Просто Мария 2

Глава 26

Мария и Виктор не ошиблись — в соборе святого Христофора и на кладбище действительно была Лорена, убийца дона Густаво. Неизвестно, какие мотивы двигали Лореной; может быть она решила воспользоваться моментом и взглянуть на ненавистную Марию, может быть, действительно хотела убедиться, что ее названный отец мертв… А может, правы те психологи которые утверждают, что убийцу всегда тянет взглянуть на своих жертв?

Лорена, в отличие от Марии и ее домашних, вернулась с кладбища в отличном расположении духа. Скинув шапочку с маскировочной траурной вуалью, она уселась за стол и, вынув из холодильника бутылку вина, откупорила ее. Налив себе полный стакан, она приподняла его и издевательски произнесла:

— За упокой твоей души, дорогой папочка! Видишь, как бывает, — Лорена сделала небольшой глоток, — ты с этой дурой Флоренсией заказывали мессы за упокой моей души, а теперь надо заказывать за упокой вашей… Только я не буду на вас тратиться!

Отставив стакан, Лорена откинулась на спинку кресла и блаженно улыбнулась.

Все складывалось как нельзя лучше. Во-первых, ее самолюбие было отомщено — старику дорого обошлись те слова: «Лорена, ты мне не родная дочь. Ты — приемная дочь. Твоя мать тебя бросила. Твоя мать даже не знала фамилии твоего отца…» Во-вторых — Лорена обладала не только родовыми драгоценностями рода дель Вильяр, но и значительной суммой денег, что было как раз кстати — она уже давно собиралась сделать себе пластическую операцию, что бы навсегда распрощаться с жуткими ожоговыми рубцами на шее и нижней части лица. Кроме того, Лорене пришла и голову мысль, что для осуществления своих далеко идущих планов и замыслов, неплохо было бы совсем изменить внешность…

— Итак, — злорадно прошептала Лорена, — итак, одному я уже отомстила… К тому же, этому старому маразматику драгоценности и деньги совершенно ни к чему… Очень правильно, что я забрала их — дни Густаво все равно уже были сочтены, а после его смерти все эти камешки, висюльки и другие милые безделушки наверняка перешли бы к Флоренсии и ее ненасытным родственникам… С какой стати?

Размышления Лорены прервал телефонный звонок.

— Алло?

Это был Бурручага.

— Слушаю…

Лорена поморщилась — так некстати позвонил теперь Антонио Гарсиа — отвлек ее от прекрасных мыслей. А, впрочем, очень может быть и кстати…

— Донна Лорена, вы сказали, чтобы я сегодня позвонил вам…

Это было правдой — дель Вильяр распорядилась, чтобы личный водитель ее врага звонил раз в три дня и докладывал, как идут дела в «Лопес продакшн».

— Ты хочешь зайти?..

Из трубки послышалось:

— Но ведь вы сами сказали… Если сеньора хочет…

— Хорошо, — произнесла Лорена, — заходи, Антонио Гарсиа, буду ждать…

Бурручага не заставил себя долго ждать — спустя полчаса он был в квартире Лорены.

— Из-за смерти одного уважаемого сеньора, — сказал он, — донна Марна распорядилась, чтобы съемки отложили на несколько дней… — Почесав в затылке, Антонио Гарсиа добавил: — Правда, фамилия этого сеньора как-то вылетела у меня из головы…

Лорена прикинула — стоит ли говорить, что этот уважаемый сеньор был не кем иным, как ее отцом и пришла к выводу, что пока говорить этого не стоит.

— Вот как?

— Донна Мария говорит, что это был какой-то ее родственник…

«Эта неумытая деревенщина совсем уже обнаглела, — раздраженно подумала Лорена, — она считает, что если стала богатой и знатной, если ее незаконнорожденный ублюдок соблазнил мою бедную девочку и Лаура родила от него, то уже можно считать себя родственницей дель Вильяр… Ничего себе шуточки!..»

