Право на любовь

Глава 15

Ветер завывал в кронах деревьев и сотрясал окна столовой. Карен в одиночестве сидела за столом, уставившись на свой завтрак и ничего не замечая вокруг — ни тепла, струившегося от керосинового обогревателя, ни громких звуков, доносившихся снаружи. Обычно отличавшаяся нормальным аппетитом здорового человека, сегодня мысль о еде радовала ее так же мало, как ночью мысль о том, что ей необходимо поспать. Бросив взгляд на свинцовое небо, она покосилась на настенные часы. Без пяти семь. Бригада давно позавтракала и разошлась по своим рабочим местам, а Роуэн все еще не вернулся.

Господи, что же ей делать? Она отчаянно тосковала по нему, но ей нужно было не только его тело. А он, кроме случайных встреч, ничего не может ей предложить.

Однако в ее любви не было ничего случайного. В памяти Карен вновь ожили события минувшей ночи, и сладостная дрожь пробежала по ее телу. Да, он нужен ей, нужен весь, без остатка. Ни одно из тех чувств, которые вызывал у нее Роуэн, она не могла бы назвать случайным.

Карен отхлебнула кофе. Если бы она только могла приказывать своему телу. Позволив себе влюбиться в мужчину, которого интересовали только случайные интрижки, она совершила немыслимый поступок. Но при воспоминании о его прикосновениях у нее снова сладко заныло все тело. Ей до боли хотелось стать неотъемлемой частью его жизни.

Она понимала, что холодность и неприступность Роуэна были только маской, за которой он скрывал свою уязвимость. Теперь Карен больше не сомневалась в этом. Однако, несмотря на то что она научилась его понимать, эта уверенность не облегчала решения стоявшей перед ней дилеммы.

Как ей убедить его в том, что он не должен опасаться своих чувств, что между ней и его бывшей женой нет ничего общего? Впрочем, он и так знал об этом и даже говорил ей, что она совсем не похожа на Клаудию. Нет, решение следует искать глубже.

Неужели история с бывшей женой так напугала его, что даже любовь Карен не может исцелить его от этого страха? Неужели теперь, когда она наконец нашла мужчину, которого способна любить до конца своей жизни, ей суждено его потерять из-за того, что он превратил свое сердце в неприступную крепость?

Было отчего прийти в отчаяние. Как же найти способ, чтобы достучаться до него, заставить его понять, что с ней происходит?

Как видно, ей придется признать, что такого способа не существует. Он отдалился, почувствовав угрозу, и эта угроза исходила от нее, Карен. Его испуг объясняется тем, что она ему небезразлична. Не будь его чувство к ней серьезным, оно бы не вызвало у него такой реакции. Карен могла бы чувствовать себя счастливой, она добилась своего и отвоевала себе уголок в его сердце, хотя эта мысль ее почему-то не обрадовала.

Торни начал убирать со стола.

— Сегодня овсянка вам не понравилась? Может быть, приготовить яичницу?

— Нет, спасибо, я не голодна. — Карен вымученно улыбнулась и, торопливо проглотив остатки кофе, направилась в офис.

Роуэн и Джефф стояли у чертежной доски и обсуждали план рабочего дня. Не прерывая своих объяснений, Роуэн приветствовал Карен беглым кивком.

Она заняла место за серым столом и продолжила составление таблиц, работу над которыми начала накануне. Минуту спустя за окном взвизгнули тормоза — прибыла строительная бригада.

Джефф захлопнул блокнот и сунул его в папку.

— Мне нужно поговорить с бригадиром. Вернусь через минуту. — Дверь захлопнулась, и он с грохотом сбежал по лестнице.

В офисе повисла тишина, и Карен осторожно взглянула на Роуэна. Его серые глаза были полны смятения. Как будто перед Карен приоткрылось окно, через которое она могла заглянуть в его душу, раздираемую болью, недоверием и страстью. Да, он хочет ее, он ее любит, но никак не может решиться признаться в этом.

Он ответил ей долгим взглядом, затем отвернулся к чертежной доске, притворившись, будто что-то ищет в бумагах, и, наконец, положил на стол стопку чертежей:

— Я хочу проверить это еще раз. У вас с Эллисом есть расхождения в расчетах.

Резкость, с которой он произнес эти слова, покоробила ее. Карен попыталась снова заглянуть ему в глаза, но наткнулась на привычную маску деланного безразличия.

— Насколько я понимаю, нам снова предстоит преодолевать взаимную неприязнь? — Слова вырвались раньше, чем она успела сдержаться.

