Предел прочности (СИ)

Глава 23

Джулари

2021 год,

Город Трэйси, штат Калифорния

Я сидела в своем кабинете, пытаясь найти хоть какую-то стоящую информацию о Кассии Кабальеро. Для меня это самый загадочный персонаж в этой чертовой игре, хотя бы потому, что о нем нет просто ничего. Мне удалось узнать лишь то, что его отец умер в 2015 году из-за врачебной ошибки. Человек-невидимка, черт возьми.

Я вглядывалась в его темные глаза, смотрела на ярко черченые скулы и слегка впалые щеки. Почему-то на секунду меня накрыло узнавание, причем такое странное и колющее, будто я видела его во сне или в прошлой жизни. Кажется, что мы знаем друг друга, но я упорно не могла вспомнить откуда. Я слегка махнула головой, отгоняя от себя эти мысли — я просто медленно схожу с ума с этой мафией. Я подошла к кнопочной доске, смотря на фото Армандо Фриаса. Мы с Нэро пришли к согласию о том, что он Дон, следовательно именно его и зовут Мундо.

Вспоминая о своем помощнике из Нью-Йорка, сердце колит и щемит — он не выходит на связь уже три дня. Я писала ему около сотни сообщений — половину я уже, естественно, удалила, чтобы не казаться навязчивой. А еще я звонила, но меня упорно перекидывало на голосовую почту. Я переживаю за него, но и боюсь, что он просто решил отказаться от меня. Вдруг он понял, что я плохой человек, от которого отвернулись даже родители. Резко осознал, что мои руки уже по локоть в крови и для него это то, что он не сможет вынести. В голове еще крутились мысли о том, что у него в каждом штате по девушке, но подобные идеи я сразу же отметала — в искренности чувств Нэро я не сомневалась, такое подделать просто невозможно.

Мой билет до Нью-Йорка хранился в сумке и ждал своего часа. Почему-то я ношу его с собой везде, как какой-то символ надежды, что мы сможем поговорить и обсудить все.

Кристиан, стремительно открыл дверь с ноги, практически срывая ее с петель. Я подпрыгнула на месте, невольно кладя руку на нагрудную кобуру.

— Да твою мать, ты вообще с ума сошел⁈ — Я взвизгнула, потому что все мои внутренности опустились вниз от страха и неожиданности.

— Быстро вниз! Мэтт на телефоне, — он грубо потянул меня за локоть сразу к лестнице, потому что так было быстрее, чем ждать лифт.

Я летела вниз, переступая через две ступени и спотыкаясь о собственные ноги. Я не видела ничего перед собой, не слышала ни единого агента. Мое зрение словно стало туннельным и я умоляла свое чертово тело двигаться быстрее.

«Мэтт жив. Он звонит, возможно за помощью. Мы почти у цели» — эти мысли крутились в голове, накладываясь друг на друга. Впервые в жизни я захотела помолиться и попросить Бога наконец встать на мою сторону. Хоть раз в жизни смиловаться над простой грешной девушкой.

— Это Кларк, — я сразу же взяла в руки трубку, практически падая на колени перед ней из-за своих чертовых каблуков, — я слушаю тебя, говори!

— Джул, они готовят побег, слышишь? Побег из тюрьмы, они сегодня собираются бежать! Мы все это время рыли подкоп, Джул, езжайте туда. Я не могу долго говорить. Мы живы, с нами все хорошо. Поймайте их! — Он торопливо шептал, слишком близко приложив динамик ко рту, но я уловила каждое чертово слово, плотно врезающееся в мой мозг.

Побег. Они собираются сбежать из Дьюэль. И я не позволю сделать это.

— Где вы находитесь?

— Я не знаю, нас привезли сюда из леса, мы были в отключке. Езжайте в Дьюэль, Джулари. О нас не беспокойтесь.

Вскочив на ноги, я откинула телефонную трубку от себя. Взялась за спинку стула и потащила его в коридор, расталкивая всех на своем пути. Поставив стул в центре коридора, я встала на него, практически падая, потому что ноги неистово дрожали, сложила руки рупором и начала орать так, словно мы горим:

— Внимание всем! Мексиканская мафия готовит побег из Дьюэль. Обмундирование номер два, всем быть готовыми через минуту. Нам нужно две машины, таран, дымовые шашки и светошумовые гранаты. Выезжаем через две минуты от черного входа. На изготовку мать вашу!

Я спрыгнула и побежала в свой кабинет под общий шум агентов. Водители тут же рванули к машинам, операторы связывались с постами, чтобы те перекрывали пути отступления, а оперативные группы нацепляли броню на себя. Мы действовали, словно единый организм. На мгновение показалось, что весь офис затих и перестал дышать.

