Предатель. Мы (не) твои

Глава 34

…И ничего.

Да, верно, вот их биологический отец. Отец, который якобы спасал всех, на специальном секретном задании был. Прямо шпион почти, вы только посмотрите!

И да, не смотря на мое внутреннее ерничание, рассказ Демида выглядит логичным. Если отец Жанны безобидной девчонке вроде меня угрожал, то почему бы регулярно не вести дела в схожем ключе. Кто их там, богатых и сильных, разберет. Простой народ в честные пути их наживы не верит.

И да, я в курсе, что по крайней мере брачную ночь Демид провел без Жанны. Благо, та просветила. И ее выверты с увольнением меня с работы косвенно подтверждают, что до тела ее не допускали и после.

А обеспокоенный звонок хозяйки, когда я два дня как была у мамы! По официальной версии в квартиру проникли воры, вот только они ничего не взяли. Соседи вроде как вовремя подняли шум, я ведь как раз им и оставила ключи, но Анастасия Сергеевна забыла, переживала чисто по–человечески, все ли со мной хорошо.

Но!

Естественно, есть большое, нет, в нашем случае гигантское «НО». Что бы там Волчанский не думал, чем бы не руководствовался, но у него было много возможностей предупредить меня до своей командировки. Я не понимаю, почему он не мог. Я бы ничего никому не сказала.

Думал, не сдержусь, буду доставать, если он задержится дольше, чем на два месяца? Сорву всю операцию, так сказать?

Возможно.

Но я могла и не поверить, просто ушла бы сразу. Как он там сказал? Не мог бросить меня в сообщении, так как я бы не ждала его, да?

Вот она настоящая натура Демида. Эгоистичная и прикрывающаяся всеобщим благом, на самом же деле думающая лишь о своем благе. Он не хотел рисковать и терять преданную дурочку.

– Кстати, зря ты квартирку оплачивал, да и не была я там в безопасности. По чистой случайности уехала раньше, чем туда проникли неизвестные, – решаю озвучить Демиду тот случай, игнорирую его последние громкие слова.

Мне и самой полезно, а то сердобольное сердечко уже начало обелять образ Волчанского, получив подходящие оправдания.

– Я не знал, – он тут же меняется в лице.

– Я просила Анастасию Сергеевну не сообщать тебе о том, что я съезжаю. Ей было все равно, квартира–то оплачена, – пожимаю плечами.

Не свожу глаз с Волчанского, жду подвоха. Я, наверное, всегда буду ждать от него подвоха. Мало ли, какие проблемы еще появятся, а он снова вздумает их решить таким нетривиальным способом. Но это если мы будем продолжать общение, а мы не будем.

– Я, – произносит он и замолкает, – я не знаю, что сказать. Мой план был дерьмовым. Нужно было честно тебе рассказать все и отпустить. И, желательно, самому посоветовать тебе уехать.

– Да, нужно, – киваю.

Мы оба замолкаем. Мне больше нечего сказать, старая рана выпотрошена, даже бальзам получила. Мне стало легче. Но прошлого не вернуть.

– Долго будешь сидеть на полу? Мы поговорили, обещанное выполнено, – произношу холодно и отрывисто, загоняя свои эмоции обратно под замок. – У меня дети, – веду плечом, – проект ждет, я ведь одна, тут ты угадал, отца у моих детей нет. Мне мама так в детстве говорила, теперь я ее понимаю, хоть и зарекалась.

– Почему он вас бросил? – Демид с проникновенным выражением лица заглядывает в мои глаза, но, не заметив реакции, все же встает с колен.

– Кто знает, – пожимаю плечами, – должно быть, как и ты, предпочел поставить себя на первое место.

Еще одна невольная подсказка вырывается из меня, но Волчанский способен замечать детали только в своих сугубо мужских делах. Впрочем, он не один такой, эта особенность мужского мышления мне лишь на руку.

Я помню, когда я только узнала, что беременна, я порывалась призвать Демида к ответственности, алименты, все дела. И казалось бы – вот же он сейчас, протяни руку, стребуй. Тем более угроза в виде законной супруги и ее родственников нейтрализована.

