Прекрасная партия

11

Больше до долгожданного бала в доме на Бредфорд-стрит не произошло никаких сколько-нибудь значимых событий, и барышень ничто не отвлекало от туманных мечтаний об удовольствиях, ожидаемых ими от этого вечера.

Выходя из кареты, все три дамы старались поменьше вертеть модно причесанными головками по сторонам, выдавая свою провинциальную неискушенность. Даже миссис Элингтон, в годы своей молодости часто бывавшая на балах в столице, впервые видела такую роскошь, начиная с подъездной аллеи, украшенной разноцветными фонариками. Дом графа Рейли был некоторое время назад отстроен заново в стиле итальянского палаццо. Предыдущий дворец уничтожил пожар, вызванный праздничным фейерверком по случаю восшествия на престол нашей королевы, и граф, будучи большим оригиналом, превзошел все ожидания, создав себе в Англии кусочек Флоренции, которую очень любил навещать зимой. По окончании рождественских праздников он всегда на несколько месяцев покидал туманную зябкую родину, чтобы вернуться в начале мая отдохнувшим и полным новых необыкновенных идей лля своих праздников.

Подвешенные на цепях вдоль каждого этажа фонари, переливающиеся зеленым и голубым, превращали фасад дома в сплошную стену волшебного огня. Как объяснила нашим дамам всезнающая миссис Баркли, все это великолепие должно было создать у гостей представление о северном сиянии, ведь его им навряд ли когда-нибудь доведется увидеть наяву.

— Одно только освещение дома снаружи и внутри стоит огромных денег, — громко рассказывала она, пока все они стояли в очереди гостей, ожидающих чести получить свою долю приветствий от хозяина дома, встречающего их наверху огромной мраморной лестницы.

Следом за миссис Баркли поднимались две ее дочери со своими супругами и Марджери с женихом, к досаде любопытной Сьюзен, не смеющей оборачиваться и разглядывать идущих за ней.

Наконец они подошли к графу. Высокий рост и седая шевелюра, удлиненная в традициях итальянской моды, выделяли его из толпы гостей, над чьими головами и душами он царил в прямом и переносном смысле.

Миссис Баркли раскланялась с графом, как подобает старым знакомым, и представила своих родственниц из Сандерли. Вельможа улыбнулся каждой из них, нашел несколько слов одобрения для молодых леди и повернулся к следующим гостям, а наши дамы проследовали дальше, еще больше изумляясь и еще чаще оглядываясь, так как, по замечанию миссис Эдингтон, это делали и все остальные. Как оказалось, с другой стороны площадки имелась парная лестница, ведущая вниз, прямо в бальную залу, где уже слышалась музыка и гости ожидали хозяина дома, по традиции открывающего праздник танцем с самой красивой из приглашенных дам, независимо от ее возраста и титула.

— Мы попали на небеса! — восхищенно выдохнула запыхавшаяся после долгого подъема Джулия.

Действительно, над головой гостей на расписанном плафоне сияли звезды, луна и планеты в окружении пузатых херувимов, а чуть ниже было подвешено множество тюлевых облаков, колышущихся в горячем воздухе, который поднимался от множества длинных белых свечей. Задрапированные таким же тюлем стены оставляли небольшие уютные ниши с виднеющимися внутри покойными диванчиками для тех из гостей, кто хотел отдохнуть в силу преклонного возраста или желал уединения. Слуги в небесно-голубых ливреях разносили напитки, а с балкона, где сидели музыканты, маленькие ангелочки с серебряными крылышками забрасывали гостей цветочными лепестками.

— Таким, наверное, должен выглядеть рай, — пробормотала Сьюзен, стараясь не отстать от своих друзей в толпе.

— Именно так, мисс Шелтон, — раздался позади нее голос. — Бальная зала символизирует рай, а в буфетной, как говорят, устроена адская пещера.

— Мистер Хейвуд! — воскликнула, оборачиваясь, миссис Элингтон. — Мы необыкновенно рады видеть вас, но как вы разглядели нас в этой толпе?

