Продавец санге

Глава 17

Второй взрыв за последние три месяца. Суры совсем потеряли терпение, так как со стороны людей Марлоу трезвонил теперь ежеминутно, выводя Марса из себя истерическими угрозами.

То, на что надеялся высокомерный скот, реализовывалось на глазах. Суры убивали асуров. Либо пытались до них дотянуться. И взрыв в Хитроу тому подтверждение.

Распирало от желания свернуть шею ублюдку, который подался к властям и сливал информацию не только о Марсе, но и о том, чем он сейчас занят. Он, конечно, не скрывался, но вот сура под боком не ожидал увидеть. А послание должно было оказаться предупреждением для них. Вторая попытка убить Милену.

После ее ухода все, что оставалось, ждать карету скорой помощи. Внутри Марса уже протекали процессы регенерации. Повези ему немного меньше, перебей она полую вену, он бы так стремительно не регенерировал, но простой прокол требовал всего пары часов заживления. К сожалению, органы от скорых биологических манипуляций на уровне клеток довольно быстро приходили в негодность. Человеческие клетки не привыкли делиться со скоростью, не свойственной их ритму и биологической вибрации, именно подобное напряжение и обновление приводило их в негодность быстрее, чем у людей. Но оно же позволяло использовать возможности мозга в разы полноценнее, чем заложено природой данного мира.

Поэтому у него имелось время подумать о том, что, пожалуй, он забыл, как пугливы женщины и не стоит так сильно давить, особенно когда у них в руках что-то острое и опасное. Особенно, когда они умеют этим пользоваться.

В сложившейся ситуации он ни на миг не сомневался, что завтра же он найдет ее и обсудит все, что не удалось сегодня. Куда она денется? Когда шок пройдет, она все примет.

Он не злился на произошедшее. В его мире все было бы куда прозаичнее — старшие родов заключили бы сделку и оповестили молодоженов. Затем после ряда процедур, удостоверяющих, что нет проблем для продолжения рода, между ними провели бы свадебный бой. Важный бой, в результате которого большую часть благ, прибыли и ресурсов от этого брака приобретал тот род, чей молодожен победил в честной схватке. Иногда такие свадьбы заканчивались смертью. В таком случае назначалась компенсация. Победивший, если это мужчина, имел право воспользоваться и удовлетворить сексуальные притязания тут же на арене, если мог и считал нужным. Это слыло очень большим бонусом для репутации и авторитета семьи. В женском варианте имелся выбор из двух дат, когда могло быть произведено потомство, либо в каком из родов оно получит воспитание. Так что же ему требовать от девчонки, перепуганной, в стрессе, реагирующей чрезвычайно бурно на один вид и запах асуровской крови. Ведь ему не показалось. И это радовало, очень радовало.

Ему очень хотелось узнать, как же так вышло, что Милена не проявляла признаков привязанностей, свойственных всем остальным. Более того, он видел, чувствовал, как девушка розовеет, возбуждается, задыхается даже от простой ласки. Льнет к нему, стоило прикоснуться. И в тоже время не нуждается ни в нем, ни в его внимании настолько, чтобы оставаться рядом и млеть, истекать именно от этого факта. И на то, что не млела, более чем красноречиво указывал стек вытащенный из груди. Невозможная хулиганка. Он найдет ее опасным шаловливым рукам другое применение. У него есть за что подержаться. Марс испытывал забытое чувство довольства, призрачного ажиотажа от предвкушения борьбы за женское внимание. Он давно не чувствовал ничего подобного и с удивлением отмечал внутри себя растущий азарт и буйное желание от притязаний на обладание чужой волей. Волей Милены.

Она попала в сторону от эпицентра взрыва, и ее задело осколками от стекол. Поэтому, когда он, спустя шесть часов, заехал за ней в клинику, Мэри сообщила, что она уже проснулась и пришла в себя. Он вошел в палату, наблюдая, как распахнулись ее глаза и она смотрит на его грудь.

Марс не спеша приблизился и расстегнул сорочку на груди.