Я нацепила брюки и рубашку темно-синего цвета за рекордно-короткое время. Моя одежда и обувь летали по всему кабинету, а голую задницу могли видеть все, но мне было абсолютно плевать. На ходу заплетая свои длинные темные волосы в две косички — моя стандартная прическа на все задания, я рылась в кладовке напротив кабинета. Нашла свой старый бронежилет, от которого особо толку уже и не будет, но он хотя бы создаст видимость моей защиты. Если в меня будут стрелять, то я умру. От этой мысли руки немного дрожали, но я отогнала от себя панику, как надоедливую муху.

Под броню я надела специальный темно-синий жилет, который создает дополнительную защиту, а на голые ноги натянула берцы, практически со скрипом. Прицепив жетон на грудь, я вылетела к черному ходу.

Запрыгнув в машину, где уже сидели агенты, я все же громко отпечатала сообщение:

«Едем в тюрьму накрывать мафию. Просто знай, что я влюбилась в тебя, как дура, и не готова тебя терять».

Я никогда не писала кому-то прощальные сообщения, как это делали многие агенты перед заданиями, но теперь все изменилось. Даже если оно не получит ответа, мне будет спокойно от того, что я это сделала и предупредила его. Когда я прятала телефон в нагрудный карман, то успела заметить, что Нэро прочитал сообщение.

Мы подъехали к тюрьме Дьюэль за двадцать минут: пришлось включать сирену и вести себя на дороге слишком грубо, нарушая все существующие правила. Ворота нам уже открыли и внутри была поднята тревога. Заезжая на территорию под звук сирены, я волновалась, как школьница перед первым днем учебы. Колени дрожали, мысли разбегались, а руки нещадно потели в кожаных перчатках.

Выбегая из машины около корпуса С, я была готова провалиться сквозь землю, лишь бы это поскорее закончилось. Сейчас я встречусь с врагом лицом к лицу, но почему-то свой внутренний стержень не чувствовался. Мне хотелось расплакаться и спрятаться, стоя в окружении мужчин в балаклавах и бронежилетах.

Почему-то находиться на их территории было невыносимо тяжело: казалось, что даже воздух здесь другой, более тяжелый, влажный и пропитан ароматом крови и безнаказанности. Я ярко ощущала себя чужой, мне здесь не место.

Решающая партия наступала прямо сейчас.

Час расплаты за всех убитых людей. На полусогнутых ногах я бежала к открытой железной двери корпуса, все больше настраивая себя на месть. Я специально представляла перед собой лицо смущенной Грейс, храброго Ника, вечно смеющихся агентов из группы захвата, с которыми мы вместе любили обедать в кафе напротив офиса. Даже напуганная Зиара, которую я обнимала и успокаивала сейчас всплыла в моих мыслях. Все эти люди страдали и плакали из-за них. И сейчас я могу подарить им желанную минуту покоя, даже если они и не увидят этого.

Сейчас каждый из членов мафии будет корчиться от боли, потому что я никому не позволю выйти отсюда без пары пуль в теле.

Зайдя в прохладное бетонное помещение, я подняла руку вверх с двумя поднятыми пальцами и обвела небольшой круг — команда разделиться в круговую линию защиты, перекрывая выход и все темные места, где потенциально может скрываться враг. Сама же я подошла ближе к шершавой чугунной лестнице, постоянно оборачиваясь с вытянутым пистолетом.

— Обстановка? — Спросила я у Кайла Торренса, который спускался по этой самой лестнице с автоматом наперевес.

— Убиты два маршала, один охранник исчез. Четыре камеры пусты, двенадцать человек убито. Джулари, 211 камера закрыта изнутри. Они вооружены и требуют тебя.

И я рванула наверх, не думая больше ни секунды. Рядом я почувствовала человека — это был Пакс с автоматом. В его руках был какой-то чемоданчик, историю которого я не знала, но возможно там лежали гранаты. На самой последней ступени я задержалась, боясь сделать и шага.

Мертвые тела лежали на полу в виде цифры тринадцать. У кого-то из шеи торчали заточки, у кого-то был вспорот живот, изуродовано лицо, отсутствовали части тела… Кровь была везде, ярко и эффектно выделяясь на фоне блеклого пространства. А между единицей и тройкой сидел Армандо Фриас, у которого было избито в мясо лицо и заклеен рот.

