Предел прочности

ГЛАВА 10

— Ирка, заканчивай сырость разводить, со мной все в порядке. — На плечо легла чья-то рука. Я бы не удивилась, если бы у меня начались слуховые галлюцинации, потому что в стрессовых ситуациях сознание может сыграть злую шутку, выдавая желаемое за действительное. Вот и мне показалось, что голос говорившего принадлежал Антону. Приподняв голову, обнаружила, что передо мной стоит именно он. Не доверяя глазам, дотронулась до него.

— Да я это, я, — усмехнулся парень.

Подскочив, стиснула его в объятьях.

— Они тебя все-таки отпустили. Несмотря на то, что я проиграла, они тебя отпустили, — всхлипывая и обнимая Антона, я никак не могла поверить в то, что все закончилось, и закончилось так хорошо. Вцепившись в Антона, мне все еще не верилось в то, что он жив, здоров и стоит рядом.

Вспомнив об отрезанном пальце и ухе, отстранилась. Бросила взгляд на одно ухо парня, потом на другое, оба были на месте. Отступив на шаг, ухватила мужскую ладонь. Детальный осмотр одной и другой руки не выявил никаких увечий. Все пальцы Антона были на месте.

— Но как такое возможно? Они же… Я же…

— Ир, это была шутка. Такая своеобразная шутка. Розыгрыш. Ты решила от меня уйти, вот я и подумал, что надо попытаться возродить наши остывшие чувства. Рассказал друзьям, они мне и помогли воплотить задуманное.

Лучше бы он молчал. Ноги в коленях дрогнули, и я, не доверяя им, решила опуститься на скамейку. Если Антон, говоря мне все это так своеобразно шутил, то шутка ему явно не удалась, а если он сказал правду, то его, за то что он сделал, убить мало.

— Ирка, если бы ты видела себя со стороны, это же комедия, я столько за свою жизнь еще не смеялся, особенно тогда, когда ты булочку в магазине украдкой жевала. Это надо было видеть.

Стоящий передо мной парень открыто улыбался, ему было весело, а мне хотелось встать и ударить его. Ударить так сильно, чтобы мозги на место встали. Потому что то, что он сделал, это не шутка, это издевательство и наказание. Только вот за что? За что он со мной так жестоко поступил? Когда и чем я могла его так сильно обидеть, чтобы опуститься до такого? Он же не только меня унизил, раз за разом заставляя переступать через себя, наступать на горло своим принципам, он же пытался убить во мне человека. Антон наплевал мне в душу, он растоптал все то хорошее, что между нами было, но самое ужасное то, что он, похоже, этого даже не понял. Не понял, что он методично убивал меня, равнодушно наблюдая за этим со стороны. Господи, дай мне силы сдержаться и не наброситься на него.

— Палец, ухо, они откуда? — выдавила из себя. Неужели Антон…

— У мертвого бомжа отрезал. Здорово получилось, правда? У нашей затеи не хватало перчика, изюминки, а вот эти вот посылки…

Меня бросило в холодный пот. Это надо же было до такого додуматься? И ради чего? Ради того чтобы довести меня до обморочного состояния?

— Антон, а ты подумал о том, что я почувствую, разворачивая и доставая окровавленный палец? Ты подумал, какую боль ты мне причиняешь? В то время когда я терзалась душевными муками, думая, что ты из-за меня теперь навсегда остался калекой, ты отдыхал и получал удовольствие, наблюдая за мной. Я представляла как тебе плохо, я такие душевные муки пережила, а ты, ты…

— Раз ты почувствовала боль, значит ты за меня переживала, а раз переживала, значит в тебе еще остались ко мне чувства. Ира ради воскрешения твоих чувств ко мне все собственно и затевалось. — Хорошо, что мы находились на улице, а не дома на кухне, и у меня под рукой не было ничего тяжелого. Я была в таком состоянии, что ударила бы Антона, не задумываясь о последствиях.

— Скажи, я тебе что, до такой степени опротивела, что ты решил расстаться со мной столь чудовищным образом? Зачем? Я же и так собиралась порвать с тобой отношения.

Пальцы с силой сдавили края скамейки, и я из последних сил пыталась сдержать до этого спавшую во мне агрессию. Мне впервые в жизни хотелось сжать кулак, и стукнуть. Стукнуть с такой силой Антона в солнечное сплетение, чтобы он какое-то время не мог вздохнуть, а потом, когда он начнет хватать ртом воздух, врезать ему между ног, да так, чтобы у него искры из глаз посыпались. Воображение услужливо нарисовало данную картинку, и я еще сильнее вцепилась пальцами в край лавочки.