Милена подняла руку и коснулась его, в то место, куда ткнула стеком, подняла изумленные глаза. Оставался небольшой шрам. Опустила руку, только когда убедилась, что настоящий. В этот раз она сразу спросила об увиденном:

— Желтые, взрывающиеся, кто это? Не ты же?

— Сур, — отозвался Марс, чувствуя, как уголки рта ползут вверх от радости.

Не плачет, не сопротивляется и реагирует спокойно, без эмоций. Вероятно, встретить второй раз сура в его образе ей хватило.

— Я думала, конец. Он меня размазал по стенам, как сопли, — она ошалело и безвольно посмотрела на него. — Кажется, я схожу с ума. Голова кружится.

Наконец она пришла в себя и окончательно, так как выражение лица изменилось, теперь на него смотрели бесцеремонно, хмурясь и вопрошая, а чего он тут забыл. Зрачки Милены сузились, губы сжались, а во взгляде появилась агрессия.

Марс примирительно поднял руки, демонстрируя ладони.

— Не горячись. Нам все равно стоит поговорить.

Ее брови поползли вверх, и выражение сменилось скептической испытывающей рожицей. Правда, мол, что ли? Вроде бы все друг другу сказали и даже сделали.

Марс продолжил держать ладони открытыми, но взгляд менялся с дружелюбного на недовольный. Опустил руки, глубоко вздохнул и озабоченно уставился в окно. Затем снова посмотрел на нее.

Плутовка замерла, собралась, пристально наблюдая.

— У тебя небогатый выбор. Либо тюрьма, ведь ты пыталась меня убить, либо я.

Вскипела и надула от обиды губы. Отвернулась, скрестила руки перед собой, обдумывая услышанное. Затем снова посмотрела на него, сердито и холодно.

— Тюрьма.

Более неопытного блефа он в жизни не встречал, настолько, что едва сдержал усмешку.

— Я добьюсь, чтобы тюрьма была в моем доме, Милена.

Ее глаза расширились, зрачки сузились, а крылья носа раздались, от удивления у нее приоткрылись губы. Ему тут же захотелось лизнуть их, почувствовать на вкус. Любого асура возбуждает победа, менее сильно волнует только слабость противника. Его беззащитный, дрожащий вид. А она сейчас выглядела именно такой. Бледной, загнанной в угол, растрепанной со сна, аппетитно-беззащитной на больничных простынях. Но главное — осажденной, его. Почти его.

— Либо ты остаешься со мной и живешь в удовольствие, работаешь кем хочешь. Массажистом, хирургом, кем угодно. Я дам тебе все, что у меня есть, но только со мной.

Она сглотнула слюну, покраснела от переживаний.

— Я стану от тебя зависимой?

— Возможно, — Марс с трудом сдержался, наклонился к ней, пальцами развернул пылающее лицо, рассматривая черты, обиженные глаза, мягкий изгиб губ. — Я хочу, чтобы ты была со мной. Только так ты будешь в безопасности. И поверь, тебе ничего не грозит.

Она дернула головой, отвернулась.

— Одевайся, — велел он, решив сделать паузу в беседе. Пусть привыкает. — У нас встреча.

***

Из больницы они вернулись в Хитроу, где их ждал частный самолет.

Марс ее увидел уже в салоне самолета. Сел рядом с ней, пристегнулся и, бросив на ремни инспектирующий взгляд, удостоверившись, что все в порядке, погрузился в планшет.

— Можно пару вопросов? — спросила Милена, вероятно решив, что не стоит тянуть и откладывать. — Кто ты? Не сур же?

Он взглянул на нее, перестал читать документацию. Интересно откуда она об этом знает?

— Асур.

— То существо в салоне и в зале ожидания, таких много? Суров.

Марс помолчал, обдумывая ответ, а затем отложил гаджет.

— Нет. Миры проникают друг в друга физически только для двух соседних. Они стоят через один не имеют прямого доступа порождающей реальности. Чтобы попасть в этот или покинуть его, нужно пройти трансформацию. У вас это рождение и смерть.

Милена задумчиво кивнула, и Марс отметил, что ценит ее понимание. Что тоже вызывало интерес.

— Представь цепочку миров, надетых на нить подобно бусинам.

— А асуров много? Они тоже через трансформацию попадают сюда?