Он холодно улыбнулся:

— Надеюсь, что нет, Карен. Выбор за тобой. Я уверен, что после… вчерашнего разговора мы оба поняли, чего хотим.

Усилием воли Карен заставила себя спокойно посмотреть в его холодные циничные глаза.

— Как видно, вчерашняя ночь для тебя ничего не значит.

— Напротив, она очень много для меня значит. Я просто обрисовал перспективу, — ответил он с невозмутимостью, приводившей ее в ярость. — Просто ты со своим характером непременно хочешь сделать из этого проблему.

— К черту твои перспективы! Можно подумать, что мы обсуждаем статистические данные, а не человеческие чувства.

— Ты морочишь себе голову какими-то женскими фантазиями. Вернись на землю, Карен. Роуэн стремительно шагнул к ней и, рывком подняв со стула, стиснул в объятиях. — Только это реально, Карен, а больше ничего не существует. — Взяв ее за подбородок, он запрокинул ей голову и склонился к ее губам.

Карен попыталась вырваться, но его руки держали ее стальной хваткой. Железные объятия сжимались вокруг нее все сильнее, а его рот все настойчивее впивался в ее губы, пытаясь разомкнуть их. В конце концов она почувствовала, как его язык проскользнул между ее губами, а бедра вдавились в ее живот. Ее бросило в жар. Отстранившись, Роуэн взглянул на нее из-под опущенных век.

У Карен кружилась голова, ей не хватало воздуха. Она понимала, что нужно спасаться бегством, пока…

— Нет, — простонала она, отворачиваясь от неотвратимо приближающихся губ, — нет… я не хочу…

— Нет, хочешь, — его шепот завораживал, а горячее дыхание обжигало щеку, — мы оба этого хотим. — И Роуэн снова прижался к Карен, не отпустив до тех пор, пока она не перестала сопротивляться. Острое желание растеклось по ее венам, и Карен разомкнула губы, наслаждаясь вкусом его поцелуя, близостью его тела. Она знала, что в следующее мгновение он отвергнет ее…

Роуэн и не скрывал этого.

Его губы требовательно впились в ее рот. Карен запустила пальцы в его густые темные волосы и покорилась велениям своего тела. Роуэн обхватил ее за плечи, заставляя откинуться навзничь, на стол. От прикосновения грубой ткани, под которой ощущалась набухшая выпуклость, сердце Карен забилось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Она инстинктивно выгнулась ему навстречу, но Роуэн уже оторвался от нее, тяжело дыша и глядя на нее потемневшими бездонными глазами.

Не произнеся ни слова, он развернулся и вышел.

Карен рухнула на стул. Минуты шли одна за другой, а она все сидела, не шевелясь и не слыша ничего, кроме гудения крови в висках. Он снова одержал верх, снова разжег в ней пламя желания, а потом равнодушно отвернулся. Но теперь Карен знала, почему он так поступает, и понимала, что больше этого не допустит. Она обязана сделать выбор — принять его любовь в том смысле, в каком он это понимает, или забыть о нем.

Для них обоих любое из этих решений было бы благом.

В конце концов ей удалось выровнять дыхание, и она развернула чертежи, которые он бросил ей на стол. Линии на белой бумаге сплетались в мешанину черных фигур, и Карен никак не удавалось сосредоточиться. Отчаянным усилием воли она приказала себе успокоиться и приступила к кропотливой проверке чертежа. Со второй попытки ей удалось обнаружить расхождение. Джефф не учел увеличения веса.

Через двадцать минут на лестнице послышались его шаги. Карен вышла к нему навстречу.

— Поднимись со мной на платформу, я хочу тебе кое-что показать. — Она протянула ему чертеж. — Вертикальные колонны вызывают сомнение. Мне кажется, там слишком много неточностей.

Вытянув шею, Джефф всмотрелся в чертеж и нахмурился:

— Роуэн сказал, что ты настаиваешь на четырехдюймовых трубах.

Карен тяжело вздохнула. Джефф никогда не прислушивался к конструктивным замечаниям коллег, воспринимая их как критику в свой адрес. А в последнее время он стал таким раздражительным, что Карен вообще не решалась обращаться к нему с советами. Она постаралась говорить как можно спокойнее, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Верно, но это было до того, как мы установили здесь «Большую Берту». — Она указала на кран, водружавший бледно-зеленую тарелку антенны на серый пьедестал. Падди и Джек страховали трехсотфунтовую антенну, а Сирил устанавливал фидер. Серебристая антенна представлялась Карен знамением космической эпохи.