Голову я давно опустила, предпочитая рассматривать асфальт под ногами, а не довольную рожу Антона, по которой хотелось врезать. Медленно выдохнула через нос, скопившийся в легких воздух.

— Ира, я тебе сейчас расскажу, как мы фильм про мое избиение снимали. Это нечто. Дублей двадцать сделали, а я все никак не мог правдоподобно стонать и притворяться, что кричу от боли, пришлось звук вовсе убрать. Представляешь, мы целый день угробили на это кино.

А я, просматривая диск, плакала, сочувствуя Антону, представляла, как ему тяжело и как он страдает, а он не страдал, а развлекался, в то время когда меня мучило чувство вины, и я страдала от угрызений совести. Глядя на избиение Антона, обвиняла себя в малодушии, упрекая в том, что парень страдает по моей вине. А он не страдал, он развлекался, потешаясь над моими слезами.

— Так ты был не один? — голос прозвучал сухо и равнодушно и ничем не выдал того, что творилось у меня внутри. Все еще держась за края скамейки, я усердно разглядывала свои кроссовки. Надо бы их помыть.

— Конечно не один, мне два друга помогали. Один бы я не справился. Мы и наблюдали за тобой по очереди. Ир, проживя с тобой не один год, я мог с легкостью предугадать каждый твой шаг, но на всякий случай, пришлось подстраховаться и приглядывать за тобой.

— Значит, подглядывали за мной по очереди?

— Не подглядывали, а присматривали, — поправил меня Антон, — так как все должно было развиваться по плану.

— Игнат Эдуардович с вами с самого начала был, или вы его подкупили?

— Это ты сейчас про кого?

Судя по прозвучавшему в голосе Антона удивлению, насчет Игната Эдуардовича, я ошибалась. Тогда с кем и о ком он разговаривал? А впрочем, какая разница? Одернула себя. Нечего было подслушивать, и строить нелепые предположения.

— Ир, ты сейчас имела в виду мужчину, который несколько дней назад провожал тебя от работы до дома?

— Да.

— Это ваш новый директор что ли?

— Да.

— Он что на тебя запал? Клеится? Мне уже можно ревновать или сразу его на дуэль вызвать? — И вот как можно с таким человеком разговаривать? Я до него пытаюсь свои душевные терзания донести, объяснить, что он был не прав, что не должен был так поступать со мной, а он ревновать вздумал. Неужели Антон не видит, не ощущает, что между нами все кончено? После того что он сделал, между нами пропасть и я над ней не собираюсь строить мосты.

— Так он был в курсе? Знал о розыгрыше? Он тоже следил за мной?

— Ир, ну ты скажешь тоже. Да у него на лбу крупными буквами написано, что он не способен и не пойдет ни на какую авантюру. А ты что подумала, что он с нами?

— В какой-то момент, я стала подозревать всех, еще бы немного и от собственной тени шарахаться бы начала. Только я не думала, что за все это мне тебя благодарить придется.

— Ир, да ладно тебе.

— Мотоцикл и машина, которые мы угнали, чьи были?

— Одного знакомого.

— А сумочки?

— Сумки экспромт. В тот раз ты сама жертву выбирала, так сказать по своему вкусу. Только вот я никак не могу понять, зачем ты их возвращала?

Спокойно, Ира, спокойно. Стараясь дышать ровно, уговаривала себя, потому что я находилась на грани. Еще немного и сорвусь, а мне необходимо было узнать все. Узнать из первых рук. Узнать, пока ответчик еще в состоянии разговаривать.

— Ир, сумки-то зачем возвращала? — Антон присел передо мной на корточки, только вот я так и не подняла на него глаза.

— Захотелось.

— Вот-вот, захотелось и что из этого вышло? — Антон поднялся. — Чуть саму не избили.

— Откуда знаешь? — вскинув голову, встретилась с Антоном глазами.

— Знаю, — глаза парня сияли. Захотелось их выцарапать. — Поцелуешь, скажу. — И ведь он действительно полез целоваться.

— Подожди, — остановила его, вскидывая руку. — Когда я ела в магазине булочку рядом никого не было, да и в примерочной тоже.

— Ира, везде стоят камеры. Пришлось кое-кому заплатить, для того чтобы у меня была возможность все видеть. Вот и все.

— И все, — произнесла спокойно, в то время когда внутри меня бушевал ураган.

Я честно пыталась поставить себя на место Антона, понять его, оправдать, только вот не получалось и этот его розыгрыш в голове у меня не укладывался. Это ж какую извращенную фантазию надо иметь чтобы додуматься до такого?

