При свечах

Глава 20

Джейк открыл дверь конференц-зала и вышел в холл. Кейт стояла рядом с Маршем, с надеждой вслушиваясь в каждое его слово. Она увидела Джейка. Господи, как ей хотелось броситься ему в объятия.

Марш с сочувствием смотрел на Кейт:

— К сожалению, о том, где находится ваша дочь, мне ничего не известно.

Кейт кивнула, поняв, что ошиблась. Она была настолько взвинчена, что, увидев в холле детектива, которого сопровождал полицейский, решила, что их вызвал Джейк по поводу исчезновения Эйприл. Ну конечно, они были здесь в связи с недавними происшествиями в «Тэлбот индастриз».

Кейт слишком поздно это сообразила. Секретарша Джейка, Пэм, услышав, как Кейт пытается что-то объяснить Маршу, побежала за Джейком.

Правда, о его отцовстве Кейт все-таки не упомянула. Но с другой стороны, с чего она вдруг прибежала с этим делом в «Тэлбот индастриз»? Какое они могут иметь отношение к ее дочери, кроме того, что только недавно зачислили временно в штат?

Впрочем, для Кейт сейчас это не имело значения. Пусть думают что хотят.

Джейк посмотрел на Кейт:

— Пропала Эйприл?

Кейт кивнула.

— Я… уже звонила в полицию. А к детективу обратилась по ошибке. Я подумала… в общем, не знаю…

— Ее давно нет? — спросил Джейк.

— С ночи.

— Я выясню у тех, кто дежурит, — заверил их детектив Марш и вместе с сопровождающим его молодым полицейским ушел.

Кейт боялась посмотреть ему в глаза. Ненависти она уже никакой не чувствовала. Вернее, она ненавидела, но себя за то, что так сильно его любит.

Отворилась дверь конференц-зала, и появился Филипп. Джейк не удостоил его взглядом.

— Я ухожу, — бросил он секретарше.

— Вы еще сегодня вернетесь? — спросила Пэм.

— Пожалуй, нет. Уже поздно. — Джейк направился к лифтам и нажал кнопку вызова.

Кейт была слишком расстроена и не понимала, хочет он или не хочет, чтобы она последовала за ним. Когда звякнула кабина, остановившаяся на их этаже, и раскрылись двери, Джейк посмотрел в ее сторону. И глаза все же выдали его. Кейт вошла в лифт.

Пока спускались, они не проронили ни слова. И только выйдя в вестибюль, Джейк спросил:

— Ты на машине?

— Моя машина у входа. — Кейт сделала неопределенный жест.

— Моя в подземном гараже. Поэтому сделаем так: встретимся у меня. Там и поговорим. — Он повернулся и зашагал прочь.

Кейт ничего не оставалось, как сделать то, что он предложил. По пути к Джейку она ни о чем не думала, только тупо следила за дорогой, смутно сознавая, куда и зачем едет.

Дверь была чуть приотворена. Значит, Джейк приехал раньше. Когда вошла Кейт, он разговаривал по телефону.

— Как только станет что-нибудь известно, звоните сюда. Кейт Роуз, мать девочки, у меня, — закончил он. — Это отдел по розыску пропавших, — пояснил он, кладя трубку. А затем, помолчав, добавил: — Ты уверена, что она сбежала?

— Да.

— Но почему?

Кейт видела, что Тэлбот тоже вымотан. Небритый, глаза впалые, вокруг рта горестные складки и вообще весь какой-то неестественно напряженный.

— Я думаю, она нас подслушала, — вздохнула Кейт.

— Что? Подслушала? — Его глаза вспыхнули. — Когда мы говорили о ней?

— Скорее всего да. Может быть, ты заметил, что, когда мы подъехали, у дома стояла машина Райана. а потом ее уже там не было?

Джейк задумался, его глаза потемнели. Затем он негромко выругался.

— Старый «шевроле», кремового цвета, где-то конца семидесятых — начала восьмидесятых? — спросил он.

Кейт кивнула.

— Об этой машине я полиции сообщила. Звонила отцу Райана, но там никто не отвечает.

— Думаю, они все проверят. — Джейк направился к кухне. — Хочешь чего-нибудь? Я выпью апельсинового сока.