— Ты просто добавил восемьсот фунтов и поднял ее на пятнадцать футов, — спокойно продолжала она. — Ты понимаешь, что произойдет, если ветер усилится до штормового?

Джефф пожал плечами:

— Я проверил расчеты. Конструкция устоит, что бы ни преподнесла нам природа. Если не веришь, проверяй сама.

Они вернулись в офис, и Джефф вынул из залитой кофе коричневой папки ворох бумаг.

— Вот, смотри.

— Обязательно, — пробормотала Карен.

— Вечно твои выдумки, — фыркнул Джефф.

— Ты не забыл, что сам попросил меня контролировать твою работу?

— Ладно, ладно. — Он примирительно поднял руки. — Но это было раньше. Теперь я в полном порядке. Опять же, если мой проект устраивает Роуэна, то должен устроить и тебя. — Джефф коротко рассмеялся, сгреб стопку чертежей и вышел из офиса. Дверь с грохотом захлопнулась.

Карен смотрела ему вслед. Бог ты мой! Сначала Роуэн, а теперь еще и Джефф. Где взять сил, чтобы справиться со всем, что на нее свалилось? Она чувствовала себя так, как будто барахталась в волнах прибоя, и никак не могла выбраться на берег.

Вздохнув, Карен снова положила перед собой листок с расчетами Джеффа. В следующую минуту она вытащила из ящика стола калькулятор и начала проверять уравнения. Сладить с Джеффом ей поможет математика и логика, но как быть с Роуэном?

Осознав нелепость своего положения, Карен вздрогнула. И все же она не ожидала, что он увлекся ею так серьезно. Годами ей удавалось избегать серьезных отношений, она легко их прерывала, едва заметив, что кто-нибудь из мужчин поглядывает на нее с интересом. А теперь она сама серьезно увлеклась другим человеком.

«Не просто другим, — мысленно поправила она себя, — а Роуэном Марсденом». Окажись на его месте кто-нибудь еще, Карен не задумываясь порвала бы с ним всякие отношения и осталась одна. Или согласилась бы на любовную интрижку, но с Роуэном это было невозможно.

Ее душа изнывала от тоски по нему. Она хотела остаться с ним навсегда, удержать его возле себя до конца своей жизни.

Однако «всегда» — слишком серьезная ставка, и в этой игре условия Роуэна были для Карен неприемлемы. Любые увлечения переживают этапы начала, расцвета и неизбежного окончания. Этого она допустить не могла. Интрижки ей было недостаточно.

К вечеру голова и плечи у нее разламывались от боли. Карен навела порядок на столе и устало поплелась в столовую. Сославшись на утомление, она отказалась от ужина, извинившись перед Торни, и направилась к своему вагончику. Закрыв на задвижку дверь, ведущую на половину Роуэна, Карен в изнеможении вытянулась на постели.

Через несколько часов ее разбудил нетерпеливый стук в дверь. Это вернулся Роуэн. Убедившись, что дверь не поддается, он снова забарабанил по ней.

— Карен, открой эту чертову дверь!

Она затаилась под одеялом.

Негромко выругавшись, он постучал снова.

— Мне нужно с тобой поговорить, Карен!

— Нам не о чем разговаривать.

— Ты собираешься открывать эту проклятую дверь, или мне придется выломать ее? — прогремел его голос.

Карен прислушалась к глухим ударам по двери и треску ломающегося дерева. В очередной раз его кулак пробил тонкую панель насквозь. Она поднялась с постели и отодвинула щеколду.

Ей показалось, что Роуэн, войдя, заполнил собой все свободное пространство ее спальни. По комнате клубился пар, вырвавшийся из ванной. Темные волосы Роуэна были взъерошены, а глаза горели, как угли. От Карен не укрылись красные пятна, проступившие у него на лице, и жесткая складка возле упрямо сжатых губ. Черная рубашка была расстегнута, на темных волосах, покрывавших его грудь, поблескивали капельки воды, на шее пульсировала жилка.

Карен невозмутимо стояла возле своей кровати. Проведя языком по внезапно пересохшим губам, она окинула взглядом жесткую поросль на его груди, спускавшуюся к застежке выцветших джинсов. Наконец она решилась посмотреть ему в лицо, и их взгляды встретились. Карен тотчас же почувствовала, как сгустилась атмосфера в комнате.

— Я не собираюсь извиняться за то, что произошло утром, — решительно заявил он.

Как видно, Роуэн твердо встал на позицию откровенного упрямства. Карен захлестнула ярость.

— Никто и не ждал твоих извинений.

