Практическая работа для похищенной

Глава тринадцатая. (Не)честность

На улице шел дождь, монотонный и серый, пробирающийся в дом сырым, промозглым сквозняком.

Но мне было не скучно и не зябко. Я вообще не замечала непогоды за окном, я битых полчаса пыталась отловить Морэма, который пожаловался мне на головную боль, но на предложение исцелить его, ответил категорическим отказом. Даже сбежать попытался, когда, озверевшая от безделья, я решила силой сделать его своим пациентом.

Так и бегал по всему дому, пытаясь уговорить меня оставить его в покое. Не понравилось ему, видите ли, мое прошлое исцеление его блондинистой головы. А я сдаваться не хотела, я хотела чувствовать себя полезной.

В столовую мы влетели хорошенько напугав находящегося там слугу, поспешно сбежавшего от греха и нас подальше.

— Стой! — я задыхалась, вцепившись руками в спинку стула. Морэм послушно застыл по ту сторону стола, — я же тебя все равно догоню.

— Не догонишь, — нагло заявил он, переводя дыхание, — я быстрее.

— Ты больше и тяжелее. И на поворотах тебя заносит. Лучше сдавайся и тогда никто не пострадает.

— Я пострадаю. Я! — возмутился он, категорически отказываясь прислушиваться к голосу разума в моем лице.

— Да я же помочь хочу!

— Угробить ты меня хочешь.

— Ну, знаешь что, — насупившись, я исподлобья разглядывала неуловимого упрямца. Широко улыбаясь, он расслабленно оперся о стол:

— Сдавайся.

А я же упрямая. Со мной ни один баран рядом не стоял, я так просто не уступлю. И не уступила, нырнув под стол, и не думая о том, как это может выглядеть со стороны, я поползла к своей жертве. Когда выбралась на свободу, стихийник стоял уже с другой стороны и громко, совершенно некультурно ржал. А стол нас так и разделял.

— Все равно достану!

— Иза, а давай ты Вэларда пойдешь мучить? Он только рад будет, и я, кстати, тоже. Давай? — предложил он посмеиваясь.

— Нет уж. В прошлый раз, когда я к нему пошла, без платья осталась, — отказалась я, крадучись продвигаясь вдоль стола. Морэм отступал, но как‑то не очень активно и расстояние между нами сокращалось.

— Если бы не знал, что у вас там случилось, порадовался бы за друга, — фыркнул он, уже не пытаясь спрятаться за столом, только пятясь.

— Сейчас я тебя исцелю и все глупые мысли сразу исчезнут, — пообещала грозно, закатывая рукава, готовая воплотить угрозу в жизнь.

— Иза, а давай не стоит?

— Ну, тебе же плохо, — напомнила, дальновидно умолчав, что уже готова сделать ему еще хуже, чтобы ценил мои целительские способности и не пытался больше сбежать от моей доброты.

— Знаешь, — внимательно обозрев мою фигуру он уверенное заявил, — уже как‑то не очень.

— Мы это исправим, — пообещала ему, кровожадно улыбаясь.

Морэм продолжал пятиться, отступая к стене, но, кажется, ещё этого не осознавая. Я испытывала поистине охотничий азарт, загоняя Морэма в угол и подкравшегося сзади Шаардана просто не заметила. Даже облегчение во взгляде моей жертвы, когда тот посмотрел поверх моей головы, отчего‑то не насторожило. Только когда меня перехватили, так и не позволив добраться до несговорчивого пациента, осознала, что в столовой мы уже не одни.

— Вэлард, ты мой спаситель, — облегчённой выдохнул этот неблагодарный, с опаской посматривая на барахтавшуюся в сильных объятиях очень ответственную целительницу.

— Напрасно радуешься. Я тебя ещё достану, — пригрозила ему, пытаясь отцепить от себя чужую руку. Усилий моих никто не оценил, кажется, их даже не заметили.