— Новые гости сперва появляются на верхней площадке, что позволяет публике внизу вовремя заметить тех, кто этого заслуживает, — витиевато ответил джентльмен и на некоторое время умолк, занятый целованием ручек прекрасных дам.

Миссис Элингтон старалась сделать так, чтобы Джулия оказалась рядом с мистером Генри, а Сьюзен в это время рассматривала жениха Марджери, мистера Льюиса. Ему было никак не менее тридцати пяти лет, светлые волосы на висках уже начало прореживать беспощадное время, близорукие глаза постоянно щурились, но весь его вид говорил о том, что это серьезный джентльмен, знающий цену себе и всему, что его окружает. В том числе и своей хорошенькой невесте. Похоже, он не замечал, что рядом с ним Марджери не выглядит счастливой, и сам казался скорее бесстрастным педантом, чем пылким влюбленным.

Сьюзен не могла выразить свое сочувствие открыто, да Марджери и не приняла бы жалости, ведь в глазах света она сделала прекрасную партию, а что для девушки с ее воспитанием могло быть важнее этого авторитетного мнения?

Миссис Баркли сразу же хотела увлечь миссис Элингтон в буфетную, где их поджидали дьявольские соблазны в виде разнообразных деликатесов со всех концов света, но достойная дама решительно была намерена увидеть открытие бала и насладиться зрелищем Джулии, танцующей с мистером Хейвудом.

В это же время к ним сумел пробиться лорд Ченсуорт в сопровождении супруги и одного из своих племянников, мистера Гарленда. Стоило видеть, как раздулась от гордости миссис Элингтон, — можно было подумать, что на ней надето платье, взятое на время у другой леди гораздо стройнее ее. Миссис Баркли тотчас утратила статус единственной благодетельницы, взявшей на себя обременительную обязанность ввести в свет провинциальных родственников, и осознание этого факта сразу же сделало эту беспощадную леди более снисходительной и любезной.

Леди Ченсуорт похвалила наряд мисс Шелтон и сделала комплимент Джулии — в розовом с серебром платье та действительно выглядела весьма хорошенькой. Дядя Саймон представил Сьюзен мистера Фрэнка Гарленда и сознался, что не может припомнить степень их родства, в связи с чем предложил молодым людям называть друг друга просто кузеном и кузиной.

— Наш с вами дядюшка, мисс Шелтон, просто кладезь сюрпризов, — улыбнулся высокий блондин, жестом предлагая ей опереться на его руку. — Он постоянно находит где-то все новых и новых родственников, но, признаюсь, с очаровательными кузинами у нас до сих пор дело обстояло не очень-то хорошо.

Сьюзен внимательно рассмотрела его, прежде чем ответить. Светлые волосы, зеленоватые глаза под светлыми же бровями, вытянутый овал лица — нет, ни одна черта в лице юноши не напоминал Шелтонов, из чего можно сделать вывод, что он состоит в родстве с лордом Ченсуортом по какой-то другой линии. Но приятная внешность молодого человека напомнила ей об одном недавнем происшествии.

— Возможно, нынешний сезон будет урожайным именно на кузин, — весело ответила она, в то время как миссис Элингтон неодобрительно поджала губы. — Скажите, а что вы сделали с веером, упавшим на вас в театре некоторое время назад?

— Так это был ваш веер, кузина Сьюзен?

Фрэнк весело рассмеялся, припомнив, как поддразнивали его друзья после этого случая.

— Увы, да. Я должна попросить у вас прощения за свою неловкость, — смущаясь, ответила она. — Я совсем не хотела сделать это нарочно…

— Какие пустяки! Я ведь не был покалечен! Но почему я вас не заметил? Где вы сидели?

Фрэнк, очевидно, подумал о том, что мог бы познакомиться с хорошенькой кузиной гораздо раньше.

— Я почувствовала себя виноватой и спряталась, — созналась мисс Шелтон.