— Нет, спасибо.

— Если захочешь, распоряжайся сама. Ты знаешь, где что лежит.

У нее было сейчас единственное желание заснуть. А проснувшись, увидеть свою дочь Эйприл радостной и улыбающейся, а рядом с ней Джейка. Она бы бросилась к нему на шею, и ничего бы ей больше не было нужно, только бы припасть к груди любимого и слышать его ровное дыхание.

Не в силах больше стоять, Кейт опустилась в кресло, сбросила босоножки и вытянула ноги.

Джейк наблюдал за ней из кухни. Белое хлопчатобумажное платье было ей очень к лицу. Утром Кейт не стала укладывать волосы, причесалась кое-как и пошла. Золотистые пряди обрамляли ее прекраснейшее в мире лицо. Джейк глотнул сока и стиснул зубы.

«Ну почему мне выпала такая судьба любить ее? Ведь она меня предала, и я должен ее ненавидеть, а вместо… единственное, что мне остается, — это любить и страдать, страдать и любить. И Эйприл… О Боже, у меня есть дочь, и зовут ее Эйприл. Какое чудное имя! Но ее нет. Она сбежала, неизвестно куда…»

На ее месте он бы тоже сбежал.

— Кто-нибудь еще знает… что Эйприл моя дочь? — спросил Джейк.

— Никто.

— Но разве ты не сказала детективу Маршу?

— Конечно, нет! Я только спросила его, не нашел ли он Эйприл. Я не думала… Вернее, я думала… что он пришел к тебе по этому делу. Мне так показалось, сама теперь не знаю почему. — Она вдруг вскрикнула. — Ой, подожди. Я сказала Джиллиан. Именно она и помогла мне сообразить, что Эйприл не пропала, а сбежала.

Джейк допил сок.

— Если тебе интересно, то детектив Марш был в моем офисе из-за Филиппа, — сухо проговорил Джейк.

— О… — Кейт не знала, что еще сказать.

— Арестован бывший служащий фирмы «Тэлбот», он же бывший приятель моего брата. Он признался в совершении преступлений в торговом центре и отеле «Западный берег». Сейчас полиция расследует, причастен ли ко всему этому Филипп.

— Ты действительно думаешь… что Филипп способен на такое злодейство?

— Он не сходит с ума от любви к отцу или ко мне.

— Все, что я о нем знаю, — сказала Кейт, — так это то, что он очень старался, чтобы Эйприл стала рекламной моделью фирмы «Тэлбот». Я до сих пор удивляюсь, зачем ему это понадобилось?

— Одна из версий может быть такой: Филипп ненавидит Сандру и сделал это, чтобы досадить ей.

— Неужели?

Джейк усмехнулся:

— Но это маловероятно. Думаю, он на самом деле считал, что Эйприл очаровательна. Потому что она действительно очаровательна.

Любая мысль об Эйприл доставляла Кейт боль.

«Где она сейчас, моя девочка? Наверное, она ненавидит меня, свою мать, за то, что я скрыла от нее правду об отце».

Джейк думал о Филиппе:

«Так ли уж он замешан во всем этом? Ведь, насколько я знаю, Нейт Хефнер — негодяй и трепло. Ему ничего не стоит оговорить Филиппа. Они действительно выпивали вместе. Что было, то было. Но потом он стал наглеть, и Филипп его уволил. Вполне возможно, это как раз месть Филиппу. Во всяком случае, торопиться с выводами не следует».

— И все же я не думаю, что Филипп может оказаться таким подлецом, — произнесла Кейт, будто прочитав его мысли.

— Что касается отца, то он вполне способен в это поверить. Насчет себя — не уверен. Когда тебя разочаровывают, то просто не знаешь, что и думать.

Фраза эта была такой, что понимать ее можно было как угодно. Кейт стиснула руки.

— Вчера… я наговорила лишнего, — прошептала она. — Но сам понимаешь, сказать такую правду очень не просто.

Борясь с собой, чтобы не броситься к ней и не заключить ее в объятия, Джейк закрыл глаза и сосчитал до двадцати. А затем тихо проговорил:

— Я тоже… вел себя вчера не лучшим образом. И сожалею об этом. Но не будем сейчас это обсуждать. Вначале надо найти Эйприл.

