Правая рука Дьявола

Глава 7

Город Аррието столетиями дремал посреди пшеничных лугов и оливковых плантаций, согретый южным солнцем. Мы поймали транспорт на главной площади, все еще живописной, вымощенной камнем. Здесь, вдали от влияния Гегемонии, города не разрастались, здесь не жили высокопоставленные чиновники – но в каждом доме имелась охрана и невидимая охранная сеть. Возле кафе выставлялись сликборды, а некроманты обменивались информацией.

Мы сели в автобус, я у окна, Джафримель рядом, у прохода. Со всех сторон на меня были направлены пристальные взгляды. Когда я ходила по улицам Сент-Сити, одного из самых больших метрополисов в мире, то всегда поддерживала свою защиту. Но страх этого маленького города словно проник в меня. Нормалы всегда думают, что псионы читают их мысли или используют ментальную силу, что бы заставить делать что-то неловкое. Кажется, ни один нормал не понимает, что читать их мысли для псионов равносильно купанию в сточной канаве. Беспорядочные мысли, беспорядочные эмоции, беспорядочные фантазии – все смешивается в едино, хаотично издается и затихает; последнее место, где бы хотел оказаться псион – это разум нормала. Псионы воспользовались своим преимуществом перед нормалами, занялись работой по найму и помощью полиции.

Уж я-то знаю. Я занималась и тем, и другим.

И все-таки, в мире много злых псионов и антигироев, которые связываются с плохими парнями и скрывают свои таланты. Тот факт, что псионы не помогают в расследованиях, только все ухудшает.

Никто из нормалов не мог сказать, кем был Джафримель, а вот у меня были татуировка на щеке, сверкающий изумруд и меч в руках. Только аккредитованный псион может носить холодное оружие и пистолеты в общественных местах и на улицах города. Только аккредитованный псион или полицейский, и все. Так что мне пришлось сидеть и терпеть, а Джафримель стал похож на человека.

В какой-то степени. Потому что трудно скрыть высокого демона с золотистой кожей, одетого в черное длинное пальто со стоячим воротником. Вероятно, для нормалов он выглядел как человек с перестроенными генами, что было немного странно, но не выходило за приделы закона. Генный сканер показал бы его как другой вид, но не такой странный как оборотни или коболдинг. Нет, нужно быть псионом, что бы увидеть клубящееся черное с алмазами пламя его ауры. Они бы поняли кто он такой. Но вокруг больше не было не одного псиона.

Я откинула голову на спинку сиденья. В автобусе было только десять человек – вокруг нас было полно свободных мест. Никто не хотел бы задеть меня; некромантов считают немного раздражительными.

— И так, мы собираемся встретиться с проводником и пройти через дверь, — сказала я.

— Да.

Я хотела уяснить каждую деталь.

— Ты обсудил все условия нашей встречи, но говорить не собираешься – когда мы будем в аду.

— Нет. — Глаза Джафримеля были закрыты. Он сидел, откинувшись на спинку сиденья, губы были сжаты в тонкую линию, руки – сложены на коленях.

— Потому, что из-за этого я буду выглядеть слабой.

— Да.

— Если ты не будешь говорить, и будешь стоять у меня за спиной, пока мы в аду, ты простой телохранитель – и не несешь ответственность за любую мою грубость. — «Что обязательно случится, так как у меня худшие манеры в мире. И не думай, что я попробую исправиться для Люцифера».

— Да.

— Ничего не трогай, ничего не принимай от Принца, ничего не ешь и не пей. — Я выглянула в окно. Жалобный гул летящего транспорта отразился у меня в костях. Я это ненавидела, мои зубы заскрежетали друг об друга, прежде чем я смогла расслабить челюсть. — И ты не знаешь, для чего я ему нужна. Ни малейшего предположения.

— У меня есть предположения. И каждое из них не приятно.

Я не могла сдержаться.

— Собираешься ими поделиться? — Я слегка улыбнулась.

— Если мы собираемся встретиться со смертью, я предпочитаю, что бы ты об этом не знала. Не хочу, что бы ты боялась и сходила с ума.