Морэм скривился, а Шаардан, насмешливо хмыкнул, легко удерживая меня на месте одной рукой. Во второй он держал плотный конверт из дорогой бумаги, кремового оттенка, который и протянул стихийнику:

— Не знаю, чем вы тут занимаетесь, но придётся прерваться.

Морэм выразительно косясь на меня, подошёл ближе, принимая послание.

Пока один неблагодарный читал письмо, с каждой секундой все больше меняясь в лице, второй тихо спросил, перехватив освободившейся рукой мои пальцы, пресекая все попытки отодрать от себя вражескую конечность.

— Расскажешь, почему Морэм от тебя по всему дому спасается?

— Исцеляться не хочет, — ответила недовольно и предельно честно, размышляя над тем, можно ли привлечь к охоте на Морэма лорда или лучше не стоит.

— Уже хочу! — с жаром воскликнул предмет нашего разговора, отрываясь от чтения, — Иза, сделай со мной что‑нибудь, чтобы я до завтрашнего вечера с постели встать не смог.

— Эээ? — это я.

— Ты все равно отправишься на ужин, — , а это уже Шаардан.

— Ни за что!

— Это не обсуждается, — непреклонно отозвался лорд, в порыве чувств, прижав меня сильнее. Я себя мягкой игрушкой почувствовала. Очень несчастной, задерганной мягкой игрушкой с оторванным ухом и кучей заплаток.

— Вэлард, ну зачем тебе это? — Морэм выглядел очень несчастным. Даже несчастнее, чем когда от меня спасался.

— Это нужно тебе. Завтра на ужине объяснишься с ней, — Шаардан отступил от поникшего стихийника и развернулся к выходу. Столовую мы покидали вместе. Меня подталкивали вперед, крепко придерживая за плечи и не давая возможности сбежать. Только у лестницы я сумела вывернуться, чтобы загородить собой проход не позволяя Шаардану продолжать путь:

— Вы куда Морэма посылаете?

— Разбираться с его проблемой.

— Какой?

— А не слишком ли ты любопытная?

— Это вполне здоровое любопытство.

— В таком случае, спроси у Морэма.

— Ага, — решив последовать умному совету, я уже собиралась покинуть неразговорчивого лорда, но меня аккуратно перехватили, возвращая на прежнее место, пред светлые очи Шаардана. Не сдаваясь, я предприняла еще одну попытку прорваться к источнику информации. Безрезультатно.

Преграда моя непреодолимая каменным изваянием стояла на пути, с любопытством разглядывая мою сосредоточенную физиономию.

— Пустите, пожалуйста.

— Куда? — предельно серьезно спросил он, заставляя насторожиться.

— К Морэму, — чувствуя подставу, я исподлобья смотрела на лорда, не зная, что он задумал, но уже беспокоясь по этому поводу.

А услышав ответ поняла, что беспокоилась не зря.

— К Морэму не отпущу.

— А куда отпустите?

— Никуда не отпущу, — приобняв за плечи, Шаардан повел меня в сторону гостиной, — ты проводишь с ним слишком много времени. Не находишь? Значительно больше, чем со мной.

— Вы очень занятой человек, — тактично напомнила, пытаясь вывернуться из‑под его руки, — и последняя моя попытка с вами пообщаться чуть не закончилась моим сожжением.

— Иза, прекрати дергаться, — мои слова были проигнорированы, — если не успокоишься, я тебя понесу.

— А зачем вы меня держите? — возмущенная происходящим, я совершила невероятную ошибку, дернулась вырываясь, чтобы в следующее мгновение уже тихо пищать, вцепившись в лорда мертвой хваткой. Слов своих на ветер он не бросал и в гостиную меня вносили.

Большая, выдержанная в темных тонах, как и весь дом, в непогожий, осенний день она казалась слишком мрачной и не очень уютной. И мне совсем не нравилась. За большими окнами, виднелся безлистный, угнетающий своей серостью сад. Поздней весной, летом или ранней осенью тут, возможно, очень красивый пейзаж. Но точно не сейчас.

Сидеть в гостиной совершенно не хотелось. Но Шаардан считал иначе, направляясь к массивному диванчику из темного, отполированного до блеска дерева.

