Практическая работа для похищенной

Глава седьмая. Пара слов о молниях

В доме опять было тихо. Вот как рассказал Витарр о том подозрительном дяде, так после этого лорды только под вечер и возвращались. Беспокойные сыщики носились по городу, разыскивая мифического мужика. Донесения о подходящих под описание индивидах приходили с завидной регулярностью. Удивительное дело, но в этом славном городке оказалось очень много мужчин подозрительной наружности. Меня все вполне устраивало. После ночных посиделок на лестнице я предпочитала лишний раз не попадаться на глаза своему похитителю. Но скучно было жутко.

На кухню я уже просто боялась заходить. Мирта либо пыталась меня откормить, чтобы лорду не хотелось рыдать, со мной обнявшись, либо смущала настойчивыми советами прекратить ломаться и получить уже свое маленькое, женское счастье. И ее совсем не волновало, что назвать Шаардана маленьким было сложно. Он был огромным и порой очень пугающим, и на мое персональное счастье ну совсем не походил. Вообще, в статусе любовницы, пускай и такого влиятельного человека, хорошего было мало, но, казалось, никто кроме меня этого не понимал.

Вот и сидела я в комнате, периодически предпринимая короткие вылазки в библиотеку, которая находилась на первом этаже. Большая и уютная, она пахла книгами, но я в ней не задерживалась, предпочитая утаскивать интересующую меня литературу в комнату. Там уже собралась небольшая гора, которую я все никак не могла вернуть на законное место, но меня это не смущало, и я все тянула и тянула книги на второй этаж.

За этим занятием Витарр меня и застал.

Входная дверь открылась, когда я преодолела почти половину лестницы. На легкий стук входной двери не обратила внимания, у меня было другое занятие: удерживать в руках восемь полноценных книг и три тонких книжницы в мягкой обложке по ритуалистике, случайно откопанных между большими, внушительными энциклопедиями. Вежливое покашливание проигнорировала, даже на недоуменное «Иза?» не отозвалась. Я шла.

Витарра это не смутило, он нагнал меня, выхватил книги из рук и поспешил вперед, на ходу перебирая мое вечернее чтиво:

— Темномагические заклинания, хммм, история появления. Классификация темномагического дара. История магии раздел второй. Темные?! — обернувшись, он как‑то странно глянул на меня и ошалело выдохнул, — зачем тебе это? Ты же целительница, Иза. Ты же светлая!

— Я‑то светлая, а вот с вами не все ясно? — из головы не шел тот фортель Шаардана с исчезновением, и я решила изучить вопрос. Упорные поиски хоть каких‑нибудь упоминаний о мгновенных перемещениях в пространстве и темном дымке после оных увенчались неоднозначным успехом. В одной из ветхих книг я умудрилась найти отсылку к темным магам. Верить в то, что мне достался темный маг без совести — а совесть у магов всегда была дефицитным товаром, — не хотелось, и я упорно пыталась найти еще хоть что‑нибудь. Обратиться с этим вопросом к Витарру почему‑то не додумалась. Как оказалось зря.

— Ну, — он застыл, не дойдя до второго этажа трех ступеней, обернулся ко мне и честно ответил, — я стихийник.

— А стихия?

Усмехнувшись, он посмотрел куда‑то поверх моей головы и оптимистично поведал:

— Сегодня ночью будет гроза, и я наглядно продемонстрирую свои умения. Хочешь?

Я хотела. Очень хотела. И была почти уверена, что это блондинистое недоразумение — водник. Радостно покивав, приободрилась, уже готовая ко всему, заработала насмешливый взгляд и, не переставая улыбаться, спросила:

— А лорд Шаардан?

Витарр как‑то странно фыркнул, опустил глаза на книги в своих руках и виновато пожал плечами. Все сразу стало ясно. А еще стало ясно, что не зря я книжечки‑то изучаю, ой не зря. Врага надо знать. Даже если он не враг, а вообще не пойми кто.

Поднялась к этому, который тоже книжки любит, и села прямо на лестнице у его ног, подперев ладонью щеку:

— Сильно темный?

— Потомственный, — добил меня Витарр, присаживаясь рядом.

— Ага, — и с кем я попыталась в упертости соревноваться? С потомственным темным магом. Да лучше бы он стихийником был, как его друг. Пускай даже неуправляемым пиромагом.

— Да ты не расстраивайся. Не все, что про них говорят, правда.

— Например? — в душе затеплилась надежда.

— Например… — мужчина нахмурился, — например…кровь невинных девушек они не пьют, для поддержания своей силы. У них для этого есть способы попроще.

Я только фыркнула. Нашел, чем утешать. Это еще не самое страшное, что о темных магах рассказывают. Но говорить об этом я не стала. Вместо этого робко спросила, надеясь на чудо:

— А я? Ну, то есть…

— Никуда не денешься, — отрубил он, — с этим у них все очень плохо. Если что‑то решили, уже не переубедить.

— Надо было бежать, — заключила неутешительное. Если раньше я еще верила в то, что упрямее бессовестного похитителя, то теперь моя уверенность основательно пошатнулась.

— Глупости не говори. Сбежать не сбежала бы, только себе хуже сделала. Тебе с Вэлардом вообще повезло.

— Это еще почему?

— Потому что скоро уже месяц будет, как он ждет, — глубокомысленно заметил этот не очень нормальный субъект. Создавалось впечатление, что в этом доме одни психи и живут, — но я сомневаюсь, что его надолго хватит.

Я тяжело вздохнула, пытаясь представить себя в роли любовницы. Просто потому что деваться, как оказывается, некуда. Фантазия отказывала. Маленькое женское счастье грозило на поверку оказаться большим женским кошмаром.

— А много у него любовниц было? — ответ знать совсем не хотелось, и в тоже время я нетерпеливо ждала, когда меня перестанут внимательно разглядывать, и ответят уже на вопрос.

— За все время, что я с ним знаком их было всего три.

— А знакомы вы…

— Уже восемь лет.

— Ммм, — я задумалась, разглядывая резные перила. Думала недолго, вздохнула и постановила, — три это не много.

Витарр на это только хмыкнул.

Входная дверь открылась, впуская самого главного психа, уставшего, злого и какого‑то помятого. На темных волосах и плотной ткани камзола россыпью прозрачных, сверкающих камней дрожали дождевые капли. Он умудрился попасть под дождь, а ведь Витарр пришел совсем недавно и был совершенно сухим. Не повезло лорду.

— Пойду‑ка я отсюда, — шепнула тихо, выхватив свою ношу у замешкавшегося стихийника. Удивленный взгляд помятого сиятельства проигнорировала, только скорость увеличила, спеша в комнату. Помнила я, что случилось в тот раз, когда меня лорд на лестнице поймал. Хорошо помнила.

— Иза — ааа, — кто‑то настойчиво стягивал с меня одеяло.

— Мгммх, — повернувшись на другой бок, я подтянула ноги к груди, стараясь натянуть сорочку как можно ниже. За одеяло даже не думала бороться, почти интуитивно понимая, что это бесполезно. Да и лень было.

— Поднимайся, непробудная, — возмутились откуда‑то сверху, — дождь уже давно начался.

— Ну и пусть идет, — поджав быстро замерзающие пальчики на ногах, великодушно махнула рукой, — я разрешаю.

— Иза, если ты сейчас сама не встанешь, то я тебя на улицу силой вытащу!

— А я Шаардану пожалуюсь.

После моей угрозы в комнате ненадолго воцарилась тишина. Я почти физически ощущала осуждающий взгляд. Спать уже не хотелось, я вспомнила зачем нам нужен был дождь и уже готова была бежать куда угодно и смотреть, что покажут.

— Ладно, — сев на постели, поежилась, от прохладного воздуха. Очень хотелось заползти обратно под одеяло, — пошли что ли.

— И Вэларду жаловаться ты, стало быть, не будешь, — насмешливо поинтересовались у меня.

— Ну, вы же меня силой никуда не тащите, — заметила, сползая с кровати.

Из дома выбирались тихо. Вернее, это я тихо, а Витарр шёл спокойно, даже не допуская мысли, что нас могут застукать. Нас никто и не застукал, а я как‑то не вовремя вспомнила, что Шаардан вчера говорил что‑то насчет полного отсутствия посторонних людей в доме по ночам. Интересно, это только вчера все слуги куда‑то делись волшебным образом, или все намного печальнее. Может он тут как потомственный темный маг по ночам кровавые ритуалы проводит, и свидетели ему не нужны. Накрутить себя я не успела.

Стоило только входной двери распахнуться, как моё дыхание перехватило. На улице шёл не просто дождь. Ливень! Вода падала на землю с такой силой, что брызги летели во все стороны. Поежившись, я с опозданием поняла, что даже не подумала надеть что‑нибудь поверх сорочки. В чем спала, в том и пошла.

