Прикосновение Купидона

10

Капитан Эверард стоял посреди библиотеки, терпеливо ожидая появления лорда Кингзбриджа, внимательно прислушиваясь и вглядываясь во все, что его окружало.

Радостная причина его визита на Гросвенор-сквер обострила все его чувства. Он замечал мельчайшие детали, слышал тихий ход каминных часов, видел, как солнечные лучи проникают сквозь стекло и пятнами ложатся на большой золотисто-красный абиссинский ковер, как проплывают облака в небе за окном, заставляя узор солнечных пятен то исчезать, то вновь появляться. Где-то далеко он услышал раскаты грома. В другой, обычный день он ничего этого не заметил бы, но сегодня он с самого утра, с того момента, как проснулся, находился в каком-то необыкновенном блаженном состоянии. Свидание в Опере, хотя ему и помешало появление леди Эпплдор, окончательно решило его судьбу. Навсегда были отброшены сомнения, которые одолевают каждого мужчину, который наконец решается вступить на путь законного брака. Вместе с тем было и желание повидать Диану, взять ее за руки, сжать их в своих ладонях. Пусть она увидит уверенность в его глазах, и тогда она сразу поймет и согласится, что они с Джулией созданы друг для друга.

Никогда прежде в его душе не царил такой мир, такой покой.

Он услышал, как к дверям приближается лорд Кингзбридж, и инстинктивно расправил плечи, как будто должен был приветствовать старшего по званию офицера.

Эверард встретил взгляд виконта твердо, решимость была написана у него на лице.

– Итак, что ж, – начал лорд Кингзбридж с улыбкой, смягчающей его обычно суровые черты. – Если я правильно понимаю, вы пришли сегодня не просто так? Видимо, нам предстоит обсудить много вопросов, связанных с имуществом, завещаниями, поместьями и приданым?

Эверард расслабил плечи и, улыбнувшись, ответил:

– Да, именно так.

Кингзбридж подошел и тепло и сердечно пожал руку Эверарда. Его улыбка стала еще шире, голубые глаза светились нескрываемым удовольствием.

Эверард, с чувством пожимая руку виконта, произнес:

– Как любой в моем положении, идя сегодня к вам, я испытывал некоторое беспокойство, не зная, как вы встретите мое предложение. Но я искренне надеялся, что вы одобрите его.

– Так и есть.

Продолжая держать руку Эверарда в своей, Кингзбридж другой рукой похлопал капитана по плечу. Затем проводил его к креслу перед своим столом и попросил садиться.

– Я давно надеялся, что вы решите присоединиться к нашему маленькому семейному кругу. Джулия проявила большую долю ума и чувства, выбрав такого мужчину, как вы, среди этого, не побоюсь сказать, сборища никчемных щеголей, недостойных ни одной женщины, независимо от того, насколько она красива! Я, может быть, не должен говорить вам об этом, но одно время я боялся, что она сбежит с этим ужасным Рокфилдом. Он охотился за ее приданым!

– Я незнаком с ним, сэр.

Кингзбридж покачал головой.

– Он увивался за ней как раз незадолго до того, как появились вы. Всегда такой любезный, угодливый, готовый польстить ее тщеславию. Он чуть было не улизнул с ней из-под моего носа, но я вовремя почуял, откуда ветер дует, и разузнал, кто он такой – кругом должник, охотящийся за состоянием! Чудовищно! Чудовищно! У него было море долгов! Потом он сбежал на континент. Недавно я слышал о нем, живет там, как свинья, даже умывается не каждый день.

Кингзбридж похлопал Эверарда по плечу.

– Я должен благодарить Диану. Это она сообщила мне о намерениях Рокфилда. Диана – прекрасная девушка. Надеюсь, однажды она встретит мужчину, достойного ее, мужчину, возможно, похожего на вас!

Он взглянул на Эверарда и, чуть нахмурившись, добавил:

– Или на мистера Бифорда. Очень приятный человек. Ему чуть больше сорока. До того как вы оккупировали нашу гостиную – и не отрицайте, так и было! – Бифорд был одним из Дианиных поклонников. Одно время мне даже казалось, что она увлечена им.