— Ир, да не парься ты так, — Антон щелкнул меня по носу, а я отшатнулась от его пальцев. — Я расплатился за весь тот товар, который ты вынесла, и за булочку тоже. Между прочим, мы тебя один раз даже пожалели, в магазине металлодетекторы на твой магнит, который ты принесла с собой, не сработали, ни при входе, ни при выходе, а все потому, что мы их отключили.

— В подъезде, куда я возвращала украденные сумки, камер не было, тогда откуда?…

— Данная информация продается за поцелуй. Ир, да что с тобой? Ты в таком грандиозном шоу поучаствовала, люди, между прочим, за такое развлечение деньги платят, причем немалые деньги. Ты же столько адреналина за раз получила и теперь эту историю всю жизнь вспоминать будешь.

Да уж, кошмары в ближайшее время мне обеспечены.

— Зачем? Для чего все это было? — Этого я, как ни старалась, понять не могла.

— Так я тебе уже говорил, чтобы отношения наладить. Ты же от меня уходить собралась, вот я и решил подогреть твои остывшие ко мне чувства.

— Подогреть, значит? — Кровь во мне все-таки закипела, и ударила в голову. — Соскочив со скамейки, встала напротив Антона.

— Ну, да, раз чувства остыли.

— А ты подумал, что я почувствую, узнав, что тебя похитили? — стала обвинять его.

— Между прочим, ты не особо-то усердствовала для того чтобы меня освободить, ни деньги не пошла для выкупа собирать, ни ребенка вытащить из коляски не решилась и даже взять на прогулку ни одного из малышей не смогла. А если бы от этого действительно зависела моя жизнь? — на меня посыпались ответные претензии.

— Антон услышь себя. Ты заигрался.

— Зато ты у нас слишком правильная, при этом не брезгующая поедать в магазине булочки.

Звук пощечины, оглушил округу. Пальцы от силы удара онемели, а на щеке у Антона расползались красные отпечатки.

— Урод, — прошипела. — Больше никогда не смей ко мне приближаться. Видеть тебя не хочу.

Я побежала, не разбирая дороги, мечтая оказаться как можно дальше от своего бывшего парня. Только бы он не бросился меня догонять.

Бежала долго, почувствовав, что задыхаюсь, перешла на шаг. В квартиру Антона я больше не вернусь, ноги моей там больше не будет. Надо искать квартиру, причем срочно, а пока можно несколько дней пожить у Маши, она мне не откажет и приютит. А еще мне необходимо было высказаться и выплакаться.

Слезы. Противные слезы, они все никак не хотели заканчиваться, я уже устала смахивать их со щек, а они все катились и катились из глаз, раз за разом прокладывая влажные дорожки.

Мелодия, зазвучавшая из мобильника, заставила остановиться. А может проигнорировать и сделать вид, что я не услышала звонка? Разговаривать ни с кем не хотелось. Достав телефон, с твердым намерением выключить его, замерла, увидев номер. Звонил Марат.

— Да, — после недолгих колебаний, поднесла телефон к уху.

— Ты где?

— На улице.

— Ира, мне нужен точный адрес, улица и номер дома возле которого ты находишься, — потребовал Марат.

Сопротивляться и казаться сильной я уже не могла. Хотелось быть слабой, хотелось, чтобы пожалели, поэтому я назвала адрес и, отключив мобильник, стала ждать.

Марат приехал быстро, скорее всего, находился где-то поблизости. Молча усадив в машину, он отвез меня к себе. Напоил чаем, в который, в виде успокоительного, добавил коньяк, а потом уложил в кровать и сидел рядом до тех пор, пока я не заснула. Он ни о чем не спрашивал, а я вопреки всему не рассказывала. Все слова как-то разом исчезли, а навалившаяся апатия никак не способствовала разговору.

Утром проснулась разбитая, с больной головой, с истерзанной душой, и с кровоточащим сердцем, а еще с истоптанными и поруганными чувствами. Часы показывали семь утра. Нужно было собирать себя, приводить в порядок и отправляться на работу.

Дойдя до кухни, встретила там женщину лет пятидесяти, в белоснежном переднике и косынке она хлопотала у плиты.

— Доброе утро, — поздоровалась с ней.

— Что-нибудь желаете? — скользнув по мне взглядом, она вернулась к приготовлению завтрака.

— У вас есть обезболивающее? Что-то у меня голова разболелась, а мне на работу надо. — Вот теперь меня удостоили более внимательным взглядом.

— На работу?

— Да и, наверное, лучше такси вызвать, не хотелось бы никого беспокоить.

