Предел прочности (СИ)

Глава 22

Кассий

2021 год,

Координаты засекречены, штат Калифорния,

Тюрьма «Дьюэль»

Все время нашей прогулки я прибывал в странном настроении. Казалось, что внутри меня что-то подломилось, оборвалось и тяжелый груз свалился мне на сердце. Впервые за время с ее смерти я просыпался по утрам не из-за чувства мести. В моей голове не крутились ее черты лица, волосы и улыбки, которые она дарила мне по утрам. Теперь в моем сознании всплывала другая женщина, совсем не похожа на моего ангела.

У этой девушки были темные волосы, большие карие глаза и пухлые губы. Она вечно их кусала, они казались сухими и шероховатыми, но мне все равно хотелось их целовать целыми днями. Фото этой девушки, которая курит, ругается матом и язвит, стоит на заставке моего телефона и теперь я стараюсь брать его в руки гораздо чаще. Эта смелая, сильная и непокорная женщина постоянно сидит в моей голове и я просыпаюсь каждый чертов день только ради нее. Я не убиваю Дона только ради встречи с ней. Я не ломаю ее только потому, что не хочу видеть слезы на ее прекрасном лице. Я не убил ее до сих пор, потому что намерен быть с ней до конца своей поганой жизни. И я сделаю для этого все.

Из-за нее я чувствую. Я ощущаю волнение, радость, грусть и возбуждение, хотя давно заблокировал в себе эту функцию. Своим нежным голосом и светлым смехом она раз за разом ударяет по моим железным оковам. И в конце концов она сбросила их с моей души, побуждая меня к действиям. Я никогда не дарил никому подарки, но ради ее улыбки я делаю это. Просто чтобы ей стало приятно и она отвлеклась от работы. Чтобы она улыбнулась и почувствовала себя лучше.

Тревога поднимается во мне каждый раз, когда я, черт возьми, улыбаюсь, глядя в телефон. Я как будто бы предаю память о моем ангеле, влюбляясь в того, кого должен ненавидеть. Вот почему я отвергал любые чувства — это сложно. Это больно. Это сбивает с верного пути. Хотя может быть этот самый верный путь изначально вел в никуда.

Мы вернулись в камеру под сопровождение Педро и увидели перевернутый стол, покошенные кровати. Все наши вещи и постельное белье валялись на полу, а Адриан орал и лупил стену, словно хотел ее снести.

— Успокойся, мать твою! — Доминик пытался повернуть его голову к себе, но тот вырывался, нанося серию хаотичных ударов по его лицу и телу.

Рука Адриана была вся в крови, из глаз шли слезы, а рот был перекошен от яростного крика. Доминик снова пытался его оттащить, но он вырывался и толкал его всем своим корпусом.

— Тварь! — истошный крик врезался в мое сознание, посылая мурашки по рукам. — Я убью на хрен эту суку. Я выпотрошу ее и всю семью, а потом съем! — Продолжал орать Адриан высоким голосом, не прекращая сыпать ударами.

Я вышел из ступора и подбежал к нему, схватил за талию, роняя на груду простыней и пледов на полу. Он брыкался и пару раз попал мне по лицу. Я почувствовал, как тонкая струйка крови покатилась из угла моей губы, стекая на подбородок, но я продолжил заваливаться на него, желая успокоить.

— Дай футболку, — рявкнул я на Марко, который стоял с широко открытыми глазами. Он быстро снял ее с себя и я сел на задницу Адриана, скручивая ему руки за спиной.

Он продолжал орать и выкручиваться, но я успел связать ему руки и наклониться к уху. Я чуть повернул голову, чтобы мое лицо было на уровне его глаз и прислонился своим лбом к его, закрывая глаза. Он продолжал орать ругательства и я зажмурился от его пронзительного голоса.

— Чтобы ни случилось, я рядом с тобой. Мы в безопасности, — я шептал эти слова непрерывно, как в каком-то бреду, и Адриан постепенно переставал орать, вслушиваясь в шепот моей мантры.

Я отстранился и увидел, что его лицо перекошено от горьких слез. Сжатые зубы пропускали тихие всхлипы, которые были последствием его истерики. Он спокойно лежал, только спина поднималась и опускалась в рваном ритме, как будто он пробежал длинную дистанцию.

— Кас… — он позвал меня шепотом и я слез с него и лег рядом так, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Она плакала. Она боится меня, ненавидит, — сказал он настолько тихо, что я еле разобрал его слова, — она сбежала, чтобы я больше не достал ее. Она ненавидит меня. Я сломал ее, она ненавидит меня. Она боится меня. Я убийца.

