Пробуждение: магическая печать (СИ)

Гл.18. «Маски, которые мы носим»

«Маска короля» — надпись на обертке алюминиевой банки показалась несколько странной и несоответствующей содержимому. Кофе, в качестве дополнения к солидному денежному подарку, был доставлен ему сегодня утром. И, если уж быть предельно точным, он только что распрощался с посыльным, который прилетел в поместье вместе с субботней почтой.

Когда подсчет был завершен, и купюры вернулись на свое место — в плотный конверт из белой бумаги, Леони довольно улыбнулся. Взгляд его вновь коснулся банки, и он решил отпраздновать щедрую благодарность очередного клиента чашечкой свежезаваренного кофе. Наполнив чашку до краев, молодой адвокат опустился в удобное кресло у окна своей комнаты. Небо было ясное, сквозь открытую форточку дул свежий весенний ветер. Зелень леса, набирая обороты, становилась все пышнее и сочнее день ото дня. Леони поднес чашку к лицу и, закрыв глаза, медленно втянул воздух. Аромат защекотал его рецепторы и в предвкушении он разомкнул губы.

Внезапно, дверь с грохотом отскочила о стенку шкафа, и послышалось крепкое ругательство, а за ним грохот. От неожиданности, и совершенно забыв про чашку в руке, Леони вскочил с места и закричал. Кофе, ароматный, дорогой и невероятно горячий кофе, оказался на его груди и животе. Отряхивая рубашку, он не сразу обратил внимание на своего коллегу, который уже успел подняться с пола и отшвырнуть стопку книг в сторону.

— Ты бы еще наковальню сюда примостил, — раздраженно заметил Громов, прикрывая дверь.

— А ты не лети так, будто дело касается жизни и смерти, — парировал Леони, подходя к шкафу. Он открыл его и достал с вешалки чистую, выглаженную рубашку.

— Так и есть, — серьезно заметил Громов и он обернулся. — Дело касается моего сына и небольшого круга его друзей.

— Виктора? — переспросил Леони и с удивлением посмотрел на лингвиста. — А что с ним?

Громов подошел к окну и глотнул свежего воздуха, будто этот глоток мог в раз решить его проблемы.

— Он, и еще семеро наших студентов находятся в опасности, смертельной опасности.

— О чем ты, Борис? — воскликнул Леони.

— Это все продолжение, а точнее начало и причина истории с участием Ганны Эстер, — ответил Громов. — На детей готовится покушение, потому что они скрыли важную информацию об убийцах. И, мне нужна твоя помощь.

— Но, чем я могу помочь? — спросил мужчина. — Я всего лишь юрист — преподаватель академии, не проще ли обратиться в полицию?

— Нет, не проще, — напряженно проговорил тот. — Это опасно. У них везде свои люди. Никто не должен знать о том, что мы собираемся сделать.

— Сделать? Мы?

— Ты поможешь мне или нет? — взревел Громов и Леони сжался до размеров теннисного мячика.

— Успокойся, Борис, — сказал он мгновением позже. — Что ты предлагаешь?

— Роман уехал на симпозиум, мне они больше не доверяют, но мы во что бы то ни стало должны вывести их из поместья куда подальше.

— Хорошо, — осторожно согласился Леони. — Но я думаю, мы должны сообщить хотя бы родителям. Я видел сегодня утром Диего Альгадо.

В тот же миг, Громов, скрежеча зубами, схватил его за грудки.

— Нет! — заорал он так, будто ему предложили на выбор прыгнуть со скалы или застрелиться. — Никому! Тем более Альгадо! — И Леони послушно закивал. — Мы должны вывезти ребят втайне от все.

— Ото всех?

— Да, — ответил Громов, садясь в кресло. — Даже от них самих.

Леони молча подошел к столу и налил две чашки кофе.

— Это звучит как паранойя, — сказал Громов немного спокойнее. — Но поверь мне, все очень и очень серьезно. Если мы ошибемся — это плохо кончится.

Леони долго смотрел на мужчину в своем кресле и сосредоточенно думал. Затем он достал из шкафа небольшую фляжку и добавил немного содержимого в свою чашку. Мужчина подошел к сидящему и протянул ему вторую. Он молчал, пока уровень напитка не достиг экватора.

— Я верю тебе, — сказал он, наконец. — Какой бы бредовой не казалась эта история, я все еще помню, как ты выручал меня в колледже, и к тому же, я привык доверять своим инстинктам.

— Отлично! — сказал Громов, поднимаясь. — Я знал, что ты не забыл это. Теперь мы должны обсудить план действий.

Маски, черно белые и те, чьи краски сродни радуге переливающейся в капле росы. Маски, большие и маленькие, едва прикрывающие глаза, украшенные перьями и бархатом, лентами, стразами и декоративными цветами. Все люди ежедневно носят маски, но сегодня никто этого не скрывал.

Зайдя в сад, Эмма подивилась разнообразию костюмов. Здесь было людно, ведь мало кто хотел провести этот, невероятно летний для весны, вечер в стенах бальной залы. Да, они старались и украшали её, но какого черта, когда в их распоряжении оказался большой, живой и пропитанный весенней романтикой сад? Эмма огляделась, аллея была совсем рядом. Именно там они решили начать игру, которую Лилиан и Мориса придумали еще до начала каникул, на которых она решила остаться в поместье вместе с Феликсом. Но это не спасло её от уверений подруг.

— Костюм необходим! — просто сказала ей Лилиан, и Эмма не стала возражать, потому что знала: она все равно купит его.

И она купила. Это было немного жестоко, по её мнению, но Лилиан настояла на том, что на маскарад Эмма прибудет в образе кельтской богини. Никто не знал об этом, так как по правилам игры они должны были держать свои костюмы в строгом секрете. Каждый из них должен был искать остальных, а найдя кого-либо, взять у него ленту цвета его факультета с именем, написанным на ней маркером. Победителем становится тот, кто первый соберет все ленты, а значит — узнает своих друзей под маской.

И так, никто не знал её наряда, никто кроме Лилиан и Феликса, с которым они договорились прошлым вечером. Подходя к аллее, Эмма замета свою мать. Джессика стояла, облокотившись о каштан, и разговаривала с неизвестным мужчиной. Пройдя мимо них, девушка поздоровалась и голос, ответивший ей, показался знакомым. Она уже слышала его в академии, но кто это — преподаватель, персонал с кухни — она не знала.

Внезапно ей подумалось, что среди замаскированных могут быть ректор и Громов, но поразмыслив, отмела Соболева, так как он уехал из поместья на какую-то встречу в Мюнхен два дня назад, и еще не вернулся. А Громов, он отпадал на том основании, что его голос она узнала бы, говори он даже шепотом. Такой же красивый, чистый тембр был только у его сына, и она ощущала радость от осознания того, что на этом сходства между ними заканчивались.

— Я расшибусь о дерево, если Гром будет Зевсом, — серьезно сказал Макс, когда они беседовали в гостиной после ужина.

Да, эта идея с игрой и правда была хороша. Время летело, беспощадно приближая судный день, и всем им необходимо было отвлечься. Это было весело, и сегодня она собиралась найти всех своих друзей и получить главный приз — не тот, который сулила Лилиан, а тот, имя которому — победа.

Вот, еще пара-тройка метров, и она окажется на аллее. И, первым делом найдет Феликса, ведь никто же не говорил, что запрещено искать в паре! А вместе они справятся быстрее и, заодно, проведут больше времени вместе. Думая об этой перспективе, Эмма сладко улыбалась, и ей было совсем не важно, что длинное, почти в пол, платье не располагает к скоростным передвижениям. Отцепив, наконец, подол от ветки куста, она обернулась на шорох, и сердце радостно ускорило бег.

