Предатель. Мы (не) твои

Глава 29

С трудом выныриваю из воспоминаний и с тяжелыми мыслями заканчиваю готовить завтрак. Очень мне хочется, чтобы тревога внутри меня была следствием моих расшатанных малым количеством сна нервов. Очень мне хочется, чтобы это была не интуиция, чтоб ее.

– Сашенька, Антошенька, пора вставать, – ласково бужу своих малышей, – мы сегодня к бабушке в гости пойдем, маме нужен выходной, головушку подлечить. Может быть, даже дедушку встретим, кто знает.

За нехитрыми бытовыми действиями проходит еще полтора часа, мама предупреждена, ждет нас, не забыв вставить свое веское слово на тему: «Я тебе говорила, с ума себя сведешь, проектируя по ночам!», но до нее нужно еще добраться. Сегодня относительно хорошая погода, ветер почти не дует, и я решаю пойти пешком. Что такое сорок минут по асфальтированной дорожке? Вот и я думаю, что ничего.

Качу коляску и подставляю лицо солнышку. Нужно получать больше витамина Д, а то я снова становлюсь нервной, еще немного и достигну того уровня стресса, который был у меня при переезде. Я ведь больше не гуляла после той встречи с Мирошниченко, безвылазно сидела дома. Ах да, разве что сим карту выкинула и новую купила, но салон связи находился в доме, я почти не рисковала.

А вздрагивание от каждого шороха в поезде? Это же было страсть, как напряженно. Правда, потом уставший организм взял свое, и я чуть было не проспала свою станцию.

И ведь даже не могла толком проанализировать происходящее, как я люблю делать. Я была просто испугана неясными угрозами и все. Не знала, как стоит себя вести, что делать. Не знала даже, стоит ли воспринимать всерьез угрозы. Знала только, что продолжать связываться с Демидом бесполезно и более того, чревато.

Часто–часто моргаю в настоящем, чтобы прогнать невольно набежавшие слезы. Страшно, что бывают люди, перед которыми чувствуешь себя абсолютно незащищенной, не более чем крошкой и пылью под их ногами. Страшно, что такие могут повстречаться моим детям, а я не смогу их защитить.

Прикусываю нижнюю губу до крови и заставляю себя прекратить нагнетать. У нас с двойняшками все отлично в жизни, мы не одни, у нас даже квартира имеется. До сих пор на лице сразу появляется улыбка, когда думаю об этом. Отец с таким затравленным видом предлагал мне подарок, что я сразу поняла, он не плохой человек. Скорее запутавшийся.

– Мама, мы пришли, – кричу с порога, дверь я открыла своим ключом, она сама сказала так сделать, но на всякий случай нужно обозначить себя. – Ты одна?

– Одна. Твой отец застрял в магазине, отправила его за свеклой к борщу на свою голову.

Бросаю беглый взгляд на маму – вместо застиранного халата на ней домашний брючный костюм, волосы тщательно уложены, а на щеках играет румянец.

– Знаешь, семейная жизнь тебе определенно к лицу, – заключаю я с улыбкой.

– Ну тебя, придумала тоже. Лучше вытаскивай моих внуков, они засиделись в коляске, дай ножкам размяться.

В гостях полностью расслабляюсь, мать и вернувшийся с магазина отец пытаются общаться с Сашей и Антошкой, а я сижу разомлевшая от домашней пищи и рассеянно смотрю в телевизор, толком не вникая, что там происходит.

– Глава банка «Сельстандарт» после побега из временного изолятора найден мертвым на выезде из города. Все счета семьи Мирошниченко арестованы, супруга и дочь погибшего задержаны в аэропорту при попытке покинуть страну.

Вздрагиваю, услышав знакомую фамилию. Ищу глазами пульт, чтобы сделать звук погромче, но ведущая уже переходит к другим новостям.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Да и, кажется, мне не о чем нервничать. Я никому не желала зла, но я совершенно точно теперь могу не бояться, да?

Залезаю в телефон, украдкой поглядывая на родителей с малышами, они заняты друг другом, да и какая им разница до очередного проворовавшегося богача. Бывшего теперь уже. В интернете информация подтверждается, добавляя деталей. Оказывается, разбирательство началось давно, с полгода назад. Жаль, нет ни единого упоминания о супруге Жанны Мирошниченко. Впрочем, какое мне дело. Я для них никто, вот никем пусть и останусь.

– Ладно, дорогие родители, пожалуй, нам пора домой. Скоро темнеть начнет, а нам еще дойти надо, – поднимаюсь из–за стола. – Очень все было вкусно, и я бы взяла что–нибудь с собой.

– Да, конечно, я тебе соберу, а то выглядишь, как доходяга. Дети с этими твоими проектами выжимают из тебя все соки. Почаще устраивай себе выходные.

– Договорились, ма, – покорно киваю, думая про себя, что это невозможно.