Я не понимал про что он говорит, но аккуратно развязал его руки и на трясущихся ногах переложил его на кровать. Он продолжал говорить о ненависти и я присел около него на корточки, поднимая голову и вопросительно смотря на Доминика, лицо которого украшали новые кровавые подтеки и ссадины.

Он поднял с пола телефон, корпус и экран которого покрывала паутина из трещин, и включил мне видео. Это был выпуск новостей и я увидел нечеткую картинку говорящей девушки, которая плакала и дрожала. По мере ее рассказа, рядом появлялись фотографии Адриана. В конце выпуска на весь экран вывели лицо Адриана и написали, что он один из членов мексиканской мафии и осужден на пожизненное заключение. И это очень плохо, твою мать. Первое, что пришло мне в голову, это вопрос о том, почему я не знал об этом.

Адриан услышал обрывки фраз и снова зарыдал, пряча лицо в грязный матрас. Разбитые кулаки сжимались с невероятной силой, тревожа раны и заставляя их снова кровоточить.

— Это его любовь, — тихо сказал Доминик и я понял его, давая знак рукой, чтобы он не продолжал.

— Ты так и не сказал ей? — спросил я, кладя ладонь на затылок Адриана.

— Я писал, но она не читала мои письма…

Адриан убил того ублюдка, не просто так: он спас Зиару в тот вечер. И он сделал все правильно, даже если она до сих пор уверена, что он монстр и не знает причины смерти своего поганого друга.

— Кас, я был уверен, что она хотя бы их читает. Хотя бы получает. Я довел ее до таблеток. Она никогда не простит меня, — он делал нервную паузу после каждого слова, крепко зажмуривая глаза.

— Мы со всем разберемся. Я обещаю тебе, — твердо сказал я, слегка толкая его плечо.

— Где этот ублюдок? — в камеру ворвался Дон вместе с Педро и начал быстро обводить глазами нас. Заметив Адриана, он с убийственным выражением лица двинулся на него, но я встал у него на пути, расправляя плечи, — уйди с моей дороги, щенок, — сказал он, стараясь смотреть мне в глаза, но я был на целую голову выше.

— Не трогай его, — прошипел я и почувствовал, как рядом со мной встал Дом и Марко.

Я почувствовал внутренний импульс, побуждающий меня наконец начать действовать. Это была точка кипения, больше ждать нельзя. Пора наконец сделать то, что давно сидит у меня в голове. Хотя бы потому, что я должен защитить своих братьев и… ее.

Армандо осмотрел нас и начал смеяться, потирая свою бороду. Его хриплый выдавленный смех был похож на карканье вороны и буквально резал ножом по сердцу. Я не отводил от него взгляд, следя за руками, чтобы он не додумался дотянуться до заточки или ножа, которые явно спрятаны в штанах.

— Против отца встали, щеглы? Забыли кто вас под крыло взял и спас от вашей поганой судьбы? — говорил он сквозь смех, — да если бы не я и моя фамилия, вас бы убили тут в первый же день. Вот так вы меня уважаете?

— Мы уважаем ценности нашей Семьи и чтим законы, которые ты постоянно разрушаешь. Конкретно тебя уважать уже давно не за что, — начал говорить Марко тяжелым басом, — что сейчас ты собираешься сделать? Избить его?

— Наказать за слабость, потому что в нашем мире ей нет места. В моей семье никто не будет ныть, как соплячка, из-за киски, которая сотрудничает с федералами.

— Не твоя ли жена первая побежала сдавать тебя копам за убийство твоей приемной семьи?

— Моя, — сказал Армандо, подходя ближе к Доминику, — и я прибил ее, как собаку, а потом ее труп нашли на мусорной свалке. С этой девкой надо поступить также.

Я услышал скрип ржавой койки и Адриан вскочил с нее, расталкивая нас. Он тяжело дышал, громко втягивая ртом воздух, и подошел вплотную к Дону:

— Она никогда бы не стала ходить под кем-то, ее заставили это сделать, — он сделал паузу, неотрывно смотря Дону в глаза. — Не смей говорить про нее ни слова, ты понял? Она моя, — он ударил его в солнечное сплетение и Дон согнулся, но сразу же подался всем корпусом вперед, снося с ног Адриана.

Он навалился на него и стал бить по лицу наотмашь, валяя его голову между своих кулаков. Мы кинулись оттаскивать его, получая толчки локтей. Педро быстро закрыл дверь и зашел внутрь, помогая нам посадить Дона на поваленную скамейку.