Услышав это имя, Эверард неодобрительно поморщился. Бифорд был вполне хорош в своем роде и неплохо обеспечен десятью тысячами годового дохода, но вряд ли он был подходящей партией для Дианы. Его манеры не отличались явной грубостью, однако были далеки от совершенства, а его остроумие было просто сомнительным. Не то чтобы он был неумен, но ему приходилось разъяснять все свои шутки, к тому же он был угрюм и довольно-таки некрасив. Поэтому удивительно, что дамы обожали его или, во всяком случае, искали его общества. Его охотно принимали во всех гостиных Лондона. Но Бифорд был не тем мужчиной, который мог сделать Диану счастливой. В этом Эверард был уверен, хотя он и не имел права спорить с лордом Кингзбриджем, потому что его мнение в этом случае не имело никакого значения. Выбор был полностью за Дианой.

Поэтому он вежливо улыбнулся и заметил, что господин Бифорд мог бы стать превосходным мужем. Все остальные замечания в его адрес он проглотил, но не без некоторого злорадства подумал, что, если Диана когда-нибудь заговорит с ним о мистере Бифорде, он будет с ней столь же откровенен, как и она была с ним в разговоре о Джулии!

Взглянув на лорда Кингзбриджа, Эверард заметил, что тот неожиданно нахмурился, как будто обдумывая что-то. Сложив пальцы у верхней губы и поглаживая ус, виконт сказал:

– Прежде чем дать согласие на ваш брак с моей дочерью – разумеется, при условии, что Джулия примет ваше предложение, – я хотел бы задать вам один вопрос. Боюсь, то, что я хочу сказать, будет несколько некорректно по отношению к Джулии, но как ее родитель и ваш друг я считаю своим долгом спросить вас об этом.

– Что за зловещее начало, милорд, – произнес Эверард, почувствовав тревогу. – Но я надеюсь, что смогу дать вам тот ответ, которого вы ждете.

Кингзбридж встал со своего кресла и подошел к окну. Сложив руки за спиной, он посмотрел вниз на улицу.

– Самый шумный угол площади, – пробормотал он задумчиво.

Эверард ждал вопроса, но виконт молчал. Хотел бы он знать, почему? С каждой секундой его волнение росло.

Лорд Кингзбридж, будто не замечая, что пауза затягивается, продолжал наблюдать за оживленным движением на площади. Был почти полдень. Хотя на небе было много облаков, он удивился, услышав вдалеке раскаты грома, и как-то вскользь отметил про себя, что совсем недавно уже был дождь. Но думал он не о погоде и не о мужчине, который собирался навсегда забрать из его дома его красивую глупую дочь.

Перед его глазами стоял Лоуренс Эшвуд, который горячо защищал свою любовь к Джулии и говорил, что он и есть тот мужчина, который ей нужен. Не потому что он хочет сделать ее лучше, разумнее, рассудительнее, а потому что он любит ее такой, какая она есть.

Почему Лоуренс Эшвуд должен был вернуться как раз тогда, когда все так отлично устраивалось?

Гром опять прогремел высоко в небе, на этот раз ближе к западной части Лондона. Лорд Кингзбридж повернулся к Эверарду, подошел и встал прямо перед ним.

– Вы, конечно, сами знаете, что Джулия далеко не так умна, как другая моя дочь, Диана?

Эверард кивнул.

– Тогда как вы собираетесь приспосабливать свой несомненно высокий интеллект к ее, простите мою прямоту, интеллекту гусыни?

Хотя Кингзбридж говорил с ласковой улыбкой любящего отца, знающего о недостатках своей дочери, Эверард заметил волнение в глазах виконта, которые настороженно изучали его в ожидании ответа.

Эверард почувствовал, как напряжение отпускает его. Теперь он знал, что препятствий к браку не возникнет, и уже спокойно поделился с виконтом своими надеждами на то, что под его руководством и опекой Джулия сможет развить все лучшие свои качества. Он остановился особенно на ее силе духа и воле, которые, если суметь направить их в правильное русло, обязательно принесут свои плоды в обучении. В ее распоряжении будет прекрасная библиотека, собранная еще его предками и неустанно пополняемая всем лучшим, что появляется в книжном мире.

– Я не жду, что она станет философом, но уверен, что по прошествии времени она приобретет все те качества, которые я желал бы видеть в своей жене.