В полумраке сада, неподалеку от неё, прислонившись спиной к стволу дерева, сидел мушкетер её величества. В которого из знаменитой троицы оделся Феликс, она не знала, да и какая разница кого он изображал? Форма ведь у них все равно одинаковая! Подкравшись сзади, Эмма тихо-тихо опустилась на колени и, осторожно просунув руки под широкополую шляпу, закрыла его глаза. Наслаждаясь волной, захлестнувших её эмоций, девушка тоже закрыла глаза и, улыбнувшись, приблизилась к его шее. От кожи веяло теплом и пахло весенней свежестью и тайной. Это опьяняло и где-то на уровне подсознания родилось желание бросить все, схватить его и вместе спрятаться в её комнате.

— Я нашла тебя! Где же мой поцелуй? — ласково прошептала Эмма, вдыхая его аромат. Дрожь, пробежавшая по нему при первых звуках её голоса, неизбежно передалась и ей. Но он медлил, и она потянулась к его губам.

— Хорошо, — прошептала она, скользя рукой по щеке, — тогда я возьму сама…

Она потянулась еще, и почти коснулась его губ своими, когда ощутила, как его бросило в жар, и он прошептал ей:

— А я все ждал, когда же ты, наконец, признаешь, что не смогла устоять!

Взрыв. Еще один, и еще один. Это проникли и вдребезги разорвали её мозг три факта.

Первый факт — это не Феликс! Парень, которого она обнимает — не Феликс Штандаль. Это было невозможно, ведь и костюм, и запах его туалетной воды, и чувство теплоты у неё в груди, в конце концов, кричали об обратном.

Второй, и по шкале катастроф, она оценила его в девять из десяти баллов, — этот парень — Демиен Альгадо! Живот нещадно скрутило морским узлом. И, подытоживая то, чего и так было сверх достаточно для немедленного самоубийства: факт третий — она сказала ему все эти нежности и полезла целоваться… Все, кто хочет видеть локальный апокалипсис — сюда! Вот он: она чуть не поцеловала Альгадо!

— Боже, — выдавила она, хватаясь за живот, — меня сейчас вырвет.

И, действительно, позывы были столь сильными, что она откинулась за дерево и приготовилась опозориться еще больше. Но, как ни странно, все обошлось, а Демиен просто не слышал, потому что смеялся, не обращая на неё внимания. Возможно, смыться отсюда было лучшим вариантом: Эмма поднялась и, приподняв подол, дабы увеличить скорость, рванула на аллею, через зазор в изгороди. Но, едва очутившись на твердом асфальте, она ощутила, что её схватили за руку, а следом и вторая оказалась в его плену.

— Отпусти! — выдавила она сквозь зубы.

— Зачем? — спросил Демиен, наслаждаясь своим превосходством. — Ты же этого хотела?

— Что ты…

— Ты просила поцелуй, — глаза его хитро сверкнули, — так получи его!

Сказав это, он перекинул руки ей за спину и, прижав Эмму к себе, медленно приблизился к её лицу.

«Где же то пламя, которым по легенде могла управлять Бригид? — подумала Эмма. — Уж она бы не поскупилась на огонек!» Но, когда она почувствовала его горячее дыхание на своих губах, Эмме стало не до смеха. Затаив дыхание, она смотрела ему в глаза сквозь прорезь в маске, которая была не большой, что позволяло губам оставаться свободными для прикосновений.

Руки Демиена крепко обвивали её талию, сдерживая движения. «О, Боже! — пронеслось в голове, когда она увидела, как он закрыл глаза, медленно, почти томно. — Во что он играет? Господи, он что, взаправду собирается сделать это? Сейчас он отпустит, сейчас он отпустит, сейчас он…»

Но нет, его хватка и учащенное дыхание не оставили иллюзий и, по велению внутреннего голоса, её веки задрожали и опустились вместе с уходящей надеждой. Эмма застыла в ожидании, она ждала, ждала, ждала, и казалось, прошло уже миллион лет и она успела перебрать кучу вариантов того, что произойдет после, но где-то на заднем плане бешеного волнения как молния в ночи пронеслась мысль, заставившая её очнуться. Она друг четко осознала, что ничего не происходит.

Резко распахнув глаза, Эмма увидела, что находясь все еще неприлично близко от её лица, его глаза и губы беззвучно смеются. И опять, на секунду, её словно парализовало. Что он делает? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно, будто парень умело прочел её мысли.

— Серьезно, Керн? — спросил он, отстраняясь. — Ты серьезно?

— Что серьезно? — вскипела Эмма.

— Ты думала, я действительно хочу поцеловать тебя?

И тут он дал волю чувствам: отпустив девушку, Демиен расхохотался.

— Да я ни в жизнь не опущусь до такой как ты, Керн, — с насмешкой проговорил он. — Ты вообще в зеркало смотришься? Ни вкуса, ни стиля, ни родословной… Ни-че-го! — протянул он, глядя в её ошарашенные глаза. — Запомни, Керн! Запомни хорошенько! Как бы ты не рядилась, и с кем бы ни водила дружбы, позолотой дерьма не скроешь!

И, бросив на неё взгляд, полный прожигающего насквозь презрения, он развернулся и зашагал прочь. В глазах защипало и, отвернувшись, она до боли вонзила ногти в ладони. Нет, она совершенно не переживала о несостоявшемся поцелуе. Если бы ей дали выбор, она выбрала бы асфальт укладочный каток! Он снова унизил её, эти люди из так называемого высшего общества, в лице Альгадо, снова смешали её с грязью.

Эмма верила, своим друзьям, чувствовала, что они искренни с ней, знала, что Макс, Лилиан, Эмиль и, как ни странно, Вивиен любят её и дорожат её дружбой больше остальных. Да, это было так, и колючие слова Демиена не возымели должного успеха, но, как известно, вода камень точит.

Казалось, ничего не может переключить счетчик её настроения с позиции «раздражена и очень зла», даже музыка разносящаяся отовсюду благодаря подключенным к радиорубке усилителям, размещенным по периметру сада, но она снова ошиблась. Внезапно ощутив, как на плечи легли и слегка сжали их две сильные мужские ладони, Эмма пришла в такое дикое бешенство, что развернувшись, пнула хама изо всех сил.

— Ах ты, урод! — воскликнула она и тут увидела, что мужчина — совершенно другой мужчина, чуть не упал на асфальт, хватаясь за ушибленное колено.

— Господи… Эмма, — выдавил из-под маски голос Артура. — Это еще за что?

— А… Артур?

— С утра был, а вот теперь не уверен.

— Простите! Я не знала, что это вы!

— А, так значит «урод» — это не ко мне? Что ж, — он приподнял маску и стер пот со лба, — уже что-то.

Эмма стояла и смотрела на мужчину, испытывая микс удивления с сожалением.

— Простите, я думала это…

— Кто?

— Ваш племянник, вообще-то. Мы только что повздорили, снова.

— Ясно, — сказал он, улыбаясь. — Значит, бить больше не будешь? И, гхм, я могу пригласить тебя на танец?

— Нет.

— Нет?

— Да, — Артур слегка отошел и она рассмеялась. — То есть, нет — не буду бить, и да — я согласна.

Не медля ни секунды, Артур приблизился к ней и обнял за талию. Они начали танцевать, и Эмме показалось, что он слишком откровенно обнимает её. И, возможно, для прогуливающихся студентов это не было чем-то особенным, ведь никто не знал, что танцующие — это декан физмата и его студентка. Маски скрывали их, но почему же тогда все внутри неё заволокло тревогой? Она была уверена: о её костюме не знал никто, кроме…

— Отвали от моей девушки, Альгадо! — крикнул Феликс и оторвал их друг от друга. — Тебе что, жить надоело? — с яростью в голосе бросил парень, и Эмма не успела опомниться, как он сшиб маску с лица своего декана.

