Серебро ночи. Примум. Книга 3

Глава одиннадцатая

Феррун мчался на запад, обдумывая случившееся в столице. Пожар в монастыре Дейамор его не особо тревожил. Смерть графа Контрарио была ему в какой-то мере даже выгодна – теперь он беспрепятственно мог проехать в древний замок, где осознал себя человеком, и где хранилось так много ценного оружия.

Ему позарез нужны были стрелы, да и мечи. Правда, мечи придется послать Беллатору с посыльным, самому ему возвращаться в столицу некогда, да и не с руки – нужно срочно проверить еще две столицы примкнувших в стародавние времена к Терминусу королевств.

Но сначала – замок Контрарио. Дракона там нет, он наверняка бы выяснил это за долгие годы там жизни. Он же обошел, вернее даже облазил весь замок сверху донизу, исследуя его и изучая. Правда, в подземелье он был только раз, когда доставал мечи. Почему не спускался туда раньше, не знал. Может быть, это запрещала та огромная крыса-предводитель, убитая Сильвером? Она же управляла своим огромным крысиным воинством, наверняка как-то воздействовала и на живущих в замке людей, в том числе и на него самого.

Но это все неважно. Ему нужно как можно быстрее вооружиться и отправляться дальше. А вот разведывать, что там имеется в подземелье замка, он будет потом, когда появится свободное время. И с грустной ухмылкой поправился: если появится.

Агфе легко покрывала милю за милей, он привычно покачивался в седле, прикрыв глаза. Яркое солнце слепило даже под надвинутым на лицо черным капюшоном. И когда он привыкнет к яркому свету? Нехорошо, если король слишком уж сильно отличается от своих подданных, это он знал хорошо. Довольно и того, что у него синяя кровь.

Потихоньку вспоминалась прежняя жизнь, но это было скорее плохо, нежели хорошо – внушенные с младенчества правила и запреты сковывали, а не помогали в нынешней такой суетной и опасной жизни. Если б он им следовал, давно был бы убит. Так что пока он побудет простым воином, тем более что о его коронации знали немногие. Да и быть просто Ферруном ему нравилось куда больше, чем его величеством королем Феррео Пятым.

Внезапно почудился детский плач и безнадежные женские причитания. Он остановил Агфе. Что это такое? Сердце резануло острой болью, и он решительно повернул на звук. Через несколько минут быстрой рыси по небольшой сельской дороге увидел на опушке сидящую на земле женщину в простом платье из домотканого полотна и льнущих к ней в поисках защиты трех малышей. На шее женщины виднелись зловещие синие пятна.

Феррун соскочил с кобылки и подошел к ней. Увидев его, дети заплакали еще громче, а женщина побледнела и измученно прикрыла глаза. Поняв, что ее пугает капюшон на его лице, Феррун откинул с лица ткань и мягко спросил:

– Что случилось?

Она нервно сглотнула, но ответила более-менее связно:

– Мы с мужем и детьми шли домой из соседнего села, когда на нас вышел странный человек с зеленоватым цветом лица.

Король сразу понял, что им повстречался шаман южаков. Но как он здесь очутился?

– Он был в сарукане? – на недоуменный взгляд селянки пояснил: – Это халат такой длинный.

Женщина отрицательно помотала головой.

– Нет, он был одет как обычно, как все мы. Меня только испугал странный цвет его кожи. Он приказал моему мужу: «убей их!» и Цвен принялся меня душить. Его глаза… – она запнулась, стараясь сдержать рыдания, – они стали как стекло, бездушные и пустые. Но тут закричали дети и муж опомнился. Он повернулся к странному незнакомцу и хотел его ударить…

– Вот как! – Феррун восхищенно присвистнул. – Силен твой муж, однако. Он первый, кто смог противиться приказаниям шамана.

– Но это не помогло! – она зарыдала в голос. – Злодей топнул ногой и муж упал на колени, из последних сил велев мне уводить детей. Мы со страху убежали очень далеко, и теперь я не знаю, что делать.

Феррун угрожающе положил руку на рукоять меча.

– Проводи меня туда, где остался муж! – приказал он.

– Я не могу оставить детей! – она посмотрела на него испуганными глазами.

Король молча посадил всех троих на Агфе, сказав им держаться покрепче. Потом провел рукой над шеей селянки, и она осторожно повертела головой, больше не ощущая боли.

– Вы просто волшебник, господин, – прошептала, изумленно глядя в пронзительные глаза незнакомца.

– Идем скорее, мне некогда! – он сердито глянул на женщину, и та торопливо направилась вперед, показывая дорогу.