Бурручага продолжал:

— Она сегодня с самого утра поехала на кладбище, затем в церковь, а потом я отвез ее и всех домашних в дом, который принадлежал покойному сеньору, затем приходил полицейский офицер, но Марию не застал…

Это было правдой — лейтенант Орнелас, прежде чем еще раз позвонить, действительно приходил в дом Лопесов.

Упоминание о каком-то полицейском офицере сильно удивило Лорену, однако та, проявив выдержку, и виду не подала, что это известие ее хоть как-то взволновало. Стараясь казаться небрежной. Лорена спросила:

— Полицейский офицер? Вот как?

Бурручага кивнул.

— Да… Правда, я не помню, как его зовут…

Лорена прищурилась и, стараясь не смотреть в глаза Бурручаге, поинтересовалась:

— Что же он делал в доме Лопесов? Может быть, Мария попалась на каком-нибудь мошенничестве? Может быть, неуплата налогом? Или она кого-нибудь убила?..

Бурручага поморщился — ему и последнее время все меньше и меньше нравилось, когда о Марии говорили в подобном тоне. Однако, помня о многочисленных разговорах с Лореной, Антонио Гарсиа и виду не подал, что смущен. Он только ответил:

— Нет, не из-за этого…

— Тогда из-за чего же?

— Я-то толком и не знаю, — замялся Антонио Гарсиа, — но краем уха слышал разговор Марии и Виктора, когда полчаса назад отвозил их на студию…

— Ну, и о чем же они говорили?

— Кажется, Мария утверждала, что полиция кого-то подозревает…

Теперь Лорена удивилась по-настоящему — она-то прекрасно поняла, о чем идет речь.

— Подозревает?

— Да, это так…

— В чем и кого?

Бурручага вздохнул.

— Кого, я не знаю… А в чем? В смерти этого уважаемого сеньора. Черт, никак не могу вспомнить его имя и фамилию, совершенно вылетело из головы…

«И очень хорошо, что не можешь вспомнить, — подумала Лорена, — иногда дырявая память тоже полезна…»

— Значит, полиция кого-то подозревает в том, что сеньор отправился на тот свет не по своей воле?

— Да, именно так…

Лорена задумалась. В том, что в доме дель Вильяр на момент убийства старика никого не было, она знала наверняка. Тогда почему же подозревают?

«Неужели я допустила какую-то оплошность, — лихорадочно размышляла Лорена, — неужели я оставила в спальне старика какую-то улику? Нет, не похоже… Тогда откуда же возникли эти подозрения?..»

— Мария упоминала о каком-то ларце старого сеньора, в котором якобы хранились фамильные драгоценности, — добавил Бурручага.

Лорену осенило. Как же, конечно же все дело в этом проклятом ларце! И как это она позабыла забрать его с собой? Теперь Лорена явственно вспомнила, что оставила ларец на тумбочке, рядом с постелью, в которой лежал уже мертвый отец. И ключ — старинный ключ ручной работы с замысловатой бородкой лежал рядом. Да, это, конечно же, серьезная улика, чтобы подозревать в убийстве! И как это ее так угораздило?

Зрачки Лорены сузились. Она размышляла: «Вряд ли полиция будет подозревать кого-то конкретного… Скорее всего, подозрение падет на прислугу. Но ведь в тот момент в особняке никого не было… Так, интересно, есть ли у прислуги алиби? Главное, что меня там никто не видел, кроме отца, разумеется, а он, слава Богу, уже мертв… — Лорена и мыслей не допускала, что благодаря Создателя за смерть человека, который заменил ей отца и которого она собственноручно отправила на тот свет, она допускает кощунство. — Наверняка, полиция если и подозревает, то не конкретно, а так, в общих чертах… Конкретных кандидатур для подозрений у полицейских нет и быть не может. Тем более, что я для всех давно мертва…»

Лорена улыбнулась своим мыслям.

— Да, так что ты говорил о ларце?

— Вроде бы какая-то женщина, некая Флоренсия, вернувшись домой, обнаружила этого достопочтенного сеньора мертвым, а рядом с его кроватью — пустой ларец, — произнес Антонио Гарсиа.

— Ну, и что говорит по этому поводу полиция? — Спросила Лорена.