Марко держал его руки сзади, Педро и Доминик придерживали его корпус, я остался стоять прямо перед ним, специально не присаживаясь, чтобы казаться еще выше него.

Он сплюнул и прищурившись уставился на меня, кусая свою нижнюю разбитую губу:

— Главная крыса, значит? Ты знаешь наш кодекс, Кас, это предательство своей фамилии.

— Я никого не предал, я защищаю своих, — мой голос не дрогнул, хоть это и была точка невозврата. — Ты стал забываться, Армандо. Стоит спускать весь свой пыл на реальных врагов, а не на своих. Шаг за шагом мы ошибаемся, оставляя за собой следы из крови, и ты думаешь, что другие синдикаты не увидят этого? Увидят, услышат и поймут, что нас легко сломать. Несколько десятков лет никто не знал наши имена, мы были тенью, от которой все ссались, а что сейчас? Фото Адриана висит по всей Калифорнии и все банды точат зуб, догадываясь, что он из верхушки. Твои чертовы русские, которым ты так активно нализывал, в том числе.

— Так это ты приказал сделать подрыв ресторана и отказался от сотрудничества с русскими? — он снова хрипло засмеялся, но начал кашлять, сплевывая себе под ноги слюну с кровью. — Это из-за тебя их Дон озверел и ищет пути для отмщения, сука.

Я все же присел на корточки, не отрывая от него взгляд. Я помолчал, осматривая глазами его морщинистое лицо и продолжил говорить, складывая руки в замок:

— Мы теряем могущество от твоих действий и решений. Ты отдаешь приказы, чтобы твои люди убивали и избивали своих же людей и после этого говоришь что-то о Кодексе? Ты всегда был тем, от чьего имени дрожали все, а сейчас ты превратился в сраного клоуна. Если бы не я, тебя бы уже давно убили и забрали себе весь твой бизнес. И теперь последнее слово всегда будет за мной, запомни это. Вся фамилия встанет за моей спиной, потому что я не собираюсь подгибаться под кого-то. Я буду нападать и уничтожать с одного удара.

— Что, убьешь меня?

— Нет, пока просто предупрежу, что эта фамилия — моя единственная семья. Больше у меня нет никого и я не позволю топтать ее имя в грязи, — я придвинулся ближе к нему и продолжил шепотом, — ты больше не ударишь никого из моих братьев или я вырву твое чертово сердце своими руками. Советую не собираться на волю, потому что для тебя больше нет места в нашем плане. Ты будешь гнить здесь, пока мы будем восстанавливать честь семьи. И, кстати, если вдруг ты хочешь нас всех подставить — я изменил план побега и про него знают только те, кому я доверяю свою жизнь. Возможно когда-то я разрешу тебе занять пост студента, но обещаю, что выше солдата ты даже не поднимешься.

Я встал и пошел к кроватям, начиная двигать их на свое место. Остальные присоединились ко мне, а Дон хмыкнул и дал знак Педро, что хочет выйти.

Вечером каждый лежал на своем месте и молчал. Гнетущая, тяжелая атмосфера была практически ощутима в камере и ложилась на плечи неподъемным грузом.

Марко читал книгу про азиатскую философию, Дом и Адриан просто смотрели в стену, слегка покачивая ногами, а я сидел в телефоне, не понимая что мне делать.

С экрана на меня смотрело улыбающееся лицо. Я вглядывался в карие глаза, в которых отражалось солнце и тысячи звезд. Казалось, что они переливаются темнотой и светом, сочетая в себе демонов и ангелов. По этим глазам нельзя было определить душу и нутро человека, потому что в них проглядывались тысячи неуловимых крапинок.

Я так хотел услышать ее голос. Мне почти физически плохо, если хоть один день она не смеется в голосовом сообщении или не рассказывает тысячи историй, прыгая с темы на тему. Я знаю, что она обожает есть на завтрак жирную еду, а на обед и ужин предпочитает салат или легкий смузи. Я так скучаю по ее глупым сообщениям и фото, где она корчит рожицы. И мне так, черт возьми, больно, что все это она посвящает не мне. Она общается с хорошим парнем, который полностью соответствует ей. А я просто нагло ворую ее счастье, затмеваю ее солнце. Я боюсь, что она не примет меня без маски правильного рыцаря. Да, твою мать, это именно то, что я чувствую — страх. Я так хочу, чтобы она приняла меня и поняла, ведь только эта девушка способна видеть всю картину целиком.