– Молодец! – сказал Кингзбридж и снова хлопнул Эверарда по плечу. – Теперь я знаю, что, если Джулия согласится стать вашей женой, я отдаю ее в прекрасные…

Он не успел закончить фразу, потому что в этот момент открылась дверь и в комнату впорхнула Джулия. С возгласом изумления она воскликнула:

– О! Боже мой! Капитан Эверард, что привело вас на Гросвенор-сквер? – она подошла к нему очень близко и, глядя ему в лицо с обворожительной улыбкой и кокетливым блеском в глазах, добавила: – Ну какой же вы высокий! Я так давно не бывала в обществе и уже успела забыть, что вы почти такой же высокий, как папа! Но что вы здесь делаете, закрывшись в этой душной библиотеке? 11.

Диана с удовлетворением оглядела свое отражение в зеркале. Ее волосы были аккуратно уложены в узел на затылке, и, на ее взгляд, она выглядела просто великолепно. Она чуть-чуть поправила прическу и осталась довольна своим видом. Веснушки она вполне могла проигнорировать в это чудесное утро, которое так много сулило ей. Темно-зеленый бархат платья очень шел к ее коже, придавая лицу нежный абрикосовый оттенок. Конечно, она должна понравиться Эверарду. А когда он узнает правду об их вчерашнем поцелуе, его сердце наконец раскроется навстречу ее любви.

На душе у нее царил покой, сердце билось ровно и безмятежно и лишь иногда вздрагивало и начинало стучать быстрее, когда она вспоминала то упоительное ощущение поцелуя Эверарда на своих губах. Вот и сейчас, когда она вспомнила о нем, щеки ее порозовели, она блаженно улыбнулась и, увидев свое отражение, смущенно отвернулась от зеркала.

О, как же она влюблена!

Посмотрев на Бронвин, она рассмеялась и спросила:

– Я выгляжу просто дурочкой, да?

Это было так не похоже на нее – обращаться к прислуге с чем-нибудь, кроме вежливой просьбы, что Бронвин несколько раз моргнула от удивления.

– Можешь не отвечать, – снова засмеялась Диана. Она повернулась обратно к зеркалу, положила подбородок на руку и улыбнулась своему отражению.

– Изумрудное ожерелье, – произнесла она наконец с глубоким вздохом, оставившим на поверхности зеркала туманное пятно.

Поскольку все ее мысли были заняты Эверардом, прошло не меньше минуты, прежде чем она заметила, что Бронвин не идет доставать изумруды из шкатулки. Вместо этого горничная стояла за ее спиной, тревожно нахмурив брови и облизывая губы.

– Я… – выдавила она из себя, встречаясь взглядом с Дианой и отступая на шаг назад. Она явно была не в силах закончить свою мысль и вместо этого подняла уголок своего белого фартука и приложила его к глазам.

Диана медленно встала на ноги, чувствуя, как горло у нее сжимается в тревожном предчувствии.

– Что не так? – тихо и строго спросила она. – Что случилось? Почему ты смотришь на меня с таким жалостливым выражением?

Пройдя мимо служанки, она бросилась к дверям. Диана сердцем почувствовала, что то, что хотела сказать ей Бронвин, связано с Эверардом. Должно быть, он уже приехал и попросил руки Джулии. Как это похоже на Джулию!

– Нет, мисс, не ходите! Умоляю, мисс! Мэри меня живьем съест!

– Значит, Эверард здесь! – воскликнула Диана, оборачиваясь и бросая взгляд на служанку. – Почему же ты не сказала мне? Ты ведь знала, как это важно, дрянь!

– Это все Мэри! – в отчаянии закричала Бронвин. – Она грозилась выгнать меня без рекомендаций, если я скажу вам. Я знаю, я плохо сделала!

– Мэри не может распоряжаться моими служанками, – сказала Диана.

Гнев боролся в ней со страхом. Подумать только, после того как она так тщательно подготовилась, проиграть битву за Эверарда только потому, что Бронвин испугалась всесильной служанки Джулии!

С упреком покачав головой, Диана отвернулась от Бронвин и выбежала в коридор. Как далеко до лестницы!

Здесь! Наконец-то! Теперь вниз! Папа выходит из библиотеки. Он выглядит таким довольным.

Она протянула к нему руку, другой же приподняла край юбки и быстро пробежала до конца лестницы. Ее каблучки стучали по ступенькам, как дробь дождя по крыше кареты.

Внезапно в небе ударил гром, и в самом деле пошел дождь. Диана едва сдержала испуганный крик, готовый вырваться из ее горла. Отец взглянул на нее, и выражение радости сразу сменилось на его лице участливым пониманием.

Она покачала головой.

– Папа, нет, – прошептала она, не потому что боялась, что ее услышат, но потому что у нее не было голоса.