Меня почти сгрузили на этот неудобный агрегат, когда во входную дверь постучали. Быстрые, громкие удары прогрохотали по всему первому этажу, отдаваясь эхом даже на втором. Мы так и застыли. Я уже сидела на диванчике, но преданно хваталась за шею, нависшего надо мной лорда, он просто оперся руками о сидение и ждал, когда я его отпущу.

А я не отпускала, мне так спокойнее было. Напряженно сверля взглядом стену, я прислушивалась к тишине и старалась не думать о том, что от жизни такой, уже стала неадекватно на стук в дверь реагировать. Но подозрительно же, опять ведь какая‑нибудь гадость приключится. Несколько мгновений ничего не происходило, потом раздались тихие шаги управляющего и Шаардан напомнил о себе:

— Иза, я, конечно, не против, но, может ты обнимешь меня, когда я сяду?

Руки разжала и даже отодвинулась, всем своим видом давая понять, что обниматься с ним не собираюсь. Даже когда он сядет.

А в гостиную, медленно вошел управляющий, держа в руках небольшой конверт нежного розового цвета. Лорд поморщился и протянул руку за письмом, с таким выражением на лице, словно ведро лимонов съел, и очень удивился, когда конверт был протянут мне:

— Письмо просили передать госпоже Ивор, — пояснили свои действия ошалевшему лорду.

— Вот как, — конверт Шаардан перехватил прямо у меня перед носом и, не обращая внимания на возмущение законного получателя, меня то есть, вскрыл, вытягивая карточку. Золотистая монограмма салона мастера Ниворха на обороте, тускло сверкнула на свету. Не любопытный управляющий поспешно ретировался, не желая узнать, что будет дальше. А я напряглась.

Второе письмо за день и вряд ли оно будет лучше того, что получил Морэм.

— Это вообще‑то мне, — заметила угрюмо, убедившись в том, что пыхтение и выразительные взгляды на него не действуют. На карточке было написано всего несколько строк и прочел Шаардан их быстро, но на этом не успокоился крутя записку в руках, пытаясь что‑то отыскать.

— Определенно тебе, — отозвался он, — тебя просят прибыть на примерку. Послезавтра, после полудня.

— И что в этом странного? Чем вам эта записка так не нравится?

— Кто с тобой работал? — даже не думая отвечать на мои вопросы, он задавал свои.

— Лирана.

— Девушка?

— Разумеется! — меня это начинало раздражать, — может объясните, что вам не нравится?

— Ничего. Все в порядке, — еще раз прочитав записку, вручил ее мне, — думаю, я смогу выделить послезавтра несколько часов и отвести тебя.

— А может не надо? Морэм мог бы… — крутя в руках карточку, на которой действительно было написано только то, что озвучил лорд, я не могла понять, отчего он так странно себя ведет.

— У Морэма завтра тяжелый ужин в компании леди Миродш. Послезавтра его лучше будет не трогать.

— А почему?

— У них довольно сложные отношения, — пространно ответил он.

— Она за него замуж выйти хочет что ли? — предположила я первое, что пришло в голову. Шаардан кивнул, подтверждая мое предположение, что вызвало еще один вопрос, — и что в этом такого? Завидный жених, думаю, таких леди много. Почему именно с ней у Морэма «сложные отношения».

— Многие леди правильно понимают вежливый отказ, — сказал он, хмуро поинтересовавшись, — то есть, ты считаешь его завидным женихом?

— Разумеется считаю, — честно, себе на беду, призналась я, продолжая допрос, — , а леди Миродш значит не поняла?

— Не захотела сдаваться, — послушно, но очень мрачно ответил лорд, чтобы тут же задать свой вопрос, — , а я?

— Что вы? — мне хотелось поподробнее расспросить его насчет этой леди, благодаря которой я оказалась замученной созданием своего нового гардероба и вляпалась в какое‑то подозрительное мероприятие с амулетами, но сумрачный вид Шаарданаа, у которого как‑то очень быстро и незаметно испортилось настроение, заставил задать совсем другой вопрос.

