Глава девятая. В гости к трупам, или В морг на пять минут

Из кресла, в котором провела всю ночь, подскочила из‑за тихого, неуверенного стука. Кто‑то настойчиво пытался достучаться до Шаардана и боялся последствий.

И я вполне понимала стучавшего. Вчера досталось всем, только если для слуг все закончилось внеплановым выходным, то для меня каторжными работами.

Весь день как заведенная я носилась по дому, протаптывая в коврах тропинку от хозяйской спальни до кухни и обратно. Сначала варила отвары, которыми поила пациентов, потом варила суп, которым их же и кормила. И снова отвары. К вечеру ноги гудели, перед глазами плавали узоры осточертевших за день ковров, а руки навязчиво пахли шалфеем.

Измотавшись за день, я умудрилась уснуть прямо в кресле, в комнате лорда. И была разбужена вместо самого Шаардана. На счастье невозмутимого управляющего, застывшего на пороге.

У него не дернулся ни единый мускул, когда вместо законного хозяина спальни, дверь открыла встрепанная, не выспавшаяся и очень раздраженная я.

— Лорд Шаардан…

— Будить не дам, — прервала недослушав, намеренная стоять на своем до последнего.

— Прибыл посыльный от командора, передал записку, — сухо ответил управляющий, заглядывая в комнату поверх моей головы, — что‑то срочное.

— А я несознательная и мне все равно, что у них там. У меня здесь пациент и ему нужен покой.

— Передай мне записку, несознательная, — устало попросили с кровати, загубив на корню все мои светлые стремления оберегать его от нагрузок.

Записку передавала молча, но с самым недовольным выражением лица, на какое только была способна. Особого эффекта это не возымело. Шаардан принял листок и развернул его, косясь в мою сторону. Бледные, бескровные губы подрагивали, стремясь растянуться в улыбке. Вот только хорошее настроение у лорда пропало очень быстро.

Прочитав записку, он скрипнул зубами, комкая в пальцах бумагу.

— Дышите глубже, — посоветовала я, аккуратно отбирая пострадавший листок, на котором четким, резким почерком было написано всего несколько предложений:

«Обнаружен новый алтарь. Две жертвы. Уже в морге»

Текст пришлось перечитать три раза, прежде чем смысл до меня дошёл.

— Вы никуда не едете! — девушек было жалко, но они были уже мертвыми и я их не знала, а лорд был жив и рядом. И о нем приходилось беспокоиться мне. Потому что, как оказалось, сам о себе беспокоиться он был не в состоянии.

— Что?

— Я вас дважды шила за последние сутки. Вы потеряли много крови, к тому же эта сырая магия ещё, — с каждым моим словом его взгляд все больше разгорался непрошибаемым упрямством, и я решительно сменила тактику, прекрасно понимая, что силой удержать его в постели все равно не смогу, — хорошо. Хотите ехать, значит поедем. Но я с вами.

— Иза…

— Именно так. Иза едет с вами или вы не едете вообще. Оно мне надо, о вас переживать? А так хотя бы под присмотром будете.

— А не много ли ты себе позволяешь?

— Это я ещё мало себе позволяю, — зло отозвалась, нервно теребя в руках записку, — если бы я много себе позволяла, то сейчас бы рассказала, что думаю насчёт вашего стремления поскорее убиться. Почему оно мне не нравится, и почему вы дурак.

— И почему же я дурак? — полюбопытствовал он, попутно пытаясь выбраться из постели.

Подняться смог только с моей помощью, на что я тут же указала:

— Да хотя бы поэтому.

— Ты никуда не едешь, — аргумент мой его не убедил.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, аккуратно толкая все так же держащегося за меня упрямца обратно в кровать, — тогда ложитесь.

— Иза, не зли меня, пожалуйста.

— Вы меня тоже, — боднув его лбом в грудь я, раздраженно прошипела:

— Пожалуйс — ссс — ста, — и застыла, круглыми глазами разглядывая смятую ткань рубашки и неровно застегнутые пуговицы. Кто именно вчера их застегивал я не помнила, но либо я, либо сам Шаардан умудрились пропустить одну из петель.

Но беспокоило меня не это. Я в прямом смысле бодалась со своим похитителем и не испытывала по этому поводу никакого дискомфорта. Мне вообще было нормально. Вот совсем. И злилась я на него очень естественно. Даже привычно.