Она единственная, кто захотел узнать нашу историю. Расспросить про мотивы, почему мы вообще решили прийти в мафию. До этого всем было насрать, ведь такие уроды недостойны жизни. Черт, мне так больно от того, что я заставлял ее плакать и считать себя неправильной. Я убил дорогих ей людей, разрушил ее репутацию. И я так хочу все исправить. Первый раз в своей жизни я хочу не разрушить, а восстановить.

Поток мыслей, который заставлял меня все больше чувствовать себя живым, нарушил скрежет ключа в дверном проеме. Я быстро выключил телефон и спрятал его в потайное отверстие в деревянном полу.

Педро заглянул в камеру и сказал, что Адриана вызывают в аппаратную. Я тут же вскочил, говоря о том, что пойду с ним. Он посмотрел на меня с благодарностью и мы вместе двинулись к двери.

Идя по темным коридорам с приглушенным светом, я морально готовился к тяжелому разговору. Подсознательно я словно уже знал, что сейчас услышу ее голос, но на этот раз он не вызовет у меня улыбки. Около двери в комнату стояли двое дежурных и я взял Адриана за руку, замедляя шаг.

— Чтобы сейчас там ни было, держи лицо и не показывай свои эмоции, — твердо сказал я, смотря прямо на серую дверь, — после того, как повесишь трубку, можешь разгромить все вокруг.

Он кивнул и мы зашли внутрь. Аппаратная представляла собой небольшую комнату с ярким, холодным светом. Здесь стоят несколько сидений со столом и телефоном, отделенные пластиковой перегородкой, чтобы создать ощущение конфиденциальности. Перед каждым столом находится стекло и с другой стороны обычно сидят посетители, пришедшие на свидание. Стекло, конечно же, бронированное. Но сейчас комната была абсолютно пуста.

Черная трубка старого стационарного телефона лежала на столе, ожидая нашего ответа. Педро закрыл за нами дверь, начиная забалтывать дежурных, чтобы дать нам время поговорить наедине. Эти уроды точно хотели бы подслушать нас, чтобы потом разнести сплетни.

Я подтащил пластмассовый стул и сел слева от Адриана, приближая ухо к телефону. Он крепко сжимал трубку и ждал ответа, смотря на решетку перед собой.

— Мистер Мартинез, добрый вечер, — мягкий женский голос долетал до меня немного приглушенно, но тысячи мурашек уже прошлись по моему телу, вызывая жжение где-то слева в груди. Адриан сжал в кулак свободную руку, тяжело выдыхая.

— Я считаю, что здоровые отношения строятся на взаимопонимании и совместных усилиях. Недавно вы в честь меня исписали целое здание ФБР, а потом еще и признали мое могущество, убив агентов. В этот раз сюрприз был за мной. Как вам? Понравилось?

— Сучка, — прошептал Адриан и я впился ногтями в его ногу, отрезвляя его. Сейчас не время для того, чтобы показать ей эмоции. Как же я хотел вырвать у него телефон и поговорить с моим Украшением. Мое чертово сердце просто разрывалось на части. Ебаные чувства портят мою и без того паршивую жизнь.

Он протяженно выдохнул и заговорил любезным тоном:

— Не люблю слушать женские истерики, вы уж простите, пришлось выключить выпуск новостей примерно на десятой секунде. Кстати, в следующий раз выберите фотографию получше, на той я слишком худой и бледный. Мои интернет-фанатки, которые кстати вас ненавидят, должны увидеть все мои достоинства.

— Ваши поклонницы ходят в третий класс, новости им смотреть еще не интересно. Можете не переживать, мистер Мартинез. Жаль, что вы не досмотрели до конца. В финале истерика Зиары заставляет волосы дыбом вставать. Ой, простите за спойлер.

— У вас так хорошо получается снимать сюжеты, может быть оставите ФБР и пойдете на режиссера?

— Вас я никогда не брошу, даже не надейтесь. А можно с вами посоветоваться, я в растерянности, хочется узнать мнения профессионалов.

— Конечно, мисс Джулари Кларк, я к вашим услугам, — саркастично бросил Адриан, откидываясь на спинку стула. Мне пришлось повторить его движение.

— Как вы думаете, мистер Доминик Эллирс оценит, если я приведу его шестилетнего брата в тюрьму на свидание с ним? Или мне лучше прийти в его школу и рассказать об опасности криминального мира, показывая на примере Доминика, насколько это отвратительно? Я уже подготовила подробный отчет о его биографии и вот не знаю как будет эффектнее. Хочу подготовить ответный сюрприз для каждого из вас.

Сука. Я ненавижу ее, но при это восхищаюсь. Мне хочется ее задушить за всю боль, которые ощущают мои братья, но также хочется спрятать от всего мира, чтобы она больше никогда не плакала. Я понимаю, что ее действия сейчас — месть, а может я просто пытаюсь оправдать ее.