— Ну, чего застыла? — придерживая дверь, Витарр сделал приглашающий жест, предлагая мне идти первой. Одетый в мятую рубашку и не менее мятые штаны, он, казалось, не испытывал никакого дискомфорта от ночной прохладу вообще, и холодного дождя в частности.

— Иду я, иду, — ещё раз поежившись, сделала шаг вперёд, выходя под тугие струи холодного дождя. Забыла как дышать сразу. Промокла, впрочем, тоже моментально, а вышедший следом стихийник, не разделяя моих эмоций, только подтолкнул в спину, предлагая идти. Идти я не хотела. Вернее хотела, но не туда, куда мне предлагалось. Очень хотелось вернуться обратно в тёплый и, что немаловажно, сухой дом.

— Иза? — убедившись, что на его тычки я не реагируют, Витарр ухватил меня за холодную ладонь и потянул за собой. Стоило нам только спуститься с крыльца, как меня потащили в мокрую, скользкую траву. Оттранспортировав на газон, что располагался прямо под окнами моей комнаты, мокрый энтузиаст отпустил меня и обернулся. Где‑то вдалеке сверкнула молния, и почти сразу послышался оглушающий раскат грома. Витарр приободрился, посмотрел на небо и крикнул, стараясь перекрыть шум дождя:

— Стой здесь и смотри!

Я только кивнула. Дождь, промочивший меня до нитки, казалось, только набирал силу, с каждой секундой увеличивая напор. А Витарр, откинув со лба светлые пряди, с какой‑то странной, предвкушающей улыбкой отступил назад, смерил меня цепким взглядом и только после этого развернулся и отошёл. Замерев посреди открытого пространства и встав спиной к деревьям, он ещё раз глянул на меня. Что‑то крикнул. Слов я не разобрала, но, кажется, это было что‑то вроде «смотри внимательно». После чего запрокинул голову и раскинул руки в стороны. Несколько томительных мгновений ничего не происходило. Дождь упорно барабанил по земле, вбивая в неё пыль, траву и меня заодно со всем прочим. А потом ударила молния. Ослепительно яркая, косым росчерком она осветила тёмное небо и врезалась в замершую фигуру. Запахло озоном, а я стояла и не знала, что делать. Меня охватило странное оцепенение. Но длилось оно недолго. Витарр, словно ничего и не случилось, встряхнулся, опустил руки и посмотрел на меня. На его лице расцвела какая‑то глупая улыбка, а глаза светились. Натурально светились.

Ярким, сиреневым светом. Заметив моё состояние, он захохотал. Легко и заразительно. Не сдержавшись, я тоже хихикнула, несколько нервно, но определённо облегчённо. Прикрыла глаза, стараясь успокоить расшалившееся сердце.

Я испугалась. По — настоящему испугалась и не успела успокоиться, как этот не обремененный интеллектом субъект решил проверить на прочность мои нервы.

Открыв глаза, я вздрогнула и отпрянула назад. Витарр стоял совсем рядом, внимательно вглядываясь в мое лицо своими светящимися гляделками и очень довольно улыбнулся, когда я, отскочив назад, врезалась спиной в стену.

— И…и…и… — дыхание перехватило, и я упрямо не могла выговорить ни слова.

— Испугалась?

— И…и…

— Не испугалась? Тогда что?

— И…идиот! — всхлипнула я, борясь с желанием его стукнуть.

— Значит испугалась, — Витарр не рассердился и даже не обиделся.

— Конечно испугалась! В вас же молния ударила.

— Ударила, — по его лицу расплылась блаженная улыбка, — непередаваемое ощущение. И было бы из‑за чего бояться. Я же обещал тебе наглядно продемонстрировать свой дар.

— Д — да. Просто, — потупившись тяжело вздохнула, — я думала, вы водник.

На это признание он только фыркнул и, ухватив за руку, потянул за собой. На этот раз меня поставили значительно дальше от дома.

— Стой здесь, смотри внимательно и не бойся, — откинув за спину мою, уже насквозь промокшую, косу, он отступил назад и многозначительно повторил, — не бойся.

Я не боялась. Теперь‑то знала, чего стоит ожидать. И ждала с нетерпением. Я не была стихийницей, но знала и даже имела возможность наблюдать, как маги набирались сил от своих стихий. Эффектнее всего это выглядело у пиромагов. Глядя на то, как человек с каменным лицом сует свои руки в костер, спокойным вряд ли останешься. А тут молния. И это было по — настоящему впечатляющее зрелище.

Выбрав себе место, Витарр обернулся ко мне. Подмигнул и вновь поднял лицо к небу. Затаив дыхание, я ждала. Прилипшая к телу и уже совершенно не спасающая от холода сорочка не доставляла ровным счетом никакого дискомфорта, вода, заливающая глаза и мешающая смотреть, тоже больше не раздражала. Внутри все дрожало от предвкушения и непонятного, но удивительного ликования.

Где‑то в отдалении загрохотало, Витарр в нетерпении встряхнул руками, разбрасывая веером брызги вокруг себя. Он ждал очередную молнию. Я тоже ждала, не замечая ничего на свете, и тяжелая рука на моем плече оказалась неожиданностью. Очень неприятной неожиданностью. Вздрогнув, я попыталась дернуться вперед, вырваться из захвата. Мне не позволили. Притянув ближе, почти впечатали в горячее тело за спиной, а потом еще и руки мои схватили, прижали к телу, не позволяя молотить локтями по бокам неприятеля.

Витарр, в предвкушении очередной молнии ничего не видел и не слышал.

— Что здесь происходит?!

Голос я узнала сразу и мгновенно обмякла. Лорд не подкачал и не дал упасть, удерживая на весу мою промокшую насквозь тушку. Не знаю видел ли он как я ноги поджала, и что думал по этому поводу, да и все равно мне было. Горячая печка за спиной одуряюще резко контрастировала с окружающим холодом, и я без зазрения совести грелась чужим теплом, даже не думая становиться на свои ноги и отстраняться. Трава была мокрой, неприятно скользкой и холодной, стоять на ней не было никакого желания. Висеть было значительно лучше.

— Иза, что вы здесь делаете? — меня попытались перехватить поудобнее, в итоге мои руки обрели свободу, а чужие, но очень горячие, с силой сжались на талии, с энтузиазмом выдавливая из меня душу, почти переварившийся ужин, а заодно и чистосердечное признание.

— Молнии ловим, — честно булькнула я, вцепившись пальцами в чужие конечности, — пустите.

Греться расхотелось. Лучше быть холодной, зато не раздавленной.

Пустить меня не успели, потому что молния, которую мы тут ловили, появилась. Ослепительно вспыхнув, она прострекотала по темному небу, обгоняя холодный дождь, и врезалась в поджидавшего ее мага. Я взвизгнула от восхищения и дернулась, уже от неожиданности. С чувством поздоровалась макушкой с подбородком все так же державшего меня Шаардана и замерла.

За спиной очень тяжело вздохнули, но мне было все равно, я восхищалась. Витарр светился. Теперь уже почти весь. От кожи исходило какое‑то странное, мягкое сияние, глаза все так же полыхали сиреневым, а в светлых волосах проскальзывали короткие молнии. Это было удивительно и ни с чем не сравнимо. И я залюбовалась.

Ходячий фонарик, удостоив нас внимания, скривился, заметив Шаардана, но быстро взял себя в руки и бодро приблизился к нам.

— Ты почему не спишь? — взъерошив волосы, от чего молнии белыми искрами посыпались во все стороны, Витарр без особого беспокойства смотрел на недовольного лорда. А то, что он недовольный я знала, чувствовала всем телом. Уж очень напряженным был Шаардан, да и хриплое дыхание, вырывающееся сквозь сжатые зубы, говорило о многом. А я тут вишу в воздухе, к нему прижатая и, в случае чего, даже сбежать не смогу.

— Вэлард?

Коротко выдохнув, моя опасная грелка покрепче прижала меня к себе — хотя, казалось бы, куда уж крепче, — и резко повернувшись, четко чеканя шаг, направилась к дому.

— Вэлард?!

Не оборачиваясь, не замедляя шага, мы покинули полянку и растерянного Витарра, уверенно приближаясь к дому. Вернее, это Шаардан уверенно приближался, я же неуверенно болталась в его руках, чувствуя, как с каждым шагом на место почти эйфорическому ощущению приходит беспокойство.

В дом меня вносили в гробовом молчании. Так же молча поднимали по лестнице. Я почти не нервничала, меня другое интересовало: на долго ли его хватит? Я, все же, не пушинка, да и тащить меня в таком положении, скорее всего, неудобно.