— Не похожа ты на тех вертихвосток которые здесь до тебя были, да и не командуешь, а просишь. Неужели Марат все же решил остепениться и наконец-то привел в дом не пустышку, а нормальную девушку? — Вытерев руки о полотенце, женщина полезла в один из шкафчиков.

— Понятие нормальная девушка, относительное и иногда я веду себя совершенно ненормально, — призналась.

— Все мы не идеальны и можем вспылить, это не беда. На вот, держи. Сейчас чай свеженький заварю, от кофе тебе лучше на сегодня отказаться. Вполне вероятно, что твои головные боли от повышенного давления.

— Спасибо, — поблагодарила женщину, оглядывая кухню. Здесь преобладали коричневато-кофейные тона. Я присела за обеденный стол, на один из резных стульев.

— Да пока еще не за что. Пока таблетка не подействует, тебе лучше ничего не есть, — женщина поставила передо мной стакан с водой. — Пока чай заваривается, водителю позвоню, может, подбросит он тебя если не до работы, то хотя бы до города.

— Может лучше такси вызвать, а то неудобно, — чувствовала я себя неловко. Не хотелось никого напрягать, просить, а после быть обязанной.

— Неудобно штаны через голову надевать, а Василий все равно большую часть дня отдыхает, так что прокатится, развеется, ничего с ним не случится, в конце концов, не развалится. Вася, — это женщина уже в телефон говорила. — Тут у меня девушка проснулась, утверждает, что ей надо на работу. Даже так? — удивилась кухарка, после того, как выслушала то, что ей ответил водитель. — В таком случае жди, она к тебе выйдет минут через десять.

— Что там? — Из обрывков слов, я поняла, что меня отвезут.

— Марат Рашидович по поводу вас еще вчера оставил Василию указания.

— Ну и?

— Василий должен отвести вас, куда вы только пожелаете, в том случае, если он сам к этому времени не встанет. Скажу вам по секрету, — женщина поставила передо мной горячий чай и сахарницу, — Марат Рашидович редко встает до двенадцати, только вот последнее время все куда-то носился, а так, — женщина махнула рукой. — Жениться ему надо, на такой девушке как вы.

Отпитый глоток чая пошел не в то горло, пришлось откашливаться.

— Почему сразу на мне?

— Потому, что вы способны перевоспитать его, заставить одуматься и взяться за голову, у отца вот не получается, балует он Марата Рашидовича, а тот и пользуется, не иначе думая, что он все еще ребенок, а ему своих уже пора заводить.

На плите что-то зашипело, и внимание кухарки переключилось, чему я несказанно порадовалась, так как Марата в роли жениха не рассматривала. А вот друга такого иметь я бы не отказалась.

— Спасибо большое и за таблетку и за чай. Я пойду. Не хотелось бы опаздывать.

— Возьми-ка вот, — женщина вложила мне в руки термостойкий пакет, я даже не видела, что она туда положила и когда успела это сделать. После того как голова пройдет, на работе покушаешь. Может тебе в термос горячего чая налить? — засуетилась женщина.

— Спасибо не надо, — остановила ее. — У меня есть на работе чайник.

— Ну, тогда ладно.

Попрощавшись, я вышла из дома, на пороге которого стоял представительный мужчина в темном костюме. Я сильно удивилась, когда он указал в сторону машины, и поняла, что это, скорее всего и есть Василий. Просто я не ожидала, что водители ходят в костюмах. Рядом с ним я почувствовала себя Золушкой. Сразу же вспомнилось, что спала я в одежде и пусть она и не мнется, но уже вчерашней свежести точно не имеет, впрочем, как и я. Надо было переодеться, с запозданием пришла в голову мысль. Может стоит подняться в комнату? Я и забыла, что Марат для меня кучу разных вещей приобрел, а впрочем, не стоит.

Сидя на заднем сидении, уныло смотрела в окно. Город уже проснулся и многие торопились, как и я на работу. Вспоминая вчерашний разговор с Антоном, поняла, что боль притупилась, а еще поняла, что на больных и дураков не обижаются. Надо радоваться тому, что жизнь продолжается, что с Антоном все в порядке и что теперь он уже прошлое, которое не вычеркнуть, не изменить и которое я не смотря ни на что буду помнить. Жить надо настоящим, не оглядываясь назад, а глядя вперед. Что у меня впереди? А впереди у меня отпуск. Надо куда-нибудь съездить отдохнуть, отвлечься, развлечься, да и вообще, пуститься во все тяжкие. Лето в самом разгаре, а я только-только купальный сезон открыла. Не порядок.

— Приехали.