Феррун пошел за ней. Агфе, осторожно ступая, чтоб не уронить сидевшую на ней малышню, плавно двинулась следом. Путаясь из-за длинного подола в высокой пожухлой траве, селянка спешила, как могла, но все равно получалось очень медленно. Решив, что такими темпами они доберутся до оставленного на милость шамана мужа только к вечеру, Феррун подхватил женщину на руки и боком подсадил на круп Агфе. Чуть слышно вскрикнув, селянка обняла детей и замерла, боясь пошевелиться.

Король, велев ей говорить, в какую сторону ему направляться, быстро побежал вперед. Дело пошло гораздо скорее, если не считать того, что без седла на гладкой шкуре Агфе женщина с детьми отчаянно боялись свалиться. Через четверть часа селянка указала на небольшую елань, где оставила мужа.

– Далеконько вы убежали, – Феррун оглядывал полянку, уже ощущая знакомый запах колдовских трав.

– А почему у злого дядьки такая странная кожа? – кубарем скатившись с кобылки, спросил старший из малышей, бесстрашно подойдя к неожиданному спутнику.

– Они едят и пьют специальную еду. – Феррун принюхивался, стараясь определить нахождение шамана. – А ты держись-ка поближе к матери, мне за тобой бегать некогда.

Но малыш вдруг сорвался с места и кинулся к стоящему посреди елани одиночному дереву. Остальные дети хотели было рвануть за ним, но мать успела ухватить их одного за рукав, а девочку за длинную косу. Чертыхнувшись, Феррун одним прыжком догнал беглеца, но тот указал ему пальцем на едва видневшуюся среди травы сероватую рубаху.

Велев мальчишке немедленно идти к матери, Феррун бестрепетно подошел к дереву. Под ним, раскинув руки по сторонам, лежал молодой еще мужчина. Никаких видимых повреждений на нем не было, казалось, он просто спит.

Король положил руку ему на грудь и ощутил замирающее биение сердца. От его пальцев поползли зеленоватые лучи, сердце лежащего стало биться ровнее, и он вдруг открыл глаза. Совершенно черные глаза.

Резко вскочив, попытался схватить Ферруна за шею, но тот уверенно перехватил его руки и приказал:

– Ты свободен и чарам шамана не подвластен! Приди в себя!

Видевшая эту страшную картину женщина истошно завопила:

– Цвен, Цвен, опомнись! – ей вторили вопли детей.

Мужчина вздрогнул и посмотрел на Ферруна уже осмысленным взглядом. Из его глаз медленно уходила чернота, и они становились самого обычного светло-карего цвета.

– Простите, господин, – он принялся неуклюже извиняться. – Не понимаю, что со мной.

– Зато я понимаю, – перебил его Феррун. – Ты попал под заклятье шамана.

– Так это южаки были! – мужик изумленно округлил рот. – То-то я думаю – какой он странный! Но как они тут очутились?

Король тут же переспросил:

– Они? Их было несколько?

Мужик призадумался.

– Мне показалось, что он был не один. Но сколько их, не знаю. И куда они делись, не видел. Будто исчезли, растворились в воздухе.

– Ладно, отправляйтесь домой, мне некогда, – Феррун сделал шаг в сторону, но Агфе вдруг попятилась и как-то по-бабьи взвизгнула.

Он мгновенно обернулся и с силой швырнул кинжал туда, куда она глядела. Раздался шорох примятой травы и на земле медленно обрисовался силуэт скорчившегося человека с какой-то длинной трубкой в руке. Не раздумывая, король выхватил меч и разрубил его пополам, потом еще раз пополам.

Опешившие люди молча смотрели за этим ужасным действом. Первым опомнилась женщина.

– Ой, как же так? Его же совсем не было видно!

– Да, я не почувствовал шамана, – недовольно признал Феррун. – А должен был. Но травами от него не пахло, видимо, чем-то натерся. Если б не моя лошадка, нам пришлось бы плохо.

Мужик с испугом смотрел на мертвое тело.

– А он не оживет случаем? – он невольно подвинулся поближе к воину.

– Не думаю. Они все-таки не бессмертные. Убить их можно.

Глядя на разливающуюся по земле зеленоватую кровь, селянка зажала рот рукой и принялась осматривать округу.

– А если он здесь не один? Их ведь не видно!

Агфе сердито фыркнула, напоминая о себе. Феррун ласково погладил ее по шелковистому носу.

– Она почувствовала шамана, видимо, он не успел на нее воздействовать. Но мне все-таки пора.

