облегчением.

Дикси кладет руку на плечо Дина, улыбаясь мне. “ Ты прекрасно выглядишь, Бейли. Здоровая и счастливая. И кольцо тебе очень идет. Как мило, что у вас с Рози совершенно одинаковый размер.

-Спасибо, Дикси. Я улыбаюсь в ответ. “ Ты выглядишь сияющей. Я... ” Я ловлю себя на мысли, отчаянно пытаясь сказать правильные вещи. - Ты выглядишь как дома.

Уголки глаз Дикси эмоционально поблескивают. “ Извините. ” Она начинает вставать, чтобы взять салфетку, но Дин достает из кармана своего костюма носовой платок и протягивает его ей. Она вытирает глаза, смеясь. “Извини, я становлюсь такой эмоциональной в эти дни. И видеть Льва и Бейли такими счастливыми ...” Она замолкает.

-Да, ” растягивает слова дядя Вишес, уставившись на дно своего бокала, его рука перекинута через плечо тети Эмилии. “Я уверен, что именно поэтому ты так эмоциональна, а не потому, что ты на седьмом месяце беременности от дьявольского отродья”.

Дин бросает на него обжигающий взгляд. - Следи за своим языком.

“Физически не могу”, - лаконично замечает Вишес.

“Итак, ребята, вы когда-нибудь расскажете нам, как вы двое забеременели? Отбивная из индейки, или... - Найт указывает вилкой между Дином и Дикси.

Дикси ярко краснеет и встает. Ее большой живот прикрыт черным вечерним платьем, и она заботливо поглаживает его. Это определенно было ЭКО. Я знаю, потому что я разговаривал с ней по телефону, когда она жаловалась на вздутие живота и боль. “Это мой намек заявить об изжоге и отправиться на поиски живота. Спасибо за ужин, Милли.

Дин бросает на нее взгляд из-за плеча. - Сейчас буду, леди Ди.

Леди Ди - более подходящее прозвище, чем Дикс. Я уверен, что она это ценит. Я знаю, что Лев ценит.

Дин поворачивается и пристально смотрит на Найта. Его ноздри раздуваются. - Что с тобой не так?

Найт вздыхает и откидывается на спинку стула. “ О Боже. Список длинный. Устраивайся поудобнее, папа.

“Кто спрашивает о подобном?” Вмешивается мама, недовольная тем, к чему клонится этот разговор. “Это дело Дина и Дикси. Где твои манеры?” Чего она не добавляет, так это того, что всем известно, что безответная любовь Дикси стоила ей рассудка еще до того, как они договорились об их соглашении.

“У меня есть ответ относительно местонахождения, но тебе это не понравится”, - ворчит Вон.

“Но они даже не вместе”, - скулит Найт.

“Несмотря на это, папа купил ей дом”, - задумчиво добавляет Лев. “И не в качестве ссуды. Он сразу заплатил наличными, чтобы она могла жить через улицу от него, достаточно близко, чтобы он мог постоянно видеть ее и ребенка ”. Лев делает паузу.

Правда, которую Найт и Лев, похоже, не могут принять, заключается в том, что Дин и Дикси совершенно не зачинали своего будущего ребенка библейским способом. Дин к этому не готов. Вся эта история с уходом от Рози. Этого никогда не будет. Хотя он готов снова любить. И ему нужен кто-то, о ком можно позаботиться. Кто-то, кто получит всю любовь, которую Рози оставила после себя.

Еще один ребенок. Еще один член его семьи.

У Дина и Дикси уникальные отношения. Они находятся где-то между друзьями и обретенной семьей; их признательность друг другу превратилась в нечто родственное. Я верю, что они будут замечательными родителями своему ребенку, но дыра в виде Рози в сердце Дина никогда не заживет. И это прекрасно. Он выглядит довольным. Удовлетворенным. В предвкушении появления нового ребенка.

-Ты уже знаешь, что это? - Что это? - взвизгиваю я, пытаясь сменить тему. Мой жених бросает на меня взгляд, означающий "я вижу, что ты делаешь".

Дин улыбается, и впервые за пять лет он выглядит не просто довольным — он выглядит счастливым. “Это девочка”, - говорит он, и на его щеках появляется румянец. “И, - добавляет он, - ”мы собираемся назвать ее Рози“.