Будь он проклят! Зачем он явился в ее комнату? Почему не оставит ее в покое? Неужели, Карен мысленно простонала, он собирается уложить ее в постель и заняться любовью? У нее перехватило горло, и ноги стали ватными.

— Иди в постель, — отрезал он, — слишком холодно, чтобы стоять посреди комнаты раздетой. — Роуэн окинул взглядом ее фланелевую рубашку, не скрывавшую затвердевших сосков. В его глазах вспыхнуло темное пламя, но окаменевшее лицо не выражало ничего, кроме усталости.

Карен без возражений сделала то, что он приказал. Пусть думает, что она замерзла. Это облегчит ей задачу. Карен плотно стиснула губы.

Роуэн сосредоточенно смотрел поверх ее постели.

— Ты как-то говорила, что хочешь переехать в деревню. Не исключено, что это неплохая идея, учитывая наши обстоятельства.

— Я говорила об этом до того, как начались испытания. Теперь я не могу уехать. Чем больше времени я смогу проводить за работой, тем скорее вернусь домой, в Штаты.

Но уезжать ей не хотелось. Неужели он этого не понимает?

— Как хочешь! Только на ночь запирай дверь на задвижку, — он махнул рукой на дверь ее спальни, — чтобы быть в полной безопасности.

В безопасности? Да ведь только что эта самая задвижка его не остановила.

— В безопасности от чего? — спросила Карен, чтобы он сам услышал свой ответ.

— Боже мой, Карен. Ты просто сводишь меня с ума, — Роуэн неожиданно склонился над ее кроватью, — конечно, я говорю о себе. В конце концов, я мужчина, и у меня есть… свои потребности.

Сердце у нее упало, и Карен пришлось собрать все силы, чтобы ее голос не дрогнул.

— Потребности приходят и уходят, в зависимости от того, кто имеется под рукой. К тому же брак не входит в их перечень. — Она с радостью заметила, что лицо его исказилось от боли.

— Я уже был женат.

— И уверен, что со мной повторится то же самое? Что я тоже сделаю тебя несчастным и причиню такую же боль, какую ты испытал по ее вине? — Карен сморгнула, чтобы отогнать внезапно подступившие слезы. — Ты говорил, — у нее перехватило горло, — ты говорил, что я совсем на нее не похожа. — Карен подняла глаза. — Когда ты был со мной, то все еще думал о ней?

Его лицо дрогнуло, но он промолчал.

Карен продолжала, неуклонно подбираясь к самому болезненному вопросу.

— Когда я занимаюсь любовью с мужчиной, мне хочется чувствовать, что я что-то значу для него сама по себе, а не являюсь смутным напоминанием о давно минувшей трагедии. Слава Богу, я сумела прийти в себя до того, как окончательно в тебя влюбилась.

Она заметила, как Роуэн вздрогнул. Карен солгала. Она влюбилась в него в тот момент, когда он впервые прикоснулся к ней.

Следующие две недели промелькнули как один день. Рабочие устанавливали на места последние горизонтальные крепления. Падди с Джеком приступили к демонтажу старого деревянного настила и прикрепляли к платформе новую переносную лестницу. С помощью гидравлического домкрата они поднимали стальные тарелки на опоры и надежно закрепляли их с помощью якорей. Затем они приступили к подъему тяжелых деталей на вершину монтажных опор. Все детали конструкции точно подходили одна к другой.

Каждый день Карен приходилось выдавать очередной лист с решением какой-нибудь сложной задачи и наблюдать за тем, как Джефф справляется со своей частью задания. Тревоги Карен не оправдались: несмотря на частые отлучки, Джефф закончил работу вовремя. Еще несколько дней уйдет на проверку и подписание, и она может отправляться домой.

Карен вскинула глаза на пятидесятифутовую металлическую тарелку, отражавшую солнечные лучи, лившиеся с ясного октябрьского неба, и улыбнулась. Каждая секция точно легла на свое место. Она была довольна своим творением размером с пару жилых вагончиков. Даже Роуэн признал это, осматривая платформу.

И все же работа Джеффа внушала Карен некоторые опасения. Если бы только он не был таким самонадеянным. При взгляде на большую тарелку антенны, вращающуюся на своем пьедестале, Карен охватила странная тревога. Нахмурившись, она подумала, что ее подозрительность перерастает в манию.

На первый взгляд ошибок в расчетах Джеффа не было, но все-таки что-то внушало ей беспокойство. Может быть, стоит поговорить с Роуэном?

