Принцесса демонов (СИ)

Глава 6

Слухи о моей смерти сильно преувеличены.

Марк Твен

Дворецкий, открывший мне дверь, не выразил ни малейшего удивления при моём появлении.

- Добрый день, мисс Кейтон, - отстранённо поклонился мне он, и я улыбнулась ему:

- Добрый, Карл.

Кажется, ответ мой ввёл его в замешательство, как и последующая вежливая фраза:

- Мой отец дома? Будь добр, проводи меня к нему.

Карл посмотрел на меня с явным подозрением, но задать вопрос всё же не решился. А я пока не стала разуверять его. Почему-то мне казалось, что право узнать о моём возвращении первым всё же принадлежало отцу и никому иному.

- Сэр? - после короткого стука и полученного разрешения дворецкий заглянул в кабинет отца. - К вам мисс Аннабель Кейтон... прошу, мэм.

Это было странно: получать разрешение от дворецкого на аудиенцию у собственного отца. Однако поскольку Аннабель попрала все возможные нормы, самовольно покинув стены родного дома, её, похоже, официально вычеркнули из списка домашних.

- Чего ещё тебе нужно, Аннабель? - холодно процедил отец, даже не поднимаясь из кресла, чтобы поприветствовать меня согласно этикету.

Я оглянулась, чтобы проверить, закрыта ли дверь, и, посмотрев на отца, улыбнулась ему, кротко и немного виновато.

- Это я, папа.

- Вижу, что ты, - невпечатленно вздохнул он. Я качнула головой.

- Не Энни. Аманда.

Отец выпрямился в кресле и замер.

- Мерзавка. Да чего ещё ты хочешь от меня? Какого чёрта ты затеяла эту игру?

Меня покоробило от такого обилия ругательств в короткой реплике: я не привыкла слышать подобное от своего отца. Не говоря ни слова, я подошла ближе и сдёрнула с себя высокую перчатку. Затем вторую.

- Это я, отец, - повторила тихо. - Это я.

Он взирал на мои запястья почти с суеверным ужасом. Потом медленно поднял глаза, а в следующий миг был уже на ногах. Я невольно отступила: столько смешанных чувств читалось в его взоре.

- Аманда, - констатировал он, и от его тона мне стало неуютно. Нет, конечно, я не ожидала, что после всего случившегося он встретит меня с распростёртыми объятиями... впрочем, если признаться честно, я ждала именно этого.

Но отец не обнял меня. Он лишь продолжал буравить меня взглядом.

- Где ты была?

- В поместье Боуфордов. Искала рукописи.

- И как? Успешно?

- Вполне.

Мой ответ его огорошил. Несколько секунд он молчал, потом нахмурился.

- Ты это серьёзно?

- Да. - Я протянула ему свёрток. - Смотрите, вот они.

Отец застыл, не прикасаясь к рукописям, так, будто я протянула ему гремучую змею.

- Ты с ума сошла? Ты принесла их сюда? Что будет, если Орден узнает?.. Проклятье, Аманда, о чём вообще ты думаешь?!

- О том, что очень устала и больше всего на свете хочу вернуться домой, - тихо ответила я. Мне было больно слышать, что переживания его больше касались не меня, а опасного свёртка в моих руках. - Куда ещё мне идти, если не к вам, отец?..

Он немного смягчился.

- Я не гоню тебя. Но о чём ты думала, когда инсценировала собственную смерть? Почему не открыла мне правду? Что я должен был делать, когда Аннабель заявилась сюда в слезах, готовая перевернуть весь дом, чтобы найти следы твоего присутствия? Что я чувствовал, когда она сказала мне, будто ты бросилась со скалы?..

- Простите, отец, - я склонила голову. - Понимаю, мой поступок причинил вам боль, но ведь если бы в Ордене догадались, что вы лжёте, если бы решили, что вы замешаны в этом... Я пошла на безумство, чтобы избавить вас от их преследования, и не хотела, чтобы усилия мои пропали даром.

- Что же теперь изменилось? - справедливо, хотя и не без сарказма поинтересовался отец.

- Теперь они знают, что я жива, - я подняла голову и осмелилась взглянуть ему в глаза. - И я устала бежать от них. Рукописи у меня, я прочту их первой, а потом уничтожу, если в этом будет необходимость. Но я хочу быть здесь. Я хочу вернуть себе свою жизнь, если это вообще возможно.