Секунд десять все стояли и молча смотрели друг на друга.

— Вы успокоились, Штандаль? — поинтересовался Артур. — Как видите, я — не мой племянник.

Эмма, которую Феликс крепко держал за руку, ощутила нервную дрожь под его кожей.

— И, в любом случае, — продолжил Артур, серьезнее, — это не повод, для того, чтобы начинать вести себя как дикарь. Вам ясно?

Эмма потянула друга в сторону, но, вместо того, чтобы просто извиниться и уйти, он отпустил её и подошел к мужчине почти вплотную.

— Мне ясно, — произнес он тоном, от которого её тело и мозг сплошь покрыли мурашки. — Но я хочу, что бы и ты уяснил кое-что!

Феликс встал еще плотнее. Теперь Эмма точно знала, что он лишь немного ниже её преподавателя. В позе Артура появилось что-то воинствующее, а взгляд зажегся черным пламенем.

— Держись от моей, слышишь, моей девушки как можно дальше! Если я еще хоть раз увижу, как ты прикасаешься к ней, не имея целью передать учебник или что-либо еще относящееся к учебе, — он сделал паузу, и Эмме стало страшно от слов, что последовали за ней, — я сверну тебе шею!

Послушно следуя за своим парнем вглубь сада, Эмма не могла прийти в себя еще минут пять. Она и не знала, что Феликс может быть таким решительным, и безрассудным, она не знала, что думать, и что будет дальше. И, когда, наконец, они остановились и опустились на траву, а он привлек её к себе и поцеловал, тогда она решилась спросить:

— Что это было, Феликс?

Усмехнувшись, парень перевел взгляд с сорванной травинки на неё.

— А ты не знаешь? — спросил он в ответ. — По-моему, ты первая должна была понять, что он клеится к тебе.

— Что? — еле выдавила она.

Значит, он все знал. Вот только, с каких пор?

— Да брось, Эм, — сказал Феликс, лежа на земле. — Ты же не глупая! И, я не знаю, когда это началось, но могу точно сказать, что уже тогда, когда он застукал нас в тот вечер в твоей гостиной, я заметил в его взгляде этот огонек.

— Феликс…

— Он так смотрел на тебя, и так говорил со мной… А потом тот инцидент с кофе, когда он запретил мне следовать за тобой. Никто ничего не понял, ведь это так естественно соблюдать нравственные порядки, вот только я снова заметил эти нотки в его голосе.

— Фел…

— Это была ревность, Эмма. И не говори, что ничего не понимаешь, потому что я чувствую, когда ты врешь мне! Он думает о тебе, хочет тебя, возможно даже любит, — все это меня не волнует на самом деле! В академии немало парней, которые сохнут по тебе. Что? — он улыбнулся в ответ на её удивление. — Ты не знала, что невероятно привлекательна?

Феликс поднялся на локте и теперь смотрел ей прямо в глаза, а этот его взгляд, словно рентген нового поколения, нещадно оголял все её чувства.

— Волнует меня другое, — произнес он. — Скажи, Эмма, скажи честно, что ты чувствуешь?

Все внутри сжалось, и сердце пропустило удар. Она чувствовала его страх и зависимость от того, каким будет её ответ, но, не смотря на это, он все равно хотел знать правду.

— Он нравится тебе?

— Да, — ответила она, проклиная свою чертову принципиальность.

Ведь она обещала ему — больше никакой лжи! Феликс вздрогнул, и ей тут же захотелось взять свои слова обратно и кинуться к нему в объятия.

— Ты… любишь его? — и все та же боль в глазах, от которой её собственные глаза наполнились слезами.

— Нет, — прошептала Эмма, и это тоже была правда. — Я не люблю его, я знаю это совершенно точно. У меня были сомнения вначале, но теперь, когда я разобралась в себе, я твердо знаю, что не испытываю к нему того, что чувствую, когда вижу тебя и думаю о тебе.

— Ты любишь меня? — задал он третий вопрос. — Я должен знать точно, потому что если это не так, я отпущу тебя Эмма, — его голос дрогнул, — я отпущу тебя, чего бы мне это ни стоило!

Еще в начале вопроса она поняла, что плачет. Когда же он закончил, все щеки были мокрыми от слез. Глотая их, Эмма пыталась смыть тот образ, когда он говорит ей: «прощай, я отпускаю тебя, будь счастлива», но это было невозможно, потому что невозможно смыть с души ту боль, которая разгоралась в ней при одной лишь мысли о том, что Феликс больше не с ней, о том, что он страдает из-за неё.

Нет, она не хотела этого, она никогда не сможет быть счастливой, зная, что он пытается забыть её, и что «они» больше не часть её жизни. Да, она все еще ощущала что-то, находясь рядом с Артуром, но это «что-то» было по сути ничем по сравнению с чувствами, которые она испытывает к Феликсу. За эти месяцы после нового года она смогла разобраться в них.

— Я люблю тебя… — прошептала она сквозь слезы. — Я люблю тебя, Феликс, и мне больше никто не нужен.

Она уткнулась в его плечо, и он нежно обнял её, целуя в макушку. И, не важно, что земля все еще отдавала прохладой — ему было тепло, ведь он держал в объятиях самое дорогое и желанное существо. И, от этого всепоглощающего чувства взаимной любви веяло приятным обволакивающим теплом, которое, пусть не надолго, но сохраняло их мир счастливым и безмятежным.

В сумке поместилось все, что было необходимо и, посмотрев на часы, Громов перекинул её через плечо и шагнул в направлении двери. Стрелки замерли в положении без четверти восемь, а это значит, что Леони будет ждать его у лаза через пятнадцать минут. Спускаясь по лестнице вниз, он не раз ловил на себе заинтересованные взгляды, которые, впрочем, не должны были его тревожить, ведь интерес был вызван ничем иным, как его костюмом. Сегодняшний маскарад был прекрасной возможностью осуществить свой план, и он знал — пришло время надеть маску в последний раз.

Быстро, он обошел гудящий голосами сад по внешнему периметру, и тень от изгороди удачно скрыла его марафон от ненужного интереса гуляющих студентов. Добравшись до восточной стены, окружающей поместье, мужчина снял маску и бросил её на землю. Он пожалел об этом позже, когда пробирался через высокие заросли шиповника. У стены, а вернее под ней, отодвинув доски, поросшие мхом, Громов открыл лаз. Он был достаточно широк для того, чтобы протолкнув сумку впереди себя, мужчина мог легко пролезть следом.

Оказавшись на другой стороне, Громов поднялся и чертыхаясь стал пробираться через все тот же колючий куст. Но это было не важно, главное состояло в том, что уже завтра он будет в глухой деревушке в России, а все обозначенные будут под замком. Слишком многое было поставлено на карту, и он не мог позволить себе провала, только не сейчас. В полутьме он заметил фигуру человека. Окликнув его и убедившись, что это Леони, Громов подошел и бросил сумку на землю.

— Что там? — спросил адвокат.

— Документы восьмерки, деньги, бумаги Романа, хлороформ, пара пистолетов на всякий случай…

— Думаешь, пригодятся?

— Не исключено.

— И как же мы выведем их?

— Убери его, — сказал Громов, кивая на пистолет в руках Леони. — Сейчас нам понадобится хлороформ.