Этаж напоминал поле военных действий и мне не хотелось здесь находиться: казалось, что я попала в царство мертвых и сейчас тревожу их покой. Пакс едва заметно подтолкнул меня, и все же я подошла ближе, стараясь не топтаться на человеческих органах. Я увидела, что у Армандо разодрана и расцарапана область на левой груди — там, где должна быть татуировка. Раны были настолько глубокие, что кровь капала густыми каплями прямо на землю. Он был в сознании и смотрел на меня прищуренными красными глазами, которые излучали ненависть и отвращение. Я присела перед ним на корточки и резко дернула скотч в сторону. Как только его губы освободились, он плюнул мне в лицо и начал мерзко смеяться.

Недолго думая, я двинула ему локтем по носу, откидывая окровавленное, и уже изрядно опухшее, лицо назад. Тыльной стороной ладони я стерла его окровавленную вязкую слюну и наставила пистолет на его пах:

— Что меня ждет в вашей камере? Это подстава?

— Я не собираюсь разговаривать с тобой, шлюха. Ты шавка, которая только и делает, что портит людям жизнь. Пошла нахуй.

Он порывался сказать что-то еще, но я молча надавила ему на подбородок, оттягивая его вниз, засунула глок в рот и нажала на спусковой крючок. Его мозги разлетелись по всему полу, делая красный цвет еще более насыщенным. Теперь картина стала еще отвратительнее, но я пнула его грузное, мертвое тело подальше от себя и пошла прямо к 211 камере, внутрь которой уже зашел Пакс.

Там я увидела небольшую комнату, внутри которой творился хаос. Кровати были перевернуты; изуродованный пол, с торчащими досками, внизу которых были их тайники с оружием, устлан бумагами, каплями крови, изорванными простынями. Небольшое грязное зеркало над старой ржавой раковиной было разбито. И в главе этого хаоса сидели они: Кассий Кабальеро, Адриан Мартинез, Марко Алонсо и Доминик Эллирс. К ним присоединился Пакс, становясь по правую руку от Кассия.

Я смотрела только на эти фигуры, облаченные в серые спортивные штаны и белые футболки, и на миг мне стало тяжело дышать. Я стянула с лица балаклаву, чтобы дать самой себе больше воздуха, и просто смотрела на них. Я не сразу заметила, что в углу камеры сидели связанные Мэтт и Дани. У них были заклеены рты и завязаны глаза. На серебристый плотный скотч, который связывал грязные тела агентов друг с другом, была примотана странная шашка с горящей красной кнопкой — самодельная бомба. Я сразу узнала ее, потому что нас учили делать их в Академии. Мои глаза сразу же нашли ухмыляющееся лицо Пакса, который резко сдернул с груди нашивку с надписью ФБР.

— И что все это значит? — Мой голос звучал так слабо и жалко, что мне стало противно от самой себя. Сейчас я мало походила на ту девушка, которая вышибла мозги Дону мафии примерно минуту назад.

— Ты умная девочка, Джулари, догадайся сама, — он ухмыльнулся, открывая свой чемодан.

В моменте я напряглась, думая, что сейчас заработаю пулю в лоб. Я стояла столбом и просто ждала своей участи, но оттуда посыпались четыре плотно-забитых зип-пакета с темно-синей формой.

— А сейчас ты позволишь нам выйти отсюда. Мы наденем форму агентов и на одной из машин поедем в аэропорт. Ты отдашь приказ, чтобы нам пропустили без досмотра и позволили улететь в один конец. Обещаю, что больше мы не появимся на земле Калифорнии и никто не узнает, что только что ты убила связанного безоружного человека.

— А какого хрена ты устраивал мне концерт после смерти Ника? — Я словно и не слышала его требований. — Ты, черт возьми, и был убийцей своих же братьев…

— Мои братья, Джулари, сейчас стоят здесь. ФБР действительно было моей мечтой с самого детства. И я попал туда, слепо веря в то, что теперь буду бороться на стороне света. Но потом я понял, что правительство смешивает понятие добра и зла, выгодно выставляя плохими тех, кто переходит им дорогу.

— Что ты несешь? — Я перебила его, слегка дергая плечами. — Очнись, мы не в паршивой мелодраме. Ты член мафии и пытаешься мне что-то говорить за свет и добро⁈

Мексиканцы начали медленно натягивать на себя форму, чуть отойдя вглубь камеры. Мы же с Паксом смотрели друг на друга и я чувствовала, как по моим щекам катятся горячие крупные слезы. Я даже не пыталась их стереть и что-то сделать с готовящимся побегом — сил бороться больше нет, да и не знаю за какие идеалы я воюю теперь.