– Нет-нет, не уходите, не оставляйте нас! – взмолилась селянка. К ней присоединился и муж:

– Нам без вас и до дому-то не добраться. К тому же, кто знает, чего эти тати с нашей деревней-то вытворят? Нам ведь их не поймать. Заставят мужиков всех родных погубить, вот как меня, а как жить потом?

Феррун вздохнул. Вот снова жестокий выбор – пожертвовать людьми, оставив их без защиты, или спешить на поиски дракона? Малыши тихо заплакали, испуганно глядя на ссыхающиеся на глазах останки шамана. Король безнадежно махнул рукой.

– Хорошо, едем в вашу деревню. На чем вы ехали?

Мужик почесал затылок.

– Да на открытом возке, как водится. Но кто ж знает, куда удрал наш Буська? Он у нас пугливый.

– Этого еще не хватало, ловить вашу пугливую лошадь, – Феррун начал злиться. Вот если б здесь был тот ворон, что мне помогал, было б быстрее, а так…

Мужик громко свистнул, призывая трусливого Буську. К удивлению всех, довольно скоро затрещали кусты и появился чалый мерин, тащивший за собой узкий длинный возок.

– Да ты ж мой дорогой! – заворковала селянка, пытаясь спрыгнуть с Агфе.

Подхватив ее, Феррун помог спуститься и младшим детям. Заглянув в возок, мужик радостно возвестил:

– Умница Буська, и упряжь не запутал, и поклажа вся цела. Давайте быстрее садитесь! – скомандовал он домочадцам.

Подсадив детей, мать неуклюже залезла следом, отец взял в руки вожжи и они поехали к проселочной дороге, ведущей в село. Феррун, не садясь на Агфе, спокойно шел следом.

– Может, вы в возок сядете? – Цвен озадаченно покосился на него. – А то так ведь медленно получится.

– Я хожу быстрее твоего мерина, – с некоторым высокомерием отрезал Феррун. – Так что поспеши.

Едва они добрались до утрамбованной дороги, мужик, решив поймать Ферруна на слове, подстегнул своего неспешного Буську и поехал быстрой, по его мнению, рысью. К его удивлению, воин, не отставая, спокойно шел следом, держа руку на мече и зорко поглядывая по сторонам.

В небольшом селе, куда они приехали уже под вечер, стояла подозрительная тишина. Откинув от ворот рогатину, прислоненную к ним в знак того, что хозяев нет дома, супруги с опаской вошли во двор. Не заметив ничего необычного, быстро выпустили запертую в хлеву скотину и принялись за обыденные дела. Дети побежали в дом, за ними вошел и Феррун.

Внимательно огляделся, прислушиваясь и принюхиваясь, шаманов здесь явно не было. Но что-то ему говорило, что в селе они побывали. Предупредив хозяев, он побежал по улице, чутко вслушиваясь в деревенские шумы. Мычали коровы, блеяли овцы, гомонила в птичниках разнообразная птица. Но человеческой речи слышно не было. Где же все?

Нехорошее предчувствие тоской сжало сердце.

Дойдя до края деревни, повернул обратно, заглядывая во все строения. И в огромном амбаре вдали от жилых домов, где хранилось общественное зерно, увидел толпу селян. Люди стояли в такой тесноте, что с трудом дышали. Но все молчали – от грудных младенцев до глубоких стариков.

Феррун с трудом совладал с охватившим его гневом. Сколько злобы и подлости и этих южаках! Оставить обездвиженных людей умирать заживо от жажды и голода, не жалея ни старых, ни малых, это какими же мерзавцами надо быть!

На него уставилось несколько сот глаз. Кто с испугом, а кто с надеждой. Он вынул из-за пазухи Серебро ночи, поднял его повыше.

– Вы свободны! – громко скомандовал. Из камня вырвался целый сноп синих лучей, разгоняя сумрак сарая.

Люди зашумели, кто плакал, кто ругался, кто благодарил своего спасителя.

– Расходитесь по домам! – Феррун отошел в сторону, пропуская измученных людей. Когда мимо него прошли крепкие мужики, он кивнул, подзывая их к себе.

Один из них, плотно сбитый дядька в добротной рубахе с вышитым опояском поклонился и сказал:

– Благодарствуем, благородный воин. Не вы бы, так пропадать нам здесь с бабами и детьми. И самое обидное – все понимаем, а сделать ничего не можем! Такого ужаса я в своей жизни еще не имел.

– А что случилось? – Феррун уже предполагал, что услышит, и нетерпеливо поглядывал на бившую неподалеку копытом Агфе.