— Иза, по твоему, сколько мне лет? — недовольный голос Шаардана выдернул меня из нерадостных мыслей.

— Ну… — наученная горьким опытом общения с сестрами, я всегда опасалась подобных вопросов. Замялась и теперь. Лорд понял мое молчание по — своему.

— Я взрослый человек!

— Да как скажете, — поспешно согласилась с ним, — но вам бы, как взрослому человеку, отдыхать, восстанавливая силы. И уж точно не в морг ехать, — и привела последний, как мне казалось, вполне весомый аргумент, — там же холодно.

На меня посмотрели с непониманием:

— Это морг, Иза, там и должно быть холодно.

— И я должна убедиться, что вы не заболеете в той вечной мерзлоте.

— Какая прелесть. Раннее утро, а вы уже так мило общаетесь, — послышался насмешливый голос от двери, — я не помешал?

— Как раз вовремя, — пошатнувшись, Шаардан медленно обошел меня, неуверенной походкой направляясь в ванную, — пришла записка от командора. Нам нужно в морг.

— Вот только морга для полного счастья мне сегодня и не хватало, — скривился Морэм, — может объяснишь, что мы там забыли?

Лорд не ответил, возможно, не услышал вопрос, или просто его проигнорировал. Но дверь закрылась и в комнате наступила тишина. Разгладив бумагу, я вручила ее стихийнику и бросилась в свою комнату собираться. Последнее слово осталось за мной и совсем не важно, что высказаться лорду помешал Морэм. Это же такая мелочь.

Уже в коридоре, я поделилась, с не успевшим еще даже заглянуть в записку стихийником, радостной новостью:

— Я еду с вами.

— Что? Как едешь? Иза?!

Не отвечая, влетела в спальню, захлопнув за собой дверь.

Из коридора послышался тяжелый вздох и грустное:

— Почему сегодня все меня игнорируют? — а через пару мгновений раздалось пораженное:

— Бездна меня поглоти.

Морэм удосужился прочитать записку. Оставалось только надеяться, что Анора не услышала его опрометчивой просьбы.

Собиралась быстро, мечась по комнате и очень надеясь, что успею все до того как Шаардан покинет свою спальню. В штаны запрыгивала попутно застегивая мелкие пуговицы на рубашке и заплетая волосы. В итоге едва не упала, запутавшись в ногах, и чудом не выдрала клок волос, но собралась раньше своего пациента. И бодро, перескакивая через ступени, скатилась на первый этаж.

На кухню ворвалась запыхавшимся ураганом, напугав помощницу Мирты и чуть не сбив с ног саму повариху.

— Иза! — чудом избежав столкновения и не расплескав воду из низкой кастрюльки, Мирта с осуждением смотрела как я, обжегшись о горячий бок стоявшей рядом кастрюли, схватила чайничек, в котором настаивала обезболивающий отвар для лорда, — ты что делаешь, сумасшедшая?!

— Потом, потом. Все потом, — крутанувшись на пятках, обвела взглядом кухню и остановилась на поварихе, — мне нужна фляга.

— Что?

— Фляга. Фляга! Мирта, миленькая, пожалуйста. Я сейчас кругом опоздаю и они без меня уедут.

— Кто уедет? Куда? — не двигаясь с места, она ждала подробного ответа, а у меня совершенно не было на это времени.

— Лорд Шаардан. Ему записка пришла от капитана. Он и подорвался. А куда раненому? Это ж идиотизм чистой воды. Да еще в морг. Там же холодно. А если заболеет? Мне что одной раны мало, чтобы я ему еще и простуду лечила. Дай мне флягу, а? Отвар нужно перелить, пока время есть. Нельзя без отвара ехать. Тогда всем плохо будет. У него же и так характер скверный, а если без отвара, то вообще жуть жуткая будет, — я говорила быстро, захлебываясь словами и изучая кухню, вдруг где‑то пристроился нужный мне предмет. Не пристроился.

— Ты можешь нормально объяснить, что происходит?

— Да больно ему будет, через полчаса уже как. А когда ему станет больно, всем вокруг станет плохо. Я знаю. Мне вчера весь день плохо было. Потому что отвар только к вечеру настоялся, — постаралась объяснить ей понятнее. Непонимание в глазах Мирты приводило в отчаяние, — Флягу!

— Элая, принеси, что она просит, — велела повариха своей помощнице, опуская кастрюльку на огонь и возвращаясь ко мне, — а ты объясняй, что случилось. Заодно расскажи, что вчера произошло.