— По — твоему я — завидный жених?

Смерив его пристальным взглядом, я замялась, не зная правду говорить или лучше соврать. Приглядевшись еще раз, все же решила, что правда, какая бы неприглядная она не была, всегда лучше. И ляпнула на свою голову:

— Вы нет.

Он кивнул, прожигая меня взглядом, конверт, который Шаардан так и держал в руках и о котором забыл, был смят, а у меня спросили:

— Почему? — голос был тихий, глухой и ничего хорошего не сулил. Мне так точно.

А я смотрела на него, вспоминая, как в детстве мама постоянно твердила, что врать нехорошо и нужно всегда говорить правду. Обманула меня мамочка, иногда лучше соврать.

— Почему?!

— Х — ххх — характер у вас тяжелый, — прохрипела я, отодвигаясь подальше, уже жалея о своей необдуманной честности. Вот что мне стоило соврать? Сделала бы человеку приятно, а себе спокойно.

Отбросив смятую, розовую бумагу в сторону, он подтащил меня обратно, и спросил:

— Только поэтому?

— А разве мало?

— Значит у меня тяжелый характер и это единственное, что тебя смущает?

Я неуверенно кивнула, не решаясь высказать вслух весь список своих претензий. А жених незавидный хмыкнул многообещающе, поднялся, сгреб меня в охапку и понес прочь с таким решительным выражением на лице, что мне даже не по себе стало.

— К — куда мы? — из гостиной меня выносили уверенно и быстро.

— Доказывать тебе, что я вполне завидный жених и характер в этом вопросе не главное, — пригрозил он. Именно пригрозил, подкрепив свою угрозу быстро чмокнув меня куда получилось. Получилось в лоб. И был в этом какой‑то печальный знак. Даже знамение.

— А может не надо? Я вам и на слово поверю.

— Нет уж. И так слишком долго… — лорд не договорил, встряхнул меня, перехватывая поудобнее, быстро поднимаясь по лестнице, — незавидный…нда.

— Ну я же не сомневаюсь в вашей м — мужской состоятельности, — напомнила ему. Вообще как до этого дошло? Я же о характере его говорила, а не об этом… Так что он мне доказывать вообще собирается?

— Сейчас не сомневаешься, потом будешь уверена. Столько времени ждал, терпел, а меня здесь даже за мужчину не принимают, — и меня еще раз встряхнули, строго велев, — держись.

А я не хотела держаться, я по дороге потеряться где‑нибудь хотела. Потому что, кажется, меня собирались делать любовницей. И согласия моего уже никто не спрашивал.

— Иза! — радостный голос Морэма, который как раз выглянул из моей комнаты, заставил Шаардана притормозить, — , а я как раз тебя ждал. Вэлард, ты куда ее тащишь?

— Доказывать, что правда — это не всегда хорошо, — ответила я за напрягшегося лорда, все же обняв его за шею. Не знаю зачем это сделала, но он вроде немного расслабился и успокоился, прекращая прожигать взглядом своего друга.

— Давай ты это ей потом докажешь, — предложил стихийник, у которого, видимо, чувство самосохранения вообще отсутствовало. Я бы к лорду приближаться не стала. Если бы была такая возможность, вообще сбежала бы. Впрочем, Морэм не я, ему лорд точно свою мужскую состоятельность доказывать не будет, — она мне сейчас очень нужна.

Шаардан резко выдохнул и сделал шаг назад, но Морэм этого не заметил, обращаясь уже ко мне:

— Ты можешь со мной что‑нибудь такое сделать, чтобы я из постели встать не мог?

— Могу ноги сломать, — предложила раздраженно, не зная, что делать. Интуиция очень советовала погладить взбесившегося Шаардана, но рука не поднималась. А вдруг отгрызет?

— А что‑нибудь не такое кардинальное?

— Морэм, отойди, — лорд просил тихо и вроде бы даже спокойно, но прониклись все. Стихийник отошел, а я, все‑таки, погладила Шаардана по плечу, заработала удивленный взгляд и непонятно объяснила свой порыв:

— Надеялась, что поможет.