— Ваша скромность лишила меня возможности представить вам дядюшку Саймона, вместо того чтобы он представлял меня вам, — укоризненно заметил Фрэнк, но глаза его смеялись.

Сьюзен чрезвычайно понравился этот новый кузен, но миссис Элингтон и Джулия с нетерпением ожидали объяснений, и ей пришлось повернуться к ним и рассказать об эпизоде в театре.

— К сожалению, первый танец у меня уже несвободен, но я буду счастлив пригласить вас на второй, дорогая кузина, — сказал Фрэнк, не без сожаления заметивший, что Сьюзен не может говорить только с ним одним и дальше.

— В таком случае прошу вас оставить за мной третий, мисс Шелтон, — вмешался мистер Хейвуд, на чью руку ощутимо давила опирающаяся на нее Джулия.

Сьюзен поблагодарила обоих молодых людей, и в это время музыка зазвучала громче, а< колышущаяся масса гостей стала двумя гибкими волнами растекаться по обе стороны лестницы, высвобождая центральную часть зала для первого танца.

Граф Рейли спускался в зал под руку с необыкновенно красивой черноволосой женщиной в зеленом платье и изумрудах на всех открытых частях тела.

— Кто это? — тут же задала Джулия интересующий не только ее вопрос.

Миссис Баркли пожала плечами, Марджери покачала головой, и только леди Ченсуорт смогла дать ответ:

— Это графиня Бонекки, супруга итальянского посла.

— Это некрасиво — выбирать итальянку, когда вокруг столько прелестных англичанок, — заметил мистер Хейвуд.

— Возможно, из англичанок он просто не смог выбрать самую очаровательную и, чтоб никого не обидеть, отдал пальму первенства гостье, как и подобает хозяину, — возразил мистер Гарленд и откланялся, чтобы пойти искать свою партнершу в первом танце.

— Он просто обожает Италию, неудивительно, что бал открывает ее жительница, — одобрительно кивнул дядя Саймон и повел жену на свободное пространство, чтобы начать танец.

Марджери с женихом также направились занять свое место, и мистер Хейвуд с мисс Элингтон двинулись за ними. Сьюзен с двумя пожилыми дамами осталась стоять неподалеку от одной из задрапированных ниш, откуда уже раздавался чей-то смех. Ей было немного неуютно оттого, что у нее нет кавалера в первом, самом торжественном танце, но, по крайней мере, второй и третий она не будет проводить в обществе двух старых сплетниц. Обе дамы уже самозабвенно обсуждали проносящиеся мимо пары, миссис Элингтон задавала вопросы относительно фамилии и положения тех, кто заинтересовал ее, а миссис Баркли охотно делилась с подругой известными ей фактами чужой биографии.

Сьюзен же неотрывно наблюдала за графом и прекрасной итальянкой. Издали она казалась не старше ее самой, но, когда пара оказалась близко от того места, где стояли наши дамы, Сьюзен с изумлением поняла, что ее светлость примерно в тех же годах, что и леди Ченсуорт, которой никак не меньше сорока двух — сорока трех лет. В этом возрасте умерла мать мисс Шелтон, и выглядела она к тому времени совсем старой женщиной.

«Интересно, что все эти леди делают со своим лицом, что позволяет им так долго оставаться молодыми? — думала Сьюзен, рассеянно постукивая ножкой в такт вальса. — Моя тетушка леди Ченсуорт могла бы показаться дочерью дяди Саймона, если б не морщинки вокруг глаз. Может, они умываются молоком или что-то в этом роде? Ведь в Лондоне так мало свежего воздуха! И это очень заметно по внешнему виду моей тетки Элизабет и ее дочерей, они выглядят желчными и рано постаревшими. Как славно, что мы с ними пока не встретились и, надеюсь, не встретимся! Завтра миссис Элингтон и Джулия, наверное, будут весь день лежать в постели и подкрепляться чаем с пирожными, а я, пожалуй, улизну прогуляться в парк!»