— Простите, что? — вынырнула из своих мыслей.

— Приехали, говорю. — Глянула в окно и правда приехали.

— Спасибо, — произнесла, поспешно открывая дверцу. — И извините, за доставленное беспокойство. Всего хорошего.

Выскочив из машины, поспешно направилась в свой кабинет. Работа отвлекает, а тем более работа с людьми.

— Ирина Анатольевна, — вот кого я хотела видеть меньше всего, так это директора.

— Доброе утро, — произнесла, открывая свой кабинет, включая свет и проходя вовнутрь.

— Как у вас дела?

— Пошли на поправку, вскоре планируется полное выздоровление. Приступов агрессии и неконтролируемой ярости в ближайшее время не планируется, так что за посетителей не переживайте, им ничего не угрожает, кидаться на них, кусать и заражать бешенством в ближайшее время не буду. — Включив компьютер и дожидаясь пока он загрузится, подняла глаза на директора.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то черная полоса в моей жизни закончилась и вот я думаю какая полоса следует за ней серая или все же белая? Если вам Игнат Эдуардович захочется это узнать, то загляните ко мне через несколько дней, и я вам сообщу. А вообще спасибо вам.

— За что?

— За то, что вы такой замечательный и все понимающий директор. Другой на вашем месте выгнал бы меня, а вы вот моим самочувствием интересуетесь, после того как я здесь дебош устроила.

— Рассказать не хотите? Кто знает, может на душе полегчает? — серый взгляд внимательных, сопереживающих глаз не смог пробить ту стену, которую я вчера вокруг себя возвела, стараясь отгородиться от боли. — Ирина Анатольевна, я умею слушать.

— Ни сколько в этом не сомневаюсь, в противном случае вы бы здесь не работали. Порой посетители такого наговорят. Что и святой окажись на нашем месте не выдержал бы. Игнат Эдуардович, вы не переживайте, руки я на себя накладывать не собираюсь, и мне действительно уже легче. Вчера был переломный момент, так что я надеюсь, что впереди меня ждет только один позитив.

— К вам можно? — В дверях показалась первая посетительница.

— Да, проходите, — указала женщине на свободный стул. — Игнат Эдуардович, у вас для меня по работе что-то есть? — У него было и, судя по глазам не по работе, но учитывая то, что меня ждали и то, что я не настроена была в данный момент вести с ним беседы, он ушел, а я смогла спокойно вздохнуть. Каким бы хорошим не было начальство, никому не понравится, если оно дышит в спину.

— Привет, — Марат позвонил в обеденный перерыв. Я как раз доедала второй из четырех положенных его кухаркой мне бутербродов.

— Привет, — отозвалась, быстренько дожевывая то, что было во рту.

— Извини, что не отвез тебя с утра, прости не смог подняться с кровати.

— Ничего страшного, меня Василий довез.

— Да, он мне говорил. Ты во сколько сегодня заканчиваешь?

— В шесть.

— Я за тобой заеду. Без меня никуда не уходи.

— Хорошо.

Отключившись, вспомнила о том, что мне необходимо найти комнату, а еще предстояло нанести визит Антону и забрать у него свои вещи, в то время когда встречаться с ним совершенно не хотелось. Может Марата попросить? Хотя откуда он может знать, что именно нужно забрать из квартиры, а значит, встречи с Антоном мне не избежать, а раз так, то уж лучше сразу к нему наведаться. Надеюсь, Марат согласится пойти со мной и выступить в роли охраны.

Все оставшееся свободное обеденное время я потратила на поиски жилья, только вот ничего стоящего так и не нашла. И как всегда оставалось надеяться только на Машу.

Остаток дня пролетел, как-то незаметно, возможно потому что я каждую свободную минутку посвящала поиску квартиры, только вот подходящих вариантов, к окончанию рабочего дня я так и не сумела подобрать.

— Ничего, может быть, завтра повезет, — подбодрила себя, выключая компьютер. Очередной рабочий день закончился.

— Ирина Анатольевна, вы не против, если я вас провожу? — Как оказалось, в коридоре меня поджидал Игнат Эдуардович.

— Спасибо, меня уже провожают. До свидания. — Закрыв кабинет, направилась к выходу.

— Ира, — Марат вышел из машины и в приветствии махнул мне рукой. Я ему тоже махнула, направляясь в его сторону.

— Как прошел день? — спросил он у меня, сразу же, как только я подошла. Антон у меня никогда не спрашивал ни как у меня дела, ни как день прошел, ни как я себя чувствую. Все. Остановила мысли текущие в этом направлении. Антона в моей жизни больше нет, а значит нечего его вспоминать.