Чему именно поможет, он не спросил, вошел в мою комнату, захлопнул дверь ногой, прямо перед носом опешившего Морэма. Сгрузив меня на кровать, решительно стащил с себя камзол. А я вспомнила как он вот так же собирался меня любовницей делать, только тогда цветы везде были, обеспечивая хоть какую‑то романтику. А сейчас что?

А лорд нависал сверху, медленно, с нехорошей улыбкой на наглой морде лица стягивая с себя уже рубашку. И так тоскливо стало вдруг, так себя жалко.

— Что‑то не так? — он притормозил, разглядывая мое сосредоточенное лицо.

— Да вот думаю. Такая громадина и вся мне, — смерив его критическим взглядом, грустно вздохнула, — я, наверное, скончаюсь от счастья.

— Издеваешься? — спросил он хмуро, бросив рубашку поверх камзола. Но хоть за штаны сразу не взялся, за что ему большое спасибо. Просто руки на груди сложил, ожидая от меня ответа.

— Я?! — и удивление мое было искренним, — это не я тут собираюсь вам неизвестно что доказывать.

— Тогда скажи, что мне делать, — лорд присел рядом со мной, во всей красе демонстрируя свой жутковатый шрам, — я уже устал.

— Конечно устали, — он действительно выглядел уставшим и уже не очень страшным. Я даже подползти поближе не побоялась и значительно смелее погладила его по плечу, уверенная, что конечности мне никто отрывать за такое не станет, — вы после того случая со снотворным вообще высыпались? Мне почему‑то кажется, что нет.

Шаардан не оценил моей заботы, перехватил руку и не отводя странного взгляда, ровно сказал:

— Я не об этом.

— А о чем тогда? Хотите сказать, что для вас подобный распорядок нормален? Может у вас поэтому характер такой? От хронической усталости? Вы когда выспались, после моего снотворного, даже добрый были. И не ругали меня. А сейчас? Я вам правду сказала, а вы сразу угрожать начали, демонстрировать все наглядно пытаетесь, да я…

— Пытаюсь? — сжав сильнее мои пальцы, этот демонстратор полуголый потянул на себя, — я не пытаюсь, Иза. Я все продемонстрирую.

— Н — не надо! Я не так выразилась.

— Поздно.

— Да никогда не поздно одуматься! — уперевшись в его грудь свободной рукой, я очень старательно пыталась отпихнуть от себя, целеустремленного психа, который честность вообще не ценит, — и я одумалась!

— Правда? Приятно удивлен.

— Ага. Я одумалась, — отвернувшись и зажмурившись, я честно соврала, пока Шаардан едва ощутимо касаясь губами, увлеченно исследовал все, до чего мог дотянуться. Пока ограничивался только щекой, но очень уверенно продвигался ниже, — вы очень завидный жених.

— Да, — согласился он, сильнее прижимая меня к себе.

— Замечательный со всех сторон!

— Именно так, — насмешливо шепнул в ухо, заставляя поежиться. По всему телу гуляли предательские мурашки и признания получались все искреннее:

— Мечта любой девушки! Исключительное сокровище. Умный, красивый, благоро — ооо — одный.

— Я очень рад, что ты это понимаешь, — одобрил он мои усилия, задирая подол.

— Тогда отпустите меня уже! — взвизгнула я, вцепившись в его руку, заставив остановиться на уровне коленей.

Умный и воспитанный замер, обжигая горячим дыханием шею. А я дышать не могла, воздуха в легких не хватало и сердце шалым зайцем металось в груди. Видимо, шокированное тесным знакомством с исключительно благородной личностью.

— Зачем? — гениальный вопрос поверг меня в некультурный шок, потому что культурных слов не осталось. Все, что я была способна выдавить из себя, могло бы очень удивить лорда, он вряд ли слышал когда‑нибудь некоторые обороты, которыми со мной щедро делились мои несчастные пациенты на практиках, и которые я старательно запоминала. По четвертый курс, включительно.