– Да мы и сами не поняли, – мужик озадаченно поскреб затылок. – Пришел какой-то странный человек, приказал нашему кузнецу нас убивать. Тот схватил молот и давай бегать за всеми, кто ему на глаза попадется. Хорошо, что он хоть и здоровый, да неуклюжий, никого не зашиб. Ну мы его завалили, связали. Тогда пришлый приказал нам идти сюда и стоять тихо. Вот мы всем селом тут и собрались, и стояли, пока вы не пришли.

– Сколько этих пришлых было, не заметили?

– Мы одного видали, а вот сколько их было, не ведаем, – ответил один за всех мужик.

Феррун призадумался. Оставлять шаманов бродить по окрестностям никак нельзя. Но сколько драгоценного времени он потратит на их поиски?

Но, возможно, тот мужик, что первым подвергся заклятью, заметил что-то такое, что поможет ему в поисках?

– А где кузнец? – спросил, ни на что особо не надеясь.

– Так лежит там, где мы его связанного оставили, – селяне дружно повернулись в сторону стоявшей на другой стороне села кузне. – Если жив, конечно.

Феррун в сопровождении десятка мужиков отправился туда. Здоровенный кузнец в самом деле лежал связанный возле наковальни, тяжело дыша. Для начала Феррун освободил его от заклятия, затем, дождавшись, когда мужики с руганью его развяжут, подлечил, – от перетянутых веревок у того не двигались члены, – и только потом спросил, не заметил ли он чего странного в повстречавшемся ему чужаке.

– Да как же не заметил, очень даже заметил! – прогудел тот, с удовольствием разминая руки и ноги с внушительными мышцами.

Все напряглись, замолчав. Удовлетворенно кивнув, кузнец обстоятельно продолжил:

– Двое были в серых домотканых рубахах явно с чужого плеча, а вот третий красовался в шелковом камзоле. Видать, старшой у них. Он и командовал. С ними он почти не говорил, а мне приказы давал на таком корявом терминском, что я его еле понимал. А больше ничего не помню.

– Значит, я прикончил рядового шамана, – с некоторой досадой проговорил Феррун. – Ладно, мне нужно ехать. Будьте осторожны.

Он направился было к Агфе, но тут его окружили бабы с малыми детьми и принялись умолять не уезжать.

– Страшно-то как! Никогда такой напасти у нас не бывало! Останьтесь! Мы уж расстараемся, припасов вам в дорогу соберем, у вас же ничего нет!

Все, что король брал с собой, в самом деле уже закончилось. Но это его не смущало – поесть можно было и потом, в любой таверне по дороге. Малышка, с восторгом смотревшая на его невиданный никогда ею меч, осторожно подергала воина за полу плаща.

– Я боюсь! Останьтесь, дяденька! – попросила со слезами. Она напомнила Ферруну Марти, и он неожиданно для самого себя согласился.

– Хорошо, но только до завтра!

– Может, вы этих ворогов найдете? – с надеждой спросил кто-то из мужиков. – Страшно ведь их оставлять в живых-то, живодеров этаких.

Феррун осторожно пообещал, не желая обнадеживать:

– Попробую. Но только один день. Я и так немилосердно опаздываю.

– Мы вам в помощь ищейку дадим. Выберем лучшую собаку, они у нас справные, к охоте приученные, – зашумели вокруг.

– Шаманы и на животных влиять могут, – разочаровал их Феррун. – Так что не стоит. Я предпочитаю полагаться на себя. – Про то, что чует запахи не хуже любой охотничьей собаки, не сказал.

Отказавшись остановиться на ночлег в избе старосты, прилег на траву возле ворот околицы. Не столько дремал, сколько слушал разносимые в тишине далеко окрест звуки. Ничего странного или непривычного не было, и он досадовал – похоже, шаманы ушли из этих мест. И где теперь ему их искать?

Ранним утром, едва перекусив, выехал из села и пустил Агфе легким галопом. Она летела по дороге, он же, доверившись ей и не глядя по сторонам, вспоминал милую Марти и отчаянно желал очутиться рядом с ней.

Отвлекся от мечтаний после того, как кобылка тихонько заржала и остановилась. Спохватившись, Феррун взглянув вперед, и тут же выхватил из колчана стрелу. Положить ее на тетиву лука заняло одно мгновенье – и вот уже она летит в склонившегося над останками шамана на первый взгляд обычного человека.

Пронзившая насквозь мужчину стрела, казалось, не принесла ему особого неудобства – он просто вырвал ее из тела и бросил наземь. Потом с угрожающей улыбкой повернулся к стрелку. Но Феррун не стал ждать нападения. Вмиг слетев с лошади, он выхватил меч и проткнул шамана насквозь. Не давая ему опомниться, с напором спросил:

– Сколько вас было и где остальные?