«Нет», — вздохнув, подумала она. Вот уже две недели Роуэн отвечал на любое ее слово стоическим молчанием и явно избегал ее, передавая все распоряжения через Джеффа. Даже Торни был озадачен его поведением.

Сегодня рабочие заканчивали снимать леса, и Сирил предложил устроить вечеринку. Ожидалось прибытие самого Невилла Пикеринга, который должен был принять их работу. Почему бы и не отметить такое событие?

— В конце концов, — заметил светловолосый бородач, — принимая во внимание то, что Мак и Падди уезжают в субботу, сегодня — самый подходящий день для великого праздника.

Задумчиво взглянув на Торни, Роуэн посмотрел на календарь своих наручных часов.

— Ты сможешь все подготовить к пятнице? Осталось два дня.

Морщинистое лицо Торни осветила улыбка Чеширского кота:

— Можешь на меня положиться. Я знаю, как взяться за дело.

В пятницу после обеда на участок прибыл Невилл Пикеринг, похожий на доброго дедушку с острым взглядом блестящих глаз и сверкающей лысиной. Он возглавлял комиссию из управления компании. Антенны, осмотренные и проверенные, сияли на своих серых пьедесталах, их рефлекторы напоминали часовых, выстроившихся в шеренгу в ожидании начала военного парада.

Роуэн представил Пикерингу Джеффа и Карен. Старик внимательно выслушал его пояснения, и в его глазах вспыхнул огонек, а в сердце Карен вновь зашевелилась тревога. Роуэн отзывался о ее способностях достаточно объективно. Карен не сомневалась, что он сделал это прежде всего ради самого Пикеринга, поскольку за последние дни он практически не обращался к ней. Ее сердце заныло.

Наконец с формальностями было покончено, и Торни откупорил шампанское. Солнечные лучи окрасили пробегавшие по небу облака в розовые и оранжевые оттенки, из проигрывателя лилась мелодия Мендельсона, и повар начал обносить собравшихся на платформе гостей подносом, на котором возвышалась горка канапе. Роуэн следил за тем, чтобы все бокалы были наполнены.

Отмахнувшись от третьего по счету бокала, Невилл Пикеринг уселся на стул по соседству с Робином и Дерриком и предался воспоминаниям о первых днях зарождения компании. Джефф последовательно опустошил три бокала шампанского, после чего исчез.

Разглядывая собравшихся гостей, Карен наткнулась взглядом на Роуэна, перемещавшегося между группами приглашенных. Он прекрасно справлялся с ролью гостеприимного хозяина, но все же не мог скрыть своего мрачного настроения.

Он подошел к ней, чтобы наполнить ее бокал, но Карен отступила в сторону.

— Мне уже достаточно. Думаю, стоит проверить, не нужна ли Торни помощь на кухне.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты не веселишься?

— Не особенно. А разве это обязательно?

Его губы сжались, но за непроницаемым выражением лица Карен разглядела затаившуюся боль.

— Все могло обернуться по-другому.

Роуэн направился дальше, скользнув взглядом по ее фигуре в бледно-желтом свитере и брюках.

— Постарайся смотреть на вещи моими глазами, — добавил он, понизив голос. — Я не могу позволить себе пережить эту боль еще раз.

Но он уже переживал ее! Карен видела это по его глазам, по складкам, пролегшим от рта к подбородку, по тому, как ссутулились его плечи. Однако винить ему следовало только самого себя.

Карен поставила на поднос пустой бокал.

— Все это потому, что ты запер себя в безвоздушном пространстве, куда никому нет доступа. Ты сделал это из-за того, что случилось с тобой пятнадцать лет назад.

Карен глубоко вздохнула. Она должна высказаться, пока у нее хватает духу.

— Роуэн, ты с предубеждением относишься к тому, что, как ты полагаешь, таится в женской душе. Ты видишь только то, что хочешь видеть, и делаешь это, чтобы защитить себя. Ты боишься — но не женщин, а самого себя.

Роуэн окаменел, сдвинув брови.

— Я совсем не похожа на Клаудию, я — это я, и не в моих правилах идти на компромиссы со своими убеждениями. Ни для кого на свете я не сделаю исключения, даже для тебя. — Карен выдержала паузу, чтобы перевести дух, изо всех сил стараясь не поддаться жалости при виде его обескураженного лица. — Ты слишком высокомерен и упрям и боишься хотя бы попробовать внести в свою жизнь какие-то перемены. — Она отвернулась, но потом посмотрела снова на него. — Мне жаль тебя, Роуэн. Ты сам испортил себе жизнь.