Бурручага неопределенно передернул плечами.

— Я не знаю…

Лорена продолжала выпытывать у Антонио Гарсиа все, что тому было известно о том злодеянии — хотя, как справедливо она поняла, выпытывать было почти нечего.

— А что говорит Мария?

Бурручага понизил голос.

— Донна Мария говорит, что у этого пожилого сеньора не было врагов — во всяком случае таких, которые бы желали его смерти…

— И все?

Антонио Гарсиа кивнул.

— И все…

— Тебе еще что-нибудь известно?.. — Спросила Лорена и тут же поймала себя на мысли, что Антонио Гарсиа, при всей его недальновидности, может заинтересовать, почему это Лорене так любопытны подробности смерти какого-то незнакомого сеньора.

«Ничего страшного, — поспешила успокоить себя дель Вильяр, — ничего страшного… Этот мусорщик настолько глуп, что вряд ли сумеет заподозрить меня в том, что я имею отношение к той смерти…»

— Да, Мария говорила, что тот полицейский лейтенант, который приходил сегодня, звонил ей под вечер…

Лорена недовольно сдвинула брови.

— Вот как?

Бурручага согласно покачал головой.

— Да, донна Лорена…

— И чего же он хотел?

— Он сказал, что как только Мария освободится, она должна наведаться в полицейский участок… Правда, я толком так и не разобрался, для чего это… Мария говорила дону Виктору, что дня через три, когда будут отсняты первые несколько серий фильма, она обязательно позвонит тому полицейскому.

«Что ж, — подумала Лорена, — все-таки я не зря плачу деньги этому болвану… Очень даже полезная информация… Надо будет его как-нибудь еще больше заинтересовать. Теперь же я, истинная наследница ценностей семьи дель Вильяр, богата…»

Подойдя к письменному столу, Лорена выдвинула ящик и, взяв пачку крупных банкнот (это были те самые банкноты, которые она украла из ларца дона Густаво дель Вильяр), отсчитала несколько и, с сожалением посмотрев на них, протянула Бурручаге.

— Это твоя зарплата за прошлый месяц… Бурручага, спрятав деньги, принялся по обычаю благодарить:

— Спасибо, донна Лорена, вы так добры ко мне, донна Лорена…

— Да, и вот еще что…

Бурручага мгновенно замолк.

— Слушаю вас… — произнес он, почтительно изогнувшись перед своей госпожой.

— Надеюсь, у тебя достаточно ума не рассказывать в доме Лопесов не только о наших встречах, не только о моих просьбах, но и о том, для чего ты поставлен в доме Марии Лопес?.. — Спросила дель Вильяр.

Лицо Бурручаги мгновенно погрустнело — в последнее время он все больше и больше тяготился работой пусть хорошо оплачиваемого, но все-таки шпиона.

— Да, — прошептал он чуть слышно, — да, конечно, донна Лорена.

Дель Вильяр решила проявить характер.

— Не слышу, — голос ее неожиданно зазвучал резко и напряженно, — не слышу тебя, Бурручага, что ты там такое бормочешь?

Антонио Гарсиа тяжело вздохнул, тем не менее найдя в себе силы сказать более внятно:

— Хорошо, моя госпожа…

Лорена презрительно улыбнулась.

— Вот так-то лучше…

Отойдя к окну, она, словно забыв о присутствии Антонио Гарсиа, принялась размышлять.

Значит, полиция уверена, что это не естественная смерть от старости или болезни, а преднамеренное убийство… Что ж, — продолжила свои размышления дель Вильяр, — пусть будет так. Мне нет до этого дела. Пусть ищут. Теперь, когда с этим маразматиком, который вообразил, что я не являюсь законной продолжательницей рода дель Вильяр, покончено, пора, наконец-то, взяться и за саму Марию… Что-то много она о себе возомнила — мало ей быть модельером, захотела быть и продюсером… Не выйдет! Каждый человек должен знать в жизни свое место… Когда эта иерархия нарушается, становится плохо всем — и нам, аристократам духа и крови, и им, простолюдинам… Я уверена, что для той же Марии и ее выводка было бы гораздо полезнее сидеть в своей забытой Богом и людьми деревне, любоваться ландшафтами и пасти горных коз…

И тут в голове Лорены появилась воистину дьявольская идея…

«Ведь это дурачок Антонио Гарсиа возит Марию и ее домашних, — решила Лорена, — он видит их каждый день… Тогда почему же… — у нее у самой захватило дух от мысли как все просто можно решить. — Тогда почему же не использовать это обстоятельство. Это же так просто! Покончить с ними сразу, одним махом… И как же это я раньше не догадалась?..»