Думала, поставит перед комнатой, чтобы хоть немного передохнуть. Не поставил. Перехватив одной рукой, открыл дверь и торжественно внес внутрь. Дверь за нами закрылась, а меня, все так же на весу, потащили в ванную. И только там отпустили, сгрузив на бортик ванны.

Отступив на шаг, Шаардан скрестил руки на груди и очень хмуро меня оглядел. Пригладил мокрые волосы привычным, но каким‑то нервным жестом и хрипло велел:

— Раздевайся, тебе нужно согреться.

Скосив глаза на ванну, я сглотнула, но послушно кивнула, выдвигая встречное требование:

— Вы только выйдите сначала.

В тишине отчетливо скрипнули зубы. Не мои. Прикрыв глаза, он глубоко вдохнул, потом выдохнул и молча вышел, преувеличенно аккуратно прикрыв за собой дверь. А на полу, в том месте, где он только что стоял, осталась небольшая лужица. Промок мой нервный похититель не меньше меня.

Под горячими струями воды стояла долго, выгоняя из тела неприятный, сырой холод и успела даже забыть о лорде. Вот только он обо мне не забыл.

Из ванны выходила в одном полотенце глупо хихикая и ежась от свежего воздуха. За окном все так же барабанил дождь, монотонно и умиротворяюще. И мне было так хорошо и легко, что хотелось сделать что‑нибудь глупое, но жизнеутверждающее. К счастью, ничего сделать я не успела. Только и смогла, что прокрасться к шкафу, в поисках одежды, когда услышала усталый голос:

— Иза…

Вздрогнула и рыбкой нырнула в шкаф, по ходу дела хорошенько приложившись лбом о его стенку.

— Уууй, — потирая будущую шишку, я затаилась среди вороха одежд, прислушиваясь.

— Иза?

Не дождавшись ответа, лорд поднялся из кресла и медленно подошел к шкафу. Поджав ноги к груди, я плотнее запахнула полотенце.

— Вылезай, — самого Шаардана в темноте видно не было, зато глаза его ярко горели расплавленным серебром. Жутковатое, но завораживающее зрелище.

— У вас глаза светятся, — прошептала, сильнее вжимаясь в стенку шкафа.

Лорд молчал, выжидающе глядя на меня, а я, подумав немного, ляпнула:

— А лорд Витарр весь светился.

Тяжело вздохнув, Шаардан опустился на корточки перед шкафом, глядя прямо на меня. И вот что‑то мне подсказывало, что он меня действительно видит в этой темноте.

— Вылезай, ещё простудишься, — моей ещё влажной и уже холодной руки коснулись горячие пальцы.

Отодвинувшись подальше, сильнее прижала к груди полотенце.

— Иза, — недовольно позвали меня. Глаза в темноте угрожающе вспыхнули, — не упрямься.

— А вы отойдите, — попросила, чувству как с волос вниз по плечу медленно стекает прохладная капля, — и отвернитесь, пожалуйста.

Светящийся глаз дернулся, но лорд сдержался. Поднявшись, он отошел к окну и замер, что‑то высматривая в безлунной ночи. Выбираясь из шкафа, я запуталась в каком‑то платье и чуть еще раз не врезалась многострадальным лбом, теперь уже в паркетный пол, но вовремя выставила вперед руки и быстро поднялась на ноги, умудрившись даже полотенце не потерять.

— С тобой все в порядке? — прислушиваясь к моему копошению, поинтересовался хоть в чем‑то честный лорд, даже не пытаясь обернуться.

— Нормально, — в кровать забралась быстро и, в общем‑то, почувствовала себя значительно лучше. — А вы почему здесь?

— Хотел узнать, что ты делала на улице ночью под дождём почти голая?

Очень хотелось сказать, что это я сейчас почти голая, потому что полотенце даже с натяжкой одеждой не назовешь, а тогда была очень даже одета. Пускай и всего лишь в сорочку. Хотела сказать, но дальновидно промолчала. А когда лорд обернулся, снова сверля меня своими светящимися гляделками, такой умной себя почувствовала. Ведь кто знает, как бы он отреагировал на мое глубокомысленное замечание, а так я промолчала, и вроде бы все нормально.

— Я жду.

— А почему вы не спали?

— Я спал, пока вы не устроили все это безобразие. Сначала решил, что на нас напали, — недовольно отозвался он, пробурчав едва различимое:

— Такой всплеск магии.

— И ничего это не безобразие. Это было очень красиво. И весело, — вспомнив, как сначала испугалась, честно добавила, — но сначала, было, конечно, страшно.

— Иза, — прозвучало угрожающе, но мне было как‑то не очень страшно.

— Ну, Иза, — согласилась я с ним, — и Иза не понимает, чем вы недовольны? Я же была на вашей территории и никуда не планировала сбегать.

Шаардан молчал. Ему определенно что‑то не нравилось, но что именно, он не знал или просто не мог объяснить, а потому вернулся к насущному:

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

Я кивнула, подтверждая, что да, не ответила, и продолжила таращиться на их светлость. Вглядываясь в нечеткий силуэт на фоне окна.

В дверь постучали, спасая меня от необходимости что‑то отвечать.

— Ну что там? Я уже могу входить? Вэлард?

— Я велел тебе идти спать, — рявкнул Шаардан, глядя почему‑то на меня. Я вздрогнула, выше натягивая одеяло.

— Значит, я вхожу, — совершенно нелогично решили с той стороны. Дверь открылась и в комнату вплыл сияющий стихийник.

Окинул взглядом застывшего каменным изваянием у окна Шаардана и направился ко мне. На край кровати садился медленно и гордо, полностью игнорируя лорда:

— Рано ты ушла. Потом еще три молнии было, — зажмурившись от удовольствия, он протянул, — как я искрился, ты бы только видела. Кстати, — повернувшись к Шаардану, он как бы между делом объявил, — я там тебе травку немного спалил. Не сильно, но утром, выглянув в окно, не удивляйся.

Не знаю, как отреагировал на это лорд, лица его я не видела, зато тяжелый вздох расслышала очень хорошо.

— Ээээ, лорд Витарр, а как часто вы вот так пополняете магический резерв?

— Для тебя Морэм, — бросил он, хитро кося светящимся глазом в сторону несчастного обладателя подпаленного газона, — идиотом, знаешь ли, меня давно не называли. И, раз уж мы с тобой стали настолько близки, то, пожалуй, неплохо было бы уже начинать тебе звать меня по имени.

— И все же? — я сидела почти голая в кровати, в компании двух мужчин, и смутить меня упоминанием об одном эмоциональном высказывании в сторону и правда довольно легкомысленного стихийника было невозможно.

— Все зависит от погоды и моего желания. А что, понравилось? Хочешь еще как‑нибудь посмотреть?

— Ну, вообще, не отказалась бы.

— Так это же просто…

— Морэм! — вмешался лорд как‑то не очень вовремя, — тебе пора. И никаких больше необдуманных поступков без моего ведома.

— Между прочим, я занимаюсь твоей работой и развлекаю милую барышню, которую ты выкрал и запер…

— Она не заперта, — рык вышел знатный, но Витарр не проникся, в отличие от меня. Очень захотелось спрятаться под одеялом, но еще больше хотелось, чтобы лорды пошли выяснять отношения где‑нибудь в другом месте.

— Незапертая дверь еще не делает ее свободной.

А я невольно кивнула, полностью соглашаясь со словами…ммм, а пусть будет Морэма, и тут же постаралась слиться с кроватью воедино. Шаардан мой опрометчивый кивок заметил. В комнате стало совсем неуютно, казалось, темнота сгустилась, выползая из углов, подбираясь все ближе к кровати и бедной, несчастной мне.

— Это для ее же блага, — упрямо стоял на своем лорд, глядя теперь исключительно на меня. Ну зачем я кивнула? Зачем?!

— Мне почему‑то кажется, для твоего.

— А у меня такое чувство, что я домой вернулась, — честно призналась я, натягивая одеяло на нос. Под двумя удивленными и, что особенно выбивало из колеи, светящимися взглядами стало совсем не по себе, но я продолжила развивать мысль, и голос у меня почти не дрожал, — мама с папой точно так же постоянно спорили, стоит ли отпускать Летану вечером с подругами. Н — ностальгия, знаете ли.

Тишина в комнате воцарилась мертвая. Лорды переваривали мое откровение.

— Кажется, мне пора спать, — признался впечатленный моими словами Морэм, поднимаясь, — пойду‑ка я.

— И правда, время позднее. Всем пора спать, — выразительно глядя на дверь, подтвердила я. Меня поняли правильно и без лишних вопросов оставили одну. Даже упертый лорд не стал спорить.