— Обычно прошел. Все как всегда. Марат, я хотела тебя кое о чем попросить, — я решила не откладывать вынужденный визит к Антону.

— Для тебя все, что в моих силах, — Марат ухватился за мою ладонь.

— Отвези меня к Антону.

— Зачем? — Я почувствовала, как Марат напрягся.

— Хочу забрать у него свои вещи.

— А-а, — глядя на меня протянул парень, после чего на его губах появилась улыбка. — Я тут утром проснулся и подумал, что тебе после всего что произошло, не захочется встречаться с Антоном.

— Так и есть, но у него остались мои вещи и их надо забрать. Так что придется ехать.

— Не придется. — Марат открыл заднюю дверцу машины. — Посмотри, если чего-то не хватает, то я завтра нанесу Антону еще один визит.

Расстегнув на сумке молнию, пробежалась глазами по ее содержимому. Вроде, как все мое.

— Там в отдельном кармане документы, проверь.

Расстегнув молнию, просмотрела бумаги, вроде как все на месте, а значит, к Антону ни сегодня, ни завтра ехать не придется, и даже если обнаружится, что какой-нибудь вещицы не хватает, то это не беда, новую куплю.

— Спасибо, кажется здесь все — сообщила, застегивая молнию на сумке. — Спасибо тебе Марат, — теперь уже я вцепилась в ладонь парня. Спасибо за то, что ты для меня сделал, и за вещи тоже спасибо. Мне так не хотелось после того что произошло встречаться с Антоном…

— Со мной значит, ты встречаться не хочешь, а с Маратом ничего, можно. — Вздрогнув, оглянулась. В паре шагов от нас обнаружился Антон, а еще я заметила, что на крылечке нашего здания стоят несколько человек и наблюдают за нами, среди них был и Игнат Эдуардович.

— Антон…

— Что ты здесь делаешь? — не сказал, прорычал Марат.

— Да вот с Ирой поговорить хочу, а то ведь ты меня к ней не подпускаешь, полдня здесь у входа сидишь, ее караулишь.

— А теперь развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел отсюда, — скомандовал Марат, делая шаг навстречу Антону.

— Только если вместе с тобой, — Ребята испепеляли друг друга глазами, напряженно застыв, казалось, что еще немного, и они подерутся.

— Марат поехали, — чтобы не собирался мне сказать Антон, разговаривать с ним я не собиралась. Вчерашнего его рассказа мне за глаза хватило. Даже если он раскаялся, я его все равно не прощу. Не смогу.

— Ир это он все придумал.

— Замолчи, — кулак Марата попал именно по той щеке Антона, на которой я вчера отметилась.

— И не подумаю, — сплюнув кровь на асфальт, Антон усмехнулся, а я замерла, так и не закрыв заднюю дверцу машины.

— Уходи, в противном случае на тебе живого места не останется, — змеей прошипел Марат.

— Что, натравишь на меня своих молодчиков? На большее ты не способен.

Очередной удар и вот уже Антон лежит. Странно, Антон не сделал ни единой попытки защититься, ни дать противнику сдачи.

— Не боишься, что она меня пожалеет и вернется? — Антон сел, а вот вставать не торопился. — Ты меня еще ногами побей, доставь Ире удовольствие полюбоваться тобой в истинном виде, а то ведь ты у нас только на людях обходительный, да любезный, а по сути своей зверь, готовый растерзать любого вставшего на твоем пути.

— Вот и ползи в сторону и не стой у меня на дороге. Ира, садись в машину, — Марат подошел к переднему сидению и даже сел на водительское место. А вот я вместо того чтобы послушно сесть и наконец-то забыть об Антоне, вытащила из машины сумку со своими вещами, и перекинув ее через плечо, развернулась к Антону.

— Рассказывай. — Кинув ухмыляющийся взгляд на Марата, Антон так и остался сидеть на асфальте.

— Ир, поехали, я тебе все расскажу, — Марат потянул меня за руку. И когда только успел из машины выбраться?

— После я и тебя выслушаю, — руку я из захвата вырвала.

— Ир, да он сейчас тебе здесь такого насочиняет, пользуясь тем, что ты уши развесила.

— Сочинять и вешать лапшу на уши это по твоей части, — Антон в считанные секунды оказался рядом. — Ир, это он мне рассказал о том, что с тобой случилось в подъезде, когда ты сумку возвращала. Только благодаря его деньгам и связям нам удалось поставить везде камеры и наблюдать за тобой, даже в кабинке для переодевания, куда ты зашла с вещами.

— Замолчи, — Марат попытался ухватить Антона, но тот ловко сманеврировав, спрятался за мной.

