Право на любовь

Глава 19

— Боже мой, Карен. — Роуэн привлек ее к себе, крепко прижав к груди и накрыв ее губы своими. — Ты говоришь серьезно? Сегодня утром Кэссиди повез родителей в Йорк, — помолчав, добавил он, — весь дом в нашем распоряжении. Моя спальня…

— Прямо над моей. Я слышу, как по ночам ты расхаживаешь из угла в угол.

В его глазах отразилась настоящая мука.

— С тех нор как ты живешь в этом доме, я не спал и пяти минут. Мне невыносима мысль о том, что наш вагончик пуст. И постель тоже.

Еще теснее прижав ее к себе, Роуэн нежно прикусил ее губы и снова накрыл их своими. Наконец он встал и протянул ей руку:

— Пойдем.

Карен поднялась, ее рука скользнула в его ладонь, и они направились в его спальню, расположенную на верхнем этаже. Роуэн толкнул дверь и пригласил ее войти.

Вдохнув знакомый запах, Карен почувствовала, что мысли у нее начали путаться, а низ живота пронзило жаром, и она крепче стиснула его руку. Закрыв дверь ногой, Роуэн поднял ее на руки и перенес на кровать. Затем он лег рядом с ней и начал расстегивать ее блузку.

— Целую неделю я мечтал об этом. Я никогда не думал… О, Карен, я… — Его голос зазвучал глуше, и губы скользнули по ее виску.

Карен ощутила прикосновение его дрожащих губ к своей коже. В самых дерзких мечтах она не могла представить себе, что когда-нибудь окажется в спальне мужчины, которого любит и с которым расстанется через два дня. У нее вырвался прерывистый вздох. Нужно жить настоящим, только настоящее имеет значение. Она сохранит память об этом дне до конца своей жизни.

Нежно отстранив его руки, Карен расстегнула последнюю пуговицу и бросила блузку на стул. Затем настала очередь юбки. Карен поднялась, и юбка соскользнула на пол. Она опустилась на кровать и принялась распутывать кожаные ремни на ноге.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, Карен.

Она замерла, подумав о том, что боль придет позднее, и решительно встретила его взгляд:

— Со мной ничего не случится, не беспокойся.

Скобки упали на пол.

Роуэн застонал и сбросил с себя ботинки, носки, брюки. Он взялся за рубашку, и пуговицы дождем брызнули на пол.

В его неудержимости сквозили отчаяние и страх. Ему пришлось призвать на помощь всю свою сдержанность, чтобы не швырнуть ее на кровать и не взять силой. Дрожащими руками он сорвал с ее груди и бедер полоски кружева. Дрожь сотрясала все его тело, когда он отступил назад, чтобы полюбоваться ею. Роуэн никогда еще не испытывал столь полного и пугающего желания. Теперь он заметил на ее левом бедре красную отметину в виде полумесяца. Раньше он ее не замечал. Боже правый, а как безупречно прекрасна ее грудь. Он шагнул к Карен и нежно приподнял ее груди, чувствуя, как его ладони наполнились их тяжестью. Дотронувшись пальцами до сосков, он начал поглаживать их. Внизу живота вспыхнуло пламя, и он остановился. Нужно взять себя в руки, иначе он рискует совсем потерять голову.

Боже, какое нежное у нее тело. От него веет жасмином и особым восхитительным ароматом женского тела, от которого его плоть болезненно напряглась.

— Я хочу тебя, Карен, — задыхаясь, прошептал Роуэн, услышав как будто со стороны собственный хриплый голос. Он сделал судорожный вдох. Страх наконец оставил его, и Роуэн овладел собой. — Но сначала я хочу, чтобы ты приняла мой дар.

Он осыпал ее шею жаркими, неторопливыми поцелуями, спустился к груди, а затем еще ниже, к самому животу.

Двинувшись дальше, он почувствовал, как она напряглась.

— Не бойся, я стремлюсь, чтобы тебе было хорошо. Ты хочешь этого, Карен? — Он услышал, как у нее вырвался вздох, и прижался губами к бархатистой коже ее живота. — Я не сделаю того, чего ты не хочешь, — прошептал он.