Он усмехнулся, развернувшись к ней всем корпусом.

— Милена, как много людей из твоего мира, мира людей, живут в мире животных? Вам нужна трансформация для этого?

— В смысле на природе, дикарями? — уточнила она. — Определенные условия нужны. Типа необитаемого острова, пропажи в джунглях.

— Ага, как Маугли или те, кто понимает язык животных.

Она не поняла, это он сейчас шутит или стебется?

— Думаю немного. Верно? — ответил за нее Марс. — Здесь, на Земле, вы думаете, что мир животных принадлежит вам. Низшая ступень развития. Отчасти верно, но у них свои языки, среда обитания и правила жизни. Отдельный мир, и человек может существовать в нем. Особенно если принужден или брошен в младенчестве.

Он замолчал, давая осмыслить сказанное. Она помолчала, пытаясь понять, что именно он сказал. В целом в буддизме те же шесть миров, при определенных кармических условиях можно переродиться в любом. Но вот жить в другом мире, об этом ей наверняка ничего не известно.

— Так вы здесь, как люди в мире животных?

— Да, нижестоящая ступень для моего мира.

- Выходит, человечество для асуров, как мир животных для людей.

Марс кивнул, на ее ошарашенный взгляд. При определенном подходе — братья меньшие по разуму, а при другом — рабы или может быть даже пища? Вот откуда все эти байки про демонов, нечисть и темную силу.

— Зачем жить в отсталом мире?

Марс молчал, пока самолет, разогнавшись, оторвался от земли и взмыл в воздух, набирая высоту.

— А в нем люди тоже впадают в психоз?

— Без трансформации — да. Если после смерти, то, как правило, такие становятся низшими. Каста рабов и слуг.

— Почему?

— Представь, что будет, если человек поимеет курицу? — лицо Марса выражало жесткость, от которой той стало не по себе. — Виды несовместимы, и плохо закончится для птицы.

— Выходит, вы здесь оказались не по своему желанию, — пытаясь понять все услышанное, произнесла она.

— Да, — Марс задумчиво взял руку Милены и поднес ее пальцы к своим губам, не спеша, в полупоцелуе прижимаясь к ним, потирая о свои губы. — Здесь не так здорово, как в нашем. Вам он кажется жестоким, страшным, но наши технологии и возможности несравнимы. Я бы с радостью вернулся назад, если бы мог.

— Давно ты тут?

— Почти триста лет. И не спрашивай почему.

— А сколько их?

— По нашим сведениям примерно двадцать, — Марс выдохнул шумно на пальцы Милены. — Если вычесть твоих двух, осталось восемнадцать. Двадцать суров и тридцать асуров оказались здесь. И те и другие опасны для людей. Асуры опасны во время половых контактов и, скорее всего, обмена жидкостями. А сурам достаточно одного физического приближения, чтобы убить человека.

Она замолчала, обдумывая.

— Почему сначала он выглядел, как человек, а потом как большое энергическое облако, светящаяся масса.

— Мир суров нематериален. При желании они могут принимать физическую форму, но материя затемняет их. Для них это отказ от большинства способностей. Как кома или смерть. Ты сама все знаешь, не лучшие биологические состояния.

— Мертвым быть неудобно, — согласилась она, попытавшись выдернуть руку, пока Марс не начал делать с пальцами что-нибудь еще более сексуальное. — Они убили себя. Зачем?

— Суры погибают нечасто, в материальной оболочке они смертны, как и все материальное. Скорее всего, нестабильность формы и энергии. У вас ее называют Ци.

— Зачем он хотел убить меня? Вы враждуете?

Вопрос вызвал у Марса усмешку.

— А вы враждуете с богами? — наблюдая, как лицо девушки приобрело черты растерянности.

— Нет.

— А они с вами?

— Могут, наверное…

— Вот и у нас так же, они с нами — нет, а мы с ними можем?

— Вы что, боги суров? — ее глаза приобрели еще больше округлились, она даже забыла о пальцах в цепкой ладони Марса.

— Нет такого понятия, как боги. Есть суры, асуры, люди, животные и голодные духи. Пять миров. Видела пятиконечные звезды? Мало кто из вашего вида имеет представление об устройстве Вселенной.