— Времени нет.

— А ты быстренько.

— Хорошо, — почесав щеку, я невольно обернулась на дверь. На первом этаже было еще тихо, — лорда ночью ранили серьезно. К целителю он не пошел. Почему не спрашивай, все равно не скажу. Я его лечила, а утром решила к наставнице сходить за травами. У меня не было подходящих сборов. Думала, успею пока он спит. Не успела. Всем вчера потому и досталось. Мне, кстати, тоже, если тебя это утешит.

Вернулась Элая. Фляга была красивой, с россыпью сверкающих камней среди искусно вытесненного рисунка и даже пустая оказалась довольно увесистой. Наполнив ее до краев, поспешно покинула кухню, оставив опешившую, так и не утолившую любопытства повариху, чтобы, вернувшись на второй этаж, ввалиться в комнату Шаардана без стука. Очень опрометчивый, но удачный поступок с моей стороны.

Только открыв дверь, я с запозданием осознала, что нужно было постучать.

Шаардан стоял ко мне спиной, придирчиво изучая рубашку, которую планировал надеть. И я сумела во всех деталях рассмотреть шрам. Начинался он у правой лопатки спускаясь к левому боку, чтобы оттуда длинным росчерком протянуться до основания шеи. Шрам был белым, грубый и неровным, расходясь кое — где тонкоконечными звездочками.

— Ого…

— Что? — лорд обернулся.

— Думаю, мне все же стоило обидеться, — задумчиво ответила, вспоминая, как он сравнивал мою штопку и лечение вот этого вот ужаса.

Переспрашивать он не стал, только бровь приподнял. Выразительно так. Требуя внятного ответа. Взвесив в руке флягу, я дала задний ход, предупредив:

— Я внизу подожду, — и оставила Шаардана в комнате одного. Без ответов. Такой бунтаркой себя почувствовала, честное слово. Даже когда отказывала ему, так собой не гордилась. Впрочем, тогда я боялась. Не до гордости было.

* * *

Карету особенно сильно тряхнуло и Шаардан, сидевший рядом со мной, зашипел, сквозь сжатые зубы, привлекая к себе внимание высматривавшего что‑то в окне стихийника.

Скосив глаза в нашу сторону, он несколько мгновений просто рассматривал представшую его взору картину, и широко улыбаясь заметил:

— Вы так хорошо смотритесь вместе. Один бледный и едва живой от потери крови, вторая от недосыпа. Просто идеальная пара. Вас только на кладбище по ночам отправлять, зелёных некромантов пугать.

— Зеленые у вас тут не водятся, — заметила я хмуро, воюя с крышкой фляги. Упрямая, она не хотела откручиваться.

— Это несущественные мелочи, — тут же возразил Морэм, но я его проигнорировала, поглощенная своим увлекательным занятием.

— Что ты возишься? — не выдержал Шаардан, отвлекаясь от своих неприятных ощущений, — дай сюда.

Крышку он открутил легко, даже не напрягаясь, заставив меня позавидовать его силище, и тут же протянул флягу мне.

— Нет — нет. Это вы пить должны.

— Зачем? — принюхавшись к содержимому, он выжидающе посмотрел на меня.

— Обезболивающее, — ответила коротко, — пейте.

Шаардан нахмурился, но карету еще раз хорошенько тряхнуло, лорд зашипел, хватаясь за бок и расплескав отвар.

— Лучше пей, — посоветовал Морэм, — я не смогу весь день слушать твое шипение.

Шаардан скривился, но флягу к губам поднес и даже глоток сделал. Всего один. Несознательный мне пациент достался, успевший уже забыть благодаря чему он ночью спокойно спал, не мучаясь от боли. И как же ему повезло, что у него была я, которая уперлась пальцами в донышко фляги, не позволяя ее убрать.

— М?!

— Пейте, — прозвучало угрожающе и я попыталась сгладить ситуацию, — я же о вас забочусь.

— Знаешь, Иза, меня немного пугает твоя агрессивная доброта, — очень задумчиво заметил Морэм, наблюдая за тем, как его несчастный друг давится горьким отваром под моим неусыпным контролем.

Шаардан что‑то согласно фыркнул, не в силах выразить свое возмущение иным способом. А я не отвлекалась на мелочи, зорко следя за лордом, успокоилась только когда фляга опустела на треть. Руку убрала тут же:

— Ну, вот и хорошо. А вы не хотели пить. Сейчас как полегчает и вы мне еще спасибо скажете.