— Я хочу… — вырвался у нее полувздох, полушепот. — Роуэн, я хочу, чтобы ты любил меня. О Господи!

У него екнуло сердце. Роуэн с шумом втянул воздух, чувствуя непереносимое напряжение своей возбужденной плоти, и его губы скользнули еще на дюйм ниже и коснулись восхитительных завитков между бедрами.

Ей казалось, что она в раю. Его язык нежно коснулся крошечного бугорка и медленно обошел его вокруг; Карен на мгновение замерла, а затем открылась ему, и язык Роуэна коснулся шелковистой кожи. Застонав, она приподняла бедра, медленно покачивая ими.

Роуэн услышал, как в тишине разносится звук его хриплого дыхания. «Спокойно», — приказал он своему телу и заставил себя сосредоточиться на однообразном перестуке дождевых капель, ударявшихся об оконное стекло. В следующее мгновение Карен запустила пальцы в его волосы, глубже вдавив его голову в свою благоухающую плоть.

— Не останавливайся, прошу тебя, только не останавливайся, — вскрикнула она, — я хочу почувствовать тебя внутри.

Непреодолимая жажда обладания охватила его. Роуэн сдвинулся выше и широко развел коленом ее бедра; его губы впились в ее рот, а руки жадно ласкали грудь и плечи. Он приподнялся на руках и посмотрел ей в глаза.

Ее спутанные волосы веером рассыпались по подушке. Глаза были полузакрыты, ресницы густой бахромой легли на бледные щеки. Щеки разрумянились, а ее аромат… Боже, ее аромат сводил его с ума. Он опустился на колени и склонился над ней… а потом не мог больше ждать.

Роуэн погрузился в нее быстро и глубоко, ощущая, как его обхватил жаркий шелковистый кокон. Карен задохнулась и подалась навстречу его телу. Он отстранился, насколько мог, но свирепое желание превозмогло его попытку сдержаться. Его движения ускорились, они становились все быстрее, и мучительное напряжение сковало тело. Его мысли начали путаться, и наконец пришло облегчение. Роуэн вскрикнул и глубже вонзился в нее.

Она содрогнулась и обвила его ногами. Ее тело сотрясали спазмы, и горячая плоть сомкнулась вокруг него. Его охватило такое всепоглощающее наслаждение, от которого можно было умереть.

Минуты шли одна за другой, а Роуэн все лежал, закрыв глаза. Опершись на локти, он ждал, когда у него выровняется дыхание. Даже если ему не суждено больше увидеть Карен, он никогда не забудет пугающей силы своего желания, которое она в нем пробудила.

Почему с ней все было по-другому? Может быть, между их душами существовала связь, которая и вынудила его пересмотреть всю свою жизнь?

Роуэн прижимался губами к ее лицу, целовал ее веки, соленые от слез. У него сжалось сердце. Он не может больше откладывать. И он приготовился к поступку, который потребовал от него больше мужества, чем он ожидал.

Карен почувствовала, как Роуэн приподнялся и отодвинулся от нее. Она повернула голову и увидела, как он наклоняется к ней. Его глаза странно блеснули. Заметив, что Роуэн потянулся за брюками, она села в постели.

— Я должен кое-что сказать тебе, Карен. Думаю, для этого лучше одеться.

— Ты и так можешь сказать мне все, что угодно. Разве одежда имеет какое-нибудь значение?

— Оденься, Карен, — повторил он. По его тону она поняла, что спорить бесполезно.

Карен сглотнула. Роуэн сложный мужчина, она давно это поняла. Что он мог сказать ей такого, чего нельзя было произнести, когда она лежала рядом с ним обнаженная? Карен начала надевать на ногу свои приспособления. Через минуту она уже сидела рядом с ним на краешке кровати.

Он ласково улыбнулся, но его глаза остались серьезными. Она заметила, как натянулась кожа у него на скулах и напряглись все мышцы на лице.