Я не могла сказать точно, шутит он или нет. У него было немного странное чувство юмора: когда оно не было саркастическим или ироничным, оно было ужасающим, что я считала чисто демоническим.

— О, как утешительно. — Я постучала ногтями по рукояти меча. Они были покрыты молекулярным лаком и отполированы так, что начинали сиять сами по себе. Теперь я знала, как превратить свои пальцы в когти; я была сильнее и быстрее любого смертного.

Но это не поможет мне против Люцифера. В каждой культуре есть истории о нечеловеческих существах – существах, чья красота не скрывает их сущности; существах, у которых иное представление о правде, чем у людей. Тот факт, что мы можем разделить их на лоа, етриганди, демонов или еще что-то, не делает их менее опасными.

Старые Христиане называют Люцифера отцом лжи. Я начинала убеждаться в том, что они правы, не смотря на то, что их понимание богов очень ограничено, что очень смешно в наши-то дни, в нашем-то веке.

— Джафримель?

Он беспокойно дернулся.

— В чем дело, моя любопытная?

— Если я умру, что случится с тобой?

Один его глаз слегка приоткрылся и взглянул на меня.

— Это последнее, о чем тебе стоит волноваться, хедайра. Даже падший, я остаюсь главным наемником Люцифера, и в этом твоя безопасность. Ни один демон не станет сражаться со мной, даже после того как я ослаб.

Я не должна была чувствовать себя виноватой. Ведь я не просила его становиться падшим. Если бы он сказал мне, что собирается сделать, я сделала бы все возможное, что б отговорить его. Воспользовалась бы мечом или сама выследила Сантино. У меня не было ни малейшего представления о том, что он собирается делать, когда он изменил меня.

И все же… я чувствовала вину. Прямо здесь, в груди, чуть левее, где находится мое сердце, нетронутое временем.

— Извини. За то, что ты стал… слабым.

Я зачарованно смотрела, как его правая рука сжалась в кулак. Моя правая рука была повреждена и скручена почти год, а то и больше, после того как я убила Сантино. Я не могла держать новый меч, пака Гейб не предложила мне работу – убить Лурдеса.

От этих мыслей во мне зародилось новое чувство вины, которое поползло по спине. Она посылала некоторые новости об убийствах и другие сообщения на мой персональный датчик, а я звонила ей так часто, как только могла. Обычно беседы были очень короткими. Привет, как ты? Не плохо, с Эдди все хорошо? О, ты занята? Прости за это. Ладно, тогда созвонимся позже.

Призрачные слова, которые мы не могли сказать друг другу, заполняли телефонную линию, лишая нас обеих дыхания. Она пыталась извиниться, за то, что впутала меня в дело Лурдеса, а я ей не позволяла. Каждый раз, когда она начинала, я говорила ей, что не стоит.

Я пыталась отблагодарить ее зато, что она выполнила долг некроманта у пастели Джейса. Она говорила не стоит. Все, что лежало между нами, останавливали слова.

Черт, почему мне так сложно говорить с единственным человеком, которому я могу рассказать абсолютно все?

Теперь я желала проводить больше времени у телефона, болтая с ней. Я бы многое отдала, чтобы позвонить ей, может быть, даже использовала свой датчик, что было очень дорого. Но она даже не знает, что Джафримель жив. Впервые в жизни я соврала ей, когда покинула Сент-Сити. Даже если это простая оплошность, все равно я солгала единственному человеку на земле, которому доверяла. Гейб прошла через ад для меня.

«Ты уже ничего не можешь с этим сделать, Данте. Сосредоточься на поставленной задаче».

Я подняла левую руку и коснулась Джафримеля. Понадобилось небольшое усилие – он не сопротивлялся, но его кулак был сильно сжат. Я наконец-то смогла его открыть, и прикосновение его кожи было мне наградой.

— Поговори со мной, — сказала я так тихо, что только чувствительные уши демона могли это услышать.

Он издал тихий вздох. Его гнев мог разорвать транспорт на куски, но ничего не говорило об этом. Только знак на моем плече загорел и начал глубже врезаться в кожу.