Достав одну из бутылочек, он бросил её к ногам своего нового союзника. Он был уверен, что втянуть товарища, с которым они дружили еще с колледжа, не было хорошей идеей, но было наилучшим вариантом из всех, что он имел, а имел он ничего. Соболев не отвечал на звонки и сообщения, а ситуация, по сути критическая, требовала соответствующих решений. В последний их разговор Виктор быт твердо намерен рассказать обо всем полиции, и одно дело — убитая девочка, но совсем иной вид оно обретает, когда наклевывается групповое убийство. Такой расклад откроет все карты и тогда уже ничего не спасет их.

— Мы отловим их по одному, — продолжил Громов. — Отловим и вывезем на небольшом фургончике, который я спрятал в кустарнике за главными воротами. Его будет достаточно, чтобы добраться до посадочной полосы, где уже наготове стоит мой личный самолет. Если поторопимся, будем в России утром, а то и раньше. А теперь, — он встал и развернулся к нему лицом, — запоминай, кто на тебе.

Внезапный шорох позади него заставил мужчину резко обернуться и, сделав это, он застыл на месте. В горле предательски пересохло.

— Ты?! — почти прохрипел Громов.

— Он! — ответил Леони и, ткнув ствол под лопатку, спустил курок.

Тело мужчины мгновенно обмякло, и он рухнул на землю лицом в траву.

— Почему так долго? — спросил Леони пару мгновений спустя. — Я уже думал, что мне придется идти ловить студентов сейчас. Ты слышал наш разговор? Он собирался вывезти их сегодня.

— Я слышал, — отозвался тот, повернув тело Громова ногой. — Что здесь?

Подобрав сумку, Леони поднес её к собеседнику и положил у его ног.

— Внутри оружие, документы, хлороформ и, ах да, — лицо Леони исказила гримаса удовольствия. — Он взял с собой твои записи.

— Проверь еще раз, — мужчина бросил сумку в ноги Леони. — А я обыщу тело.

Опустившись на колени, Леони открыл сумку и начал осмотр.

— Да, — подтвердил он, — твои записи, которые он выкрал, лежат здесь. Что будем делать со всем этим? Куда мы денем тело?

— Я позабочусь об этом, — ответил голос позади него. — А ты… ты должен исчезнуть на некоторое время.

Богиня и мушкетер бежали по аллее, изо всех сил стараясь успеть к Максу быстрее Лилиан и Ричарда. Из всех друзей только он остался неузнанным, и они ни за что не узнали бы его в обличии Дарта Вейдера, если бы не Алек, который подбежал к парню и предательски обнял его.

— О, черт! — вырвалось у Макса, когда он заметил, что все друзья устремились в его сторону. — Алек, беги к Сэму и Кари, а мне нужно срочно спрятаться. И, чтобы больше ни-ни мне!

Кивнув, мальчик побежал к своей подружке, а в мыслях Макса пульсировало: «Куда? Куда? Куда?» Стоя около изгороди, он огляделся: на аллее было полно народа. Затесаться среди них? С его-то образом? Нет, это не вариант.

— Куда же мне спрятаться? — в отчаянии проговорил он, и тут вариант сам схватил его за руку и выдернул с аллеи в сад.

Очухавшись, Макс увидел перед собой Соболеву. На девушке был костюм тыквы, и он улыбнулся.

— Отец купил, — махнула она рукой.

— Ясно.

— А ты у нас, значит, мальчик, перешедший на темную сторону силы?

— Ну, — усмехнулся Макс, — типа того. Я вообще-то…

— Тихо! — перебила его Кира.

Неподалеку от них Лилиан громко выкрикнула его имя.

— Лезь! — скомандовала она, распахивая дутый плащ. — Я ниже, но если ты пригнёшься…

— Хорошо.

— Только без глупостей, Сваровский! — пригрозила она, запахнув стороны, и застегнула кнопки.

Они стояли у дерева и Кира сделала вид, что облокотилась об него, от чего костюм и без того объемный, казался еще больше. Все произошло быстро, и он своевременно спрятался, потому что как только он это сделал, из-за изгороди показались сначала Брейн и Сион, а затем Керн и Штандаль.

— Ух ты! — воскликнул Эмиль, выскакивая следом. — Привет, тыковка!

— И тебе не хворать, э… ты, кстати, кто?

— Зеленый великан! — ответил парень, указывая на зеленые спортивные штаны и олимпийку.

Кепка и кроссовки, надо заметить, тоже, были зеленые.

— Оригинально, — усмехнулась Кира и обратилась к Эмме. — Чего это вы тут носитесь, Керн?

— Ищем Дарта Вейдера, — спокойно ответила та. — Не пробегал?

— Нет, — ответила Соболева все тем же безразличным тоном. — Но я видела, как с полчаса назад из академии вышел Громов старший, при полном параде и с небольшой, но битком набитой сумкой.

— Да? — переспросила Ванесса-Русалка, держащая Уоррена-Нептуна одной и Виктора-Робин Гуда другой рукой.

Уговорить младшего Громова принять участи в игре удалось лишь вчера, а он даже и не думал готовиться, поэтому пришлось нацепить на него прошлогодний костюм Уоррена, который каким-то чудом остался в академии. Однако Виктор был несколько выше Лема и потому штанины и рукава были ему слегка коротковаты. Это выглядело немного комично, но зато лук он держал с уверенностью. Не даром же его считали одним из лучших стрелков.

— Ты следишь за моим отцом? — спросил он у Киры.

— Нет, просто говорю, что видела его, в отличие от вашего Вейдера.

Сказав это, девушка многозначительно посмотрела на него, и подмигнула, указав на свой костюм. Улыбка, расползающаяся по её лицу не оставляла сомнений и, сдерживая смех он позвал:

— Все, игра окончена! Выходи, Макс, ты победил!

Нехотя парень вылез из-под плаща Киры, и она сняла его совсем.

— Как вы догадались? — удивился он.

— Твой пейджер поставлен на световой режим, — пояснил Феликс. — Он мигал под костюмом Киры.

— Но это мог быть и её, — возразил Макс, и друзья один за другим прыснули от смеха, наблюдая, как по его лицу пробежала тень понимания. — Стоп, у пейджера нет светового режима!

Под дружный гогот собравшихся Макс обернулся к Кире.

— И не совестно тебе? Между прочим, это уже второй раз, когда ты обводишь меня вокруг пальца.

Услышав это, она тоже рассмеялась.

— Ну, вообще-то не второй, а как минимум четвертый, — уточнила блондинка, от чего его лицо вытянулось в удивлении. — И ты должен быть благодарен за кое-что из этого.

— Ну-ка, Кира, — подначивал Уоррен. — Расскажи, нам всем интересно.

Макс подошел к Кире, и она кивнула.

— Я расскажу, — согласилась она, — но взамен, вы будете звать нас с Демиеном на каждое собрание, а не через одно.

— Хорошо, — ответила Эмма, получив одобрительный отклик друзей. — До чего же все-таки может довести любопытство!

— Отлично, — улыбнулась Кира. — Ну, так вот, в прошлом апреле…

Но договорить ей не удалось, потому что в следующую секунду все они вздрогнули от громкого звука, взорвавшего воздух где-то вдалеке.

— Что это было? — тихо спросила Лилиан.

— Выстрел, — встревоженно ответила Эмма.

— И? — продолжил Эмиль.

— Почему стреляли? — спросила она. — Все оружие находится у Стига, и он не позволяет студентам или кому бы-то ни было пользоваться им в его отсутствии, а я точно знаю, что он сейчас находится у меня дома вместе с Сэмом и детьми.

— То есть?

Все обернулись и увидели Демиена, который только что вышел из-за изгороди. Он был в одной рубашке, шляпа и плащ, так похожие на костюм Феликса, он перекинул через плечо.

— Принесла нелегкая, — буркнула Лилиан.

— То есть, — ответила Эмма, стараясь контролировать свой голос, — стрелявший не из академии.