Улыбка зазмеилась на лице Лорены. Притворно улыбнувшись Бурручаге и столь же притворно вздохнув, Лорена покачала головой и произнесла театрально:

— Дон Антонио Гарсиа! В последнее время я очень часто думаю о своих взаимоотношениях с этой женщиной — я говорю о Марии Лопес… Да, действительно, она сделала мне в жизни очень много скверных вещей — достаточно того, что она со своим сыном, Хосе Игнасио отправила на тот свет мою дорогую доченьку…

Сделав эффектную паузу, Лорена пристально посмотрела в глаза собеседнику, пытаясь определить эффект.

Лицо Антонио Гарсиа выражало напряженное ожидание.

Дель Вильяр продолжала:

— Да, именно так… И когда я говорила тебе о том, что Мария — это настоящий дьявол во плоти, я не ошибалась…

Бурручага слушал этот монолог своей госпожи предельно внимательно.

— Так вот, — продолжила Лорена, вновь выдержав эффектную паузу, — я действительно так считала… Но в последнее время я начинаю понимать, что всех, даже самых что ни на есть заклятых врагов надо прощать… Не так ли?

Взгляд Антонио Гарсиа засветился тихой радостью. Он произнес:

— Так, донна Лорена… Именно так. Вот и наш приходской священник, падре Карлос все время говорит на воскресной службе, что все, даже самые страшные люди заслуживают прощения…

«Тем более, что уважаемая донна Мария, по моему мнению — не самый страшный человек», — добавил он в мыслях, не осмелившись произнести эту фразу вслух при Лорене дель Вильяр.

Смерив Бурручагу презрительным взглядом. Лорена подумала: «Да ты, оказывается, просто слюнтяй! Кроме того, ты еще и предатель — да, теперь я вижу, как ты платишь мне за все благодеяния — ты просто очарован этой Марией, ты просто влюблен в нее! Ничего, ты тоже получишь за это, и получишь сполна!..»

Тон Лорены никак не вязался ни с ее выражением лица, ни, тем более, с мыслями.

— Да, так вот, после долгих и бессонных ночей я решила, что эта женщина — очень злая, заметь! — тоже заслуживает прошения…

Бурручага воодушевленно поддержал свою госпожу:

— О да, донна Лорена! Вы тысячу раз правы! Злость только портит людей!

«Получишь, получишь, — думала Лорена, — за все: и за свои слова, и за то, что оправдываешь донну Марию, и за предательство!..»

Дель Вильяр продолжала все тем же тоном, как ни и чем не бывало:

— Да, я решила примириться с донной Марией. Я все, все прощу ей… Но для этого, дон Антонио Гарсия, мне потребуется твоя помощь…

Лорена вопросительно глянула на Бурручагу — как он отреагирует? Впрочем, реакции Антонио Гарсии долго ждать не пришлось.

— Я готов!.. — воскликнул тот в небывалом воодушевлении, — Я готов сделать, все, что вы мне прикажите. Только… — Бурручага запнулся на полуслове.

Лорена жестко посмотрела на него.

— Что — только?

Бурручага замялся, не находя подходящих слов и выражений.

— Я никак не могу понять…

— Что же ты не можешь понять? Ты что — не хочешь помочь мне в этом святом деле?

Наконец, сформулировав в голове фразу, Антонио Гарсиа изрек:

— Я никак не могу понять, чем же я могу быть полезным вашему примирению?