Некоторое время отец безмолвно изучал меня. Мне по-прежнему было неуютно под его суровым взором, и я невольно попыталась вспомнить, когда в последний раз я видела его искренним? Мягким? Добрым?.. Когда он заботился о нас так, будто мы были единственными важными существами во вселенной, когда в последний раз обнимал меня или Энни с чистосердечной отеческой лаской?.. И неужели это и впрямь было только до того, как мы потеряли маму...

- Я не сообщал никому о твоей смерти, - сухо сказал отец, прерывая мои невесёлые размышления. - Знакомым соврал, будто ты по настоянию моего брата отправилась в уединённый монастырь, - он помолчал немного, а потом вдруг совсем тихо добавил: - Я всё это время надеялся... ведь они не нашли тела.

Он смотрел на меня, и в его глазах теперь неожиданно читались искренняя боль, и тоска, и усталость. Эти его чувства поразили меня. Как я могла подумать, что ему было безразлично?.. И то, как он принял меня, вовсе не значило ничего... Я бросилась к нему и обвила руками его шею.

- Папа...

И он обнял меня в ответ. Обнял сдержанно, но в то же время так, что делалось ясно: он не хотел давать меня в обиду - не хотел бы, если бы только был способен защитить.

- Простите меня за всё, - прошептала я в каком-то горьком и горячем порыве. - Мы с Энни никогда не хотели стать такими... никогда не хотели разочаровать вас так.

- Это не ваша вина, - отозвался отец, но вышло у него слишком плоско. Да, вероятно, разумом он понимал это, но всё же не верил сердцем.

Вспомнив о приличиях, я отстранилась и быстро вернулась на допустимое расстояние, машинально оправляя платье.

- Что ж, в таком случае, стоит сообщить знакомым, что я совершила ознакомительную поездку по святым местам и теперь готова вернуться ко светской жизни.

Отец с сомнением нахмурился.

- А ты готова? Полагаю, твои дела с Орденом ещё отнюдь не исчерпали себя.

Я вздохнула и уставилась в пол.

- Знаю. Но я приложу все усилия, чтобы более не бросать тень на вашу репутацию.

К моему удивлению, отец криво усмехнулся.

- Благодарю, дорогая. Как будто мне не было достаточно Аннабель... теперь же члены городского правления посмеиваются за моей спиной: как же, я не в состоянии держать в рамках собственных дочерей, чего тогда ждать от моих подчинённых...

Он осёкся, сознавая, что говорит лишнее, но во мне его слова отозвались не обидой, а раскаянием.

- Мне в самом деле жаль, отец. Я обещаю, что постараюсь быть самой примерной дочерью, какую только можно вообразить.

Отец невесело хохотнул, чем вновь удивил меня.

- Изобразить - более верное слово, дорогая, - безжалостно заявил он. - По крайней мере, это всё, что ты можешь сделать теперь.

На этот раз обида всё же захлестнула меня. Я не могла понять отца: почему он предпочитал выказать злобу и раздражение, вместо того чтобы дать волю искренним чувствам? Неужели считал слабостью проявление любви? Или же всё было проще, и в действительности он злился на самого себя за вынужденное бессилие?..

- Вы позволите мне остаться? - вопрос прозвучал чуть холоднее, чем положено.

- Конечно. Это ведь и твой дом, - тут же ответил отец так, будто это само собой разумелось. Впрочем, вспоминая о нынешнем положении Аннабель, я прекрасно понимала, что всё было отнюдь не так однозначно и надёжно. Всё ещё могло измениться и для меня в какое-нибудь неудачное мгновение.

Стук в дверь не позволил мне высказать отцу натянутой благодарности. Ошарашенный дворецкий заглянул внутрь и, не удержавшись, бросил на меня почти обиженный взор.

- Сэр... к вам мисс Аннабель Кейтон.

Энни распахнула дверь и стремительно вошла, не дожидаясь разрешения, но, увидев меня, застыла на пороге. Признаюсь, я не ожидала увидеть её здесь так быстро. Я надеялась, что ещё успею спрятать ложные рукописи где-нибудь у себя в комнате, а затем показать ей по секрету, но теперь, кажется, планы несколько изменились.

Немая сцена длилась недолго. Аннабель выдохнула моё имя и бросилась ко мне, но вместо того, чтобы обнять меня, сжала мои плечи и как следует тряхнула.