— Не понимаю, из-за чего весь сыр бор, — сказал Демиен, вставая между Кирой и Максом. — Это наверняка охрана. Она уполномочена носить оружие.

— Ага, — Уоррен вышел вперед. — А еще в их полномочиях четко прописано, что стрельба разрешена только в крайнем случае.

Друзья молчали, и в этой тишине, раздался еще один — второй выстрел.

— О, господи! — воскликнула Лилиан.

Вся компания напряженно смотрела в сторону, откуда был слышен звук.

— Это точно был выстрел, — сказала Эмма. — И он был слышен там, э… — и, пока она пыталась сообразить направление, Демиен изобразил на лице подобие изумления.

— Тоже мне, светило науки, — бросил он, подходя к ближайшему дереву. — Мох видишь? Видишь! Так вот, Керн, — это север, а значит, выстрел был произведен в восточной части поместья, или за его пределами.

Эмма и Феликс демонстративно хмыкнули.

— Я не пойму, — вмешался Ричард. — Почему мы вообще говорим об этом? Случись что серьезное, здесь бы сейчас звучала серена.

В тот же миг над их головами послышался сигнал, предупреждающий об опасности.

— Вот такая? — спросила его Мориса, ткнув в орущий над ними усилитель.

— Три длинных сигнала… Что-то случилось! — сказала Ванесса. — Пошли! По правилам академии все мы должны вернуться в свои комнаты.

Эмма взяла Феликса за руку и шепнула:

— Иди, меня Макс проводит. И, Феликс, — она поцеловала его и сказала громко, так что бы все услышали: — Не общайся с морально-разлагающимся интеллектом, живущим по соседству.

Лицо Альгадо, озарила странная улыбка, и от взгляда, которым он посмотрел на Эмму, по ней пробежала нервная дрожь.

— Не такие уж они и соседи со Сваровским, — парировал Демиен и пошел прочь, увлекая за собой Киру.

— Что? — не понял Макс.

— До встречи, Вейдер! — крикнула Кира, прежде чем они скрылись из вида.

— Налаживаешь отношения с противоборствующим факультетом? — с доброй усмешкой спросил Феликс.

— Зачем? — с ухмылкой Макс указал на Эмму. — Ты сам уже все наладил!

— Никогда не помешает закрепить, — подмигнул ему друг и поспешил за остальными.

У входа в замок стояла охрана и некоторые преподаватели. Элеонор О'Рой, бледная как сама смерть, пыталась успокоить женщину, которая просто билась в истерике.

— Это твоя тетя, — сказал Виктор, увидев сначала Элеонор.

— А это, кажется, твоя, — заметил Демиен, указывая на вторую.

Выпустив руку Ванессы, Виктор со всех ног бросился к женщине и еле успел подхватить её, потому что, увидев его, она потеряла сознание.

— Что? — задал он лишь один вопрос.

— Твой отец, — голос проректора дрожал, и казалось, ей не хватает воздуха. — Его нашли в лесу, за пределами академии… Он мертв, Виктор… Мне жаль.

— Кто нашел его? Что случилось? — со слезами спросила Ванесса.

— Вам лучше уйти к себе, мисс Вега, — ответила Элеонор.

— Нет! — в один голос воскликнули она и Эмиль. — Мы остаемся!

— А вы? — обратилась проректор к остальным. — Вы тоже собираетесь торчать здесь и мешать расследованию?

Друзья пришли в замешательство, но она строго прикрикнула на них:

— Быстро по своим комнатам!

Феликс, Ричард и Уоррен нехотя поплелись в свои корпуса.

— Демиен, — позвала Элеонор. — Останься на минуту.

Кивнув Кире, он немедленно подошел к тетке.

— Твой отец тоже был там.

— Что? — в горле пересохло, и сердце пропустило пару ударов.

— Именно он нашел Громова.

— Что с ним?

— Он позвонил мне, — дрожащим голосом сообщила женщина, держа руку у горла, словно не могла дышать.

— Что с ним? — повторил Демиен. — Он жив?

— Ранен. Тот, кто убил Громова, стрелял и в него.

— Где он?

— В доме старшего помощника повара…

— Керн? — с удивлением спросил он.

— Да, он был ближе всех, и Вайдман со Стигом…

Но парень уже не слушал, потому что сложно слушать и бежать со всех ног одновременно.

Опустевший сад пронесся мимо него в одну минуту. Вылетев за калитку. Он ускорился и наверняка получил бы первое место, затмив Лема на соревнованиях по легкой атлетике. Вот это бы был фурор! Но сейчас, несясь по обычной дороге, он мог думать только об отце.

У самой двери он встал и перевел дыхание. В груди болело и, глотая воздух, он занес руку, чтобы постучать. Однако, дверь была приоткрыта и из гостиной отчетливо слышался разговор двух голосов, и один из них, — в чем он мог поклясться, — принадлежал Диего Альгадо.

— Вы не должны двигаться, — говорила Джессика Керн. — Иначе, я не смогу наложить повязку правильно.

— Если я не буду двигаться, — ответил отец, и от его тона Демиену захотелось выбить дверь ногой и прибить обоих, — то я не смогу видеть эти прекрасные темно-янтарные глаза на вашем лице. Вы очаровательны, Джессика!

Достаточно. Постучав нарочито громко, Демиен вошел в гостиную дома Керн.

Его отец сидел на диване, прислонившись к его спинке здоровым плечом. Рубашки не было, как и майки. Рыжая как, он не смог дать точного определения, миссис Керн, сидела позади него, держа в руках бинты и пытаясь затянуть кровоточащую рану покрепче.

— Я обработала рану перекисью водорода, — сказала она и тут оба они заметили его присутствие.

— Что ты тут делаешь, сын? — строго спросил Диего.

— Вообще-то беспокоюсь о тебе, отец, — ответил тот.

— Со мной уже все в порядке.

— Я вижу.

Джессика закрепила кончики бинта под повязкой и, поднявшись на ноги, предупредила Диего, что поднимется наверх минут на пятнадцать.

— Что произошло, отец? — спросил Демиен, выходя на середину комнаты. — Кто стрелял в тебя?

— Демиен, — начал было Диего, когда дверь комнаты отворилась и вышла Эмма.

Она уже успела переодеться в домашнюю одежду, но вместо обычных коротеньких шорт и топика, одела более подобающие серые ласины и белоснежную тунику с большим черным драконом во всю длину.

— Мило, — бросил Демиен, окинув её взором.

— Что ты здесь делаешь, Альгадо? — зашипела она, совершенно позабыв, что в комнате их двое.

В моменты, когда Демиен был рядом, ярость вымещала из неё все самые хорошие качества, в том числе и чувство такта.

— Не суй нос не в свое дело, Керн! — заткнул её парень.

— У нас договор! — напомнила Эмма приближаясь. — Ты и мой дом находитесь в разных физических плоскостях, которые строго параллельны друг другу.

Сверкнув глазами, она подошла почти вплотную.

— Надеюсь, ты не нуждаешься в пояснении, что параллельные — значит не пересекаются?!

— Слушай, Керн…

— Похоже, что соперничество на семинаре и в соревнованиях по стрельбе не пошло вам на пользу, — заметил Диего, и оба сразу же повернулись к нему. — У вас какие-то проблемы… хм, друг с другом?

Демиен и Эмма переглянулись.

— Нужно поговорить, — тихо сказал он и кивнул на её спальню.

— Что ты себе позволяешь? — зло зашипел Демиен, когда она закрыла за ними дверь.

— Что ты себе позволяешь? — акцентируя, переспросила она. — Мы договаривались, что только в крайнем случае…

— А это, по-твоему, что? — раздраженно спросил он. — Это он и есть, по крайней мере, для меня. Громов убит, а мой отец ранен: что тебе еще нужно?