Подхватив поднос с бокалами, Карен торопливо спустилась по лестнице и, миновав полянку, скрылась в столовой. Ее душили слезы, а лицо горело от волнения. Она вошла на кухню, и Торни на мгновение оторвался от своих кастрюль.

— Поставьте туда. — Он указал рукой на свободный стол.

Карен взяла полотенце и принялась вытирать бокалы и подносы, расставленные на стойке.

Взглянув на выражение ее лица, Торни помрачнел.

— Что случилось, девочка?

— Ничего.

Он загрузил в моечную машину стаканы.

— Удивительно, чего только не выдумывают люди, чтобы скрыть свои истинные чувства. Наш Роуэн тоже часто говорит об этом, если вообще что-нибудь говорит.

Светло-голубые глаза Торни внимательно изучали ее лицо.

— Это из-за него вы так расстроены?

Карена кивнула, не отрывая взгляда от стаканов, которые держала в руке.

— Его интерес ко мне оказался преходящим. — По ее лицу покатились слезы, и она набросилась на стаканы с Удвоенной энергией.

— Я так и подумал.

Карен не таясь посмотрела Торни в глаза.

— Вы давно знаете Роуэна. Он всегда был таким?

Торни аккуратно положил посудное полотенце на раковину.

— Не могу сказать, что он был таким, пока я работал у них в усадьбе. И после женитьбы он тоже не был таким. Он очень скрытный человек, и держит свои чувства при себе.

— Он… он очень любил ее?

Грузный повар печально улыбнулся.

— Ее предательство убило его. Он так и не смог ее простить. — Торни подхватил блюдо с горкой канапе и прикрыл его салфеткой. — Я надеялся, что вы сможете подобрать ключи к его сердцу.

— Я тоже надеялась на это. Торни. Но похоже, он надежно их спрятал, если не выбросил вообще.

В субботу вечером небо затянули свинцовые облака, и даже многочисленные одежды Карен не спасали ее от пронизывающего ветра. Обхватив себя руками, она стояла на автомобильной площадке, болтая с Падди и Маком. Они ждали Роуэна, который должен был отвезти их в деревню. В Кернбеке оба собирались сесть на поезд до Брора, а потом подняться в горы и посвятить пару недель рыбалке на лосося. Вернувшись обратно, они уже не застали бы Карен. Мак притянул ее к себе своей огромной ручищей и, щекоча усами, поцеловал в щеку.

— Мне понравилось работать с вами, девушка. В столовой мне будет недоставать вашего хорошенького личика.

— Я тоже буду скучать, Мак. Отдыхайте как следует. Желаю вам хорошего улова. — Карен пожала ему руку и отошла в сторону. — И вам тоже, Падди. — Она протянула руку, — мне было приятно с вами работать.

Ирландец оторвал ее от земли и покружил в воздухе.

— Хорошо, что вы приехали к нам. Все ребята будут скучать о вас. — Он кивнул в сторону платформы, с которой спускался Роуэн. — И он тоже, хотя и не хочет в этом признаваться. Не оставляйте его в покое, Карен, — шепнул Падди, напоследок крепко обнимая ее.

— Вы уже попрощались? Я не могу ждать вас целый день. — С холодным неодобрением вмешался Роуэн. Он сел за руль и запустил мотор.

Падди уселся на заднее сиденье позади Мака.

— Не забывайте о том, что я сказал.

Карен смотрела им вслед, пока джип не скрылся из виду. Слова Падди все еще звучали у нее в ушах. Слишком поздно, она уже сдалась. Роуэн не хочет — или не может — измениться. Впрочем, и она тоже. Карен закончила свою работу, и у нее больше нет предлога оставаться здесь. Карен развернулась и направилась к своему вагончику.

В сумерках, замерзшая и уставшая от сортировки и упаковки бесконечных папок, предназначенных для отправки или хранения, Карен побрела к вагончику инженеров. Роуэн сидел возле Робина за монитором, изучая поступившие данные. Склонившись к экрану, он не услышал, как она вошла. Карен прочистила горло, и он поднял глаза.

— Я решила переночевать здесь. Мне нужно кое-что проверить, прежде чем… — она набрала полную грудь воздуха, — утром я уеду.

Роуэн не ответил.

— Если ты хочешь спуститься в деревню, я с удовольствием подежурю сама.

Роуэн откинулся на спинку стула и потянулся. Его серые глаза потемнели.

— Это совершенно излишне. Я сам останусь на участке. По радио сообщили об изменении погодных условий в районе Северной Ирландии. Нас просят оставаться на связи. — Он обернулся к Робину: — Мне хотелось, чтобы на всякий случай ты, Деррик и Торни оставались на участке. — Роуэн перевел взгляд на Карен: — А где Эллис?