– Мне очень жаль, мое дорогое дитя, – произнес лорд Кингзбридж, хватая ее за руки и не давая ворваться в библиотеку. – Все уже решено. Они поженятся через три недели. Свадьба будет у Феб в Бафе.

Диана вновь покачала головой, и слезы – горячие, неудержимые слезы брызнули у нее из глаз.

– Этого не может быть! Это ошибка! Ужасная ошибка! Понимаешь, прошлой ночью…

Отчаяние с такой силой сдавило ей горло, что она не смогла договорить. Она задыхалась.

– О Господи, если бы я знал, я бы сделал что-нибудь, чтобы избежать такой муки! Дорогая моя, я не подозревал, что твои чувства столь глубоки! Я должен был предупредить тебя, послать Мэри наверх, чтобы сказать тебе, что происходит!

Он притянул ее к себе и попытался утешить, но она не могла успокоиться. Она должна поговорить с Джулией и Эверардом, объяснить им, какую ужасную ошибку они совершают.

Она высвободилась из отцовских объятий и со всей силой воли заставила слезы остановиться, хотя ей пришлось несколько раз вытереть глаза бархатным рукавом своего платья.

– Прости, папа, – произнесла она через секунду, но не сумела заставить себя посмотреть ему в лицо. Сделав глубокий вдох, она сглотнула несколько раз и лишь тогда, когда смогла наконец говорить нормальным голосом, сказала: – Как глупо я веду себя. Конечно, я ведь знала, что дело идет к… – На секунду в ее голосе снова послышались слезы, но только на секунду. – Я должна пойти поздравить их обоих, – заключила она.

– Конечно, моя дорогая, – ответил Кингзбридж, нежно притянул ее к себе и поцеловал в лоб. – Я знаю, что для Джулии важно услышать поздравления и пожелания счастья от тебя.

Она повернулась к двери в библиотеку. Страх снова охватил ее. Она поговорит с ними! Она должна! Диана нажала на ручку, и дверь отворилась. Но, несмотря на все усилия взять себя в руки, Диана не была готова к тому, что она увидела: Джулия в объятиях мужчины, которого она любила, их губы слиты в поцелуе.

Комната закружилась перед ее глазами, не понимая, что с ней происходит, Диана погрузилась в темноту.

Ее следующим ощущением было то, что вокруг нее витает какой-то отвратительный запах, ужаснее которого она не знала. Она хотела отвернуться от него, но безуспешно; он был повсюду, назойливо преследуя ее со всех сторон. Диана закашлялась и почувствовала, что ее сейчас вырвет! В отчаянии она попыталась оттолкнуть этот невидимый источник ее страданий и с удивлением поняла, что ее руки и ноги на месте.

Где-то в отдалении раздался женский голос:

– Смотрите, она приходит в себя.

Кажется, это был голос Джулии, но что она имела в виду, когда сказала, что кто-то приходит в себя, и как случилось, что она теперь лежит явно смертельно больная, было непонятно.

Внезапно она вспомнила о Джулии и Эверарде и распахнула глаза, но боль тут же пронзила ее, и она закрыла их снова. Она услышала, как кто-то стонет, и с удивлением поняла, что эти звуки издает она сама. Что же с ней произошло?

– Диана! – позвал ее мужской голос. Звуки расплывались, как рябь на глади пруда. – Диана, как вы себя чувствуете?

Это был Эверард. Эверард! Первым чувством была радость, но тут же накатила волна боли.

Эверард целовал Джулию. Они были помолвлены. Она опоздала! Она даже не успела поговорить с ним до того, как он увидел Джулию.

Диана резко села, немало удивив этим собравшихся вокруг нее родных, и посмотрела прямо в глаза своей сестре.

– Ты сказала ему? – спросила она шепотом, с трудом дыша. – Ты сказала о прошлой ночи?

Джулия облизала губы кончиком языка, и, глядя на нее, Диана поняла, что ее сестра решила скрыть правду.

С улыбкой на лице Джулия начала сладким голосом:

– Конечно, я призналась папе, что прошлой ночью улизнула из дома, пока ты была в Воксхолле, и в Опере встретилась с Чарльзом. В свете нашей помолвки папа простил меня.

Она взглянула на капитана, медово улыбаясь ему, взяла его за руку и притянула к себе так близко, что Диана с трудом могла смотреть на них, пока Джулия закончила: – Ты ведь будешь рада назвать его братом, не так ли, дорогая сестра?