Эмма замолчала и, подойдя к окну, повернулась к нему спиной. Демиен облокотился о стену и оглядел комнату. Небольшая, но в то же время уютная, она напомнила ему номер в гостинице, в одной из тех, в которых он любил останавливаться во время их с Ларсом путешествий. Вот только, кровать там обычно была побольше, а стол поменьше, и его не украшало совместное фото Керн и Штандаля. Усмехнувшись, он отвел глаза к книжной полке и к своему удивлению обнаружил, что половина стоящих там книг есть и в его комнате.

— Альгадо, — позвала она немного погодя.

— Что?

— Нужно рассказать обо всем твоему отцу.

— Что? Сдурела?

— А чего мы ждем? — спросила девушка обернувшись. — Чего ты ждешь? Твой отец мог погибнуть сегодня. Какие причины ты найдешь теперь? Ты и сам знаешь, что он сможет защитить нас, если узнает правду.

— Правду о чем, мисс Керн? — спросил Диего, заходя в комнату. — Я прошу прощения, но стены слишком тонкие, а вы почти кричали.

Нерешительность и сомнение завладели ими и Диего усмехнулся:

— А на семинаре вы были более красноречивы, — заметил он и перевел взгляд на сына. — Оба!

— Хорошо, — сказал Демиен. — Мы расскажем, но сдается мне, что ты и сам знаешь побольше нашего. Не так ли, отец? Почему бы тебе не начать первым?

— Мы хотим знать, что вы делали в лесу, и как попали на место преступления? — добавила Эмма.

Диего молча выслушал их и, казалось, задумался.

— Хорошо, — согласился он, — я расскажу, но в ответ потребую от вас той же откровенности. — Эмма кивнула. — Значит, договорились?

— Да.

— Начнем с того, что я — жулик.

Эмма в удивлении приподняла бровь, а Демиен лишь тихо усмехнулся.

— Как и многие бизнесмены, я часто делаю не совсем законные, а порой и полностью незаконные вещи. И, для того, чтобы тень ошибок не ложилась на мое имя, я нанял несколько юристов, в том числе и Мартина Леони, ведущего некоторую область моих дел. Признаюсь, что как специалист — он отменный, но вот как человек — полнейшая, беспринципная сволочь.

— Странно, — сказала Эмма.

Она стояла, прислонившись к стене, рядом, опустившись на пол сидел Демиен.

— Мне он не показался плохим человеком. Он был мил и обходителен, и очень помог нам с мамой и…

Она уже хотела рассказать о том, как прошла продажа их дома в Белостоке и переезд, но взгляд, брошенный парнем, заставил её умерить свою откровенность.

— Люди его склада — мошенники и наживщики — другими не бывают, — заметил Диего. — Как же ему окрутить свою жертву без природного дара — втираться в доверие? Так вот, я совершил несколько ошибок, и они привели меня к Леони. То, как он разруливает судебные дела стоит внимания и нескончаемых аплодисментов. Решив пару проблем и вникнув в мой бизнес, он сел мне на шею и с тех пор, каждое новое дело решалось им при условии дополнительной оплаты.

На прошлой неделе он снова выступал в суде, решая мои проблемы. А вчера у нас произошла ссора. Леони требовал денег, и я пригрозил, что сдам его полиции… а сегодня, как последний дурак, я пошел к нему на встречу в этот чертов лес, с конвертом полным денег. И это первая часть ошибки приведшей меня сюда. Вторая же состоит в том, что я не вычислил связи между Соболевым, Громовым и Леони.

Да, — сказал он в подтверждении их удивленных взглядов, — я уже давно подозревал их в совершении противоправных действий на территории поместья. И эта странная, почти маниакальная увлеченность вашей группой… «Созвездие» кажется?

Демиен кивнул, и это заставило её удивиться: как же быстро он причислил себя к их компании, хотя, возможно, это была простая констатация факта.

— Так вот, — продолжал Диего. — Я повелся на шантаж Леони. Он послал мне смс сегодня днем.

Диего достал телефон и протянул его даме, поднявшись, Демиен уставился на экран из-за её правого плеча.

— «Жду у восточной стены ровно в восемь вечера с указанной суммой. М.Л.» — прочитала Эмма и подняла глаза. — И вас не смутил выбор места встречи?

— Леони всегда отличался оригинальностью, но я не знал, на что он способен, поэтому, в указанное время прибыл на место. Первое, что бросилось мне в глаза — это тело Громова. То, что это именно он я узнал уже после, а тогда я просто застыл и наблюдал, как Леони копается в сумке, лежащей на земле.

— Он уже был мертв?

— Думаю, да, — ответил Диего. — И его убил Леони. Я понял это сразу, потому что как только он увидел меня, то сразу же взял под прицел, а затем начал нести какую-то ахинею о заговоре против студентов, о сокровищах, о том, что ему это надоело и он сматывается отсюда. Далее он выхватил у меня конверт и начал отходить. А когда я вновь попытался подойти к Борису, Леони, отошедший уже довольно далеко, видимо понял, что оставлять меня в живых нельзя, тогда он развернулся и выстрелил. Но, как видите, — Диего развел руками, — пуля попала мимо цели, и я лишь потерял сознание. А когда очнулся, его уже не было.

— И вы сразу же позвонили сообщить обо всем.

— Да. Вскоре после этого ко мне подоспели ваш дядя, Эмма, и мистер Стиг, с охраной. Но, пока этого не произошло, я успел рассмотреть содержимое сумки, так и оставшейся лежать на земле. И вот что я там нашел.

Раскрыв папку, которую он все это время держал в руках, Диего передал Эмме и Демиену блокнот с надписью «РС» на обложке.

— Роман Соболев, — проговорил Демиен.

Он быстро взял его из её рук, открыл и замер. Все страницы в блокноте были исписаны цифрами, схемами, именами. Перевернув очередную, парень покачнулся и Эмма, инстинктивно, схватила его за руку.

— Схема ритуала, — догадалась она.

На рисунке были изображены восемь человек, привязанных к длинным шестам расположенных по периметру круга, внутри которого стояло огромное, судя по пропорциям, дерево. Но, возвращаясь к восьмерке, Эмма вздрогнула. Их тела были поникшими, из запястий капала кровь.

— Какой талант пропадает, — заметил Диего. — А мог бы стать отличным художником!

— Мы все в опасности, отец, — сказал Демиен, захлопнув тетрадь и выдернув свой локоть из её рук. — У них есть все «ключи», как они нас называют. Соболев и Громов, собираются принести нас в жертву в июне, в день солнечного затмения.

— Откуда вы все это узнали?

— Мы просто оказались в нужное время в нужном месте и услышали разговор людей, убивших Ганну Эстер.

— Мы нашли её, и она предупредила меня об опасности.

— Я и мои друзья начали копать информацию…

— Втайне от меня.

— Демиен! — строго пресек Диего. — Продолжайте, мисс Керн.

— Мы шли в слепую, наобум, изучая символы и возможные совпадения в ритуалах разных сект. Мы пытались найти что-то похожее, когда наткнулись на кельтский тайник в кладовой. До этого дня все мы сомневались, что двигаемся верно.

— Тайник? — воскликнул Диего.

— Да, — ответил Демиен. — в новогоднюю ночь мы спустились в подвал и восемь человек — обозначенные звездами, открыли его с помощью небольшого забора крови.

— Забора крови? Серьезно? Но как? Что вы нашли?

Подбежав к кровати и достав сундук со свитком, Эмма подошла к Диего. Но, когда он попытался дотронуться до замка, случилось то, что происходило и раньше — вскрикнув, он отдернул руку.