— Я думал, мне удастся сделать так, что мое сердце останется холодным, — негромко начал он. — Когда-то мне пришлось пережить боль и… Когда ты лежала в больнице, я уже говорил тебе об этом. Ты помнишь?

— Нет, — солгала она, — расскажи еще раз.

Роуэн взял ее руку в свои ладони и, поглаживая, посмотрел Карен в глаза:

— Я должен тебе многое объяснить, Карен. Я давно думаю об этом, но все не знал, как начать.

Он опустил глаза и посмотрел на ее руки.

— Я знаю, ты думаешь, что я не могу забыть свою бывшую жену. Это неправда. Мне и в самом деле было очень больно, но больше всего пострадала моя гордость, а не сердце. В те времена я был слишком молод, чтобы понять, что такое любовь. С тех пор я многому научился. Я понял, что единственная женщина, которую я действительно люблю, это рыжеволосая американка, укравшая мое сердце в манчестерском аэропорту.

У Карен перехватило дыхание:

— Я украла у тебя сердце? В Манчестере? Но мы тогда только познакомились. Ты же терпеть меня не мог, Роуэн. Разве я не права?

— Конечно, нет, — ответил он.

Отстранившись, Роуэн заглянул ей в глаза и чуть слышно шепнул:

— Я понял, что не смогу от тебя отказаться, поэтому решил рискнуть, — он перевел дух, — и заключить соглашение.

Он медленно опрокинул ее на кровать и приподнял ей подбородок, почти касаясь ее лица своим.

— Давай поженимся, Карен.

Карен задохнулась. Действительно ли он произнес то, что она мечтает услышать?

— Что?

— Давай поженимся, любимая. — Он взял ее за обе руки и нежно поцеловал ее запястья.

— Но мне казалось, что ты не хочешь…

Роуэн прервал поток возражений, приложив палец к ее губам.

— Ты права, — неторопливо кивнул он, — я действительно этого не хотел. Я пытался перестать любить тебя, не поддаваться чувству. Но я поддался, черт его возьми! — Он привлек ее к себе. — Ты нужна мне.

Карен никак не могла оправиться от шока. Можно ли в это поверить? Роуэну нужна не просто ее частичка, но вся она целиком? На всю жизнь? Он хочет жениться на ней!

— Я не думала… я собиралась… о, Роуэн, неужели ты не шутишь?

— Никогда в жизни я не был серьезнее, чем сейчас.

Ей нечего было сказать. В каком-то смысле она научила его верить. Верить ей, Карен. Она закрыла глаза и мысленно вознесла коротенькую молитву.

— Я люблю тебя, — призналась она.

Роуэн сунул руку в карман и вынул маленькую коробочку, обтянутую синим бархатом. Она взяла в руки тяжелое кольцо с массивным рубином, вставленным в резную оправу.

— О, Роуэн, оно восхитительно!

— Моя прабабушка Кэролайн придерживалась того же мнения. А теперь ответь, — он оживился, — сможешь ты отменить возвращение в Штаты и подготовить платье и все остальное к двенадцатому декабря?

Карен открыла рот:

— К двенадцатому декабря?

— Это день моего рождения, и в этот день я привык получать подарки. В этом году мне не нужны никакие подарки, кроме тебя. — Он поцеловал ее в нос. — А кроме того, — деловито добавил Роуэн, — я уже пригласил монсеньора Дейла для совершения церемонии.

— В церкви? Ты хочешь сказать, что все заранее спланировал? И даже не спросил меня?

— Я спросил. — Он усмехнулся, но тут же вопросительно посмотрел на нее. — Карен, ты так и не сказала, что согласна. Ты выйдешь за меня?

— Ради всего святого, Роуэн! Что ж, давай поставим точку. Да, я выйду за тебя замуж. — Она обвила его шею руками и потянулась к его губам. — Да. — И ее язык соблазнительно скользнул по его губам, и когда он опрокинул ее на кровать, она возбужденно прижалась к нему всем телом. — Да, да!