Как мы видим, мысли девушки свободно перепрыгивали с одного предмета на другой, что было, несомненно, вызвано возбуждением, заражающим каждого, кто пришел сегодня на бал. Танец наконец закончился, и Генри Хейвуд подвел сияющую Джулию к ее матушке.

Мистер Гарленд почти тут же подошел к мисс Шелтон, предлагая ей проследовать в центр зала.

Сьюзен, робея, вышла вслед за ним и заняла свою позицию, стараясь держаться как можно более непринужденно. Впрочем, она не выделялась из толпы дебютанток, да и прочих молодых леди — бал у графа Рейли равно волновал всех. После стремительного вальса размеренный полонез позволял танцующим отдышаться и перекинуться парой слов.

— Как вам здесь нравится, мисс Шелтон? — начал, как и подобает, джентльмен.

— Очень нравится! Я впервые танцую в таком чудесном месте, мистер Гарленд, и вся эта воздушная зала кажется картинкой из детского сна.

— Вероятно, вы любили читать волшебные сказки?

— О да. У меня было не так много книг, но я перечитывала их снова и снова, если только их не отбирал мой брат Эдмунд.

— Дядя Саймон говорил мне о нем. Кажется, он уехал в свадебное путешествие в Италию? Это удивительная страна, милая кузина, поверить в это можно, только раз взглянув на графиню Бонекки.

Сьюзен от души согласилась с кузеном и спросила:

— А вы бывали в Италии, мистер Гарленд?

— Прошу вас, называйте меня кузеном Фрэнком, без всяких церемоний! Да, я два раза был в Италии с родителями. Моя матушка любит, когда много солнца и тепла, а наша бедная страна обделена тем и другим большую часть года.

Разговор перешел на итальянские красоты, время от времени молодые люди задавали вопросы друг о друге, и к окончанию танца Сьюзен уже знала, что ее кузену двадцать пять лет, что он отчаянно ленив и предпочитает балы и вечеринки серьезным занятиям, в чем его поддерживает мать и за что беспрестанно упрекает отец.

— Как хорошо, что я могу проводить сколько угодно вечеров у дяди Саймона! У него в гостях всегда много молодежи, можно флиртовать, играть в шарады, а иногда мы даже устраиваем танцы! Вы непременно должны приехать к нему и познакомиться с нашей веселой компанией!

— Боюсь, моим родственницам не понравится, если я буду выезжать без них, — погрустнела Сьюзен.

Взглянув на миссис Элингтон и Джулию, не имеющую кавалера в этом танце, Фрэнк Гарленд сочувственно кивнул:

— Они не выглядят жизнерадостными, это верно. Но, возможно, мы сумеем что-нибудь придумать, чтобы выманить вас из дома.

Сьюзен благодарно улыбнулась, наполняясь робкими надеждами, и подошла к ожидающим ее ламам. Вскоре ее уже вел на следующий танец мистер Хейвуд.

— Вам нравится бал, мисс Шелтон?

Она не сомневалась, что этот вопрос будет первым.

— В этой зале очень красиво, сэр, но я еще не видела других чудес этого дома, о которых уже столько наслышана.

— Если вам будет угодно, после танца мы можем пройтись по залам. Я слышал, в одной из гостиных устроен настоящий рождественский вертеп, а в другой — пустыня, по которой бродил Исаак. В центре комнаты — настоящий фонтан, но вместо воды из него течет белое вино!

— Неудивительно, если странствующих в этой пустыне будут преследовать миражи, — рассмеялась Сьюзен, не отвечая на приглашение молодого человека.

— Вы правы, мисс Шелтон, но мы непременно должны туда заглянуть, и я буду на коленях умолять вас своими руками налить мне живительной влаги!

— Боюсь, после нее вы не сможете встать с колен, — рассмеялась Сьюзен.

Сейчас джентльмен шутил и смеялся с самым непосредственным видом, отбросив свою витиеватую манеру изъясняться, и таким он нравился нашей, героине гораздо больше. Она даже рискнула спросить его, как ему понравился первый танец.