Казалось, шаман не чувствует боли. Но противиться королевскому приказу все-таки не смог и ответил сквозь зубы:

– Нас было трое. Один здесь, – он указал на белеющие кости, – старший ушел к следующему селу, а я пошел выяснять, что случилось с нашим спутником, он не пришел на место встречи. Это твоих рук дело?

– Неважно, – Феррун яростно смотрел в зеленоватое лицо с угольно-черными глазами. – В Терминус ушла только ваша группа или были еще?

– Были еще, но сколько, я не знаю, – сопротивляясь чужой сокрушительной воле, шаман цедил слова чуть не по букве.

Он дернулся, пытаясь освободиться, но король безжалостно повернул меч, доставая до сердца. Шаман замер, закатив глаза.

– Нет, так вы не умираете, слишком уж живучие! – разоблачил его уловку Феррун и, вытащив меч из тела, хладнокровно разрубил лазутчика на две части, а потом еще пополам. Задержался почти на час, проследив, как начинает скукоживаться мертвая плоть, и только потом поехал дальше, гадая, где может быть следующее село, в которое направился старший шаман.

Объехав почти всю округу, остановился на ночь в довольно приличном постоялом дворе небольшого городка, стоявшем неподалеку от имения сэра Фугита. Спустился в общий зал и по обыкновению устроился в самом дальнем полутемном уголке. Раздраженный зря потраченный временем на поиски последнего шамана, прикидывал, куда еще ему необходимо заглянуть, когда до его слуха донесся негромкий голос.

Он показался ему знакомым, и Феррун остро глянул на говорившего. Как он и думал, это был сэр Фугит, в прошлом один из самых скверных человечков королевства. Интересно, каким он стал после вынужденной женитьбы и заклятья Амирель?

Феррун с интересом прислушался к тихому разговору. Фугит говорил негромко, только для своего собеседника, но тонкому слуху Ферруна это не мешало.

– Моя замечательная теща виконтесса Парнери живет с нами. Не могу сказать, что это меня радует, уж скорее наоборот, – велеречиво изъяснялся он.

Феррун усмехнулся. Прежний Фугит всегда грубил и зубоскалил, находя в этом извращенное удовольствие. Но Амирель молодец, постаралась на славу, изменив не только его жизнь, но даже и речь.

– Да, жена ждет ребенка, я рад. Хотя я был бы рад еще больше, если б мог завести еще и пару любовниц. Но пожелание той ведьмы, Амирель, мне этого сделать не дает. Я люблю Каролину, но переносить ее беременность без определенной поддержки мне трудновато.

О матери и ее гибели не было сказано ни слова. Похоже, эта печальная, или, наоборот, радостная весть, до сына еще не дошла. Еще немного поговорив в таком же духе, Фугит со спутником ушли, а Феррун, послушав разговоры посетителей и не услышав ничего нужного, расплатился за ужин и поднялся в свою комнату, ничем не отличавшуюся от таких же унылых бедновато обставленных комнатенок в других постоялых дворах.

Умывшись, улегся спать, даже не раздеваясь, лишь скинул плащ на единственный стул. Проснувшись наутро перед восходом, под недовольным взглядом зевающего хозяина перекусил на кухне вчерашним пирогом с потрохами и отправился дальше на розыски шамана, полагаясь исключительно на удачу.

Объезжая по кругу город и заглядывая во все села и деревушки вокруг, к вечеру оказался возле деревянного указателя с выжженной корявой надписью «имение сэра Фугита». Надпись походила своей нагловатой небрежностью на самого Фугита, и король саркастично усмехнулся. Не иначе, как этот указатель владелец изготовил собственноручно.

Можно было бы свернуть по широкой проезжей дороге на запад, в сторону имения Контрарио, до которого теперь было не менее двух дней пути, но что-то упорно звало его налево, к Фугиту. Решив, что это неспроста, Феррун уверенно направил Агфе туда.

Неухоженная узкая дорога не позволяла скакать так быстро, как он привык, и король снова начал гневаться, главным образом на себя. Вот зачем он тратит время на поиски какого-то шамана, когда вот-вот падет вся страна? К тому же неизвестно, сколько шаманов вообще проникло внутрь Терминуса. Не может же он гоняться за ними до бесконечности? Но что-то не позволяло ему бросить поиски и мчаться в утраченные столицы за драконом.