Последнее, что я услышала, пока дверь еще не закрылась, был тихий и очень ехидный шепот Витарра:

— Не умеешь за девушками ухаживать, так хоть совета бы спросил.

А потом дверь захлопнулась. Громко. Отчетливо показывая как же не согласен с высказыванием Шаардан.

Дождавшись, когда шаги тихо переругивающихся лордов стихнут, я выскользнула из кровати и крадучись бросилась к шкафу, пытаясь в темноте найти сорочку. Включить свет почему‑то не догадалась.

А утром проснулась от стойкого, насыщенного до отвращения, запаха роз. Уткнувшись носом в подушку, еще полежала некоторое время, не желая просыпаться. Но запах никуда не делся, казалось, с каждой минутой становясь только сильнее. Пришлось открывать глаза, садиться на постели и не верить в происходящее. Вокруг были цветы. Белые, огромные бутоны роз на длинных, темно — зеленых стеблях, покоились в низких плетеных корзинах и занимали все свободное пространство комнаты. Даже завалы книг потеснили, очень гармонично смотрясь рядом с неровными башенками.

И глядя на это благоухающее кладбище, я как‑то сразу поняла, что у мужчин совершенно нет фантазии, а лорд из всех самый обделенный.

— Ну как тебе?

Разглядывая преобразившуюся комнату, я не услышала звука открываемой двери и вздрогнула от неожиданного вопроса.

В дверях, привалившись плечом к косяку, стоял Витарр и самодовольно улыбался.

— Сегодня утром, когда от командора возвращались, по всем магазинам города проехались. У меня теперь на цветы страшная аллергия, а Вэларду они, наверное, вообще в кошмарах являться будут.

— А зачем?

— Что зачем? Цветы? Это Вэлард осознал, что за девушками иногда ухаживать надо, — перехватив мой скептический взгляд, он с издевкой добавил, — особенно когда они сразу на все не соглашаются.

— То есть раньше он ни за кем не ухаживал?

— А зачем? — с широкой улыбкой передразнил он меня, — до тебя все проще было.

— Что значит «проще»?

— Терпение его раньше никто на прочность не проверял. Все сразу же соглашались. Он их….ммм, — глянув на меня, тактично выдал, — любил. А они получали все, что хотели.

Я только фыркнула. Мою нежную психику тут берегут. Ну, надо же. Знал бы он, как, куда и в каких интересных позах меня обещал выдрать лесник, которому я раздробленную кость сращивала на практике после второго курса, так бы не миндальничал. Я ж тогда нормально обезболить даже не могла, и бедный мужик все — все прочувствовал, ну а я получила незабываемый, пускай и чисто теоретический опыт.

Мы помолчали, но бодрого и говорливого стихийника надолго не хватило. Прищурившись он констатировал:

— Цветы не понравились.

— С чего вы решили?

— Я, знаешь ли, неплохо разбираюсь в женщинах, и ни одна из вас не будет разглядывать с таким лицом то, что ей нравится.

Пришлось признаваться:

— Я люблю цветы, но живые.

— Эти тоже живые.

— Ненадолго.

— Ты только Вэларду об этом не говори, — попросил Витарр, все же заходя в комнату, — он очень старался. Сам все эти корзины таскал.

— С — сам?! — я ещё раз обозрела все это безобразие. — Да тут же их штук двадцать!

— Вообще‑то двадцать шесть, — поправили меня.

— Но сам‑то почему?

— А как иначе? Корзины доставили, а ты спишь. Кому поручать?

— Ну…

— Я бы тоже не пустил в спальню к своей женщине посторонних мужчин, даже просто корзины занести.

— Я не его женщина! — даже на кровати подскочила от переполняющего меня негодования. Упоминать о том, что еще даже не женщина, в общем‑то, не стала. А то с этого станется предложить исправить это досадное недоразумение. Небось сам же за исправителем и сбегает, если он сейчас в доме.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился знаток женской психологии, с тоской глянув на давно уже полюбившийся ему рундук. Тот был заставлен сразу двумя корзинами. Места для Витарра там не было, — об этом ему тоже лучше не говори. А то не сдержится и наглядно продемонстрирует твою неправоту.

Раздраженно фыркнув, я спрятала лицо в подушку и даже одеяло на голову натянула. От цветочного запаха начинало ломить виски, и сил выслушивать всякие «полезные» советы не было. А этот правдоруб, недовольный таким поворотом дел, возмущенно позвал:

— И что это значит?

— Уйдите, — голос сквозь подушку едва пробивался, мне пришлось трижды повторить просьбу, чтобы ее услышали.

— Вот еще. Во — первых, мы же вчера решили, что для тебя я теперь Морэм и мне не нужно выкать. А во — вторых, — одеяло потянули на себя, — я еще не все сказал. Выползай обратно и слушай меня.

— Не хочу! — вцепившись пальцами в единственное, что отгораживало меня от Витарра, я почувствовала как одеяло вместе со мной стягивают вниз, но рук не разжала.

— Отпусти!

— Нет!

— Иза!

— Что здесь происходит? — после этого вопроса в комнате воцарилась тишина.

Одеяло больше никто не тянул и я вновь заползла на подушку. Мертвой хваткой вцепившись в свое единственное спасение.

— Дискуссия, — подал голос Морэм, — проще говоря, мы спорили. Но мне, кажется, пора. Пойду я. Мы потом договорим.

Последние слова больше походили на угрозу.

Стоило только двери за ним закрыться, как на кровать кто‑то сел. Вздохнул и устало позвал:

— Иза, он ушел.

Конечно, ушел, я же слышала, но вылезать не спешила. Ждала, когда и этот уйдет. Шаардан не уходил, сидел и ждал, но стаскивать с меня одеяло не спешил.

— Иза?

— Никого нет дома.

— Совсем никого? — одеяло аккуратно потянули, — а ты уверена?

— Уверена, уверена.

— Иза.

— Не вылезу, — вякнула я и дернула одеяло на себя. Лорд, не сопротивляясь, выпустил его из рук и я оказалась очень хорошо накрыта с головой, но вот ноги как‑то неожиданно оказались на свободе. Пошевелив пальцами, попыталась заползти в укрытие полностью, но мне не дали.

Шаардан хмыкнул и сжал щиколотку. На секунду я затихла, отчетливо ощущая горячую ладонь, а потом он дернул. Взвизгнув от неожиданности, выпустила из рук одеяло, чтобы вцепиться в подол задравшейся сорочки.

— А говорила никого нет.

Ответила не сразу. Я прижимала ткань к ногам, и старалась держать себя в руках. Хотелось материться.

— А я не рассчитывала, что вы проверять будете, — огрызнулась в ответ, подергав ногой. Конечность лорд не выпустил, только очень внимательно проследил путь от сжатой в его руке щиколотки, до края сорочки, который я прижимала к себе значительно ниже колен и кивнул. Дыхание от этого взгляда сбилось, и мне стало совсем не по себе. Побороть смущение удалось с трудом, и я просипела:

— Ногу пустите, пожалуйста.

Просьбу мою выполнили, но порадоваться я не успела. С решительным выражением на наглой аристократичной морде, этот умник поднялся и стащил с себя камзол. Онемев от наглости, я круглыми глазами следила за этим делом, а потом, уже отползая от него, нервно поинтересовалась:

— А что это вы делаете?

— А ты догадайся, — отозвался лорд, расстегивая рубашку.

— А давайте не будем.

— Что? — он замер очень выразительно глядя на меня, — что ты сказала?

— А что непонятного? Я за цветы не продаюсь, — выдала я, патетически подняв палец к потолку.

Шаардан нахмурился, зато пуговки больше не расстегивал. Скрестив руки на груди, он мрачно сверлил меня взглядом:

— И чего же ты хочешь?

Ненадолго прислушалась к себе, потому что вопрос серьезный, с ходу на него отвечать нельзя. Прислушалась и постановила:

— Кушать, — завтрак, судя по всему, я благополучно проспала и желание мое было вполне логичным.

И пока он осмысливал услышанное, аккуратно подтянула поближе одеяло. Уж очень под его взглядом было неловко.

— Что? — моя простая мысль до лорда упорно не доходила.

— Кушать хочу, — охотно отозвалась я, а потом еще и добавила на всякий случай. — И не собираюсь становиться вашей любовницей.

— Послушай, — сделав шаг вперед, он уперся ногами в кровать, а я быстренько отползла еще дальше. Кто знает, может он мне сейчас наглядно продемонстрировать захочет, что я очень не права. Не зря же Морэм предупреждал о такой возможности. Заметив мой маневр, Шаардан помрачнел, бросил сквозь зубы короткое, но очень злое:

— Хорошо.

Подхватил камзол и ушел, хлопнув дверью. А пуговки так и не застегнул.