— После обеда я его не видела.

Роуэн нахмурился.

— Странно. Во всяком случае, он тоже должен остаться.

Скажи Джеку и Сирилу, что они могут взять мою машину. Один из джипов останется внизу, а второй понадобится мне на случай, если придется срочно эвакуироваться в долину. — Звякнув связкой ключей, он положил их перед Робином.

— Почему ты вдруг заговорил о срочной эвакуации? — поинтересовалась Карен.

— В это время года штормовой ветер может быть чрезвычайно свирепым. Если, как они предсказывают, он достигнет критической отметки, мы можем оказаться в самом эпицентре. Я хочу быть уверенным в том, что в случае необходимости мы все сможем спуститься на равнину. — Он взъерошил волосы своими длинными пальцами. — Надеюсь, что антенны закреплены должным образом.

По спине Карен пробежал озноб. Теперь она поняла, что беспокоило ее все это время. Почему она не догадалась раньше? Она бросилась к двери.

Выскочив на улицу, Карен подбежала к продольному пролету платформы и оглядела ее снизу доверху, проверяя крепления. Их установили по старому проекту. Не хватало горизонтальных балок для продольных прогонов!

От страшного предчувствия она задохнулась. Господи, при штормовом ветре вибрация усилится, и весь пролет, лишенный поддержки, рухнет, увлекая за собой антенны. Как Джефф мог забыть о горизонтальных креплениях? Она должна срочно разыскать его.

Карен бросилась к вагончику Джеффа.

— Не заперто. — Джефф смотрел на нее поверх груды постельных принадлежностей, которые держал в руках. Он как раз затеял переезд в противоположный угол трейлера, который до сегодняшнего дня занимал Мак. Бессмысленно ухмыльнувшись, Джефф быстро шагнул к столу, на котором стояла початая бутылка виски. — Сегодня я смогу наконец нормально выспаться.

— Джефф, как ты мог!

— Что тебя разбирает? — раздраженно поинтересовался он, с трудом выговаривая слова.

— Ты забыл о горизонтальных креплениях для продольной секции! — воскликнула она. — Надвигается буря. Если эта секция рухнет…

— Э-э, ничего с ней не случится, — оскорбленно фыркнул он, — я все исправлю. — Свалив свою постель на пол, он задумчиво поскреб голову. — Так ты говоришь, там не хватает креплений? Но я отлично помню, что указал их в своих чертежах. — Он на миг припал к живительной бутыли и тяжело шлепнулся на кровать.

Выхватив у него бутылку, Карен швырнула ее в дверь. Стекло со звоном разбилось, и по полу растеклась янтарная лужица.

— Иди ты к черту! — яростно выпалила она.

Джефф приподнялся и как загипнотизированный уставился на разбитую бутылку.

Карен начало поташнивать от страха. Глупо было рассчитывать на Джеффа. Он слишком далеко зашел и не оставил ей другого выбора. Придется рассказать обо всем Роуэну. И немедленно.

К тому времени, когда она вернулась обратно, из долины уже явственно доносилось завывание ветра.

— Роуэн, — задыхаясь, выдавила она, — в конструкции не хватает горизонтальных креплений. Джефф забыл о них. Он пил и…

Роуэн жестом остановил ее:

— Притормози, повтори все сначала.

— Платформа… там не хватает нескольких креплений…

Лицо Роуэна потемнело от ярости.

— Потом расскажешь о креплениях. Повтори то, что ты сказала об Эллисе.

Карен поникла.

— У него проблемы со спиртным. Мне следовало предупредить об этом раньше, но я думала, что он справится, и вот…

Роуэн взглянул на нее с неожиданной тревогой.

— Ты знала, что у Эллиса запой? Во имя всего святого, почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Я… я думала, что он возьмется за ум. Он просил меня помочь ему, проверить его работу, — жалобно закончила она.

Роуэн медленно поднял на нее глаза, на его лице напрягся каждый мускул.

— Повтори еще раз, что ты сказала о креплениях.

Собрав волю в кулак, Карен выдержала его взгляд.

— Их там нет, я говорю о горизонтальных креплениях.

Роуэн выругался.

— Тогда не сомневаюсь, что нам придется быть начеку, если буря продвигается в соответствии с прогнозом. Только что прислали вот это. — Он протянул ей распечатку.

Карен бросилась в глаза первая строчка: «Метеорологическое бюро распространяет штормовое предупреждение на 16.00 по Гринвичу для прибрежных районов Ирландского моря».