Довольно большой замок с пристроенными к нему флигелями показался из-за поворота внезапно. Увидев его, Феррун язвительно присвистнул. Похоже, каждый владелец считал своим долгом добавить в облик старинного замка какую-то нелепицу, отчего тот стал походить на смешную детскую постройку из разномастных деревянных кубиков.

Подъехав к одному из входов, соскочил с Агфе и отправил ее пастись на разнотравный лужок, раскинувшийся посреди небольшого парка вместо положенного в таком имении ухоженного газона.

Навстречу ему никто не вышел и Феррун без церемоний прошел внутрь, разглядывая странные белые цветы, помесь лилии и мака, украшавшие лиловый фронтон портика. Итак, он в бывшем особняке Сордитов. Это было видно на каждом шагу – такие цветы на лиловом фоне были повсюду.

Интересно, почему супруга Фугита, урожденная виконтесса Парнери, ничего здесь не меняет? Или еще прошло слишком мало времени и она не чувствует себя здесь полноправной хозяйкой?

Первый этаж был пуст. Покричав и не дождавшись никакого отклика, Феррун пожал плечами и решил выйти во двор, рассчитывая увидеть там хоть кого-то. Бесшумно, как обычно, выскочив во двор из полураскрытого окна, замер – перед ним спиной к нему стоял высокий человек с шитой золотом повязке на голове, вокруг без движения замерли люди. Итак, история повторялась.

Феррун тут же вытащил кинжал, готовясь швырнуть его в лазутчика, но его заинтересовала развертывающаяся перед ним сцена – перед шаманом стоял сам Фугит с кинжалом наизготовку.

– А теперь воткни этот кинжал в живот своей жене! – с насмешкой приказал ему шаман.

Стоявшая неподалеку Каролина испуганно прикрыла тонкими руками округлый живот. Слуги, окружавшие ее, потрясенно ахнули, но даже не пошевелились. Шаман надменно ждал выполнения своего приказа, но сэр Фугит неожиданно метнул кинжал прямо в его грудь. Лазутчик изворотливо отскочил и вздернул над головой ладонь с серым мешочком, хорошо знакомым королю по Ключграду, готовясь разбросать из него порошок и произнести какое-то заклятье.

Но Феррун этого ему сделать не дал. Твердой рукой метнул свой кинжал, пронзивший шаману грудь. Затем выдернул кинжал из спины, повернул лазутчика лицом к себе и, не ожидая, когда затянется рана, вонзил кинжал прямо в его сердце.

Тот крякнул, но даже не пошатнулся, с кривоватой ухмылкой глядя прямо в лицо своему убийце.

– Сколько групп шаманов ушло в Терминус? – требовательно спросил король, содрав с него повязку и бросив ее на землю.

Шаман, узнав в нем того самого черного дьявола, которого боялся сам каган, прикусил губу, не желая отвечать. Но сдержаться не смог и все-таки проговорил:

– Кроме моей пока еще только пять. Но будет больше. Это весело, когда все делают то, что мы им велим.

Феррун резко выдохнул. Это значит, в его стране бродят и творят злодейства по меньшей мере пятнадцать шаманов! А ему некогда их ловить.

Нежданно шаман дунул на него, и в его лицо полетели малюсенькие острые шипы. Но Феррун был начеку и молниеносно повернул голову шамана вбок. Шипы упали на стоящий сбоку розовый куст, тот в одно мгновенье пожелтел. Разозлившись, Феррун молча свернул шаману голову и, не дожидаясь, когда тот упадет, разрубил его на несколько частей.

Повернувшись к людям, приказал всем стать собой. Все зашумели, закричав и заплакав. Фугит же метнулся к жене и обнял. Его лицо было перекошено от перенесенного ужаса, но он успокаивающе шептал плачущей Каролине:

– Я никогда не причиню тебе вреда, моя малышка. Я же тебя люблю!

Феррун призадумался. Похоже, колдовство шамана оказалось бессильным против истинной любви. Но может ли быть настоящей любовь по велению Амирель? Или Фугит влюбился в свою жену сам, без всяких сторонних приказов?

От раздумий его отвлек тот же Фугит, принявшийся его благодарить за столь своевременную выручку:

– Честно говоря, я не знал, что и делать, – его голос подрагивал от перенесенного ужаса. – Этот гад просто издевался над нами, заставляя убивать друг друга на глазах жен и детей. Но давайте пройдем в дом, – гостеприимно пригласил он нежданного спасителя, вспомнив о гостеприимстве.