Лорена заулыбалась,

— А, вот ты о чем? Понимаешь, — она доверительно понизила голос, — понимаешь, Мария Лопес и ее домашние до сих пор считают, что я мертва… Кстати, тогда я едва не лишилась жизни именно по ее вине…

— Ну, и что же.

— И если я заявлюсь к ней в таком виде, она наверняка испугается — не так ли, дон Антонио…

Лорена сознательно обращалась к Бурручаге со словом «дон», понимая, сколь льстит подобное обращение бывшему мусорщику городской свалки.

— Да, — покачал головой Бурручага, — я-то об этом и не подумал… Тем более, что теперь у Марии горе в связи со смертью ее престарелого родственника. А вы все так хорошо придумали, все так хорошо рассчитали, — говорил Бурручага, не зная даже, что именно имеет в виду его госпожа. — Как приятно иметь госпожами таких умных людей, как вы и донна Мария.

Эта последняя реплика окончательно укрепила Лорену в мысли о предательстве Бурручаги.

— Так вот, — ядовитая улыбка зазмеилась на лице Лорены, — так вот, дон Антонио Гарсиа, я решила, что для того, чтобы хоть как-то подготовить эту Марию Лопес, мне необходимо сделать ей подарок…

— Подарок!.. — воскликнул Бурручага, — Это просто замечательная идея.

— И я была бы тебе очень благодарна, если бы этот подарок ты передал бы Марии собственноручно…

— А почему вы сами не хотите этого сделать? — спросил Бурручага.

— Я же говорю тебе — твою госпожу надо хоть как-то подготовить…

Бурручага замахал руками.

— Ах, да, вы ведь мне это только что объясняли… Тогда почему бы не послать подарок по почте.

Лорена улыбнулась.

— По почте. Но скажи на милость — для чего мне пользоваться услугами почты, если у меня есть такой надежный личный секретарь, как ты. Я ведь доверяю тебе куда больше, чем почтальону.

Бурручага покраснел — доверие Лорены явно польстило его самолюбию. Кроме того, это, наверное, была единственная похвала, которую высказала ему Лорена дель Вильяр за все время их знакомства.

— Что ж, я согласен, — с готовностью произнес Антонио Гарсиа, — я сделаю все, что вы мне только ни прикажете…

Лорена потерла руки от удовольствия.

— Вот и отлично, — улыбаясь, сказала она, — вот и замечательно… Значит, я могу считать, что мы с тобой договорились.

Бурручага кивнул.

— Разумеется.

Лорена на минуту замолчала, словно что-то прикидывая в уме.

— Знаешь что, дон Антонио Гарсиа, — произнесла она, — подарок, а тем более — по такому случаю — это ведь очень серьезное дело… Я не могу сделать его так сразу… Мне надо подумать…

Антонио Гарсиа с готовностью подхватил:

— Конечно, конечно, Я вас очень хорошо понимаю, донна Лорена. Как я рад, как я счастлив, что между двумя такими замечательными людьми наконец-то прекратится всякая вражда.

При слове замечательными людьми — Дель Вильяр почему-то подумала, что комплимент в большей степени относится к Марии Лопес, чем к ней самой, — она едва сдержала себя, чтобы не плюнуть бедному Антонио Гарсиа прямо в лицо.

— Да, я должна все как следует обдумать, — продолжила Лорена, — мне стоит походить по магазинам, присмотреться, решить, что наиболее приличествует этому случаю…

— А когда сеньора решит… — осторожно поинтересовался Бурручага, — к какому времени.

— Знаешь что, — ответила Лорена, — пока что не звони мне… Да, не звони… Позвони где-то через недельку. Тогда я буду знать наверняка… А если и не буду, то наверняка скажу тебе об этом…

Бурручага, очень довольный подобным поворотом событий, произнес:

— Конечно же, донна Лорена! Я понимаю: выбрать хороший подарок для донны Марии — это дело нешуточное! Тут действительно надо все как следует обдумать!

Когда Бурручага, попрощавшись, наконец-то ушел, Лорена, взяв из сумочки записную книжку, принялась искать какой-то очень важный номер телефона и, наконец, найдя его, потянулась к телефону…