Не подозревая, какие эпитеты крутятся сейчас у меня в голове, он с намеком произнес:

— Мы, кажется, пришли к выводу, что я потрясающе хорош, — с исследовательским интересом разглядывая мою физиономию. Очень красную и немного ошалевшую, но мою родную. Я с ней родилась и двадцать лет спокойно жила и точно знала, ничего неожиданного он там не найдет. Только все равно неловко было под этим взглядом.

— Чудо просто, — глухо подтвердила я, очень гордясь своей сдержанностью.

— Тогда почему ты сопротивляешься?

— Ну вот вы скажите, — издалека начала я, проникновенно заглядывая ему в глаза. Чужие пальцы под юбками мягко поглаживали ногу, не пытаясь даже подвинуть мою руку, но мысли все равно путались, — если бы я вас похитила, заперла в комнате, а потом еще потребовала стать моим любовником. Вот вы бы согласились?

— Да, — ответ прозвучал мгновенно. Лорд даже не раздумывал. Кажется, он меня и не слушал совсем. Просто на слово «любовник» среагировал.

И с кем я здесь разговариваю вообще? Это же бесполезное занятие.

— А я не хочу. Я против. И вообще…

Что именно вообще, я не знала, не придумала, и просто ткнулась лбом ему в плечо, отказываясь вести этот бесполезный разговор. Мурашки расходились по ноге, поднимаясь выше и добирались, кажется, до костей, отдаваясь приятной дрожью внутри.

Пахло от Шаардана приятно. Терпкий аромат несомненно дорогого одеколона смешался с естественным запахом тела и результат мне очень нравился. Вот планы его на меня не нравились, непробиваемая уверенность в том, что я обязательно сдамся и соглашусь — не нравилась, даже реакция на его прикосновения очень напрягала, а запах нравился.

— В конце концов, у нас свободная империя и я имею права не хотеть, — вякнула из чистого упрямства и окончательно затихла.

Не знаю, что было бы дальше, но в дверь настойчиво постучали, после чего нетерпеливый голос Морэма разрушил напряженную атмосферу в комнате:

— Вэлард, ты ей уже все доказал? Я могу входить?

Шаардана всего перекосило, выпустив меня из объятий, он несколько мгновений молча смотрел на дверь, но любопытствующий с той стороны никуда уходить не планировал, стремясь поскорее со мной пообщаться.

Поднявшись с кровати, лорд тяжело вздохнул еще раз бросил хмурый взгляд на дверь, перевел его на меня, кажется хотел что‑то сказать, но передумал. Подхватил свою одежду и с каменным выражением на лице, покинул комнату. Удивленно «Оу» со стороны стихийника было единственным звуком, который раздался в коридоре. Потом был стук удаляющихся шагов и все стихло. Морэма, который так рвался со мной пообщаться, лорд утащил с собой.

— Иза. Иза. Иза! — кто‑то настойчиво тряс меня за плечо и этот наглый и бессовестный кто‑то, которому ночью не спится, по голосу очень напоминал Морэма, — да проснись же ты!

— Ммм, уйди, — я даже злиться не могла. Шаардан меня похитил, в доме запер, даже решетки на окна поставил, а посреди ночи меня все равно посторонние мужчины будить умудряются. Вот и куда он смотрит, спрашивается?

— Не раньше, чем ты мне поможешь!

— Если ты все еще хочешь избежать ужина с леди Миродш, то мое предложение в силе, — зевнув, я повыше натянула одеяло и пригрозила, — сейчас я как никогда готова переломать тебе ноги.

— Знаешь, Вэлард плохо на тебя влияет. Была такой доброй, милой девушкой, а стала… — от избытка чувств он только рукой махнул.

— Люди, когда их будят посреди ночи как правило добрыми и милыми не бывают, — открыв ему глаза на суровую правду жизни я все же села в постели, кутаясь в одеяло. Глаза упрямо не хотели открываться, — что такое?