Я же оставшись в комнате в гордом одиночестве несколько секунд просто сидела, прислушиваясь к звуку его шагов. И только когда дверь на первом этаже со стуком закрылась за очень злым лордом, перевела дыхание.

У меня и без него было много дел, нужно было что‑то делать с цветами. Первым делом, еще даже не умывшись, открыла окно, пощупала все такие же неприступные прутья решетки и вдохнула полной грудью сырой, осенний воздух.

Настроение против ожидания было замечательным.

Первым делом было решено поесть. Потому что на голодный желудок решать великие проблемы цветоводства было выше моих сил.

На кухню пробиралась короткими перебежками, сама себе напоминая шпиона на задании. Шаардан, конечно, отправился по делам куда‑то в город, но Морэм был все ещё где‑то в доме. И вряд ли его жажда общения притупилась за неполный час.

Кралась я очень удачно, умудрившись добраться до места назначения никем не замеченной. Повезло.

На этом везение и закончилось. На кухне меня встретили тяжелыми, недружелюбными взглядами. Молодая девушка, помощница Мирты, поспешно покинула нас, спасаясь от надвигающей бури. Я бы последовала ее примеру, но есть хотелось больше, чем спасаться.

— Накормите? — улыбка вышла несколько натянутой, но вполне дружелюбной.

Элара, которая кидала на меня осуждающие взгляды, неодобрительно покачала головой, но поднялась из‑за стола и зазвенела посудой. А Мирта продолжала смотреть. Не отрываясь. Следя за каждым моим движением. И молчала. Молчала пока я подходила к столу, пока садилась напротив нее, старательно разглаживала складки на платье, критично рассматривала коротко стриженные ногти, всем своим видом показывая, что меня ничуть не напрягает ее мрачное внимание.

Надолго меня не хватило.

— Что?

— Совести у тебя нет, — припечатала меня Мирта.

— А…

— Хватит над мужиком издеваться.

— У вас неверная информация, — отозвалась я хмуро, — в этом доме издеваются только надо мной.

— Отчего же он из твоей комнаты выскочил злой как все выходцы бездны.

— Это уже не ко мне вопрос, а к Аноре*.

Мирта встрепенулась, стукнула раз по столешнице костяшками пальцев, с тревогой огляделась по сторонам и набросилась на меня:

— Ты думай кого поминаешь.

— Вы же первая о бездне заговорили, — возмутилась я, старательно кося в сторону Элары. Следя за тем, как она ловко управляется с моим очень поздним завтраком, умудряясь прислушиваться к разговору.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулась повариха, уже готовясь сказать что‑то еще, но я совсем не вежливо перебила:

— Не могу. Я голодная, а когда я голодная, то очень злая. А после того, что мне ваш лорд устроил с утра пораньше, я вообще кусаться скоро начну.

— Чем же тебе цветы не понравились? — спросила Элара. Передо мной поставили тарелку с уже остывшими, но все еще очень аппетитными оладьями. Осуждающе так поставили, с легким, дребезжащим стуком. Чашку с горячим, ароматным чаем, она ставила аккуратнее, но так не менее осуждающе. Как у нее это получилось ума не приложу. Видимо, талант.

— А что мне с ними делать? — говорить о том, что именно у меня затребовал Шаардан за эти бесполезные веники я не стала, хотя очень хотелось пожаловаться. — Они же в корзинах. Плетеных корзинах, в которые даже воду не налить. Цветы скоро засохнут, но перед этим я задохнусь от их аромата. К слову сказать, они уже подвяли немного.

Мирта с Эларой переглянулись, помолчали немного — я не мешала, с энтузиазмом возвращая себе хорошее настроение, оладьи оказались удивительно вкусными — после чего девушка задумчиво протянула:

— В подсобке есть вазы. Дюжины три на любой вкус и размер. Можно поставить цветы в них. Думаю, хозяин не будет против.

— Так за чем дело встало? — из‑за стола я вылезала на ходу дожевывая последнюю оладью. Сытая и благодушная, я готова была нести добро бедным цветам.

Целый день ушел на то, чтобы перебрать каждый цветок, обновить засохшие срезы, и, разбив их на букеты, разнести кувшины по всему дому. Страдать в одиночку, от обилия прекрасного в моей жизни, я была категорически не согласна.

В итоге весь дом преобразился, благодаря паре десятков ваз и неугасимому энтузиазму Элары, которая взялась помогать мне в этом нелегком деле.

С облагораживанием дома было покончено ближе к ужину. Вот только оценить наши старания было некому.

Мирта и вовсе погнала нас скалкой прочь из кухни, когда мы заявились туда с самой большой и красивой вазой, заявив, что она не потерпит на своей кухне всякий мусор. Невозмутимый дворецкий глядел на наши старания философски и лишь пожал плечами, когда мы обратились к нему за одобрением.

Витарр сбежал в город еще в самом начале нашего славного деяния и все еще не вернулся. Как и сам хозяин дома. Потому узнать их мнение было невозможно, а мнение слуг было решено считать недостаточно авторитетными.

Потому что мы собой гордились, а тихие смешки за спиной игнорировали. Ведь кого волнует, что мрачный интерьер совершенно не вязался с разноцветными, подчас до нелепости яркими, вазами, которыми мы заставили весь дом. Откуда те взялись не знал никто. Подозреваю, спроси я о них Шаардана, он и сам бы затруднился с ответом.

И только глубокой ночью, разбуженная звоном разбитого стекла, я поняла, что идея моя была, прямо скажем, не очень.

Проснулась я мгновенно, успела даже услышать легкий хруст, с которым неприятельский сапог прошелся по самой красивой вазе. О том, что это была напольная ваза из зеленого стекла, я догадалась сразу. Просто звук был очень громкий. Красоту, наведенную нами еще утром, кто‑то цинично и жестоко топтал прямо у меня под дверью, именно там, где я оставила понравившуюся мне вазу, геройски отвоевав ту у Элары, которая собиралась поставить ее на первом этаже. Вот лучше бы я уступила и она сейчас стояла целой.

Несколько томительных секунд ничего не происходило, за это время я успела выбраться из постели и прокрасться к двери. А потом послышался негромкий, но хорошо различимый голос Морэма:

— Я не виноват, Вэлард, честно. Этого с утра здесь не стояло.

— Конечно, не стояло, — возмущенно согласилась я, открывая дверь. Два растерянных лорда сверкали своими гляделками в темноте коридора и, вероятно, видели, что натворили, а вот я не видела, только богатое воображение охотно рисовало мне зеленые осколки среди рассыпанных по ковру роз. А ведь там еще и вода была. Ковер было жалко, цветы было жало, да и вазу тоже, — мы тут целый день старались, делали красиво, а вы все портите.

— Что портим? — самого Шаардана я не видела, но голос у него был усталый. Он же целый день где‑то пропадал, неизвестно ел ли вообще, а тут я со своим возмущением. Стало совестно. В конце концов, не так уж сильно мне эта ваза и нравилась. Помниться, там еще синяя была, ничуть не хуже. А теперь еще и лучше. Она‑то целенькая стояла на первом этаже у библиотеки.

— Да ничего, — поспешно заверила я, вспоминая, где именно я видела в этом огромном доме инвентарь для уборки, — вы идите спать, я сейчас все уберу. И, это, поосторожнее, там еще три вазы стоят.

— Ненужно ничего убирать, — попросил Шаардан, — ты можешь пораниться.

— Но нельзя же все так оставлять! — как именно «так» я пока не видела, но чувствовала, что оставлять нельзя.

— Я сам сейчас все уберу, — заверил меня лорд.

— Вы? — в темноте я безошибочно нашла его серебристые гляделки и уставилась в них, очень надеясь, что выражение лица у меня сейчас скептическое, а не придурковато — удивленное. Судя по тихому смешку, надеялась зря.

А в следующее мгновение я почувствовала магию. Лёгкое, едва ощутимое прикосновение чужой силы. Ощущение пропало так же быстро как и появилось, а Шаардан удовлетворенно выдохнул:

— Готово.

— Что готово? — на самом деле меня больше интересовало, можно ли и мне как‑то научиться видеть в темноте, но желание ещё не успело сформироваться в осмысленный вопрос. И любопытствовала я исключительно на автомате.

— Ты же не хотела оставлять все как было. Я убрал.

— Ага, — согласилась я, медленно опускаясь на колени. Не поверила я ему ни на миг и решила лично уличить лорда в обмане.

Где именно находятся улики я не представляла, потому поползла наугад, прощупывая густой ворс ковра. В коридоре стояла очень удивленная тишина.

Первым не выдержал Морэм:

— Иза, а что ты делаешь?

— Ищу, — пальцы нащупали влажный след уже впитавшейся воды. Кроме воды найти ничего не удалось. И розы и осколки вазы куда‑то делись. Зато на моём пути появился чей‑то сапог. Ну, я его, за неимением лучшего и решила исследовать.