На декретные не разживешься, и они не вечные. Не тянуть же деньги из пенсионеров, они и так хорошо помогают, даже слишком. Я не ожидала. И им двоим лучше, мама стала добрее, а папу я раньше не знала, не могу судить о наличии изменений в нем.

Выкатываю коляску за пределы двора и сворачиваю в парковую зону, людей здесь прибавилось по сравнению с нашей утренней прогулкой. Небо еще светлое, но я вижу первую звезду, по крайней мере, мне так кажется, что она первая. Торопливо загадываю желание, не отрывая взгляда от неба и, конечно, наезжаю колесами двойной коляски на случайного прохожего.

– Извините, – искренне винюсь.

– Ничего, – говорит мужчина, я на него даже не смотрю, но он вдруг хватает меня за руку. – Маргарита?

А у меня сердце заходится в груди, как заполошное. И почему я не пошла на остановку? Глава 30

– Ты была здесь? Сбежала в эту дыру?

Мои глаза расширяются, я все не могу осознать, что я вижу перед собой Волчанского, зато он, кажется, может. Продолжает задавать вопросы, пока я стою и молча его рассматриваю. Мы не могли встретиться вот так банально, да еще и после новостей, что я сегодня видела. Что за чудовищное совпадение? Так не бывает! Он следил за мной? Разве ему не надо сидеть вместе с супругой и держать ее за руку в немой поддержке?

Может быть, мое воображение играет со мной? Творит злую шутку? Но нет, Демид на месте, это точно он, и он все еще держит меня за локоть, значит, материален.

Я не отвечаю ему, Волчанский тоже замолкает, вглядываясь в двойняшек, от чего мне становится совсем не по себе, мои дети только мои, они их не отберут, они для этих людей не родились. Понятия не имею, что там случилось со старшим Мирошниченко на самом деле, какие у них разборки, но они нас не касаются, у них свой мир, и мы с ребятами ему не принадлежим.

И тут Волчанский снова заговаривает, видимо, сделав какие–то свои выводы, и его голос становится жестче:

– Чьи это дети? Скажи, что ты решила подработать няней!

На секунду задерживаю дыхание, не сразу понимая, о чем он говорит. Я–то готовлюсь обороняться, а он подумал, что я няня? Так может, наша встреча – всего лишь встреча, именно что чудовищное стечение обстоятельств, а не что–то специально подстроенное? Может, это все дикая случайность, организованная самой судьбой и призванная продемонстрировать нас друг другу, чтобы мы снова разошлись, как в море корабли, но на этот раз навсегда?

– Хм, – усмехаюсь, беря себя в руки, – что ж, должность няни определённо входит в мои обязанности, скрывать не буду. Руку верни, – выдергиваю локоть, – и впредь держи свои клешни при себе. Не буду говорить, что встреча была приятной, потому бывай.

Киваю и качу коляску вперед, заставляя себя держать ровный ритм, не переходить на бег. Это будет выглядеть странно и вызовет ненужные вопросы. Лучше придерживаться версии, что Волчанский здесь по делам, и он скоро исчезнет. Маленькие городки не для таких, как он.

– Никакого «бывай», – говорит Демид, с легкостью догоняя меня. – Я искал тебя между прочим! Полгода! И ты здесь, с чьими–то детьми, – На его лице появляется брезгливость, и это ранит меня в самое сердце чуть ли не больше, чем все его предыдущие поступки. Он не знает, что перед ним его дети, но все равно неприятно. – Это как понять?

– Молча, Демид, молча. Молчание вообще ценится больше слов, если верить народной молве, – говорю отстраненно и отворачиваюсь от него.

Я не позволю ему снова обижать меня, он не смеет трогать ребят. Эти невинные создания ни в чем не виноваты, они не выбирали себе отца. Как и я.

– Ты не собираешься объясниться? – продолжает раздражаться Волчанский. – Я как дурак занимаюсь поисками, а ты тут, – он на секунду замолкает и машет рукой, пытаясь подобрать слова, – непонятно чем занимаешься!

– Не твое дело, чем я и с кем занимаюсь. Продолжишь оскорблять, и я закричу. Пусть полиция разбирается с тобой, – зло произношу.

– Извини, – тут же немного успокаивается Демид. – просто я действительно полгода тебя искал, – снова повторяет он одно и то же, как заведенный.

– Понятия не имею, зачем я тебе понадобилась, но я не удивлена, что ты забыл, откуда я родом, иначе бы раньше нашел, – Что было бы не в моих интересах, конечно, но этого я не добавляю. – Видимо, когда играл со мной в любовь, не слишком большое значение придавал своей роли, зачем, если все равно в нужный момент мне прилетит пинок под зад, да? – Бросаю взгляд за спину Волчанского, мы как раз вышли из парковой зоны, и мне везет. – Посторонись!

Резко и громко командую, Демид от неожиданности слушается и отходит в сторону, а я быстро бегу к стоящему на остановке автобусу. Впервые получается забраться в него с наскока. А, главное, двери закрываются сразу за моей спиной.