– Некогда! – отрезал Феррун. – Я спешу. – И добавил, слегка понизив голос: – Должен вам сообщить, что ваша мать, леди Амелия Паккат, погибла при пожаре в монастыре Дейамор.

– Дейамор? – задумчиво повторил Фугит. – Понятно, опять занималась какими-то мерзкими кознями. Ну и черт с ней. Мы с ней никогда не питали друг к другу добрых чувств. А вот отец наверняка рад обретенной свободе.

Попросив у ближайшей к нему служанки косынку, Феррун накинул ее на повязку шамана, осторожно поднял, не прикасаясь голыми руками к повязке, завернул ее в косынку и засунул в карман плаща, собираясь разобраться со столь ценной добычей при случае. Ведь с помощью повязки можно связаться с другими шаманами, осталось лишь выяснить, как это лучше сделать.

Не медля больше, приказал сжечь останки шамана, распрощался с хозяевами и направился в замок Контрарио, рассудив, что гоняться за шаманами по всей стране ему некогда. И так он потратил невесть сколько времени на одну только тройку мерзких колдунов.

До замка Контрарио ехать пришлось более двух суток почти без перерывов. И когда показалась знакомая деревушка под горой с замком Контрарио, Феррун почувствовал настоящую радость, уж слишком ему надоело колесить по Терминусу без особого толку.

Остановил Агфе возле таверны, кинул повод конюшенному мальчишке, сдернул с головы капюшон и прошел внутрь, в общую трапезную, где царил приятный глазам полумрак. Велел незнакомому половому принести еды и устроился в самом темном уголке немаленького помещения.

Половой принес немудреную пищу и ушел на кухню, а в трапезную ввалились стражники графа, пьяные, возбужденные, что-то громко обсуждающие. Мирно обедавшего Ферруна они не заметили.

Из старых стражников здесь был только один, Горлис, угрюмый неприветливый мужчина. Он первым сел за длинный стол посредине зала и требовательно постучал пустой кружкой по столешнице, подзывая полового. Тот появился быстро, но, оглядев посетителей, скривился и сказал:

– Тавернщик велел со стражников графа требовать деньги вперед. Так что гоните денежки, без них ничего не получите! У вас и так долгов на десяток серебряных!

Разбалованные безнаказанностью стражники угрожающе зашумели:

– Это что еще за порядки? Вот мы сейчас тебе морду набьем, будешь знать, как нам перечить! А потом и до твоего хозяина доберемся!

Привыкший ко всему половой предусмотрительно сделал быстрый шаг назад, готовясь смыться в любой момент, и извинительно пролепетал:

– Это приказ господина тавернщика, я тут ни при чем, сами знаете – человек я подневольный.

– А тащи-ка сюда этого своего господина, – прозвучал издевательский приказ, – мы научим его почтительности!

Половой убежал, а стражники продолжили обсуждать свою жалкую жизнь:

– Да когда же нам жалованье-то нормально платить будут? Так ведь и с голоду можно околеть! О чем только граф думает?

– Выплатит, не волнуйтесь, – Горлис недовольно поморщился, он все еще не сбросил заклятье Тетриуса и почитал разговоры о графе смутьянством. – Лучше думайте, как нам дотянуть до выплаты? Граф-то неизвестно когда вернется.

– Сейчас такие как мы, в цене, – хвастливо заявил стражник с красным пропитым носом. – Война же. Пойдем к кому-нибудь другому.

– Так эта война длится, сколько я себя помню, – хохотнул молодой разбитной стражник с залихватским пером на шлеме. – И что?

– Точно, – перебил его еще один, с царапиной на щеке. – Вот уйдем туда, где платят больше и вовремя! Пусть граф локотки свои тогда кусает.

Горлис сердито его оборвал:

– Да нам-то какая от этого выгода? Вы что, всерьез думаете, что сейчас у кого-то служить будет лучше? Денег ни у кого нет, не только у нашего графа.

Стражники возмущенно загалдели:

– И как это мы должны жить без денег-то? На голодное брюхо мечом-то сильно не помашешь. Или у тебя припасы на черный день где-то захованы? Так давай делись, а то жрать-то всем охота!

– Нет у меня никаких припасов, – с горечью воскликнул Горлис. – Были бы, так не сидел бы тут с вами!

Феррун с любопытством слушал их перебранку, доедая поданный ему пирог с требухой. Королю такая пища не годилась, а вот беспризорному мальчишке, которым он себя ощущал, была в самый раз.

В зал вкатился сердитый тавернщик в сопровождении полового. Гневно уставившись на замолкших при его появлении стражников, заявил:

– Вы, господа хорошие, мне еще за прошлые разы не заплатили. И снова бесчинствовать пришли?