— Очень странный замок, — заметил он, и Эмма решила промолчать о том, что сама она легко могла открыть сундук и взять любое кольцо, кроме одного, которое по её мнению должно было подойти его сыну. По каким-то непонятным причинам она имела иммунитет к этой защите. И Эмма решила промолчать, но это не значило, что и он будет.

— Только Керн может открыть его, — выдал Демиен.

— Серьезно? — Диего вновь потянулся к замку, но вовремя переборол себя. — Разве вы тоже имеете знак, мисс Керн?

— Это легко проверить, — без тени смущения произнес Демиен и, повинуясь порыву справедливого возмущения, Эмма с силой наступила ему на ногу. — Сдурела?! — вскричал он.

— Успокойтесь оба! — сказал Диего и забрал тетрадь из рук сына. — Вас могут услышать.

Эмма, собиравшаяся разнести хама в пух и прах, прикусила язык. Он был прав, её мать могла спуститься вниз в любую минуту.

— Я предлагаю вам собраться завтра и поговорить всем вместе, — предложил мужчина, и, договорившись о времени, оба Альгадо покинули её дом.

И, снова, здесь стало тихо и спокойно, их дом вновь принадлежал лишь им. И не важно, что завтра утром в нем опять будет полно народа, сейчас она может отдохнуть и подумать. Эмма расстелила кровать и, раздевшись, прилегла поверх своей любимой махровой простыни, служившей ей весенним одеялом.

Утром, Джессика уйдет на кухню, оставив детей с ней до прихода Сэма, а он будет не раньше одиннадцати. Таким образом, у них в запасе будет четыре часа, и в то время, пока остальные будут беседовать в гостиной, она и Феликс займут детей наверху.

В эту ночь, Феликс так и не пришел. Он написал ей, что замок и корпуса охраняют люди Альгадо, и, с одной стороны, она была спокойна за своих друзей. Диего Альгадо казался именно таким, каким описывал его Артур. Под внешним безразличием и превосходством над людьми, в нем было и понимание, и готовность помочь. И пусть, он был заинтересован в первую очередь в безопасности своего сына, она и не представляла того, что могло бы быть иначе. Жаль, что сын — полная его противоположность.

Ворочаясь в кровати, Эмма никак не могла уснуть. Она понимала, что теперь, все еще стоя на краю пропасти, они могут рассчитывать на «батут» внизу. Но ей не давал покоя вопрос: удержит ли он всех? Поежившись, Эмма снова написала Феликсу:

— «Скучаю без тебя».

И он ответил немедленно:

— «Хочешь, я обману охрану и проберусь к тебе?»

— «Нет, спи. Мы увидимся завтра».

Утро, ворвавшееся в её комнату в образе матери, сообщило, что они проспали, и Джессика улетела на работу. Зато, пятью минутами позже пришел Феликс, и потихоньку, друг за другом к ним стали подтягиваться все друзья. Альгадо, пришедший последним, вместе со своим отцом, в эту категорию не входил. Единственный его друг в это время находился наверху вместе с Максом и детьми, которые совершенно не желали играть с ней и Феликсом, и потребовали, чтобы с ними посидела тетя Кира. И, немного обиженная Эмма кивнула ошарашенной Соболевой и та увела малышей наверх.

— Спасибо, что пришли, — начал Диего, когда сев в кресло обвел взглядом собравшихся. — Я извиняюсь за опоздание, возникли кое-какие проблемы с вашим проректором…

— Она накажет нас? — испугалась Мориса, и не зря, ведь в последние пару месяцев та не раз оставляла её мыть аудитории за прогулы.

— Нет, — заявил Диего. — Я занял её делом.

— Вы расскажете ей, что все мы в опасности?

— Нет, мистер Сион. И я убедительно прошу всех вас сохранять это в секрете. Вы не должны говорит кому-либо, даже самым близким и родным. Достаточно уже того, что половина вас не имеют никакого отношения к этой истории. Не говорите об этом с родными, — повторил он, глядя на Виктора.

Громов сидел рядом с держащей его за руку Ванессой. Вид у него был подавленный, круги под глазами говорили о том, что ночь он провел без сна.

— Как ты, Виктор? — поинтересовался Диего. — Поверь, мне очень жаль, что твой отец оказался втянут во все это.

Виктор кивнул.

— Я давно знал Бориса и уверен, что он в полной мере не осознавал, на что идет. Я точно знаю, он любил тебя и очень тобой гордился.

— Спасибо, мистер Альгадо, — проговорил парень и Несс, крепче сцепила пальцы. — Смерть отца вконец убедила меня, да и всех нас, что все происходящее с нами — не шутка.

Друзья держались вместе, сидя рядом друг с другом, и лишь Демиен стоял поодаль, держа в руке стакан апельсинового сока.

— Что будем делать, отец? — спросил он. — Я не хочу просто сидеть и ждать, когда настанет моя очередь.

— Здесь нет мазохистов, Демиен, — заметила Ванесса. — Никто не хочет этого.

— Мне кажется, что уехать отсюда будет лучшим вариантом, — сказал Феликс.

Диего Альгадо сосредоточенно думал.

— Этой ночью я изучил записи Соболева и сделал несколько выводов, — сказал он. — Во-первых, все вы — те, кто обозначен звездами, попали в академию не спроста. Я сам привел в совет многих из ваших родителей, и теперь понимаю, почему Роман так настаивал именно на них. Во вторых, я не нашел ни малейшего подтверждения тому, что Соболев является главой этой организованной группы, численность и состав которой тоже является загадкой.

Далее, в третьих, судя по записям, поиски сокровищ начались примерно в середине пятнадцатого — шестнадцатого веков нашей эры.

— Нашей? — перебил Эмиль. — А мы думали — это кельты.

— Кельты? — переспросил Диего, внимательно смотря на парня. — Кажется, я уже слышал о них от мисс Керн. Но, к сожалению, я не историк и не могу похвастаться, что знаю ответ. Зато, я точно могу сказать, что эти люди следили за вашими семьями уже много поколений. В записях Соболева я нашел краткие схемы ваших родословных. Я не хочу вдаваться в подробности, но самая длинная ветвь как раз у него.

— А что с ритуалом? — спросила Вивиен. — Там сказано, что они хотят сделать с нами? Как они собираются убить нас?

— В том-то и дело, мисс Сион, что нет. В тетради описан ритуал, но в нем не сказано ничего о том, что «ключи» должны быть умерщвлены.

Поднявшись, Диего положил блокнот на стол и его тут же обступили со всех сторон.

— Там сказано: «кровь должна течь, пока не засверкают небеса», — прочел Феликс. — Чушь какая-то. Мы связались с религиозной сектой, ищущей мифические сокровища.

— Никто не будет бежать сквозь века по трупам ради мифа мистер Штандаль, — возразил Диего. — Эти сокровища, кем бы они ни были спрятаны, существуют и все еще не найдены.

— Но это же абсурд! — сказал Эмиль. — Как могут восемь человек помочь открыть то, чего они в жизни не видели и не слышали, да еще и с помощью своей крови?!

— Возможно, что точно так же, как вы открыли тайник в кладовой, — предположил мужчина.

Все собравшиеся, кроме Демиена, повернули головы к Эмме.

— Ты рассказала? — накинулась на неё Ванесса. — А как же следовать общим решениям?

Под натиском взглядов, Эмма почувствовала, что не может произнести ни слова, но неожиданно в разговор вмешался тот, кто по её мнению был только рад увидеть, как друзья отчитывают ненавистную ему выскочку:

— Она все правильно сделала, — уверенно заявил Демиен, и теперь все головы повернулись к нему. — Хотя, да, — наиграно задумавшись, передумал он. — Вы правы. Командный дух и все такое… Долой здравый смысл и да здравствует стадное поведение!