— Ваша кузина двигается необыкновенно проворно для ее величественной фигуры, — тактично ответил юноша. — Но, боюсь, каждый третий такт она наступала мне на ногу.

Сьюзен и сама заметила некоторую неуклюжесть Джулии, впрочем, и на танцах в Сандерли вальс не был ее сильной стороной. Не желая злословить, она перевела разговор на другую тему, и к окончанию танца каждый из них был вполне доволен своим партнером.

Едва музыка стихла, мистер Хейвуд повернулся к ней:

— Итак, мисс Шелтон, вы позволите сопроводить вас из райских кущей в адские пределы?

Сьюзен растерянно оглянулась в ту сторону, где должны были быть родственницы, но не увидела их. Заметив ее взгляд, джентльмен поторопился успокоить:

— Вам совсем не обязательно проводить весь вечер рядом с вашими дамами. К тому же, уверен, они опередили нас и уже наслаждаются итальянскими деликатесами. Говорят, под каждой тарелкой лежит лист бумаги со стихом из Данте, и все леди собираются гадать по ним о своем будущем. Прошу нас, идемте!

Сьюзен, одолеваемая желанием увидеть как можно больше, не стала упрямиться и послушно направилась к дальнему выходу из зала в сопровождении мистера Хейвуда.

Буфетная и впрямь потрясла ее воображение, впрочем, более искушенные гости тоже с удовольствием взирали на рогатых чертей, разносящих угощение, на покрытые алыми скатертями столы, на стены, задрапированные под грот, освещенный языками пламени огромного камина. Народу было столько, что без помощи джентльмена Сьюзен навряд ли смогла бы пробраться к столам, но мистер Хейвуд, умело лавируя между пышными платьями, сумел провести ее через все препоны и даже усадить на устрашающий черный табурет в конце длинного стола. Указав на тарелку, он начал уговаривать мисс Шелтон взять ее и посмотреть, какая строфа из дерзкого итальянца досталась ей, обещано ли райское блаженство или серный запах ада.

— Или вы боитесь? — со смехом подначивал он, не забывая подзывать рогатых слуг с наиболее привлекательными блюдами в. руках.

— Конечно, нет. Я же не ребенок, — ответила она, решительно приподнимая тарелку с копченым лососем.

Действительно, там лежал свернутый пополам лист дорогой светло-желтой бумаги. Сьюзен недрогнувшей рукой развернула его и прочла вслух:

— «Рай», песнь двадцать пятая. Что вы об этом думаете, мистер Хейвуд? — поинтересовалась она, в задумчивости вертя в руках бумагу.

— По-моему, это прекрасное напутствие, мисс Шелтон, — отозвался молодой человек. — Признаться, я так и не смог осилить старину Данте, но уже то хорошо, что вам не досталась строфа из его «Ада».

— По правде говоря, и я не читала его. В нашей библиотеке в Сандерли книги Данте не было.

— В отцовской библиотеке он, кажется, есть даже в нескольких изданиях. Я охотно завтра же готов принести его вам. Может быть, после прочтения вам станет яснее смысл предсказания.

— Граф Рейли мог бы выбрать для рождественских пожеланий и что-то попроще, — заметила Сьюзен, оглядываясь по сторонам, — большинство гостей так же недоуменно перечитывали свои стихи, и лишь немногие с ухмылкой поясняли окружающим смысл той или иной строфы.

— Ну, от него-то как раз можно этого ожидать, раз он так влюблен во все итальянское! На прошлом своем празднике он устроил маскарад в китайском стиле, гимнасты и фокусники выступали перед публикой, но еда была просто отвратительная на взгляд европейца! Хорошо, что на этот раз мы понимаем, что именно нам предлагают отведать!

Сьюзен кивнула, и молодые люди только собрались поддаться искушению и распробовать каждый из подаваемых здесь деликатесов, как позади раздался радостный голос Джулии:

— Мистер Хейвуд, наконец-то мы вас нашли!