Отерев подбородок и стряхнув несколько капель с камзола, он демонстративно отсел от меня подальше и уверенно пообещал:

— Уж поверь, этого не случится.

Дальше мы ехали в молчании. Лорд на меня дулся, я на него злилась, за неблагодарность и вообще, а Морэм просто наслаждался поездкой, развлекаясь за наш счет.

* * *

Здание, в котором размещалось управление городской стражи, представляло собой большое трехэтажное сооружение, где самым часто посещаемым местом были обширные подвалы, в которых располагались камеры и, непосредственно, сам морг. Замечательное соседство преступников и покойников.

У лестницы вниз, в подвалы, меня и настиг радостный окрик.

— Эй, несговорчивая!

Можно было бы сделать вид, что это не мне. И широко улыбающийся Анхел окликнул кого‑то другого. Можно было бы, если бы он не смотрел прямо на меня, прокладывая курс в нашу сторону, в людном коридоре.

Единственное на что меня хватило — не показать, как же хочется провалиться сквозь землю от этих удивленных взглядов. Не посмотрел на меня, наверное, только глухой. А таких здесь не оказалось. И ведь умудрились как‑то догадаться, кого имел в виду неумный крикун.

И лорд, судя по взгляду, внезапным приступом глухоты озадачен не был, зато оказался таким же сообразительным как все вокруг.

— Несговорчивая? — глухо переспросил Шаардан, пытаясь давить на меня тяжёлым взглядом, попутно отслеживая продвижение стражника.

И ведь не боялся же косоглазие заработать.

— Меня тоже очень интересует при чем здесь я, — проворчала в ответ, окончательно придя к выводу, что серьезному разговору с Эларой быть.

— Лорд Шаардан, очень рад видеть вас в добром здравии, — переводя взгляд с меня на лорда и обратно, Анхел излучал исключительно положительные эмоции, — позвольте украсть вашу спутницу ненадолго. Обещаю, вернуть в целости и…

— Нет, — не дав договорить, отказал Шаардан, для наглядности даже руку мне на плечо положил.

И если сначала мне никуда не хотелось идти с плохо знакомым, но очень подозрительным стражником, чьим бы женихом он там ни был, то после этого категоричного заявления, желание кардинально изменилось.

— Да брось, Вэлард, пусти девушку. Её к телам все равно не допустят. Что же ей нас под дверью ждать? — рассудительность Морэма просто поражал. И, судя по всему, не меня одну.

Анхел смотрел на него удивленно и настороженно, ожидая какой‑то гадости. И оказался неправ.

Широко улыбаясь, стихийник снял руку своего друга с моего плеча и легко подтолкнул в спину, задавая направление.

— Я за ней пригляжу, — стражник не растерялся и, схватив меня за руку, потащил за собой.

Раздраженное:

— Что ты делаешь?!

Было последним, что я услышала, когда мы покидали лордов. Ответ Морэма до меня уже не долетел.

— Что все это значит? — подергав рукой и убедившись, что вырваться не получится, я решила прояснить ситуацию.

— Ну, я очень надеюсь, что ты поможешь.

— И чем же я тебе могу помочь?

— Не совсем мне, моему другу, — пространно ответил он, притормозив перед неприглядной дверью и ловко затягивая меня в кабинет. Маленький, заваленный бумагами и свитками, под которыми было скрыто все пространство. В воздухе мягко кружилась пыль и очень знакомо пахло библиотекой. А у окна, на единственном чистом пятачке, на шатком табурете сидел ещё один стражник.

Рыжий. Абсолютно рыжий. Того удивительного медного цвета, которому можно только позавидовать. Густые волосы заплетенные в длинную толстую косу рождали во мне комплекс неполноценности. Я‑то считала, что мне с волосами повезло и коса у меня вполне приличная. Моя приличная коса по сравнению с его могла гордо именоваться мышиным хвостиком.

— И зачем ты меня сюда притащил?

Обладатель волос моей мечты, не менее пристально рассмотрел меня и перевел взгляд на своего товарища, присоединяясь к моему вопросу.

— Исцели его, — скорее потребовал, нежели попросил Анхел.

Бросив ещё один взгляд на рыжего, я заметила:

— Он на раненого не похож.

— Берн, покажи ей.

Рыжий Берн послушно закатал рукав форменной тёмной рубашки, открывая перебинтованную руку. Бинт уже успел пропитаться кровью, обозначая рану.