В половине первого зазвонил телефон.

Джейк заказал ужин в китайском ресторане, они только что поели, а теперь молча пили кофе и смотрели телевизор. Часы медленно тикали: тик, тик, тик.

Каждые десять минут Кейт проверяла свой автоответчик. Разумеется, она оставила сообщение для Эйприл, чтобы та немедленно позвонила, как только появится, но… ничего не было. Оставалось одно: ждать.

Кейт подумала, не лучше ли пойти домой и ждать там, но, представив себя… дома… одну… осталась. Покосилась на Джейка. Казалось, он спит с открытыми глазами. Такой у него был вид, когда он не мигая смотрел на экран. И вот как раз в этот момент зазвонил телефон.

Джейк вскочил.

— Да? — Он нахмурился, и Кейт поняла, что сообщают что-то важное. Она сжала руки. Внутри все похолодело. — Хорошо. Спасибо. Мы сейчас приедем.

— Что? — прошептала Кейт, как только Джейк положил трубку.

— С ней все в порядке. Их нашли на побережье. По описанию автомобиля. Беглецов уже везут в Портленд. В данный момент они находятся где-то в получасе езды отсюда.

Эйприл не верила, что ее везут обратно в Портленд в полицейском автомобиле, как преступницу. Райан, ясное дело, чувствовал себя примерно так же. Нет, гораздо хуже. Он вообще порядком перетрусил. Они ехали и угрюмо молчали, а двое полицейских в машине лениво перекидывались фразами друг с другом, не обращая на них ни малейшего внимания.

Это было унизительно и даже как-то страшно. Эйприл хотелось заплакать, но она не могла позволить себе устраивать сцены. Она не переставала думать о маме. Вот уже полицейские высадили их у дверей участка, а она все еще не решила, что ей скажет.

Мысль о предстоящем разговоре убивала Эйприл. Ей казалось, что она этого не сможет перенести. Внезапно ее нижняя губа зажила своей собственной жизнью. Она начала кривиться, как у обиженного ребенка. Эйприл прикусила ее зубами, но начал зудеть нос и пощипывать глаза.

Она закрыла глаза, но предатели-слезы просочились сквозь ресницы и поползли вниз по щекам.

— Ты плачешь? — прошептал Райан, но она не удостоила его даже взглядом.

Этот паршивец прямо обрадовался, когда их задержала полиция. У него, видите ли, не было денег на бензин, а кроме того, как только они выехали из Портленда, он тут же начал скулить. Он, значит, потерял интерес к тому, чтобы «залезть в машину и ехать, куда глаза глядят». Трус несчастный. Наверное, от страха в штаны напустил.

«А то я не знала, с кем связываюсь. — Эйприл сердито утерла слезы. — Надо взять себя в руки и быть готовой к встрече с мамой… и с папой тоже. — Эйприл пожала плечами. — Джекоб Тэлбот мой отец. Невероятно!»

Мысль о встрече с родителями ужасала ее. Когда патрульный автомобиль подъехал к полицейскому участку, Эйприл была настроена решительно.

Кейт сжала в руке стаканчик с кофе. Стаканчик смялся, и кофе перелился через край. Кейт глотнула тепловатую жидкость. В участке она сидит чуть ли не час, хотя полицейский уверял их, что ждать осталось совсем недолго. Нервы ее были на пределе.

Помещение, куда проводили ее и Джека, представляло собой большую комнату. Основным назначением ее, по-видимому, было проведение дознания, но здесь же стояли стулья для посетителей. Было видно, что на оформление интерьера полицейского участка лишних денег не расходовали. Стулья все были черными, из пластика. Обивка сидений сделана под кожу, а спинки и ножки — под дерево. Вероятно, основное требование к ним — чтобы были крепкие. От линолеума пахло каким-то химическим чистящим средством.

Напротив Кейт стоял Джейк. Казалось, он старательно избегал приближаться к ней. Без пиджака и без галстука, рукава рубашки закатаны, а щетина на щеках заметна еще сильнее.