— Просто выполни требования и ты забудешь про нас навсегда, — подал голос Адриан, с отвращением застегивая рубашку, которая была ему явно не по размеру. — Будешь и дальше восстанавливать туманную справедливость, словно безмозглая овца. Я обещаю тебе, что ты больше не услышишь про нас и Калифорния будет спать спокойно. В противном случае твои дружки подлетят на хрен вместе с этим чертовым местом, но мы все равно сбежим. И, поверь, виновата во всем будешь ты.

— Пакс, но ты же всегда был рядом со мной и точно также за все боролся. Я не понимаю, как ты можешь…

— Да, я был рядом, пока не узнал правду. Спроси у дорогого инспектора почему на самом деле он так вцепился в Мексиканскую мафию. Спроси у Брауна почему именно он стал твоим напарником в этом деле. Тебя держат там, как ребенка, который в любой момент может нагадить под себя, а ты и рада выслуживаться. Открой глаза, Джулари, тебя обманывают с самого первого дня!

Мои ноги подкосились и я осела прямо на голый, разрушенный деревянный пол, подтягивая колени к груди. Мой рот был приоткрыт и тихие всхлипы вылетали из него, ощущаясь так тяжело и горько. Я чувствовала, что внутри меня все умирает, истекает кровью и иссушается. Так, сука, больно. Я уже не понимала кому верить, а кого ненавидеть. Мой каменный замок из принципов, идеалов и надежд рушился, поднимая слой пыли. Руки и ноги дрожали и я просто хотела, чтобы все это закончилось.

Они оделись и смотрели на меня, прикрыв лица балаклавами. Такие высокие и сильные. Такие храбрые и до ужаса решительные. Они стояли плечо к плечу, как всадники тьмы и я чувствовала, что они не бросят друг друга. Чтобы ни произошло дальше, они будут вместе, даже если им придется умереть. А я сидела перед ними до безобразия жалкая и маленькая, в слезах и соплях, одинокая, обманутая и, видимо, глупая.

— Скажи спасибо, что я не пытаюсь тебя убить прямо сейчас, — вновь подал голос Адриан, еле заметно перекатываясь на ногах. — Так что давай, куколка, делай то, что говорят взрослые дяди в честь того, что мы позволим тебе жить.

Еще какое-то время я сидела и просто смотрела на них, понимая, что сейчас сделаю то, что навсегда перечеркнет все, за что я боролась до этого. Более того, это решение точно убьет меня, превратив личность в пепел. И мне придется собирать себя заново, искать правду и добиваться справедливости. Я слышала собственное рваное дыхание, чувствовала свое каменное сердце и… так и не понимала, что мне делать.

Мой мозг отключился, отказываясь подавать какие-то сигналы. Все было, как в тумане, и я ощущала себя стороннем наблюдателем: дрожащей рукой я сняла рацию с пояса штанов и поднесла ее ко рту, поднимая глаза на Пакса, чье лицо было скрыто за балаклавой. Его силуэт я видела нечетко из-за нового потока слез, но понимала, что он смотрит прямо на меня.

— Внимание всем! Они сбежали через уличный туалет, всем выйти наружу. Оцепите лес. Всем постам внимание! Держите западную трассу, оцепите лес. Ждать дальнейших приказов, — безжизненным голосом я передала в рацию указание, даже не пытаясь казаться сильной и холодной командиршей — ее больше нет, она умерла рядом с Армандо Фриасом.

Я не верила, что все это происходит со мной. Я не слышала, что из рации доносятся вопросы и информация о том, что другие заключенные тоже попытались поднять бунт и маршалы выпустили перцовый газ. Одним пальцем я скрутила волну линии передач и продолжила, борясь со слезами, душившими меня:

— Внимание, говорит агент Кларк, Федеральное бюро расследований. Пропустить без досмотра пять агентов, которое улетают из штата. Выполняется задание особого уровня опасности. Как слышно, прием.

— Прием, услышано. Конец связи, — из рации послышался ленивый голос и писк, но я не убрала ее из рук.

— Ты умничка, Джулари. Увидимся на другой стороне, — подмигнул мне Пакс, но я даже не попыталась разобрать его слова.

И они молча вышли из камеры, обходя меня, как камень на дороге. Кассий Кабальеро немного задержался, стоя прямо передо мной, но я смотрела только на его ноги, облаченные в новые, начищенные до блеска, берцы. Постояв так несколько секунд, он стремительно выбежал вслед за остальными.

А я осталась медленно умирать прямо на полу чертовой камеры 211.