— У него и ключи от мотоцикла и от вроде как угоняемой машины были, и именно он предложил ребенка из коляски утащить, уж больно ему хотелось увидеть, как ты переходишь поставленную перед собой грань. Он хотел сломить тебя. Это он играл, а я всего лишь хотел тебя вернуть.

— Ира, все было не так, — Марат развернул меня лицом к себе. — Антон переворачивает факты. Я тебя сейчас все расскажу и объясню.

— Ира не слушай его, — теперь уже Антон пытался развернуть меня к себе.

— Тебя она уже слушала, теперь моя очередь рассказывать.

— Ира он мажор, он папенькин сынок и привык, что ему все с рук сходит, вот он и решил за счет тебя развлечься, скучно ему было, не знал чем заняться, а тут ты так удачно подвернулась.

— А ты ему, между прочим, во всем помогал, — ткнула палец в грудь Антона. Все, мне надоел этот спектакль. Главное я для себя уяснила.

— Ира, послушай…

— Ира…

— Замолчали оба, — рявкнула на них. — А теперь слушайте меня. Видеть никого из вас не желаю, — глянула на наше крыльцо. Зрители на нем стояли в том же составе, завтра придется придумывать правдоподобную версию, а пока…

Поправив на плече сумку, направилась в сторону Игната Эдуардовича.

— Ира, — в унисон прозвучало сзади, надо же какая слаженность, только вот я не оглянулась, видеть ни того ни другого не хотелось, хотелось забиться куда-нибудь в уголок, поплакать и пожалеть себя.

— Игнат Эдуардович, если вам не трудно подвезите меня, тут недалеко.

— А как же ухажеры? — Мужчина кивнул за мое плечо.

— Раз не по дороге, такси вызову. — Достав мобильник, стала искать в телефонной книге номер такси.

— Ирина Анатольевна, поехали. Я вас подвезу, — снизошел до участия в моей судьбе директор.

Хотелось ему сказать, что теперь уже не надо, только мне еще с ним работать. А вообще было обидно из-за того, что директор сразу не взял у меня из рук сумку и не увез отсюда, поспешив, как истинный рыцарь на помощь. Не в том видно веке я родилась. Как показывает практика, рыцари перевелись.

— Да будет вам обижаться, — сумка от меня все-таки перекочевала к директору.

— Иринка, да не переживай ты так, — одна из наших сотрудниц похлопала меня по плечу.

— Милые бранятся, только тешатся.

— Оль, ты это сейчас к чему сказала? Там милых не один, а целых два, предлагаешь Ире гарем завести?

— Я бы завела, да только вот что-то ни одного кандидата на горизонте не видно, даже самого завалявшегося, так что о гареме мне остается только мечтать.

— Ирина Анатольевна, так мы едем, или вы передумали?

— Едем.

Идя к машине директора, чувствовала у себя на спине взгляды, но оборачиваться и проверять так ли это я не собиралась.

— Нам сейчас направо или налево? — Не успела я закрыть дверцу, как машина тронулась с места.

— Направо. Отсюда минут пять, не больше, — кинув на меня быстрый взгляд, Игнат Эдуардович повернул руль. — На перекрестке еще раз направо, а потом налево.

— Ирина Анатольевна, мне не хочется вас расстраивать, но один из ваших приятелей едет за нами и, учитывая плотность потока оторваться нам от него не получится.

— Ну и ладно. — Постаралась произнести как можно беспечнее, хотя полученная информация меня расстроила. Преследовал меня, скорее всего Марат, так как он был на машине, так же он наверняка знает, где живет Маша, а мне кроме нее и остановиться-то больше не у кого было, разве что в гостинице.

— Приехали, — указала Игнату Эдуардовичу на нужный дом. — Спасибо, — поблагодарила, выходя из машины и беря сумку.

— Я провожу.

— Спасибо, я сама, — сделала попытку отказаться.

— Хотите с ним поговорить? — директор указал на остановившуюся рядом с нами машину.

— Нет, — глянув на машину, качнула головой. Марат не спешил из нее выходить.

— В таком случае, я доставлю вас до квартиры, прослежу за тем, чтобы вы закрыли дверь, а завтра утром заеду за вами и сопровожу на работу.

— Мне так неловко, но было бы замечательно, — призналась, потупив взор.

— Тогда показывайте дорогу.

А ведь Маши могло не оказаться дома и тогда придется что-нибудь придумывать. Набрав на домофоне нужные цифры, с замиранием сердца стала ждать.

— И кто это пожаловал ко мне в гости? — раздалось из динамика.