- Как ты могла?! Как ты могла так поступить со мной?!.. Я думала, ты умерла... я видела, как ты погибла... бессовестная стерва!.. - слёзы брызнули из глаз Аннабель, и, резко сменив гнев на милость, она вдруг упала ко мне на грудь и зарыдала. - Я ведь... искала тебя... дура несчастная... я весь город переры-ыла... а вчера ты... и Кэллиш... он чуть шкуру с меня не спустил...

- С Кэллишем мы разберёмся, - прошептала я, смятенно оглаживая её плечи. - Не беспокойся, Энни. Я здесь теперь.

Она дрожала и прижималась ко мне так, что мне хотелось зарыдать вместе с ней. Даже если это было лишь притворством с её стороны... Или не было?.. Как я вообще могла доверять хоть кому-то, если и сестра, и отец - мои самые близкие люди - постоянно играли, притворялись и подтасовывали свои чувства?.. Так и не дав мне прийти к какому-нибудь выводу, Энни вдруг отстранилась и прожгла меня взором.

- А рукописи ведь у тебя, верно?! Это ты была там, в лаборатории, вместе с Сандерсом и его кшахаром...

- Да. Это была я. И рукописи здесь, Энни. Вот они, - я указала на свёрток, лежавший на столе, но когда Аннабель дёрнулась к нему, удержала её за плечи. - Одно условие. Я хочу, чтобы вначале мы прочли их сами. Вдвоём, хорошо, Энни? И лишь потом мы отдадим их Ордену.

Она чуть сощурилась, но выдала вполне ожидаемое:

- Конечно, дорогая.

- Энни, пообещай мне, - я пристально смотрела на неё. Что ж, пусть рукописи ненастоящие, но сама сестра едва ли сумеет понять это, а отсрочка даст мне чуть больше времени на изучение подлинных записей.

Аннабель скривила губы.

- Я не против, только если ты не намерена вновь инсценировать собственную смерть и играть с нами в прятки.

"С нами". Как и утром, на кухне у Белинды, я отметила выбранное сестрой слово, но в отличие от Джера Аннабель причислила себя к другой стороне. К Ордену. К тем, кто охотился за нашей кровью. Как же это случилось? Моя сестра, моя точная копия - как мы вообще могли оказаться разделены? Это какая-то чудовищная ошибка, так не должно быть...

- Я бы не пришла сюда, если бы хотела бежать, - ответила я, стараясь казаться убедительной. - Какой смысл?

- Какой смысл был во всём, что ты делала до сих пор?

- Я только хотела, чтобы мы получили их первыми, Энни. Мы, не Орден. Это наша кровь, и мы имеем на это право.

- Что ж, - Аннабель улыбнулась. - Раз так, я попробую убедить Совет, чтобы они дали тебе немного времени. А теперь покажи мне их, - жадно закончила она.

Я грустно улыбнулась и повела рукой в сторону стола.

- Смотри, пожалуйста.

Аннабель ринулась разворачивать свёрток, а я поймала взгляд отца: тревожный и полный новых сомнений.

- Всё будет хорошо, - шепнула я ему и улыбнулась.

Пока и в самом деле всё шло неплохо.

К вечеру я в полной мере осознала, насколько хорошо было в конце концов оказаться дома. Горячая ванна, в которой я с непередаваемым удовольствием нежилась больше часа, пока моя горничная Нэнси, тайком обливавшаяся слезами по случаю моего чудесного воскрешения, бережно отскребала с тела все следы последних дней. Запах розового мыла, свежее бельё, чистые платья - мои собственные, уютные, домашние, а не то единственное, которое я позаимствовала из древних запасов ещё в поместье графа Рейнервилль. И в довершение ко всему - превосходный ужин из четырёх блюд, над которым успел расстараться наш повар.

За столом мы неожиданно оказались вчетвером: Аннабель, наведавшись в Орден и доложив последние новости, вдруг вернулась домой, чем отнюдь не обрадовала отца. Однако под моим молящим взором он уступил и позволил Энни остаться. Подозреваю, что цели у нас с сестрой на поверку оказались бы очень схожими: Энни наверняка собиралась присмотреть за мной, чтобы я ненароком не сбежала с ценным грузом в придачу, я же чувствовала себя гораздо спокойнее, зная, что она проведёт какое-то время здесь, рядом со мною, вместо того чтобы внимать очередным лживым посулам орденских мозгоправов.