— Кошмар мне все один и тот же снится. Будто я в храме, стою на коленях перед алтарем, слева от меня леди Миродш. Служитель что‑то бормочет себе под нос, а я ни пошевелиться не могу, ни слова сказать. Мне даже дышать тяжело. Потом она объявляет о своём согласии выйти за меня замуж и камень под моей рукой теплеет. А меня никто и спрашивать не стал, обряд был проведён без моего согласия, и магически скреплен. И вот я уже глубоко женатый человек без права на счастливую жизнь. Представляешь?

— Никогда не слышала о подобном обряде бракосочетания, — призналась я душераздирающе зевая.

— А это очень древний обряд. Его обычно использовали, в северных землях. На севере суровый климат, суровые жители и традиции у них довольно суровые. После проведения обряда жена становится собственностью мужа. Получает полную защиту, но лишается всех прав. А знаешь, что самое ужасное? Это единственный из существующих видов брака, который нельзя расторгнуть. Не предусмотрено у них это. И было у меня такое ощущение, что это я там роль невесты выполняю. Представляешь? — посетовал он ища в моих глазах сочувствия. Напрасно старался, кстати, кроме желания спать там ничего не было.

— И откуда ты про него знаешь?

— Был у нас в отряде один северянин. Он и рассказал. Хороший был мужик.

— Был?

— Погиб при одном из орочьих набегов. Шальная стрела, — Морэм вздохнул, — так что, есть у тебя какое‑нибудь снотворное или успокоительное?

— Есть, — я нехотя вылезла из постели, ежась на прохладном воздухе и подбираясь к сумке со всякими полезностями, — пойдём пить чай на травах и возвращать тебе бодрость духа.

Он усмехнулся и согласно кивнул, не имея ничего против ночного чаепития.

На кухню спускались в гробовом молчании. Я боролась со сном и пыталась не обращать внимания на замерзшие ноги. Морэм, так же как и я, радовал мир голыми пятками, но, кажется, совершенно не чувствовал холода.

Только на кухне, плотно закрыв за собой дверь, я все же подала голос:

— Итак, — поставив чайник на огонь, присела напротив Морэма, дожидаясь, пока вода закипит, — рассказывай.

— Что?

— За что тебя леди Миродш так любит.

— Меня невозможно не любить, Иза, — самодовольно ответил он, широко улыбаясь, но наткнувшись на мой скептический взгляд замолчал, постукивая пальцами по столу. Морэм задумался и я его не торопила, порно борясь с желанием опустить тяжелую голову на стол.

— Она довольно красивая леди, — заговорил он через некоторое время, — и недостатка в поклонниках у нее никогда не было. Признаться, я до сих пор не могу понять, чем мог заслужить ее расположение.

На плите закипая, забулькала вода заставляя ненадолго отвлечься.

— Я ведь даже внимания на нее не обращал, — вещал Морэм, пока я снимала закипевший чайник и заваривала в глубокой глиняной чашке успокоительный сбор. Сухие листики в горячей воде медленно раскрывались. Некоторые из них поднимались на поверхность, мерно покачиваясь в горячей воде.

— Объяснил бы ей, что ты не лучшая кандидатура на роль… — ненадолго задумавшись, я решила не акцентировать внимание на чем‑то одном, — да на любую роль.

— Приятно слышать, что ты обо мне настолько высокого мнения, — хмыкнул он ничуть не обидевшись, — я пытался, но она не хочет даже слушать. Я никогда не думал, что настойчивые девушки могут быть настолько утомительны.

Говорить ему о том, что днем чуть не пострадала именно из‑за того, что была о нем очень высокого мнения, не стала. Справедливо решив, что с самооценкой у него и без моих откровений полный порядок.

— И что ты будешь делать завтра? — прикрыв чашку блюдцем, я очень удачно обернулась, чтобы заметить как его перекосило от одного лишь упоминания о завтрашнем ужине.

— Попытаюсь еще раз ей все объяснить. Если не поможет, поговорю с ее отцом. Он здравомыслящий человек и должен меня понять. В конце концов, если его дочь так хочет замуж, лорд Миродш сможет подобрать для нее подходящую кандидатуру.