Стражники окружили его с криками:

– Нам довольствие не выдают! А ты графу подати должен, вот и корми нас задарма! Потом за наши харчи меньше подать заплатишь, только и всего!

Но хозяина такой расклад не устроил.

– Так граф-то далеко, распоряжений никаких не оставил. И сколько он в этот раз подати затребует, неизвестно. Вдруг прикажет полностью ему все отдать, не глядя на то, что я тут вашу ораву задарма кормил? И что тогда? Вот если б мне кто это приказал, да хотя бы казначей или сенешаль, я бы повиновался. А так – не хочу. В общем или деньги, или ступайте прочь отсель!

Стражники угрожающе поднялись и нависли над тавернщиком. Но тот не испугался. Жадность делала его храбрым. Ну, побьют его еще раз, и что? Ему не привыкать.

Феррун допил кисловатый взвар и поднялся.

– А ну, тихо! – негромко сказал он и пошел к спорщикам.

Они повернулись к нему.

– А это еще кто такой? – парень с пером на шлеме уставился на него с гнусной ухмылкой. – Может, поучить его хорошим манерам?

Но хозяин, враз узнавший того, кто в прошлый свой приезд одним ударом разрубил человека на две половинки, побледнел и затрясся.

– Простите великодушно, ежели что не так, господин хороший, – залебезил он, – мы люди простые, деревенские, манерам не обученные.

Феррун вынул из кармана золотой и кинул тавернщику.

– Это за меня и за этих людей. Накорми их как следует. Этого хватит, чтоб оплатить их долги?

Поскольку на золотой в этой глуши можно было кормить всех стражников графа месяц, тавернщик был вынужден сказать, что вполне достаточно. Конечно, если б не было стоявших рядом свидетелей, он бы вполне мог и приврать, но радостно загомонившие оголодавшие мужики ему соврать не дали.

Феррун пошел к выходу, а стражники торопливо расселись за столами и половой принес им густой наваристый суп, жирных каплунов и пирогов с требухой. Дополнительно подали сладкие булки и домашнее пиво.

До отвала наевшись, стражник с царапиной тихо предложил:

– У этого парня денег куры не клюют. Может, пощиплем его?

Стражники озадаченно переглянулись, не зная, соглашаться ли на это заманчивое предложение.

– Сдурел, что ли? – осоловевший от сытной еды Горлис враз взбодрился. – Мы вообще-то на страже закона стоим. – На эти слова стражники загоготали со словами «ага, щас, прямо». Он упорно продолжил: – К тому же это не простой парень. Я его видел, когда он наших людей крошил как капусту. Так что от него держаться надо подальше.

Бегающий вокруг радостный тавернщик, – а что, не каждый день удается срывать такой жирный куш, – встрял в разговор:

– Я вот не удивлюсь нисколько, если это наш король. Глаза-то видели у него какие жуткие? Просто насквозь простреливает! Будто все про тебя знает!

Стражники дружно расхохотались. Все, кроме Горлиса. Тот насупился и предложил:

– А давайте-ка мы тут посидим до вечера? А то как бы нам под горячую руку этого молодчика не попасть.

Тавернщик, помня, что чем быстрее они истратят выданный ему золотой, тем быстрее можно будет их законно выставить из таверны, поддержал:

– Точно, начальства над вами пока нет, сенешаль графский в столице. А в замок вы всегда вернуться успеете.

– Сотник орать будет, – нехотя вспомнил мужик с царапиной на щеке. – Нам же ввечеру дозором идти на границу.

– С Фарминии к нам давно уж никто не лезет. После того, как брат наместника им мозги вправил, тихо стало, – возразил другой, в ржавых нечищеных латах. – Так что и посидеть можно тут в тепле и уюте. Кто его знает, вдруг это в последний раз?

– Почему это в последний? – не поняли его уныния стражники.

– А вот пошлет нас хозяин на юг, раз тут тишина наступила, вот и забудем, как славно здесь жили.

Все пригорюнились. На юг, в самое пекло войны никому не хотелось. Решили остаться и в замок вернуться вечером, перед отбоем. А сотник поорет-поорет да и заткнется.

Но сотник орать не стал. Более того, под вечер в таверну вошли все служащие замка – повар, конюхи, стражники. Было их немного, не то что в старые добрые времена. Все встрепанные и красные, будто спасались от смертельной погони.

Изумленный Горлис привстал и спросил:

– Чего это вы все сюда? А кто остался в замке?

И услышал в ответ невероятную новость:

– Замка больше нет.