— А почему к целителю не… — решила я полюбопытствовать, а потом вспомнила по какой причине Шаардан ходил у меня в пациентах, и как я познакомилась с наглым женихом разговорчивой Элары. И деловито поинтересовалась, — этот тоже целителей боится?

Анхел кивнул, ненавязчивой подталкивая меня к моему очередному пациенту:

— Нас отрядили за телами приглядывать. Удалось из морга выбраться совсем ненадолго, пока командор там находится. А Берн ранен. Пускай и не очень серьезно, но рана плохая и все время кровит. Когда я тебя здесь почуял обрадовался жутко. Ты же меня исцелила, значит и ему помочь сможешь.

— Смогу, конечно, — не стала спорить я, дотрагиваясь до руки рыжего, — можно?

Он кивнул, молча протягивая мне пострадавшую конечность.

— А что значит почувствовал? — полюбопытствовала я, осматривая руку. Рана уходила выше локтя и терялась под рукавом, — рубашку снимите, пожалуйста, я рану посмотрю.

Берн подчинился. Так же молча, он аккуратно, стараясь не сильно тревожить руку, стянул рубашку, а я взялась за бинт, доходящий до середины предплечья, разматывая.

— А ты разве не знаешь? — удивился Анхел, — Элара тебе не рассказывала?

— Видимо, я не вхожу в круг тех людей, которым она все рассказывает, — и это было даже обидно. Анхел знал о моих злоключениях, скорее всего, все, что знала сама Элара. А я ничего кроме имени, о её женихе и не знала.

— Я оборотень, — просто признался таинственный жених и, заметив мой ошалелый взгляд, поспешно пояснил, — полукровка. В волка не превращаясь, на луну не вою…

— Столбы не метишь, — закончила я за него, возвращаясь к осмотру раны.

Анхел закашлялся и неодобрительно посмотрел на меня, но возмущаться не стал, безнадежно махнув на меняя рукой.

— Ты поэтому сам не смог регенерировать? Потому что полукровка?

— Мне в наследство от мамы только острый нюх достался, да сила, — без сожаления ответил он, — Я вчера твой запах успел запомнить, пока ты меня исцеляла. Думал, вдруг пригодится.

Берн согласно кивнул, подтверждая, что очень даже пригодилось.

— Слушай, а почему он все время молчит? — глядя на рыжего спросила я. Вопрос был совершенно невежливым, но мне жутко хотелось спать и, кажется, начиналась мигрень. Не до вежливости мне было.

Берн тяжко вздохнул и посмотрел на своего товарища.

— А это он на день онемел, — улыбаясь, ответил Анхел, — я же говорил, что нас к трупам сегодня приставили. А у него рана. Берн и в обычное время не сильно тихий, а сегодня ругался так, что даже стёкла дрожали. Недовольство выражал. Вот командор и не выдержал. Сглазил. У нашего командора в роду ведьмы были, он так глазит, ни один амулет не спасёт.

Рыжий грустно вздохнул, потерев здоровой рукой горло. Не привыкший молчать, он мучился и не мог даже пожаловаться.

Зато исцеляла я в полной тишине.

Оба стражника с нескрываемым интересом следили за тем, как медленно сходятся края раны и на её месте остается тонкий белесый след, который пропадает всего через пару дней.

Закончив со своей, довольно простой работой, стряхнув руки, я пригладила жилет, поправила выглядывающую из‑под него рубашку, удобно устроилась на подоконнике, наблюдая как Берн крутит свою уже здоровую руку, и только после этого потребовала:

— А теперь рассказывай.

— Что?

— Что за тела? Где нашли? Почему два?

— Эта информация не…

— Я никому её не расскажу, так что давай. Мне можно.

— Иза…

— Рада, что ты знаешь как меня зовут, — вновь перебила его я, — а то быть «несговорчивой» мне не очень понравилось. Рассказывай, я все равно не отстану.

— И как тебя лорд Шаардан терпит?

— Подозреваю, что с трудом. Хотя, я, скорее всего, ошибаюсь. Итак?

— Ты посторонний человек, не привлеченный к расследованию…

— Зато лечила уже четверых привлеченных и, между прочим, в некоторые подробности посвящена. Так что рассказывай. Никто не узнает. А я любопытство утолю и тебе полегчает. Я же вижу, как тебе выговориться хочется, — очень удачно соврала я. Потому что видеть я ничего не видела, но Анхелу, кажется и правда хотелось с кем‑нибудь поделиться.