Подниматься на ноги и смотреть в глаза широкой общественности, в лице двух лордов, отчаянно не хотелось. Поиски мои успехом не увенчались, от чего я чувствовала себя особенно глупо.

— А ищешь ты…? — любопытный стихийник не отставал.

— А какая разница, что я ищу? Все равно не нашла.

Ощупав носок сапога, уже собиралась продолжить исследование и узнать где он заканчивается, когда хозяин обуви, подхватив меня под мышки, вернул в вертикальное положение. Хозяином оказался Шаардан.

— Я же сказал, что уберу.

— Ага, — пощупав ногой мокрое пятно на полу, я все же спросила, — а как вы это сделали?

— Когда‑нибудь я тебе расскажу. А теперь возвращайся в кровать.

— Ага, — с места я не сдвинулась, зато задала еще один вопрос, — а насчет убийств вы что‑нибудь выяснили?

Морэм очень грустно вздохнул, разглядывая что‑то у меня над головой. И как‑то сразу стало ясно, что выяснить ничего действительно не удалось.

— Пожалуй, нам нужно поговорить, — решил Шаардан и начал теснить меня в комнату. Сначала я пыталась сопротивляться, но почему‑то не получалось. А ведь он даже пальцем меня не тронул, просто шёл вперёд, тараня грудью и заставляя отступать.

— Ночные откровения, — оживился Морэм, возвращаясь из своих нерадостных мыслей, — как я это люблю. Давайте поговорим по душам.

— Без тебя, — Шаардан закрыл дверь прямо у него перед носом. Потом повернулся ко мне и очень удивил:

— Пообещай мне, что в это полнолуние ты поведешь себя как взрослая и умная девушка, и не станешь сбегать к своей наставнице.

Требование было странным уже просто потому, что я ни разу больше не пыталась сбежать, о чем тут же и напомнила.

— Пообещай, — не унимался он, сделав шаг вперед. И как‑то очень угрожающе это у него вышло. Я попятилась, выходя на свет еще не полной, но уже достаточно объемной луны. Где‑то сзади меня должна была выситься одна из стопок книг, которые я никак не могла отнести обратно в библиотеку, потому пришлось остановиться. Мне‑то остановиться пришлось, а вот лорду ничего не мешало продвигаться вперед, и остановился он, только когда я поспешно пообещала, что буду вести себя как взрослая и не стану сбегать. Как будто у меня была такая идея.

Он замер сразу же, оказавшись в лунном свете по грудь. Лицо так и осталось в тени, только глаза сверкали на меня очень впечатляюще.

В комнате воцарилась тишина. Шаардан смотрел на меня, я…тоже пыталась его разглядеть, страшно жалея, что Морэм остался за дверью. Лучше уж разговоры по душам, чем эти игры в гляделки. Еще раз спросить насчет их поисков я не решилась, боясь нарушить тишину. Ну его, это любопытство. Утром можно будет все у Витарра узнать. И совершенно безопасно.

Шаардан в конце концов отмер и совершенно нелогично продолжил разговор:

— Думаю, я должен извиниться за своё утреннее поведение.

— Ага, — что еще сказать я просто не знала.

— Утром произошла ошибка, я не хотел…

— Ничего себе ошибка, — тут же возмутилась я, уже не очень впечатленная его внушительностью. Уж очень интересное у него получалось извинение, — это вам, что просто очень жарко стало и вы решили раздеться, а я вас неправильно поняла и оскорбила? Может это мне тут вообще нужно извиняться?

— Иза, — перебил он меня, глубоко вздохнул и пояснил, — сегодня утром я приходил, чтобы сказать тебе, что после полнолуния ты, если, конечно, захочешь, сможешь беспрепятственно покидать дом…

И я почти обрадовалась, почти почувствовала вкус свободы и уже готова была простить утренний инцедент, когда он вернул меня на землю:

— В сопровождении Морэма или меня.

— А…одна?

— Нет.

— Но я же…

— Нет, Иза. Или с сопровождением, или никак и точка.

— Я вам заключенная что ли? — сварливо возмутилась я, — это вообще‑то противозаконно.

— Ты уже месяц живёшь в моём доме…

— И все никак не дождусь, когда вы за ум возьметесь, — раздраженно и совсем не вежливо перебила его, — и отпустите меня к наставнице. Насовсем!

— Ещё одно слово и никаких походов в город!

— Но я же…

— Хватит, — рыкнул он, резко развернулся и покинул комнату.

От меня лорд уходил опять злой. Вот и поговорили. А вроде так хорошо все начиналось.

В библиотеке царил привычный полумрак. Нависнув над столом, при свете настольной лампы, Витарр внимательно разглядывал какую‑то книгу, аккуратно перелистывая хрупкие страницы. И ничего не замечал вокруг. Лица его я не видела, но спина и плечи были напряжены.

— Лорд Витарр?

Он обернулся, выразительно приподнял бровь и переспросил:

— Кто‑кто?

— Лоооо…М — Морэм?

— Именно. Так, что ты хотела?

— Спросить.

Отложив огромную книгу, судя по внешнему виду — настоящий гримуар, он полностью повернулся ко мне:

— Спрашивай.

— А вы не знаааа… — прищурившись, Витарр склонил голову набок, и я поправилась, спросив совершенно не то, что планировала, — ты не знаете… знаешь, что творится с лордом Шаарданом?

Перейти на ты оказалось сложнее, чем в порыве чувств назвать его идиотом.

— А что именно тебя волнует?

— Ну, он ночью вроде хотел извиниться, а в итоге нарычал на меня, — заметив скептический взгляд, поспешно подтвердила, — натурально нарычал.

— Я не удивлён. Воздержание ещё никому на пользу не шло. Он, если ты не заметила, взрослый и здоровый мужчина со своими потребностями, а тут раз и пост уже второй месяц.

— А почему второй? — с математикой, конечно, у меня всегда были сложности, но не настолько же.

— Да потому что после того, как он Лессу выгнал и тебя нашёл, прошло больше двух недель. Считай.

— Выгнал?

Морэм вздохнул, с тоской глянул на отложенное чтиво и поманил меня к себе.

— Я же тебе уже говорил, что за все время моего знакомства с Вэлардом, у него было только три любовницы? — спросил он между делом, пока я подходила и присаживалась за стол, подальше от внушительной книги. Если это и правда был гримуар, то предосторожность моя была не безосновательной.

— Ну…да.

— Уж не знаю почему, но у него довольно странный взгляд на отношения. Выберет себе женщину и другие его уже не интересуют. Многих представительниц прекрасного пола этот факт изумлял. Знала бы ты, скольких предприимчивых девиц ему в своё время пришлось из постели вышвырнуть, — Морэм прищурился и блаженного вздохнул, — да. Были времена.

Устроившись удобнее, он нагнулся ко мне, нагло улыбнулся и продолжил:

— С Ивет… кажется, её так звали, он расстался, когда мы на границу отправились. Ты, наверное, и не помнишь, но около шести лет назад орки уж очень оживились. Стали нападать на дозоры. В итоге было решено их усилить. Как только мы узнали, что на границе нужны маги, отправились туда. Поступили на службу. Молодые были, глупые. У меня с тех пор жуткая аллергия на степные цветы, а у Вэларда безобразный шрам… — помолчав немного, он рассеянно заметил, — что‑то я не о том говорю.

— А мне нравится. Расскажи что‑нибудь, — об этих нападениях я действительно ничего не знала. В те далекие времена у нас в семье были проблемы поважнее каких‑то далеких и не имеющих к нам никакого отношения нападений обнаглевших степняков.

— Расскажу, но потом.

— А когда потом?

— Когда ты своими глазами его шрам увидишь, — усмехнувшись ответил этот…как не посмотри, никудышный рассказчик, — а сейчас мы говорим о любовницах.

Я насупилась и молчала, но слушала. Очень внимательно слушала.

— Так, значит Ивет. С ней он расстался шесть лет назад. И уже на границе обзавелся новой любовницей. Милая была девочка. Дочь какого‑то лавочника. Хорошенькая очень, но совершенно не интересная. Мне с ней ровным счётом не о чем было говорить. Стоило мне хоть что‑то сказать как она начинала краснеть.

— Я не удивлена. Вы…ты выбираешь не подходящие темы для разговоров с девушками.

— Но ты же в обморок не падаешь.

— Я выпускница Дэторской академии. Я столько неприличных историй от некромантов и боевых магов слышала, что теперь меня очень сложно смутить, — и, заметив нехороший блеск в его глазах, поспешила напомнить, от греха подальше, а то ведь ещё возьмется проверять насколько именно это сложное дело, — но мы сейчас не обо мне говорим.