— Да уж…

Мы опять замолчали. Я отсчитывала положенные для заваривания минуты, а Морэм следил за мной, думая о чем‑то своем. Наверное, подготавливал речь на завтра.

— А почему ты так не хочешь идти на ужин? — задала я интересующий меня вопрос, опустив кружку с готовым напитком, перед задумавшимся стихийником.

— Опасное это дело, — взъерошив волосы, он усмехнулся и доверительно шепнул, наклоняясь над столом, — не поверишь, но она уже как‑то пыталась загнать меня в угол прямо в гостинной. Мне чудом удалось сбежать. Никогда раньше я не пытался избежать близости с женщиной так отчаянно как в тот раз.

Я опустилась на скамью, тихо похрюкивая от смеха. Дорого бы я дала за возможность посмотреть как он сбегал от милой и утонченной леди.

— Это не смешно! — возмущению его не было предела.

— П — прости, пожалуйста, — согнать с губ широкую, неприлично издевательскую улыбку у меня не было никакой возможности, — ничего не могу с собой поделать.

— И ни капли сострадания, — возмущенно пробормотал он, сунув нос в кружку, — интересно пахнет.

— Не нюхай, пей.

Морэм с сомнением глянул на меня, но послушно попытался сделать глоток. Обжегся и закашлялся.

Собирался даже сказать мне что‑то, когда от дверей послышался глухой голос Шаардана:

— Чем вы здесь занимаетесь?

Не шарахнулась в сторону, унося вместе с собой стол и скамью, только чудом. Я в последнее время закаленная стала, меня всего лишь тяжелым взглядом уже не пронять, тут что‑то посерьезнее надо.

— Вот его успокаиваем, — я совершенно некультурно ткнула в Морэма пальцем.

— Ночью?

Я только руками развела, не зная что на это ответить, а Морэм, как назло не спешил подавать голос, только быстро и очень несчастно дышал приоткрыв рот.

— Иди спать, Иза, — велел недовольный чем‑то лорд, все так же перегораживая выход своей внушительной светлостью.

— Но…

— Спать.

Я медленно поднялась направляясь к выходу, с опаской косясь на застывшего в дверях Шаардана, протиснулась в коридор и быстро, на носочках, бросилась в спальню. Оставив лордов наедине. Ну их, пускай сами разбираются.

И только утром за завтраком, сидя напротив мрачного Морэма, впервые засомневалась. Может зря я ушла? Уж очень несчастным он выглядел.

— Иза, будь другом, прекрати изводить Вэларда и согласись уже на его предложение, — молчание первым нарушил стихийник.

— Это еще почему?

— Когда ты ночью ушла, он час меня пытал, требуя правды.

— Какой правды?

— Чтобы я знал, — ложка со звоном упала в тарелку, а несчастный Морэм поднял на меня глаза, — , но у меня создается такое впечатление, что он уже и ко мне тебя ревнует. Ко мне! А ведь он лучше других знает, что женщины твоего типа меня не интересуют.

— Эм… — и что можно ответить на подобное заявление?

— Молчишь? Вот и я молчал. Пока Вэлард меня обвинял. Едва удалось его убедить, что меня он может не опасаться.

— Так это же хорошо, — не уверенно предположила я, потому что взгляд его почему‑то об обратном говорил.

— Хорошо, — очень мрачно согласился он, — до следующего разговора по душам. Так что прекращай свои игры и соглашайся на его предложение. Поверь, ты останешься только в выигрыше.

Как же мне его стукнуть захотелось. Зверски просто, но я сдержалась, вернув ему его же совет:

— Не раньше, чем ты согласишься с предложением леди Миродш, — и заметив как скривилось его лицо, мстительно добавила, — поверь, ты останешься только в выигрыше.

— Злая ты, Иза, — вздохнул он, — не сострадательная. Кто тебя только в целительницы пустил?

Отвечать я не стала, обиделась на гада и решила его игнорировать.