Кейт вспомнила, как еще совсем недавно гладила его роскошную шевелюру.

Где-то, как ей показалось, очень далеко открылась дверь и послышались шаги. Она взглянула на Джейка, но тот смотрел в одну точку с каменным лицом.

Кейт встала, мысленно готовя себя к встрече с дочерью. Сердце екнуло. Видимо, Кейт издала какой-то звук, потому что Джейк быстро повернулся к ней:

— Кейт…

И она увидела в этом взгляде что-то похожее на понимание, на вину и одновременно на прощение. Она, наверное, могла бы еще многое увидеть в этом взгляде; ее губы раскрылись, она даже была готова что-то ответить, но… как раз в этот момент появилась Эйприл.

Из-за ее плеча робко выглядывал Райан. Он напоминал ребенка в ожидании наказания. Но Кейт его даже и не видела. Она смотрела только на свою дочь. Та была совсем не испугана. Пристальный взгляд серо-голубых глаз, таких же как у отца. Теперь-то он, наверное, это уже заметил.

— Я рада, что ты вернулась, — порывисто произнесла Кейт.

Эйприл молчала. Она бросила тяжелый взгляд на Джейка и опустила глаза. Кейт оставалось только беспомощно стоять и смотреть.

И тут неожиданно произошло следующее: порывшись в карманах, Эйприл вытащила несколько смятых купюр, подошла к Джейку и протянула ему. Тот удивленно смотрел, не понимая.

— Это твои. Ты тогда оставил их в ресторане на чай, а мне показалось, что это слишком много, и я взяла. Все хотела тебе отдать. И вот сейчас самое время. Возьми. Мне они не нужны.

В комнату вошли двое полицейских. Старший принялся длинно и нудно рассказывать, как они нашли машину и этих двух молодых людей, и, видимо, был готов рассказывать еще очень долго, но Джейк прервал его и спросил, как можно побыстрее все оформить и уйти.

— Ему, пожалуйста, не груби, — тихо сказала Кейт. — Он тут ни при чем.

— Вы оба хороши, — шипящим шепотом отозвалась Эйприл. — И ты, и он. Особенно ты. Как ты могла скрыть от меня, что…

— Бен признал тебя своей дочерью. Официально. Никто не знал, что так получится.

— Все равно ты не имела права. — Эйприл не принимала никаких оправданий.

— Поговорим потом, — устало сказала Кейт, и Эйприл тут же угрюмо затихла. Она так и не раскрыла рта до тех пор, пока они не добрались до дома.

Появился отец Райана, Том. Увидев Кейт, он весело подмигнул, как будто они встретились на пикнике. Его сопровождала приятельница, миловидная дама средних лет, длинноволосая, в бесформенном балахоне. Понятное дело, художница. Вдвоем с Томом они представляли довольно живописную картину. Точно так же, наверное, как и она с Джейком, только в совершенно другом стиле.

У их дома Джейк остановил машину и открыл дверцу.

Сначала вылезла Эйприл, за ней Кейт. Они молча направились к двери.

— Эй, погодите, я с вами! — крикнул им вслед Джейк, чем изрядно удивил не столько дочь, сколько мать.

Эйприл оглянулась и одарила его мрачным взглядом:

— Как хочешь. Но только, пожалуйста, без душеспасительных бесед и нравоучений.

— А она, оказывается, хулиганка, — пробормотал Джейк и посмотрел на Кейт.

— Может быть, будет лучше, если я разберусь с ней сама? — нерешительно проговорила она.

— В твоем распоряжении было целых семнадцать лет. — Он захлопнул дверцу «бронко». — Теперь моя очередь.

Вначале Кейт даже не поверила, что Джейк настроен серьезно. Пока он не вошел. Эйприл тут же поспешила укрыться в своей комнате, но отец немедленно последовал за ней. Кейт прислушалась и в ужасе обнаружила, что они говорят на повышенных тонах, что-то громко доказывая друг другу. Что именно, расслышать она не могла, потому что Эйприл на полную громкость врубила музыку.

Кейт никак не могла сообразить, как ей к этому относиться. А потом махнула рукой, пошла и сделала себе бутерброд с ореховым маслом. Налила бокал белого вина, села и стала ждать, когда утихнет шторм.