Как бы там ни было, ужин проходил в напряжённом молчании. Отец ел, хмуро уставившись в свою тарелку и не пытаясь даже из приличия начать разговор. Впрочем, что он мог сказать? Спросить Аннабель, как дела в Ордене? Спросить меня, где и с кем я провела последнюю неделю? Лицемерно заговорить с Глэдис о пустяках?..

Кстати, что до Глэдис, то та, кажется, и вовсе была откровенно раздражена нашим появлением. Время от времени она бросала на нас с Энни крайне недружелюбные взоры, которые ей самой наверняка казались незаметными. Мачеха всегда недолюбливала нас, что, впрочем, объяснимо. Глэдис была младше отца на шестнадцать лет; сейчас, когда нам с Энни стукнуло по двадцать, мачехе едва минуло три десятка. Разумеется, нет ничего необычного в том, чтобы зрелый мужчина брал себе в жёны юную девицу; но вот когда у этого мужчины две дочери, всего на десять лет младше самой невесты... В общем, Глэдис явно опасалась, что мы с Энни будем затмевать её в свете. Именно это и случилось, если быть честной, хотя и вовсе не по нашему с сестрой злому умыслу. Просто Глэдис из тех женщин, которые верят, будто могут заслужить восхищение окружающих, если будут особенно дерзки, надменны и станут напропалую осуждать всё и вся, словно бы это сможет возвысить их над остальными. Справедливости ради стоит признать, что некоторым - редким - женщинам это удаётся. Но то скорее обладательницы не только нахальства, но и интуиции или же проницательного ума, позволяющего им хотя бы в половине случаев рассуждать верно. Глэдис же, к её несчастью, была в значительной мере лишена и того, и другого.

Честно говоря, для нас с Энни до сих пор оставались секретом причины такого выбора отца. Когда не стало мамы, он был вполне искренне убит горем, он в самом деле сильно любил её. И нас любил тоже. У нас были самые лучшие родители на свете - до того дня, когда несчастный случай отнял у мамы жизнь, и в тот миг смысл существования отца, похоже, угас вместе с нею. Что было потом, я не захочу вспоминать до конца своих дней. Кажется, отец сильно пил, но от нас это скрывали. Нас на долгие месяцы увезли в поместье Рейнервилль, пригласив для воспитания няню. Мы чувствовали себя сиротами, брошенными, потерянными... нет, мне в самом деле совсем не хочется вспоминать всё это.

Потом, спустя пять лет после смерти мамы, отец совершенно неожиданно вновь женился. Мы были уже совсем взрослыми - нам минуло семнадцать, но даже тогда мы не в силах были понять его мотивов. А отец, разумеется, не собирался объясняться перед нами.

Так или иначе, вот уже три года мы жили этой странной семьёй: отец, чужая женщина, видевшая в нас с Энни своих соперниц, и мы. Двое. Самые близкие, самые неразлучные существа во всём мире. Мы клялись всегда, что бы ни случилось, быть на одной стороне, всегда поддерживать, всегда защищать друг друга...

Ужин так и окончился в молчании, а поднявшись наверх, Энни без лишних промедлений увязалась за мной в мою комнату и предложила начать читать рукописи. Я подумала, что отказ прозвучит странно, и потому согласилась, однако, устроившись на кровати бок о бок с сестрою, опустила увесистый томик на колени и обернулась к Аннабель.

- Ты и впрямь простила меня? - спросила тихо.

- За что?.. Ах... за то, что ты чуть не довела меня до нервного срыва? Что ж, да. Считай, простила.

Аннабель потянулась к обложке ветхого журнала, но я накрыла её пальцы ладонью.

- Как ты, Энни?

Сестра непонимающе воззрилась на меня.

- Отлично. Сыта. Здорова. Что именно тебя интересует? - сарказма внутри неё, похоже, скопилось столько, что он выплёскивался в каждой её фразе независимо от смысла.

- Я не видела тебя столько времени. Я имею в виду... видела, но мы не говорили. По-настоящему. Как раньше, помнишь?

Аннабель фыркнула.

- Как раньше? Спрятавшись под одеялом и веря, что нас никто не услышит?

Я невольно улыбнулась воспоминаниям.

- И так тоже.

Аннабель, казалось, немного смягчилась.