Для Доминика нет никого роднее, чем его сводный младший брат. Он каждый месяц отсылает деньги, чтобы малыш ни в чем не нуждался. Он до сих пор думает, что Дом работает в другом штате и боготворит своего старшего брата. Если Джулари доберется до него, Доминика уже ничего не остановит и нас точно кастрируют и усыпят.

— Если ты хоть на метр подойдешь к его семье, мои люди пустят пулю в твою башку не задумываясь. А потом я буду издеваться над твоими останками, пока от тебя не останется только груда мяса, — Адриан не выдержал и вскочил со стула, говоря все это вкрадчивым голосом. Я узнаю эту интонацию. Она не предвещает ничего хорошего. И почему сейчас я хочу оторвать ему яйца. Почему, блядь, я не хочу, чтобы с ней так разговаривали.

— Судя по вашей реакции с подарком я не прогадала, — хмыкнула она и я точно знал, что она сделала затяжку своей любимой вишневой сигареты. — Давайте посплетничаем, я так это люблю. Отец Доминика каждый месяц оплачивает кредиты. Только почему-то исключительно наличкой. Меня так заинтересовал этот вопрос, что я проверила его счета. Не поверите, но его зарплаты просто не хватит на оплату своих долгов. Это же просто сокровище для налоговой, не находите?

— Закрой свой рот, тварь. Хватит лезть к его семье, подумай о своем папаше, который может не дожить до утра.

— На этом моменте я должна описаться от страха и кричать «О, Господи, только не это»? — я сдержал смешок. Эта девчонка явно отмороженная и я хочу ее. Всю и без остатка. — Вникай в мои слова: я вас не боюсь и мне плевать на угрозы. Сжечь свои же рестораны и тайно убить моих агентов — вот ваш максимум. Вы сегодня какие-то не разговорчивые, не люблю токсичных мужчин. До встречи, Адриан, и передай Кабальеро, что он следующий в списке тех, кого я, блядь, ненавижу.

Она впервые произнесла мою фамилию, слегка с акцентов, и это было лучшее, что я слышал в своей жизни. Я хочу слышать это каждый день, каждый чертов час, а еще лучше, чтобы она это стонала, лежа подо мной только в подаренном ожерелье.

Адриан кинул телефон в стену, вырывая его из розетки. Он начал ходить по комнате и грызть ноготь на большом пальце, а я уставился в одну точку, не понимая что мне делать.

— Кас, ты уверен, что тебе нужна такая сука? — сказал он, усмехаясь.

— Мне нужна только она, и… прости меня за это. Я знаю, что разрушаю все, что мы так ценили и отстаивали, но я не могу по-другому. Я не смогу убить ее, черт возьми, — мой голос сорвался и слезы скатились по щекам, — я понимаю, что предаю семью, тебя…

— Тише, — Адриан подошел и обнял меня, хватаясь за затылок, — мы справимся, слышишь? У нее будет выбор и она его сделает. Теперь ты наш Дон и только ты решаешь, что будет дальше. Я прощу тебе все. Я всегда за тебя.

— Красивый ход, Джулари, я снимаю шляпу, — сказал я, сидя на полу карцера.

Каждый вечер, натягивая на себя маску Нэро Валадеса, я просил Педро отвести меня в карцер, чтобы поговорить с ней. Раньше я ненавидел эту серую железную коробку, в которой невозможно встать в полный рост. Каждый раз казалось, что стены сужаются, а опасность может вылезти из каждого угла. Карцер напоминал мне шкаф, в котором я прятался в детстве, пока мой ангел медленно умирала от боли, но теперь этот железный гроб — мое место силы.

— Я почему-то убеждена, что Армандо Фриас — Дон, ты согласен со мной?

— Да. Я тоже так думаю, — я лениво слушал ее щебетания, просто наслаждаясь звуком ее голоса. Возможно больше я никогда его не услышу. — А что ты думаешь по поводу Кабальеро?

— Кассий Кабальеро загадка для меня. Сейчас планирую заняться его изучением.

— Ты так сильно его ненавидишь? — я прикрыл глаза от этого вопроса, боясь, что она может что-то заподозрить раньше времени.

— Ну, я их всех не очень-то люблю, скажу тебе честно, — она хмыкнула и я выдохнул. — Кассий остается темной фигурой и это здорово будоражит мое воображение. Мне нужна его история, просто чтобы я удовлетворила любопытство.

Скоро ты ее узнаешь, мое Украшение.