Это уже было смешно.

Наконец голоса затихли. Только гремела музыка. Еще через минуту громкость уменьшилась и на кухне появился мрачный Джейк.

— Ну и как дела? — осторожно спросила Кейт.

Звук, который он издал, мог означать что угодно. Зато он удостоил вниманием ее бутерброд и вино.

— Такой поздний ужин могут позволить себе только настоящие гурманы, — вздохнул Джейк. Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться.

— Хочешь? — Кейт указала на бутерброд.

— Не откажусь. Особенно меня соблазняет вино, хотя после вчерашней ночи я дал себе слово вообще в рот не брать спиртного. — Он покачал головой. — Впрочем, если бы вчера был единственный случай…

— Я что-то не припомню, чтобы ты слишком много пил. — Кейт отрезала кусок хлеба и намазала его ореховым маслом.

— Ты еще много чего обо мне не знаешь. — Он откашлялся.

— Она что, действительно сильно обижена? — Кейт протянула Джейку бутерброд.

— А как ты думаешь?

— Вот уж никогда не думала, что такое случится.

— А как ты думала это случится? — спросил Джейк, вгрызаясь в бутерброд. — И вообще, ты когда-нибудь размышляла над тем, что может случиться, когда правда откроется?

— Только и делала, что размышляла. Все время! Это сидело во мне как бомба с часовым механизмом!

— Но почему же ты тогда ничего не предпринимала?

— Господи, Джейк! — Кейт подняла голову. — Что я могла предпринять? И главное, когда? Пойми, не было в моей жизни момента, который бы можно было считать подходящим. И потом, давай все же определимся. Сколько можно мусолить одно и то же? Что бы ни произошло, это уже произошло, и мы ничего не можем поделать. Хорошо, допустим, в чем-то я была не права. Допустим. Предположим, ты тоже был не прав. И что же нам делать в таком случае? Ведь прошлое мы все равно изменить не можем. А я бы, наверное, и не захотела его менять.

— Не захотела, — эхом повторил он следом за ней.

— Да, не захотела. Потому что тогда у меня бы не было ее, моей Эйприл. И… не было бы тебя. А так в любом случае остались воспоминания. Это по крайней мере у меня никто отнять не может.

Глаза Джейка потемнели. Такого он не ожидал. Он не смог выдержать взгляда Кейт и стал смотреть куда-то в сторону. Больше всего ему хотелось сейчас схватить это нежное сладостное тело и прижать к себе. Крепко-крепко.

Потому что он любил ее.

И как будто прочитав его мысли — о, как часто они читали мысли друг друга, — Кейт проговорила:

— Джейк, я люблю тебя. И я люблю свою дочь. Нашу дочь. Наконец-то ты все знаешь и поступай как хочешь.

Он молчал. Прошло несколько невероятно длинных мгновений. Она глотнула вина, потом еще.

— Говоришь, что любишь, — произнес он совершенно серьезным тоном, — а кормишь какими-то нищенскими бутербродами с ореховым маслом.

Кейт взглянула на Джейка: он шутит или нет? Его губы задрожали перед вспышкой белого — улыбка такая же яркая и великолепная, как Голливуд.

— Джейк… — прошептала она.

Скрипнула дверь. На пороге кухни появилась Эйприл, бледная и очень серьезная.

Скользнув взглядом по застывшим фигурам отца и матери, она всхлипнула, а затем разразилась рыданиями.

— Родная моя! — вскрикнула Кейт и метнулась к дочери, притянула к себе. Теперь уже они обе рыдали, прижимаясь друг к другу.

Джейк стоял потрясенный, наблюдая эту сцену, не в силах произнести ни слова.

— Мам, — всхлипнула Эйприл.

— Деточка, милая, я так тебя люблю, — плакала Кейт. — Ну получилось так. Что теперь сделаешь, раз так получилось.

— Мамочка, я тоже тебя очень люблю. — Эйприл икнула, поплакала еще немного, а затем подняла голову, вытерла нос и вдруг спросила, показывая на бутерброд с ореховым маслом в руках у Джейка: — А мне можно это? Я тоже хочу есть.