Сьюзен обернулась и увидела миссис Элингтон с дочерью и миссис Баркли, проталкивающихся к ней и мистеру Генри с бокалами в руках.

— Мы с мисс Шелтон искали вас после танца, но не нашли на прежнем месте и решили немного подкрепиться, — тут же отозвался джентльмен, оглядываясь в поисках еще одного табурета.

К несчастью, все места были заняты, и Сьюзен пришлось подняться, чтобы миссис Баркли могла устроиться с удобством.

— Ваш дядя предложил нам немного перекусить, и мы не стали отказываться, — объяснила она Сьюзен.

— Вы тоже читаете эти странные стишки? — спросила Джулия. — Я сразу же выбросила свою бумажку, мне достался текст про какое-то чудовище, стерегущее клад.

Сьюзен и мистер Хейвуд одновременно улыбнулись и, не сговариваясь, покосились в сторону миссис Элингтон. Если Джулию можно было счесть сокровищем с очень большой натяжкой, то ее маменька вполне подходила на роль недремлющего стража.

— Здесь мы встретили знакомых лорда Ченсуорта, и он представил нас! — не замедлила вставить реплику и миссис Элингтон. — Среди них есть очень приятный джентльмен, и он уже пригласил Джулию на следующий танец.

Сьюзен выразила положенную радость, но мисс Элингтон, похоже, гораздо больше интересовала реакция мистера Хейвуда. Впрочем, если она намеревалась вызвать его ревность, преуспеть ей не удалось — в тот момент, когда она все это говорила, к мистеру Генри подошла компания из трех прелестных леди и двух джентльменов, требуя его внимания. Разведя руками с самым невинным видом, мистер Хейвуд откланялся и ускользнул куда-то, оставив разочарованную Сьюзен сердиться на его ветреность — фонтан, у которого он собирался изображать Исаака, явно оказался им позабыт.

Кавалер Джулии явился не один, а в сопровождении друга, каковой был тотчас представлен мисс Шелтон и через минуту уже вел ее танцевать. За одним знакомством последовало другое, так как многие из молодых гостей состояли в дружеских отношениях, и несправедливо по отношению к читателю было бы перечислять все их имена и титулы, ведь они не займут, видного места в истории нашей героини. Коротко говоря, Сьюзен, как ей и мечталось, почти не оставалась в танцах без кавалеров, хотя Джулии повезло гораздо меньше. Возможно, это объяснялось ее склонностью наступать им на ноги, а возможно — изысканным букетом очаровательных дам, но, так или иначе, она больше ела, чем танцевала, не будучи этим сильно огорчена. Мистер Хейвуд еще раз пригласил ее на танец ближе к окончанию бала, а Сьюзен, которая все-таки увидела и фонтан, и рождественский вертеп в одной из зал, и фрагмент выступления комедии дель арте в зимнем саду, не обратила на непостоянного юношу никакого внимания, с удовольствием проводя время в обществе более галантных молодых людей.

В какой-то момент, кружась в танце, Сьюзен заметила тетушку Элизабет, разговаривавшую с леди Ченсуорт. Леди Уайтбери что-то говорила с раздраженным видом, а леди Ченсуорт хмурилась и качала головой, но Сьюзен была слишком занята своим кавалером, чтобы думать о том, какие козни замыслила ее тетушка.

К окончанию бала она устала так сильно, что едва смогла подняться по лестнице к выходу, опираясь на руку Фрэнка Гарленда, и не слишком связно поблагодарить все такого же свежего и подтянутого графа Рейли за бесподобный праздник.

В карете Джулия попеременно жаловалась то на слабость в ногах, непременную ее спутницу после танцев, то на боли в желудке, явившиеся расплатой за злоупотребление итальянской кухней. Слушавшая ее стенания Сьюзен оценила мрачный юмор графа Рейли, не напрасно устроившего в буфетной аллегорию адских мучений.