— Да что ты говоришь? — начал было Виктор, но тут его перебил Альгадо старший.

— Хватит! — строго сказал он, стукнув по столу ладонью. — Вы оба, как незрелые мальчишки! Мы здесь, по-вашему, в шарады играем? — сердился мужчина. — Думаю, вашим сектантам следовало бы лучше следить за своими «ключами», пока они друг другу резьбу не пообломали!

— Но, отец…

— Не сейчас, Демиен! — пресек тот и парень мгновенно замолчал.

Эмма, наблюдающая картину со стороны, подумала, что это весьма забавно знать, что и на Альгадо есть свои рычаги давления.

— Я не стал бы вмешиваться, — продолжал Диего, — если бы это был честный бой — на стрельбище или в спортзале, но сейчас это глупо! Глупо, потому что ваши силы должны быть направлены в одном единственном направлении — на выживание!

— Давайте вернемся к делу, — предложила Лилиан. — Вы знали о Соболеве и его планах? Эмма слышала ваш разговор.

— Как уполномоченное советом лицо, я наблюдаю за делами академии и в большей степени за её студентами, уже давно, мисс Брейн. И, конечно, я подозревал что-то, но не мог понять, в чем дело. Судите сами: вы, мисс Вега, Громов, Лем и мистер Радуга учитесь уже на пятом курсе. Скажите, вы замечали, что-то странное? Нет? Я в этом и не сомневался! Соболев — отличный руководитель, он прекрасно справляется со всеми делами академии.

— И все же, вы что-то увидели, — заметила Эмма.

— Да, Мисс Керн, — кивнул ей мужчина, — как и вы, я подслушал один разговор Соболева по телефону. Это, думаю, как и в вашем с Демиеном случае, произошло непреднамеренно и у вас были личные причины быть там, но это же посеяло во мне зерно сомнения. Я чувствовал: его интерес к «Созвездию» — не пустой звук.

Эмма порозовела. Вообще-то, они вполне намеренно вломились в ректорскую, и ей совершенно не хотелось думать о том, что он имел в виду под словами «личные причины». В тот вечер, она думала, что эта затея — глупость, но сейчас понимала, что они поступили правильно.

— И ритуал тоже не пустой звук, — заметил Уоррен.

Стоя у стола, он внимательно изучал тетрадь Соболева.

— Здесь и схема, и описание, — подытожил он, — только даты нет.

— Даты? — переспросил Диего.

— 13-е июня, — озвучили Эмма и Демиен в один голос.

Подарив им полный удивления взгляд, мужчина провел рукой по волосам и выдохнул.

— Что ж, — сказал он. — А вот и наш шанс!

— Шанс? — озадаченно повторил Ричард. — На что?

— На то, что удастся вывести вас из академии до того, как все начнется.

— Я бы вообще уехал прямо сейчас, — сказал Феликс.

Диего усмехнулся.

— Неужели вы столь наивны мистер Штандаль? — поинтересовался он. — За ними следили сотни лет! Вы думаете, что за ними не следят сейчас?

Феликс лишь пожал плечами.

— Если вы уедете сейчас, у них будет больше шансов найти вас, чем когда вы внезапно исчезнете за день до ритуала.

— За день? — с тревогой спросила Ванесса.

— Мисс Вега, — Диего было достал сигареты, но передумал, — я предлагаю вам вот что: мы обманем всех и вывезем вас из поместья за день-два до предполагаемой даты затмения. А когда оно пройдет, следующего придется ждать около семидесяти лет. Не уверен, что это правда, но так гласят записи Романа. А это значит, что вы останетесь живы и невредимы. Группировка, кем бы они ни были, не станет мстить вам. Если все, что я прочел здесь, — он снова указал на блокнот, — правда, то они скорее убьют своих, что и произошло с отцом Виктора, чем позволят прерваться вашему роду, лишая будущее поколение возможности отыскать эти Дары.

— Господи, — прошептала Мориса, — как можно быть такими помешанными?!

— В истории всех времен самые великие дела свершались на почве фанатизма. Как мы можем судить, не зная всех сторон?

— Вы же не думаете, что убить нас ради денег — это нормально?

— Нет, конечно, мистер Сваровский, — подтвердил он, обернувшись к спускающимся Максу и Кире. — Просто пытаюсь рассуждать философски.

— К черту философию, когда речь идет о выживании! — смело заявила девушка.

— И это верное изречение, дорогая! А ключевое слово в нем — выживание!

Выражение лица и тон Диего указывали на то, что сейчас он серьезен как никогда.

— Все ваше существо должно настроиться и биться в ритме данного слова! А для этого вам необходимо стать сильными и хитрыми! — сказал он, обводя их взглядом. — Очень важно, что бы вы продолжали делать вид, что все хорошо. Вы — обычные студенты и ничего не знаете о предстоящем.

— Думаете, играя роль глупых овец, мы сможем обмануть всех?

— Вам придётся, Кира, — мягко, но уверенно ответил Диего Альгадо.

Подойдя к девушке, он обнял блондинку за плечи и заглянул в её зеленые своими черно-карими, почти такими же, как у Артура глазами.

— Мне, правда, очень жаль, что ты и Виктор попали в эту ситуацию, но открыть правду — плохое решение. И мне не нужно объяснять вам почему. Держись, девочка, ты не одна! Посмотрите друг на друга — вас много, и вы все связаны, как никто другой. Да, все вы разные, но существуют вещи, которые выше всего. И быть за одно, поддерживать членов вашей группы — это как раз такой случай.

— Спасибо вам, мистер Альгадо, — Эмме показалось, что блондинка вот-вот расплачется.

Не укрылось от неё и то, как быстро Демиен пересек комнату и, взяв её руку, привлек к себе и обнял.

— Никто из поместья и за его пределами не должен знать о вас, — продолжал Диего. — Даже самые близкие и родные люди! Вы должны понять: мы не знаем масштабов того, с чем столкнулись, кто эти люди, где они и как следят за вами. Но можно предположить, что раз все те из вас, кто не обозначен, все еще живы — этот дом чист. Это хорошо, но все равно будьте осторожны, ведь от каждого из вас зависит жизнь всех остальных. Вы не можете быть столь безответственными, чтобы подвергнуть риску еще кого-то. Скажите, здесь все, кто в курсе проблемы, или есть еще?

— Все здесь, — отозвалась Эмма.

— Отлично. Я не хочу трястись за вас каждый из оставшихся дней, и тем более я не хочу отправиться на тот свет раньше времени, только потому, что вы не умеете держать язык за зубами! В тайне ото всех я буду следить за вами, наращу охрану, разумеется, тоже тайно. Если кто-то или что-то покажется вам подозрительным, немедленно связываетесь со мной: Демиен даст вам номер моего пейджера, — по лицам друзей пробежало волнение. — Да, я уже давно знаю об этой вашей маленькой уловке. И напоследок, еще раз: будьте осторожны! Одно неверное движение и вас могут выкрасть совершенно не те люди. Вам ясно?

— Ясно.

— Доверьтесь мне, — сказал Диего, — Вместе мы обманем их, ведь наша мнимая неосведомленность — наше преимущество.

— Вы будете искать тех, кто главарей группировки? — спросила Ванесса.

— Нет, — ответил он, собираясь. — Не хочу испортить наш план. Мы начнем расследование после дня, когда ритуал не состоится. И, я надеюсь, вы все хорошо поняли, потому что мне нужно идти. Все вы так же должны проследовать на свои занятия, и помните: вы — обычные, беззаботные студенты. Развлекайтесь!