— Маш это я. — От сердца отлегло, подруга была дома.

— Если ты не с ночевкой, а всего лишь на две минутки забежала, не пущу.

— У меня в сумке куча вещей, так что я к тебе надолго.

— В таком случае заходи, — из домофона послышались гудки и дверь открылась.

— Оригинальная у вас подруга.

— Да, и спасибо вам за то, что проводили. По лестнице, я уж сама, как-нибудь.

— Как знаете. — Игнат Эдуардович протянул мне сумку. — Завтра с утра я вас жду. — Напомнил он мне, а я, кивнув головой, закрыла за собой подъездную дверь.

— Ира, с тебя как минимум подробный рассказ, — с порога заявила мне Маша.

— Может, вначале накормишь?

— Ладно, уж, — уступила подруга. — Но потом ты мне все-все в самых мельчайших подробностях расскажешь. Ты же меня знаешь, я не отстану.

Оглушительный трезвон домофона прошелся по нервам.

— Кого это еще ко мне принесло?

— Если это Марат, не впускай его, — попросила.

— Марат? — Одна из Машиных бровей поползла вверх.

— Я тебе потом все расскажу.

— Я вас внимательно слушаю, — произнесла Маша в трубку, при этом, не спуская с меня глаз.

— Мне необходимо поговорить с Ирой, — я отчаянно замотала головой, показывая подруге, что не намерена общаться с Маратом.

— Да мне вообще-то тоже необходимо с ней поговорить, и так как очередь на внимание Иры вы заняли после меня, придется подождать.

— Я задержу ее минут на двадцать не более того.

— А я ее задержу на остаток дня и всю ночь и все равно не уверена, что мне хватит времени, потому что Ира заходит ко мне раз в год. Так что, заполучив в свое распоряжение ее уши, уступать их я никому не намерена.

— Но послушайте…

— Молодой человек, имейте совесть и научитесь ждать, — Маша повесила трубку. — Как думаешь, он предпримет еще одну попытку?

— Зайти в подъезд не проблема, в следующий раз он может позвонить уже в дверь.

— Такой настойчивый кавалер?

— Он богатый.

— Рассказывай, — У Маши даже глаза в размере увеличились, так ей захотелось узнать подробности. — Где с ним познакомилась? Есть ли у него холостые друзья. Проходи на кухню, за столом и поговорим.

Несмотря на мои страхи, Марат больше не предпринял ни одной попытки поговорить со мной, даже по телефону ни разу не позвонил, в отличие от Антона, который набирал мой номер с завидным постоянством.

Маше я рассказала все, начиная с того момента, как и из-за чего решила уйти от Антона. Подруга слушала внимательно, не перебивала, даже тогда, когда порой паузы затягивались. В свете последних событий, сопоставляя факты и полученную информацию, многое встало на свои места, только вот легче на душе от этого не стало. Меня использовали. Использовали, как подопытную зверушку, играли моими чувствами, наблюдали за эмоциями, ждали моей реакции.

Спать мы с Машей легли глубоко за полночь. Заснуть удалось не сразу, так как мозг, раз за разом прокручивал в голове картинки последних событий.

— Ира, успокойся и спи уже, хватит ворочаться с боку на бок. Утешься, все мужики — козлы.

— А почему мы тогда с ними живем?

— Потому что наивно полагаем, что их можно подоить, использовать для работы, в конце концов, съесть, а шкуру пустить на коврик. А в результате оказывается, что доят нас, а не их, опять же нас используют по хозяйству и в постели. Ты знаешь, я тут подумала, что если козла все-таки изловчиться поймать и сварить, то от него и навара никакого не будет, да и мясо не ужуешь.

— С таким видением мужской части населения, ты Маша еще не скоро найдешь себе вторую половинку, если вообще найдешь.

— Ира, я возьму у мужчины то единственное, что у него можно и нужно взять.

— И что же это? — положив на согнутую в локте руку голову, встретилась взглядом с Машей.

— Возможность иметь ребенка, — произнесла Маша улыбаясь. — То единственное, что с козла можно взять.

— А как же шкура? — я уже тоже вовсю улыбалась.

— Так ее еще надо уметь обрабатывать, а то ведь встанет колом.

Маше удалось отвлечь меня от беспокойных мыслей, она всегда умела это делать. Находясь рядом с ней, у меня становилось легко и радостно на душе, проблемы и горестные мысли уходили на второй план, а на первое место выходило теплое ласковое солнышко, которое ни смотря ни на что, светило и грело. Даже после самой темной ночи, всегда наступает рассвет, а значит, жизнь продолжается.