Унылые декабрьские сумерки просачивались сквозь разноцветные витражи арочного окна церкви. Гул голосов стал громче, но тотчас же затих. На церковных свечах трепетали красные язычки, согревая пасмурный зимний день. По обе стороны алтаря горели высокие белые свечи, украшенные венками из усыпанного алыми ягодами остролиста.

Роуэн с Торни прохаживались слева от прохода. Время от времени в толпе гостей раздавалось покашливание.

Карен не сводила глаз с мужчины, которому через несколько минут предстояло стать ее супругом. Он стоял, высокий и стройный, в темно-синем костюме и серебристо-сером галстуке, мраморный оттенок которого в точности повторял цвет его глаз. На лацкане пиджака красовалась единственная алая роза.

Монсеньор Дейл, в белом стихаре и темной сутане, торжественно вышел к алтарю. Орган заиграл «Свадебный марш» Мендельсона, и Карен почувствовала, как Леонард слегка подтолкнул ее.

Она ответила своему отчиму слабой улыбкой, взяла его под руку и решительным, уверенным шагом двинулась вперед. Мэгги сделала последнюю попытку расправить шлейф ее платья в стиле Тюдоров, сшитое из ткани цвета слоновой кости, потом широко улыбнулась.

Карен шла по проходу между скамьями, и все головы поворачивались ей вслед, чтобы посмотреть, как она идет навстречу Роуэну. Афина, сидевшая в первом ряду, теребила в руках платок, и ее глаза неестественно блестели. С другой стороны, позади Марсденов, сидели Деррик, Падди, Мак, Робин и Джек, разодетые в костюмы с галстуками. Острый запах алых и белых гвоздик плыл в воздухе. Карен неотвратимо приближалась к Роуэну, еле держась на ногах от волнения и радости.

Перед священником Леонард остановился и, вручив ее Роуэну, сел рядом с Афиной. Роуэн взглянул на нее сверху вниз, и его глаза подозрительно блеснули. Она заметила, как проступили желваки у него на скулах. В горле у нее встал комок. Она была напугана до смерти.

Переложив букет роз цвета слоновой кости, Карен протянула ему руку, выдавив бледную улыбку.

Монсеньор Дейл прочистил горло…

— …вы вместе собрались в этой церкви…

Да, они вместе — она и Роуэн вместе переживали самый важный момент в своей жизни, и вместе с ними были самые дорогие и близкие им люди. Она окинула взглядом знакомые лица.

— …Господь да укрепит вашу любовь, — нараспев произнес священник.

Да, она тоже молилась об этом. О том, чтобы Бог укрепил доверие Роуэна к ней. И о том, чтобы он дал ей сил любить его, несмотря ни на что.

Карен подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Ей все еще не верилось, что она действительно стоит под сводом часовни в усадьбе Марсденов, и ее мать с Леонардом сидят рядом, и она на их глазах дает обет этому мужчине. Они стали единым существом, соединив свои сердца, тела и души.

— …от имени Христа и церкви я спрашиваю вас, готовы ли вы…

— Я, Роуэн Кристиан Фредерик Артур Марсден, клянусь хранить тебе верность, — у него дрогнул голос, — я клянусь делить с тобой любовь и все, что имею… в горе и радости… богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

Глядя Роуэну в глаза, Карен твердым голосом произнесла:

— Я, Карен Мэри Уильямс, клянусь хранить тебе верность. Я клянусь делить с тобой любовь и все, что имею… — На последних словах ее голос сорвался на хриплый шепот. Она взглянула на стоявшего перед ней мужчину, которого поклялась любить до конца своих дней.

Ее затуманившиеся глаза задержались на тяжелом золотом кольце, которое Роуэн надел ей на палец, и она бросилась ему в объятия. Его красиво очерченные губы прижались к ее губам и, на мгновение замерев в нерешительности, впились в ее губы страстным поцелуем, в котором угадывалось обещание большего. В конце концов он оторвался от нее и протянул ей руку, повернувшись к родным и друзьям. Отныне им предстояло идти по жизни рука об руку.