- Ну, и о чём же ты хочешь поговорить?

- Обо всём. О том, как ты живёшь там, в Ордене...

- Ты могла бы знать об этом не понаслышке, если бы жила там со мной.

- ...о том, как с тобой обращается Совет, и в особенности Кэллиш, о том, насколько сильно я навредила тебе вчерашней затеей.

- Кстати, о вчерашнем. Какого дьявола тебе потребовалось идти на подобное безумство ради этого хлыща?

- Он помог мне найти рукописи.

- И что?

- И... он помог мне, Энни. Неужели после этого я могла оставить его в ваших жутких темницах?

Аннабель непонимающе передёрнула плечами.

- Сандерс - ничтожество. Он помог тебе ради очередной кучи денег, ты же зачем-то рисковала собой ради него. И в самом деле - зачем? Если бы ты просто принесла рукописи в Орден, они бы отпустили его так же быстро.

- Если бы я принесла рукописи, они бы отняли их у меня в то же мгновение.

- Ну, они же согласились дать нам время, чтобы ты могла самостоятельно убедиться в их намерениях. И в том, что никто в Ордене не собирается убивать тебя, - многозначительно добавила Аннабель, бросая на меня выразительный взор.

- Может, убивать и не собираются, но использовать - точно. И, Энни, я имею право знать, как именно они хотят это сделать. Я имею право на добровольный выбор.

- Ну, разумеется, это так, Мэнни. И может быть, когда ты убедишься, что за тобой гоняются уже который месяц, чтобы предложить тебе корону на золотом блюдце, ты наконец перестанешь упрямиться. А теперь, чтобы не тратить ещё больше времени попусту, может, приступим наконец к рукописям?

Я не стала возражать, чтобы мои попытки отвлечь сестру не выглядели слишком уж явными. Впрочем, лишь открыв первую страницу, Энни досадливо скривилась.

- Не может быть! Это, что, илай?

Я невесело кивнула, скрывая улыбку.

- Он самый.

- Чёрт побери!

- Энни, - укоризненно взглянула я на сестру. - В конце концов, выбирай выражения. В последнее время ты изъясняешься, как какой-нибудь портовый грузчик.

Она лишь скривила губы.

- У меня с илаем всегда было неладно. А ты как? Пробовала читать? Понимаешь что-нибудь?

- Пробовала. Не понимаю. Но, честно говоря, Энни... - я прикрыла рот ладошкой и сделала вид, что подавляю зевок. - Сегодня не хочется даже начинать. Может, отложим до завтра?

Аннабель с подозрением скосилась на меня.

- А можно я буду спать у тебя?

Я рассмеялась.

- Как в старые добрые времена? Нет уж, Энни, боюсь, теперь вдвоём нам будет уже не так комфортно. Но если ты всё ещё боишься, что я сбегу, то можешь просто забрать себе рукописи.

Она явно опешила.

- Ты это серьёзно?

- Ну, конечно, - невинно улыбнулась я. - Я ведь тебе верю. Ты обещала, что не отдашь журналы Ордену, пока мы не прочтём их, и я не сомневаюсь, что ты сдержишь обещание.

Аннабель кисло усмехнулась.

- По-моему, проще было бы всё-таки отдать их сразу. Сколько сил нам нужно будет угробить, чтобы осилить этот проклятый илай?

- Энни, выражения, - вновь мягко пожурила её я и протянула ей журнал. - Ну что, возьмёшь?

- Возьму, - ответила она.

Признаюсь честно, я ожидала, что она откажется из неловкости: ведь я-то "верила" ей, значит, и ей стоило доверять мне больше. Но даже так, какой самый худший вариант я могла предположить? Что Энни тотчас бросится в Орден сдавать подложные рукописи? Что ж, в этом случае я действительно потеряю несколько дней, но зато уже буду точно знать, что Энни целиком и полностью останется на их стороне, что бы ни случилось. Сейчас же мне ещё казалось, что я была способна - нет, не переубедить её, но, быть может, хитростью склонить обратно. Посему без всяких колебаний я сложила в свёрток недостающий журнал и протянула всю стопку Энни.

- Забирай.

Она приняла тяжёлую пачку и с подозрением воззрилась на меня.

- Значит, и правда не сбежишь?

- Не сбегу, - мягко усмехнувшись, заверила её я. - На этот счёт можешь быть спокойна, сестричка.