— Ах, да. Воздушное создание. Её он по окончании службы забрал с собой. Почти пять лет жил с ней. Пылинки сдувал, со мной ссорился, — скривившись, он как‑то обиженно заметил, — представляешь, со мной. С лучшим другом, с которым вместе орков били, ссорился из‑за какой‑то девицы.

— Но, если она такая как ты говоришь, то как же она согласилась стать любовницей?

Морэм пожал плечами и честно ответил:

— Понятия не имею. Меня больше другое всегда интересовало…

— И что же?

— Чем они в спальне занимаются. Не удивлюсь, если всю ночь напролет цветочки гладью вышивали. Ни на что другое она просто не годилась.

Закрыв глаза, я досчитала до пяти, на большее меня не хватило и выдохнула, успокаиваясь. Я прекрасно понимала почему бедная девушка избегала разговоров с этим типом и очень ей сочувствовала.

— А куда она делась?

— Замуж вышла. А этот молодец, — Морэм очень выразительно посмотрел на дверь. Где‑то там, на втором этаже, в своём кабинете, Шаардан что‑то усиленно разыскивал среди вороха карт близлежащей местности и, подозреваю, страшно икал, — ей ещё и приданное назначил. А через три недели подобрал где‑то эту Лессу.

Имя девушки он почти выплюнул и брезгливо скривился:

— Я сразу сказал, что она ему не подходит, но разве он станет слушать чужие советы? У него же своя голова на плечах есть.

— И что она?

— А что она, — Морэм усмехнулся, — изменила она ему. Очень неудачно изменила. Вэлард их и застал. Он собственник страшный. Это, кстати, тебя тоже касается, — цепко глянув на меня, серьезно предупредил, — никаких измен и мужчин на стороне. Имей в виду, — и уже совсем другим тоном продолжил:

— Любовника её чуть не придушил, а ей велел убираться.

— А она?

— Собрала вещи и ушла.

— Просто так? Даже не попыталась поговорить?

— Ты не понимаешь, потому что ни разу не видела его в ярости.

— Прям таки и не разу…

— Уж поверь, — и так убежденно он это сказал, что я поверила.

— Ну, хорошо, предположим выгнал. Но как тогда та…дочь лавочника замуж вышла? Как ее звали хоть?

— Не помню, — он задумался ненадолго и пораженно выдохнул, — серьезно не помню. За все пять лет так и не смог запомнить, представляешь? С уверенностью могу утверждать только одно: имя было такое же сахарное, как и она сама. А замуж вышла с позволения Вэларда.

— Как это?

— Странно, правда? Но это так. Со своим будущим мужем она знакома была от силы месяц, как тот захотел жениться. Причем все у них было настолько невинно, что даже самый ревнивый муж не смог бы найти повода для ревности, — подперев ладонью щеку, он рассеянно глядел на меня.

— Ладно, — встряхнувшись, решила осмыслить все услышанное как‑нибудь потом и поспешно задала тот вопрос, который и погнал меня на поиски стихийника, — не будем о грустном. Я ведь еще узнать хотела насчет всех этих ритуалов. Так ничего и не выяснили? Полнолуние уже завтра…

Морэм скривился бросил взгляд на гримуар и очень выразительно вздохнул. Слов не понадобилось, я поняла все сразу и проникновенно спросила:

— А тот подозрительный дядя, которого жертвы видели?

Казалось бы, человеческая мимика имеет свой предел, но Морэм умудрился скривиться еще сильнее и, откинувшись на спинку стула, безнадежно произнес:

— Я надеялся найти хоть какое‑то упоминание о ритуале. Может есть какие‑то особенные условия, по которым можно было бы вычислить следующее место проведения.

— И что?

— И ничего. Вэлард бьется над картами, я, — с ненавистью глянув на злосчастный гримуар, он тоскливо закончил, — над книгами. А толку нет. Связи между предыдущими местами жертвоприношений нет, в книгах так же нет упоминаний об исторском Зрячем и его культе.

Он хотел сказать что‑то еще, но я уже не слушала. Вскочив с места, опрокинула стул на котором сидела и шалым зайцем бросилась из библиотеки под удивленный окрик опешившего стихийника:

— Иза?!

Я не отозвалась, только отмахнулась, вывалилась в короткий коридорчик и, не сбавляя скорости пронеслась по прихожей, быстро преодолела лестницу, чуть не сбив с ног шарахнувшего прочь слугу и ворвалась в свою спальню. По пути сама чуть не разбила вазу с цветами, так неудачно примостившуюся у лестницы.

Книжки по ритуалистике, которые совсем недавно зачем‑то прихватила с собой, лежали где‑то среди книжных завалов. Обозрев печальную картину бумажного беспредела, я окончательно решила отнести печатных разносчиков знаний на их законные места и принялась за поиски.

Книжки эти оказались не интересными и совсем не полезными. В них были прописаны исключительно общие сведения и десятки отсылок к другим, более внушительным книгам. Но именно в одной из них я случайно наткнулась на то самое упоминание исторского кровавого ритуала с очень полезной отсылкой к так необходимой сейчас Морэму книге. Ну, я на это очень надеялась.

В тишине, после того, как Морэм монотонно и убийственно скучно зачитал вслух все, что нам удалось найти в огромной жутковатой даже на вид книге по кровавым ритуалам, на которую и ссылалась оказавшаяся удивительно полезной книжечка по ритуалистике, мы стояли недолго.

— Нужно рассказать Вэларду, — задумчиво и не очень уверенно заметил Морэм, поглаживая испещренные мелкими, непонятными знаками страницы книги.

Мы переглянулись и я быстро, не давая ему возможности и рта раскрыть, выпалила:

— Чур, я рассказываю! — если бы меня кто‑нибудь спросил, зачем мне это было нужно, я бы не смогла ответить. Потому что единственно уместное «просто захотелось» полноценной причиной назвать было нельзя.

— Это еще почему? Ты не знаешь язык, как ты планируешь объяснять, что мы нашли? — совершенно не согласился со мной занудный переводчик с непонятных языков, преследуя какие‑то свои тайные цели. Ведь не могло же ему тоже просто захотеться…наверное.

— Ну, он же читать умеет, — уверенно заметила я, ненавязчиво вытаскивая книгу из‑под его руки. Никогда не поверю, что Шаардан не умеет чего‑то, что умеет этот наглый тип.

А наглый тип, раскусив мой маневр, прижал книгу к столу, не давая ей сдвинуться и на миллиметр, и нагло заявил:

— И что? Как ты ему будешь объяснять куда надо смотреть, если и сама не знаешь?

— Что‑нибудь придумаю, — проникновенно заглянув ему в глаза, опустила ладонь на неприятельскую руку, следя за тем, как у моей недогадливой жертвы удивленно приподнимаются брови. Пальцы закололо от резкого притока магии, а в следующее мгновение Морэм выдернул пострадавшую руку, тихо ойкнув.

Победно взвизгнув, подхватила книгу и во второй раз за день, бросилась прочь из библиотеки. На этот раз следом несся, грозя страшной местью и жестокой расправой, ужаленный мною, и пылающий праведным негодованием, стихийник. Но мне‑то было проще, я сегодня уже успела напугать слуг и те с моего пути убирались в рекордные сроки, чтобы оказаться преградой для менее удачливого преследователя. Уже взбегая по лестнице, я с каким‑то странным смирением слушала как зло и немного растерянно матерится неуклюжий уничтожитель ваз. Это была вторая ваза за неполные сутки.

Но даже при всех препятствиях, что ему выпали, он оказался очень быстрым. Просто до неприличия.

Уже у самого кабинета, я, чудом извернулась, избежала неприятельских рук и успела ворваться в кабинет первой. Следом, чуть не внеся вместе с собой дверь, ввалился Морэм.

— Я первая, — победный возглас совпал с тихим шелестом упавшей на пол карты.

— Что происходит? — за картой лорд не потянулся, вместо этого он хмуро глядел на нас, сложив на груди руки. Глаза на болезненно — бледном лице светились почти так же ярко как и ночью.

А мне вдруг очень захотелось оказаться второй. Или третьей. А еще лучше — вовсе не прийти к финишу, загнувшись где‑нибудь по дороге. Дав задний ход, я поспешила покинуть кабинет, заодно вытеснив в коридор и оказавшегося на моем пути стихийника. Захлопнув дверь, перевела дыхание и очень медленно повернулась к Морэму.

— Ты чего? — искренне не понимая, что происходит, спросил он.

— Лорд Шаардан разозлился.

— Конечно, разозлился. Не каждый же день к нему в кабинет так нагло врываются всякие невоспитанные девицы.