— Ты жестока и нежна в своей собственной манере, — наконец произнес он. — Ты всегда относилась ко мне не меньше – и не больше – как к человеку. Как к равному.

На мгновение я об этом задумалась. Еще в начале охоты на Сантино у меня вошло в привычку относиться к Джафу, как к любому другому человеку, и я не смогла от нее избавиться. Он об этом говорит?

— В противном случае, это было бы не справедливо.

— Справедливо? — Его рука немного расслабилась. Его глаза были закрыты, но готова поспорить на свою веру и изумруд в моей щеке, что он знал местоположение каждого пассажира, вплоть до миллиметра. — Жизнь не справедлива, Данте. Даже демоны знают это.

— А должна быть, — пробормотала я и взглянула на рукоять меча.

— Мне не нравится боль, которую ты причиняешь самой себе. — Он погладил мое запястье большим пальцем; от этого интимного движения перехватило дыхание. — У нас с тобой ничего не получится, если мы не сможем найти общий язык.

Меня накрыли воспоминания. Он сказал тоже самое, стоя в моей кухне, много лет назад, когда мы только начинали охоту на Сантино. Одна испуганная, помешанная на мести некромантка и демон, даже не пытающийся не пасть от любви к ней, а за кулисами Дьявол, дергающий за ниточки.

— Общий язык? Как насчет того, что я постараюсь быть большой девочкой и держать рот на замке, а ты постараешься ничего от меня не скрывать, с этого момента?

«Я вполне уверена, что смогу выполнить свою часть сделки, если ты выполнишь свою. Что скажешь, Джафримель?»

Его большой палец снова погладил мое запястье. Я задержала дыхание.

— Вот, — он звучал менее напряженным и больше похожим на Джафримеля, которого я знала. — Вот та Данте, которую я знаю.

Я могла бы рассмеяться. Но вместо этого, я изучала рукоять своего меча. Сенсей Йедо – старый, хитрый дракон, и я все думала, что если он дал мне меч, который может убить Дьявола. Еще одна вещь, которую я упустила – коричневое, как орех, морщинистое лицо Йедо, обрамленное длинными заостренными ушами. Может, я все-таки хочу вернуться в Сент-Сити.

От этих мыслей на сердце стало тяжело. Я сделала глубокий вдох.

— Джафримель?

Легкое, осторожное движение и он наклонился ко мне.

— Что?

— Не надо ничего от меня скрывать. Даже если ты думаешь, что это меня напугает.

— А ты настойчива.

Это было похоже на один из наших спарринг боев. Сначала, я сдерживалась, боясь навредить ему, потому что он так редко пользуется оружием. А в нашем третьем бою, он вырвал меч у меня из рук даже без намека на шутку, пытаясь разозлить меня – чтобы я перестала сдерживаться. Похожее чувство – словно удар по противнику, который легко ускользает от моего меча и мгновенно выхватывает его – присутствовало в нашем разговоре.

— Не меняй тему. — Я была на грани. — Пожалуйста.

— Даже если это для твоей же пользы, хедайра?

Я сердито посмотрела на вой меч. «Даже тогда, Джаф. Лучше быть напуганной, чем знать, что ты что-то скрываешь от меня».

— Кто ты такой, что бы это решать?

— Твой а’нанкимель, Данте. Тот, кто пал от любви к тебе.

— Я тебя об этом не просила.

«Я не заставляла тебя пасть. Я просто относилась к тебе, как к человеку. Что в этом плохого?»

Он снова двинулся, все еще склоняясь ко мне.

— И, тем не менее, это случилось. Довольно. Я буду рассказывать тебе правду, но я не буду беспокоить тебя по мелочам или излишне отвлекать.

Это было бесполезно. Он не двигался с места. «Будет чертовски сложно со всем этим справиться, если ты не говоришь мне простых вещей, таких как «Ох, Данте, Дьявол звонил и хотел поговорить с тобой». Это звучит, как необходимая для меня информация, Джафримель». Я закусила щеку изнутри, чтобы удержать слова. Я уже была в ужасном настроении.

Не лучшее состояние для встречи с Дьяволом.