Но я не хочу рисковать. Не буду. Оказывается, я никогда не знала настоящего Волчанского. Я никогда не думала, что он способен мыслить столь извращенно, якобы спасая всех и вся. Да даже если не якобы, даже если и впрямь спасая. Я не хочу рисковать двойняшками. И моим нахождением рядом с ними.

– Уходи, ты нам не нужен. Ты мне не нужен, – заставляю себя произнести и встать на ноги с твердым намерением выгнать гостя. Глава 35

Демид топчется на месте, а потом с самым скорбным видом кивает и уходит. Сам.

Вот она его натура, да оно и понятно, оставлял красивую свободную девушку, а вернулся к уставшей дамочке с синяками под глазами и с двумя спиногрызами за спиной. Кому нужен этот джек–пот? Даже родному отцу не всегда нужен. А Волчанский мнит себя мимокрокодилом.

Запираю за Демидом дверь, а потом утыкаюсь лбом в глазок. Тяжело, экстремально тяжело. Внутри меня невероятный коктейль из эмоций и израненных чувств. Они не цельные, подранные и кровоточат. Они такие давно, очень давно. Наверное, еще с детства. Иногда кто–то прикладывает к ним подорожник, как было в начале наших с Волчанским отношений или как сейчас с родителями, но, по сути, я насквозь изранена изнутри. Полностью излечиваюсь лишь рядом с детьми.

Позволяю себе развернуться спиной к двери и, как в любовных мелодрамах, стечь с нее вниз на пол. Он чистый, горничная Волчанский позаботился, хах.

Хочется выть в голос, а нельзя, испугаю ребят. Они тоже начнут плакать, я сильнее взвою, они за мной, и кто будет нас троих успокаивать?

Самое печальное – я так до конца и не излечилась от болезни по фамилии Волчанский, раз так остро реагирую. Плохой знак, очень плохой. Хорошо, что Демид достаточно труслив и самолюбив, так легко ушел после одной моей фразы. Задержись он чуть на дольше, прояви настойчивость, и кто знает, что бы я сказала тогда.

Так что пусть он уходит, пусть не будет никаких алиментов. Лучше так, чем снова разбиться и собирать себя. Я теперь не одна, детям нужна нормальная здоровая мать.

– Ма!

– Да!

Вот и они, мои двойняшки. Решили хором дать о себе знать, а то слишком уж долго сидят в стульчиках. Вызывают меня. Моя семья, мои два самых дорогих человечка.

– Котики засиделись, да? – ласково произношу, смахивая рукой слезы. – Так давайте поползаем и потопаем, как кому больше нравится. И мама с вами.

Дурачусь с малышами с полчаса, настроение приходит в норму, они мой личный антидепрессант и антистресс. И дополнительные средства не нужны. Но надо возвращаться в рабочий режим, убрать и пойти гулять, а потом за ноутбук. Андрей просил разделаться со всем к понедельнику.

Ой. Он ведь гулять звал. Даже сказал с детьми поможет. Я как раз думала об этом, когда ворвался Волчанский.

Не нравится мне, что он теперь знает, где я живу, но ничего не поделаешь. Может, дополнительный замок можно в дверь врезать? Или вообще еще одну дверь поставить? Зимой дует оттуда, стало бы теплее, и слышимость приглушило бы. Интересно, сколько стоит это удовольствие, и есть ли в нем смысл?

Наверное, для тепла и звукоизоляции имеет. А если я опасаюсь нового появления Демида, то разумнее рассказать о нем матери и отцу. Причем со всей имеющейся у меня информацией откуда, где, кто такой, а не просто имя и фамилия. Вот такие действия смогут помочь, если вдруг не приведи что.

Но лучше не думать о плохом, я этого не люблю. И говорить маме о Демиде я вряд ли буду. Боюсь, она не поймет мою позицию. Пусть в свое время она тоже предпочла растить меня даже без финансовой помощи, сейчас, я уверена, она выбрала бы другое.

Из размышлений меня вырывает жужжание телефона.

– Часа в четыре у входа в парк, нормально? – читаю вслух сообщение от Андрея. – П.С. на шоколад нет ни у кого аллергии?

Снова я забыла про Андрея, но он не забыл. Может, это знак? Развеюсь с другом по крайней мере, на новую влюбленность я едва ли могу рассчитывать.