— Это я‑то невоспитанная?! — праведно вознегодовала я, но, заметив, что Морэм уже готовится ответить, а зная его, ответ мне точно не понравится, поспешно сменила тему, — и вообще, это не моя вина!

— А чья же? Это ведь ты бросилась бежать.

— А ты за мной гнался.

— Разумеется, гнался, — настала его очередь возмущаться, — ты же убегала!

— А… — слов просто не было. Вот совсем. Зато был вопрос. Один, но очень интригующий. Ужасно хотелось знать кто из нас двоих взрослый и предположительно ответственный человек. Закончившая только недавно академию я, или этот образчик мужского рода с богатым прошлым.

На незаданный вопрос ответил влившийся в наш теплый коллектив Шаардан. После его цепкого взгляда и недовольного, но очень впечатляющего:

— Чем вы здесь занимаетесь? — сразу стало ясно, кто самый взрослый и умный.

Сунув ему в руки книгу, я попятилась, надеясь скрыться в своей комнате. Как‑то не хотелось общаться с ответственным и очень раздраженным лордом. Лучше тихо отсидеться в укромном месте.

Сбежать не позволил Морэм. Совсем недавно очень желавший лично доставить Шаардану важную информацию, он коварно приобнял меня за плечи, не позволяя сбежать и радостно выдал, совершенно не смущенный мрачным видом своего друга:

— Мы тут с Изой кое‑что нашли. Тебе будет интересно узнать.

Лорд опустил глаза на книгу, которую я ему всучила, поднял взгляд на Морэма, потом повернулся ко мне, особое внимание уделив все еще сжимавшей мое плечо руке, и только когда та исчезла, а я вновь получила свободу, приглашающе махнул рукой в сторону приоткрытой двери.

В кабинет входила со знакомым и неприятным ощущением. Я почему‑то чувствовала себя в чем‑то провинившейся. Это навевало не очень приятные воспоминания. Ведь именно в таком состоянии я обычно и попадала в кабинет директора. Глубоко несчастная и давно раскаявшаяся. И причины для раскаяния были вполне обоснованные. Отработка провинностей всегда была исключительно изматывающей и неприятной. Тут поневоле раскаешься в содеянном. Потому что попался.

В чем конкретно я раскаивалась сейчас, когда, собственно, сделала доброе дело и в каком‑то смысле даже помогла с расследованием, не знала. Организм сам собой вернулся в не успевшее еще забыться состояние.

Потому, когда Шаардан пройдя мимо меня, застывшей у стола, и опустившись в кресло, кивнул мне:

— Присаживайся, — дождавшись пока я опущусь в кресло, знакомое мне еще по первому дню в этом доме, строго потребовал, — рассказывайте.

Я чуть не ляпнула уже давно заученное «Простите меня, пожалуйста. Это больше не повторится». Сглотнув рвущиеся с языка слова, обернулась к застывшему в дверях стихийнику, довольно неудобно перевесившись через подлокотник, и очень выразительно моргнула. Покашливание, недовольного моим маневром Шаардана решено было проигнорировать.

Закатив глаза, Морэм все же прошел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь, подошел к столу, отобрал у хмурого лорда книгу и уже шурша страницами, в поисках нужной, заговорил:

— Мне с самого начала весь этот фарс с жертвоприношением казался странным. Фактически, единственное, что было общим у всех этих убийств, это примерное время и способ убийства. Если бы конец света действительно зависел от этих…ммм, — раскрыв книгу на знакомой уже странице, опустил ее перед Шаарданом, — жертвоприношений, то мы давно бы все умерли.

— К чему ты клонишь? — недовольно отозвался лорд, не отрываясь от своего увлекательного занятия. Ведь сверлить во мне дырки своими жутковатыми гляделками намного интереснее, чем слушать действительно важную информацию.

При дневном свете мерцание его глаз жутко нервировало. Удивительное дело, но в темноте с этим было куда как легче мириться. Возможно, потому, что общей картины я не видела и не знала насколько хищное выражение придает такая, казалось бы, незначительная деталь, его лицу.

— А к тому, что все эти смерти не несли в себе какого‑то скрытого смысла, — и, ткнув пальцев в строчки, процитировал то, что я уже успела узнать, — жертвоприношение проводилось каждую вторую ночь полнолуния на месте оскверненного храма.

— Хммм? — Шаардан подался вперед, наконец‑то заинтересованный нашим открытием.

— Интересно, да? — воодушевился Морэм, — а знаешь, что самое интересное? Место проведения ритуала не менялось, как и время. Только храм и только вторая ночь полнолуния. После каждого следующего обряда место все больше напитывалось темной энергией, только дурак стал бы переносить жертвоприношения, теряя такой богатый источник.

— Полагаешь, у нас подражатели?

— К тому же бездарные, — подтвердил стихийник, добив Шаардана последним фактом, — есть еще кое что. Девочки мадам Зэми совершенно не подходили на роль жертв. Для этого ритуала использовались только невинные девушки. Не знаю насколько это важно, но наши убийцы не особенно старались придерживаться правил, которые установил Зрячий.

— Даже если так, ни на одном из мест жертвоприношений не было ничего найдено. А уж темную энергию я бы почувствовал, — непримиримо заметил недоверчивый лорд, таким привычным жестом, пройдясь ладонью по волосам. Массивное кольцо на его пальце блеснуло темным камнем, привлекая к себе внимание. И я вспомнила то, чему нас учили еще на первом курсе.

— Накопители!

— Что? — оторвав взгляд от книги, оба лорда очень удивленно уставились на меня.

— Накопители, — повторила я, стараясь связно сформулировать свою мысль, — если на месте жертвоприношения не было обнаружено магической энергии, возможно, ее просто впитали накопители.

— Даже будь так, хоть какой‑то след должен был остаться. Я бы почувствовал, — отмел мою идею Шаардан.

— У вас все равно нет идеи лучше, — заявила я, скрестив руки на груди. Мне моя идея очень нравилась и совсем не нравилось то, с какой легкостью ее забраковали.

— Она права, — неожиданно встал на мою сторону Морэм, — других вариантов у нас нет. Мы уже выяснили, что жертвоприношения проводились именно там, где впоследствии находили тела. Девушек не переносили. И это значит, что кто‑то потрудился избавиться от всей вырвавшейся на свободу энергии, не оставив нам ни одной зацепки.

— При условии, что этой книге можно верить и все действительно так, как здесь описано, — все еще не желая соглашаться, отозвался Шаардан.

— Это единственное, что у нас есть на данный момент. К тому же, ее писали со слов одного из приближенных Зрячего, которого удалось взять живым, — в подтверждение своих слов, он даже пальцем ткнул в строки, призванные, видимо, служить доказательством, — с ним говорил Дознаватель.

От одного упоминания о Дознавателях, по спине прошлись холодные мурашки. Никто их не любил уже просто потому, что соврать Дознавателю невозможно.

— Нужно еще раз осмотреть место последнего жертвоприношения, — захлопнув книгу, Шаардан решительно поднялся из‑за стола и уже на ходу бросил Морэму, — ты отправляешься со мной.

— И опять вернетесь ночью?! — из кресла я вскочила стоило только лорду обозначить свои планы и теперь очень недовольно провожала его взглядом. Не знаю почему, но это меня очень разозлило. Лорд совершенно не заботился о своем здоровье и это жутко бесило.

Замерев на пути к выходу, он обернулся и, смерив меня удивленным взглядом, пожал плечами, а я пошла в наступление:

— Вы себя в зеркало видели? Да в гроб краше кладут. И поверьте, я знаю о чем говорю, я трупы видела. Это ж никуда не годится. Вам нужен отдых! Я, как целитель настоятельно рекомендую вам…

— Давай поговорим об этом позже, — попросил он, поспешно покидая кабинет. Последовавший за ним Морэм, только похлопал меня по плечу, шепнув на прощание:

— Знаю я один хороший способ удержать его в постели на довольно длительный срок. Хочешь знать какой?

Глянув на мое перекошенное лицо хохотнул и заключил:

— Вижу и ты его знаешь. И как целительница просто обязана им воспользоваться.

Широко улыбнулся, демонстрируя полное отсутствие совести и покинул кабинет.

А я осталась. Растерянная и злая. Постояла немного и решила, что мне срочно нужно на кухню. Злость как и стресс я всегда предпочитала заедать чем‑нибудь сладким. А Мирта как раз планировала напечь пирожков. И я была уверена, что сладкие среди них тоже будут. И их стоит продегустировать. Очень стоит.

Анора — темная богиня. Единоличная хозяйка бездны (что‑то между коварной Изидой и изобретательно — плодотворным Мелькором).

ну и сразу обозначим…

Матаис — светлый, что закономерно, бог. Сторож светлых садов(милый, добрый, всепрощающий дядечка).