Прачка. История попаданки

Глава 26

Дорога к поместью была долгой — почти полдня через мягкие холмы и рощи, густо усыпанные молодыми зелеными листьями. Весна здесь пахла иначе: не пылью города и дымом, а свежестью, влажной травой и свободой. Но с каждой милей, приближающей нас к цели, в груди вместо радости росло тревожное напряжение.

Я сидела напротив Эшера, стараясь смотреть в окно, а не на него. Но чувствовала, как он наблюдает. Неотрывно, молча.

Он почти не говорил в пути, но все равно был слишком близко. И слишком… задержался в моей жизни.

— И чего ты молчишь? — вырвалось у меня.

Валморен усмехнулся.

— Думаю. Считай это моей сильной стороной.

— А мне казалось, твоя сильная сторона — командовать другими.

— А тебе, смотрю, нравится спорить.

Я отвернулась, злясь на него.

— Мне не нравится, когда все решают за меня. Даже если это король.

— Особенно если это король, — насмешливо добавил он.

Когда мы подъехали, солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая небо в алые тона. Поместье было небольшим, но уютным: цветущий луг, перелесок, чистый пруд за ним. А главный особняк усадьбы оказался двухэтажным домом с мансардой, каменными стенами, увитыми плющом, и ухоженным садом.

У ворот нас ждал управляющий — седовласый мужчина с острым взглядом и аристократической статью. Он глубоко поклонился нам.

— Добро пожаловать, миледи. Дом готов к вашему прибытию. Продукты, постель, дрова — все как вы просили.

— Я ничего не просила, — пробормотала я, глядя на него с подозрением.

Он чуть улыбнулся.

— Тогда, быть может, кто-то позаботился за вас.

Я резко бросила взгляд на Эшера, который делал вид, что наблюдает за голубями на крыше.

— Я ведь только прибыла. Уже кто-то был здесь? — уточнила я у управляющего, надеясь, что он сдаст Валморена.

Но управляющий оказался крепким орешком, и лишь молча скосил глаза на Эшера, вслух же ответил другое.

— Только слуги. Но... — он вдруг запнулся, будто вспомнил что-то. — Вчера вечером кто-то интересовался дорогой к дому. Какой-то молодой человек, но он не назвался. Сказал, что заблудился.

Я напряглась. Эшер — тоже.

— Заблудился, — повторил он задумчиво. — Что-то сомнительно — тут всего одна дорога и пара ответвлений.

— Думаешь, за мной следят? — спросила я, едва дыша.

Он посмотрел на меня серьезно:

— Я думаю, ты теперь слишком заметна, чтобы жить как раньше, — он вдруг усмехнулся. — Поэтому я задержусь. На несколько дней.

— Нет, — сказала я резко. — Спасибо, обойдусь. Сама справлюсь.

Эшер кивнул неохотно.

— Ладно. Но если что — я рядом. Мой дом буквально за холмом.

Я фыркнула.

— Не упустишь шанса напомнить?

Но он не поддержал моей шутки, посмотрев на меня донельзя серьезно.

— Нет. Просто хочу, чтобы ты помнила: я рядом. И не надо стараться казаться сильней, чем ты есть.

Управляющий отвел глаза, тихо хмыкнув, и я покраснела. Открыла рот, чтобы в очередной раз напомнить этому наглецу, что мне и без него хорошо. Но он уже сел в карету, не оставив мне шанса на последнее слово.

С каждым утром я все больше понимала: быть баронессой — это не прогулка в новом платье. Это — работа, только без униформы и с наблюдателями, что следят за каждым твоим движением.

Я по-прежнему просыпалась рано, словно все еще жила в бараке. Только теперь вместо скрипа деревянных коек у меня были мягкие простыни, резной потолок над головой и тонкий аромат розового масла, которое наливали в воду для умывания.

Слуги называли меня «миледи», «госпожа», иногда даже «ваша светлость», если особенно усердствовали. И каждый раз я едва не кривилась от неловкости.

— Зовите меня просто Линн, — говорила я в начале.

— Никак нет, миледи, — хором отвечали они, глядя с уважением и тайной улыбкой, будто я прошла какое-то особое испытание.

Но даже с этой церемониальностью мы быстро нашли общий язык.

Я помогала им — не как надсмотрщица, а как человек. Слушала. Разговаривала. Смеялась с ними на кухне. Брала на себя часть задач, если видела усталость. И они это ценили.

Не прошло и недели, как девчонки стали приносить мне ягоды из сада «просто так», повариха оставляла на подносе лишнюю булочку с яблоком, а старик-садовник кланялся, словно я спасла ему жизнь.

Я привыкала понемногу. Но все равно — каждый вечер, смотрясь в зеркало, я удивлялась тому, кем стала. И все еще не знала, как это принять.

А вот кто, похоже, не испытывал ни тени сомнений — это Эшер Валморен. Он появлялся в моем доме регулярно, словно по расписанию, которое знал только он.

— Миледи, к вам гость, — неизменно сообщала горничная с оттенком сдержанного восторга.

И я по выражению ее лица знала, кто именно.

Он являлся то с корзиной с фруктами, «чтобы вы не забывали про витамины», то с новыми книгами — «я слышал, вам нравятся истории о магах», то с саженцами редких трав — «для сада, конечно». И каждый раз — с этой своей усмешкой, будто он снова застал меня врасплох.

— Ты же знаешь, что я тебя не звала? — бурчала я, принимая очередной «подарок».

— Конечно, знаю, — спокойно отвечал Эшер. — Но мне почему-то кажется, что ты все равно рада. Хоть и притворяешься, что нет.

— Я не притворяюсь.

— Притворяешься, и это заметно. Особенно когда краснеешь. Вот прямо как сейчас.

— Ты просто невыносим!

— А ты такая милая, когда злишься.

И мне каждый раз хотелось его стукнуть. Только не слишком сильно. Потому что каждый его визит приносил с собой не только раздражение, но и улыбку. И это самое нервное волнение, которое я никак не могла объяснить — ни себе, ни ему.

Эшер всегда задерживался немного дольше, чем прилично. Пил чай, смотрел в окно, комментировал расцветающие розы в саду, слушал о моих попытках навести порядок в деревенских землях. А я тайком пыталась использовать на нем свой дар. Не для того, чтобы вызнать его тайны, просто хотелось узнать, что он чувствует ко мне.

Но по закону подлости на него дар не действовал — наверное, потому, что он был магом, ведь в академии со мной тоже почти никто не откровенничал.

— А может, ты и правда предназначена для этого, Линн, — сказал Эшер однажды, вальяжно усевшись в кресло, как у себя дома. — Ты умеешь быть рядом с людьми. Слушать. Понимать. При этом тебя любят и уважают.

— Спасибо, — вздохнула я. — Осталось только перестать бояться самой себя.

Он замолчал. А потом сказал неожиданно:

— Ты не боишься себя. Ты боишься того, что чувствуешь.

Я вздрогнула, потому что он хоть и имел в виду другое, но этими словами попал точно в цель. А когда он ушел, и я наблюдала в окно за его каретой, до меня вдруг дошло.

Он здесь не по приказу короля, не ради долга. А просто потому что хочет. И это пугало куда больше, чем все титулы и дар, о котором до сих пор никто не знал.