Тяжело вздохнув, он глянул на Берна, но тот помогать не спешил, только плечами пожал равнодушно. И Анхел сдался:

— Девушек нашли ближе к утру в лесу, недалеко от излучины реки. Ничего нового. Тот же алтарь, те же травы и символы на жертвах.

— Только на этот раз их было две?

Ответом мне был дружный кивок помрачневших стражников. Берн попытался что‑то сказать, но сглаз талантливого командора ему очень мешал, зато не мешал Анхелу, который и перевёл потуги товарища:

— Берн считает, что это из‑за срыва первого жертвоприношения. Возмещение.

— Логично, — согласилась я, теребя рассохшееся дерево подоконника, пальцем. Отставшие чешуйки темно — коричневой краски охотно осыпались на пол, — а те сектанты, которых вы умудрились убить?

— Опознаны, — напряженно отозвался он, — но это ничего нам не дало. В их домах нет ничего, что могло бы помочь. Знакомые и друзья ничего необычного за ними не замечали. У одного даже семья была, которая так же не может припомнить ничего странного в поведении умершего. Верить ли их словам мы не знаем. Кто‑то из них может так же являться членом этого безумного культа, но кто именно, — запнувшись, он безнадежно выдохнул, — мы не знаем.

— Плохи дела, — настроение быстро портилось. Мои наивные надежды на быстрое раскрытие этого странного дела рассыпались прахом, но последняя соломинка все ещё была, — а жертва неудавшегося ритуала?

Берн нахмурился и отвернулся. Если бы мог, то скорее всего даже выругался бы. Анхел помрачнел еще больше, и коротко ответил:

— Умерла не приходя в сознание. Ночью. Остановка сердца. Не исключено, что к ней мог наведаться целитель и сделал что‑то… — не договорив, махнул рукой.

— Вот же, — хотелось ругаться и почему‑то плакать.

— И не говори, — невесело усмехнулся он, — все впустую. Вместо одной девушки погибли сразу три, а мы ни на шаг не приблизились к разгадке.

Рыжий хлопнул приунывшего товарища по плечу, пытаясь подбодрить, и надел таки рубашку, но застегивать не стал, поражая воображение своими мышцами. Я поражаться не хотела. У меня был свой собственный сиятельный пациент, на которого не только посмотреть, я его и потрогать умудрилась. Берн в этом плане проигрывал по всем показателям.

— А подозреваемые? Должны же быть подозреваемые. Ну, хоть кто‑нибудь?

— Конечно есть, — фыркнул Анхел, добив меня совсем не утешительным, — целый город.

— Масштабненько, — пораженно выдохнула я. Недолго помолчав, решилась задать еще один вопрос. Потому что очень уж интересно было, а меня подозревают, или я все же похожа на благонадежную целительницу. Жаль спросить не успела.

Дверь открылась резко, сильно ударившись о стену и потревожив лежащие рядом бумаги. На пороге стоял тот самый, мною потроганный и очень недовольно осматривал нашу приунывшую троицу. И дышал он тяжело, сипло. Кто‑то мог посчитать, что лорд так злиться, но я‑то знала, что это из‑за раны. А еще я знала, что заслуживает он серьезную, часовую лекцию на тему правильного поведения раненых. Чтобы проникся и прекратил уже это безобразие.

Берн удостоился особого внимания моего безголового пациента с мазохистскими замашками. Шаардана рыжему, кажется, удалось поразить, только стражника это почему‑то совсем не обрадовало.

— Что вы здесь делаете?

— Грустим, — ответила я, как самая смелая, или просто привычная. На меня лорд так очень часто смотрел, я как‑то утомилась каждый раз бояться. Да и чего бояться, когда меня совсем другое беспокоило. Например, как он нас так легко нашел?

— А этот полуголый потому что так грустится лучше? — полюбопытствовал заглянувший следом за лордом Морэм.

— Нет. Я его лечила.

— Ммм, Иза, позволь узнать, а есть ли кто‑нибудь, кого ты не лечила? — насмешливо спросил он, с интересом рассматривая моего нового пациента.

— В этой комнате нет, — после недолгой заминки ответила я, поражаясь своей работоспособностью. Всего два дня назад у меня не было ни одного пациента. Сегодня их было сразу четыре. Причем трое из них уже совсем здоровенькие.