В полном недоумении она вернула Роуэну листок.

— Что это значит?

Он вздохнул:

— Возможно, нас ждут большие неприятности. ВВС давно составили план проведения испытаний в условиях штормового ветра. Они сочли, что этот ураган идеально подходит для их задачи. Ветер усиливается, Карен. А у меня не хватает людей для того, чтобы установить необходимые крепления. Впрочем, как и для того, чтобы провести авральные работы. — Он посмотрел ей в глаза. — Я приказываю тебе не выходить из вагончика.

У нее екнуло сердце.

— Как же ты справишься?

— Не знаю. Просто постараюсь сделать все, что в моих силах.

Карен взглянула на принтер, выплюнувший очередную бумажную ленту.

— Я могу следить за монитором, тебе нужно перекусить.

— Потом. — Он на мгновение взглянул ей в глаза и снова отвернулся к монитору.

На экране роились цифры. Штормовой фронт перемещался над Ирландским морем, сдвигаясь в сторону Камберленда, где обрушился на рыбацкий поселок Мэрипорт, а потом двинулся в глубь страны. Ураганный ветер и рекордный подъем приливной волны не снижались. Несколько часов Карен следила за продвижением урагана, читая все сообщения по мере поступления. Снаружи ветер раскачивал деревья и хлестал ветками по стенам вагончика. Окна гудели под его усиливающимся напором.

Все затаились в ожидании.

Торни торопливо пробегал туда и обратно, принося наполненные кофейники и сандвичи. Роуэн без устали мерил шагами вагончик, периодически бросая оценивающие взгляды на большую антенну. Подавленный и, судя по всему, протрезвевший Джефф метался взад и вперед, помогая Робину и Деррику переносить кабели. В конце концов Торни сел за монитор вместе с Карен. Ночь превратилась в бесконечное ожидание.

Помрачнев, Карен протянула Торни последнее сообщение.

«Ветер усиливается, — прочитал он, — к рассвету ожидается усиление до восьми узлов».

Карен бросила взгляд на часы. Двадцать пять минут двенадцатого. Боже, как она устала. У нее ломило плечи, болела голова. Казалось, что на всем теле не осталось живого места.

— Почему бы вам не поспать немного? — предложил Торни. — Я подежурю за вас.

Карен вопросительно взглянула на Роуэна. Тот кивнул. Лицо у него было измученным, но он по-прежнему внимательно следил за состоянием пролетов.

— Нет, — решила она, — я останусь.

К часу ночи ветер набрал силу и превратился в настоящий ураган. Дождь и ветер хлестали по стенам содрогавшегося вагончика, и под налетавшими порывами он начинал раскачиваться на фундаменте, как пьяный. Дверь распахнулась, и в помещение хлынул поток воды, мгновенно залив пол и забрызгав приемник. Свет дважды моргнул, и вагончик испустил стон. Над головой послышался гул — это завибрировала платформа, и в следующее мгновение помещение погрузилось в темноту.

— Проклятие, — пробормотал Роуэн, сопровождая свои слова потоком ругательств, генератор испортился. — Он набросил желтый дождевик и направился к выходу, прихватив висевший у двери переносной фонарь. Дверь с грохотом захлопнулась.

На минуту повисла напряженная тишина, затем Торни и остальные мужчины бросились следом за Роуэном.

Снаружи стоял оглушительный шум. Вагончик раскачивало с такой силой, что Карен едва не сбросило со стула. Она услышала, как кто-то закричал, потом послышался душераздирающий скрежет металла. Внезапно под потолком вспыхнул свет, и глазам Карен предстал дальний угол вагончика. Через зияющую в крыше дыру хлестала вода. Снаружи снова послышался крик, заглушенный очередным порывом ветра. Нужно было выбираться наружу. Роуэн или кто-то другой нуждался в помощи. Карен сдернула с крючка зюйдвестку и набросила ее себе на голову. Путаясь в рукавах, она схватила последний фонарь и изо всех сил толкнула дверь. Подхваченная порывом ветра, она тотчас же вырвалась у нее из рук. Дверное полотно повисло на петлях и с грохотом ударилось о стену.

Непроглядная темнота обступила Карен со всех сторон. Она не видела ничего дальше ступенек у себя под ногами и не слышала других звуков, кроме завывания ветра и треска деревьев, которые он сокрушал на своем пути. Внезапно ветер с новой силой обрушился на продольную стену опасно накренившегося вагончика.

Потеряв равновесие, Карен скатилась с лестницы.