— Если они не воюют с вами, то зачем тогда убивать меня?

— Вот это я тоже хотел бы узнать, — Марс, наконец, отпустил пальцы, и та больше не решилась расспрашивать, предпочитая обдумать услышанное.

Спустя какое-то время Милена уснула, сморенная нагрузками от случившегося и до конца не восстановившаяся. Можно было еще на пару дней дать ей восстановиться получше, но Марлоу настаивал на встрече, угрожая всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Агрессивная нервозность наводила на мысль, что произошло нечто, что никак не могло не коснуться асуров. Но условие личного присутствия Милены казалось абсурдным. Марс знал, что как только они сойдут с трапа самолета, их будут ждать. Оставалось надеяться, что это не будет нечто мерзкое.

Он не сомневался, что после смерти местные военные, чиновники и дельцы окажутся в его мире. В мире асуров хорошо асурам, а существам из других миров приходилось туго. Голодные духи очень быстро скатывались до первоначального безумного состояния, становясь отбросами общества, животные при верном тестировании идеально вливались в касту слуг и рабов. Суры конкурировали, у них хорошо получалось выходить в верхние слои общества, они часто рождались в элитных семьях и почти никогда в низшей касте. И только люди, словно джокеры, в большинстве своем рождающиеся рабами, могли всю жизнь прожить в касте рождения, а могли невероятно взлететь. Слишком алчные, слишком предсказуемые, слишком недисциплинированные. Им сложно было понять кодекс чести и кастовость асуров, их любовь к иерархии, порядку, стерильности в отношениях. Они все находили его избыточно логичным. Люди хорошо понимали тщеславие и соревновательность асуров, но учились долгие годы твердой рациональности. Если бы не кармическая эмоциональность, они бы не уступали ни сурам, ни асурам, именно человечность их же подводила.

Оказавшись в мире людей без перерождения, Марс и его напарники быстро освоились, понимая преимущество и одновременную ущербность положения. Но мир животных оказался ближе, чем хотелось. Человечество держало тех, как они — рабов и слуг. Энергии этого мира преодолевали асуров. Разрушали органы.

Пришлось в срочном порядке научиться пересаживать их, чуть ли не кустарным образом, пока медицина не развилась до приемлемого уровня. Пусть и не супер, но жить можно. Человеческие органы никуда не годились. Не асуровские, они скоро приходили в негодность. Всего за год-два. Сами доноры умирали, не совпадая по энергиям.

С женщинами у них были проблемы. Асуры не могли без секса. Никак. Да и попробуй прояви целибат, когда вокруг столько соблазна и предложения. Марс знал, безумие — признак нежелания находиться в данном месте. А иногда, как в случае с голодными духами, и невозможность.

Мир людей преодолевал мир голодных духов. Вероятно, энергия и биологически активные вещества асуров приводили бессознательное людей к выводу, что есть лучший мир, чем этот, и человек, не находя ничего лучше, отказывался от этого мира единственным доступным образом. Гормональный взрыв приводил к состоянию влюбленности, что само по себе является легкой версией психоза, а затем человек бесконтрольно соскальзывал в уже настоящий психоз со всеми вытекающими последствиями. Лечить жертв оказалось невозможно.

Около тридцати лет назад одна из девушек в приступе любви пожертвовала сердце асуру. И оказалось, что ее органы намного жизнеспособнее после сексуальных взаимодействий с асурами. Теперь операции можно было делать раз в пять, а порой и в десять лет при спокойном образе жизни, но разве асур способен жить тихо.

Милена заворочалась во сне, и он, убрав подлокотник, придвинул ее к себе, прислонив к груди, так что голова девушки оказалась под подбородком. Как же изумительно она пахла. Мягкая и теплая, ее доступность мгновенно запустила цепь химических реакций, рождая сексуальный аппетит. Подумав еще немного, он целиком подтянул ее к себе и усадил на колени, придерживая руками так, чтобы голова оказалась на его плече, а попа на бедрах.

Точно, он же обещал этой попе наказание, нужно будет потом обдумать это.