— Мы уходим, — прервал наш очень познавательный разговор Шаардан, не отрывая взгляда от рыжего. На мгновение мне даже показалось, что лорд к нему и обращался.

Берну такое внимание совсем не льстило, он ерзал на табурете, который отзывался натужным скрипом на каждое его движение, и вздыхал.

— Иза, ты долго там сидеть будешь? Пожалей парня, иди сюда, — самый жалостливый из нас оказался Морэм.

К застывшему в дверях Шаардану шла в напряженном молчании. За лечение меня опять не поблагодарили, оставалось утешаться лишь тем, что Берн, в отличие от всех остальных моих неблагодарных пациентов, просто не мог говорить. В противном случае он бы обязательно, непременно, совершенно точно меня поблагодарил. Определенно.

Из морга даже не выходила, выбегала. Почему‑то казалось, что Шаардан намерен оторвать мне руку, в которую вцепился мертвой хваткой еще на пороге того злосчастного кабинета. В карету меня почти закинули, забрались следом и закрыли дверцу.

— А Морэм?

— Он прогуляется, — прохрипел Шаардан, прижимая руку к боку. Кучер, словно услышав лорда, пустил лошадей ровной машистой рысью.

— Если швы опять разойдутся, шить себя сами будете, — предупредила его, стараясь разглядеть рубашку и убедиться, что крови на ней нет.

Угрозу мою он проигнорировал, предпочтя сразу же перейти в наступление:

— Кто это был?

— Кто?

Убрав руку, Шаардан тут же прикрыл бок камзолом, так и не дав мне ничего разглядеть.

— Полуголый стражник, — прошипел он в ответ, уже совершенно самостоятельно и добровольно откручивая крышку у фляги. А ведь сначала пить не хотел.

— Мой новый пациент. И он был не полуголый, — видеть сквозь одежду я не могла, но очень хотела узнать, как там рана и совершенно бесстрашно потянулась к камзолу, стремясь во что бы то ни стало убедиться в целостности швов, — бок покажите.

Цели своей не достигла, перехватив руку, Шаардан резко дернул, подтягивая ближе. Я взвизгнула, не от страха, скорее от осознания того, что такими темпами меня ждет еще одно близкое знакомство с иголкой и ниткой.

Прижав меня к своему здоровому боку, этот очень раненый, но не очень умный, прошипел, горячо дыша в макушку:

— Чтобы я его рядом с тобой больше не видел.

— Да запросто. После того, что вы сегодня устроили, он меня будет за несколько кварталов обходить, — проворчала, чувствуя по этому поводу неясную досаду.

— Очень на это надеюсь, — отозвался Шаардан, выдвигая еще одно требование, — и еще, Иза, Анхела это тоже касается.

— Чего?! Вам отвар на мозг давит что ли? — вскинулась, чувствуя как мои мозги, на которые точно ничего не давит, медленно начинают ехать. Мало того, что запретил общаться с Берном, к которому у меня образовалась масса вопросов по поводу его самой замечательной части. Я должна была узнать, чем он моет волосы, промывает ли какими‑то настойками, быть может, использует масла или крема. И как все это разузнать, если мне к нему и на шаг не подобраться? Правильно, единственная возможность — разузнать все через Анхела, который этому рыжему товарищ…и с которым мне тоже запрещают общаться. Недооборотень‑то ему чем не угодил? На все пуговки ведь застегнутый был, и даже в кителе.

— Что ты сказала? — лорд весь закаменел, и я, фактически зажатая у него под мышкой, сумела во всех подробностях это прочувствовать.

— Я требую свободу. В конце концов, он же жених Элары, мало ли по какому вопросу мне нужно будет с ним поговорить, — твердо заявила, подвисшему от такой наглости сиятельству. И мне было совсем не страшно. Вот как лорда я его побаивалась, а как пациента совсем нет. И как же замечательно, что сейчас он был моим пациентом, и фляга с остатками отвара мне об этом очень удачно напоминала.

— Хорошо, если тебе это так нужно, можешь общаться с ним, но только в моем присутствии, — припечатали меня ультимативным заявлением.

— А знаете что?

— Запру, — спокойно предупредил он, и я сдулась. Потому что действительно предупредил. Даже не так, буквально перед фактом поставил.

— В вашем, так в вашем, — нехотя согласилась я, недовольно поведав, — но я очень против.

— Я приму это к сведению.

Загрузка...